Текст книги "Эта сторона могилы (По эту сторону могилы)"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

Видеть призрачные фигуры, вьющиеся вокруг склепов в кладбище Святого Луиса, превратило меня в настоящую мисс Фабиан. Кто знал, что я буду так придавать значения привидению. Но то, что Фабиан был прозрачным, еще не означало, что он плохой друг. Большинство привидений не были такими разумными и понимающими: они были лишь оболочкой, без мыслей, чувств, повторяя одни и те же вещи снова и снова, как в немом кино. Время от времени я видела духов, сохранивших человеческие качества, как Фабиан.

Привидения посмотрели на меня и Кости сначала любопытно, а потом презрительно, когда мы остались за воротами кладбища. Они были закрыты, предупреждая посетителей, что никто – мертвый или человек – не должен находиться в стенах этого места ночью.

Я сомневалась, что на нас нападут гули, так близко к месту встречи с Мари Лаво, но Кости стоял настороженно, когда я обвила его руку.

– Мой бедный кот будет ненавидеть меня за то, что я опять его бросила, – сказала я, просто чтобы немного разрулить обстановку.

Мы оставили Хельсинга в Огайо, оправдав этот поступок тем, что было бы жестоко везти его в багажнике Дукати. Я оставила его в миленьком месте, но достаточно странным, чтобы Эд и Скретч хотели его увидеть. Кажется, они намеревались посидеть с котенком Хельсингом, дабы хоть как-то показать их лояльность к Кости как к Мастеру.

Размышляя о том, что сучилось в Рице, я была рада не взять своего кота в Новый Орлеан. Если бы управление отеля узнало, что мы были частью погрома в лифте, они, скорее всего, взяли Хельсинга в заложники, чтобы отомстить нам.

Тэйт уже сделал пару звонков насчет того, чтобы тела гулей, погибших в лифте, были доставлены в местный морг. Ничто не заставит копа спрашивать о мертвецах на месте преступления, когда это можно сделать в одиночку. Тэйт отлично справился, но говорить с ним об этих преступлениях, а не с Доном еще раз напоминало мне о его плачевном положении.

Я нетерпеливо заерзала. Я не могла проводить много времени со своим дядей, исходя из ситуации с Аполионом, хотя знала, что этого времени у Дона осталось мало. А потом еще и гениальная идея моей мамы сделать татуировку бычьего глаза на своей заднице в знак вступления в команду. Ох, семья… Преступники не понимали, какой они занозой являлись, вставая между мной и моей семьей.

Кстати, – подумалось мне, – где гуль, который всегда сопровождал гостей Мари, которые хотели увидеть ее? Он должен был быть здесь десять минут назад. Так, будто я назвала его по имени, темнокожий гуль появился из-за противоположного угла, ошеломленный, увидев у ворот нас с Кости.

– Жак, – поприветствовал гуля Кости, бросив взгляд на часы на экране телефона, – мы случайно не испортили тебе веселье, а?

Лицо гуля стало нейтральным, когда Кости закончил говорить, пока оно совсем не потеряло краски.

– Ее Величество не знало, что Вы вернулись в город. Она предполагала, что Ваше отсутствие в городе означало отмену встречи.

Легкая улыбка озарило лицо Кости.

– Мы приехали пару минут назад.

Точно. И приехали не на самолете, поезде или машине; не после того, как гули наблюдали наш маршрут от и до. Мы с Кости прилетели примерно десять минут назад, приземлившись на крыше собора Святого Луиса на площади Джексона. После этого мы прошли пару кварталов до кладбища. Он не хотел, чтобы я использовала свои «крылья» снова, прогуливаясь в этом городе. Что-то вроде сохранения моей энергии на потом. Учитывая обстоятельства, я думаю, что он имел ввиду случай, если нам придется драться. И я знала, для какой моей стороны сохраняю свою энергию сейчас.

– Я оповещу Ее Величество, – сказал Жак, стоя на другой стороне улицы. Он достал свой телефон, тихо сказав что-то; его слова было не различить из-за шума в соседнем квартале. Джазовый оркестр, кажется, прибывал только завтра, но туристы и местные жители, видимо, решили подготовиться уже сейчас.

