Текст книги "Храмы Айокана (Странствие 19)"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава десятая

Синяя холодная река крутила пирогу, неумолимо подталкивая ее к гигантскому водопаду. Блейд греб, изнемогая от усилий. Он был один. До водопада оставалось не больше полусотни ярдов, и он налег на весла, пытаясь пристать к берегу, но сил не хватало, и туман – в том месте, где кончалась голубая вода, – все приближался. Ближе… еще ближе… Затем мгла сгустилась, затопив все вокруг, пирога стремительно полетела вниз, к мутным волнам Нижней Реки, но разведчик почему-то не испугался. Ощущения падения не возникало.

Он удивился этому, но вдруг обнаружил, что не сидит в пироге и никуда не падает. Это открытие просто потрясло его – он чувствовал себя по меньшей мере Эйнштейном, догадавшимся, как связаны энергия и масса тел. Он попытался вникнуть в суть открытого им феномена, но тут же прекратил это бессмысленное занятие. Безотказное умение концентрироваться и анализировать происходящее куда-то исчезло, да к тому же ужасно чесался нос. Блейд чихнул и открыл глаза.

Он лежал на огромной мягкой постели, и голова у него кружилась от знакомого запаха.

«Наркотик! Проклятые кусты!» – пронеслось у него в голове.

Сделав над собой усилие, он окончательно пришел в себя.

Блейд утопал в пуховой перине, застилавшей кровать черного дерева. Стойки в углах его ложа обвивали вырезанные из дерева змеи, на голове у каждой торчали три огромных рога. Глядя на них, странник задумался. Черный цвет – символ? Три рогатые змеи… Что бы это значило?

Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу. Ну, конечно! Он в Доме Помилованных властителя Чирибу! Местный король, местные принцы и их стражники носили черный цвет, а знамена и щиты воинов украшали трехрогие змеи. В комнате висел знакомый сладковатый запах, но не было ни одурманенных женщин, ни несчастных евнухов, ни озверевших фанатиков в масках. Сообразив это, Блейд несколько расслабился и не спеша осмотрелся, больше не опасаясь, что кто-то бросится на него, чтоб принести в жертву треклятому богу или просто выпустить кишки.

Помещение оказалось просторным, полным свежего воздуха и солнечного света, проникавшего внутрь сквозь большие сводчатые окна. Стены и потолок были выкрашены в бледно-зеленый цвет, пол выложен черными и темно-красными плитками. Несколько цветущих растений благоухали в бронзовых вазах, стоявших у выхода на балкон, и легкий ветерок приносил в комнату их терпковатый запах. Недалеко от ложа на полу были брошены пояс с мечом и топорик – то оружие, которое, видимо, находилось у Блейда в руках, когда он лишился чувств. Сообразив, что он не беззащитен, Блейд несколько приободрился.

Внимательно оглядев себя, он выяснил, что его с ног до головы обмотали тканью, смоченной в местном наркотическом бальзаме, – по крайней мере, он надеялся, что их смочили именно в целебной смеси наркотического вещества. Впрочем, учитывая, что он находился под защитой правителя Чирибу, вряд ли могло быть иначе. Повязки скрывали не только торс, но руки и ноги, которые, как помнилось Блейду, были всего лишь поцарапаны. Странно… Он наморщил лоб. Детали сражения на холме начали медленно всплывать в памяти.

Чьи-то быстрые мягкие шаги отвлекли его от размышлений. Блейд вскинул голову, расслышав голоса двух людей: мужской бас недовольно гудел что-то неразборчивое, ему отвечало мягкое женское сопрано. Секунду спустя в одном из окон-арок возник силуэт невысокой грациозной фигурки.

Странник встряхнул головой, опасаясь, что прекрасное видение сейчас исчезнет. Он так хотел, чтобы оно обратилось реальностью!

