Текст книги "Легенды о призраках (сборник)"

Автор книги: Джеффри Форд

Соавторы: Кэтлин Кирнан,Пат (Пэт) Кадиган,Кит Рид,Эллен Датлоу,Гэри А. Браунбек,Каарон Уоррен,Джо Р. Лансдэйл,М. Хобсон,Лили Хоанг,Стивен Дедман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

После этого Бернис практически упала в кресло и, скрипя зубами, ждала, когда уляжется боль в лодыжке. Пока она так сидела, тот факт, что она заперла дверь перед сном, начал тяжело давить на голову. Что же ее разбудило – хлопающая от ветра дверь? Вряд ли. Кто-то звал ее по имени.

Дом весь трясся от бури, в небе вспыхивали молнии, освещая эркеры так ярко, что ей приходилось закрывать глаза ладонью. Спать было невозможно, и она свернулась в кресле и стала ждать рассвета. В два часа ночи кто-то постучал в дверь. Три громких удара. Ее сердце пронзила ледяная спица страха.

Не думая ни о чем, она крикнула:

– Лурд? Это ты? – Никто не ответил. Она подумала о грабителях, и во рту у нее пересохло. Она затаила дыхание, боясь даже пошевелиться, и изо всех сил пыталась расслышать хоть что-нибудь, кроме завывания ветра. Удары больше не повторялись.

8.

Бернис не полетела во Францию на похороны Лурд. Обезумевшая от горя Нэнси не хотела ее видеть. Почему Бернис не защитила Лурд, почему не поехала с ней. Она отпустила ее с двумя женщинами, которых Нэнси и Франсуа едва знали, – и девочка не вернулась домой. Много недель прошло, прежде чем Нэнси пришла в себя и стала хоть как-то общаться с Бернис, но Франсуа с ней по-прежнему не разговаривал, а сыновья Нэнси последовали его примеру.

Когда полицейский сообщил ей о смерти Лурд, она впала в ступор; доела весь валиум, оставшийся с похорон Элмера, и несколько дней не вылезала из постели, не выходила из дома, не отвечала на телефонные звонки, часто забывала поесть и помыться.

Когда Бернис наконец слезла с транквилизаторов и стала вновь подавать признаки жизни, Ли-Хуа рассказала ей о том, что произошло.

Происходило все так. Дикси привезла Карлу и Лурд в Джойс, городок в паре миль к западу от озера Кресент. Они поужинали в небольшой закусочной, купили в универмаге открыток и тронулись в Олимпию. К тому времени уже стемнело. Никто точно не знал, что именно пошло не так. Вероятнее всего, на тридцать восьмой миле – мысе «скорой помощи» – «субару» Дикси вылетела с дороги и пробила ограждение. Предположительно, машина упала в воду и затонула. Спасатели-ныряльщики из Сиэтла обыскали дно, но не обнаружили ни машины, ни тел. Некоторые говорили, что, возможно, авария произошла в другом месте или ее вообще не было. Другие считали, что под мысом «скорой помощи» может быть придонное течение или илистая яма. В любом случае, эти предположения ничем не подтверждались, и этот случай пополнил ряд загадочных трагедий, связанных с проклятием озера Кресент. Были еще подробности этого несчастья – их Бернис просто отказалась впустить в сознание. Это было выше ее сил – думать о последних мгновениях жизни двух ее подруг и племянницы. Спасая собственный рассудок, она засунула эти подробности в самый дальний угол психики и вскоре позабыла о них.

Бернис взяла долгий академический отпуск, который плавно перешел в уход на пенсию. Она просто не могла вернуться. Ей было бы невыносимо увидеть новые лица в классах Дикси и Карлы – увидеть, что жизнь идет дальше, не останавливаясь ни на мгновение. Ли-Хуа по-прежнему работала школьным психологом. Они с Хунгом очень поздно пришли к профессии и не могли позволить себе уйти на отдых. После гибели Лурд, Карлы и Дикси все стало совсем по-другому. Оставшиеся «рэдфилдские девчонки» разбрелись кто куда – кто-то перевелся в другую школу, кто-то бросил преподавание, а кто-то просто перестал звонить. С вечеринками и ежегодными поездками было покончено. У всех была своя жизнь.

