Текст книги "Шато д'Иф и другие повести (ЛП)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Мардина дрожала. Ее легкий халат не защищал от холода. Травек расстегнул плащ и набросил его ей на плечи.

«Я не хочу покидать Максус», – безразлично заметила Мардина.

«Как так?»

«Сначала мне нужно выполнить поручение».

Травек почувствовал вспышку гнева: «Какое еще поручение?»

Девушка ответила тем же отстраненным тоном: «Это личное дело».

Травек отвернулся: «Личное оно или нет, мы улетим так или иначе».

Она смерила его долгим холодным взглядом, очевидно говорившим: «Тебе не удалось помочь своей семье – и поэтому я волей-неволей должна позволить тебе затащить меня в звездолет и увезти к тебе домой только для того, чтобы утешить твое уязвленное самолюбие».

Травек резко спросил: «Где ты родилась и выросла?»

«Не на Эксаре».

«Где же?»

Сдержанность девушки почти улетучилась. На какое-то мгновение ее лицо отобразило пламенный внутренний мир, полный разнообразных глубоких переживаний. Но она тут же отвернулась: «Не скажу».

III

«Вот тебе и на! – думал Травек. – Недаром кто-то когда-то сказал: «Вероломство – имя тебе Женщина!» Пусть! Может идти ко всем чертям! Сброшу ее на первой попавшейся населенной планете, и дело с концом!»

Значит, такой станет его дальнейшая жизнь. Какой простой и вольной она теперь казалась! Никаких двусмысленностей, никаких колебаний – будущее полностью прояснилось. Прежде всего – Травек широко улыбнулся, оскалив зубы – прежде всего: Арман. Арман!

Он нахмурился. Кто был этот Арман? Может быть, Мардина знала ответ на этот вопрос? Пока ползущая лента несла их через туннель, ночью тускло освещенный голубоватыми огнями, он спросил: «Надо полагать, ты видела Армана?»

Девушка замерла: «Видела».

«Как он выглядит?»

Она осторожно ответила: «Великолепный человек. Молодой, как ты, но выше, а лицо у него – просто чудесное! Мечта нимфы Пенте! У него звучный, красивый голос. Он стоит на палубе звездолета, как могущественное божество».

Рот Травека покривился: «Ты говоришь о нем так, словно он тебя восхищает».

Мардина немного помолчала: «Значит, ты его не знаешь?»

«Я собираюсь с ним познакомиться, – сказал Травек. – Как можно ближе. И он со мной хорошо познакомится. Мое лицо будет последним, чтó он увидит».

Девушка презрительно вскинула голову и замкнулась в себе. Травек почти не заметил ее жест. Как найти Армана? Как отыскать пирата-работорговца в северном секторе Галактики, содержащем пятьсот миллионов звезд?

Одному человеку на Максусе должно было быть известно местонахождение Армана – верховному комиссару. Причем верховный комиссар намекнул, что хотел бы встретиться с Травеком еще раз.

Травек напряженно думал. Они выехали из туннеля и спускались по склону между продуктовыми рынками, где лавки уже закрылись на ночь. Перед ними поспешными прыжками пересек ползущую ленту огромный черный кот. Слева сквозь листву металлическими отблесками проглядывали отражения трех лун в одной из рек Аламбара.

Травек пытался найти закономерность в разрозненных элементах возникшей ситуации, предсказать ее дальнейшее развитие. Тело Эрулита, конечно же, скоро найдут. Начнется охота. Если его поймают, владетели его не казнят – зачем выбрасывать добротный материал? Его заставят работать на свинцовых рудниках под полярной ледовой шапкой Срабана. Он больше никогда не увидит небо. Значит, следовало покинуть Максус, пока не поздно.

И все же – нужно было найти Армана. Верховный комиссар мог знать, где его следовало искать, но захочет ли он поделиться этими сведениями? Владетели Максуса ценили успешных работорговцев.