Видение не растаяло, не растворилось в солнечном свете. Через пару минут незнакомка с мягким сопрано вошла в комнату и оказалась вполне зрелой женщиной: странник увидел, что в уголках ее глаз и рта залегли морщинки, говорившие о том, что ей не меньше тридцати. Правда, фигура ее, подобная пальме, заставила бы стыдливо потупиться даже голливудскую кинозвезду. Небольшая высокая грудь и стройный стан поражали совершенством форм, которых не могла скрыть одежда. Черные блестящие волосы, зачесанные назад, отливали синевой. На ней было нечто вроде туники из полупрозрачного шелка, но, к великому сожалению Блейда, из-под туники проглядывала бледно-зеленая сорочка, скрывавшая все остальные подробности.

Подойдя к его ложу, женщина остановилась в изголовье и посмотрела на странника сверху вниз. Прекрасные чувственные губы дрогнули в легкой улыбке.

– Стало быть, ты проснулся, воин. Как тебя называют в той стране, откуда ты родом? Назови мне свое имя, если оно у тебя есть. В противном случае нам придется и дальше называть тебя «воином», подобно жрецам Айокана, а они не лучший пример для подражания.

Последняя фраза была произнесена с таким отвращением, что Блейд несколько воспрянул духом. Оглянувшись, он заметил то, что укрылось от его взгляда раньше, в пестро раскрашенной комнате не имелось ни одного предмета белого, оранжевого или синего цвета. К слугам Айокана здесь явно не испытывали сердечной привязанности

– Меня зовут Ричард Блейд, – медленно произнес он, – А народ, к которому я принадлежу, называют англичанами.

– Я никогда о них не слышала, – призналась женщина. – Они живут на севере, за горами?

Несколько секунд Блейд не мог понять, что она имеет в виду, затем сообразил, что женщина, скорее всего, говорила о тех самых горах, в которых он пытался провести свою первую ночь в этом злосчастном измерении. Северные горы, похоже, служили границей известного этим людям мира.

– Да, англичане живут на севере, далеко за горами, – произнес он.

– Как далеко? – тут же поинтересовалась незнакомка.

– Почему ты спрашиваешь?

Закусив губу, женщина опустила взгляд. Она явно не ожидала, что он настолько придет в себя, и, видимо, надеялась многое узнать, ничего при этом не сказав пришельцу. Блейд не сомневался, что сейчас она раздумывает над тем, стоит ли говорить ему правду.

Наконец женщина осторожно произнесла:

– Ты – самый сильный воин, которого когда-либо видели в Чирибу или в Гонсаре.

– Гонсаре?

– Стране, что лежит ниже по течению Великой Реки, на юге, ближе к Темному Морю.

– Понятно.

– А если все англичане такие же, как ты? – продолжала женщина. – Тогда тысяча ваших бойцов может разбить наше войско, сколь бы велико оно ни было. Десять тысяч англичан завоюют Чирибу вместе с Гонсаром с такой же легкостью, как девушка-крестьянка достает яйцо из-под несушки.

Блейд улыбнулся. Ему понравилась честность темноволосой незнакомки, и он решил отплатить той же монетой.

– Не беспокойся. Англия находится так далеко, что ее армия никогда не доберется до Чирибу, – сказал он.

Конечно, в том случае, уточнил он про себя, если лорд Лейтон не откроет способ перебрасывать сотни человек в Измерение Икс.

– Даже если б наше войско добралось до гор, – продолжал Блейд, – оно не смогло бы через них перебраться. Мы несколько раз посылали лазутчиков, но если кто-то из них проник в Чирибу, то обратно в Англию он не вернулся. – Это высказывание, разумеется, нельзя было считать абсолютно правдивым, но оно придавало вес первой посылке. Так что Блейд с чистой совестью закончил: – В любом случае тебе не надо тревожиться. Дело в том, что я гораздо лучший воин, чем большинство англичан.

Тут, по крайней мере, он не солгал. Когда он учился в Оксфорде, лишь немногие посещали Медиевальный Клуб, и никто из них не мог сравниться с Ричардом Блейдом во владении клинком, копьем, алебардой и булавой.

– Спасибо, Ричард Блейд, – склонила голову женщина. – Я была рада услышать то, что ты мне рассказал. А тому, что ты сможешь для нас сделать, я буду рада еще больше.

Она повернулась, чтобы уйти.

