Текст книги "На веки вечные (ЛП)"
Автор книги: Джасинда Уайлдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 27
Нет нужды дышать
Кейден
Проснулся я медленно. Почувствовал что-то тяжелое на груди, на боку и на ноге. Что-то теплое и мягкое, что-то щекотало мне нос. Что это было? Это было незнакомо. Я спал один, всегда один. Но это было так приятно. Я не хотел, чтобы эта приятная тяжесть и чарующая мягкость исчезали.
Эвер. Это была Эвер. Я лежал на кровати с Эвер. Меня охватило чувство облегчения, радость и изумление. И потом на меня нахлынула паника – я испугался, что все это было сном, фантазией. Но потом вспомнил, что все это настоящее. И это было прекрасно. Больше, чем просто прекрасно – я не мог найти слов.
Любовь. Она любила меня, а я любил ее. Мы занимались любовью, и она умоляла меня не останавливаться и трахать ее. Когда она говорила это, это не звучало грязно или некрасиво – только невероятно сексуально.
Я приоткрыл один глаз и увидел, что Эвер лежит на мне: ее голова на моей груди, рука у меня на животе, нога обхватывает мою ногу. Волосы у нее разметались по лицу и щекотали мне нос. Я чувствовал ее теплое дыхание на своей коже и не осмеливался пошевелиться, не хотел беспокоить ее. Но не мог не прикоснуться к ней. Кожа у нее была, как шелк, как атлас, согретый солнцем. Белая, чистая, мягкая. Я коснулся ее плеча, и она что-то пробормотала во сне, заворочалась, и ее рука скользнула по моему животу, остановившись в миллиметре от члена. О, черт возьми, как хорошо я помнил, как она ласкала меня, пока мы засыпали, то, с какой нежностью она держала его в руках и поглаживала, но не для того, чтобы возбудить.
И теперь, когда я это вспомнил, мой член снова напрягся и поднялся, и я почувствовал горячее желание. Я погладил ее по руке, по боку и красивому изгибу ее бедра, ее попке. Я прикоснулся ладонью к ее ягодице и в блаженстве закрыл глаза, глубоко вздохнув.
Она снова заворочалась, и я замер на полпути к тому, чтобы заново открыть для себя все великолепие ее киски. Она что-то пробормотала во сне, и я почувствовал панику – испугался, как бы она не решила, что находится с ним, и не назвала его по имени. Но она не стала. Эвер убрала колено, опустила руку, так что ее ладонь была между моим потвердевшим членом и животом. Снова что-то пробормотала, и на этот раз я различил слова.
– Кейд. Кейден. Не уходи, пожалуйста... не надо...
– Я здесь, – прошептал я ей на ухо, – и я не уйду. Никогда.
– Ты мне нужен, – ответила она.
– И ты мне.
– Коснись меня, – я не был уверен, спала ли она, или проснулась, или пребывала в промежуточном состоянии, – коснись меня хотя бы раз до того, как уйдешь.
– Я никуда не уйду, – я положил ладонь на ее живот, вниз рядом с киской. – Я здесь навсегда.
Она тихо застонала от удовольствия. Я погладил ее живот и положил руку между грудей, обхватил их и почувствовал невероятную мягкость, а мой член привстал. Теперь ее соски были гладкими и твердыми, но как только я нежно провел по одному, то почувствовал, как он напрягся и набух. Эвер снова застонала, и я непроизвольно приподнял бедра. Я хотел, чтобы она прикоснулась ко мне, приняла меня в себя. Ее рука была так близко, она почти прикасалась, но все же не давала мне того удовольствия, в котором я нуждался.
Я погладил ее грудь, поласкал и помассировал ее, поиграл с ее сосками, чтобы они стали твердыми. Она снова застонала и потом положила ногу мне на бедро.
– Кейд... Боже, Кейд, – теперь ее голос звучал более бодро. – Я не хочу просыпаться. Не хочу... чтобы это был только сон.