– Почему он пришел, если был уверен, что мы не появимся? – прошептала я Кости.

– Потому что Мари хотела убедиться в этом, – был его мягкий ответ.

Это звучало, как если бы Мари было какой-то незнаменитой королевой вуду. Они могла выглядеть, как нечто среднее между Миссис Баттерворт и Анжелой Бассетт, имитируя «мать семейства» или придерживаясь политики «не брать заложников», но Мари Лаво не имела ни одного из этих качеств. Исходя из того, что мы встречались с ней при похожих обстоятельствах, когда я пыталась узнать момент, превративший ее в полную задницу и она со своими суждениями против меня. В этот раз, однако, ставки были слишком высоки в сравнении со случаем, когда мы решали проблему с моим мертвым экс-мужем. Если бы я могла поступить с Аполионом так же, как и с Грегором, я бы не стала встречаться с Мари на все сто процентов.

– Она будет здесь через двадцать минут, – заявил Жак, возвращаясь к нам. Кости фыркнул.

– Я посмотрю на это после того, как скажу ей о проблеме, которую мы хотим с ней обсудить.

После долгих минут молчания Жак открыл ворота в кладбище и я вошла внутрь, шагая рядом с ним, но не позволяя контролировать ситуацию. Гуль начал закрывать ворота после того, как я зашла, но Кости выкинул руку, чтобы остановить его.

– Я иду с ней.

Он нахмурился.

– Ее Величество сказала, что сначала встретиться со Смертью, а потом только с тобой.

Кости улыбнулся, растянув губы, что сделало черты его лица еще более прекрасными, но голос не соответствовал его плейбойской внешности.

– Мне кажется, ты меня не услышал. Я иду с ней, и если ты думаешь, что сможешь остановить меня, скоро я буду украшать эти ворота твоей головой.

Жак был по крайней мере на две головы ниже и тоньше Кости, так что не было необходимости говорить о том, кто бы выиграл в случае драки. Гуль не мог остановить Кости, когда тот оттолкнул его от ворот. Это заставило его оглянуться и заметить, что привидения начали смотреть на нас с заинтересованностью.

– Сюда, – в конце концов сказал Жак, поворачиваясь к нам спиной.

Мы начали свой путь, обходя надгробия и другие могилы, идя прямо вперед к склепу Мари Лаво. Я знала, что это кладбище было знаменитым местом среди туристов, но я точно не приходило сюда повеселиться. Воздух дрожал от энергии, исходящей от привидений, заставляя меня чувствовать себя так, будто я прохожу невидимые преграды с каждым шагом. Кладбище не было большим, но из-за истории Нового Орлеана по поводу крайне высокого показателя смертности, десятки или даже сотни привидений смотрели на меня из каждого угла, когда мы проходили мимо.

Также ту присутствовали какие-то вибрации, отличные от временных колебаний во Французском Квартале. Там, на улицах, где лошади ездят вместо машин, и тротуары освещают газовые фонари, не было странным увидеть человека в одежде XIX века. Здесь же, атмосфера горя и меланхолии давила на тебя, заставляя меня представлять, будто каждое надгробие, которое я прохожу, жалеет об ушедшей жизни, которую они больше никогда не проживут.

Жак остановился у продолговатого склепа, носившего имя Мари Лаво, дату ее смерти и какую-то надпись на французском, которую я не могла прочесть.

Гуль сказал что-то вроде «Креол» и воздаяния Королеве вуду, после чего последовал оглушительный шум. Затем старые, разваливающиеся камни разошлись, образуя темную дыру внутри.

Мари могла быть расчетливой и мелочной, но у нее также было чувство юмора, заставляющее приходить сюда снова и снова.

Жак прыгнул в отверстие без предупреждения. Кости взгляну на меня, прежде чем сделать то же самое. Я последовала за ним через секунду или две, давая время приземлиться, чтобы я не приземлилась на него, и прыгнула в противно-пахнущую воду. Впечатляющий механический путь, безусловно, но ничто не оставалось полностью сухим в подземке Нового Орлеана. Мари нужен насос здесь, а не армия инженеров.