– Подожди-ка минутку, – не слишком ласково окликнул ее разведчик. – Я рассказал тебе об англичанах и о себе самом. Но кто ты такая? Почему ты заходишь ко мне в комнату и задаешь мне вопросы?

Это была, конечно, грубость, но самообладание незнакомки и ее холодная манера держаться насторожили Блейда. Так могла себя вести лишь независимая женщина с твердым характером, и на всякий случай не мешало выяснить, кто она такая.

Незнакомка промолчала, пристально и с легкой насмешкой глядя на пленника. Блейд увидел в этом вызов и не замедлил на него откликнуться. Сдержав слишком явную резкость, вертевшуюся на кончике языка, он поинтересовался:

– Тебя послали выяснить, силен ли мой дух? Подобно тому, как это делали девушки в храмах Айокана?

Услыхав такое предположение, женщина буквально застыла на месте. Но, к удивлению Блейда, она не выглядела рассерженной – напротив, улыбнулась, а потом расхохоталась, смеясь так громко и так долго, что у нее по щекам потекли слезы. В конце концов, она в изнеможении присела на край кровати, с трудом переводя дыхание.

Посмотрев на странника, она утерла слезы и попыталась сдержать новый приступ хохота.

– Ричард Блейд, английский воин, – обратилась она к нему, – я думаю, ты еще не совсем здоров, иначе никогда не сказал бы такие слова.

Поднявшись с ложа, она добавила:

– Ты снова увидишь меня, когда тебе станет лучше. Я – Мираса, супруга Кенаса, Первого Сына Владыки Чирибу, наследника Змеиного Трона.

С этими словами она выскользнула на балкон и исчезла, прежде чем Блейд успел принести извинения.

«Да, – сконфуженно подумал странник, – не лучшее начало для карьеры при дворе! Это же надо – перепутать благородную принцессу с обычной шлюхой!»

Он пробормотал проклятие, затем неожиданно для себя улыбнулся, вспомнив любимое присловье сержанта, муштровавшего его в «Секьюрити Сервис»: «Во время войны случаются и более неприятные вещи, мистер Блейд!»

(Обычно он говорил это, наблюдая, как Блейд, поскользнувшись, пытается счистить липкую грязь с наглаженных форменных брюк. Разведчик улыбнулся еще шире. Да-да, и такое бывало!)

Кроме того, принцесса, по всей вероятности, оказалась права: он еще не исцелился, и самым мудрым теперь было расслабиться и предоставить лекарству из «древа жизни» полную свободу действий.

Так он и сделал. Большую часть следующих двух дней и ночей Блейд спал, просыпаясь лишь ненадолго. Пока он бодрствовал, в комнате никто не появлялся. Постепенно боль под многочисленными повязками начала стихать, и он понял, что бальзам подействовал. В его комнате было прохладно даже в жаркий полдень; выход на балкон затягивала мелкая сетка, сквозь которую легко проникал свежий воздух, но не залетали насекомые. Его не кормили, но кувшин с водой всегда оказывался полным, а покрывала на постели – свежими.

На третий день в комнате появился смуглый седобородый мужчина весьма серьезного и торжественного вида, чьи белые волосы резко контрастировали с красной одеждой, и с исключительной тщательностью обследовал странника с головы до пят.

Во время осмотра Блейд невольно почувствовал себя быком, которого, не жалея сил и времени, готовят к осенней ярмарке. Впрочем, он действительно шел на поправку. К тому же, как ему казалось, лекарство действовало эффективнее, чем в храме. Если ему удастся прихватить бутылочку домой, это может перевернуть всю земную медицину…

До следующего заметного события прошло еще двое суток. Теперь Блейд проводил все меньше времени в постели. Его раны не только зажили, но от них не осталось ни малейшего следа, что не переставало его удивлять. Он теперь куда больше нуждался в физических упражнениях, чем в постельном режиме, так что пришлось заняться гимнастикой.

