Текст книги "Протеже"
Автор книги: Джастин Валенти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Люк не жалел красок, живописуя жизнь своих родителей, которые сошлись еще подростками и были доведены нищетой до алкоголизма. У Люка не было детства, не было друзей, только изнурительный труд от темна до темна и убогая жизнь в хижине без света, воды и даже без отхожего места.
– …Мне было семнадцать, когда предки разбились на машине, а я сошелся с Сарой. Глядь, а уже родилась Дэйзи, а там и Джой. У меня ровно крыша поехала: ведь мы точь-в-точь повторяли жизнь моих стариков – безнадега и бедность…
Люк говорил выразительно и складно – пожалуй, даже чересчур складно. Тут не захочешь, да вспомнишь, какой он актер, и к тому же талантливый – вон как выучил свою роль!
– Я и не собирался их бросать, – продолжал Люк, – все получилось само собой. У меня разболелся зуб, и я поехал в Салем к врачу. А на обратном пути на автобусной станции увидел объявление, что требуется официант. Ну и решил попробовать. Тогда я хотел просто поднакопить деньжат, чтобы осесть на месте и не бродить с сезонниками.
– Ну и как – поднакопил? – ехидно осведомилась Диана. – Тогда почему твоя семья не получила ни гроша? Почему ты ни разу не вспомнил о них за все эти годы?
– Прости. – Люк немного смутился. – Это было жуткой ошибкой. Наверное, город сбил меня с толку. Всю жизнь я был нищим, но стоило выйти на работу, и самая красивая женщина в баре – я такой и не видал никогда – уселась за мой стол и так мне улыбнулась…
Словом, та женщина назвала ему номер своей комнаты в отеле. И он, конечно, пошел – из чистого любопытства.
– Понимаешь, я в первый раз попал в отель и поднимался на лифте, ну и все такое. Кровать с настоящим матрасом, чистые простыни, и самая клевая девка только меня и ждет…
Прежде Люк не был ни с кем, кроме Сары, и близость с искушенной замужней женщиной показалась ему настоящим блаженством. Он упивался молодым ухоженным телом. А на прощание ему небрежно сунули сотню долларов и посоветовали одеться поприличнее.
Так оно и поехало. Женщины валили косяком, и как тут было заставить себя вернуться в убожество и нищету, к Саре и писклявым детям?
– Я понимал, что поступаю неправильно. И все время хотел им что-нибудь послать – с самого-самого начала, – но куда? Сезонники только и делают, что переезжают с места на место. К тому же Сара была настоящей куколкой. Я не сомневался, что она скоренько кому-то приглянется. А потом мне удалось перебраться в Портленд и устроиться там получше… В Салеме я больше никогда и не бывал.
Диана безбожно опаздывала, но сидела и слушала Люка, презирая его все сильнее.
– Детка, ты смотришь на меня так, будто не веришь…
– Напротив, я тебе верю, но от этого еще хуже. У меня не укладывается в голове: как можно сбежать от жены и детей и обречь их на такое же жалкое существование, какое прежде ты вел сам. Ох, только не говори, будто ты их не нашел! С деньгами ты из-под земли бы их достал. Ты мог бы открыть для них банковский счет. Мог бы вспомнить об ответственности за тех, кто от тебя зависит. Двое тощих, беспомощных малышей – черт побери, я же видела их фото! Ты обрек их на голод! И ничуть не страдал за своих собственных детей…
– Но я же признал, что ошибался.
– Ничего себе – ошибочка! Ты вел себя как самый отъявленный мерзавец и как исправлял свою «ошибку»? Швырнув им подачку от своих трех сотен годовых? Школа, лечение, еда, одежда, аренда дома – и на все это тысяча в месяц! Да одна твоя шуба стоит не меньше тысячи!
– Все уже устроено! – перебил ее Люк. – Я открыл для них счет…
– Ну да, потому что испугался, как бы тебя не потащили в суд! – вскричала Диана. – О твоей подлости пишут все газеты! Люк Мерримэн, суперотец из телешоу, бросил собственных детей! И даже когда они отыскали его, более чем обеспеченного по их стандартам, он отделывается от них мелочью, с которой не жалко расстаться. И не желает видеться с ними, писать письма или хотя бы позвонить. Не подарит им ничего даже на Рождество…
– Ну ладно! – взорвался Люк. – Согласен, предки должны любить детишек, но знаешь, что я тебе скажу? Все это сюсюканье хорошо для среднего класса или для богачей! А из таких бедолаг, как мы, предки своими же руками по-быстрому выколачивают все чувства! Мой собственный папаша колотил меня по чем попало, когда надирался, – вот и вся любовь! И случалось это каждый день, а то и чаще! Тебе, значит, правду подавай? Ну так слушай! Когда Сара приволокла ко мне этих крысенышей, я чуть не околел со сраму! Глянул на них – и ровно в зеркале себя увидал! И не потому, что они на меня похожи, а потому, что были такими же грязными, оборванными и безмозглыми, каким был я сам! Такие люди, как ты, воображают, будто бедность не порок, а все бедняки достойные да честные! Хорошо сидеть и выдумывать из головы, когда ни разу в жизни не остался без обеда – если только ты не на какой-нибудь диете для выпендрежу! Да вы же понятия не имеете о настоящем голоде и холоде, когда у тебя нет дома, а вместо любящего папочки – спившийся козел, готовый пришибить только за то, что ты родился на свет! По крайней мере хоть в этом я не виноват перед своими детьми! Я никогда их не бил, хотя здорово боялся, что рано или поздно дойдет и до этого! Вот почему я просто взял да и смылся от них подальше!