Над нами проход снова закрылся, оставляя лишь черноту здесь, в тоннеле, чтобы только немертвые могли найти путь. Я и Кости входили в этот список, так что я не беспокоилась об отсутствии света. Также на нас обоих была обувь, и эти отвратительные плавающие вещи не дотрагивались до моих ног. Я не испытывала неловкости, но тем не менее, взглянув на жесткие стены туннеля, меня пробрала дрожь.

После того, как мы прошли примерно сорок ярдов, Жак открыл металлическую дверь в конце, и сразу же показались ступени лестницы. Снова Кости пошел вперед, и мне не оставалось ничего, кроме как идти вслед за ним.

На вершине ступеней расположилась маленькая, без окон комната, которая расположена рядом с настоящим домом, или, быть может, мы находимся в одном из самых больших кладбищ. Я не имела представления, как Мари живет здесь.

– Ваше Величество, – поприветствовал женщину Кости, садясь на роскошное кресло и склонив голову в знак уважения.

Но когда я вошла вслед за ним и смогла разглядеть Мари, мою вежливость смыло взрывом хохота. На полу, прямо рядом с ней, лежал пластиковый контейнер, и мне не надо было заглядывать внутрь, чтобы понять, что там лежит.

– Обезглавленная курица, – сказала я, с трудом успокоившись, – очень круто.

Кости вопросительно поднял бровь, не догадываясь, что в нашу первую встречу с королевой гулей Нового Орлеана, я заявила, что была уверена в том, что она держит рядом обезглавленную курицу для своих вуду ритуалов. Видимо, она это запомнила и еще раз показала свое чувство юмора.

– Это было всем, что я могла сделать, чтобы поприветствовать вас, – ответила Мари, элегантно пожимая плечами. Ее голос бы слаще карамели, с едва различимым южным акцентом. Ее шаль сдвинулась, когда она села, а кудряшки подпрыгивали в такт движениям ее плеч. Потом ее глаза прищурились, когда на взглянула на Кости.

– Разве Жак не сказал Вам подождать, пока я говорю с Кэт?

Кости не изменил своей позы и не вздрогнул, но я чувствовала, что он сильно напряжен.

– Я уверен, Вы слышали об инциденте в Рице вчера, и без сомнений, Вы знаете, что на нее напали. Так что простите, Ваше Величество, если я слишком беспокоюсь о ее безопасности сейчас.

– Да, я слышала об этом, – никакая эмоция не отразилась на ее лице, – я предполагаю, что тела, найденные в отеле, те, кто на Вас напал?

– Все, кроме одного, – поправил Кости, – мы забрали его с собой, когда уходили.

Теперь мы наконец завоевали все внимание Мари. Она наклонилась к нам, ее взгляд ожесточился.

– Скажите мне, что Вы взяли его с собой.

– Простите, но он мертв, – бесстрастно ответил Кости.

– Вы его убили? – Мари была явно не рада этому, и я не думаю, что это было потому, что она желала гулю долгой и счастливой жизни. На самом деле, он был бы рад, что его спалил Влад, а не обработала Мари. Судя по ее репутации, она устраивала настоящий Ад тому, кто мог разрушить безопасность на ее территории.

– Это сделал Влад, – сказа я до того, как ответил Кости, – он не знал деталей.

В какой-то мере – это правда.

– Я поговорю с ним позже, – пробормотала Мари, скорее всего самой себе.

Я посмотрела на пустой стул, стоящий неподалеку.

– Вы не против?

– Пожалуйста, – махнула она рукой.

– Кости? – задала вопрос я, намереваясь сеть на его колени.

– Я постою, Котенок.

Я села на стул. До сих пор все шло намного лучше, чем я ожидала. Мари не убила Кости на месте за то, что мы убили гуля. Может, она думала, что Аполлион – достаточно сильная угроза, как и мы.

– Вы можете остаться, но должны молчать, пока я говорю с Кэт, или я вынуждена буду удалить Вас, – предупредила Мари Кости тоном, не терпящим возражений.