Вечером пятого дня он выполнял свой обычный комплекс упражнений, когда услышал шум приближающихся шагов. В комнату вошли шесть солдат в черном, что свидетельствовало об их принадлежности к войску Хуракуна. Один из них выступил вперед и торжественно провозгласил:

– Ричард Блейд, владычица Мираса желает, чтобы ты сегодня вечером ужинал в ее покоях. Мы пришли, чтобы проводить тебя к ней.

Насколько Блейду было известно, никто не знал его имени во всем Чирибу, кроме Мирасы. Значит, она явилась сюда затем, чтобы выяснить как можно больше о пришельце и о той стране, откуда он прибыл. Теперь эти сведения, вероятно, сделались всеобщим достоянием. Что ж, он это учтет.

– Там тебе не потребуется оружие, – сказал воин, увидев, что Блейд потянулся к мечу.

– Как знать, – пожал плечами разведчик.

– Разве англичане никому не доверяют?

– Нет, отчего же? Просто такова традиция нашего народа – ни один воин у нас не ступит и шагу без оружия. Если вы желаете, чтоб я оставил здесь меч и топор, то это будет знаком неуважения. Для англичанина позорно идти к властительной особе безоружным.

Блейд надеялся, что до стражников дойдет нехитрый намек: мол, попробуйте забрать оружие, и вам придется иметь дело со мной.

Намек дошел. Старший кивнул, и на этом спор закончился. Затем воин протянул страннику одежду – темно-зеленый килт, расшитый золотом, и блестящий черный пояс, украшенный драгоценными камнями. Надев все это, разведчик прикрепил к поясу меч и топорик.

Его бравый вид явно понравился воинам. Окружив Блейда плотным кольцом, они вывели его из комнаты и спустились вниз по небольшой лестнице в роскошный сад. Яркие тропические цветы буйно разрослись тут, взбираясь на каменные стены и стволы деревьев, источая пьянящие ароматы и чаруя пестрыми красками. Птицы со свистом и щебетом носились в зарослях, подобно разноцветным ракетам; над пышными цветами порхали огромные бабочки. Сад хорошо охранялся – Блейд разглядел три караульных поста, пока его вели по усыпанным гравием извилистым дорожкам.

Наконец его взгляду предстало серебристо-серое здание.

– Дворец Первого Сына Владыки, – пояснил главный страж.

Воины провели Блейда наверх по тускло освещенной факелами лестнице, оставив на открытой террасе.

– Здесь начинаются покои владычицы, – сообщили ему.

– А где живет сам Первый Сын и наследник? – поинтересовался Блейд.

Главный страж промолчал, однако выражение его лица подтвердило зародившиеся у разведчика подозрения. Неизменно, во всех измерениях, раньше или позже, ему приходилось исполнять роль жеребца у какой-нибудь высокопоставленной дамы. Он был отчасти романтиком, и такое положение дел весьма огорчало его, но отказаться он не мог – во-первых, это была его работа, а во-вторых, сей процесс был все-таки довольно приятным, да и женщины, как правило, уродством не отличались. Хотя бывали, конечно, исключения. Что ж, если путь к успеху в этом мире пролегает через постель прелестной Мирасы, он пойдет по этой дороге. Пойдет, а там будет видно!

В комнате, в которой он оказался господствовали красный и бронзово-зеленый тона. Пол был выложен алой плиткой, потолок выкрашен багряным, стены облицованы бронзовыми панелями. Сама Мираса сидела за низким деревянным столиком в центре комнаты, в свободном красном платье, полупрозрачном, как и то, в котором Блейд лицезрел ее в первый раз, – правда, под этим одеянием не было ничего, кроме соблазнительного тела.

Странник ожидал увидеть прекрасную женщину, но действительность превзошла его ожидания, и он внезапно понял, что слишком недвусмысленно демонстрирует свое отношение к очаровательной принцессе.

К счастью, его килт был довольно свободным, и Мираса ничего не заметила. Ее взгляды ощупывали его тело, как чуткие руки хирурга, но, разумеется, не в медицинских целях. Определенно, нет! Внезапно она увидела на его поясе меч и топор. Глаза женщины округлились.

– Ты думаешь, Ричард Блейд, что сегодняшней ночью тебе потребуется именно это оружие?