Наконец, оставалась Мардина. Травек покосился на нее – девушка тут же отвела глаза. Она наблюдала за ним. Травек чувствовал ее трепетную близость – внушающую тревогу, отвлекающую. Ее красота была не просто сочетанием костей и плоти. В ней ощущалось очарование ума. Она напоминала нимфу – шелковое порождение мечты, бледный ночной лотос.

Мог ли он взять ее с собой, не испытывая огромное напряжение в тесноте звездолета? Что, если он забудет о своей цели, о том, что обещал сестре, захочет воспользоваться сладостной нежностью спутницы и – если она станет сопротивляться – попробует добиться принуждением того, что не предлагалось добровольно? Чего после этого будут стоить его порядочность, чистота души, позволявшая ему убить Армана без зазрения совести?

И если он подвергнет Мардину насилию, не потеряет ли он тем самым лучшее, что в ней было? Так размышлял Травек, не обязательно формулируя мысли в подобных выражениях. Черт бы побрал эту женщину! Что ей понадобилось на Максусе? Ее привез Арман. Ее не случайно выбрали исполнительницей какого-то задания – очевидно, красота сыграла при этом важную роль.

Но какое значение могли иметь шпионы на Максусе, где раб, проданный на Бирже, считался безвозвратно потерянным в глазах всей Вселенной? Разве не сложилась уже в старину поговорка: «Посылать шпионов на Максус – все равно, что вскармливать рыбу молоком»? Черт бы побрал эту женщину! Почему у нее столько секретов?

Травек расправил плечи, потянулся. Существовали другие проблемы. Скорее всего, он мог провести на Максусе одну ночь прежде, чем поднимут тревогу. В самом деле: если ликвидацией трупов занимались рабы, они могли никому не сообщить о том, что нашли тело Эрулита.

Принимая во внимание все обстоятельства, предусмотрительно было бы снова посетить верховного комиссара. Но Мардина – с ней что делать? Взять ее с собой было бы неудобно. Но при этом – учитывая ее желание остаться на Максусе – с нее не следовало спускать глаз. Она могла запросто ускользнуть от него. Травек внезапно окончательно решил, что не хотел расставаться с девушкой.

«Пойдем! – грубовато сказал он. – Вот Босфорский Стролл. Здесь нужно перейти на другую полосу. Мы навестим верховного комиссара».

* * *

Его превосходительство верховный комиссар облачился в глянцевую светло-коричневую мантию с довольно-таки франтоватым воротником из водянисто-зеленого шелка. Он стоял на ярко-зеленом ковре в дальнем конце библиотеки; стены библиотеки, в промежутках между приземистыми черными кирпичными столбами, были выложены беломраморными панелями. В руке комиссар держал большой гибкий либрам в бледно-коричневом кожаном переплете. Он отложил книгу, как только Травек вошел вместе со следовавшей за ним Мардиной.

Травек пригласил свою новоприобретенную рабыню присесть на стул.

Верховный комиссар приветствовал посетителя элегантным взмахом руки: «Так что же, господин Травек – вам сопутствовала удача?»

«Не сказал бы», – ответил Травек.

Комиссар присел на металлическую скамью и жестом пригласил Травека сделать то же самое: «Конечно же, обычаи Максуса вызывают у вас негодование?» Он впился в лицо Травека черными глазами.

Травек сказал: «Это невозможно отрицать».

Верховный комиссар невесело рассмеялся: «Нам постоянно приходится иметь дело с прискорбным непониманием. Известно ли вам, господин Травек, сколько владетелей живет на Максусе?»

Травек пожал плечами: «Никогда не видел цифр, которым можно было бы доверять».

«Нас чуть больше сорока миллионов. Только подумайте, Травек! Всего лишь сорок миллионов! Мы проектируем и производим продукцию для всей Галактики. Наши предприятия изготовляют сложнейшие механизмы, позволяющие жителем удаленных планет покорять стихию. Сорок миллионов человек, владеющих и управляющих крупнейшим промышленным комплексом в истории человечества!»

Травек не испытывал особого желания заниматься социологическими спорами и промолчал.

