Текст книги "Дама червей"
Автор книги: Джанет Линфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
– Кори, уже пора, – сказал мальчик. – Все готовы. Но мы не можем устроиться в комнате Джордано. Ее убирают, и там все перевернуто вверх дном.
– Ах, как обидно! – Выражение радости на лице Кори сменилось разочарованием.
– Что случилось? – довольно резко спросил Мэтью, раздраженный тем, что их прервали.
– Сейчас наше время для игр и молитв, а нам негде собраться, – объяснила Кори.
– Молитвы? В это время дня?
– Молитвы уместны в любое время, – ответила Кори, николько не обескураженная его скептицизмом. – Позже мы не можем. У каждого есть свои обязанности.
– Так пригласи их сюда, – сказал Мэтью, не подумав. Он желал лишь одного – чтобы она улыбнулась.
Лица Кори и Кэрью просияли.
– Я приведу их. – Кэрью убежал, оставив дверь открытой.
Кори сложила письмо, а Мэтью выругался про себя, досадуя, что лишился возможности спокойно обсудить их с Кори будущее. Она же сама настаивала, чтобы они обо всем говорили открыто. Сейчас он хотел обсудить, как устроить дела на время его отъезда. Не всегда же она будет уклоняться от разговора!
– Можно воспользоваться твоим воском и печатью? – спросила Кори, оглядывая его рабочий стол.
Мэтью нашел воск, думая, что лучше отложить обсуждение до другого случая. Кори никогда не захочет говорить о его отъезде, он знал это. Сняв с пальца кольцо, он положил его на стол, пока она зажигала свечку. Когда все было готово, она вдавила печать в жидкий воск.
Сладковатый, горячий запах распространился по комнате, напомнив Мэтью о том жаре, который породила их с Кори близость. Он бросил тоскливый взгляд на кровать. Эти ее бесконечные игры в карты! Он бы предпочел, чтобы они были вдвоем, и тогда…
Дверь распахнулась, и вошел Тоби, а за ним Кэрью, Сэмюэль и десяток других, чьи имена Мэтью даже не знал. Пажи, горничные, пожилые джентльмены и камеристки приветствовали его и рассаживались на стульях и подушках.
Из карманов вытаскивались колоды карт. Игра началась в разных местах одновременно, а Кори ходила между ними, наблюдая за игрой и перебрасываясь шутками с играющими. Люди подсчитывали выигрыш громко, со смехом. Проклятие, Мэтью не ожидал такого вторжения. Все это напомнило ему нашествие Аттилы с ордами гуннов на Францию. Его спальня была до сих пор местом уединения, доступным ему при дворе.
– Как великодушно с вашей стороны, милорд, пригласить нас сюда, – проговорил престарелый джентльмен.
– Э-э… Конечно, Микс, – пробормотал Мэтью, который скорее бы умер, чем признался, как они ему мешают.
– Знаете, милорд, вы и миледи – просто сокровище, – сказала одна из женщин с широкой улыбкой.
Мэтью никак не мог вспомнить ее имя, но Кори пришла ему на помощь.
– Его светлость действительно очень великодушен, Герт. Спасибо за твои добрые слова. – Она помедлила, положив руку на его плечо, такая безмятежная, невозмутимо царящая над своим маленьким королевством и обожающими ее подданными.
Она и вправду настоящее сокровище, подумал Мэтью, чувствуя, что не хочет делить ее с этой ордой любящих ее людей.
20
Тревога Мэтью за Кори только усилилась на следующий день, когда его вызвали на чрезвычайный совет, собираемый королевой. Для него любая чрезвычайность означала опасность.
И, как будто неприятностей было недостоточно, ему еще пришлось взять с собой Кэрью. Кори под охраной Хью занималась сложным и ответственным делом – крахмалила и плоила воротники королевы. Кэрью показался отвратительным запах крахмала, и он наотрез отказался оставаться с ней. А поскольку Тоби был отправлен расспросить каретных мастеров, у Мэтью не оставалось иного выбора, кроме как взять сына с собой.
