Текст книги "В любви, на войне и в школе все средства хороши (ЛП)"

Автор книги: Джанетт Реллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Я ничего не смогла поделать с собой и уставилась на него. Он был не просто привлекательным, сочетание почти черных волос и голубых глаз приковывало к нему взгляд.

Элис заметила моё внимание, поэтому я сказала:

– Это хорошая фотография Джоша. Как у него дела в колледже?

– Очень хорошо.

Я взглянула на Кессиди с вымученной улыбкой:

– Должно быть тяжело, когда он не рядом с тобой.

Кессиди не взглянула на меня. Фактически, она целеустремленно смотрела на обертку от Milky Way, которую приклеивала рядом со словом ШОКОЛАДОГОЛИК. Ровным голосом она сказала: – Джош и я разошлись.

– Вы разошлись? – я пыталась не выказывать слишком много энтузиазма, но я была действительно удивлена.

– Они не разошлись, – сказала Элис. – Они просто сделали паузу в отношениях.

– Мы разошлись, – сказала Кессиди.

Элис закатила глаза и вздохнула. Очевидно, они расходились во взглядах на этот предмет ранее.

– Он никогда не говорил, что хочет порвать с тобой.

– Он сказал, что нам стоит встречаться с другими людьми. Это одно и то же.

– Нет, не одно и то же, потому что он сказал это только затем, чтобы ты не чувствовала себя так, словно обязана ждать его, пока он в колледже.

Кессиди понизила голос:

– Ну, это было бы очень заботливо со стороны Джоша, если бы это не включало то, что он встречался с полудюжиной разных девчонок.

Элис отмахнулась от её слов.

– Потому что он не мог встречаться с тобой. И кроме того, они просто друзья с теми девушками.

Кессиди выдавила каплю клея на бумагу и потом шлепнула большую фотографию книги на свой коллаж.

– Ты, из всех людей, не должна быть такой наивной.

– Что ж, по меньшей мере поговори с ним, – сказала Элис. – Он будет дома каждый день, и ни одна из тех девушек из колледжа не приедет с ним.

Я пыталась убрать оживление из голоса.

– Он скоро возвращается? Зачем?

– У него закончились занятия. Единственная причина, почему он еще не дома, это то, что ему надо починить машину перед поездкой. Джош летом собирается работать в магазине моих родителей.

– Это прекрасно, – сказала я. – Я имею в виду, это действительно хорошо, что он возвращается, чтобы помочь вашим родителям.

– Ему нужны деньги, – Элис послала Кессиди взгляд. – И кроме того, я думаю, он хочет быть рядом с Кессиди.

Кессиди закатила глаза, но ничего не сказала.

Элис разгладила фотографию на плакате.

– Ну, он мог бы так же легко найти работу и там.

– Кроме того, что у твоих родителей нет там магазина.

Элис уставилась на меня. Я проигнорировала её и вернулась к работе над своим коллажем.

Джош возвращался на лето. Темноволосый, голубоглазый, великолепный Джош. Ладно, он не был совершенством. У него была Элис в качестве сестры, но я могла не обращать внимания на эту деталь. Они и Кессиди разошлись, и это значило, что у меня был с ним шанс, шанс перестать быть вторым сортом.

Глава 5

Я села за столик в кафетерии, чтобы пообедать, и взглянула туда, где ели Кессиди и Элис. Эми даже не было с ними. Она сидела за столом на другом конце комнаты, что показывало какими они были близкими друзьями.

Я старалась об этом не думать.

Когда я уже наполовину съела свой сендвич с тунцом, Дуг Кэмптон и его друг Мэтт остановились рядом с нашим столиком. На Дуге была слишком большая футболка и пара мешковатых джинс.

Он выглядел так, словно расчесал волосы на неделю назад и считал, что приложил огромные усилия к заботе о своем внешнем виде. И Мэтт, ну Мэтт выглядел как хуже одетая версия Дуга.

Дуг засунул руки в карманы и покачивался на пятках.

– Привет Саманта. Я слышал, что ты участвуешь в гонке на президента.

– Ты слышал правду.

– Ну, надеюсь, ты его поймаешь, – Мэтт и Дуг рассмеялись шутке.