Странник улыбнулся, показывая, что понял скрытый смысл слов принцессы, и пожал плечами:

– Я вышел целым из многих опасных приключений только потому, что оружие у меня всегда под руками. Я не мог быть уверен, что пришедшие за мной стражи – не переодетые Священные Воины.

Мираса скорчила очаровательную гримаску:

– Я приказала им обратиться к тебе по имени, чтобы ты понял, что они пришли от меня. Я – единственная в Садах Владыки, кто знает твое имя.

Блейд мысленно принес извинения, но вслух сказал:

– Возможно, так, но я не был уверен. Секрет – не секрет, когда о нем знают двое. – Он не стал добавлять: «и один из них – женщина».

Мираса посмотрела на него с уважением.

– Ты прав, – согласилась она. – В особенности здесь, где нельзя повернуться, чтобы не узреть шпионов Второго Сына Владыки. Ты умен, Ричард Блейд, раз понимаешь необходимость хранить секреты.

– Английским воинам часто приходится иметь дело с секретами, моя госпожа.

– Значит, ты тем более подойдешь для выполнения миссии, которую собирается возложить на тебя повелитель Хуракун.

«Кажется, меня вербуют на службу», – подумал Блейд.

Конечно, это был не самый плохой вариант – и, безусловно, лучший, чем валяться под солнцем на жертвенном камне, раздувшись от жары, с распотрошенным брюхом. И все же…

– В чем состоит эта миссия, повелительница? – решил уточнить Блейд.

– Ты отправишься вниз по Великой Реке в Гонсар и. будешь шпионить там за служителями Айокана.

Глава одиннадцатая

Блейд не сдержал усмешки. В кои-то веки в иной реальности его собирались использовать, так сказать, по прямому назначению – в роли секретного агента. С тех пор как он впервые уселся в кресло в лаборатории лорда Лейтона, ему довелось побывать во всевозможных мирах, принимая обличье корсара и мессии, солдата и невольника, стража закона и бунтовщика, но нигде еще, насколько он помнил, ему не предлагалась роль шпиона.

Но на самом деле поводов для веселая было маловато. Вряд ли жрецы Айокана смирились с поражением; его наверняка ищут, и если он будет обнаружен поблизости от одного из храмов – все равно, в Чирибу или в Гонсаре, – на том и завершится его секретная миссия. Блейд попытался объяснить ситуацию Мирасе. Выслушав его, женщина кивнула.

– Повелитель Хуракун подумал об этом, – заявила она. – Но мы замаскируем тебя так, что мать родная не узнает, не то что жрецы Айокана.

– Но мой рост никуда не спрячешь! – воскликнул Блейд. – А в Чирибу я не встречал ни одного человека, столь же рослого, как я!

– Все это так, но гонсарцы – огромные и волосатые, а в Чирибу встречаются полукровки. Тебя замаскируют под одного из них.

– Я не говорю по-гонсарски, владычица, а это будет выглядеть подозрительно.

Блейд проверял ее, пытаясь выяснить, насколько тщательно спланирована предстоящая операция. На самом деле проблемы языкового барьера не существовало – компьютер так модифицировал его мозг, что в любой реальности он мог понимать и говорить на всех языках. Но Блейд не собирался объяснять принцессе, как работает компьютер Лейтона и что это вообще такое.

Она с блеском выдержала испытание.

– Гонсарский язык не сильно отличается от наречия, на котором говорят в Чирибу, и выучить его несложно, в особенности тем, кто так хорошо говорит на чирибуанском. Интересно другое: ты, чужестранец, знаешь наш язык. Откуда? – Она задумчиво нахмурилась, но тут же добавила: – Впрочем, сейчас это только к лучшему.

Блейд напрягся, ожидая услышать вопрос о том, где и как он выучил местный язык: Мираса была достаточно сообразительной и вполне могла попытаться заманить его в ловушку. Но вместо этого она сообщила:

– Несколько недель ты будешь заниматься гонсарским с лучшими учителями в Чирибу.

– Прекрасно, – кивнул странник. – Что же до разведки в Гонсаре, то мне уже доводилось выполнять подобную работу в Англии. Это очень опасно, а если шпион толком не подготовлен, становится опасным вдвойне – как для самого лазутчика, так и для тех, кто его послал.

