Текст книги "Протеже"

Автор книги: Джастин Валенти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Мэтью пару раз побывал на репетициях, но не смог спокойно наблюдать за тем, как вели себя Диана и Люк, хотя те и пытались сдерживаться на людях. Пожалуй, легче встретиться с ней одной за деловым ленчем, хотя все общие дела можно решить и по телефону.

Наверное, Сэйлс лелеял тайную надежду, что охладеет к Диане, если получше узнает ее. Вдруг она начнет швырять салфетки, или ругаться с официанткой, или выкинет еще что-то в этом роде и наконец проявит свою низость? Однако выходило совсем наоборот, и с каждым днем Диана нравилась Мэтью все больше и больше.

Внезапно он заметил, что Бет давно проснулась и следит за ним с добродушной улыбкой. Да, уже поздно и пора возвращаться домой.

Борясь с тоской, Мэтью завел двигатель и задумался, долговечна ли связь Дианы и Люка. Ему казалось, что у них нет ничего общего. Может, это безумная страсть – своего рода наваждение, такое, как сам Мэтью некогда испытывал к Лори? Тоскливо вздохнув, он припомнил все зловещие симптомы ее охлаждения и свою беспечность. Человек, ослепленный любовью, всегда склонен слишком легко прощать предмету своей любви.

И тем не менее даже самым горячим чувствам рано или поздно суждено остыть, особенно когда дело касается двух столь несовместимых людей, как Диана и Люк.

Сара Коулс с трудом отвлеклась от коробки, которую пыталась упаковать, и взглянула на качавшуюся над головой голую лампочку без абажура. Дети затеяли такую возню и визг, что все в их лачуге ходило ходуном.

Она попыталась растащить их.

– Эй, хватит, слышите? – Сара звонко шлепнула по заднице Дэйзи.

Шестилетняя малышка скуксилась и заревела:

– Вечно ты все на меня сваливаешь! Мама, это он начал!

– И н-не я! – заверещал четырехлетний Джой.

– Ты, ты!

– Н-не я!

– А ну, хватит! Я и так уже оглохла! Дэйзи, ты старше и должна быть умнее! – Заметив, как Джой показал сестре язык, Сара напустилась на него: – А сейчас кто начал? Разве не ты? Вместо того чтобы дурью маяться, помогли бы лучше сложить вещи! Времени совсем не осталось! Дэйзи, положи все это в коробку!

– Нет! Не хочу снова переезжать! Мне здесь нравится, мама! Я подружилась с детьми, мы вместе играем!

– Но нам нельзя здесь оставаться! У Грэшхэма уже собрали всю ежевику! Нет работы – нет денег, и что мы будем делать? Соображай, детка!

– А я все равно не поеду! – Дэйзи схватила чашку и со всей силы запустила ею в стенку.

Разъяренная Сара кинулась на дочь, но та оказалась проворнее: увернулась и выскочила вон, оставив распахнутой дверь.

– Эй, п-подожди м-меня! – завыл Джой и последовал за сестрой.

Сара решила не гоняться за ними попусту. Все равно от таких помощничков мало проку.

Устало опустив голову, она разглядывала осколки чашки – ее уже нельзя было склеить. Пришлось смести все веником и выбросить.

Несмотря на прохладный вечер, Сара обливалась потом, пока укладывала в коробку потрепанные джинсы и свитера. Она пошатывалась от слабости: еще бы, ведь сегодня ей не удалось толком поесть. Деньги были на исходе, а им нужно купить бензин, чтобы перебраться из Орегона в Калифорнию.

Саре не очень-то улыбалось тащиться в такую даль, да и среди сезонных рабочих прошел слух, будто возле Салема требуются люди на уборку хмеля. Но она не отваживалась сунуться туда: вот-вот из тюрьмы должны были выпустить Уолта.

Уолт. От одной мысли о нем у Сары волосы вставали дыбом. Она, наверное, была не в своем уме, когда вообще решила с ним связаться! С одним Джоем Сара не знала покоя с тех пор, как ему исполнилось два года. Дерганый, с лихорадочно блестящими глазами, мальчишка умел имитировать любой звук, но не мог нормально говорить. Вообще-то ее дети что один, что другой – оба были с придурью. Дэйзи росла тощей, как щепка, и под носом у нее вечно висела капля. А Джой только и делал, что ломал себе то руку, то ногу. В конце концов он кое-как начал говорить, но так и остался заикой.