Я все равно продолжала улыбаться им:

– Вы же собираетесь голосовать за меня, правда?

– Это зависит, – сказал Мэтт. – Если это будет стоить нашего потраченного времени.

Внезапно я поняла, почему люди говорят, что у политиков нет совести. Пока я сидела и улыбалась Мэтту и Дугу, я чувствовала, как моя совесть убегает на спасательной шлюпке. Мне нужно было не только страдать от дураков, чтобы выиграть выборы, мне нужно было притворяться, что они мне нравятся.

Все еще улыбаясь, я сказала:

– Я думаю, что это будет стоить усилий, когда заседание совета учеников пройдет гладко.

– Расскажи нам еще про учеников, – сказал Дуг, подняв брови. – Я бы хотел посмотреть, как это гладко проходит.

Челси со стуком положила вилку на стол:

– Может быть, ты хотел бы посмотреть, как она даст тебе пощечину?

Я рассмеялась, как будто это была приятная шутка. Помимо всего прочего, мне нужны были все голоса, которые я могла получить:

– Прекрасно, что вы заинтересованы школьным советом. Я организовала много событий за последний год, но мне важны любые предложения.

– У меня идея, – сказал Мэтт. – Я думаю, что студенческий совет должен выставлять бесплатное пиво после каждой игры, которую мы выиграем.

Дуг покачал головой:

– Не, наша команда – неудачники. Лучше пусть будет после каждой домашней игры.

– Ага, – сказала я.

– Хорошо, – сказал Дуг, когда я больше ничего не добавила. – Мы лучше пойдем поедим. Мы просто хотели пожелать тебе удачи.

– И помни про бесплатное пиво, – добавил Мэтт.

После того, как они ушли, я медленно покачала головой. Внезапно мне показалось, что выборы займут долгое-долгое время.

Рашель смотрела в их удаляющиеяся спины и тихим голосом сказала:

– Эти парни идиоты или как?

Я пожала плечами и глотнула молока из упаковки.

– Как можно ожидать кого-то приличного с такими именами? Дуг всего в одной букве от "теста", а мат – это то, чем ты обычно вытираешь грязь с ботинок. Нужно винить в этом их родителей.¹

Челси и Рашель захизикали, а Обри подавилась чипсом и начала кашлять.

Я наклонилась через стол поближе к подругам:

– Логан сказал, что Дуг хочет со мной встречаться. Что если он узнает, что мы с Бредом разошлись и пригласит меня на выпускной?

– Не отвечай на звонки дома, – сказала Рашель. – И обходи его подальше в школе.

– Он не побоится подойти и поговорить со мной, – сказала я. – Он только что это сделал.

Обри сделала большой глоток, чтобы перестать кашлять:

– Ему не хватит такта пригласить тебя на выпускной перед твоими друзьями.

Мы просто смотрели на неё какое-то время, и потом я сказала.

– Мы говорим о Дуге Кэмптоне. Тактичность не входит в его генетический код.

Рашель показала на Обри:

– В следующий раз, когда он к нам подойдет, устрой диверсию прежде, чем он заговорит с Самантой. Притворись, что ты умираешь или что-нибудь наподобие.

Я вздохнула и откинулась в кресле.

– Это сработает только один раз. Мне просто нужно найти еще одну пару на выпускной. Быстро.

Я обвела взглядом кафетерий. Должен быть кто-то приличный, кто хотел бы меня пригласить.

Пожалуйста, думала я, пусть кто-нибудь найдется.

Когда я вошла в книжный магазин после школы, Логан стоял на коленях рядом с витриной с изображением ножа. Он оторвал взгляд от мистических романов, которые расставлял.

– Ты рано. По какому поводу?

– Не могу дождаться встречи с тобой, конечно. Твой шарм и доброта привлекают к тебе людей.

Он положил остатки книг на витрину:

– Да, я знаю.

Мне пришла в голову мысль, что для пользы моей кампании я должна быть обходительной с Логаном.