– Мы здесь, в Чирибу, совсем не глупцы, – резким тоном ответила Мираса. – А в Саду Владыки и вовсе не держат слабоумных. Говорят, Первый Сын не слишком умен, потому что следует путями, которые указываю я, но разве это глупость – слушать советы более мудрого?

Она явно ожидала положительного ответа на свой вопрос, но Блейд промолчал.

– А ты – хитрый человек и сильный воин! О тебе можно слагать легенды, – продолжала Мираса. – Было бы глупо выбросить тебя подобно надоевшей игрушке, а посему ты будешь подготовлен так, как только возможно. Я, супруга Первого Сына Владыки, клянусь тебе в том! Я сама прослежу за твоей подготовкой, даже если мне придется пойти на открытое столкновение с Пиралу, Вторым Сыном великого Хуракуна.

– Почему этот Пиралу желает от меня избавиться? – поинтересовался Блейд.

Заверения принцессы несколько успокоили странника, но ему хотелось как можно больше узнать о политической ситуации в Чирибу и Гонсаре, а также о культе Айокана. Если уж пускаешься вплавь по опасной реке, стоит заранее знать, где в ней подводные камни и мели.

К счастью, он задал именно тот вопрос, который принцесса хотела услышать. Теперь проблема заключалась только в том, как остановить словесный поток, хлынувший из уст Мирасы. Она говорила так быстро, что Блейд не сразу разобрался, что к чему. В конце концов, получилось примерно следующее.

Культ Айокана формально не являлся официальной религией Чирибу, но его жрецы обладали не меньшей властью, чем католические священники в Ирландии. Некоторые искренне верили в проповедуемое ими учение, другие уповали на то, что смирением добьются милости у жрецов, искусных в магии, умевших готовить лекарственные мази и настойки. Но большинство просто боялось за свою жизнь. Лишь немногие открыто противостояли всемогущему богу, но эти люди обычно жили недолго. У слуг Айокана имелись храмы во всех городах Чирибу, множество жрецов и целая армия Священных Воинов.

Осмелившиеся выступить против культа Айокана чаще всего погибали при загадочных обстоятельствах. На трупах иногда находили вырезанные крылья летучей мыши – знак, оставленный Обреченными на Смерть, фанатиками в масках, которых пичкали наркотиком и отправляли на улицы – обычно по ночам. Обреченными назывались люди, избранные Айоканом для высокой миссии – они должны были поставлять ужасному божеству людские души, которыми он питался.

Эти палачи были объявлены Священными Охотниками Великого Айокана и могли беспрепятственно убивать и мародерствовать, бросая тела своих жертв на улицах, дабы людские души могли не спеша покинуть бренную оболочку. Именно таких несчастных, погибших от руки наркоманов-садистов, видел Блейд в день своего прибытия в Цакалан.

Обреченные на Смерть считались псами жрецов Айокана – те снабжали их наркотиком, кормили и указывали очередную жертву. Когда-то в стране существовала организованная оппозиция, противостоявшая служителям безжалостного божества, но почти все эти люди погибли – или, как утверждала Мираса, погибнут со дня на день. Жрецам удалось найти высокопоставленных покровителей, и, в частности, их поддерживал Пиралу, Второй Сын Владыки – молодой и энергичный вождь, куда более почитаемый народом, нежели Кенас, Первый Сын и наследник. Строго говоря, стань Пиралу вдруг наследником вместо Кенаса, это не вызвало бы возмущения в народе.

Кенас не был ни злым, ни жестоким, ни особенно глупым (Мираса улыбнулась, отметив это), но он, толстый неуклюжий уродец, мало подходил на роль наследника Змеиного Престола. Больше всего он любил возиться с драгоценными металлами и обнаружил на этом поприще незаурядные способности. Как ювелиру, ему не было равных в Чирибу, но как принц и вождь Кенас не снискал себе чрезмерной популярности. В народе поговаривали, что именно Пиралу должен занять трон после смерти Хуракуна, и эти разговоры расползались среди людей, словно чума. Еще немного, и верховный жрец шепнет словечко братьям, повелевающим Обреченными на Смерть, а затем в один прекрасный день Кенаса найдут мертвым, с вырезанными на животе крыльями летучей мыши. Вместе с Кенасом Священные Охотники прикончат все надежды на избавление страны от цепких лап слуг Айокана.