– Это не сон, – прошептал я ей на ухо. Пальцем я провел линию по всему ее телу и погрузил два пальца в ее киску. – Это правда. Я здесь... мы вдвоем, в постели. Проснись и потрогай меня.
Это было довольно эгоистично, но еще это была попытка смягчить боль, которую я услышал в ее голосе, когда она молила, чтобы ее сон был правдой, и думала, что я уйду, когда она проснется.
Эвер пошевелилась, снова прижалась ко мне бедрами, а потом она убрала голову с моей груди и положила ее на подушку. Я замер, лаская ее грудь. Ее веки зашевелились, она чуть приоткрыла глаза, снова закрыла их, и потом открыла совсем.
– Ты настоящий, – она как будто была удивлена. – Я думала... так боялась, что это только сон, что все это мне приснилось.
– Знаю, – сказал я, – я так же себя чувствовал. Мне пришлось потрогать тебя, чтобы убедиться, что ты действительно здесь. А как только я начал тебя трогать, то не смог остановиться. Твоя кожа, как наркотик.
Она внимательно посмотрела на меня своими все еще сонными потрясающими зелеными глазами. Внезапно в них промелькнула тень страха.
– Ты же... никогда не будешь обманывать меня, правда, Кейден?
– Не буду, – пылко сказал я, – никогда.
– Ни в чем? Поклянись, что никогда не будешь обманывать меня. Я этого не вынесу.
– Я обещаю. Эвер. Я никогда не буду обманывать тебя. Не важно, что случится, ни в чем.
– Хорошо, – она погладила мою грудь, пресс. Ее рука двигалась кругами, и с каждым кругом она была ближе к члену.
– Скажи мне какую-нибудь правду.
– О чем? Что ты хочешь услышать?
– У тебя есть какие-либо фантазии? Что-то, что бы ты хотел сделать, но не делал?
Я задумчиво нахмурился.
– Да, наверное.
Например?
– Хочешь, чтобы я рассказал тебе о своих сексуальных фантазиях?
Она обольстительно улыбнулась.
– Ага. Ты расскажешь мне свои, а я расскажу тебе свои.
Вспомнить о моих фантазиях и рассказать о них было нелегко. Я открывал и закрывал рот, но ничего не получалось. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что это была Эвер, которая знала обо мне практически все. Единственное, чего она не знала, имело отношение к Луизе, и я знал, что как бы это ни было неудобно, мы и этим тоже поделимся. Я пытался вспомнить о чем-то, чего всегда хотел, но не получалось. О чем у меня не хватало храбрости просить у Луизы?
– Ну, наверное, просто... разные позиции, – сердце сильно стучало в груди. Эвер просто смотрела на меня и, очевидно, ждала подробностей. – Я бы хотел попробовать делать это с тобой в разных позициях, чтобы не только я был сверху.
Рука Эвер продолжала дразнить меня, гладить мой торс; теперь она задевала головку члена.
– Да? В каких позициях?
– Чтобы ты была сверху. Или... наоборот – сзади.
Она широко открыла глаза.
– Сзади? Ты хочешь сказать... анальный секс? – выдохнула она.
– Нет! Обычный секс, только сзади.
– А так, по-другому, не хочешь?
– Может, когда-нибудь. Но это не то, что я хотел сказать.
Она закусила губу.
– Так ты хочешь, чтобы я встала на руки и колени? – ее голос дразнил меня, глаза смеялись, но я видел, что она была серьезна.
– И не только это, – ответил я тем же игривым тоном. Лицо ее застыло, стало серьезным, почти что опечаленным.
– Что такое? Что не так?
Она нервно облизнула губы.
– Это одна из тех правдивых вещей. Я никогда... никогда этого раньше не делала, – она пожала плечами, пытаясь сделать вид, что все хорошо, но не вышло. – Однажды этот вопрос встал, но я не была готова. Или просто боялась. И... все.
– Все? – я чувствовал, что тут есть что-то еще.
– Да.
Я погладил ее по щеке.