Мои надежды резко упали, когда она сказала это. Кости скрестил руки на груди и прислонился к стене, глядя вокруг так, будто ничто в мире его не беспокоило. Я не могла почувствовать его эмоции – он блокировал их, когда мы поднялись по тоннелю – но я могла поклясться, что эта ухмылка на его лице держала его мысли на расстоянии от Мари.

Я не могла помочь ему поддерживать этот образ, потому что не владела своими эмоциями так, как он.

Я прочистила горло, пытаясь прервать неловкое молчание.

– Итак…, что насчет Святых, а?

Взгляд Мари не покинул мое лицо.

– Когда мы встретились в последний раз, ты была полукровкой. Расскажи, Кэт, каково это быть вампиром?

– Прекрасно, – сказала я, зная, что она готова задавать мне такие наводящие вопросы, закатав рукава, – у меня прекратились месячные и калории больше считать не надо. Разве не прекрасно?

Она улыбнулась, показывая прекрасные белые зубы, контрастирующие с ее ярко-красной помадой

– Ты забыла упомянуть убийство своего первого мужа огнем.

Моя ответная улыбка застыла на лице. Я думала, что мы будем говорить об Аполлионе, но никак не о Грегоре. Он был вампиром, пробудившим Мари полторы сотни лет назад, но и она желала его смерти, поэтому я не стану скрывать мои настоящие чувства по поводу его смерти от нее.

Мари – ценный союзник, и с ней нельзя терять контроль и давать повод встать на сторону Аполлиона, – напомнила я себе. Взгляд на Кости: его вид выдавал то, что ему было нестерпимо скучно.

– Так как он смухлевал в поединке с Кости, совет Стражей Вампиров не стал предъявлять мне обвинения, – сказала я, гордясь, что мой голос остается спокойным.

Мари откинулась на кресло, лениво поглаживая ткань. Часть меня поражалась тому, где в этой комнате может быть секретная дверь. Это кресло явно не было повседневным, иначе оно бы уже давно покрылось плесенью, – подумала я, стараясь создать в голове план побега.

– Мошенничество меня не удивляет, – начала она, – высокомерие Грегора всегда было его главным недостатком: увезти тебя в Париж, когда тебе было шестнадцать. Я говорила ему приехать сюда, в его родной дом, место, где его будут слушать и уважать, но он решил проигнорировать это.

Все во мне застыло. Я не смогла взглянуть на Кости еще раз. Вспышки гнева, которые проходили через его сознание, ясно сказали мне, что он был очень близок к потере контроля.

– Итак, – я не могла играть голосом, как она, – Грегор сказал Вам о своих планах на меня, когда приехал?

Она продолжала гладить ручку кресла, будто нас и не было в этой комнате.

– Грегор много чего мне рассказал. Он пообещал мне защиты как единственный живущий на свете Мастер, обративший меня. Я говорила Вам в прошлом году, что если Грегор докажет, что Вы женаты, я встану на его сторону.

– Вы также рассказывали мне историю убийства собственного мужа, когда он зашел слишком далеко, – резко ответила я, – что ж, женитьба подростком, убийство моего друга, обращение матери в вампира и попытка убийства Кости тоже входит для меня в категорию «слишком далеко».Не вина Грегора в том, что он не обращал на меня внимания в шестнадцать, я ему ответила, что могу убить его.

– Не стану спорить, ты была ошибкой Грегора, – Мари и пальцем не шевельнула, – это не мое дело. Но, – пожимание плечами, – никто не может жить вечно. Никто, даже наш вид. Смерть преследует каждого и проходит через самые толстые стены, которые мы против нее воздвигаем. Помни это.

Это была угроза?

– Не хочу показаться грубой, Ваше Величество, но все это выглядит так, будто Вы мне угрожаете.

Мари фыркнула.

– Когда ты поймешь, что это на самом деле означает, поймешь, как победить Аполлиона.

Наконец-то мы перешли к теме. Я и так уже знала, что должна убить его, чтобы остановить, но если Мари пытается выглядеть крутой, я ей подыграю.