– Милорды, вчера я принимала посла Испании, – начала королева, расхаживая из угла в угол по залу. Она вызвала к себе десяток советников и придворных, включая лорда Бэрли, сэра Кристофера Хаттона и графа Эссекса. Мэтью глянул на сына, молясь про себя, чтобы тот хоть сейчас не затеял какой-нибудь каверзы, в зале и без того явно назревала буря.
– Он слышал, – продолжала королева, – что на предстоящем приеме для иностранных послов я сделаю французскому посланнику щедрый дар в золоте, предназначенный для Генриха Наваррского. Но это неправда! Кто пустил этот слух? – Ее щеки разрумянились от гнева, а может быть, и от слишком тугой шнуровки ее белого парчового платья, расшитого изображениями причудливых растений Нового Света.
Собравшиеся молчали, покашливая и переминаясь с ноги на ногу. Все избегали глядеть на королеву.
– Никто из присутствующих не распускал подобных слухов, – произнес наконец лорд Бэрли.
– Вы знаете, что у меня нет больше золота! – повысила голос королева, словно устав сдерживаться. – Но почему-то все уверены, что у нас от него ломятся сундуки. Одна из моих фрейлин только сегодня утром пересказала мне подобную сплетню. Я отказываюсь увеличивать налоги на моих подданных, так что повторяю, для Франции у меня нет больше золота! Я не меньше вашего расстроена докладами об осаде и голоде в Париже, но мы не можем позволить себе большее, разве что кто-то из вас персонально внесет свой вклад.
Елизавета обвела присутствующих грозным взглядом, и все торопливо опустили глаза. Никто не желал опять опустошать свои карманы, кроме Эссекса, который все время просил у королевы позволения отправиться во Францию и даже грозился уехать без оного.
– Ваше величество, мои войска могли бы… – начал он.
– Вы не имеете права иметь войска! Распустите их немедленно! – выпалила королева, гневно сверкая глазами. – Милорды, я хочу, чтобы сплетни немедленно прекратились, – внушительно сказала она и махнула рукой, отпуская их. – И внимательно слушайте, чтобы выяснить, какой негодяй распространяет их. В то же время рассказывайте всем, что это неправда.
* * *
– Ну как мы можем остановить слухи? – пожаловался лорд Бэрли, когда они с Мэтью гуляли в саду замка. – Здесь же это как чума. Их распространению никак не помешаешь. И как мы можем разубедить Ла Файе, разве что сказать ему прямо, что это ложь.
– Да он скорее всего сам ее и распустил, – ответил Мэтью, которому стало легче от того, что чрезвычайность была вызвана всего лишь очередными слухами. – Я должен поговорить с ним о другом. Если вы окажете мне любезность и отведете Кэрью к Хью, я поставлю Ла Файе в известность о том, как обстоит дело.
– Ну конечно, с удовольствием. Мне нравится ваш сын. – Старый джентльмен улыбнулся и направился к Кэрью, который сидел в беседке с выражением скуки на лице.
Помахав сыну, Мэтью повернул обратно во дворец. Он был рад, что мальчик не услышал ничего опасного, но при этом был недоволен Елизаветой. Когда он выходил из зала совета, она не преминула дать ему новое задание.
– Если Жак Ла Файе еще хоть раз попросит у меня денег, я убью его на месте, – заявила она. – Под каким угодно предлогом вы должны увезти его от двора, как только поженитесь.
– Ваше величество, – почтительно возразил Мэтью, – сначала я должен узнать, кто убил Молл Дейкинс и кто пытался убить Корделию. У меня есть причины подозревать, что здесь замешан граф Эссекс. – Он чувствовал себя обязанным предупредить ее, что граф может представлять опасность.
– Мой Робин? – разгневалась королева. – Мой Робин любит меня и никогда не причинит вреда тем, кто мне дорог. Я даже слышать об этом не хочу!
Мэтью рассердила ее постоянная уверенность в своей правоте. Его не привлекала также перспектива взять Ла Файе в свое свадебное путешествие.
– То, что вы не хотите мне верить, ничего еще не доказывает. Ваш Робин может быть замешан в преступлении, и я собираюсь это выяснить.
Елизавета стояла перед ним, вся кипя от ярости, точно, как ее предки, грозная, несмотря на ее хрупкость и далеко не юный возраст.
