Текст книги "Пираты «Грома»"

Автор книги: Джек Лоуренс Чалкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

9. ЯСТРЕБ ДЖАНИПУРА

Следующие семь месяцев ушли на взаимную притирку и достижение всяческих соглашений. Постепенно новый экипаж выработал нечто вроде договора, основанного на общей выгоде, терпимости и, в некоторых случаях, дружбе и взаимном уважении. Помехой была не только отчужденность между колонистами, но и некоторая предубежденность флибустьеров по отношению к хозяевам «Грома». Было ясно, что подавляющее большинство новоприбывших по-прежнему сомневается, что планы мятежников сулят им удачу.

Козодой вновь продемонстрировал свой талант вождя. Он организовал совет капитанов и обращался к ним со всем возможным уважением. Каждый капитан оставался хозяином и повелителем своего корабля, но все они подчинялись тому, кого считали адмиралом – тому, кто командует не кораблем, а флотом. Этим человеком был Козодой.

Труднее всего для флибустьеров оказалось смириться с самим существованием Звездного Орла, не говоря уже о том, чтобы дать ему равный голос в совете капитанов. Всю жизнь они ненавидели машины, способные мыслить самостоятельно. При всех различиях во внешности, взглядах, языках и привычках все флибустьеры, даже инженер-инопланетник, были живыми и рожденными живыми существами. Звездный Орел казался им воплощением того, с чем они постоянно сражались, и им нелегко было доверять ему.

Звездный Орел, со своей стороны, старался как мог. Его ремонтники устроили в грузовых отсеках новые люки, соединенные шлюзами и сложными переходами со всеми кораблями, подвешенными к "Грому" снаружи. Примерно через месяц он собирался завершить герметизацию всего корабля, включая грузовые отсеки.

Внутренний поселок еще нуждался в многочисленных доработках, но постепенно он расширялся и становился более приспособленным для нужд тех, кому требовались условия, похожие на земные. Савафунг продолжал жить на своей роскошной яхте, где к его услугам были трансмьютеры, рабы и подчиненные. Все остальные только приветствовали это.

Каждому члену объединенного экипажа было выделено место для жилья во внутреннем корпусе "Грома" и рабочий кабинет в одном из окружающих отсеков, приспособленный к нуждам хозяина настолько, насколько позволяли обстоятельства и содержимое банков данных. Икира Сукота, например, устроила себе жилище в поросшем травой насыпном холме. Там почти не было освещения, но в темноте прятались самые современные удобства. Женщина-амфибия из ее экипажа получила домик и бассейн с проточной водой, в который могла погрузиться целиком. Кентавры предпочли простой открытый загончик с источником воды и устройством для удаления мусора. По-видимому, они нисколько не нуждались в уединении.

Все остальные, даже Человек-Скала, сочли, что можно удовлетвориться и стандартными коттеджами. Зеленые человечки, похожие на сов, пользовались всеми вещами, как обычно, но спать предпочитали стоя. Так же поступали хвостатая Бутар Киломен и Человек-Скала, а насекомоподобный капитан Чун и его напарницы спали, обвившись вокруг вертикальных шестов. Трудности возникли только с маккикором. Его родная планета была слишком непохожей на Землю, и хотя он мог дышать земным воздухом, ночевать предпочитал в особой нише, которую сам оборудовал на борту "Бахакатана". Он был явно польщен тем, что может помогать Звездному Орлу и его ремонтным роботам обновлять и восстанавливать флибустьерские корабли.

Трансмьютеры Мельхиора сделали свое дело на совесть, но Айзек Клейбен нашел технический способ помочь Хань, по крайней мере по части слепоты. Хотя программа, составленная его прежними сотрудниками, была чертовски изощренной и изначально не допускала никакого вмешательства, Клейбен совместно со Звездным Орлом разработали ментопринтерную интерпретирующую процедуру и небольшой прибор, сочетание которых могло заменить отсутствующее зрение. Звуковые волны с частотой, которая не мешала работе приборов и находилась выше порога восприятия землян и колонистов, преобразовывались в электрические сигналы и по нервам поступали в мозг. Записанная программа интерпретировала их как изображение. Эти сигналы слышал только маккикор, и ему они казались приятными. Козодой подозревал, что инопланетянин находит в этих звуках нечто эротическое.