Люк, нервно засунув руки в карманы, зашагал по комнате. Диана тоже вскочила.
– Ты что же, всерьез пытаешься убедить меня, что бедные люди не любят своих детей? Да как ты смеешь так врать и лить грязь на всех разом, и прежде всего на свою Сару!
– Да ладно, я не против, чтобы они жили получше, и в конце концов я же дал им денег? Теперь у них все устроилось, но видеться с ними – это уж слишком! Извините покорно. Меня вообще мутит от детей. Я тебе не Пэт Уинстон!
Диана мрачно улыбнулась: ну надо же, кто ей об этом говорит!
– Пойми, Диана, я вовсе не пытаюсь себя выгородить. Да мне достаточно сказать, что я готов брать детей на уик-энды или повезу их в отпуск, и все взвоют от восторга. Но я этого не делаю. Мне просто духу не хватает врать про любовь, которой тут и не пахнет!
Люк внезапно повернулся и взял ее за руки. Не успела она вырваться, как по всему телу пробежала знакомая дрожь. Чтобы овладеть собой, она спрятала руки за спину.
А Люк привораживал Диану взглядом, словно заглядывая в самую душу. Вот он как бы в растерянности посмотрел на свои пустые руки, затем снова на нее.
– Диана, мои чувства к тебе остались прежними. Я люблю тебя. Я любил тебя всегда и никогда не разлюблю. Мне не нужна ни одна женщина на свете. Только ты, только Диана – отныне и навсегда. И я хочу, чтобы мы поженились, как только оформят развод.
– Зря ты об этом заговорил, – горько шепнула она. – Слишком поздно. Я выхожу замуж за Мэтью.
Она не собиралась смягчать эту новость – не все ли равно, что подумает о ней Люк! Он обиженно сказал:
– После того, что натворил я сам, трудно тебя обвинять. Мэтью наверняка любит тебя так же, как я. Да разве можно тебя не любить? Ты чудесная женщина. Вы принадлежите к одному миру. И он наверняка побогаче меня. – Люк жалобно вздохнул. – Даже подумать страшно, что со мной будет без тебя. Когда все развалилось и меня скинули с небес на землю, я трезво взглянул на свое шоу… – Он сокрушенно покачал головой. – Ну и кошмар! Позор, да и только. И «Альфа» обошлась со мной по заслугам. Мне не следовало драть нос и корчить из себя невесть кого. Ну, теперь с этим покончено. Я больше не пью, не колюсь и не курю травку. И думаю, еще смогу стать артистом, если буду как следует вкалывать. Но мне не обойтись без тебя, Диана. Никто не понимает меня лучше, чем ты. Я верю тебе, потому что ты всегда была честной со мной. Даже насчет Мэтью. Разобравшись, что за штучка эта Ники, я сразу понял: она врет. Ты нужна мне, детка…
Диана ничего не могла с собой поделать: гнев сменился знакомым возбуждением и истомой. Она растерянно тряхнула головой. Нет, ни за что: после всего, что Люк натворил, что наболтал тут о Саре и детях…
Она должна выдержать, не поддаться на обман! У этого типа нет ни совести, ни чести. Даже его раскаяние – сплошное притворство. Скандал в газетах загнал Люка в угол. Ему действительно некуда податься. Сейчас он готов пообещать что угодно. Но стоит делам хоть чуть-чуть наладиться – и вернется тот спесивый, жестокий мерзавец, бабник, которым он был с самого начала. Сначала Люк пользовался услугами Сары (целых семь лет!), потом услугами первых встречных богатых женщин, потом Дианы и Ники – и сколько таких будет еще? А в том, что они будут, Диана не сомневалась!
До боли вонзив ногти в ладони, Диана продолжала молчаливую борьбу с собой. Она ведь давно решила, что Люк недостоин ее, что она будет счастлива с Мэтью – так какого черта не прогнать сейчас это ничтожество? Что ей мешает?
Неуверенно улыбнувшись, Люк сделал шаг вперед.
