Текст книги "Отличный Город"

Автор книги: Джеффри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)

Из-за сопротивления воды каждый шаг давался с трудом, словно в кошмаре. Возможность утонуть в степи поначалу казалась совершенно дикой, но чем больше оставалось позади часов и миль, тем реальнее становилась эта перспектива. В те мгновения, когда сверкала молния, Клэй отчаянно всматривался вперед в поисках хоть какого-нибудь укрытия, но равнине не было ни конца ни края. Так они шли и шли, без всякой цели, и капли дождя неутомимо высверливали мозг, доводя путников до исступления.

Клэй поднял голову и только теперь заметил, что они прошагали всю ночь и наступил новый день. Его так жестоко трясло, что пришлось остановиться и, зажав ружье локтем, отогревать пальцы под мышками. Поля шляпы разбухли и, отяжелев, сползали на глаза.

Охотник обернулся и поискал взглядом Вуда, но дождь лил такой сплошной стеной, что уже на расстоянии вытянутой руки невозможно было что-нибудь разглядеть. Услыхав собачий лай, Клэй, спотыкаясь, сделал несколько шагов и обнаружил Вуда по шею в воде.

Где-то в середине дня они сделали привал. Поскольку ничего другого не оставалось, пришлось сесть на землю прямо посреди потока. Клэй нащупал под водой небольшой камень и уселся на него, позволив ленивой полноводной реке омывать тело. В таком положении вода доходила ему до груди, поэтому ружье Клэй закинул на шею, держа его обеими руками. Вуд сидел рядом, по горло в воде. Клэй все пытался найти вескую причину, чтобы продолжить путь, а потому долго-долго просидел без движения.

День был всего лишь пятном света на горизонте, и следующая ночь наступила рано. Ливень немного стих, превратившись в то, что в нормальном мире звалось бы проливным дождем. Казалось, они плетутся по затонувшему миру уже много лет. Клэй даже начал подозревать, что они с Вудом случайно забрели в какой-то из кругов ада. Единственное, что убеждало в обратном, – голод и нестерпимая ломота в мышцах.

Как в небе может быть столько воды? Оно должно было бы рухнуть под собственным весом… Вуд давно уже двигался вплавь, Клэю вода доходила до пояса. Однажды ему пригрезилось, как пару дней спустя они с Вудом все так же медленно бредут по дну океана, а вверху, в толще зеленой воды, резвятся табуны морских коньков.

***

Охотник остановился и вгляделся во тьму. Снова сверкнула молния, и за какую-то долю секунды он разглядел впереди, на расстоянии сотни ярдов, груду валунов. Течение, уже довольно сильное, пришло им на помощь в отчаянном броске к спасительному гранитному острову.

Добравшись до камней, Клэй, не теряя времени, закинул на нижний валун ружье, лук с колчаном и мешок. Затем наклонился и помог выбраться Вуду. Вскарабкавшись на плоский валун, пес не остановился на достигнутом и продолжал перепрыгивать с камня на камень, пока не добрался до самого высокого.

Клэй попробовал подтянуться на руках, но обнаружил, что поднять отягощенное мокрой одеждой тело ему не под силу. Вуд стал подбадривать его своим лаем, и с его помощью охотнику удалось закинуть на камни верхнюю часть туловища и упереться локтями. Он рычал, извивался, сучил ногами – и после упорной борьбы с силой тяжести взобрался-таки на плоскую каменную плиту.

Когда охотник выбрался из водного плена, у него еще хватило сил на то, чтобы перебросить снаряжение повыше, на соседний камень. Оттуда он мало-помалу перетащил все пожитки на самый верх, туда, где его дожидался Вуд. Пытаясь вскарабкаться на вершину, Клэй оступился на скользком граните и расшиб затылок. От удара закружилась голова, к горлу подкатила тошнота, но он все же сумел взобраться на валун.

И тут же рухнул на колени, а потом упал ничком на холодный камень. Шум льющейся, текущей, бурлящей воды был повсюду, мир бешено вращался перед глазами…

– Все кончено, – прошептал он псу.

Вуд придвинулся ближе и видел, как веки Клэя задрожали и сомкнулись.