Пользуясь звуковым излучателем и ментопринтерной программой, Хань могла "видеть" достаточно хорошо, чтобы различать отдельные предметы. Однако узнать кого-либо в лицо, а тем более читать она была не способна. Обычно она предпочитала полагаться на память и передвигалась настолько ловко, что со стороны казалась зрячей. Но в экстренном случае или в незнакомой обстановке новый прибор мог спасти ей жизнь, так что она оценила его по достоинству.

Что касается основной задачи, они и тут не теряли времени даром. Сперва они разыскивали, впрочем без особого успеха, остатки флибустьерского общества, и наконец Козодой, с одобрения совета капитанов, решил отправиться за первым перстнем.

К этому времени новоприбывшие уже знали все: что они ищут, какова функция колец и как они были созданы. Два экипажа бывали на Чанчуке, а экипаж "Индруса" хорошо знал Джанипур. Люди этого мира происходили от их расы и сохранили многие обычаи и верования древних индусов. Капитан Пачиттавал даже самолично видел перстень в Национальной Сокровищнице в Кохии-Центре, резиденции верховного администратора. Капитан считал, что верховный администратор надевает его лишь изредка, для особо торжественных церемоний.

– Красивая вещь, очень крупная, – рассказывал Пачиттавал. – Он лежит под увеличительным стеклом, так что хорошо видно, какая это тонкая работа. Две прекрасные птицы, словно отраженные в зеркале, сидят на веточках ели. Его очень берегут. Это одно из немногих изделий, изготовленных Основателями столетия тому назад.

Козодой кивнул:

– Я сейчас приглашу сюда Ворона и Сабатини и попрошу вас рассказать им обо всем как можно подробнее. Полагаю, настало время воспользоваться уникальными талантами Сабатини.

Капитан удивленно поднял брови:

– Я слышал, как не раз об этом говорили, кое-что мне рассказывали и другие, но я так и не понимаю, что вы подразумеваете под его уникальными талантами.

– В это невозможно поверить, пока не увидишь своими глазами, но я могу намекнуть. Вы ведь индус, не так ли?

– Именно так, сэр.

– И стало быть, вы верите в перевоплощение?

– Да, сэр, а как же иначе.

– Так вот, Сабатини не только способен перевоплощаться, но может сам выбирать когда и в кого. И для этого ему совсем не обязательно умирать.

"Зато умирать приходится другим", – мысленно добавил он, чувствуя себя немного виноватым.

После продолжительной беседы с экипажем "Индруса" Козодой продолжил совещание в своем кабинете, расположенном глубоко в чреве "Грома".

– Н-да-а-а, – со вздохом протянул Ворон. – А Нейджи еще намекал, что добыть этот перстень легче всего. Не хотелось бы мне, чтобы так оно и было. Эта штуковина лежит вроде как в местном музее драгоценностей короны. Она почти что священна, ведь ее изготовили на Земле. Ее наверняка охраняют, и скорее всего не только люди. Там, должно быть, до черта сторожевых систем, хотя эти местные индусы наверняка считают такие устройства волшебством. А еще эти суеверия насчет божественного могущества, которое нисходит на того, кто надевает эту вещь... Нам придется ее украсть, а кто знает, какую технологию могли закупить туземцы, не говоря уж о том, что придумали компьютеры их Центра для охраны этой дряни. А тут еще расовые предрассудки...

Козодой кивнул. Он понял, на что намекает Ворон:

– Что ж, выхода у нас нет. Мы все знали, что рано или поздно это случится. По крайней мере я. Думаю, что и вы тоже, если хоть раз задумывались об этом. Было бы слишком смело предполагать, что кто-то из колонистов, которых мы набрали, окажется представителем подходящей расы. Нам несказанно повезло уже в том, что у нас есть люди, которые хотя бы знакомы с этим миром и его жителями. Сабатини?