Кроме Чирибу в этом измерении существовали и другие государства, а самым ближним из них являлся Гонсар – в нескольких днях пути вниз по Великой Реке. С незапамятных времен товары и люди плыли из Гонсара в Чирибу и обратно, из Чирибу в Гонсар. Обе страны были богаты, в каждой имелось что-то такое, чего не было у соседей. Торговля процветала, люди путешествовали из одного владения в другое, и на протяжении многих веков две державы жили в мире и благополучии. Но мир воцарился не только благодаря взаимным экономическим интересам; были тут и другие причины. Например, такая: армия Гонсара состояла в основном из кавалерии, и выносливые мулы, впряженные в повозки, и крепкие лошади позволяли гонсарцам легко преодолевать большие расстояния. Но мулы и кони отчего-то дохли в лесах Чирибу – может быть, здесь росла какая-то ядовитая трава или водились крошечные паразиты. С другой стороны, пешая чирибуанская армия не могла противостоять кавалерии на открытых просторах Гонсара, поэтому ни одно из государств не пыталось нанести другому решающий удар, зная, чего это будет стоить – даже в случае победы. Вместо этого обе страны предпочитали мирно торговать, не вступая в войну друг с другом.

Но в последние годы мир, державшийся веками, начал рушиться. В первые годы правления Хуракуна жрецы стали посылать своих миссионеров вниз по реке в Гонсар. Их знания и добродетельность, которой они кичатся (тут Мираса скривила губы) произвели большое впечатление в Гонсаре, где несколько не слишком симпатичных сект боролись за души сограждан. Взятки – золотом, женщинами и наркотиками – помогли жрецам Айокана переманить на свою сторону многих местных священнослужителей и гонсарскую знать. Вскоре у пришельцев появились и земли, и богатства, и власть в Гонсаре. Большая часть простых гонсарцев искренне ненавидела их, но они ничего не могли поделать.

Такой поворот событий отнюдь не пришелся по вкусу владыке Гонсара. Тамбрал Четвертый, Глава Дома Красного Вола, не питал ни любви, ни уважения к местным культам, а уж тем более – к иноземным, с тайными кровавыми ритуалами и недоступными храмами в недрах холмов. Он создал нечто вроде комиссии по расследованию (в терминологии Блейда), но несколько вельмож из числа ее членов погибли при весьма загадочных обстоятельствах. Это, разумеется, не способствовало горячей любви к Айокану и его слугам. Тамбрал принял меры, и в результате хорошо организованные толпы гонсарцев разграбили несколько подземных храмов. Их слаженные действия наводили на мысль о четком руководстве. Служители культа в Чирибу заявили протест, утверждая, что безбожный владыка Гонсара убивает жрецов и последователей всемогущего Айокана. Это нельзя было отрицать, но с этим можно было бороться. Через некоторое время столь же хорошо организованные толпы в Чирибу стали нападать на купцов и путешественников из Гонсара. Гонсарцы ответили новыми атаками на храмы Айокана. Жрецы заговорили о том, что в каждом гонсарском храме следует разместить отряд Священных Воинов. Повелитель Тамбрал наотрез отказался впускать в пределы своего государства враждебно настроенных солдат, и нельзя сказать, чтобы этот отказ был вежливым. Тогда делегация Старших Братьев посетила Хуракуна, потребовав, чтобы тот под угрозой войны добился у Тамбрала разрешения. Хуракун им тоже отказал – вежливее, чем Тамбрал, но не слишком.

Ему было прекрасно известно, какую игру затеяли жрецы Айокана.

К сожалению, в этом не разобрался король Тамбрал. Он все же не разрешил вводить в страну Священное Войско, но при этом прекратил слежку за храмами. Это несколько смягчило ситуацию, но, как чувствовали Хуракун, Мираса и их сторонники, ненадолго.