Той зимой, в один из вечеров, позвонила Ли-Хуа.

– Послушай, Бернис, я должна тебе кое-что сказать. О девчонках.

Бернис лежала в постели и решала кроссворд. У нее так задрожали руки, что она сломала карандаш.

– Ли, у тебя все нормально? – Ли-Хуа похудела и перестала улыбаться. Было ясно, что у нее на душе какая-то тяжесть, тайна, которую она скрывает от своей подруги. Бернис все равно чувствовала, что не все знает об этой трагедии, и притворялась, что ни о чем не догадывается, просто из трусости. – Хочешь, я приеду?

– Нет. Просто послушай. Я хотела рассказать тебе раньше, но не могла. Я боялась, что ты что-нибудь натворишь. Я боялась, Бернис. – Голос Ли-Хуа сорвался. – Карла звонила мне в ту ночь, когда все это случилось. Я мало что понимала – не совсем проснулась, а она так кричала в трубку. Когда человек испуган, голос у него меняется. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что это она. Карла была в панике, говорила очень быстро. Сказала, что машина потеряла управление и они упали в воду. Мне кажется, они в это время были уже под водой. Двери не открывались. Она умоляла помочь. Звонок длился всего несколько секунд. Затем все они начали кричать, и связь прервалась. Я набрала «911», сообщила о ситуации оператору, сказала, что они предположительно находятся там-то и там-то. Потом стала звонить девчонкам на мобильные. Услышала только автоответчик.

Положив трубку, Бернис лежала и смотрела на круг света, расплывшийся на столе под лампой с абажуром. Она медленно, тяжело пыталась сообразить, что только что сказала ей Ли-Хуа. Что-то глубоко внутри нее шевельнулось. Она сняла с подставки беспроводной телефон и начала пролистывать все записи. Когда она добралась до лета, механический голос в трубке сказал, что у нее есть непрослушанное сообщение. Оно было записано в два часа ночи – в ту ночь, когда случилась авария. Так как в доме не было электричества, звонок был сразу направлен на голосовую почту.

– Боже мой. Боже мой. – Она стерла сообщение и бросила телефон, как будто ее ударило током.

9.

Как только зажила ее лодыжка, Бернис собрала кое-какие вещи и поехала к озеру. Было холодно. Канавы были полны черных и бурых листьев. Она остановилась на повороте, на высокой скале, круто обрывающейся в озеро, – это место называлось мысом «скорой помощи» – и прикрепила к ограждению венок. Осушила пару крохотных бутылочек шираза и плакала до тех пор, пока не кончились слезы и не опухли глаза. Затем вернулась в машину и поехала дальше.

Дорога вела мимо пирса. Сезон давно кончился, и пирс был почти пуст – один грузовик на парковке, одна моторная лодка средних размеров на воде. Бернис чуть не проехала мимо, не останавливаясь, – она хотела снять номер в «Крупной рыбе». Что она там собиралась делать, это и для нее самой было загадкой. Вдруг она заметила, как рядом с лодкой всплыл аквалангист. Не глуша мотор, она остановилась у пустой билетной будки. Аквалангист проплыл вдоль своей лодки, поправил что-то на маске и забрался на борт.

Дворники машины Бернис шарахались по стеклу, по радио играла какая-то баллада – так тихо, что слов было не разобрать. Ее начало трясти. Это была не просто скорбь и раскаяние, а какое-то более древнее, более примитивное чувство. Она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Пока она вылезала из машины и шла по пирсу до пришвартованной лодки, где аквалангист снимал маску и ласты, небо стало еще более серым. Это был молодой человек со светлыми волосами и густой рыжей бородой, из-за которой его лицо казалось очень бледным. Он сел на скамейку и скинул с плеч баллоны с воздухом. Бернис стояла на краю пирса. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Поднялся ветер, и лодка закачалась.

Он сказал:

– Потеряли кого-то?

– Да. Подруг.

– А, это те женщины, которые исчезли здесь минувшим летом. Мои соболезнования. – Кожа вокруг глаз у него была набрякшей. Она подумала: отчего это? От погружений или от слез?

– Вы здесь ныряете, чтобы найти какие-либо свидетельства трагедии?