– Мне это нравится, – сказал бывший капитан. – Такой радикальной перемены у меня еще не было. Тем не менее принцип тот же. Верховный администратор родом из городишка, расположенного среди гор на меньшем из трех континентов. У него там поместье, и держу пари, где-то поблизости спрятана нелегальная лаборатория. Но мы не можем просто взять и войти в Центр – он слишком хорошо охраняется. Условия не таковы, чтобы я мог в безопасности м-м-м.., скажем, преобразиться в кого-то менее подозрительного. Возможно, придется сменить несколько обликов, чтобы туда добраться. Горожане, потом слуги, потом кто-то, наделенный свободным доступом в Центр...

– Это понятно, – сказал Козодой. – Но, боюсь, сам ты эту вещь украсть не сумеешь. То есть это было бы замечательно, но, насколько я знаю верховных администраторов, тебе просто не представится случая превратиться в него, не говоря уж о начальнике Службы безопасности. И я могу держать пари на что угодно, что для отключения охранной системы необходимы по крайней мере два человека.

Сабатини кивнул:

– Понимаю. Но попытка не пытка. Если не выйдет, тогда ладно – дело перейдет к здешним специалистам. Но раз уж мы ступили на мост, надо его переходить. Пока что меня больше всего беспокоит, как вы доставите меня туда. И оттуда, что гораздо важнее. Главная Система знает, за чем мы охотимся, и просто обязана просвечивать все это место насквозь, так что нам никак не подойти настолько, чтобы посадить там кораблик с приемным трансмьютером.

– Мне кажется, я могу помочь делу, – внезапно вмешался Звездный Орел. – Конечно, не стоит атаковать эту систему всем флотом, но я могу изготовить капсулу с основными системами жизнеобеспечения и приладить ее на запрограммированный истребитель. Эти машины быстроходны, и их легко заменить. Даже если джанипурцы его заметят, они могут позволить ему приземлиться, чтобы хотя бы узнать, откуда он взялся.

– Так-так... Но ведь его еще надо доставить достаточно близко, чтобы он добрался до цели? А стоит выйти из прокола в пределах этой системы, и о тебе уже будет известно.

– Разумеется. При крайней необходимости мы можем пожертвовать одним кораблем, но расходовать людей нам пока еще рано. Впрочем, я уверен, что смогу забросить тебя на планету и сбить с толку Главную Систему. Заодно узнаем, каковы ее силы в этом районе, и сможем строить планы на будущее. В конце концов нам ведь придется и вытаскивать тебя оттуда.

Ворон повернулся к Сабатини:

– Знаешь ли, если примем этот план, тебе понадобится новое имя, чтобы узнать тебя, когда мы встретимся в следующий раз.

Сабатини ухмыльнулся:

– Ну, у нас уже есть соловей, козодой, ворон, и мне говорили, что у некоторых наших новых друзей похожие имена. Почему бы не продолжить традицию? Как насчет Урубу?

Так он стал мексиканским грифом. Хотя многие капитаны, стосковавшись по делу, вызывались обеспечить заброску. Звездный Орел решил, что лучше всего справится "Пират-Один". Он мог нести в трюме истребитель вместе с капсулой и был способен обмануть любую автоматическую защитную систему. И в крайнем случае, хотя об этом никто не говорил вслух, его можно было бросить.

Было решено, что корабль поведет малорослый темнокожий капитан Пачиттавал: он был лучше всех знаком с Джанипуром. Вурдаль, непревзойденный стрелок, должна была управлять пушками. Больше на корабле людей не было, если не считать Сабатини, ехавшего пассажиром в своей капсуле.