«Сорок миллионов владетелей – мозг человечества, – продолжал верховный комиссар. – Мы организуем, управляем, контролируем. Так что, как видите, наш гений эксплуатируется Галактикой с пользой для нее. Мы торгуем повсюду. Ваша одежда – продукция ткацких станков Максуса. Ваш звездолет построили на верфях Пардисской Развязки.

Тем не менее... – комиссар наклонился вперед, – все сорок миллионов умов нужны на высшем организационном уровне. Мы не можем разбрасываться владетелями. Поэтому мы используем любые полезные трудовые ресурсы – и, как я уже упомянул, это выгодно всей Галактике».

Травек сдержанно произнес: «Вы рассматриваете жизнь на Максусе с незнакомой мне точки зрения».

Верховный комиссар поднялся на ноги и стал расхаживать по ярко-зеленому ковру. Плотно облегающая бронзовая мантия подчеркивала его похожую на угря фигуру. «Смехотворный пижон, – думал Травек, – со своим аккуратно прилепленным ко лбу черным локоном, со своими брыжами!» И все же, встречаясь с блестящими глазами комиссара, он понимал, что тот обладал проницательным и живым умом.

«Таким образом, – говорил верховный комиссар, – сорок миллионов человек руководят... ну, скажем так, весьма многочисленными работниками. Именно поэтому ситуация чревата осложнениями». Комиссар рассмеялся, заметив выражение на лице Травека: «Вы подумываете о мятеже, о восстании? О рабах с окровавленными руками, поющих на улицах? Чепуха, такой возможности нет. Мы внедрили централизованную систему контроля, положительно и окончательно, делающую такое развитие событий невероятным в принципе, – комиссар облизал губы и вопросительно поднял брови, глядя на Травека. – Я говорю, разумеется, о методах промышленного производства. В них заключается наше основное достояние. Например, дайте мне несколько граммов железа, слюдяную пластинку и щепотку плутония в качестве катализатора, и я изготовлю аккумуляторную батарею, под воздействием воздуха непрерывно генерирующую ток силой в несколько тысяч ампер на протяжении многих лет.

Смотрите! – он приложил палец к углу стола. – Силиконовый пеноматериал. Легкий, как воздух и прочный, как твердое дерево. Наш кирпич – тот самый черный кирпич, из которого мы строим дома – долговечный, дешевый, превосходный теплоизолятор. Это просто-напросто шлак, переработанный в автоклавах на рудниках – мы можем производить двадцать миллионов штук в сутки.

Гравинигиляторы – мы продаем миллионы таких устройств, автоматические кондиционеры воздуха, охлаждающие помещения, излучая проникающие через стены нейтрино, и нагревающие их, поглощая нейтрино снаружи и преобразуя их энергию в тепло. Таковы тайны нашей жизни.

У нас нет сельского хозяйства, наши моря ядовиты, наша почва – влажный пепел. Так что, как видите, как только работника распределяют на завод и обучают промышленным методам Максуса, мы не можем позволить ему уйти».

Комиссар снова сел, глядя на Травека так, словно ожидал аплодисментов. Травек сказал: «Ваша осторожность вполне понятна».

Верховный комиссар отмахнулся беззаботным жестом: «Конечно, если на Максус прибывает такой человек, как вы, способный выкупить друга или родственника прежде, чем его распределят, мы всегда готовы оказать такое одолжение. Прежде всего, – комиссар откровенно рассмеялся, – чужеземец платит самую высокую цену на Бирже. Больше того, что обычно платят за полезного работника. И, в конце концов, нам не чужда человечность».

«Рад слышать, – сухо отозвался Травек. – Мой брат и моя младшая сестра были проданы прежде, чем я успел приехать. А регистратор на Бирже отказался от взятки – точнее, взял мои деньги, но отказался предоставить мне какие-либо сведения, когда заметил, что за ним наблюдают лорды».

«Очень сожалею!» – сказал верховный комиссар. Он указал кивком на Мардину: «А это, надо полагать, ваша другая сестра».

Травек промолчал.

«А ваша мать?»

«Умерла».

Комиссар поиграл пальцами в воздухе: «Примите мои соболезнования».

Травек встрепенулся: «Не могли бы вы узнать, где находятся мои брат и сестра? Я готов заплатить...»