Когда охотник очнулся от стука собственных зубов, дождь все еще лил, хотя и не так остервенело. Протянув руку, он погладил Вуда по мокрой шерсти. Ветер сменился и дул теперь с юга – по-прежнему сильный, но теплее, чем прежде. Во сне Клэй все время брел сквозь глубокую воду, зато теперь в голове немного прояснилось. Он ощупал затылок: кровь на ране запеклась. Охотник сел и попытался что-нибудь разглядеть в темноте.

Положение было серьезное. Их с Вудом, словно потерпевших кораблекрушение, забросило на необитаемый остров. Кто мог подумать, что это путешествие окончится столь нелепым образом… Быть может, в один прекрасный день, лет через сто, какой-нибудь путник, обнаружив на верхушке валуна их скелеты, будет так же поражен, как Клэй, наткнувшийся на останки Сиримона. Даже в Демоновом лесу, в самые безрадостные минуты, ему удавалось сохранить в душе уголок для веры в успех. Теперь же, покопавшись в памяти, он не смог отыскать даже мечту о встрече с Арлой и Эа в истинном Вено. Надежду на то, что когда-нибудь он сможет вернуть зеленую вуаль Арле Битон, смыло дождем.

Клэй полез в карман рубашки и нащупал вуаль.

Потом, разложив ее перед собой на плоском камне, аккуратно разгладил. Поскольку шансов на то, чтобы доставить вуаль лично в руки, не оставалось, он решил послать ее бандеролью. Клэй встал и поднял клочок зеленой материи над головой, удерживая за вытертый уголок. Ветер подхватил ткань, и та затрепетала, словно хотела вырваться на свободу. Охотник ругнулся вполголоса, разжал пальцы, и вуаль улетела, поднявшись высоко вверх с потоком теплого южного ветра.

Остаток ночи Клэй провел, мысленно восстанавливая цепь событий, которые привели его на эту скалу. Он уже не замечал ни дождя, ни ветра, и даже когда перед рассветом облака рассеялись и на небе проступила луна, он не обратил на это внимания.

– Прямиком в Рай… – пробормотал он с горькой усмешкой.

Когда небо на востоке стало светлеть, Клэй довел собственную повесть до конца и, обхватив руками колени, сидя уснул.

С превеликой осторожностью, объяснявшейся как ненадежностью скользких камней, так и болью в измученных мышцах, охотник поднялся во весь рост, чтобы оценить ситуацию. Солнце ласкало кожу, и прежде чем осматривать окрестности, Клэй подставил лицо лучам раскаленного диска. Когда оранжевые круги перед глазами пропали, он увидел, что наступивший день – пожалуй, самый ясный из всех, которые ему довелось пережить в Запределье. Небо было совершенно безоблачным, а вокруг, сколько хватало глаз, неторопливо текла прозрачная нефритовая река, украшенная кустами и ветками, полевыми цветами и травой.

Судя по тому, как поднялась вода у подножия гранитного острова (тот валун, на который он вчера с таким трудом взбирался, был теперь полностью затоплен), глубина потока составляла футов семь – выше человеческого роста. Трудно было поверить в то, что столько дождя могло выпасть за каких-то двое суток. Скорее всего, к югу отсюда, на возвышенности, вышли из берегов реки, наводнив собой равнину. А теперь вся эта вода куда-то направлялась… Клэй попытался представить, что это может быть за место: гигантский водоворот, бескрайний океан, а может – Земной Рай, готовый принять все дары Запределья.

Сняв рубаху и штаны, Клэй разложил их сушиться на солнцепеке, а сам в одних трусах и с ружьем наперевес отправился исследовать границы своих владений. Передвигаться по скользким валунам приходилось с большой осторожностью: неосторожный шаг мог стоить жизни.

– Мы с тобой попали в Страну Шести Камней, – сообщил охотник Вуду, чьи когти громко цокали на каждом шагу.

С обратной стороны самого высокого валуна примостилось три камня поменьше. Все шесть гранитных глыб располагались не строго в линию, а тесно лепились друг к другу, так что, перебираясь с одного на другой, прыгать не приходилось. Процесс изучения новых земель не занял и пяти минут: ни в одной из провинций не было ничего выдающегося – одни лишь камни в окружении воды.