Благодаря архивам "Индруса" у них имелись превосходные карты планеты. После долгих прикидок Козодой пришел к выводу, что лучше всего посадить истребитель в горах к северу от поместья администратора. Местность, и особенно погода, обещали хорошую маскировку. Истребитель должен был оставаться на месте посадки. Альпинизм был не в моде на Джанипуре, что обеспечивало дополнительную безопасность, но вместе с тем сильно затрудняло возвращение Урубу в новом облике. Сам он не преуменьшал предстоящих трудностей, но и не выглядел особенно озабоченным.

– Я получу все что понадобится не тем путем, так другим, – заверил он на прощание.

Больше всего Козодоя тревожило, что Урубу вернется перепрограммированным Главной Системой, но Клейбен моментально возразил, что, если бы такую вещь вообще было возможно сделать с "этим созданием", он бы сам провернул это еще на Мельхиоре. Принцип сохранения памяти у Урубу слишком отличался от человеческого, а любые введенные ему биохимические и психогенетические препараты немедленно нейтрализовывались.

– Запомните, – убежденно повторял ученый, – это вовсе не Сабатини, не Колль и никто другой из тех, чьими именами он мог бы назваться. Это уникальный и чуждый нам организм искусственного происхождения. Он только изображает всех этих людей, как будет изображать кого-то из джанипурцев.

Для начала Звездный Орел снабдил "Пирата-Один" фальшивыми позывными и программой, не требующей присутствия людей на борту. Согласно ей, он должен был выйти из прокола в пределах звездной системы Джанипура, произвести дозаправку по стандартной процедуре и вернуться в назначенную точку, после чего Звездный Орел собирался проанализировать записи его локаторов. Лоботомированный пилот корабля не мог принимать самостоятельных решений, но справиться с такой простой и шаблонной задачей, а также ответить на стандартные запросы ему было вполне по силам. О том, что его опознают, можно было не беспокоиться – все автоматические транспорты этого класса выглядели одинаково. Машинная точность и стандартизация работали в пользу пиратов, Они провели восемь с половиной тревожных часов, думая, что корабль может не вернуться вовсе или вернуться с полным трюмом Валов. Но" "Пират-Один" прибыл точно по расписанию, с неснятыми печатями и нетронутыми паролями. Исследуя записи локаторов, Звездный Орел окончательно удостоверился, что либо их заманивают в ловушку, либо Главную Систему ничуть не беспокоит этот мир и имеющийся там перстень. Пока "Пират-Один" находился в звездной системе, в ней не появилось ни одного корабля. Автоматический спутник сделал стандартный запрос – и удовлетворился ответом.

– Не нравится мне это, – сказал на совете Козодой. – Слишком уж легко получается. Не то чтобы у Главной Системы имелся излишек Валов, но прикрыть пять планет ей раз плюнуть. И к тому же ей тоже известно, что добыть джанипурский перстень легче всего, и, значит, именно он должен стать нашей первой целью.

– Без сомнения, она, так сказать, прячет нечто в рукаве, – вмешался Савафунг, – но я не буду особенно удивлен, если окажется, что она решила просто испытать нас. Я имею в виду – убедиться, что мы вообще сможем это сделать. Потом ей нужны не те, кто отправится красть перстень, а мы все. Она мыслит совершенно иными временными категориями, чем человек. На сегодняшний день ее беспокоит не столько то, что мы можем добыть все перстни, сколько то, что мы увеличим наши силы и численность. Пока что ей угрожает скорее наше знание, чем активные действия. Но ПОСЛЕ того, как мы добудем перстни, сеньоры, вот тогда мы окажемся в величайшей опасности. Эта игра для двоих, видите ли. Мы должны уничтожить ее. Она должна уничтожить нас, а вместе с нами – и знание о могуществе перстней.