– Да, я и еще пара человек. Есть еще компания из Орегона, но, по-моему, это охотники за сокровищами. Какие сокровища они тут ищут – непонятно.

– Из Орегона?

Он кивнул.

Она сказала:

– Иногда я людей просто ненавижу. А вы? Вы же тоже за сокровищами охотитесь, в некотором смысле. Вы хотите узнать, как произошла та или иная катастрофа. Ищете сенсацию. Я о вас читала.

– Я не ищу сенсаций. Я ищу ответы. Это озеро – вор. Вы знаете, мне кажется, если я найду их – жизни, украденные этим озером, – то освобожу их. Нельзя, чтобы души жертв остались здесь навечно.

– Мне снились кошмары об этом озере и о моей сестре. Я видела ее лицо. Она была мертва. Утонула. После несчастного случая я поняла, что все это время ошибалась. Я видела не свою сестру, а ее дочь. Вообще-то они не очень похожи друг на друга – но глаза и губы у них одинаковые. Это меня и сбило с толку.

– Такого никому не пожелаешь, мисс. Мой брат погиб в автокатастрофе. Ехал в Беллингем, и в него врезалась бетономешалка. А хуже всего – простите, если это прозвучит грубо, – что это не отпустит вас до конца жизни. И ничего тут не поделаешь.

– Темнеет, – сказала она.

В камышах, на которые уже спустились сумерки, прокричала гагара.

Послесловие

Вдохновение для создания «Рэдфилдских девчонок» мне подарило озеро Кресент – мрачное и по-своему красивое место неподалеку от моего дома в Олимпии, штат Вашингтон.

Очень популярное среди туристов, озеро Кресент представляет собой оставшуюся после ледника и заполненную водой впадину у подножия горы Сторм-Кинг на полуострове Олимпик. Это величественная, суровая местность, край гигантских вечнозеленых деревьев и иззубренных гор, граничащий с лесным заповедником Олимпик. Это озеро – одно из самых холодных и глубоких в Северной Америке, а еще считается, что оно проклято. Древние легенды племени клалламов гласят, что его глубины – обиталище злобных духов, ищущих, как бы утащить на дно нарушителей их покоя. Уже в наше время во время поездки по скалистому берегу озера исчезла супружеская пара – были найдены кое-какие личные вещи, но ни машину, ни их самих обнаружить не удалось. Самая известная легенда рассказывает о том, как в 1937 году одна местная женщина была убита собственным мужем. Ее труп всплыл на поверхность только через семь лет. Ледяная вода озера сохранила его в виде своего рода мыльной статуи. После этого ее муж был осужден за убийство.

Призраки, демоны, таинственные исчезновения, разнообразные мрачные трагедии – такова темная сторона озера Кресент. «Рэдфилдские девчонки» – первый рассказ, действие которого происходит в этой местности, но, как я подозреваю, не последний.

Произведения Лэйрда Баррона появлялись в таких изданиях, как The Magazine of Fantasy & Science Fiction, SCIFICTION, Inferno: New Tales of Terror and the Supernatural, Poe: 19 New Tales Inspired by Edgar Allan Poe, The Del Rey Book of Science Fiction and Fantasy и Lovecraft Unbound. Их также включали в различные антологии лучших произведений за год. Его дебютный сборник, «Стадия взрослого насекомого и другие рассказы» («Imago Sequence & Other Stories»), получил премию Ширли Джексон в первый год ее вручения. Баррон родился на Аляске и живет в настоящее время в штате Вашингтон.

Пэт Кадиган
Между небом и Халлом

Когда автостопщик сел в «мондео», он уже знал, что совершил ошибку. Такое иногда случалось. Ты полдня бредешь пешком, а затем какая-нибудь машина наконец – слава тебе, Господи! – съезжает на обочину и останавливается. Ты настороженно подходишь к ней, ожидая, что вот сейчас она завизжит шинами и умчится, а люди в ней, наверное, будут от души хохотать – как же, неплохо ведь пошутили. Но она не трогается с места, и ты срываешься на бег, думая, что наконец-то удача тебе улыбнулась, потому что машина симпатичная, может быть, даже совсем новая. Перед тобой опускается окно, и у людей, которые смотрят на тебя, лица чистые и дружелюбные. Они спрашивают, куда ты направляешься, и ты понимаешь по их голосам, что они не угостят тебя кока-колой с рогипнолом и ты не проснешься на следующее утро где-нибудь в лесу, обобранный до нитки.