Добравшись до последнего валуна (самого низкого из тех, что не были затоплены водой), Клэй остановился и вгляделся в горизонт. Далеко на северо-востоке, на самом пределе зрения, что-то виднелось. Приставив ладонь козырьком, он всмотрелся еще пристальней. Быть может, он принимает желаемое за действительное и это всего лишь мираж, блики солнца на глади воды… Но нет, Клэй готов был поклясться, что на самом горизонте действительно виднеются деревья.

– Земля прямо по курсу, – объявил он.

Усевшись на самый высокий валун, Клэй стал думать, как продержаться и не умереть с голоду раньше, чем вода спадет до приемлемого уровня. Однако ничего умного в голову не приходило, а мысли о еде только раздразнили аппетит. Поднявшись, охотник вытащил из мешка котелок и в сопровождении Вуда спустился на нижний валун, чтобы зачерпнуть воды. Несмотря на глубокий зеленый цвет новоиспеченной реки, вода в котелке оказалась на удивление чистой. Клэй понюхал ее: никаких посторонних запахов. Тогда он поднес котелок к губам и сделал несколько жадных глотков. Вода была прохладной и свежей и к тому же на время заполнила пустой желудок. Утолив жажду, Клэй наклонился и зачерпнул еще порцию – для Вуда.

На ярком солнце одежда высохла мигом. Клэй оделся, нахлобучил на голову шляпу и уселся на одном из камней, прислонившись спиной к другому. Оставалось только ждать, что будет дальше. В этой ситуации хозяином было Запределье и сопротивляться было по меньшей мере бессмысленно. Либо дебри уничтожат их, либо ниспошлют путь к спасению. Чтобы прийти к такому же выводу, Вуду потребовалось немного больше времени, и он еще долго беспокойно расхаживал от одной провинции к другой и обратно.

Достигнув зенита, солнце стало припекать еще сильней, и Клэй начал поджариваться на горячих камнях. С идеей купания пришлось расстаться из опасения, что течение может отнести его чересчур далеко от границ островного государства. Вуд начал было рыться носом в мешке в поисках книги, но охотник сказал твердое «нет» и жестом подозвал пса к себе. Тот явственно вздохнул, но повиновался. Они сделали все, что могли. Погрузившись в дрему, Клэй наблюдал за тем, как высоко над просторами Запределья парит зеленая вуаль.

Он уставился в бездонную синь послеполуденного неба, еще не осознав, что проснулся. Жара спала, поднялся легкий ветерок. В тишине слышалось журчание воды и посапывание пса. Потом по небу что-то проплыло. Сперва Клэй решил, что это вуаль, залетевшая сюда из сновидения, но, прищурившись, увидел птицу, и притом довольно крупную. «Ворона?» – подумал он. Тем временем птица, сделав круг, вновь показалась в поле зрения. Это была не ворона – даже с такого расстояния Клэй разглядел, что оперение у нее не черное, а ярко-красное.

– Какие большие крылья… – сказал он Вуду, все еще мирно дремавшему рядом.

Одно удовольствие было смотреть, как птица кружит в вышине, по спирали спускаясь вниз и вновь набирая высоту, почти не взмахивая при этом крыльями. Но тут мучительный узел в желудке затянулся туже, и Клэй проснулся окончательно. Ткнув пса под ребра носком башмака, он прошептал:

– Вуд, пора на охоту.

В мгновение ока он вскарабкался на самый высокий камень и схватил ружье. Убедившись, что оно заряжено, Клэй стащил с головы шляпу и вскинул приклад на плечо. Не успел он отыскать взглядом птицу, как черный пес уже стоял рядом. Оставалось надеяться, что дождь не подмочил порох и не вывел из строя механизм.

Клэй проследил траекторию движения грациозного создания, медленно кружившего над ними. Трудность заключалась в том, что стрелять имело смысл только в тот момент, когда птица окажется в самой низкой точке своего полета и в то же время к югу от острова, чтобы в случае попадания ее прибило к берегу течением. Клэй боялся, что она вот-вот сойдет с орбиты и улетит прочь, но его опасения были напрасны. Продолжая целиться, охотник мрачно усмехнулся. Он только сейчас догадался, что это, по-видимому, птица-падальщик, что-то вроде стервятника. Она сама, очевидно, приглядела их с Вудом в качестве весьма вероятных претендентов на роль ужина, вот и не улетает.