– Я все еще могу выдать Корделию за сэра Уильяма, – угрожающе сказала она.
С нее станется, думал Мэтью, уходя. Его терпение было на пределе. В таком состоянии он подошел к покоям Ла Файе, где сразу же при входе столкнулся с темноволосым мужчиной. Тот пробормотал извинения, попрощался со слугой, с которым только что разговаривал, и быстро вышел. Мэтью внимательно глядел ему вслед, узнав в нем слугу-француза Эссекса. Вчера он сопровождал графа на охоту в числе его свиты, Мэтью видел, как они возвращались. «Везде эти французы», – думал он, когда слуга пошел доложить Ла Файе о его приходе.
Из открытой двери раздался женский смех. Неужели француз имеет поклонницу?
– У меня шестьдесят очков, мадам, – услышал он торжествующий голос Ла Файе. – Моя самая большая масть насчитывает двадцать девять, и еще сорок за моих четырех валетов. Что вы можете этому противопоставить?
Значит, они играют в карты, и, кажется, в пикет.
– Увы, месье, мне жаль, но я могу, – смеясь, сказала женщина, и в ее голосе прозвучали чарующие нотки. – У меня сорок восемь очков в cамой большой масти, и кроме того четверка дам.
Ее голос показался Мэтью подозрительно знакомым.
– Все четыре дамы! Мой бог! – простонал Ла Файе с преувеличенным отчаянием. – А мне как раз не хватило дамы червей, чтобы дополнить масть. Я побежден дамой червей!
– Ах, мой бедный месье!
Так, значит, это Кори, а Хью что-то не видно. Даже если она и пришла в гости, не стоило отпускать телохранителя. Мэтью провели в комнату, где парочка сидела за игрой, рядом стояли бокалы вина. Слишком интимная обстановка, по его мнению!
Кори подняла на него глаза.
– Милорд, какой сюрприз!
Правда, под его пристальным взглядом она выглядела скорее виноватой, нежели удивленной.
– Я думал, вы заняты воротниками королевы, – сухо сказал Мэтью.
– Я уже закончила.
Мэтью поморщился, прежде чем поклониться Ла Файе, голова которого все еще была перевязана после падения.
– Я зашел только на минутку, – сказал он, садясь на поданный слугой стул. Он был не особенно расположен к Ла Файе с его малиновыми костюмами и чванливым видом. Он был внешне непривлекателен и неприятен как человек, но это еще не причина, чтобы держаться с ним невежливо, да еще когда Кори считала себя в долгу перед ним. – Виконтесса и я собираемся пожениться, – сразу же перешел он к делу. – После свадебной церемонии мы приглашаем вас поехать к нам в Грейсток-Мэнор.
В глазах Ла Файе мелькнуло неудовольствие, но он тут же расплылся в радушной улыбке. Что бы это могло значить, пытался понять Мэтью. Француз же в это время рассыпался в поздравлениях, а затем с тонким юмором стал поддразнивать Кори, пока та не смутилась и не покраснела. Не собирался ли он сам приударить за Кори? И почему он ничего не ответил по поводу приглашения? Конечно, Мэтью был слишком прямолинеен – его постоянный недостаток.
– А где находится ваше имение, милорд? – внезапно спросил Ла Файе, переводя взгляд на Мэтью.
– Отсюда до него всего три часа езды в карете, – с воодушевлением ответила Кори. – И оно очень красивое, как я слышала. При дворе так тесно! Там нам будет гораздо удобнее. Вам будет предоставлено целое крыло, не то что эти две комнатки. Поедемте, месье, вы согласны?
К удивлению Мэтью, француз принял приглашение и пустился с Кори в обсуждение различных способов времяпрепровождения в деревне. Он-то ожидал отказа, даже надеялся на него, чтобы избавиться от столь неприятного попутчика. Но королевский приказ оставался королевским приказом. Если бы этот способ не удался, Мэтью пришлось бы придумать что-то другое. Его обязали удалить настырного гостя от королевы, и он этого добьется.
– А с кем это разговаривал ваш слуга, когда я вошел? – спросил Мэтью, вызвав удивленные взгляды собеседников. Ему хотелось побольше узнать об этом человеке.