Верховный комиссар покачал головой: «Прошу прощения, но это невозможно. Таким образом я создал бы опасный прецедент. Наш патриарх, при всей широте его взглядов... – поджав губы, комиссар хитро и язвительно подмигнул Травеку, – проявляет абсолютную неуступчивость в этом отношении. Он потребует отчета, и я понесу значительный ущерб».

«Почему же, в таком случае, вы хотели снова со мной встретиться?» – поинтересовался Травек.

«По поводу субъекта по имени Арман, – сказал верховный комиссар, полируя ногти рукавом. – Мои тайные агенты рассказывают о нем странные вещи».

«Неужели?» – Травек внимательно наклонился вперед.

«Он – необычный работорговец».

«Насколько мне известно, так оно и есть».

«Он – сын лорда с Максуса и рабыни с планеты Фелл. Как правило, такие дети становятся работниками, но в данном случае его отец привязался к ребенку, дал ему образование и содействовал его поступлению в вооруженные силы, – верховный комиссар неодобрительно покачал головой. – Результат такой щедрости оказался катастрофическим. Арман стал акробатом – гимнастом, выступавшим на потеху публике. Когда он устал от такого образа жизни, Арман основал религиозный культ, привлекавший пожилых женщин. Новая религия процветала – пока Армана не обвинили в том, что он душил кое-кого из поклонниц, чтобы заполучить их драгоценности».

При этих словах со стороны Мардины послышался короткий тихий звук. Верховный комиссар с любопытством покосился на нее и продолжал: «Как видите, у Армана разнообразные интересы. Из юного прожигателя жизни он превратился в бродягу-акробата в лиловых трико и, наконец, в убийцу старух.

Оставаться на Максусе для него стало слишком опасно. Ему приходилось бежать – иначе его приговорили бы к рабству. Арман сделал невозможное – он сбежал. Как вам это нравится?»

«Вы меня заинтересовали».

«Он воспользовался частной космической яхтой патриарха, – верховный комиссар бледно улыбнулся, будто вспоминая старую шутку. – Ее приказала предоставить Арману старшая супруга патриарха. Это была великолепная яхта – с ванными, вырезанными из цельной слоновой кости, с коврами из ангельсинского волокна, с каютами, украшенными складчатыми завесами из фиолетового шелка.

Естественно, патриарх был возмущен. И он возмутится еще больше, если узнáет, что Арман, защищенный пропуском посетителя, только что продал большую партию рабов. Патриарх пожелает выяснить, почему я не уготовил Арману надлежащее наказание за его преступления. Патриарх не забывает обид – у него память, как у мифического сухопутного левиафана».

Травек горько усмехнулся: «Почему бы не приказать одному из отважных лордов найти его и убить его? Лорду Спанглу, например – он ведет себя, как воплощение доблести».

Верховный комиссар снова покачал головой: «Владетели никогда не покидают Максус в одиночку – только на борту военного корабля. Одинокого человека могут схватить и подвергнуть пыткам, вымогая все наши секреты и не заплатив за них ни гроша. В лучшем случае такого владетеля просто прикончат, так как чужеземцы не испытывают к нам никакой симпатии. Все наши агенты – орты – или, точнее выражаясь, инопланетяне».

«И что же?»

«Таким образом, – сказал верховный комиссар, – сообщение о смерти Армана в высшей степени удовлетворило бы меня и патриарха. Возможность заполучить его живьем послужила бы поводом для праздничного банкета. Вы, конечно, понимаете, что я говорю вам об этом потому, что, надо полагать, вы сами намерены причинить Арману неудобства».

Травек встрепенулся: «Что вы предлагаете?»

«Вы упомянули о брате и о сестре?»

Травек нерешительно опустил глаза. Он страстно желал убить Армана. Но он не хотел становиться наемным убийцей, головорезом. Тем не менее – он мог освободить Ленни и Грэя! Травек сжал зубы – неужели он еще колебался? «Да. Я упомянул о брате и сестре», – ответил он.

«Когда будет подтверждена смерть Армана от вашей руки, их выдадут вам на поруки».