Сара привычно помолилась: может, добрый Господь ниспошлет ей толику своего милосердия? Ведь не совсем же она пропащая душа! А что до Уолта – так это было временное помутнение, ошибка, как и совершенный прежде грех. Но ведь она не виновата, что осталась одна, с новорожденным Джоем и двухлетней Дэйзи! Сара почти год пыталась продержаться одна, хотя работать в поле с Джоем на руках было куда как тяжко! Он постоянно удирал от нее и топтал и мял больше ягод, чем она собирала.

Уолт заметил Сару тогда на поле и положил на нее глаз. Сам-то он вовсе не видный – квадратный коротышка, да и рожа корявая. И было ему чуть ли не под сорок, тогда как самой Саре едва исполнилось двадцать четыре. Вот Уолт и запудрил ей мозги: дескать, если они станут работать вместе, то наймут для Джоя и Дэйзи няньку.

И хотя Уолт не очень-то ей нравился, куда было деваться? Поначалу все шло отлично, но вскоре он запил и стал вытворять жуткие штуки, особенно когда сломал ногу и не смог ходить на работу. Пьяный Уолт совсем ничего не соображал и бил смертным боем ее и детей. Сколько раз Сара пыталась сбежать от него, но он находил их снова и снова. Уговаривал вернуться, обещал, что и пальцем больше не тронет, но каждый раз нарушал свои клятвы.

Короче, Уолт оказался самым настоящим алкашом, пропойцей, и Сара не желала иметь с ним дела. Она подалась в Калифорнию на сбор апельсинов, чтобы убраться от него подальше. Но вскоре прошел слух, будто Уолт ввязался в драку, пырнул кого-то ножом и угодил в тюрьму.

Вот они и вернулись в Орегон и поживали себе тихо да мирно, покуда пару дней назад Дорис не шепнула Саре, что Уолта скоро должны отпустить. Она слышала эту новость от своей кузины, приходившейся какой-то родственницей матери Уолта.

Запихнув наконец все вещи в коробку, Сара выволокла ее на улицу.

– Дэйзи! – заорала она в темноту. – Дэйзи, поди сюда! Помоги!

– Нет, не буду! Не хочу никуда ехать! – Дочь болталась где-то поблизости.

Сара решила, что проще управиться самой, чем силком тащить к машине дочку.

Старенький «додж» достался Саре еще от Лукаса, и она следила за машиной как могла. Ведь она давала свободу передвижения – иначе пришлось бы толкаться с другими сезонными рабочими по грязным поездам и автобусам. Ради машины Сара даже научилась читать, с превеликим трудом и муками, чтобы получить водительские права.

Поворачивая ключ в замке зажигания, Сара обреченно думала, что «додж» доживает последние дни. Она уж и так чинила его без конца. Аккумулятор давно следовало заменить, свечи почти не давали искры, да и проводка совсем прохудилась. Наверное, если бы Лукас увидел сейчас свою машину, то здорово удивился бы, что она вообще ездит до сих пор. Ведь «додж» был изрядно потрепан еще тогда, когда достался Саре.

А она все реже вспоминала о Лукасе. В один прекрасный день он просто взял и исчез. И вот уже три года от него ни слуху ни духу. Одно Сара знала наверняка: Лукас больше не отирался на шабашке – иначе давно бы дошли слухи.

Сара провозилась еще около часу и наконец-то собралась отправиться в путь. Было около десяти вечера, и от усталости у нее подкашивались ноги. Хорошо, что хоть в машине она сможет сидеть. Ведь до утра нужно убраться как можно дальше. Чтобы и духу их не было в этом штате.

Осмотрев напоследок убогую лачугу, Сара удивилась, как им удалось прожить здесь целых три месяца. Теперь, когда все вещи были убраны, голые стены казались еще страшнее. Единственная кровать разваливалась, у стола не хватало ножки, а все стулья качались и скрипели. Керосиновая печка нещадно коптила, а о холодильнике вообще не было речи.

Пожалуй, из такой дыры будешь рад уехать хоть к черту на рога!

– Дэйзи, Джой, а ну сюда! – крикнула она. – Мы уезжаем!

Но ей никто не ответил. Отыскивая детей, Сара с яростью пробиралась сквозь колючие кусты. Ни у Гарсиа, ни у Изабель Перес их не видели. Пропали – и все тут!