Так что ты радостно прыгаешь на заднее сиденье и с облегчением вздыхаешь, потому что как раз начинается дождь. И вдруг ты понимаешь, что дорогая стереосистема автомобиля послушно воспроизводит живую запись недоучившегося скрипача, или оперу Вагнера, или сборник «Сто лучших песен о любви в стиле кантри». По крыше машины бьют капли дождя, и день уже повернул к вечеру, а тебе приходится срочно решать, что для тебя важнее: не промокнуть или не потерять рассудок.

В данном конкретном случае две женщины, сидевшие впереди, оказались хохотушками. Они смеялись и хихикали не переставая, как девчонки. Его бы это так не раздражало, если бы они на самом деле были девчонками, но куда там – им было лет по сорок, а то и больше. Это еще, конечно, не старость, но смешливый возраст у них уже давно должен был пройти.

Естественно, еще до того как сесть машину, он уже подозревал, что эта поездка не будет самой приятной в его жизни. Еще стоя на съезде с шоссе, он видел, как они преспокойно ехали по круговому движению в обратном направлении – верный признак того, что за рулем земляк-американец. Однако такое обращение с развязками – не единственная раздражающая черта американцев. Иногда ему хотелось притвориться, что он канадец.

Но, Боже ты мой, он так долго торчал на этом чертовом съезде, и к тому же небо потихоньку затягивали тучи.

– Привет, я Дони, – сказала та, что сидела на водительском сиденье – хотя нет, это было как раз пассажирское сиденье. – А эта барышня за рулем – Лоретта.

– Салют! – Дикого вида женщина подмигнула ему в зеркало заднего вида. Ветер, влетающий в полуоткрытое окно, растрепал ее короткие, почти платиновые волосы. У другой женщины волосы были густые, черные, курчавые и перехвачены большой пластиковой заколкой. Прически у них были такие разные, что казалось, это было сделано намеренно, потому что в остальном они были похожи. По-крайней мере, хихикали они точно одинаково.

– Вы сестры, что ли? – спросил он и поморщился, когда они опять захихикали.

– Нет, просто очень старые друзья, – сказала черноволосая.

– Эй, кого это ты старой назвала? – фальшиво возмутилась вторая.

– Ну, друзья, которые очень давно друг друга знают. Так лучше, мадам?

– Гораздо лучше, спасибо. – Светловолосая снова посмотрела на него в зеркало заднего вида. – Ну, куда направляетесь?

– В Абердин, – ответил он, глядя, как о ветровое стекло разбиваются дождевые капли.

– А мы в Скарборо. Если нам повезет, успеем туда до темноты.

– Не выдумывай. Нам для этого должно как-то немыслимо повезти, – сказала черноволосая.

– Я не очень хорошо разбираюсь в географии, – сказал он. – Разве Скарборо так далеко?

– Естественно, далеко, если нам понадобилось сорок пять минут на то, чтобы выбраться из Хитроу, – сказала блондинка.

– Не привыкли к левостороннему движению? – спросил он.

– Можно и так сказать. Вы знаете, Дони даже поспорила со мной, что вы не сядете в машину после того небольшого конфуза с круговым движением.

– Ну, если честно, я удивился, что вы остановились, – ответил он. – Женщины почти никогда не берут попутчиков.

– Раз уж пошел разговор начистоту, я скажу, что мной двигали эгоистические побуждения. – Она опять хихикнула, на этот раз как-то глуповато. – Я надеялась, что вы англичанин и что вас можно убедить сесть за руль. – Еще один быстрый взгляд в зеркало заднего вида. – Но, как я понимаю, вы тоже не большой умелец ездить по этим дорогам?

– Да. Извините. Да и права у меня недействительны. Забыл обновить перед поездкой.

Черноволосая женщина поглядела на него через плечо и нахмурилась.