– Эй. Это же я. Расскажи мне. Не скрывай.
– Он разозлился, когда я отказалась. Не то, чтобы совсем разозлился, просто ему это не понравилось. Как будто он не мог поверить, что я настолько эгоистична – вот что я слышала в тоне его голоса. И больше он не поднимал этот вопрос.
Я почувствовал, как во мне вскипает гнев.
– Эвер, послушай. Это твой выбор. Всегда, всегда твой выбор. Я просто хочу быть с тобой. Если есть что-то, что тебе не нравится, чего ты не хочешь делать, скажи.
Я проверил, смотрит ли Эвер на меня, чтобы она увидела, что говорю искренне.
– Никогда не бойся все мне рассказывать.
Она повернулась ко мне, прижалась лицом к груди.
– Прости. Это испортило настроение.
– Эвер, детка. Нет, не извиняйся. Я хочу правду. Хочу, чтобы мы всегда были честными друг перед другом, – я обнял ее за плечи и прижал к себе. – К тому же, мы ведь можем вернуть настроение. Все нормально, ладно? У нас куча времени. Ничего не имеет значения – только мы.
Она кивнула.
– Не возражаешь, если я приму душ?
Я пожал плечами.
– Все в порядке. Наслаждайся.
Она чмокнула меня в губы и встала с постели. При виде того, как покачивались ее бедра, пока она шла, при виде ее распущенных волос, я почувствовал, как мой член начинает подниматься. Такая красивая, такая сексуальная. Я не мог поверить, как мне повезло, что я с ней, и все ее тело – для меня. Я лежал в кровати и дремал, слушал, как льется вода, представлял ее мокрую кожу, мокрые пряди темных волос. Когда-нибудь мы примем вместе душ, но сейчас я чувствовал, что ей нужно побыть одной, чтобы освободиться от мыслей о Билли.
Я едва не заснул, когда почувствовал, как кровать прогнулась под тяжестью.
– Хочешь тоже сходить в душ? – спросила Эвер.
Я открыл глаза и присел. Она обернулась в красное полотенце, а другое полотенце было на ее голове, как тюрбан. Она вытирала лицо маленьким куском ткани.
– Конечно. Звучит заманчиво, – я не мог отвести от нее глаз, пока она стояла и снимала с головы полотенце, потом наклонилась и вытерла волосы.
Я встал с постели и пошел в ванную, но остановился, чтобы посмотреть на нее. У меня раньше никогда так не было, чтобы я делил с кем-то личные моменты или повседневную жизнь. Эвер что-то почувствовала и посмотрела на меня, пробежав пальцами по волосам.
– Что? – она улыбнулась мне. В ее влюбленных глазах застыл вопрос. – Ты так уставился на меня. Я никуда не уйду, обещаю.
– Не в этом дело, – сказал я, – просто... я так никогда раньше не делал.
Я прислонился к дверям, пытаясь сделать вид, что для меня разгуливать голым – в порядке вещей, хотя это было не так. В момент, кода бушевали страсти, легко было быть обнаженным. Теперь же, когда мы затронули личные вопросы, стоять перед ней, быть таким уязвимым и открытым, было труднее.
– Не делал что? – ее глаза смотрели на меня, пока мы говорили, как будто она не могла наглядеться.
– Не оставался на ночь. Не... жил с кем-то в одном пространстве.
Она недоуменно наклонила голову.
– Не понимаю, что ты хочешь сказать.
Я вздохнул.
– Ну, понимаешь, у нас с Луизой никогда не было своего места. Я жил с бабушкой и дедушкой, а она жила со своим дядей. Большую часть времени мы проводили либо в свободной комнате над конюшней – это не была спальня, просто помещение с кроватью, или на природе, на одеяле.
– Правда? На природе?
Я кивнул.
– Ну... мы только так могли уединиться. Проехать на лошади милю-другую, в самую глушь, где нет никого, кроме коров, лошадей и птиц.