А время бежало все быстрее. Сара вернулась к дому и услышала возню. Чертовы проныры вернулись и приволокли с собой ежевики. Густые лиловые потеки ежевичного сока щедро украсили стены и пол.

– Ой-ой-ой! – вопила Дэйзи, вырываясь из материнских рук. – Никуда я не поеду!

– Поедешь как миленькая! И хватит меня доставать! – рявкнула Сара и со всей силы ущипнула паршивку за руку. – Что, больно, да? Погоди, еще не то получишь! Потому что скоро нас отыщет Уолт! Это точно, его уже выпустили! И если мы не унесем отсюда ноги, посмотришь, как он снова начнет выколачивать из тебя дерьмо!

Дэйзи завыла в голос, растирая руку, а Джой испуганно распахнул глаза и забормотал что-то невнятное.

Сара, чувствуя себя виноватой, обняла детей. Она не хотела говорить про Уолта: у них наверняка снова начнутся кошмары. Ей надо было лишь заставить их сесть в машину, чтобы поскорее уехать. Но когда Сара вернулась в дом и увидела всю эту грязь после того, как дочиста выскоблила стены…

Нет, гордость не позволит ей уехать и оставить после себя такой свинарник. И она, отпустив детей, принялась убирать все, что они натащили. На этот раз Дэйзи помогала матери, а Джой, как всегда, во всем подражал сестре.

Потом дети повалились на заднее сиденье и моментально заснули. Сара, выезжая по ухабистому проселку на шоссе, поглядывала на них в зеркальце заднего вида и чувствовала себя последней дрянью.

Бедные малыши! Они ни в чем не виноваты. Им нужен папа. Сара любила их всей душой, но этого было слишком мало.

А она и так вымоталась до предела.

Глава 12

– Я соскучилась по тебе, Ники, – повторяла Гвен, сидя со своей юной пассией в уютном ресторанчике в Вест-Виллидже.

– Не больше, чем я по тебе, Гвенни, – с соблазнительной улыбочкой отвечала Ники.

Гвен только что вернулась из Провинстауна, где у ее сына была летняя практика в ресторане. И хотя они не виделись всего несколько дней, Гвен чуть не плакала от счастья, снова увидев подругу. Это не укрылось от Ники, и она решила ковать железо, пока горячо.

– Все ничего, если бы не эта жара, – томно пожаловалась она. – Вот было бы здорово поехать куда-нибудь подышать свежим воздухом! Представляешь, отправиться куда-то вдвоем? – Ники с удовлетворением заметила восторженный взгляд Гвен.

– Конечно, милая. Позволь мне все устроить. Это будет моим подарком.

Гвен, как всегда, заявила, что заплатит за все сама, и Ники очень обрадовалась, хотя и ломалась для виду. В конце концов, у этой бабы и так прорва деньжищ. А с нее самой вполне довольно раз в неделю потратиться на какую-нибудь безделицу типа бутылки вина или туалетного мыла. Не очень разорительные, зато тонко продуманные подарки. Главное – держать Гвен в уверенности, что Ники любит ее.

Итак, Гвен предложила отправиться на пару недель в Скандинавию, чем восхитила подругу. Ники никогда не удавалось накопить достаточно денег для путешествия, и она считала, что вполне заслужила эту поездку, угробив столько времени на Гвен. Они почти всегда оставались вдвоем. О, конечно, Ники выказывала желание познакомиться с кем-то из театральных приятелей Гвен, но при этом всегда утверждала, что не умеет общаться с парнями. На самом деле она опасалась, что люди, не ослепленные любовью, как Гвен, могут запросто ее раскусить. И не дай Бог напороться на кого-то из знакомых по телебизнесу – тогда все рухнет в один миг! Хотя Гвен не одевалась и не держалась по-мужски, но смотрела на Ники так, что все сразу становилось ясно.

Ники даже запретила Гвен звонить к себе на работу, объяснив это тем, что у нее нет времени на звонки, да и телефона тоже. Но, чтобы Гвен имела возможность связаться с ней, Ники забронировала номер в пейджинговой фирме, откуда сообщения ее старшей подруги передавали на телефон «Эбботт и Синклер». К счастью, Гвен не отличалась подозрительностью. К тому же, обожая Ники, она безоговорочно верила каждому ее слову.