– Значит, кто кого? – процедил Клэй, наблюдая за тем, как алая фигурка в своем кружении над островом свернула к югу. – Охота на охотника… – Он нажал на курок, и сам вздрогнул от грохота выстрела. Птица не упала вниз, не улетела и ни на йоту не изменила своего курса.

– Поторопился, – объяснил Клэй, и Вуд зарычал – то ли в знак согласия, то ли раздосадовано.

Птица снова устремилась к югу, и когда она оказалась на нижнем витке спирали, Клэй выстрелил еще раз. Несколько секунд птица продолжала скользить по воздуху как ни в чем не бывало, а потом вдруг камнем рухнула вниз, только три ярких пера остались колыхаться в воздухе.

Охотник завопил от радости, а пес зашелся лаем, когда, словно кровавая рана на теле реки, появилась и стала приближаться всплывшая на поверхность алая тушка. Клэй бросил ружье на камни и, забыв об осторожности, поскакал по валунам к воде. Вуд не отставал. Птица плыла прямо на них, на расстоянии тридцати ярдов. Казалось, стоит только наклониться, протянуть руку – и вот она.

Однако за двадцать ярдов до острова их ужин стал отклоняться все дальше к востоку. Сдвинувшись максимально влево, Клэй вытянулся, как мог, и стал ждать, когда птица проплывет мимо. Казалось, прошла вечность, прежде чем она поравнялась с островом. Но когда это наконец произошло, окаянная тварь вильнула в сторону, буквально выскользнув у охотника из пальцев.

– Проклятье! – прорычал Клэй, но это ничего не меняло. Вуд пару раз подпрыгнул на месте, затем перескочил через товарища и бросился в нефритовый поток. Моментально всплыв на поверхность, пес принялся грести к добыче. Испугавшись, что он заплывет слишком далеко и не сможет вернуться против течения, Клэй закричал:

– Ко мне, Вуд, ко мне!

Пес схватил птицу в зубы и повернул к острову. Изо всех сил загребая лапами, он, хоть и медленно, но все же приближался. Когда Вуд наконец подплыл к валуну, на котором распластался Клэй, тот одной рукой схватил его за загривок, а другой – за хвост и сильным рывком вытащил на сушу. Пес гордо сложил добычу у ног Клэя.

Солнце спустилось за бледно-оранжевый горизонт. Клэй восседал на вершине своей Страны Шести Камней с распростертой перед ним птицей и с каменным ножом в руке. Склонив голову набок, Вуд наблюдал за происходящим не то насмешливо, не то недоуменно. Охотник внимательно обследовал птичью тушку: переливчатые перья на крыльях в свете угасающего дня играли всеми оттенками зари, от алого до пурпурного, глаза были тревожно-красного цвета без всяких признаков зрачка, черный клюв сверкал, как оникс.

– Не лучший вариант, – заметил Клэй, – но, похоже, здесь это фирменное блюдо.

Затем занес нож над птичьей шеей и одним движением отделил голову от тела. Потом поднял обезглавленную тушку над головой, словно бутыль с вином, и дал крови стечь себе в рот. Поначалу никакого вкуса он не почувствовал – только ощущение пробегающего по горлу тепла. Когда же вкус проявился, он оказался не горьким и не соленым, а приторно сладким, словно десертное вино. Клэй пил и чувствовал, что вместе с жидкостью в него вливается жизненная энергия.

Когда сладость стала совсем невыносимой, он поднес птицу к пасти Вуда и наклонил. Пес зарычал, захлопнул пасть и попятился. Клэй пожал плечами.

– Ничего другого нет, – сказал он, но когда снова попытался подойти к собаке с птицей, Вуд спрыгнул на другой валун и уселся там.