– Так что, ты никогда не проводил целую ночь с кем-то еще?
– Нет, – я покачал головой.
– Ну, а я никогда не занималась этим на природе. Так что, вместе... думаю, мы можем это исправить.
– Мне бы хотелось, – я улыбнулся. – Мне просто нравится смотреть на тебя. Смотреть, как ты вытираешь волосы, на все смотреть.
Она облизнула губы – я начинал понимать, что это движение говорило о том, что она нервничала, хотела сделать что-то, что боялась. Темные мокрые пряди ее волос падали ей на плечи, красное полотенце было обернуто вокруг ее груди и доходило до середины бедра. Ее глаза встретились с моими, и она не отвернулась, когда подошла ко мне на расстояние в несколько футов. Когда она потянула за конец полотенца и стала медленно разворачивать его, у меня пересохло во рту, и внезапно стало трудно глотать; она взяла в руку другой конец полотенца и теперь держала оба конца, но все еще была прикрыта. А потом легким движением руки сбросила полотенце и предстала передо мной обнаженной. Мой член сразу же ответил на это: напрягся и встал при виде ее роскошных изгибов, темных кругов ее сосков, тяжести ее грудей, стройных бедер, ее глаз, зеленых озер, которые смотрели на меня со страстью.
– Боже, Эвер, – едва прошептал я. Я просто не могу поверить, что она создана для меня, что она дарила мне это невероятное сокровище – свое тело, страсть, любовь. – Ты самая потрясающая и сексуальная женщина, которую я встречал в жизни.
– Это был правильный ответ, – она подошла ко мне плавной походкой, покачивая грудями.
Теперь мой член был абсолютно твердым. Несколько секунд она смотрела мне в глаза, и я видел в них решимость и страсть. Она облизнула губы еще раз, и потом встала передо мной на колени. Какую-то секунду я просто не мог реагировать, только стоять в шоке, пока она брала в руки мой прямой член.
– Подожди, Эвер. Нет. Ты не... не должна...
Она взяла мой член в обе руки и стала гладить его.
– Я хочу. Хочу попробовать.
Она посмотрела на меня.
– Тебе раньше так делали?
– Да, пару раз, не так часто.
Она отвела глаза и посмотрела на мой член, на свои руки, которые гладили его. У меня пересохло в горле, и я инстинктивно сглотнул, когда она ласкала его. Потом я снова обрел голос.
– Эвер, серьезно. Я просто хочу тебя. Чтобы мы вместе...
– Если ты хочешь этого, заткнись и дай мне делать свое дело, пока я не струсила.
Она приблизила лицо.
– Я боюсь. Боюсь, что что-то сделаю не так. Что тебе не понравится. Что будет не так хорошо, когда...
– Малыш. Тут нельзя оценивать. Только не с нами. И сравнивать нельзя. Все, что ты делаешь, мы делаем, все, что угодно, лучше, чем все, что я знал. Так что если хочешь попробовать, я не возражаю. Только... не укуси меня.
Она рассмеялась.
– Думаю, с этим я как-нибудь справлюсь.
Еще один раз она нервно облизнула губы и потом подвинулась вперед, держа мой член в руках, и вот она приблизила свои губы к головке. Я выдохнул воздух и замер на месте, сжав руки в кулаки. Ее губы были... черт, Боже... такими мокрыми и горячими. Она издала звук «мммм» и отодвинулась.
– Не так... плохо. Ты и действительно хорош... на вкус.
– Ты тоже хороша на вкус. Не могу дождаться, когда сделаю это снова, – я закрыл глаза, а она сомкнула губы вокруг моего члена, и от этого закружилась голова, – не могу дождаться, когда снова попробую твою киску.
То, что я говорил непристойности, было для меня странно. Было странно то, что я вообще говорил во время секса. Раньше мы всегда делали это молча и тихо.
Она застонала, и от этого звука по мне прошли мурашки удовольствия.
– Мне, правда, правда, это понравилось. Можешь делать это столько, сколько хочешь.