Оказавшись в этот вечер в постели, Ники на совесть старалась ублажить Гвен, но при этом не забывала поглядывать на часы. Улучив минуту, когда подруга отправилась в душ, она включила телевизор на повторном показе «Мамаши и Мэг». Ей повезло: нынешняя серия оказалась не очень-то удачной.

– Ты никогда не смотрела этот сериал, Гвенни? – спросила Ники, когда та вошла, застегивая халат. – Кажется, что-то любопытное, хотя раньше я его не видела.

Гвен тоже его не видела. Она вообще редко смотрела что-то, кроме своих мыльных опер.

Ники нежно обняла подругу и привлекла к себе. На середине серии она, лениво зевнув, заметила:

– Что-то мне надоело. Все та же древняя чушь. Совершено преступление, но копы отчего-то не могут его раскрыть. Тогда за дело берутся мамаша и Мэг, причем одна из них непременно попадет в какой-нибудь переплет, и прочее в том же духе. Похоже, им стоит придумать что-то новенькое и освежить свое шоу. Спорим, Гвенни, ты бы запросто выдала им десяток приличных идей?

– Возможно, – ответила та, закуривая сигарету.

Началась реклама, и Ники догадалась, что Гвен обдумывает эту идею. Потом по лицу ее расплылась самодовольная улыбка. Ники очень быстро определила, что самое слабое место Гвен – это ее возраст и что она до последнего будет стараться скрыть его. Для нее это означало оправдать все чаяния своей юной подруги.

– Спорим, я угадаю, чем закончится эта серия? – Ники осторожно и расчетливо подталкивала Гвен в нужную сторону.

– Вряд ли, милая, – усомнилась та.

Тогда Ники принялась расхваливать ее, утверждая, что Гвен запросто заткнет за пояс любого сценариста.

Надежды оправдались: старуха приняла вызов.

– Если этого еще не делали, можно устроить так, что партнерство мамаши и Мэг окажется под угрозой. Скажем, тяжелая болезнь. И мамаше понадобится операция… нет, лучше не ей, а Мэг – это более неожиданно.

Ники как бы невзначай стала выспрашивать подробности, и Гвен, ни о чем не подозревая, выдавала их одну за другой.

Позднее Ники талантливо изобразила второй приступ страсти за этот вечер. Она уже знала, что Гвен часто сдерживается, опасаясь показаться слишком навязчивой, и тем больше радуется, когда игру затевает ее юная партнерша.

Чутье подсказало Ники, что сегодня Гвен больше, чем обычно, склонна к откровенности. Они, по обыкновению, болтали перед сном, и Ники решила выспросить, как Гвен стала лесбиянкой.

– Удивительно, но первым меня подтолкнул к этому Бобби, мой бывший муж.

Как и многие девчонки в школе, Гвен обожала своих учительниц, но это вовсе не наводило ее на мысль стать лесбиянкой. Она и слова-то этого толком не понимала. Гвен вообще отставала во всем, что касалось секса. До колледжа у нее не было своего парня, а Бобби оказался то ли вторым, то ли третьим по счету. Красивый, обаятельный и очень популярный среди сокурсниц, он слыл заправским бабником. Гвен несказанно гордилась тем, что он не только заметил ее, но предложил руку и сердце. На самом деле Бобби просто пускал пыль в глаза, но она догадалась об этом много позже. Он пришел в ярость, узнав, что у нее небольшое состояние, это обмануло его расчеты. Впрочем, Бобби и после свадьбы не пропускал ни одной юбки. Гвен не ревновала. Близость с мужем стала для нее скорее неприятной обязанностью, нежели удовольствием.

Закурив новую сигарету, она продолжила:

– Прожив десять лет в браке, Бобби стал здорово злиться на мое равнодушное отношение к тому, что для него было невероятно важным. Понимаешь, он возомнил себя гениальным совратителем, так отчего же у него ничего не получалось со мной? Бобби накачивал меня алкоголем, марихуаной, кокаином. Я заводилась до предела, но на секс мне было наплевать.

Однажды вечером он привел с работы юную рыжую девицу. Втроем они пообедали, основательно выпили и нанюхались кокаину. И Гвен впервые в жизни что-то почувствовала. Девчонка оказалась бисексуалкой и без труда добилась от Гвен чего хотела.

– Представляешь, какой это был для меня удар? Наконец-то мне стало ясно, кто я на самом деле, и Бобби тоже.