Он тоже общался с умными ребятами и у него было много друзей, а значит, и потенциальных голосов. Я обдумывала это, когда проверяла тележку с книгами. Быть милой с ним это полхо. Он сразу же догадается, что я что-то затеваю, если я буду милой. Стоит ли смириться с потерей его голоса или заключить с ним сделку? Если я соглашусь пойти на свидание с Дугом один раз после выпускного, куда-нибудь в совершенно непримечательное место, тогда Логан будет мне должен огромную услугу в качестве благодарности. И сколько пользы для своей кампании я могла бы из этого извлечь? Плакаты? Значки? Может быть, от согласится вытатуировать на лбу "ГОЛОСУЙТЕ ЗА САМАНТУ"?

Расставив пачку романов, я подошла и встала рядом с ним в секции вестернов, где он выкладывал книги. Я постучала пальцем по корешкам и подождала, пока он меня заметит. Я сказала: – Итак... как дела в мире вестернов?

Логан поднял брови.

– Зейн Грей написал что-нибудь новенькое?

– Зейн Грей мертв.

– Правда? Он много пишет для мертвого человека.

Логан плотнее сдвинул книги на полке, чтобы освободить место и попыталася засунуть туда несколько книг. Он только наполовину слушал, о чем я говорю.

– Гм, насчет Дуга... – сказала я. – Возможно, я хочу сделать тебе одолжение, если ты сделаешь одно мне.

Книги Логана сдвинулись обратно. Он с улыбкой повернулся ко мне:

– Какое одолжение?

– Я решила выставить кандидатуру на школьного президента, и мне нужны лди, чтобы помогать мне с кампанией...

Я не успела продолжить, потому что Логан закашлялся смехом. Я выразительно смотрела на него и ждала, пока он остановится.

– Ты мог бы просто сказать нет.

– Я не то, чтобы не хочу тебе помочь. – сказал он, еще немного покашляв. – Просто мысль о твоей избирательной кампании смешна сама по себе.

– Ты думаешь, я не смогу?

– Для того, чтобы вести кампанию, ты должна разговаривать с людьми вне своей тусовки.

Я сложила руки на груди:

– Я умею быть дружелюбной.

Логан наклонился ко мне, используя свой рост как аргумент:

– Саманта, ты не можешь войти в комнату из шести людей, не оскорбив пять из них.

– Забудь, что я тебя о чем-то просила. Я надеюсь, что вы с Вероникой проживете долгую несчастную жизнь и умрете в одиночестве. – я повернулась и пошла обратно к тележке с книгами длинными быстрыми шагами.

Логан следовал за мной.

– Я не сказал, что не буду тебе помогать.

– И каким ты будешь отличным помощником. Я могу представить твои плакаты "ГОЛОСУЙТЕ ЗА САМАНТУ, ОНА ПОВЕРХНОСТНАЯ И ВРЕДНАЯ, НО ОНА НУЖНА МНЕ, ЧТОБЫ ОРГАНИЗОВАТЬ СВИДАНИЕ. Просто забудь об этом, Логан.

Я попыталась взять книгу с тележки, но он тоже держал ей и не отпускал. Он выглядел так, будто снова хотел рассмеяться, но отчаянно пытался подавить эмоции.

– Извини, но ты должна это признать. Обижать людей – твое любимое времяпрепровождение.

– Нет, неправда, – я вырвала книгу из его руки. – Тебе только так кажется, потому что тебя легко оскорбить.

– Я даже не считал все твои оскорбления в мой адрес. А если бы посчитал, ты была бы в Олимпийской категории по оскорблениям.

– Логан, ты бредишь, – я моментально остановилась и подняла руки в притворном ужасе. – Я полагаю, я сейчас выиграла золотую медаль, правда?

Не ожидая его ответа, я подобрала свои книги и направилась в секцию фантастики. Логан следовал за мной. Когда мы пришли, он положил руку на книжную полку, что сделало довольно трудным игнорировать его. Но я все равно пыталась.

– Хорошо, – сказал он. – Ты не согласна со мной. Давай посмотрим, готова ли ты поставить на то. что выйдет из твоего маленького едкого ротика.

– Это было оскорбление? – я передала ему половину книг, пытаясь впихнуть остальные на полку.

– Давай заключим пари. Я говорю, что ты не сможешь прожить неделю не оскорбив кого-нибудь. Если я выиграю, ты должна будешь пойти на свидание с Дугом.

– А если я выиграю?

– Тогда ты пойдешь на свидание со мной.