– Не знаю. Давайте спросим Антуана. – Ла Файе позвал слугу, морщась от внезапной боли. Дрожащей рукой он прикоснулся к своей повязке.
– Позвольте мне! – Кори вскочила с места и поправила повязку.
– Спасибо, дорогая, – произнес тот со слабой улыбкой и благодарно погладил ее по руке.
Мэтью с неприязнью заметил, что складки жира на подбородке больного придают ему вид откормленной свиньи.
– С кем вы говорили, когда я вошел? – спросил он вошедшего Антуана. Он не собирался позволить французу отвлечь его от темы. – Он служит у графа Эссекса? Какие у вас с ним дела?
– Это Франсуа, милорд, – ответил Антуан, почтительно склонив голову. – Он мой земляк, вот мы и встречаемся иногда, чтобы поговорить.
– Что он делает во дворце, если его работа связана с конюшнями? – резко спросил Мэтью. – Я видел, как он возвращался с охоты с графом. Значит, его обязанности касаются или собак, или лошадей.
– Многие берут на охоту своих личных лакеев, – недовольно сказал Ла Файе, явно раздраженный этим допросом. У Мэтью было впечатление, что он злится, но не хочет этого показать. – И вообще, милорд, мне не нравится ваш тон. Похоже, что вы в чем-то подозреваете Антуана. Он честный и рассудительный слуга, уверяю вас.
Мэтью было наплевать на Антуана. Он чувствовал что-то подозрительное во всем этом и злился на себя, что не может определить, что именно.
– Не представляю, чтобы такой человек, как граф Эссекс, взял на охоту лакея, – сказал он Антуану, не обращая внимания на бормотание Ла Файе и осуждающий взгляд Кори, которая явно просила его остановиться. – У него множество егерей и ловчих для охоты. Зачем же брать Франсуа?
– А, теперь я понял, что вас удивляет, – улыбнулся Антуан. – Вы просто не знаете, что Франсуа – прекрасный охотник на дикого кабана. Он замечательно владеет копьем. Для таких искусных охотников это хоть и опасное, но увлекательное занятие.
Мэтью обдумал его ответ.
– Кстати, вы знали о том, что Молл Дейкинс была беременна? – спросил он Ла Файе, бросив на Кори предостерегающий взгляд, прося ее не вмешиваться. На лице француза появилось выражение скорби.
– Боже мой, нет! Вы уверены?
– Королевский лекарь высказался вполне определенно, – ответил Мэтью без малейшей жалости. – Она не говорила вам, куда идет в ту ночь, когда ее убили?
Ла Файе согнулся в кресле, как будто от этого известия у него заболел живот.
– Тогда меня не было при дворе, – пробормотал он. – Виконтесса, простите меня, но я так удручен этим известием!
– Мне очень жаль, что вы узнали это таким образом, месье. – Кори дружески погладила его по плечу. Бросив на Мэтью убийственный взгляд, она сделала знак Антуану и подошла к серебряному кувшину с водой, явно намереваясь принести больному воды.
– Мне тоже очень жаль, но кто-то убил Молл, и все подозреваемые должны быть проверены, – невозмутимо произнес Мэтью. По непонятной ему самому причине он не верил в искренность переживаний Ла Файе.
– Милорд, вы что, хотите сказать, что подозреваете меня? – воскликнул француз в праведном негодовании.
– Я этого не говорил. – Мэтью и сам не мог сказать, на чем основаны его подозрения, но от необходимости отвечать его избавил приход Кори и Антуана. Антуан нес таз с водой, а Кори влажную тряпку, которую она протянула Ла Файе.
– Нам пора идти, Корделия, – сказал Мэтью, вставая и направляясь к двери. Он не дал себе труда поклониться Ла Файе, который все равно не мог его видеть, потому что прикладывал мокрую тряпку к лицу. – Ах да! Я ведь хотел еще сказать вам, Ла Файе, что на предстоящем королевском приеме не предполагается дарить никакого золота для Франции. Если вы слышали разговоры об этом, то знайте, что это не так. Идемте, Корделия.
Вот как, думал он, идя по коридору, так, значит, оба они, и Эссекс и Франсуа, любят играть с опасностью. Интересно!