– Наверное, он с ума сходил от злости, – предположила Ники. – Большинство парней такие. Воображают, будто им достаточно «засадить свой нефритовый член по самые помидоры», или как там они говорят, и любая телка ошалеет от них.

– Точно. По крайней мере Бобби думал именно так и чуть не съехал с катушек, когда осознал правду. Он умотал куда-то в Рено и дальше, в Булдер. Я не пыталась его остановить. И умудрилась прожить одна, без алиментов на детей. Меня слишком пугало, что он обо всем расскажет в суде. Это было пятнадцать лет назад – детей я наверняка лишилась бы.

– А дети знают о тебе?

– Лиз, вероятно, догадывается, но ни о чем меня не спрашивает. А Перри слишком занят собственной персоной. Да оно и к лучшему. Мне не хотелось бы обсуждать эту тему.

– Я рада, что ты рассказала обо всем мне. – Ники поцеловала Гвен и потерлась щекой о ее плечо. – А твоя сестра тоже была рыжеволосая?

– Нет, – насторожилась Гвен, – не совсем. Скорее золотистая блондинка. Она была очень красивой и намного моложе меня. Когда у нее обнаружили болезнь, я училась в колледже и ничего не знала. Сестра хотела стать пианисткой. – Гвен помолчала. – Милая, не обижайся, но мне слишком больно вспоминать об этом.

– Ох, Гвенни, конечно, не надо. – Ники поцеловала ее, пожелала спокойной ночи и перекатилась на спину, рассеянно подумав о том, что слабость этой старухи к рыжим красоткам явно как-то объясняется комплексом вины перед умершей сестрой. Ну и пусть себе, коль скоро это сыграло Ники на руку. И она похвалила себя за то, что до сих пор не сделала ни единой ошибки.

Когда впоследствии Гвен вспомнит об этом вечере, на ум ей придут не новые эпизоды для «Мамаши и Мэг», а задушевная беседа и рассказанные ею тайны.

– Диана! – воскликнула Молли, влетая в кабинет своей партнерши. – Я была права по поводу Ники. Ее сценарий ни на что не годен!

Диана, с трудом оторвавшись от работы над «Пэтом Уинстоном», растерянно взглянула на подругу.

– Разве ты забыла эту ее чертову идею? Ты же сама убедила меня позволить Ники написать сценарий! Мэг чувствует себя неважно, но не обращается к врачу. А потом выясняется, что у нее опухоль…

– Ах, ну конечно, помню! Это была отличная идея…

– Точно. Но тогда я предложила просто купить ее и заказать сценарий кому-то другому. Помнишь, я говорила, что эта твоя крольчиха не сумеет нацарапать ни одного сносного диалога? Ну так вот, я не ошибалась! Полная бездарь!

– Полегче, Молли, полегче! Ты слишком наезжаешь на нашу малютку. Она же лезет из кожи вон…

– И не имеет ни на цент таланта!

– О'кей, дай мне просмотреть рукопись. Мы поработаем над ней вместе с Ники.

– Честное слово, не понимаю, с какой стати ты с ней так носишься! – фыркнула Молли, бросив на стол пачку листов.

Она ушла к себе, и Диана принялась за новый сценарий. Идея оказалась блестящей, она позволяла постепенно накручивать напряжение на протяжении всей серии. Мамаша постоянно подшучивала над своим здоровьем и над тем, что становится старой развалиной, тогда как Мэг едва исполнилось двадцать. Никому и в голову не придет, что дочь смертельно больна. По замыслу Ники, мамаше приходилось разрываться между больницей и делом, самостоятельно распутывая особо сложное преступление. Лишь за пару секунд до начала последней рекламной вставки зрители узнают, что опухоль доброкачественная и безопасная.

Это внесло бы полезное разнообразие в сериал в целом: лишний раз показать, как партнерши «Мамаша и Мэг» вдруг возвращаются к старому распределению ролей «взрослый – ребенок». Диану особенно восхищало то, с каким умением Пики наращивает напряжение и как правдоподобно выписаны взаимоотношения двух женщин в критической ситуации.

Однако по поводу диалогов Молли была совершенно права. Диане проще всего было бы заново перепечатать сценарий, но это показалось ей не совсем честным по отношению к Ники. Пришлось заказать обед в китайском ресторане и проторчать весь вечер в офисе, страницу за страницей переделывая текст.