Она погладила мой член одной рукой, от основания до ее губ, и назад, и из меня вырвался стон.
– Тебе нравится? Я все правильно делаю?
– Черт, Эвер, черт... – я даже не мог формулировать слова. – Так хорошо. О, Боже... как хорошо...
Теперь ее губы двигались, ласкали мой член, от головки до основания и обратно, а ее рука медленно гладила его. Я не мог поверить, что она делала это. Это была Эвер, моя Эвер. Моя прекрасная, совершенная Эвер. Я посмотрел вниз, на ее волосы, которые падали ей на плечи и закрывали щеки. Когда я смотрел на нее, она убирала случайную прядку волос изо рта. Я зарыл пальцы в ее густые мокрые волосы, отодвинул их с ее лица и осторожно убрал назад. Она подняла на меня взгляд, вынула член изо рта.
– Подскажи мне. Скажи, как тебе больше нравится. Только... ласково.
Она взяла меня в рот глубже – почти половина члена была в ее рту; она обхватила его рукой и стала поглаживать.
Я убрал ей волосы с глаз, не давил на нее, просто придерживал волосы.
– Можешь... немного пососать, если хочешь. Втянуть в себя.
Тогда она стала сосать, сначала осторожно, но потом все быстрее, а потом стала ласкать меня губами и все время стонала. Я стонал, вскрикивал, пока она делала это все быстрее, и мой член был все глубже, и я понял, что он уже у ее горла.
– Не... о, блин... не задохнись... Боже, так хорошо...
Она вынула его изо рта и взглянула на меня.
– Хорошо. Я хочу, чтобы тебе нравилось. Я хочу, чтобы ты полюбил это. Хочу... хочу, чтобы ты потерял контроль, как тогда, когда ты сделал это со мной.
Она снова взяла его в обе руки и стала ласкать, используя остаток слюны, чтобы смочить руки.
– А что еще тебе бы понравилось?
Я не говорил этого, но думал, что когда Луиза делала это, она делала это быстро, руками доводила меня до оргазма, сосала, пока я не кончал. Эвер... она делала это медленно, и мы были на незнакомой территории. Все, что касалось Эвер, все о ней: как я занимался с ней любовью, как касался ее, – было для меня ново. И я был абсолютно уверен, что и для нее тоже.
– Не знаю. Так... так хорошо раньше никогда не было. Не знаю, может ли быть лучше.
Она посмотрела на мой член, на то, как она ласкала его рукой, от чего у меня подогнулись колени.
– Вот так. Мне правда нравится, когда ты так делаешь.
Эвер делала это снова и снова, гладила меня одной рукой и, как только рука доходила до головки, ее место занимала другая рука. Я уже не мог держаться, не мог твердо стоять на ногах. Каждое сексуальное движение ее ручек на моем члене заставляло меня задыхаться, доводило до самого края. Ее маленькие белые руки на моем члене – это так возбуждало, так невероятно возбуждало, что еще больше сводило с ума.
– А что если... что, если я сделаю это? – спросила она, и потом в одну руку взяла мои яйца, а другой – член у основания, а после облизнула меня языком по всей длине, а потом снова и снова. Я знал, что она пробует на вкус сперму, которая начинала вытекать из меня. Эвер продолжала ласкать меня одной рукой, а другой нежно сжимать яйца, массировать их. Язык ее двигался по всей длине члена, лизал, как мороженое, а потом она сказала:
– Ты действительно хорош на вкус. Мне очень нравится. Нравится, как ты реагируешь на все, что я делаю.
– Я... близко, – сказал я, – сейчас кончу.
– Хорошо, – пробормотала она, – давай. Хочу это почувствовать. Хочу тебя попробовать.
Она не отвернулась, и у меня ослабли колени. Чтобы стоять прямо, мне пришлось ухватиться за дверной косяк, а она начала поглаживать мой член двумя руками и сосать головку.
– Вот... вот так. Я... почти. Блин... Боже, да, Эвер, черт, как хорошо...