Я взяла оставшиеся книги из его рук и покровительственно на него посмотрела:

– Предполагается, что это большая награда для меня?

– Ну, я не думал о награде для тебя. Я больше думал о наказании для меня.

Я не сказал ему гадость, хотя хотела, просто чтобы доказать, что я могу упражняться в самоконтроле.

– Отлично, если ты отведешь меня в ресторан Хиллтоп, где я закажу лобстера, и будешь стоять на школьном крыльце, раздавая листовки и призывая всех проходящих голосовать за меня.

Логан сомневался, но только пару секунд:

– Хорошо. Заключаем пари.

– Отлично. Я не буду никого обижать до... – я посмотрела на часы – четырех сорока пяти следующего четверга, а потом расскажу тебе в подробностях о чертах твоего характера. И выдам тебе листовки.

– Даже на минуту не думай, что я поверю твоему слову насчет твоего поведения, -сказал он. – Я найму шпионов.

– Отлично. Нанимай.

Мистер Дональдсон вышел из своего кабинета и посмотрел в нашем направлении. Я сказала:

– К вопросу о работе... – и послама ему взгляд, говорящий что за нами наблюдают. Он повернулся и отправился обратно к тележке, а я расставляла книги, которые кто-то перепутал, в правильном порядке.

Тяжело вспоминать алфавит, когда ты мысленно ругаешь кого-то, поэтому я заменяла книги медленно. На самом деле, Логан никогда не переставал меня удивлять. Он серьезно думал, что я не смогу прожить неделю, никого не обидев. Как будто мне больше нечего было делать, кроме как критиковать всех подряд. Я покажу ему и всем ему шпионам. Я буду образцом доброты и шарма всю следующую неделю. И это не потребует больших усилий с моей стороны. И это будет как кусок торта – в моем случае, большой, сочный лобстер.

Глава 6

Во вторник в школе администрация объявила, что те учащиеся, которые хотят выставить свою кандидатуру на выборы в исполнительный совет школьников, должны придти в офис и взять бланки петиций. Каждый кандидат должен набрать по меньшей мере пятьдесят подписей учеников.Я зашла в офис во время обеда.

Когда секретарь подала мне бумаги, мой желудок опустился. Что, если я не смогу найти пятьдесят людей, которое подпишутся за меня? Как это будет смешно.

Но опять же, я была чирлидером последние три года. Я годами давала поддержку, одобрение и печенье баскетбольной и футбольной командам. Они были мне должны. Если они не подпишут мою петицию, то в следующем году им будет нечего взять в автобус на гостевую игру, кроме горелых тостов. И я им об этом скажу. Даже сделаю это слоганом кампании.

Я не хотела целый день ходить и собирать подписи, поэтому я скопировала бумаги и дала здание подругам собрать по тринадцать подписей на следующий день. В какой-то момент я увидела Логана. вынимающего вещи из своего шкафчика, и, просто чтобы досадить ему, я подошла и попросила оставить за меня подпись: – Для тебя будет лучше, если ты это подпишешь, – сказала я ему. – Поскольку на следующей неделе ты будешь за меня агитировать.

Он взял бумагу и ручку, потом скептически на меня посмотрел:

– Ты сегодня еще никого не обидела?

– Ну, только тебя. Но это было только мысленно, поэтому не считается.

Он постукивал ручкой по бумаге, но не подписывал её:

– Хм-м-м. Не хочешь немного поболтать? Скажи мне, как ты думаешь, кто самая популярная девочка в школе, и что ты о ней думаешь?

Я указала на строчку в документе.

– Просто подпиши вот здесь.

– Как думаешь в вашей четверке Рашель лучший чирлидер, или это Обри?

– Это не сработает. Я само воплощение доброты и нахожу, что неописуемо легко никого не обижать.

– Увидим, – сказал он и подписал петицию.

Я улыбнулась и положила бумагу на учебник по математике.

– Кстати, я бы хотела заказать тот дорогой пломбир со взбитыми сливками из десертного меню.