– Вот теперь я понимаю, – повторяла Ники. – Да, конечно, так намного лучше!

Диана не заподозрила ассистентку в неискренности, напротив, она от души надеялась, что наконец-то сумела добиться толка.

Когда в половине одиннадцатого они уходили домой, Ники попросила Диану, чтобы та убедила Молли взять ее помощником продюсера для постановки этой серии. Диана обещала попытаться.

– Спасибо вам за все! – воскликнула Ники и даже обняла Диану.

По дороге домой Диана здорово озябла в своем легком костюме. В воздухе веяло прохладой – вечной спутницей августа. Такая погода всегда ассоциировалась у нее с днем рождения. Да, завтра ей исполнится двадцать девять лет. С усталой улыбкой она вспомнила те времена, когда каждый новый день рождения был долгожданным шагом в неизвестное.

Придя домой, Диана первым делом отправилась принимать горячий душ. Люк должен был вернуться к половине двенадцатого.

В гостиной она просмотрела запись пилотной серии комедийного сериала, снятого на «Первой американской». Никакого сравнения с ее «Пэтом Уинстоном». Если бы только удалось выбить для него кусок прайм-тайма! Похоже, Мэтью не будет против, но как уговорить Фила с его командой, составляющей программы?

Диана мельком познакомилась с Филом. Этот приятный седеющий мужчина на пороге шестого десятка был очень мил и даже обходителен: сказывался теплый прием, оказанный публикой ее пилотной серии. Как умно поступил Мэтью, предложив выпустить ее в эфир в понедельник в начале августа! День оказался вдобавок дождливым, что заставило многих людей остаться дома. И хотя следующие три серии пошли по четвергам в семь часов – немного рановато для прайм-тайма, – они подняли рейтинг до двадцати семи процентов! Диана не сомневалась, что, если бы шоу начиналось в восемь, результат оказался бы еще выше. В это время дети еще не ложатся спать, а взрослые, как правило, заканчивают свои дела.

Звонок в дверь застал ее врасплох. Неужели Люк забыл ключи?

Это действительно был Люк в классическом ковбойском костюме: сапогах, вышитой кожаной жилетке с бахромой, широкополом стетсоне. Он раскрыл поющую телеграмму: «С днем рождения, Диана, с днем рождения тебя!»

Люк раздевался, изображая медленный танец, чрезвычайно выразительный и возбуждающий.

– Мэм, я подумал, что вам захочется чего-то необычного в свой день рождения!

Диана не отрывала глаз от бугров мускулов, игравших под гладкой кожей, пока Люк снимал джинсы. Под ними была набедренная повязка – узкий лоскуток ткани, державшийся на резинке. Черт побери, если Люк никогда и не работал раньше в мужском стриптизе, то отлично знал, что к чему. Во всяком случае, на Диану его представление подействовало безотказно: в своей повязке, шляпе и сапогах Люк казался одновременно и знакомым, и чужим, и при этом невероятно сексуальным.

Он проделал еще несколько па, а затем повернулся спиной, позволяя ей полюбоваться своими голыми ягодицами. Потом посмотрел на нее: лукавая улыбка искушала Диану и манила проверить, что же кроется под тонкой тканью повязки. Шагнув вперед, она провела кончиками пальцев по широким плечам, груди, плоскому мускулистому животу, но не успела дойти до бедер – Люк игриво отскочил.

Скинув халат, Диана осталась совершенно нагой, подошла к Люку сзади и потерлась грудями о его спину. Он чуть подался вперед и застыл. И снова она пощекотала ему спину напряженными, твердыми сосками.

Так они постепенно двигались из гостиной в спальню. Наконец Диана не выдержала и толкнула его на кровать. Стетсон свалился на пол. Заставив Люка перевернуться на спину, Диана встала на колени и сняла с него сапоги, все так же касаясь грудями его бедер.

По тому, как топорщилась набедренная повязка, было очевидно, что он давно готов.

– Ну-с, мэм, вы уже получили мою поздравительную телеграмму, но если вам этого мало…

– Мало, очень мало, – шептала она, стаскивая с него повязку.

Люк играл роль нерешительного незнакомца, а Диана – опытной соблазнительницы, сходившей с ума от страсти. Все получилось великолепно.

После этого Люк принес бутылку шампанского и два бокала.

Диана сияла от счастья.

– Откуда ты узнал, что у меня день рождения?