Сабатини усмехнулся:

– Вот только с Урубу она еще не знакома. Высадка прошла относительно легко, гораздо легче, нежели можно было предположить. Подозрения Козодоя возросли, а рассуждения Савафунга подтвердились. Истребитель с дистанционным управлением приземлился в таком неровном и изрезанном скальными обнажениями и горными пиками месте, куда даже солнце не заглядывало. Отключенный, он был практически неразличим с воздуха, но даже при этом операция была сложной и требовала многих предосторожностей. Прежде всего, наблюдательный спутник Главной Системы должен был находиться на другой стороне планеты, чтобы его отделяло от места посадки как можно большее расстояние: истребителю нужно было дать время остыть до следующего прихода спутника, иначе, даже с отключенной энергией, его выдало бы остаточное тепло.

Новые поддельные позывные сработали не хуже прежних, и наблюдательная станция ничем не проявила подозрения, что снова видит тот же самый корабль. Истребитель был запущен, как только они вышли из зоны наблюдения. Капитан Пачиттавал осторожно повел его к Джанипуру, время от времени то уменьшая, то увеличивая тягу, чтобы избежать орбитальных локаторов, и наконец вывел его на орбиту наблюдательного спутника, только на противоположной стороне планеты.

В течение следующих двух часов, пока мнимый транспорт набирал топливо, истребитель прошел над намеченным местом посадки. Его проверили и сочли подходящим. Пачиттавал выждал еще два витка и повел истребитель на посадку.

– Легче легкого, – удовлетворенно сказал капитан. – Словно мы садимся на планету по своим делам, совсем как в старое доброе время.

Они выбросили спутник-ретранслятор в пылевом поясе, пригодном для дозаправки. Он должен был принимать и ретранслировать по субпространственной связи сообщения Урубу. Единственной опасностью, угрожавшей ретранслятору, было то, что его проглотит другой заправляющийся корабль, но шансы на это были мизерными.

Теперь Урубу затерялся где-то на Джанипуре, и тем, кто остался на "Громе", предстояло томительное ожидание.

Между тем члены нового экипажа продолжали знакомиться друг с другом. Их число возрастало. Хань родила дочку и назвала ее Звездочкой. Козодой и остальные из старой гвардии с удивлением узнали, что Танцующая в Облаках тоже ждет ребенка. Детская, вверенная Молчаливой, пополнялась несколько быстрее, чем предполагалось.

Сестры Чо просто расцвели. Обе они стали отменными пилотами, и это придало им уверенности в себе. Теперь они проводили много времени в компании двух полукитайцев из экипажа "Бахакатана". Из-за пятнистой кожи девушки были невысокого мнения о своей внешности, однако их новых приятелей это ничуть не беспокоило. Козодой считал, что люди, привыкшие иметь дело с самыми странными на вид колонистами, могут счесть отметины на коже привлекательных девушек скорее экзотичными, чем уродливыми.

Сам Козодой, хотя и был обрадован новостью, не мог позволить себе уклоняться от долгосрочного планирования. У него будет ребенок, и это важно. Но чтобы у этого ребенка был хоть какой-то шанс на жизнь и будущее, его родители должны были подготовить путь в это будущее.

Фернандо Савафунг по-прежнему оставался ключом ко всем их планам. У него были многочисленные связи и секретные каналы, и он умело ими пользовался.

– Пока почти ничего нового, – сообщил он. – Боюсь, там все еще слишком жарко. Даже не представляю, когда это прекратится. Всего флибустьеров около полумиллиона, и те, кого не поймали и не убили сразу, сейчас в бегах и прячутся. Я связывался с ними, но они для нас бесполезны. Они сами спрашивали у меня, что нового, настолько растеряли все связи.

– А как насчет остальных колец? Особенно насчет пятого? – спросил Козодой.

– Очень немного. Сказки, и ничего более. Даже те, кто работает в Центрах, знают мало такого, чего не знали бы мы.

Икира Сукота задумалась:

– Давайте-ка по порядку. Вы знаете, что один перстень в Материнском Мире. Другой наверняка на Джанипуре. Вы знаете миры, где находятся еще два, и хотя найти их труднее, все же у нас есть какие-то ориентиры, хотя бы рассказы флибустьеров. И ничего, абсолютно никаких сведений о пятом перстне.