– Мэтью, как ты мог заговорить о ребенке Молл? – возмущенно воскликнула Кори, отойдя на приличное расстояние от комнат француза. – Ведь он же мог быть его отцом! Если до него не дошли слухи, то лучше бы ему ничего не знать.
– Но если он не знал, значит, не был с ней так уж близок, – возразил Мэтью, утвердившийся в своей неприязни к французу. – Если она любила его, она бы ему сказала. Если бы он о ней заботился, то почувствовал бы ее состояние. Мужчина может заметить такое, если по-настоящему близок с женщиной. – Он бросил на Кори обжигающий взгляд.
Кори вспыхнула до корней волос.
– Обычно мужчины ничего подобного не замечают.
– Я замечал. – Он никогда не забудет перемен в теле Джоанны всего через несколько дней после того, как она забеременела. Вот у Кори этого пока не было. Какое облегчение знать, что она не ждет ребенка!
– И все же ты ужасно меня расстроил, – настойчиво сказала она, смущаясь под его страстным взглядом. – Он же не мог убить Молл, если его тогда не было во дворце.
– А если он был недоволен тем, что она забеременела? И именно поэтому от нее избавился?
Как он и ожидал, Кори возмутило это предположение.
– Это невозможно! Он хорошо к ней относился, я же тебе говорила. Ты видел, как он переживал, когда узнал про ребенка! Кроме того, человеку его положения нет необходимости убивать женщину только по этой причине.
Мэтью не мог не признать, что в данном случае Кори права. Если кто-то хотел избавиться от забеременевшей любовницы, занимающей низкое положение, ему было достаточно откупиться от нее, или же, если его вообще не волновала ее судьба, он мог вообще ее проигнорировать.
– И все-таки мне подозрителен этот Франсуа. Он француз. А Тоби слышал, как человек в карете говорил по-французски с кучером, когда выбрасывал сапоги, – напомнил Мэтью.
– Да, и притом он служит у Эссекса, – признала Кори. – Скорее уж Эссекс прикажет убить кого-то, чтобы о его заговоре не донесли королеве. А Ла Файе едва ли стал бы убивать Молл и пытаться убить меня только для того, чтобы помочь Эссексу.
– Тут я согласен, – сказал Мэтью. – Ла Файе не кажется мне человеком, способным на решительные действия. Да и Франсуа все время при графе. Он явно пользуется его особым благоволением за свое искусство охотника. Кроме того, я заметил, что размер ноги у него небольшой. Он мог вполне носить те сапоги.
Кори застыла.
– Боже… – проговорила она дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, что…
– Эссекс мог нанять его, чтобы он выстрелил в тебя из арбалета, – закончил Мэтью. – И Франсуа мог править каретой, когда избавлялись от сапог. Именно у него могла возникнуть такая необходимость от них избавиться, и он француз. Кори, с этого момента тебе надо держаться подальше от Франсуа.
Кори кивнула, обескураженная его словами. Мэтью не хотелось пугать ее, но лучше, если она полностью осознает опасность. Они до сих пор не знали определенно, кто угрожал ей, так что лучше быть начеку.
Мэтью хотел утешить и подбодрить ее, поэтому он обнял ее и поцеловал, но ее губы были столь сладкими, что он долго не мог от них оторваться.
– Давай вернемся в мою комнату, Кори, – прошептал он, схватив ее за руку и целуя кончики пальцев.
Она порозовела.
– Ты думаешь, мы можем?.. Сейчас, днем?
Это вряд ли было разумно, но их близость дарила такие восхитительные мгновения, что отказаться было свыше его сил.
Главное, он должен уберечь ее от беременности. В первый раз Мэтью просто обезумел от желания, так что вообще позабыл об осторожности. Он не имеет права так рисковать.
Что же касается Ла Файе, шестое чувство говорило Мэтью, что тот может быть опасен. Во всяком случае, он был очень неприятным человеком. Вряд ли они будут наслаждаться его обществом в Грейсток-Мэнор.