«Целыми и невредимыми? Моя сестра...»

«В целости и сохранности. Вашу сестру отдадут в услужение вдове».

«Я согласен на ваши условия».

Верховный комиссар кивнул: «А теперь поговорим о деньгах. Потребуются ли вам дополнительные средства – или содержимого кошелька лорда Эрулита будет достаточно?»

Травек прищурился, напрягся и уставился на комиссара, не в силах вымолвить ни слова.

«Вечный неудачник и бездельник был этот Эрулит, – заметил верховный комиссар. – Но вы не ответили на мой вопрос».

«Деньги мне всегда пригодятся», – сдерживая отвращение, отозвался Травек.

«Превосходно! Ваш ответ внушает уверенность. Возьмите! – верховный комиссар перебросил в руки Травека пакет. – Здесь тридцать тысяч силей. Ваш звездолет уже обслужили и заправили. Вы можете вылететь немедленно».

«Вылететь – куда?»

Верховный комиссар налил в бокал немного вязкой жидкости и предложил ее Травеку – тот отказался. Комиссар сам попробовал напиток, выпятил губы, причмокнул, щелкнул языком: «А! Не могу точно сказать. Но у нас есть способ выяснять такие вещи, и я вам открою этот секрет. Мы тщательно регистрируем все покупки, сделанные на Максусе командой космического корабля. Например, нам известно, что стюард Армана приобрел двухнедельный запас свежих фруктов. В высшей степени многозначительная информация – такого запаса не хватит для продолжительного полета.

Тем не менее, Арман заправил звездолет максимальным возможным количеством топлива. Опять же, стюард погрузил на борт большое количество глида – гораздо больше, чем потребовалось бы в течение месяца или двух. Как вам известно, глид – ферментированная пульпа, потребляемая почти исключительно расами хиарниммического происхождения, такими, как владетели Максуса, клаасы с Джены, лухистейны».

Комиссар откинулся на спинку кресла, провел ладонью по лицу: «Все это очень знаменательно. Опять же, корабельный медик Армана заполнил холодильный шкаф парабамином-67, применяемым на планетах с высоким содержанием кислорода в атмосфере, а также несколькими миллионами инъекционных единиц сыворотки, предохраняющей от розовогубой лихорадки, помимо стандартных наборов деаллергенов и клеточных тонеров.

Следует учитывать и характер груза, приобретенного Арманом – он позволяет сделать определенные умозаключения. Он не покупал миниатюрную ротоматику. В трюмах его корабля – ящики с микрометрами, спектрометрами и нашими новейшими универсальными энергометрами. Никаких силовых блоков – только трехмерные дубликаторы и слитки кристаллизованного свинца». Комиссар вежливо полюбопытствовал: «Что вы обо всем этом думаете?»

«Надо полагать, вы составили список всех населенных планет в радиусе двухнедельного полета вокруг Максуса», – предположил Травек.

«Совершенно верно. Таких планет сорок шесть».

«Высокое содержание кислорода в атмосфере позволяет предположить мир с плотным растительным покровом. Планету с обширными болотами и джунглями».

«Продолжайте».

«На этой планете есть свежие фрукты, но нет глида. Следовательно, она населена людьми не хиарниммического происхождения, то есть саварами, галликретинами, конгоинами или пардусами. Людьми, не располагающими крупными исследовательскими центрами – не проектирующими устройства и не изготовляющими их на экспорт, а производящими на небольших предприятиях продукцию, предназначенную для местного потребления».

Верховный комиссар позволил себе небрежный жест: «Только одна из сорока шести планет отличается такими характеристиками. Фелл, третья планета системы Рамуса».

«Фелл», – задумчиво повторил Травек.

Верховный комиссар прибавил: «На Фелле обитает любопытный народ – оро – изолированный от остального местного населения. Мать Армана была из племени оро. Говорят, оро – все, как один – помешанные».