– Хорошо. Я не забуду.

Она улыбнулась, выглядя в одно и то же время добродушной и угрожающей.

– Ты должна. Если ты не будешь помнить, победит он.

– Ты всегда можешь сказать слово и мы будем жить, – не выдержала я.

Неужели столетия превращают вампира в скупого на слова человека?

– Я не присоединюсь к Вам в войне против Аполлиона. В прошлом году мой Грандсир привлек меня на свою сторону, но теперь, когда Грегор мертв, я поддержу свой народ.

Злость начала нарастать во мне.

– Даже если бесчисленное множество людей и немертвых умирает без причины? Я думала, Вы умнее, чтобы не вставать на сторону бесчувственного идиота.

– Это не фанатизм, – сухо поправила она меня, – но Аполлион ста сильней. Если я пойду открыто против него, я буду предателем среди своей расы. Даже те гули, которые не признают Аполлиона, встают на его сторону. Иначе будет гражданская война. И как я после всего этого могу верить в то, что раса вампиров не разрушится? – Мари послала мне сухую улыбку. – Я не так доверчива.

– О, да ладно тебе, – фыркнула я, – вампиры не думают о подчинении себе гулей. Вы знаете, что это просто мыльная опера Аполлиона.

Есть среди Вас такие, которые об этом мечтают. Если Вы недостаточно умны, чтобы понять это, Вы не заслуживаете победы, – прервала меня она.

Все во мне напряглось, готовое напасть прямо в эту же секунду, но она только взяла пустой стакан. Жак обслуживал нас в прошлый раз, хотя я и не понимала, как он держит тут холодный джин – тоник. Но вместо того, чтобы позвать его, Мари поставила стакан на ручку кресла, не говоря ни слова. Затем она открыло свое кольцо и оттуда показался маленький кинжал.

Вот, х…я. Только не это, – подумала я, пытаясь сдержаться. Ее взгляд остановился на мне, когда темно-пурпурная жидкость полилась в стакан.

– Смерть, – холодно сказала она, – не хочешь ли выпить чего-нибудь?

Глава 16

Я не решалась даже взглянуть на Кости, чтобы увидеть, выглядит ли он столь же потрясенным, какой чувствовала себя я. Играй безразличие, она может блефовать, напевала я самой себе, пытаясь не вздрогнуть, когда она протянула мне наполовину наполненный бокал.

– Какое необычное предложение, но ты же знаешь, что я предпочитаю джин с тоником, – сказала я, молясь, чтобы сердце не начало в панике биться. Если она действительно знает о моих ненормальных привычках в питании, кто ей сказал? И этот кто-то исказил полученную информацию, сообщив, что я пью кровь упырей, а не вампиров?

– Более дюжины лет назад Грегор рассказал мне свое видение о молодой полукровке, которая однажды овладеет даром пирокинеза, – сказала Мари. – После того, как погиб его прародитель, Тенох, остался только один вампир, который мог вызывать огонь и управлять им по своему желанию, а как ты знаешь, Влад Цепеш союзником Грегора не был. Грегор предполагал, что ты получишь эту силу приблизительно спустя столетие после того, как тебя обратят в вампира, и он считал, что ты окажешься под его контролем задолго до того. Но ты убила его, используя тот же огонь, не прошло и месяца с твоего обращения.

Я не двигалась, боясь, что малейший жест выдаст меня.

– Всем известно, – сказала я настолько спокойно, насколько смогла, – новичкам везет. Она резко рассмеялась.

– Тогда любопытно, что ты, как мне сообщили, больше не использовала огонь даже перед лицом крайне тяжелых обстоятельств. Ты использовала телекинез против группы вампиров в Монако несколько месяцев назад. Получаются две невероятные силы, и обе ты проявила раньше, чем через год после обращения. Не многовато ли для новичка?

– Я удачливая девочка, – сказала я, думая, что если бы по-прежнему была наполовину человеком, меня бы уже вырвало от напряжения.

Мари взглянула на бокал с кровью в своей руке, прежде чем встретить мой пристальный взгляд.