Козодой кивнул, соглашаясь:

– Да, примерно так все и выглядит. Маленькая капитанша встала:

– Мне надо кое с кем переговорить. Никогда раньше об этом не задумывалась, но сейчас у меня мелькнула одна мыслишка.

Она направилась к домику Такьи Мудабур. Женщина-амфибия была хорошим товарищем, на нее можно было положиться, но в отличие от остальных, знающих друг друга многие годы, она как новичок держалась несколько обособленно.

– Такья?

– Да, капитан. – Она плавала в своем бассейне, но, увидев, что кто-то вошел в домик, тут же выставила голову из воды. – Что-нибудь случилось?

– Такья, я знаю, ты работала в водных мирах. Сколько их было? Четыре? Пять?

– Шесть, капитан. А почему вы спрашиваете?

– Когда ты разговаривала с тамошними людьми, тебе не встречались упоминания или легенды о большом золотом перстне? Может быть, с рисунком или просто с черным камнем, который носит некто, наделенный властью?

Такья задумалась, потом покачала головой:

– Нет, никогда. Я знаю историю пяти золотых перстней и уверена, что, если бы когда-то раньше слышала о подобной вещи, я бы непременно это вспомнила.

– Из четырехсот пятидесяти известных колониальных миров сколько, ты говоришь, населено водными жителями?

– Немного. Процентов десять, может быть, пятнадцать. Да вы, наверное, знаете не хуже меня.

Икира знала, но никогда не занималась подсчетами, и ее поразила такая цифра. Сорок пять – шестьдесят водных миров...

– Такья, а все их обитатели дышат воздухом, как ты и я, или есть и вододышащие расы?

– Да, я о них слышала, – сказала Такья, – но их немного. Есть и такие, что дышат газами, ядовитыми для нас. А что?

– Просто следую ходу своих мыслей. А есть среди них флибустьеры? Кто-нибудь из них вообще выходил в космос? Я имею в виду тех, что дышат под водой или в атмосфере, не пригодной для нас?

– Не знаю наверняка, но никогда о таком не слышала. Им пришлось бы серьезно перестраивать корабли, делать особые скафандры, не говоря уж о том, чтобы перестраивать атмосферные трансмьютеры. Даже таким людям, как вы и я, достаточно трудно покинуть свои планеты, а для них это может оказаться вообще невозможным.

Икира кивнула:

– Понимаю. Спасибо.

Она вернулась на мостик "Грома". Все взглянули на нее с ожиданием:

– Ну? Не хочешь ли нас посвятить во что-то?

– Я.., я не уверена. Кто-нибудь из вас встречался с расами, которым необходимы для дыхания и жизни вода, ядовитые газы, высокое давление? Я хочу сказать, среди колонистов.

– Их немного, – ответил насекомоподобный капитан Чун Во Хар. – Они лежат вне обычных маршрутов, потому что не имеют практической ценности. Большинство из них не смогло даже достичь уровня технологии, подходящего, чтобы основать Центры. Другие из-за местных условий бесполезны в смысле извлечения прибыли. А что?

– Кажется, я понимаю, куда она клонит, – сказал Козодой. – Мы с вами представляем восемь различных рас. Учитывая наш общий опыт, мы можем сказать, что знаем еще полтораста – двести других по путешествиям и деловым контактам. Нигде нет ни следа недостающего кольца, даже в виде легенды или мифа о каком-то сакральном предмете. Будь я на месте Главной Системы, я бы вполне мог поместить его в один из таких миров.

Мария Сантьяго пожала плечами:

– А почему не все? Тогда наша попытка стала бы почти совершенно невозможной.

– Вы забываете о трансмьютерах, – вмешался Звездный Орел. – Мы можем сделать вас кем угодно.