IV

Ползущая лента неспешно несла их в темноте. Полночь наступила уже давно, улицы опустели. В спину дул пронзительно холодный ветер, приносивший запахи промышленных отходов и сточных вод. С обеих сторон громоздились беспросветные, мрачные здания. В окнах не было огней – только изморось блестела на черных кирпичах там, где их освещали редкие фонари. Трудно было представить, что за массивными стенами этих прихотливых сооружений скрывались человеческие существа.

Кроме них, на ленте никого не было. Впереди – настолько, насколько видел глаз – тянулись безлюдные улицы. Грязные сырые переулки, открывавшиеся взору через равные промежутки, выглядели так же безжизненно. Начался моросящий дождь, вокруг фонарей колыхались возбужденные ветром призрачные саваны брызг.

Наконец за завесой дождя показался высокий силуэт портика центрального посадочного поля. По обеим сторонам арки шипели под дождем два бушующих пламенем факела, установленных в честь какого-то незапамятного события. Травек и Мардина сошли с ленты и направились под арку, на посадочное поле. Дождь внезапно кончился. Лучи трех лун пробились сквозь обрывки серебристых туч, но отражались от причудливых силуэтов крутых крыш, отказываясь проникать в тень, к хрустящему под ногами темному, невидимому обожженному грунту.

Травек нашел свой звездолет среди дюжины других стоявших на поле кораблей. Он взобрался внутрь, Мардина последовала за ним. Оказавшись в кабине, Травек оглядывался по сторонам – здесь он провел столько дней и ночей в лихорадочной спешке! Травек угрюмо, подавленно вздохнул.

Энергия, время, эмоции, растраченные зря! Как он мог надеяться преодолеть инерцию и силу Максуса? Травек снова вздохнул, подошел к панели управления, включил генератор и приготовил корабль к взлету.

Обернувшись, он взглянул на Мардину, стоявшую посреди кабины – в его глазах она была чем-то странным, не подобающим обстановке, как если бы в корабле выросло цветущее деревце. Ее бледные желтоватые волосы намокли и висели слипшимися прядями. Травек произнес – настолько дружелюбно, насколько мог: «Я отвезу тебя в любой порт того квадранта, куда я направляюсь – по твоему выбору».

Мардина не ответила сразу. Посмотрев по сторонам и вверх, она спросила: «Где моя каюта?»

Травек устало рассмеялся: «Каюта? Хорошо, если ты найдешь какой-нибудь шкафчик, чтобы повесить одежду. Я отгорожу этот угол занавеской – там и будет твоя каюта».

Он наблюдал за тем, как она отнесла свои ничтожные пожитки в угол кабины. Трудно было оторвать глаза от ее изящной спины и стройных ног. Его охватила печаль – сладостная, но отчужденная, безличная. Он не мог позволить себе отвлекаться. Не мог позволить себе ничего приятного, никакой привязанности, никакого имущества, от которого нельзя было бы избавиться. Он должен был приготовиться ко всему и сохранять полную свободу действий.

Мардина тихо спросила: «Почему ты на меня так смотришь?»

Травек моргнул: «Как я на тебя смотрю?»

«Как будто я что-то сделала не так».

«Не знаю. Так или иначе, ты сама теперь решаешь, чтó с тобой будет дальше».

«Ты меня купил. По законам Максуса, я – твое имущество».

Начал мигать сигнальный огонь. Травек опустил кольцо зажима, герметизировавшего внутренний выходной люк: «Через десять минут мы задержимся у пограничного форта, после чего вылетим в свободное пространство. Тогда ты услышишь мой единственный и последний приказ».

Он соскользнул в сиденье пилота и взялся за приборы управления. Корабль поднялся с земли и устремился навстречу лучам трех лун. Аламбар провалился далеко вниз и превратился в панораму из тысяч оттенков черного и серого.

Проверка на спутнике закончилась быстро. Они вылетели в космос.

«Так чего же ты хочешь, Травек?» – спросила Мардина.

«Порви сертификат, подтверждающий твою продажу».

Она послушалась и отвернулась: «Спасибо».

«Не благодари меня, – сказал Травек. – Поблагодари память о моей сестре. Поблагодари свою доброту, за которую она тебя полюбила. Ты уже решила, где хочешь высадиться?»