Тогда, понимая, что на это мало шансов, Клэй все же решил проверить, не самка ли это и нет ли в ней яиц (яйца были у Вуда любимым лакомством). Снова взявшись за нож, он распорол птичье тельце от шеи до хвоста. Из внутренностей поднялся смрадный запах. Подавив рвотный рефлекс, Клэй погрузил руку туда, где, по его представлениям, должно было располагаться птичье лоно. Поначалу он не нащупал ничего, кроме тошнотворно влажного месива. Однако вскоре его пальцы наткнулись на какое-то уплотнение. Клэй вытащил его наружу.

На ладони лежало вовсе не яйцо, а аккуратно отрезанное человеческое ухо. Клэй почувствовал, как сладкая кровь поднимается к горлу. Пережив два рвотных позыва, но так и не срыгнув, он немного отдышался, а затем зашвырнул останки стервятника далеко в реку.

Вскоре стемнело. Клэй набрал в котелок воды для себя и для пса, а потом еще – чтобы смыть все следы присутствия тут красной птицы. Только когда поверхность верхнего валуна была отдраена до блеска, пес соблаговолил туда вернуться. Когда безлунная и беззвездная ночь тяжело опустилась на Запределье, Клэй заметил в собачьих глазах тревогу, но, несмотря на тихое поскуливание Вуда, крепко уснул.

Очнулся он затемно, в горячке, весь липкий от пота. Зубы лихорадочно стучали, руки и ноги сводило судорогой. Перевернуться на живот не было сил, и единственное, что ему оставалось, – это постараться не терять сознания во время рвоты, чтобы не захлебнуться. Пес сидел рядом, внимательно глядя на трясущегося инвалида, в которого превратился его хозяин. Кровь красной птицы отравила охотника своим ядом и теперь выворачивала наизнанку. То, что он принял за брошенный Запредельем спасательный круг, оказалось смертельной удавкой. Дебрям надоело развлекать своего гостя. В перерывах между невольными стонами, Клэй проклинал этот край.

Прошло несколько часов. Состояние его все ухудшалось. К утру перед глазами у Клэя замелькали цветные круги, а звуки текущей воды и бешеное биение собственного сердца казались оглушающим грохотом. Голова словно разламывалась на части, как вскрытая им птица. Из носа и по губам охотника текла кровь, и вкус ее был отнюдь не сладок.

Клэй то погружался в пучины забытья, то всплывал на поверхность. Во время одного из таких пробуждений он увидел перед собой призрак, чье ожерелье он оставил в лесу. Привидение склонилось над ним, раскачиваясь взад-вперед, и длинные черные космы касались его лица. Глазницы женщины-призрака были, как и прежде, пусты, а когда Клэй закричал от страха, она разверзла черную дыру рта и испустила пронзительный сверлящий звук. Прикосновение ее костлявой руки к груди охотника уняло дрожь. Он решил, что умирает, и мир живых смешался в его сознании с миром мертвых. Присутствие призрака наполняло его ужасом, а когда что-то красное и покрытое перьями вылетело у привидения изо рта и заползло ему в ухо, Клэй потерял сознание.

Он слышал, как где-то далеко-далеко лает Вуд. Внутри по-прежнему все пылало, от головной боли мутился взгляд. Взошло солнце – может, на самом деле, а может, в одном из тех тысяч бредовых сновидений, что промелькнули в его воспаленном мозгу. В дрожащем мареве сознания Клэй почувствовал, что рядом люди. Разлепив затянутые пеленой глаза, он огляделся вокруг и увидел над собой человека. Он был высок, длинноволос и абсолютно наг. Кожа у незнакомца была весьма необычного оттенка – серая, словно остывший сигаретный пепел, и испещренная синими линиями. Они петляли и свивались, превращаясь в изображения птиц, цветов и трав. Грудь человека украшала татуировка в виде черепа Сиримона.

Клэй почувствовал, как множество рук подхватили его, подняли и понесли. Беспомощный, он слабым голосом кликнул Вуда и услышал в ответ его лай. Вслед за этим он снова провалился в темноту, а когда очнулся, вокруг были другие люди, но тоже нагие и с раскрашенной кожей. Похоже было, что они плыли по воде в чем-то вроде лодки или баркаса. Потом образы и ощущения размазались, как акварель под дождем, и вновь смешались в черноту.