– Не сомневаюсь, – поежилась хозяйка "Сан-Кристобаля", – но те, кто будет переделан, останутся такими навсегда, не так ли? Потому что неизбежные сдвиги при второй попытке перестройки лавинообразно нарастают и становятся катастрофическими. Так что вы станете этими.., людьми и получите их перстни, а потом может оказаться, что даже путешествие на другую планету для вас будет невозможно, а эта – как вы сказали? – развязка, то есть вставление перстней в Главную Систему, насколько я могу догадаться, будет происходить в условиях, далеких от идеала. Другими словами, вы сможете украсть перстни, а воспользоваться ими – нет. А я, например, не хотела бы отдать их кому-то, скажем прямо, совершенно чужому, который в награду может только пообещать мне нечто неопределенное. Вероятно, Главная Система это учла.

Козодой кивнул, напряженно раздумывая:

– Да, логично... Если только... Мне хотелось бы иметь данные по всем перстням, а не одну только голограмму того, что носит Чен. Понимаете, они только выглядят как перстни и были сконструированы землянами для земных условий и с помощью технологии, существовавшей в то время. Внутри у них – сложные компьютерные микросхемы, которые в соединении с остальными четырьмя могут перекрыть исполнение действующей программы Главной Системы. Из чего они могут быть сделаны? Я думаю, что лучше всего подходит золото. Я видел перстень Чена, и мне он показался золотым. Вставка похожа на камень, но это может быть и синтетическая керамика – ведь она лучше годится для электроники. Поэтому мне представляется, что можно исключить, например, любые атмосферы, в которых золото может коррелировать, деформироваться или разрушиться.

Савафунг возбужденно вскричал:

– Si! Si! Это логично! Если в кольцах есть какие-то активные цепи, они могут, скажем, замкнуться в воде, так что можно исключить и воду.

– Они почти наверняка пассивны, – возразил Звездный Орел. – Слишком смело было бы предполагать, что какой-то аккумулятор сможет удержать заряд в течение девяти с лишним сотен лет, не говоря уже о неопределенном времени. Они могут запитываться при соединении, но не иметь автономного питания.

– Да, вода, наоборот, подходит, – заметил Козодой. – Золоту она не страшна. Оно может потерять блеск, но его легко восстановить даже через столетия.

О герметичности они наверняка позаботились. А вододышащие вряд ли будут иметь контакты с флибустьерами. Я бы предложил как следует проработать и эту гипотезу. Если обнаружится, что перстни не золотые, переключимся на миры с ядовитыми атмосферами, а их намного меньше.

– Полагаю, мы можем сопоставить данные с разных кораблей и найти большинство подходящих миров, если не все, – сказал Звездный Орел. – Но проверить их практически будет нелегко. Их обитатели, наверное, никогда раньше не видели людей и сочтут нас всех, даже Такью, чудовищами.

Козодой вздохнул:

– Мы всегда знали, что нам придется решать такие проблемы. Если Ворон и Чен не ошиблись в интерпретации команд ядра Системы, это должно быть вероятно. Я не думаю, что там есть требование максимально облегчить нашу задачу.

* * *

Урубу пробыл на Джанипуре целых семь недель, прежде чем наконец вышел на связь. Его новый голос имел такой сильнейший акцент, что иногда трудно было разобрать слова.

– Я пристроил к истребителю автоматический передатчик и реле, – сообщил Урубу. – Надеюсь, что они сработают. Я пока не знаю, насколько безопасно ими пользоваться, так что буду краток. Этот мир отличается от всех известных мне, но судя по всему, происхождение его земное. Большая часть общества находится в доиндустриальной стадии, примитивна и невежественна, как и предполагалось. Население в намеченной области плотное – очень плотное и очень бедное по любым стандартам. Здесь есть пять Центров, где занято около тридцати тысяч человек. Как и сообщал нам почтенный капитан "Индруса", они довольно современны и оснащены сложными технологическими комплексами. Здесь существует непростая и очень жесткая кастовая система, которая серьезно усложняет дело. Для обучения в Центрах людей отбирают не по способностям, а по праву рождения, и такого человека видно с первого взгляда.