– Да, похоже, вы не слишком-то нам полезны. – Секунду-две ей удалось сохранять суровое выражение, и он уже решил было, что она говорит серьезно. Затем обе женщины рассмеялись, и он тоже принужденно хохотнул, чтобы показать, что он, в общем-то, ничего парень. Затем она снова нахмурилась: – Вы что, не пристегнулись? Пристегнитесь. Береженого Бог бережет.

Он был неожиданно тронут ее заботливостью и из вежливости повозился с ремнем, который заедало всякий раз, когда он за него тянул. Когда ему наконец удалось вытащить нужную длину, он никак не мог найти пряжку.

– Наверно, между подушками застряла, – сказала она. – Просто пощупайте рукой.

Он пощупал, надеясь, что она не заметит, что он не очень-то старается. Он не любил быть к чему-либо пристегнутым – все равно, безопаснее это или нет.

– Простите, – сказал он, выждав положенное время.

– Может, остановимся, и я достану, – предложила она. – У меня ладони поменьше.

– Ты, ворона, оставь его в покое, – прикрикнула на нее блондинка. – Если бы он сидел впереди, это имело бы какое-то значение. А на заднем сиденье – без разницы. Слушайте, если мне покажется, что сейчас мы во что-нибудь врежемся, я скажу вам заранее – и вы быстро сползайте на пол. Идет? – Она подмигнула ему в зеркало заднего вида.

– Идет, – сказал он и неловко отдал честь. Естественно, снова смешки, хотя они его уже так не раздражали. Человек ко всему привыкает, подумал он, по крайней мере они не сектанты и не поклонники оперы. И не страшилки. Если бы он встретил их на вечеринке или в баре, то, возможно, даже заинтересовался бы.

Он встретился взглядом с брюнеткой и понял, что она что-то ему сказала.

– Простите? Кажется, я слегка задремал. Наверное, устал сильнее, чем мне кажется.

Она улыбнулась:

– Я спросила: давно вы уже путешествуете?

– Так давно, что уже не помню. – Он усмехнулся. Они рассмеялись.

– Нет, правда. Как давно? Мне просто любопытно.

– Она имеет в виду – ей до смерти любопытно, – ехидно вставила блондинка.

– Да ничего страшного, – сказал он, откидываясь на спинку сиденья и вытягивая ноги. Сиденье блондинки было максимально близко сдвинуто к приборной доске, так что места для ног там было предостаточно. – Когда я был в Гданьске, погода была что надо – тепло, солнечно. А когда добрался до побережья – похолодало. Там есть такой длинный пирс, и люди платят деньги, чтобы по нему пройтись. Это было… наверное, в конце июня – начале июля.

– Я думала, это я во времени потерялась, – хихикнула блондинка.

– Я перестал носить часы. Дней десять проходишь – падают, теряются, разбиваются. Похоже, у меня карма потери часов. – Музыкально смеются, рассеянно подумал он, как китайские колокольчики.

– А перед Гданьском где вы были? – спросила брюнетка.

Он задумался на несколько секунд.

– В Екатеринбурге, на Урале. Красивый город, но это лето выдалось там страшно жарким, а кондиционеров почти нигде не было. Меня там подвозила одна пара, они пригласили меня поужинать. У них была дача у озера.

– Это, наверное, довольно далеко от Екатеринбурга?

– Вы знаете этот город? – спросил он.

– Мы там по каждой улице прошлись. – Он хотел спросить, посещала ли она там православные храмы, когда она добавила: – Но только в Интернете. Удивительное качество изображения. Можно рассмотреть каменную кладку, трещины на асфальте – создается ощущение, что действительно там находишься.

– Похоже, в Интернете все под колпаком, – сказал он.

Она покачала головой, и ей на лоб упало несколько темных волнистых прядей.

– Нет, что вы. Это все та компания – забыла, как называется. Они ездят с фотоаппаратами по всему миру, фотографируют всякие города, а потом соединяют фотографии вместе, и получается что-то вроде диорамы.

– Разве это называется не «панорама»? – спросила блондинка.

– Да какая разница? – Черноволосая беззаботно махнула рукой.

– Значит, вы из Екатеринбурга направились прямо в Гданьск. А в Москву вы не завернули по дороге?