– Давай узнаем, – сказала она, и ее южный акцент изменился до такой степени, что зазвучал так, словно через нее внезапно заговорили сотни голосов, причем ни один из них дружелюбным не был.

Кости двинулся в тот же миг, что и я, но ледяной ветер оттолкнул меня назад с такой силой, что я перевернулась. Я вскочила с кинжалами в обеих руках, но в тот же миг их вырвало из моей хватки нечто похожее на острые как бритва когти. Я в неверии уставилась Кости, подвешенного в воздухе. Вокруг него кружили тени, его рот открылся в рычании, которое все же не заглушало ужасный пронизывающий вой, наполняющий комнату.

Мари не сдвинулась с места, а бокал крови по-прежнему находился в ее руке сбоку кресла. Я двинулась к ней снова, но была встречена стеной призраков, поднявшихся из-под земли, черты которых из-за их многочисленности были совершенно неясными. Когда я попыталась протолкнуться через них, меня пронзило такое чувство, что они кромсают мое тело тысячами бритв, но что еще хуже – моя энергия иссякала так же быстро, как это было во время моих первых рассветов после обращения. Боль распространилась во мне от пяток до самых бровей. Я посмотрела вниз, ожидая увидеть себя покрытой кровью, но на мне было лишь еле заметное грязное пятно, несмотря на то, что чувствовала я себя так, будто вот-вот грохнусь в обморок.

– Прекрати, – задыхаясь, крикнула я Мари.

Она пожала плечами.

– Заставь меня. Вызови огонь или выбей сей напиток из моей руки силой разума, и я прекращу.

Сука! Гнев наполнил меня, когда те злобные тени отбросили Кости к стене. Он больше не кричал. Он выглядел так, будто пытался что-то сказать, но не мог. Его лицо сжалось, когда он попытался вырваться, и еще больше жгучей боли вспыхнуло через меня, но на сей раз боль была не моя. Как эти призраки могли причинять столько вреда? Фабиан не мог даже обменяться рукопожатием!

Я, сузив глаза, посмотрела на Мари. Должно быть, ее сила позволила призракам сделать это, учитывая ее голос, звучащий как микрофон в могиле, и ледяные, вибрирующие волны, исходящие от нее. Несмотря на то, что я давно не вызывала ничего большего искорки, я все же попыталась превратить свой гнев в огонь, представляя, как Мари, это пушистое кресло и даже пакет с цыпленком у ее ног взрываются пламенным адом. Гори. Гори.

Ничего. Ни намека на дым не появилось на моих руках, уж не говоря об огне. Затем я попыталась сосредоточиться на бокале, представляя, как он разбивается вдребезги и кровь разбрызгивается прямо на нее. Более сильный удар раздался слева, слышимый даже за всем этим ужасным стенанием, издаваемым призраками. Повернувшись в ту сторону, я увидела, что Кости распластали по стене, а тени то появляются, то исчезают в его плоти. Фрагменты агонии прорезали мое сознание, делая более напряженными краткие периоды пустоты между ними. Черт возьми, Кости пытался оградить меня от своей боли, несмотря на то, что эти призрачные уроды буквально делали из него пюре.

Я отвела глаза, из которых полились слезы, чтобы сконцентрироваться на наполненном кровью бокале. Прошло не так много месяцев с тех пор, как я пила кровь Менчереса. Часть его силы все еще должна оставаться во мне! Разбейся, стекляшка, разбейся! Или, по крайней мере, выпади из ее руки.

Этих быстрых как молнии вспышек боли, мелькающих в моем сознании, становилось все больше, а периоды между ними все сокращались. Я не смогла не взглянуть на Кости снова. Его спина выгнулась, глаза закрылись, а мышцы сжимались каждый раз, когда одна из теней ныряла в него. Агония, просачивающаяся в меня от него, была ничем по сравнению со жгучей болью, разрывающей мое сердце, когда я видела его в таком состоянии.