– Ладно, но перстень-то ты видел? – нетерпеливо спросил Козодой.

– Видел. Для того, кто принадлежит к касте брахманов, это совсем нетрудно. Как и говорил капитан, обычно он выставлен на всеобщее обозрение, но днем добраться до него невозможно. Слишком много зрителей, не говоря уже об охране. С наступлением темноты его охраняют сложные электронные и механические устройства, которые поставили меня в тупик, а ведь я, если помните, вобрал в себя не одного инженера и компьютерщика. Чтобы снять охрану, даже имея все коды и ключи, требуются по меньшей мере трое. Но я заговорился. Остальные данные посылаю последовательным кодом на моей несущей частоте непосредственно Звездному Орлу. Я снова выйду на связь когда смогу, но не раньше завтрашнего дня, в это же время.

– Погоди! Есть ли шансы украсть его без нашей помощи?

– Никаких. В Службе безопасности я третий по старшинству, у меня большая власть и я даже участвовал в снятии охраны с перстня, но сделать это в одиночку и уйти просто невозможно. Да, еще одно. Вы были правы насчет ловушки. По меньшей мере десятая часть сил Службы безопасности этого Центра, а может быть и больше, – двойные агенты. Не сомневаюсь, что есть и другие. Главная Система только и ждет, чтобы мы протянули руку. Ну, пока.

– Связь прервана, – сообщил Звездный Орел. – Я анализирую остальную информацию. На первый взгляд действующий порядок близок к земному, но зрение у местных жителей не такое, как у нас, а их культура напоминает очень странную форму индуизма. Надеюсь, с помощью экипажа "Индруса" мы сумеем создать достаточно эффективную лингвистическую программу для ментопринтера, но в отличие от Урубу любому из вас потребуется продолжительное обучение. К такому телу и такому образу жизни трудно привыкнуть.

– А как насчет охраны? – спросил Козодой. – Что нас ждет?

– Все как обычно, никаких нововведений. У этих людей очень слабое ночное зрение, а спектральный диапазон уже вашего. Это нам на руку, потому что все ловушки со световыми лучами, невидимые для них, вам будет легко обнаружить. Внешние двери запираются большим ключом, но снабжены собственными датчиками и мониторами дистанционного наблюдения. За первой дверью есть вторая, сейфового типа, а просвет между ними постоянно просматривается датчиками. Вторая дверь управляется компьютером. Код вводится дистанционно с пульта управления на посту охраны. Никто не знает кода целиком, а сам он периодически изменяется.

– Понятно. Продолжай.

– Внутренняя экспозиция музея прикрыта оптическими датчиками, и все помещение постоянно прослушивается. Вокруг витрин в пол, по-видимому, вмонтированы датчики давления. Сами витрины прозрачные, но стекла толстые и, возможно, их удастся разрезать только лазером. Впрочем, это ничего не даст, поскольку в стенки витрин заложена тонкая сетка сигнальных проводов. Открыть витрину можно только двумя обычными ключами, один из которых у верховного администратора, а другой – у начальника Службы безопасности. При одновременном повороте обоих ключей витрина открывается, а на посту охраны включается сигнал, который не отключается до тех пор, пока она не будет закрыта снова.

– Вот как... А есть что-нибудь на тот случай, если кому-то все же удастся что-то вынуть?

– Нет. Это неплохая система сигнализации, но не особенно впечатляющая. Можно взять перстень, закрыть витрину, и если не поднимешь тревогу на обратном пути и закроешь за собой все двери, то можно считать, дело сделано.

– Не хотелось бы мне столкнуться с тем, что ты называешь впечатляющей системой. Пока все выглядит не слишком обнадеживающе.

– Сигнальные устройства и замки обычного типа. Это значит, что они устроены традиционно и наверняка очень стары. Такие же замки используются в земных Центрах. Музей Ватиканского Центра, к примеру, защищен гораздо лучше.