Она не сбивалась с ритма – сосала головку члена и ласкала его руками, и вот теперь я был у самого края. Я открыл глаза, чтобы посмотреть.
– Я кончаю, Эвер, да, да... вот, сейчас!
Я кончил ей в рот, а она плотнее сомкнула губы и приняла все внутрь, одной рукой обхватив член у основания и все еще работая, – сосала, глотала, двигала рукой, и пока волны наслаждения, вызванные ее движениями, пробегали по моему телу, из меня вылетали только стоны и ругательства.
Наконец, она вынула его изо рта и посмотрела на меня.
– Было... много, – сказала она, улыбнувшись.
Я смутился из-за того, что ей пришлось все проглотить, мне почти стало стыдно.
– Прости... – начал говорить я.
Эвер прервала меня.
– Нет, мне понравилось, как ты потерял контроль. И против вкуса я не возражаю. Вообще, мне понравилось, что ты так этим наслаждался.
Я поднял ее на ноги и заключил в объятия.
– Это было потрясающе. Спасибо, большое спасибо.
– Я рада, что сделала это, – она подняла голову и встретилась со мной взглядом. – Знаешь, можешь просить меня о чем угодно. Если захочешь что-нибудь сделать, просто скажи.
– И ты тоже.
Тогда я поцеловал Эвер и почувствовал себя на ее губах. Я поцеловал ее, чтобы что-то доказать, но не знал, что. Ее руки обняли меня за плечи, и она стала тоже отвечать, словно тонула, а мой поцелуй был тем воздухом, который бы спас ее. Я подтолкнул ее к кровати, собираясь дать ей то, что она дала мне.
Однако она остановила меня.
– Прими душ.
Она положила мне на грудь ладони и оттолкнула меня.
– Что, хочешь сказать, что я воняю? – поддразнил я ее.
Она наклонилась ко мне и принюхалась.
– Ну, может, немного...
Эвер ухмыльнулась и подтолкнула меня к ванной.
– Иди. Там есть полотенца. У моего шампуня не девчачий запах, и там есть обычное мыло. Так что, когда выйдешь, от тебя не будет пахнуть девчонкой.
Я закрыл за собой дверь в ванну, но не запер ее на замок. Это и правда была женская ванная: там были щипцы для завивания волос, фены, на стенах – небольшие картины, коробочки с макияжем, упаковки туши и какие-то еще вещества. На полу лежали лавандовые коврики, и полотенца совпадали по цвету, но полотенца, сложенные в шкафчик под раковиной, были разных цветов. Я бросил на туалетное сиденье черное полотенце и включил настолько горячую воду, чтобы только не обвариться. Зашел в душевую кабину и немного постоял под душем, потом поискал шампунь. Там было не меньше восьми бутылочек с разными шампунями, кондиционерами, гелями для душа. То, что показалось мне наименее девчачьим, пахло ванилью, и я взял это.
И вот когда я смывал шампунь, а мысли мои стали блуждать, тогда случилось это.
Алекс был мертв.
Я позволил себе забыть об том. Вычеркнул из памяти. Воспоминание накрыло меня, как приливная волна. Алекс лежит на спине, глаза широко открыты, в комнате пахнет смертью и рвотой.
Я попытался сдержать воспоминания, остановить паническую атаку. Но не смог. Я все продолжал вспоминать. Алекс, еще живой, курил трубку и смеялся, выдыхая облачко дыма; папа вел машину, я сидел на пассажирском сиденье, и он, что было нечасто, усмехался тому, что я говорил; мама у плиты готовила пасту. Алекс умер, папа умер, мама умерла. Я видел их в последние минуты, когда они испускали последний вздох. Как будто я смотрел кинопленку и видел это – то, что поражало меня раз за разом, как молния.
Вода остыла, и я почувствовал, что у меня ослабли колени. Я, как подкошенный, упал на дно душевой кабины, пытаясь дышать, пытаясь перестать трястись.