Мельчайшие пылинки плясали и кружились в лучах солнца, пробивавшихся сквозь тростниковую крышу. Все остальное тонуло в успокоительной тени. Клэй лежал на плетеной циновке, обнаженный и прикрытый сверху какой-то звериной шкурой. Здесь, в тесной тростниковой хижине, было уютно и тепло. Клэй мельком увидел девушку с длинными черными волосами, чья пепельная кожа служила фоном для целого сада синих лиан. Он не успел разглядеть ее глаз, зато навсегда запомнил сложный узор из цветов, центром которых были ее соски. На лице у девушки татуировок почти не было – только удивительно изящные синие мушки на обеих скулах. Она смочила его лоб водой и заставила выпить горький травяной отвар. Даже в таком жалком состоянии Клэй заметил, что одним из ингредиентов этого настоя был цветок акри, природный антибиотик.

Он хотел поблагодарить, но едва открыл рот, как девушка в ужасе зажала уши руками, словно сам звук его голоса был для нее невыносим. Он промолчал. Тогда, чтобы заставить его молчать и впредь, девушка осторожно приложила к его губам палец.

Клэю нестерпимо хотелось встать на ноги, чтобы доказать самому себе, что он уже не умрет. Но стоило ему совершить малейшее движение, хотя бы просто прижать ладони к земле, как наваливалась такая усталость, что он снова погружался в крепкий сон без сновидений, который, казалось, длился целыми сутками.

***

Проснувшись в очередной раз, охотник почувствовал, что силы возвращаются к нему. Во рту уже не было знойной сухости, да и голова больше не кружилась, как от катания на карусели. Клэй медленно сел и потянулся.

Первая отчетливая мысль, пришедшая ему в голову, касалась судьбы черного пса. Прежде чем попытаться встать на ноги, Клэй сложил губы трубочкой и свистнул. Ответа не последовало. Больше того, снаружи вообще не доносилось ни единого звука. Удивленный, что его спасители куда-то подевались, охотник свистнул снова, на этот раз громче, и мгновение спустя услыхал гавканье Вуда. Отклик друга придал охотнику сил. Он кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к выходу, прикрытому лоскутом звериной шкуры.

Солнце было таким ярким, что, переступив порог, ему пришлось зажмуриться. Свежий ветер приятно холодил тело, и Клэй, спохватившись, внезапно вспомнил, что не одет. Покачиваясь от слабости, он с закрытыми глазами стоял в дверях. Вновь раздался голос Вуда. Клэй протер ослепленные глаза. Когда оранжевые мушки наконец исчезли, его глазам предстало удивительное зрелище.

Прямо перед ним, в десяти шагах, восседал Вуд с гирляндой из пурпурных цветов на шее. А позади пса полукругом, словно позируя для группового портрета, сидело человек двадцать или тридцать серокожих татуированных людей. И хотя и мужчины, и женщины, и дети были абсолютно голыми, не считая голубых узоров на коже, все они стыдливо прикрывали глаза левой рукой – видимо, смущенные его наготой. Девушка – та, что ухаживала за ним во время болезни, – бросилась вперед и, не отрывая ладони от глаз, проскользнула мимо Клэя в хижину. Через пару секунд она появилась снова – с ворохом тряпок. Сложив одежду у его ног, она торопливо вернулась к своим соплеменникам.

Клэй громко расхохотался, а потом собрал свои вещи, среди которых оказались даже нож и шляпа, и вернулся в хижину, чтобы одеться. Когда он снова вышел наружу, аборигены уже разбрелись по деревне. Один только Вуд терпеливо дожидался друга, чтобы в качестве приветствия прыгнуть на него. Клэй обнял пса и почесал ему за ухом. В эту минуту к нему подошел старик – сгорбленный, с обвисшей складками кожей. Лицо его являло собой сплошную сеть узоров и морщин, с лысой головы свисала единственная длинная белая прядь. Тронув Клэя за плечо, он жестами изобразил, будто кладет что-то в рот и жует. Когда охотник с энтузиазмом закивал, старик указал пальцем на хижину в дальнем конце деревни.

– Спасибо, – сказал Клэй.

Повернувшись, старик повел его. Охотника передернуло: у его провожатого не хватало одного уха – на его месте темнела дыра, окруженная жуткого вида шрамом.