«Да, – ответила Мардина. В Уамальпаи на планете Фелл».

* * *

Два человеческих существа, заключенных в оболочку из стекла и металла, мчались в пространстве, как сновидения в забывшемся уме – две сопротивляющиеся близости личности, вынужденные находиться в безвыходной тесноте.

Возникла единственная в своем роде ситуация. Напряженное сосредоточение позволяло Травеку сдерживать и скрывать откровенные проявления мужских инстинктов. Он прекрасно понимал открывшиеся перед ним возможности – взор задерживался на округлых бедрах девушки – но не ощущал никакого влечения.

Через некоторое время Мардина, приготовившаяся было к насилию как к неизбежному следствию рабства, стала испытывать недоумение по поводу отсутствия интереса со стороны Травека. Его холодность даже слегка беспокоила ее. Неужели она была ему неприятна? Может быть, Травек предпочитал извращенные однополые отношения? Правильные черты его лица, коротко подстриженные темные волосы и суровые, сосредоточенные жесты не наводили на такую мысль.

Может быть, он поклялся в верности другой женщине?

«Травек?»

Он обернулся: «Да?»

«У тебя не осталось никакой родни на Эксаре?»

«Нет».

Она устроилась поближе к нему: «Чем ты занимался перед тем, как улетел с Эксара?»

«Архитектурой – проектированием промышленных сооружений, – он взглянул на нее с чем-то, напоминавшим любопытство. – А ты?»

«О! Я обучала маленьких детей навыкам общения».

«И где ты жила?»

Она поколебалась, но ответила: «На Фелле – в Аламских Высотах над Уамальпаи. Ты везешь меня домой».

Травек замер от неожиданности, взглянул на полку, где лежал «Каталог населенных миров»: «Но там живут оро. Ты из племени оро?»

«Да».

Несколько секунд Травек изучал ее лицо: «Не замечаю в тебе никаких признаков ненормальности. В каталоге, однако, утверждается, что оро – раса сумасшедших и... О чем тут говорить, прочитай сама». Он встал, нашел справочник и передал его девушке. Она прочла описание без особого интереса – Травек наблюдал за ней. Мардина отложила справочник.

«Так что же? Это правда?»

Девушка пожала плечами: «По-твоему, я выгляжу как нечто сверхъестественное или сверхчеловеческое?»

Травек мимолетно улыбнулся: «Нет. В тебе есть что-нибудь сверхъестественное?»

Мардина покачала головой: «Конечно, нет. Мы – нормальные люди. Наши дети ничем не отличаются от детей, родившихся на Эксаре. Но нас научили некоторым вещам, дающим кое-какие преимущества».

«Какого рода преимущества?»

Мардина помолчала: «Мы не любим об этом говорить».

«Хорошо. Держи свои тайны при себе».

Она тревожно взглянула на Травека: «Я не хочу, чтобы ты считал меня таинственной. Но наш народ... Как бы это выразиться... Таков наш обычай». Она снова поколебалась, но тут же выпалила: «Ты был очень добр ко мне, и – если хочешь – я могу сделать тебя одним из нас. Тогда ты узнáешь больше, чем я могла бы тебе рассказать».

Травек ухмыльнулся: «И стану помешанным?»

«Если ты поверишь в то, во что верим мы, скорее всего, ты станешь таким же, как мы»

«Нет, – сказал Травек. – Религии, культы, ритуалы – такого рода разновидности сумасшествия не для меня».

«Как тебе угодно, – холодно отозвалась она. – Но я хотела бы указать на тот факт, что человек, отказывающийся видеть вещи с новой точки зрения, никогда не научится ничему новому».

Травек рассмеялся: «Скорее всего, мне осталось жить не так уж долго. Сомневаюсь, что новые знания мне успеют пригодиться».

«Может быть, ты прав – а может быть и нет».

Травек сказал: «Если ваши познания или верования – как бы вы их ни называли – полезны, почему вы не поделились ими со всей Вселенной?»

«Тому есть свои причины. Прежде всего, мы опасаемся жителей Низин и других... людей-хищников».