– Я скажу Дугу, – сказал Логан и повернулся обратно к своему шкафчику. Это тоже меня раздражало в Логане. Он всегда оставлял за собой последнее слово. Когда он поведет меня на свидание, я заставлю его съесть каждое гнилое слово, которое он когда-либо говорил обо мне, но этот вечер скорее всего не будет приятным. он найдет способ разрушить это. Логан каким-нибудь способом лишит меня удовольствия от мести.

Я дружелюбно сказала ему до свидания и продолжила свой путь по коридору.

Я не слышала, чтобы Логан кого-то пригласил на выпускной, и меня осенило, что я могла бы заставить его повести меня туда на свидание. Ему надо будет арендовать фрак, купить корсажный букет и сфотографироваться со мной. Годы спустя, его дети будут листать его школьный альбом и найдут фотографии с выпускного.

– Кто эта потрясающая женщина, на которой у тебя не хватило мозгов жениться? – спросят они его, и он с уколом стыда вспомнит, как проиграл наше пари.

Это будет справедливо. За исключением того, что это значило страдать весь выпускной, и я не хотела этого делать. У меня была возможность посетить только два выпускных в жизни. Я хотела чтобы оба были прекрасными, волшебными – как будто Золушка отправляется на бал. Это никогда бы не смогло осуществиться, если бы я пошла с Логаном.

После ланча, когда я вынимала учебники английского из шкафчика, я увидела Эми, разговаривающую с группой парней с петицией в руке.

– Но это же красота демократической системы, – сказала она. – Вы можете что-то изменить.

.

– Ничего никогда не меняется, – один из парней говорил ей, растягивая слова. – Студенческий совет делает одно и то же каждый год. Какая разница, кто победит?

– Если вы хотите другой план, относитесь к этому как к политической гонке, а не к конкурсу популярности. Проголосуйте за кого-то, кто знает, что делает.

И что это была за критика?

Как будто я не знаю, что делаю. Ну, хорошо, у меня не было опыта в студенческом совете, но это не значило, что я не могла в этом разобраться. Мы говорим не о Верховном Суде. Это просто школьные выборы.

Эми подала ручку парням. Мне бы понравилось, если бы они отказали ей или по крайней мере заставили объяснить, почему она считает, что знает что делает, в то время как остальные были просто сборищем бестолковых болванов, но они просто взяли её петицию и подписали её.

Я с трудом удержалась, чтобы хлопнуть дверкой шкафчика.

Я знала, что делала. И я не собиралась позволять Эми победить меня.

В пятницу мы с подругами задержались после уроков, чтобы сделать плакаты и сложить вместе наши петиции. Поскольку мы делали тысячи плакатов для чирлидинга, у нас была разработана система. Рашель и я изготавливали рамки, подкрашивали вырезки и другие украшения. Обри и Челси писали слоганы по трафарету.

Пока я раскладывала бумагу и другие материалы, который я вытащила из машины, Челси просматривала петиции. Она покачала головой, переворачивая страницы.

– Я не могу поверить. Некоторые из этих придурков подписали несколько наших листов. О чем они думали? Ха-ха, у тебя будет только один голос?

Рашель усмехнулась нам.

– Вы что, собирали подписи у двоечников?

Я почти оступилась и добавила собственное оскорбление, но закрыла рот, прежде чем из него вылетели слова. Вместо этого, я сказала:

– Очевидно, некоторые люди полны энтузиазма по поводу моей кандидатуры.

– Ну, благодаря их энтузиазму, у тебя теперь только сорок шесть подписей вместо пятидесяти.

Я села и вытащила бумагу, которую мы использовали для рамок.

– Все еще есть время. Мы просто поймаем кого-нибудь, кто будет проходить мимо.

Рашель взяла один из бланков:

– Пойду найду кого-нибудь.

Она слишком рьяно взялась за дело. Я понимала, что она хочет болтать с людьми, а не делать плакаты, но я не остановила её.

Обри села скрестив ноги перед одним из листов для плаката и сняла колпачок с маркера.

– Угадай, кто еще твой оппонент по моим сведениям, Саманта? – не дав мне времени ничего сказать, она продолжила. – Рик Деброк.

– Рик Деброк? – повторила я. – Почему он хочет стать президентом?