21
На следующее утро Кори сидела в зеленой гостиной с фрейлинами и королевой. Там же была и леди Флеминг со своей горничной Джейн. Кори не выспалась и чувствовала себя разбитой. Хотя Мэтью всю ночь простоял на часах у ее двери, охраняя ее сон, ощущение нависшей опасности не давало ей заснуть почти до самого утра.
Стрелы все время свистели над ее головой, и так реально, что Кори вскакивала на кровати, задыхаясь и обливаясь потом. Вслед за этим приходило ощущение тела ее спасителя, прижавшего ее к земле. Как же ей хотелось лежать всю ночь в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности! Вместо этого оба были утомлены и озабочены, оба невольно ждали, не нанесет ли убийца следующий удар.
Королева также была в плохом настроении, ругая всякого, кто имел несчастье вызвать ее недовольство. Сэмюэлю досталось за его неуклюжесть. Даже Кори не избежала монаршего гнева, когда напомнила Елизавете, что надо бы объявить об их свадьбе. Королева рявкнула, что сейчас не в настроении.
Кори умолкла, подавив свое нетерпение.
Кэрью единственный сумел развлечь королеву, что было неожиданной радостью для Кори.
– Джордано, ты, бессовестный нахал! Перестань! – Елизавета с веселым удивлением смотрела, как попугай вспорхнул с руки Кэрью, сел на подлокотник ее кресла и сунул клюв в вышитый карман ее платья. – Чего ему надо? – спросила она, посмеиваясь.
– Чего-нибудь вкусненького. Смотрите! – Кэрью указал на попугая, который вытащил голову из кармана. Из его клюва сыпались зернышки.
– И как же эти зерна попали в мой карман, мастер Кавендиш? – спросила королева с притворным возмущением.
Кэрью возвел глаза к потолку – воплощенная невинность.
– Не имею представления, ваше величество.
Елизавета громко рассмеялась, а Кори села на парчовую табуретку подальше от остальных. Раз ее величество развлекается, можно хоть немного посидеть спокойно. Необходимость поддерживать пустой разговор действовала ей на нервы.
– Ваше величество, итальянский посол просит разрешения поговорить с вами, – сказала леди Грей, входя в гостиную. – Он передает вам этот дар. – На ее руке сидело прелестное маленькое сущетво с мягкой коричневой шерсткой, блестящими карими глазами и длинным хвостом.
– Обезьянка! Ну разве не прелесть? – Королева велела Кэрью взять попугая и подошла к леди Грей. – Ответьте ему, я приму его в оранжерее. – Обезьянка с готовностью перепрыгнула на руку Елизаветы, которая предложила ей инжир. Леди Грей вышла. Королева довольно засмеялась. – Маленькая обжора! Она напоминает мне тебя, Кэрью, за столом.
Королева все еще улыбалась проказам зверька, когда в гостиную вошел Эссекс в сопровождении своего слуги-француза. При виде их Кори судорожно схватилась за спинку стула. Она всячески старалась избегать их обоих, но вот они оказались в одной с ней комнате, и она ничего не могла с этим поделать. Пока Эссекс любезничал с королевой и рассматривал обезьянку, Франсуа бросил на Кори зловещий взгляд.
Замерев, Кори обвела взглядом гостиную, только сейчас осознав, что рядом нет ни Хью, ни Тоби.
– Я проводила посла в оранжерею, ваше величество, – доложила леди Грей, вернувшись. – Он ждет вас там.
– Идите, вы все, – приказала Елизавета. – И вы, Эссекс. Вы тоже должны присутствовать.
Как только королева повернулась, чтобы выходить, Эссекс состроил глазки девушкам. Услышав их хихиканье, Елизавета грозно взглянула на своего фаворита, который принял самый невинный вид.
Когда королева снова отвернулась, чтобы побранить фрейлин, Эссекс бросил хитрый взгляд на Кори из-за плеча королевы.
Почувствовав внезапную слабость от страха, Кори ухватилась за Сэмюэля, ища опоры. Мальчик посмотрел на нее, удивленный и смущенный, а она растерялась, не зная, как объяснить ему свой страх.
Пока она раздумывала, что делать, в гостиную вошел Мэтью в сопровождении Тоби. Кори испытала неимоверное облегчение, но тут же опять застыла с бешено бьющимся сердцем. На ногах Тоби были сапоги арбалетчика.