Травек заметил – слега обиженным тоном: «Но Армана ты не боишься?»

Она быстро взглянула на него и отвела глаза: «Арман – герой, он – Евангел!»

Травек фыркнул: «Ты слышала, чтó сказал верховный комиссар. Сначала Арман выступал акробатом в цирке, потом основал религиозный культ и убивал старух, а затем сбежал и стал работорговцем. А теперь ты называешь его героем?»

«Иногда, – медленно ответила Мардина, – побуждения человека неправильно понимают, иногда его поступки выставляют в ошибочном свете».

«Я видел еще теплые тела в нашем поселке на Фарисе, – неприязненно обронил Травек. – Я видел, как корабль Армана поднялся с острова и увез шестьсот моих соотечественников. Никоим образом его поступок нельзя выставить в каком-либо свете так, чтобы он казался хуже, чем есть на самом деле».

«Иногда, – запинаясь, сказала Мардина, – немногим приходится страдать, чтобы многие от этого выиграли...»

«Неужели? – поднял брови Травек. – А иногда многим приходится страдать для того, чтобы от этого выиграл один».

Мардина страстно возразила: «Ты когда-нибудь его видел, Травек? Ты когда-нибудь говорил с ним? Ты когда-нибудь заглядывал ему в глаза?»

«Нет, – угрюмо ответил Травек. – Судя по всему, ты его видела, говорила с ним и заглядывала ему в глаза. Судя по всему, ты его очень хорошо знаешь».

«Да, – холодно отозвалась она. – Я ему поклоняюсь».

«Тогда ты не лучше него, – заключил Травек. – Или помешанная, как все оро».

Их отношения стали натянутыми. В кабине установилась прохладная атмосфера взаимного отчуждения замкнутых в себе умов. Шло время. Наконец наступил день, когда ультразвук генераторов опустился на тысячу неуловимых слухом октав, и звездолет проник сквозь пульсирующую границу перехода из гиперпространства в обычный космос.

Впереди пылала гигантская красная звезда, Рамус, а рядом с ней тлела, как уголек, планета Фелл.

Шар планеты увеличивался у них на глазах. Травек мог уже различить очертания континентов и геологических структур, отмеченных в каталоге – коричневатую полосу с персиковым оттенком – Северную Полярную пустыню, обширные малиновые, зеленые и коричневые пятна джунглей, окаймлявшие континент Калуа. На западном побережье раскинулся крупнейший город, Уамальпаи, а сразу за ним выпячивалось плато Аламских Высот.

Травек приземлился, не задерживаясь. Посадочное поле находилось на засушливой, мерцающей в розовых лучах Рамуса равнине в окрестностях Уамальпаи, со стороны, обращенной к болотам. Городские кварталы начинались километрах в пятнадцати, среди пологих холмов, обеспечивавших какую-то защиту от набегов работорговцев.

Держа в руках немногочисленные пожитки, Мардина каждые десять секунд поглядывала в иллюминатор на огромный скальный уступ, отмечавший границу ее родных высот. Травек неожиданно увидел ее в новом свете – полную энтузиазма, идеалистически настроенную девушку, только что вышедшую из подросткового возраста. Он отвернулся, чуть покраснев от стыда, и занялся приготовлением инъекции парабамина-67, позволявшего организму приспособиться к перенасыщенной кислородом атмосфере.

Кто-то постучал в наружный люк корабля. Травек предъявил удостоверение личности представителям короля Дауробанана – приземистым плосколицым людям с прямыми черными волосами, заплетенными в пары косичек. На них были свободно сидящие униформы – переливчатые синие комбинезоны со странными, не выполнявшими очевидной функции нашивками на плечах, напоминавшими огромные стрекозиные крылья. Пограничники делали свое дело молча и быстро, уклоняясь от какого-либо общения. Травек уплатил небольшой портовый сбор, и чиновники удалились.

Набросив на плечи плащ, Травек прицепил поясную сумку к нагрудному ремню и приготовился уйти. Мардина спрыгнула на землю и ждала, пока Травек закрывал люки корабля.