– Не завернул, – сказал он и подумал, что это как-то глупо, что он не был в Москве. Но тогда ему казалось, что важнее всего двигаться дальше. Он думал, они поинтересуются, почему он не воспользовался возможностью увидеть Кремль и Красную площадь, но они не спросили. Они вообще не особенно его расспрашивали, уточняя что-нибудь только тогда, когда он перепрыгивал в рассказе с места на место. Не стали они шутить и по поводу его памяти – то ли из вежливости, то ли потому, что сами много путешествовали и понимали, что воспоминания со временем размываются.

Их искренний интерес тоже его удивил. Он-то полагал, что слушать, где он побывал и какая там была погода, и что он делал (а он не делал ничего особенного), – это страшно скучно. Но каждый раз, когда он упоминал о каком-нибудь городе – Базеле, Берлине, Кале, – они подскакивали, как будто он произносил волшебное слово. Наверное, это потому, что они побывали в этих городах таким же способом, как в Екатеринбурге, – с помощью фотографий высокого разрешения, загруженных в сеть какой-то корпорацией, которая, очевидно, задалась целью оцифровать весь мир.

– Я почти не разбираюсь в компьютерах, – сказал он. – Иногда захожу в интернет-кафе, читаю новости или смотрю какой-нибудь забавный ролик. Но я не могу долго усидеть на месте. Пятнадцать – двадцать минут – и мне уже надо идти дальше.

– Вот это я называю непоседливостью, – сказала блондинка. Странно, но смешков не последовало.

– Я никогда не мог запомнить таких вещей, как, например, адреса электронной почты или пароли, – продолжал он. – Как-то я пытался завести себе почту, но забыл, на какой странице зарегистрировался. Без-мозгов-точка-ком. Дырявая-память-точка-ком. Сайт-для-идиотов-точка-ком. Мне бы вот такие названия подошли.

– Ну, так давайте проверим. Может быть, эти доменные имена свободны. Заведете свою страницу, – сказала брюнетка. Его вежливый смешок оборвался, когда он увидел у нее на коленях небольшой ноутбук.

– Бог ты мой, не надо! – сказал он, встревожившись и сам не зная почему.

– Поздно! – сказала она. – Но это все без толку, потому что все эти имена заняты.

Блондинка удивленно хмыкнула.

– Серьезно? Даже сайт-для-идиотов-точка-ком?

– Даже он.

– Вы выходите в сеть прямо из машины? Каким образом? – Он был поражен.

– Беспроводная связь, – сказала она, как будто это все объясняло. – О, да вы правда не разбираетесь в компьютерах, – добавила она, увидев выражение его лица. – Вам следовало бы купить себе «Блэкберри», или нетбук, или карманный компьютер с навигатором.

– Я предпочитаю путешествовать налегке, – сказал он.

– Нетбуки самых новых моделей весят как бутылка воды. А карманные компьютеры вообще ничего не весят.

– Стоят, наверное, целое состояние.

– Да нет. В последнее время они сильно подешевели.

– Покупка ненужной вещи – это бесполезная трата денег, – сказал он. – Кроме того, это еще один предмет в рюкзаке, который можно украсть. Я стараюсь не носить с собой того, из-за чего кому-нибудь может захотеться треснуть меня по затылку. – Он улыбнулся черноволосой женщине. Она не улыбнулась в ответ.

– Когда-нибудь думали о том, чтобы не ездить так много? – спросила она.

Он моргнул:

– Простите?

– Оставить дорогу, осесть на одном месте, по определенному адресу?

– Просыпаться каждое утро в одной и той же постели, – добавила блондинка. Ее серо-зеленые глаза сверкнули в зеркале заднего вида. – В собственной квартире или в доме, где хранятся дорогие вам вещи.

Он не ответил.

– Неужели вы никогда об этом не думали? – недоверчиво сказала черноволосая.

– Да. И мне бы не хотелось это обсуждать, – сказал он вежливо, но твердо.

Брюнетка начала что-то говорить, но блондинка ее перебила:

– Хорошо. Не обращайте внимания на нашу болтовню. Правда.

– Спасибо, – сказал он нарочито формально. Брюнетка разочарованно отвернулась. Маленький компьютер у нее на коленях был открыт, но он не мог рассмотреть, что было на экране.