Кори невольно задрожала. Один бог знает, как она мечтала, чтобы Мэтью оказался рядом. Но вместо того чтобы подойти к ней, он склонился перед королевой, затем стал у камина и скрестил руки на груди, обводя комнату пристальным взглядом. Кори бросало то в жар, то в холод. Она посмотрела на Эссекса, заметил ли он сапоги, но тот увлеченно флиртовал с фрейлинами. Ее сердце бешено колотилось, не давая как следует вздохнуть.
Выведенная из себя поведением своего любимца, Елизавета поманила пальцем леди Грей, и та с обезьянкой на руке прошла в другой зал навстречу послу. Эссекс продолжал болтать с фрейлинами.
Тоби пересек комнату, поклонился Эссексу и пожелал ему доброго утра. Граф не обратил на него никакого внимания, а сделал знак Франсуа, который пытался ухаживать за смущенной Джейн. По знаку графа тот неохотно отошел и направился к выходу вслед за хозяином. Тоби стал поближе, выставляя напоказ сапоги. На полпути к двери Франсуа остановился и вдруг уставился на ноги Тоби. Потом он обернулся и устремил на Мэтью пристальный взгляд своих темных сверкающих глаз. Кори прочла в них такую злобу, что чуть не лишилась чувств.
Она больше не могла выносить этого и, подобрав юбки, выбежала из гостиной. Великий боже, Эссекс не узнал сапоги, но Франсуа точно их узнал. И это выдавало его с головой.
Мечтая спрятаться как можно дальше, Кори бежала всю дорогу до комнаты Мэтью. Когда она ворвалась туда, запыхавшись, у нее подкашивались ноги, и она вынуждена была схватиться за кровать, чтобы не упасть. Ей показалось, что она простояла там очень долго, ловя ртом воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя. Тогда она присела на стул, не зная, что делать дальше. Девушка вздрогнула, когда Мэтью тихо вошел в комнату.
– Я уверен, что сапоги принадлежали Франсуа, – сказал он. Закрыв дверь, он подошел к ней, обнял за плечи и притянул к себе. – У тебя есть силы сейчас говорить об этом?
– Почему ты не предупредил меня? – воскликнула Кори, поднимаясь со стула.
– Мне не хотелось, чтобы об этом говорили раньше времени, – спокойно ответил Мэтью.
Кори хотелось накинуться на него с кулаками. Как будто она стала бы болтать! И это в тот момент, когда опасность стократ усилилась.
– И что ты сделал?
– Эссекс не позволил капитану Уэллсу арестовать его. Он даже и слышать не хочет, что тот может быть виновен. Я сказал ему, что он укрывает убийцу, а он велел мне не лезть в чужие дела, или он за себя не отвечает, – с возмущением ответил Мэтью.
Кори чуть не застонала от огорчения.
– Но ведь королева настоит на его аресте, разве нет?
– Я говорил с ней. Она вызвала Эссекса, чтобы тот дал отчет за своего слугу, но ты же знаешь, каков он. Убаюкивает ее сладкими речами и уверяет, что я все делаю только ему назло. И она стала говорить, что, если он и носил когда-то сапоги, это не значит, что он убил Молл. Их мог носить и кто-то другой. А поскольку Франсуа не англичанин, Елизавета нашла простой выход. Она приказала Эссексу выслать того во Францию. У него остается два дня на сборы.
Это не утешило Кори.
– Франсуа точно убийца, я это знаю. – Недовольная спокойствием Мэтью, она схватила его за плечи и встряхнула. – Я чуть не умерла там, находясь с ним в одной комнате и зная, что это он.
– Ты была в безопасности. Если бы это было не так, мы с Тоби защитили бы тебя. Я купил ему новый кинжал, он прекрасно им владеет.
Кори не заметила у Тоби оружия, тем более она не могла чувствовать себя спокойно в присутствии Франсуа, кто бы там ни был рядом. Еще не совсем успокоившись, она обняла Мэтью и прижалась щекой к его плечу.
– Я думаю, что это Эссекс нанял Франсуа для своих ужасных дел, – с дрожью в голосе сказала она.