Рик был одним из тех мятежных студентов, чьи экстремальные стрижки абсолютно сочетались с их странной одеждой. Время от времени я видела его с булавкой в ухе вместо серьги. Насколько я могла сказать, он никогда серьезно не относился к школе, и тем более не выказывал интереса к школьному совету. Его единственным беспокойство по поводу занятий было высидеть школьные дни, чтобы иметь возможность отрываться на вечеринках в выходные. В прошлом году у нас были с ним занятия, и каждый понедельник он приходил и громко всем рассказывал о своих похождениях в выходные. Большинство из его приключений состояли из того, что он пил пиво и вырубался.

– Рик Деброк? – сново повторила я. – У него достаточно хорошие оценки, чтобы участвовать?

– Наверное, – сказала Обри. – Они дали ему контрольную. Слоган его кампании "Веселись, веселись, веселись с Риком".

Я взяла ножницы, но ничего не вырезала.

– Думаешь, он наберет много голосов?

Обри наклонилась над плакатом и вывела "С" по трафарету.

– Большинство людей не примут его всерьез. Но опять же, многие не принимают всерьез совет, поэтому они могут проголосовать за него просто по этой причине.

– Он не настолько дикий, как кажется, – сказала Челси, положив трафарет на свой плакат. – Он просто создает видимость.

Мы обе посмотрели на неё скептически, и она добавила:

– Моя сестра несколько раз ходила с ним на свидания. Она клянется, что он на самом деле очень умный.

Младшая сестра Челси, Адриана, проходила через то, что мы называли "бешеный этап".

Казалось, у неё было намерение проколоть каждую часть своего тела, и не носила ничего, кроме черного, целый год.То, что она встречалась с Риком совершенно не подтверждало его нормальность.

Я положила кусок бумаги для рамок на плакат и отрезала нужную длину.

– Ну, я думаю, я не могу рассчитывать на голоса готов, любителей вечеринок и тех-кто-ненавидит-школу-из-принципа.

– Может быть, если мы немного подправим твой образ, ты сможешь рассчитывать и на них тоже.

Челси помахала ручкой в моем направлении, как будто она была феей-крёстной, превращающей меня из посудомойки в приемлемого кандидата. – Попробуй почаще бурчать и повторяй слова всех хеви-металл песен, которые ты знаешь.

Я сосредоточилась на плакате.

– Большая часть людей не будут голосовать за Рика Деброка. Он половину времени настолько пьян, что не может найти школу.

Голос у меня за спиной сказал:

– Это было оскорбление?

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Логан стоит сзади меня. Я сжала зубы. Сколько времени он подслушивал и, что более важно, почему подруги не сказали мне об этом? Я подрезала уголки бордюра и сказала ровным голосом: – Это не было оскорблением. Это было наблюдение.

Логан плюхнул рюкзак на пол и сел рядом со мной, почти светясь от счастья.

– По-моему, это звучало как оскорбление.

– Ну, я полагаю, это еще одна область,в которой мы расходимся во мнениях.

Он наклонился ко мне и, голосом таким тихим, что могла слышать только я, сказал:

– Перестань выкручиваться, ты, плутовка. Ты проиграла пари.

– Это не было оскорблением, – настаивала я. – Рик много пьет. Это подтвержденный факт и одна из тем его кампании. И как это может считаться оскорблением? Я не проиграла пари.

Я взяла несколько вырезок в форме звездочек и взглянула на подруг. Они быстро перевели взгляды с меня на свои плакаты, работая над ними с таким усердием, как будто они совершенно не подслушивали, но я знала, что они будут пытать меня по поводу этой маленькой перепалки, как только Логан уйдет. Это был еще один луч солнечного света, который он внёс в мою жизнь.

Логан постучал пальцами по полу.

– Я предполагаю, что, возможно, ты не понимаешь что такое оскорбление. Кроме того, ты плевалась оскорблениями так долго, что, вероятно, ты их уже не замечаешь. Примерно так же, как с духами, которые ты пользуешься.

– Ясно, – прошипела я. – Может быть, ты тогда прояснишь это для меня. Например, если я велела бы тебе... скажем, упасть замертво, это было бы оскорбление или просто инструктаж?

– Видишь, ты не можешь прожить и трех секунд, не начиная снова.

– Я не проиграла.

Он поднял одну руку в знак протеста и уронил её себе на колени.