Пока они шли по деревне, Клэй обратил внимание на ее необычное расположение: хижины разных размеров, такие же как та, в которой он провалялся неизвестно сколько времени, сплетенные из тонких стволов, ветвей и тростника, располагались строго по окружности. Внутри этого кольца мужчины и женщины занимались своими делами: что-то плели из стеблей тростника, готовили пищу на маленьких очагах, с помощью каменных ножей, таких же как у Клэя, вырезали из дерева оружие или инструменты. Прямо посреди этой идиллической сцены мирного труда играли ребятишки – тоже покрытые татуировками, хотя и не так густо, как взрослые. За исключением потрескивания огня да царапанья ножей по дереву, в деревне царила совершенная тишина. Пока Клэй и его провожатый шли к месту назначения, никто из жителей деревни не проронил ни слова.

Вслед за стариком охотник вошел в хижину, по размерам намного превосходившую все остальные. Тусклый свет исходил от небольшого костра, горевшего в центре помещения, прямо на земляном полу. Над очагом в плетеной крыше имелось отверстие, сквозь которое поднимался дым. В хижине было тепло, и благоухание полевых цветов смешивалось с запахом горящего дерева.

Вокруг огня сидели двое мускулистых мужчин и молодая женщина. Старик уселся рядом с ними и знаком предложил сесть Клэю. Охотник, улыбнувшись, опустился на пол и скрестил ноги перед собой, копируя позу своих хозяев. Те улыбнулись в ответ – но это вышло так неестественно, будто они его передразнивали. Кивком головы Клэй поблагодарил их за гостеприимство, и они снова неуверенно повторили его жест.

Вуд подошел к старику и уселся рядом. Тот наклонил голову, пес лизнул его в нос и получил за это кусок мяса из стоящей на углях тыквенной миски.

Клэй был поражен тем, как скоро пес сумел добиться расположения серокожего народа. Хитрая псина повторила этот фокус со всеми присутствующими, каждый раз получая в награду по куску мяса. Добравшись до Клэя, Вуд также лизнул его и уселся, дожидаясь. Охотник сделал вид, что ничего не замечает, но пес продолжал сидеть и ждать. Заметив, что на него направлены взгляды всех присутствующих, Клэй сдался и, выудив из стоявшей перед ним миски кусок мяса, скормил его псу. «Вот же продажная скотина…» – подумал он при этом. Вуд искоса глянул на хозяина, после чего с достоинством прошествовал к выходу и улегся там.

Тем временем люди вокруг начали есть, и Клэй поспешил к ним присоединиться. Пища, из чего бы она ни была приготовлена, оказалась восхитительно вкусной. Мясо было выварено до нежнейшего состояния и приправлено целым букетом пряностей – и острых, и сладковатых.

– Очень вкусно, – сказал Клэй, однако звук его голоса, казалось, был неприятен аборигенам: все они поморщились. Остаток порции Клэй проглотил в полном молчании, радуясь возможности набить желудок настоящей едой.

Клэй решил, что молодой человек, сидевший прямо напротив, – вождь или предводитель племени. Он один носил на шее искусно сделанное ожерелье из здоровенных звериных клыков, да и татуировки покрывали его кожу обильнее, чем у других. Его мускулистое, поджарое тело буквально излучало уверенность и силу.

Когда с едой было покончено, вождь обернулся и достал откуда-то из-за спины громоздкий предмет. К удивлению охотника, это оказалась книга, которую он взял с собой в путешествие. Вождь передал ее женщине, та – охотнику. Подняв голову, Клэй оглядел обращенные к нему лица. Мужчина слева от вождя прищурился и наградил Клэя пристальным взглядом. Старик с оторванным ухом выпучил глаза. Женщина подмигнула охотнику левым глазом, а вождь – правым.

При всей серьезности ситуации, Клэю стоило немалого труда удержаться от улыбки. Он понятия не имел, что они хотели сказать всеми этими ужимками. Тогда старик наклонился к нему и открыл обгорелую обложку книги. Добравшись до первой уцелевшей страницы текста, он осторожно провел узловатыми пальцами по строчкам.