– У нас нет доказательств, что за Франсуа стоит Эссекс. Но я это выясню, клянусь!
Кори еще больше испугалась, осознав, что он имеет в виду. Он просто перевел стрелки с нее на самого себя.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, чуть не плача, еще крепче прижимая его к себе. – Франсуа попытается убить тебя перед тем, как уехать из страны. Я знаю, что попытается.
– Я собираюсь поймать его в этот момент и одновременно разоблачить того, кто стоит за ним. – Мэтью не смотрел на нее, тон его был ледяным и не предвещал ничего хорошего тому, кто окажется главой этого заговора.
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно?
– Я чувствую, что петля затягивается.
И как она могла забыть, что Мэтью давно живет бок о бок с опасностью? У него не осталось страха, когда он потерял того, кто был ему дорог. Тогда же появилась эта привычка отгораживаться от всех близких людей в момент опасности. Он мог умереть, если не в этот раз, так в следующий, но не придавал этому значения.
Эта мысль привела Кори в отчаяние. Обратив внимание ее врага на себя, он теперь намеренно отстранялся от нее, желая вывести ее из игры. Наверное, лучше было бы не мешать ему, но тот холодный барьер, который он вновь воздвиг между ними, удручал ее.
– Пожалуйста, Мэтью, давай займемся любовью! – взмолилась она. – Заставь меня забыть обо всем. – Она прижалась к нему, наслаждаясь ощущением его силы. Больше всего они сближались именно в моменты любви, и не только физически, но и душевно.
Выйдя из своей задумчивости, Мэтью посмотрел на нее так, будто впервые увидел. С нежностью касаясь пальцами ее плеч, он стал медленно развязывать шнуровку. Мурашки побежали у нее по коже, когда корсаж распахнулся на спине.
– Я буду любить тебя, Корделия, – прошептал Мэтью, продолжая снимать с нее платье. – Но не из-за того, что все так сложилось. Я сам контролирую свою жизнь.
Не желая спорить, Кори взяла его руку и прижала к своей груди.
– Поцелуй меня, Мэтью. Когда ты меня целуешь, я точно знаю, что мы еще живы и никто не властен над нами.
Он с готовностью повиновался. В ней тут же вспыхнул жаркий огонь. Но, касаясь губами его губ, Кори чувствовала в Мэтью какую-то сдержанность. Было ли так раньше? Может быть, Кори была слишком поглощена своими собственными чувствами, чтобы заметить это? Нет, вряд ли. В ту ночь Мэтью решительно оставил все темное позади.
А может, не надо ждать от него полной раскрепощенности, когда нависшая опасность держит их обоих в постоянном напряжении?
Но в тот момент, когда его взгляд стал вдруг непроницаемым и она почувствовала, что он внутренне отдаляется от нее, Кори не смогла оставаться безучастной. Она знала, что прикосновение близкого человека может зажечь пламя в душе. Если Мэтью суждено стать ее мужем, она хочет, чтобы он был живым человеком, а не холодным призраком, бороздящим моря с вечным мраком в душе.
Несмотря ни на что, их близость была именно такой, о которой мечтала Кори, и даже еще лучше. Все ее страхи забылись, она открылась навстречу Мэтью, словно орхидея, раскрывающаяся навстречу свету. Он был нежен, но в то же время его поцелуи были страстными и пылкими, доводя ее до высшего накала. Она отвечала ему взаимностью, сжигаемая безумным желанием.
Вместе они достигли таких вершин, о которых она и представления не имела. Ее страстные стоны помогли Мэтью ощутить полное и абсолютное удовлетворение, и когда его лицо осветилось каким-то особым светом, Кори поняла, что была права. Пусть ненадолго, но она заставила его выйти из своего мрака, забыть о демонах, терзающих его душу.
Может быть, этого даже было достаточно, раз он вскоре отправляется в следующее плавание.
А вот она опять останется одна, со своими мыслями и со своими демонами в душе.
* * *
Тем же вечером, стоя рядом с Кори в большом зале, Мэтью клял себя за свою безудержную страсть к ней. Он был непростительно беспечен, позволив себе поддаться вожделению и снова не проследить, чтобы она не забеременела.