– Ну, мэм, у меня есть свои источники… – многозначительно усмехнулся он.

Диана так и заснула у него в объятиях, переполненная любовью.

Утром она проснулась, окруженная грудой свертков в нарядной упаковке. Чувствуя, что вот-вот расплачется от восторга, Диана разглядывала все это великолепие.

Люк принес кофе и круассаны.

– Не хочешь все это открыть?

– Они такие красивые – жалко портить, – смущенно пробормотала Диана со счастливой улыбкой.

Они начали разворачивать подарки вместе. Это были шотландские кашемировые свитера от Бенделя – не меньше дюжины, всевозможных фасонов и чудесных расцветок.

– Ты говорила, что хочешь купить новый кашемировый свитер, – пояснил Люк. – Продавщица показывала мне один за другим, и я купил все, потому что все они будут тебе к лицу!

– Люк, как я тебя люблю! – Диана поцеловала его.

Но оказалось, что это еще не все. Он подал ей маленькую изящную коробочку от Картье. Диана открыла ее, обмирая от волнения, и чуть не ослепла от яркого блеска.

Это сверкали два бриллианта в чудесных серьгах. Ах, с какой гордостью она будет их носить!

В офисе ее ждал огромный букет роз от Люка, а на столе подарки от Хилари (кофейная чашка из тончайшего фарфора), от Ники (французское мыло) и от Молли (широкий декоративный ремень из кожи с бронзой).

– Совсем как в детстве! – радостно воскликнула Диана, благодаря всех. – Я не получала так много подарков с шестнадцати лет!

Она тут же надела ремень поверх кашемирового свитера – это смотрелось прекрасно.

Внезапно из Лос-Анджелеса позвонил Мэтью. Компания отказалась от дальнейших съемок сериала «Армия Флэнэгана», что означало свободное окно с восьми часов по четвергам. «Континентал» согласен предоставить это время «Пэту Уинстону».

– Спасибо, Мэтью, я так вам благодарна! – Диана была в восторге. – Да, ленч на следующей неделе. Чудесно!

Опустив трубку, она поспешила поделиться с Молли замечательной новостью.

– А кроме того, они дали согласие на съемку еще девяти серий – значит, у нас получается полный сезон!

– Отлично! – Подруги на радостях обнялись. – Пора устроить перерыв на ленч! – продолжала Молли. – Долго рассиживаться нет времени, но это обязательно надо обмыть!

Они отправились в небольшой французский ресторан и то и дело улыбались друг другу, сидя за бутылкой вина.

– Я даже не смела на такое надеяться, хотя наше шоу в десять раз лучше «Флэнэгана».

– Ну а я надеялась, Молли, и всегда верила в нас! А кроме того, на нас сработала программа в целом. Мэтью ничего не говорил, но, по-моему, они опасаются за успех «Коварных волн», которые начинаются в восемь тридцать. По словам Жюль, эта мыльная опера – любимое детище самого Фила Бэннона. И если перед ней пустят «Пэта Уинстона», у нее появится лишний шанс выжить. Да, Мэтью сделал отличный подарок ко дню рождения! Мне не терпится похвастаться Люку!

* * *

Диана сообщила ему обо всем в тот же вечер, за ужином в шикарном ресторане «Окно в мир», на верхнем этаже Центра международной торговли. Люк зажмурился и сказал:

– Спасибо тебе, Боже! И тебе, любимая!

Диана чувствовала себя на седьмом небе. Вот она, минута, ради которой стоило жить, – пик блестящей карьеры и страстной любви, вместе воплотившихся в этом неповторимом человеке. Да, любая женщина позавидовала бы ее счастью.

После обеда Люк пригласил Диану потанцевать. Как только они вошли в зал, джазовое трио заиграло вариации на тему «Дня рождения» – и Диана знала, что эту музыку заказал для нее Люк.

– Люк, я так тебя люблю! – шептала она, держа его за руки и купаясь в любящем взгляде лучистых глаз.

Вскоре джазистов сменил другой ансамбль, и счастливая пара танцевала под негромкую медленную музыку до самого закрытия ресторана.

На улице их поджидал лимузин, но они, не дождавшись, пока их доставят домой, занялись любовью в машине под прикрытием темноты и матового стекла, отделявшего от них водителя.

Итак, Диана считала свое двадцатидевятилетие самым счастливым днем в жизни.