Жрецы Айокана преследовали совершенно очевидную цель – втянуть обе страны в бойню и, ослабив до предела, подчинить себе и Чирибу, и Гонсар. Храмы в Гонсаре, за которыми теперь не осуществлялся даже самый элементарный контроль, превратились в настоящие укрепленные форпосты.

Никто не знал, что находится внутри них – склады наркотиков, притоны с проститутками, целые армии Обреченных на Смерть… Похоже, что владыка Тамбрал потерял к этому всякий интерес.

– Неужели Тамбрал думает, что жрецы Айокана теперь не опасны? – поразился странник.

– Кто знает, что думает владыка? – пожала плечами Мираса. – Как и Хуракун, Тамбрал правит давно, очень давно. Он всегда любил мир и не хочет, чтобы сорок лет его правления закончились бессмысленной войной против сильного и уважаемого соседа.

Блейд покачал головой.

– Мне доводилось видеть таких правителей, – медленно протянул он. – И немало!

«Они есть во всех мирах… или почти во всех», – добавил он про себя.

Помолчав немного, разведчик поинтересовался:

– Можно ли вынудить Тамбрала на решительные действия?

– Нужно! Необходимо! – воскликнула Мираса. – Если он и дальше будет бездействовать, то, проснувшись в один прекрасный день, обнаружит, что Обреченные на Смерть затопили улицы гонсарских городов, убивая его подданных. Тогда народ восстанет против жрецов Айокана, а жрецы обратятся к Хуракуну, требуя выступить против Гонсара. Хуракун откажется, и его убьют – вместе с Кенасом. Владыкой страны станет Пиралу, Гонсар и Чирибу начнут воевать друг с другом, а в результате обоими государствами будут править жрецы Айокана.

– Значит, я должен спуститься вниз по реке в Гонсар и выяснить, чем там занимаются жрецы Айокана, – сказал Блейд. – Ну, и что дальше?

– Дальше ты должен каким-то образом отыскать пути к владыке Тамбралу и убедить его выступить против жрецов Айокана.

Странник улыбнулся.

– Ты возлагаешь на меня слишком большие надежды, – заметил он. – Почему ты решила, что я смогу это сделать? Или что мне вообще можно довериться?

Мираса пожала плечами. Грудь ее, просвечивающая сквозь тонкий шелк платья, соблазнительно заколыхалась.

– Мне хотелось бы верить, что ты сделаешь это из любви к Чирибу и из ненависти к Айокану, – ответила она, – но я слишком давно нахожусь у власти, чтобы понять – никто никогда не действует из благородных побуждений. К тому же ты чужак и не можешь любить Чирибу… Так что остается лишь одна причина: ты – смертельный враг служителей Айокана. Как ты думаешь, сколько ты протянешь в Чирибу или Гонсаре, если храмы останутся стоять целыми, а их жрецы не будут уничтожены? Священные Воины найдут тебя, даже если ты зароешься под землю, и Айокан полакомится твоим духом… Так что ты поможешь нам не из любви к Чирибу, а из любви к самому себе. Ты ведь хочешь жить, не правда ли?

Блейд кивнул. Мираса нравилась ему все больше и больше. Он не обманывал себя – перед ним сидела опытная интриганка, но она могла быть честной – совершенно честной, если считала, что это выгоднее в Данный момент. Но ему придется все время быть начеку – независимо от того, насколько она привлекательна…

Он не успел подробнее обдумать это, как Мираса поднялась и, обойдя стол, подошла к нему. Ее руки нежно погладили его лицо, она улыбнулась, и на этот раз в ее улыбке не было ни горечи, ни сарказма.

– А еще ты поможешь Чирибу справиться со жрецами Айокана из любви ко мне, – шепнула она.

Возбуждение Блейда несколько улеглось за время долгого обсуждения политической ситуации, но тут он немедленно пришел в полную боевую готовность. Руки Мирасы, ее упругая грудь, прижавшаяся к нему, запах ее духов – все это возбуждало почти до потери сознания.