Она вдруг опять повернулась к нему.

– В любом случае, карманный компьютер с навигатором был бы вам очень полезен. Вы бы всегда знали, где находитесь и в какую сторону вам следует двигаться. С навигатором кратчайший путь можно найти на раз-два. – Она щелкнула пальцами.

– Да я как-то не стремлюсь искать кратчайшие пути, – сказал он.

– Ну, тогда вы можете выбрать самый длинный маршрут.

– Я уж лучше ничего выбирать не буду, – сказал он по-прежнему вежливо, но уже скрывая раздражение. – Вы знаете, мне уже рассказывали обо всех этих штуках. О высокотехнологичных путешествиях, обо всяких «гу-гу мэпс» – или как они там называются. Не нравится мне все это. Навигатор – это что? Вы подключаетесь к спутнику, а потом беспокоитесь о том, что кто-то имеет доступ к вашей личной информации. Что вообще происходит в мире?

Долгое время никто ничего не говорил. Затем блондинка кашлянула и сказала:

– А в его словах есть смысл.

– Наверное, надо все-таки вытащить из руки микрочип, – заявила черноволосая.

Он был в ужасе.

– У вас в руке микрочип?

Обе женщины расхохотались.

– Боже мой, нет, конечно! – Как следует посмеявшись, сказала черноволосая женщина. – Чипы вживляют только ВИП-клиентам эксклюзивных клубов.

– Я вам не верю, – сказал он. – На такое никто не согласится, даже будь он тридцать три раза богач и безумец. Это просто байка.

– Да нет же! Это чистая правда! – заверила его брюнетка.

– Если это выдумка, то не первая, на которую ты купилась, – сказала блондинка и опять подмигнула ему в зеркало заднего вида. Что это должно означать – она сейчас пошутила или у нее просто нервный тик? – И не вторая. И не третья. И не четвертая…

– Хватит-хватит. Тебе не обязательно тыкать меня носом в мои прошлые заблуждения.

– В какое именно заблуждение тебя не надо тыкать носом? – поинтересовалась блондинка. – О маленькой мексиканской собачке, которая на самом деле оказалась крысой, или о кобрах, устроивших себе гнездо в шубе? Или…

– Я сказала хватит! – Брюнетка попыталась изобразить возмущение, но не выдержала и рассмеялась. – Поэтому мне и нравятся компьютеры и Интернет. Там всегда можно все проверить. Твердые факты.

– Такие, что зубы можно сломать, – ляпнул он не думая. Они снова расхохотались.

– Он достойный собеседник, Дони, – отдышавшись, сказала блондинка.

– Да уж, – улыбаясь, отозвалась черноволосая. – Хорошая шутка.

Его ответная улыбка была неискренней. Не так уж она и хороша, подумал он. Может, в ней есть какой-то подтекст, который он и сам не понимает, или именно эта фраза что-то означает для них обеих. Поэтому они и смеются. Да только ему от этого не веселее. «Может, пора вылезти из этой машины и дальше двинуться пешком», – подумал он.

Как будто угадав направление его мыслей, блондинка сбросила скорость и съехала на обочину. Затем она обернулась и посмотрела на него.

– Что-то не так? – спросил он, выпрямляясь на сиденье.

– Совсем нет, – сказала она. – Просто впереди развилка, где наши пути расходятся. Если хотите ехать коротким путем в Абердин, тогда вам надо оставить нас и поймать другую машину. Или… – Жестом руки она отметила драматическую паузу. – Или вы можете поехать с нами и посмотреть на Хамберский мост.

Обе женщины выжидающе смотрели на него.

– А что такого особенного в Хамберском мосте?

Женщины переглянулись.

– Вы никогда его не видели, – сказала черноволосая.

– Иначе вы не задали бы этого вопроса, – добавила светловолосая.

– Он чудесен, просто великолепен, – проговорила черноволосая.

– Великолепен? – переспросил он недоверчиво.

– Уж поверьте, – ответила блондинка. – Я и сама не верила, когда Дони мне это заявила. Но потом я его увидела. Если на небесах есть мосты, молодой человек, то они выглядят именно так.