Я оторвалась от него и впилась взглядом в бокал с ненавистью достаточной, чтобы взорвать его на песчинки. Не сработало. Ни малейший намек на движение не потревожил его. Возможно, все потому, что я не выпила так много крови Менчереса, как это сделала с Владом. Может, из-за того, что я перестала пить кровь Кости, теперь я была слабее и не могла собрать любую оставшуюся во мне силу телекинеза. В конце концов, причина не важна. Все, что я знала – то, что человек, которого я люблю, мучается от боли, а я, находясь в той же гребаной комнате, не могу помочь ему.

Я не удивилась, когда тупое медленное постукивание начало раздаваться у меня в груди. Мари вскинула брови, но при этом выглядела скорее любопытной, чем пораженной.

Ненависть волной поднялась во мне из-за того, как спокойно она сидела там, управляя всем этим хаосом так, будто это кукольное представление. Я рванула два кинжала из сапог и бросила их в нее прежде, чем даже спланировала само действие, только чтобы в расстройстве закричать, когда они отскочили от стены призраков, даже не задев ее.

Я бросилась к призрачному барьеру, полная решимости заставить ее поплатиться, но независимо от того, сколько раз я колотилась об извивающуюся стену потусторонних телохранителей, я не могла пробиться через нее. Хуже было то, что это, казалось, лишь ослабляло меня, заменяя гнев той же самой головокружительной летаргией, которую я чувствовала только однажды, когда Кости выпил всю мою кровь, чтобы обратить. Спустя, как мне показалось, часы, хотя, скорее всего, это были лишь минуты, я не могла даже стоять.

Отчаяние задушило меня, когда колени подкосились. Потустороннее завывание в комнате, казалось, стало лишь громче от триумфа призраков.

– Ты не можешь их победить, – заявила Мари голосом, все еще отзывающимся эхом тем же жутким способом. – Они не призраки. Они – Остатки, щепки основных эмоций, остающиеся после того, как кто-то переходит на другую сторону. Каждый раз, когда ты касаешься их, они питаются твоей энергией и болью точно так же, как вампиры питаются кровью, становясь лишь сильнее.

Находясь почти в шоковом состоянии, я уставилась на бетонный пол. На нем не было ничего, кроме трещин и пятен плесени, однако я видела нечто подобное этим Остаткам, когда Менчерес поднял призраков в ответ на ужасное заклинание, направленное против него. Несмотря на то, что они тоже были похожи на призраков, они были настолько смертоносны, что прорубались сквозь десятки вампиров, как горячий нож сквозь масло.

Эти Остатки казались такими же сильными.

– Ты работала над заклинанием до того, как мы пришли сюда? – выдавила я вопрос, несмотря то, что разговор, казалось, забирал у меня последние силы. – Где ты спрятала символы? Ее смех отозвался по всей комнате.

– Мне не нужны заклинания. Я не практикую черную магию; я и есть черная магия.

В любой другой раз я сказала бы что-нибудь едкое о том, что гордость всегда предшествует провалу, но учитывая, что я в полубессознательном состоянии валялась на земле, я не думала, что оскорбление возымеет тот же эффект.

– Чего ты ждешь, Смерть? – спокойно спросила Мари, глядя на Кости. – Если они продолжат питаться от него еще немногим дольше, в конечном счете, они убьют его. Если хочешь освободить его от Остатков, дай волю своим огромным способностям. Покажи мне огонь или сдвинь этот бокал хоть дюйм, и я отошлю их назад в могилы.

Мое сердце все еще отстукивало затихающие редкие удары из-за страха и ярости, а я смотрела на нее, отмечая каждую черточку ее внешности, как если бы эти детали могли помочь мне победить ее. Большие темные глаза, гладкая нестареющая кожа и полные губы, обрамленные темными волосами, едва касающимися кружевного платка, накинутого на ее дизайнерское платье морского цвета. Все в Мари выглядело современным и нормальным вплоть до ее разумных по высоте, но все же элегантных каблуков, однако эта женщина была самым опасным противником, с которым я когда-либо сталкивалась. Я думала, что только Менчерес обладал достаточной властью, чтобы пересчитать наши с Кости ребра, не вставая с места, но Мари сейчас делала то же самое. Ее способность управлять Остатками, должно быть, и была тем, с помощью чего Аполлион рассчитывал получить преимущество в войне между упырями и вампирами, и, должна признать, это было чертовски пугающе.