– Хорошо. Я могу закрыть глаза на это, но ты должна начать заново. Ты должна продержаться неделю с этого момента, никого не оскорбив.

– Я проведу так две недели.

– Отлично. Две недели.

Я сразу же пожалела, что добровольно вызвалась на дополнительную неделю, но я не пыталась взять слова обратно.

– Давай установим правила, – продолжил он. – Просто чтобы мы с тобой пришли к пониманию касательно определения оскорбления. Если это не добрая вещь, и не то, что бы ты хотела услышать о себе, то это оскорбление и ты проиграла пари. Согласна?

Я хотела сказать ему, куда он может пойти со своими правилами и своим дурацким пари, но он никогда не позволил бы мне пережить это. Он бы все еще звал меня плутовкой и пронырой на праздновании десятилетия с окончания школы. Этот спор задел мою гордость.

– Согласна.

– Итак, куда ты хочешь пойти с Дугом на свидание?

Он ждал оскорблений. Я со собиралась так просто сдаваться.

– Раз уж ты здесь сидишь, почему бы тебе не помочь мне с плакатами? Я уверена, ты прекрасный художник, и, кроме того, ты скоро будешь работать на меня.

– Я не могу. У меня тонны домашних заданий, – он подобрал рюкзак, встал и направился к дверям. Я наблюдала, как он удаляется, и когда он уже почти вышел из зоны слышимости, я сказала: – Реверсивная психология – замечательная вещь.

Это было не оскорбление. Технически, нет.

Как я и подозревала, с момента ухода Логана не успело пройти и тридцати секунд, а подруги уже начали меня допрашивать.

– Что это было? – спросила Обри.

Я прижала еще одну звездочку к плакату.

– Просто глупое пари, которое мы заключили. Он думает, что я не смогу прожить двух недель, никого не обидев.

– И ты согласилась? – спросила Челси, и это показало что она на самом деле обо мне думает.

– Да, я согласилась. Я смогу.

Обри и Челси посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я бросила в них звездочкой.

– Я смогу, – снова сказала я.

Обри сжала губы и знающе улыбнулась.

– Я думаю, он с тобой флиртовал.

– Когда? Когда он назвал меня плутовкой или сказал, что я слишком сильно надушена?

– Нет, – медленно сказала Обри. – Дело в том, как он на тебя смотрел.

Я наклеила еще одну звездочку на плакат.

– Сомнительно. Он просто хочет, чтобы я пошла на свидание с Дугом. Дуг сведет его с какой-то девицей по имени Вероника.

– Возможно, это предлог, – сказала она.

Я почти назвала её сумасшедшей, но подумала, что это может быть классифицировано как оскорбление.

В этот момент к нам вернулась Рашель.

– Я собрала еще шесть подписей, чтобы точно хватило, – она положила бумаги рядом со мной, села и вытянула ноги. – Я что-нибудь пропустила?

Обри подмигнула ей:

– Только то, что Логан Хансен заигрывал с Самантой.

– Он со мной не заигрывал. Он старался усложнить мне жизнь.

Челси улыбнулась и бросила Рашель маркер.

– Некоторые парни не различают эти понятия.

– О! – Рашель подняла руку, как будто что-то вспомнила. – Эми и её друзья наверху делают плакаты для её кампании. Это выглядит как вандализм на бумаге. Я имею в виду, они просто пишут глупости.

Она повернулась ко мне в ожидании комментариев, и я пыталась придумать что-то, что не было бы недобрым и я не возражала бы, чтобы кто-то так сказал обо мне. Рашель ждала, и её замешательство росло.

Наконец, Челси сказала:

– Не обращай внимания на Саманту, она на диете без оскорблений.

Я закатила глаза, потому что правила Логана ничего не говорили о выражениях лица.

Обри посмотрела на Рашель и рассказала ей:

– Логан поспорит с Самантой, что она не сможет выдержать двух недель, никого не обидев.

– Ох, – сказала Рашель грустно. – Надеюсь, твоя ставка не очень высока.

Я приклеила последнюю звездочку к своему плакату, прижав её так сильно, что из-под кромок выступил клей.

– Ваша вера в меня так трогательна.