– Книга! – наугад брякнул Клэй. Все уставились на него.

– Слова… – уже менее уверенно произнес он. Аборигены замерли, словно что-то вот-вот должно было случиться.

В напряженной тишине до Клэя, наконец, дошло, что от него требуется. Он взял в руки фолиант и начал негромко читать вслух. Пока он вещал о природе души, все сидели абсолютно неподвижно, а когда в паузе между третьим и четвертым абзацем охотник поднял глаза, то увидел, что аборигены сидят буквально не дыша. Клэй снова вернулся к чтению и торопливо добрался до конца страницы, чтобы не задушить слушателей. Закончив, он увидел, как расслабились их напряженные тела и задвигались ноздри.

Он оглядел собрание, пытаясь понять, нужно ли продолжать. Старик вновь склонился над книгой и сжал только что прочитанную страницу между пальцами. Охотник думал, тот хочет перевернуть ее, давая понять, что народ жаждет продолжения, но вместо этого старикан проворно выдрал страницу из книги. Клэй оторопел, но смолчал. В конце концов, за спасение своей жизни он был перед ними в таком долгу, что не хватило бы и целой книги, чтобы оплатить его. Страничку передали вождю, тот скатал ее в шарик, положил в рот и принялся методично пережевывать.

После этого старик сделал Клэю знак продолжать, и тот послушно стал читать дальше. И снова слушатели сидели, затаив дыхание, а когда он дочитал страницу, то уже сам ее вырвал и отдал молодой женщине, показавшейся ему супругой вождя. Скомкав бумагу, она не замедлила отправить ее в рот. Так продолжалось до тех пор, пока все присутствующие не получили что-нибудь пожевать.

Клэй был несколько озадачен тем, что комочек бумаги можно, оказывается, жевать так долго. Ему только и оставалось, что сидеть и глупо улыбаться, получая взамен механическое подобие улыбок. Но вот наконец вождь проглотил свою жвачку, а за ним и остальные. Клэй вежливо кивнул, мысленно пожелав им приятного аппетита, но вскоре понял, что поторопился.

Все четверо аборигенов медленно, словно каждое движение было частью какого-то ритуала, встали на четвереньки, а потом, уставившись в огонь, разом, словно по команде, сплюнули. Клэй вздрогнул – не от неожиданности, а оттого, что комочки пережеванной бумаги светились, словно шарики ртути. Когда слюна попала в огонь, тот отозвался шипением и дымом. Вот только дым не стал подниматься вверх, как раньше, свиваясь и кружась серо-голубой змейкой. Вместо этого над пламенем выросло широкое, волнистое белое покрывало, и на этой дымовой завесе начало проступать изображение.

Увиденное заставило Клэя отшатнуться, но изумление быстро сменилось ужасом, стоило ему разглядеть в клубах дыма фигуру призрачной женщины с пустыми глазницами – той самой, что являлась ему в лихорадке на каменном острове. Потом ее рот раскрылся в точности как тогда, в бреду. Звука не было, но видение было таким реалистичным, что казалось, он вот-вот раздастся. Клэй застыл в оцепенении. Потом, как и прежде внезапно, из открытых губ привидения вылетела уменьшенная копия красной птицы и устремилась к его уху. Клэй вскрикнул, но старик со змеиным проворством выбросил руку вперед и схватил жуткое создание. Как только его пальцы сомкнулись, птица, а вместе с ней и завеса дыма, и привидение – всё рассыпалось в прах.

Вождь поднялся, остальные члены племени последовали его примеру. Женщине пришлось помочь Клэю встать, иначе тот долго еще сидел бы неподвижно, с перекошенным от страха лицом. Он медленно поднялся на ноги и с ее помощью вышел на солнце. Прежде чем уйти, вождь, а затем женщина и второй мужчина, по очереди легонько прикоснулись ко лбу охотника. Старик остался и вместе с Вудом проводил Клэя обратно к хижине, в которой тот выздоравливал. Перед уходом престарелый провожатый тоже коснулся его лба. Несмотря на жестокую дрожь, Клэй нашел в себе силы кивнуть в ответ. Уходя, старик повернулся, и охотник заметил, что теперь у почтенного старца оба уха на месте.