Я посмотрела на Кости. Его лицо исказилось, боль взрывалась в моем подсознании подобно очередям автомата, но хотя его рот и двигался, ни слова не срывалось с его губ. Мало того, что Мари приказывала Остаткам удерживать его у стены, она еще и заставляла их мешать ему говорить. Гнев всколыхнул во мне вспышку энергии, заставляя подняться, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.

– Мы обе знаем, что если бы у меня остались хоть какие-нибудь способности, я бы украсила стены твоими кровавыми, тлеющими останками прямо сейчас, – сказала я, надеясь, что мне хватило стойкости казаться более угрожающей. – Я получила те силы лишь на некоторое время, когда выпила крови Влада и Менчереса.

На ее лице мелькнуло удовлетворение, но через мгновение оно снова стало совершенно спокойным.

– Как у Мамбо, – сказала она, растягивая незнакомое слово. – В моей секте вуду избранные Мамбо пили кровь, окропленную эссенцией Зомби, чтобы поглотить божественную власть над мертвыми – временно. Когда меня обратили в упыря, эти силы стали постоянными и возросли так, как никто не смел и вообразить.

– Убери этих тварей от Кости, и можешь рассказывать мне об этом все, что хочешь, – проговорила я сквозь сжатые зубы. Мари получила подтверждение своим подозрениям об источнике моей силы, но мы были все еще живы, поэтому она наверняка хочет от нас что-то еще. Мне не нужен был магический шар, чтобы понять, что если бы она желала нашей смерти, к этому моменту мы были бы лишь съежившимися кучками в этой тусклой комнате.

Ее пристальный взгляд цвета лесного ореха встретился с моим, и ни капли милосердия не мелькнуло в их глубинах, когда она протянула мне бокал, наполненный ее кровью.

– Выпей это, или он умрет.

Я смотрела в ее глаза и знала в глубине души, что она не блефует. Я боялась того, что произойдет, когда я выпью из этого бокала, но я осушу его до последней капли, чтобы спасти Кости.

Взмахом руки я указала на стену Остатков между нами.

– Пропусти меня.

Она вздернула бровь, а затем среди массы прозрачных тел появился проход. Я прошла через эту расщелину, отказываясь смотреть на Кости из опасения увидеть жест или выражение лица, которым он попытается сказать мне не делать то, что я собиралась. Это не подействует на тебя, не подействует на тебя, монотонно повторяла я, беря бокал из протянутой руки Мари, и затем опрокидывая его содержимое в свое горло, глубоко сглотнув.

Облегчение пронеслось сквозь меня от горького, пресыщенного вкуса, столь отличающегося от крови вампира. Если бы мне не понравилось, это просто могло бы не возыметь того же эффекта, что и кровь вампира, но ее кровь была подобна амброзии. Я позволила бокалу выскользнуть из своей руки, когда он опустел, почувствовав маленькое, крошечное удовлетворение, увидев, как он вдребезги разбивается. Я была достаточно раздражена, чтобы захотеть увидеть и Мари, разлетающуюся по кусочкам на полу, но сейчас я согласилась представить, что блестящие осколки – кусочки ее трупа.

– Ты получила, что хотела. Теперь отгони их от него, – сказала я, чувствуя себя сильнее к этому моменту. Должно быть, эффект от контакта с Остатками сошел на нет. Хорошо. Это означало, что и Кости не будет больше страдать. Я не знала, можно ли вред, нанесенный призраками, излечить врожденной способностью вампиров к восстановлению, но я думала, что это тот случай, когда Кости будет в порядке, как только эти энергетические пиявки отвалят от него к чертям.

Я повернула голову, чтобы впиться взглядом в тени, все еще скользящие сквозь его тело. Им лучше молиться, что когда я, наконец, превращусь в пыль, я останусь совершенно мертвой и не вернусь отпинать их задницы за все это —