Меня действительно начала раздражать, что никто не думал, что я смогу выиграть спор. Кроме всего прочего, я не оскорбляла людей направо и налево. Нет. Ну, я не оскорбляла людей больше, чем остальные.

– Вернемся к плакатам, – сказала я. – Как думаете, сколько нам нужно сделать?

Обри обвела еще одну букву по трафарету:

– Я думаю, нам нужно сделать кучу, и занять все хорошие места в коридоре.

Челси наклонилась над плакатом, раскрашивая моё имя.

– Я думаю, нам нужно подождать, пока Эми развесит свои плакаты, и повесить наши рядом с ними.

– Давайте просто снимем её плакаты, когда мы их увидим, – добавила Рашель. – Назовем это "представление Эми избирателям из мусорного бака".

Я передала плакат Челси, чтобы она сделала надписи:

– Это будет нечестно.

– Саманта права, – согласилась Обри. – Это будет нечестно.

Челси пожала плечами:

– Вы же знаете как говорят: "В любви, на войне и в школе все средства хороши".

Я покачала головой.

– Если нас поймают, будут проблемы. Меня выкинут из гонки.

– Тогда ты не будешь их снимать, – сказала Рашель. – И мы сделаем так, чтобы нас не поймали. Это просто.

Я не была уверена, серьезны они или нет, но не хотела выяснять:

– Я не хочу грубо играть. Я могу выиграть у Эми и Рика честно.

Подруги обменялись взглядами, но никто не возразил.

– Ладно, – сказала Челси. – Мы будем хорошими девочками.

В сумме мы сделали шесть плакатов, и для первого дня это было хорошо. И они выглядели свежо и профессионально. У меня будут самые лучшие плакаты. Рашель уже сказала что плакаты Эми были ужасны, а Рик не сможет придумать ничего хорошего. Он скорее всего не знает как правильно пишутся два из трех слов в предложении "Голосуйте за Рика".

Мы развесили плакаты и коридорах, и потом я сказала всем, что сама уберу оставшиеся материалы, а они могут идти домой. Мне было неудобно из-за того, что они задерживались из-за меня.

Я запихнула в рюкзак что смогла, сложила стопкой все, что мне надо было нести в руках, и потом собрала обрезки бумаги, чтобы выбросить. Когда я выбрасывала мусор, Кессиди прошла мимо.

Увидев меня, она остановилась:

– Привет, Саманта.

– Привет, – я бросила остатки обрезков и в контейнер и постаралась отскрести высохший клей с рук.

– Я видела несколько твоих плакатов. Они очень красивые.

– Спасибо. Ты помогала Эми с её?

– Да. Но наши не могут с твоими сравниться. Ты должна быть рада, что я не помогала тебе их клеить.

Если бы она не сказала это, я бы вероятно никогда не подняла бы эту тему, но каким-то образом увидеть, как она стоит и болтает со мной, словно она действительно была моей подругой, подействовало на меня раздражающе.

– Знаешь, Кессиди. Я все еще помню записку, которую ты написала мне в прошлом году. Там говорилось, что тебе жаль, что мы поругались и что ты надеешься, что мы можем быть друзьями. Я думаю ты действительно имела это в виду, правда?

Она моргнула с ошеломленным выражением лица:

– Да, я имела это в виду.

– Тогда как получилось, что ты помогаешь моему оппоненту?

– Потому что Эми тоже моя подруга. Кроме того, ей моя помощь нужна больше, чем тебе. У тебя куча друзей, которые тебе помогут.

Я умоляюще вытянула руку, покрытую клеем, в сторону Кессиди:

– Мне твоя помощь нужна больше, чем кому-то еще. Я действительно, действительно хочу выиграть выборы. Я имею в виду, какая разница для Эми выиграет она или нет? У неё такие оценки, что она может поступить куда угодно.

– Она может поступить куда угодно? – повторила Кессиди.

Сначала я ничего не сказала. Я просто стояла рядом с контейнером для мусора и колебалась между здравым смыслом и надеждой. Это было опасно – самой давать конкуренту информацию, которая может быть использована против тебя, но я доверяла Кессиди. Если бы она поняла, что стояло на кону, если бы я дала ей хорошую причину, она оставила бы штаб Эми и помогла мне.