И вдруг Диану осенило. Она питает такую же слабость к «сладким идиотам», как многие мужчины к «сладким идиоткам». То есть к безвольным и глупым женщинам, полностью зависимым от сильного пола.
Власть – вот он, мощный наркотик, сильнейшее возбуждающее средство! Диана всю жизнь зависела от этого стереотипа! Но почему ее так манила власть? Да потому, что она была знакома ей с детства. Отец управлял матерью, а брат – ею самой. Женщины всегда под пятой у мужчин.
Вот откуда взялся этот страх любви. Полюбить означало для нее потерять контроль над собой. И Диана не позволяла себе настоящей близости ни с одним мужчиной. Только Люк показался ей совершенством. Не претендуя на роль главы или хозяина, он стал ее творением, ее «сладким идиотом».
Власть возбуждала Диану всегда, а абсолютная власть стала абсолютным возбудителем.
– Я люблю тебя, Диана. – Как обычно, Люк дождался нужной минуты. – И знаю, что ты тоже любишь меня!
Любила ли она Люка? Или свой талант, позволивший сотворить из него Пэта Уинстона?
Люк между тем подошел к Диане вплотную, даже обнял ее и поцеловал.
Диану охватил знакомый жар, но она заставила себя не отвечать ему и не закрывать глаза.
Люк прибег к старой уловке, пытаясь подчинить себе Диану с помощью секса. Кто знает, сколько раз это у него срабатывало? Сработало и с ней. Неуверенность в своих силах побуждала Диану добиваться лидерства – даже в постели.
Вступив в борьбу и с Мэтью, она все же научилась делить власть с равным себе человеком и поняла, что это намного приятнее. И все же…
И все же взгляд Люка словно говорил: «Возьми меня! Я твой!»
Диана обмирала от желания затащить его в постель.
– Пожалуйста, Люк, уходи.
– Нет!
– Да!
Он смотрел на нее так, словно не верил своим ушам. И как же больно было видеть его обескураженное лицо, дрожащие губы!..
– Детка, прошу тебя! Ты мне нужна!
– Я больше не в силах помочь тебе. Поищи себе другую.
– У меня никого нет! Все от меня отвернулись! – Голос Люка дрогнул. Поникнув, он закрыл лицо ладонями.
Диана, подождав, пока он вытрет глаза, проводила его к двери.
Люк, бросив на нее отчаянный взгляд, вышел.
Вся дрожа, она опустилась в кресло в полном изнеможении. Диане казалось, будто она весь день таскала мешки. И все же она сделала то, что следовало.
Диана долго еще сидела, опустив голову, и размышляла. В памяти почему-то всплыл последний разговор с матерью. Марта спросила, собирается ли Диана переезжать в Сэдж-Харбор. Диана не знала, что ответить, поскольку до сих пор сомневалась, выходить ли замуж за Мэтью. Поэтому, конечно же, не задумывалась о том, где они будут жить.
– Наверное, нам придется проводить много времени в Сэдж-Харборе, поскольку там школа Андреа, – нерешительно ответила она. – Во всяком случае, так будет до лета. А в сентябре девочка может пойти в частную школу в Манхэттене.
– Понятно. Ну, Диди, надеюсь, ты настоишь на своем.
– Не беспокойся, мама, я только тем и занимаюсь! – рассмеялась Диана. – Не веришь – спроси у Мэтью!
Наконец-то она осмыслила то, что не давало ей покоя все это время. Впервые в жизни Диана разглядела под грубоватыми и покровительственными манерами отца глубокую и нежную привязанность к жене.
Марта Кент Синклер отказалась от блестящей карьеры ради простой жизни с любимым человеком, и он был благодарен ей за это. И не кто иной, как мать, руководила их отношениями, поскольку принесла огромную жертву. Она не лгала Диане, утверждая, что счастлива. Ведь мать добилась того, чего хотела.
Нужен ли Диане такой брак?
Нет, вряд ли. Ей незачем руководить близким человеком, ибо она научилась контролировать себя и переоценила свою жизнь.
Диана набрала номер Мэтью.
– Привет, милый, еще не спишь?
– Нет. Собирался прилечь. Мы до сих пор обсуждали новость с Энди. Она приняла ее весьма неплохо. Конечно, не запрыгала от восторга, но и не выразила протеста. Дочка сказала, что теперь вы вместе будете присматривать за Энди-Оборвашкой. Диана улыбнулась:
– Полагаю, это означает, что Андреа согласна принять меня в семью. Да, кстати, где мы теперь будем жить? У тебя или у меня?
– В нашем новом доме. Купим что-то такое, что устроило бы всех.
– Ага, это очередной из твоих компромиссов? Смотри, как бы нам не оказаться посреди чиста поля или на лодочной станции на островах в Ист-Ривер!
У Дианы полегчало на душе, и, пока они болтали, она видела перед собой только Мэтью.