Он улыбнулся, столь же недоверчиво.

– А далеко он отсюда?

Она отвернулась и посмотрела на что-то на приборной панели.

– Судя по навигатору, всего несколько миль. Он не так уж и в стороне от нашего маршрута – после моста будет Халл, а Скарборо от него недалеко к северу. А вас мы можем высадить на каком-нибудь перекрестке, где вы поймаете машину, следующую на запад, обратно к Лидсу.

– А может быть, мне доехать с вами до Скарборо, а потом уже своим ходом отправиться дальше?

– В этом случае вы, скорее всего, окажетесь в Уитби, и вам придется выбираться оттуда, – объяснила черноволосая.

– Да какая разница? – сказал он. – Я же говорил, что не очень стремлюсь выбирать кратчайшие маршруты.

– Ну, это вам решать, – пожала плечами блондинка. – Но если вам придется провести ночь в Уитби, поешьте чеснок на ужин, чтобы вас Дракула не укусил.

– Дракула? – озадаченно спросил он.

– Да. Именно там он сошел на берег после того, как покинул Трансильванию, – сказала черноволосая. – А вы не знали?

– Не знал. Но это же сто лет назад было, верно?

– Да, но для Дракулы это не имеет значения. Он же вампир и, следовательно, бессмертен.

– Я думал, ему вонзили кол в сердце, и он превратился в пепел.

Брюнетка покачала головой.

– Дракула всегда возвращается.

– Бела Лугоши мертв, – невозмутимо ответил он. – Об этом даже песня есть.

– Бела Лугоши – да. Но не Дракула.

Он никак не мог понять, шутит она или нет. Лицо у нее было серьезное, никаких признаков того, что она сейчас улыбнется или рассмеется. Он посмотрел в зеркало заднего вида, ожидая, что блондинка ему подмигнет. Наконец она посмотрела в зеркало, но лишь мельком, и выражение ее глаз ему ничего не сказало.

Да какого черта, подумал он. Мир – странное место, а люди делают его еще более странным. Его подвозили атеисты, которые верили в призраков, люди, которые думали, что астрология – часть астрономии. Эти две женщины, наверное, не единственные в целом нормальные люди, которые считают, что события, описанные в «Дракуле» Брэма Стокера, происходили в действительности. Он передвинулся к центру, чтобы между передними сиденьями можно было наблюдать за дорогой. То, что он там увидел, испугало его гораздо сильнее, чем все призраки и вампиры, вместе взятые.

Дорога была узкой, и на ней едва могли уместиться их машина и та, что ехала навстречу, – даже если бы она не тащила за собой трейлер размером со слона. Он открыл рот, чтобы предупредить блондинку, но у него внезапно пропал голос. Однако еще до того, как он бросился на пол и закрыл голову руками, она притормозила и повернула руль влево.

– Ну, вдохнули! – весело воскликнула она. Он машинально подчинился и, затаив дыхание, проследил за тем, как мимо них прошуршал трейлер – казалось, на расстоянии дюйма от их машины.

– Близко, – проговорила черноволосая. – Он точно нас не поцарапал?

– Он не так близко проехал, как кажется, – успокоила ее блондинка.

– Да уж, – сказал он дрожащим голосом. – А когда мы съехали с шоссе?

– А мы и не съезжали, – сказала блондинка. – Это в США такая дорога означает, что ты заехал в глухомань. А в сельской Англии это крупная транспортная артерия.

– В следующий раз предупредите меня заранее. Я свернусь на полу и буду молиться. – Он попробовал посмеяться вместе с ними, но не смог.

***

Пятнадцатью минутами позже блондинка остановила машину на обочине.

– Узрите же, – провозгласила она. – Хамберский мост!

Он выпрямился и посмотрел сквозь лобовое стекло. Несмотря на весь свой скепсис, он был поражен. «Подвесной мост» – этот термин казался слишком сухим для описания конструкции, протянувшейся поперек реки под клонящимся к закату солнцем. И как только строители этого добились – чтобы миля металла, камня и асфальта производила впечатление паутинки? Мост выглядел изящным и в то же время крепким – было ощущение, что он может выдержать что угодно, даже землетрясение.