Я так долго держал все это внутри себя, так долго не думал об этом, вычеркивая из памяти, запирая глубоко внутри. Ничего не чувствовал. И вот появилась Эвер, своей прекрасной улыбкой и потрясающими глазами, своей нежной любовью, страстным влечением ко мне пронзала меня насквозь. Она отпирала все тайные комнаты, где я хранил воспоминания, и все это выходило из меня, и это было уже чересчур.
Я почувствовал, что вода перестала течь. Я вспотел, но мне было холодно. Я дрожал, стонал от боли.
– Кейд? Что случилось?
Эвер стояла на коленях рядом с душевой кабинкой. Она положила руку на мое мокрое плечо, отодвигала волосы с глаз.
– Они все... мертвы. Мама умерла. Папа умер. Алекс умер. Все оставили меня. И мама ушла. И папа. И Алекс, – я слышал, как произносил эти слова, но не мог замолчать, не мог контролировать их. – Я видел, как они умерли. Нашел Алекса. За несколько часов до того, как приехал к тебе. Нашел его. Я знал, что дела у него идут плохо, но не думал, что... Я не знал. Не знал. А папа просто сдался. Мама, по крайней мере, боролась. Она пыталась остаться, но все-таки не смогла. И он забрал ее. Рак забрал. Папа... он просто не мог жить без нее. Не смог жить без нее и просто сдался, просто, мать твою, сдался.
– Кейд, любимый. Мне так жаль.
– Все оставили меня.
– Я здесь, – она поцеловала меня в щеку, – я здесь. С тобой, Кейден. Я с тобой.
Я попытался вздохнуть, набрать воздух в легкие, постараться успокоить стук сердца.
– Эвер? – я знал, что это была она, но получилось как вопрос. – Ты не можешь умереть. Не можешь сдаться. Думаю, теперь я понимаю, почему папа сдался.
Она положила руку мне на плечо и подтолкнула меня. Я встал, с усилием вышел из душевой кабинки. С приступом паники я почувствовал на лице что-то мокрое. Слезы. Мне стало стыдно. После того, что Эвер сделала для меня, у меня случилась паническая атака, и я стал плакать. Я хотел спрятаться, но идти было некуда. Я был голым и мокрым. Она развернула полотенце и вытерла мою грудь, живот, плечи, спину.
Я хотел забрать полотенце, но она не дала мне.
– Эвер, я... в порядке.
Она улыбнулась мне с такой любовью и нежностью, каких я еще не видел раньше, и эта улыбка сияла на ее влюбленном лице.
– Давай я.
Я опустил руки и стал смотреть на нее, и мне было стыдно.
Полотенцем она вытерла мне лицо, лоб и щеки, потом вытерла волосы, встав на цыпочки, чтобы достать до них.
– Не извиняйся и не стыдись. Ладно?
Так странно было, что она стояла здесь, в крошечной ванной, со мной, и на ней не было ничего, кроме крошечных красных трусиков танга. Она так заботливо вытирала меня, и ее глаза, казалось, смотрели нежностью.
– Просто...ты видела, что я совсем расклеился... а нам было так хорошо вместе, просто потрясающе, и теперь я чувствую, что все порчу этой идиотской панической атакой. Со мной такого раньше не было, и я не мог остановиться, меня просто накрыло. Я не хочу, чтобы ты думала...
Она обернула полотенце вокруг моей талии, и я поправил его. Она положила ладони мне на щеки и прижалась всем телом.
– Кейд, ты имеешь право переживать. И ты ничего не испортил. И что это за любовь была бы у нас, если бы я, увидев, что ты расклеился, не смогла утешить тебя?
Я прикоснулся лбом к ее лбу.
– Спасибо.
Она приподнялась и поцеловала меня.
– Спасибо... что не оттолкнул меня. Думаю, большинство парней бы струсило. Ты впустил меня, сказал, что чувствуешь. Так и должно быть.
Я поклялся, что так и будет.
