Текст книги "Дама червей"

Автор книги: Джанет Линфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

* * *

Значит, это не Холл стрелял в Корделию и убил Молл, заключил Мэтью. Заглянув к бывшему домовладельцу убитого, он получил подтверждение, что тот был огромного роста. У него были слишком большие ноги, чтобы влезть в сапоги сэра Норриса. Да Мэтью и не нашел их. Хозяин дома не помнил, чтобы у Холла была хоть одна пара дорогих сапог, пусть даже ношеных. Видимо, Холл их поменял или продал. К сожалению, Норрису не пришло в голову сказать заранее, что его подарок никак не мог подойти его слуге.

Волнуясь за Корделию и стремясь поскорее вернуться во дворец, Мэтью поспешил к мастеру Хоуи.

– У меня нет тех сапог, – сказал Хоуи, сердечно поприветствовав барона и велев принести заказанные им две пары сапог. – Мне не было смысла покупать мои же старые сапоги, сделанные по индивидуальному заказу. Каблуки на них, как вы и говорили, были сильно сношены.

– Лучше бы вы их купили. Я возместил бы вам потраченные деньги, – упрекнул его Мэтью, раздосадованный такой непредусмотрительностью. – А кто приносил их вам? Они могут еще находиться у него?

Хоуи почесал за ухом, явно сожалея о своем промахе.

– Их мне принес человек по имени Тоби Грин. Он делает различную мелкую работу для меня, когда нужно. Хотите, я пошлю одного из моих парней поискать его? – предложил он, желая загладить свою ошибку.

Мэтью покачал головой: – Не беспокойтесь. Как я могу найти его?

Хоуи усмехнулся:

– Это довольно просто. Прогуляйтесь по улице, а увидев преуспевающего человека, он тут же появится, предлагая свои услуги, чтобы заработать хоть медяк. Тоби – человек очень честный, но крайне стенен в средствах. При этом он снимет с себя последнюю рубашку, чтобы помочь кому-то. Однажды я видел, как он отдал последний кусок хлеба нищему ребенку. Я даже угостил его обедом за такую доброту.

Мэтью поблагодарил Хоуи, расплатился за сапоги и последовал его совету. Очень скоро к нему приблизился потрепанного вида старик с седыми волосами до плеч. Когда он снял шляпу в почтительном поклоне, было видно, что он почти полностью облысел. – Позвольте отнести ваш сверток, милорд, – робко предложил он, опустив глаза.

Мэтью остановился, рассматривая старика. Почему-то тот сразу напомнил ему моряка, которого он спас с тонущего французского судна. Бедняга почти надорвался от непосильной работы под началом жестокого капитана. Когда же его раны зарубцевались и он поднабрался сил, то стал вполне надежным членом команды. Единственное, что потребовалось, – это приличная еда и хорошее обращение.

– Вы Тоби Грин? – осведомился он, и тот радостно кивнул. – Насколько я знаю, вчера вы предлагали мастеру Хоуи пару сапог. Если они еще у вас, я хотел бы купить их.

Брови Тоби удивленно поднялись.

– Купить? Вы уверены? – Увидев, что Мэтью кивнул, он поклонился еще почтительнее. – Я буду счастлив продать их вам. Вы предпочитаете последовать к моему жилищу или подождете здесь?

Мэтью хотел посмотреть, где Тоби живет, так что они направились по улице. Грязный навес позади одного из домов вряд ли можно было назвать жилищем. Сняв с полки сапоги, старик протер их рукавом своей драной рубахи и протянул Мэтью.

– Вы действительно хотите купить их, милорд? – спросил он с сомнением в голосе. – Если вам нужны новые, то эти вам не подойдут.

Мэтью вышел на свет, чтобы получше разглядеть свою находку. Коричневая кожа была мягкой и упругой, видно, что за сапогами ухаживали. На каблуках виднелась марка Хоуи, но края их были сильно сточены. Мэтью не мог сейчас сравнить их со своим рисунком, но был уверен, что это именно те самые сапоги.

– Где вы их раздобыли? – спросил он Тоби.

Тоби испугался.

– Я не украл их, милорд. Честно! Я слишком ценю свою шкуру!

– Не волнуйтесь, я вам верю. Хоуи поручился за вас. – Теперь, рассмотрев старика, Мэтью и сам мог поручиться, что тот неспособен украсть даже стручок гороха, не то что сапоги. – Просто скажите мне одну вещь. Принадлежали ли они Джеффри Холлу?

– Я не знаю Джеффри Холла. И не знаю, кому они принадлежали, – серьезно проговорил Тоби. – Их просто выбросили. Видите ли, джентльмену они были не нужны. Вот я и подумал, что могу взять их себе. – Он поднял глаза на Мэтью, словно колеблясь, говорить ли больше.

Мэтью посчитал, что его ответ заслуживает доверия.

– Я барон Грейсток, – сказал он. – Я хочу знать, откуда у вас эти сапоги. Если вы мне скажете, я награжу вас.

Тоби помолчал, лишь в глазах вспыхнула искорка. Не зная, как это понимать, Мэтью попробовал другой подход:

– Мне важно знать, кто выбросил эти сапоги.

– А если я скажу, вы ведь не станете вовлекать Тоби в беду? – разволновался старик.

– Не буду. Наоборот, если вы скажете мне все, что знаете, я предложу вам хорошее место.

В глазах Тоби отразилась радость, но он все еще сомневался.

Мэтью молча глядел на него, ожидая, когда он заговорит. Несмотря на лохмотья и неопрятный вид, глаза старика говорили о честности и доброте. Чутье подсказывало Мэтью, что при хорошем обращении он станет верным и неглупым помощником. Человеку, который желает работать, не пристало слоняться по улицам.

Почесывая голову, Тоби наконец решился.

– Это было поздно ночью, – заговорил он, осторожно понижая голос. – Я видел, как их выкинули из кареты прямо в кучу мусора.

Так вот оно что! Стрелок из арбалета понял, что Мэтью разыскивает его сапоги, и избавился от них.

– А вы рассмотрели карету?

– Ее везла четверка лошадей. Она почти новая, я сказал бы. Краска так и блестела в свете фонаря. А на дверце был герб. – Тоби подробно описал изображение на гербе.

Услышав все, что хотел, Мэтью вытащил монетку.

– Хочешь работать на меня, Тоби? Фунт в год, жилье и сколько хочешь еды.

Предложение сработало. Через минуту Мэтью уже нанимал лошадь, чтобы ехать в Хэмптон-Корт, а Тоби стоял, прислонившись к стене дома, с блаженной улыбкой на лице. Черт возьми, Мэтью был рад, что так поступил, но что теперь делать с новым слугой? Он был слишком грязным, чтобы везти его ко двору.

* * *

Кое-как Мэтью доставил Тоби во дворец. А что ему оставалось делать? В одной из кладовок он приказал приготовить горячую ванну. Тут же появился Кэрью, сгорающий от любопытства. Он уже все слышал. Сплетня бежала по дворцу так же быстро, как команда корабля, высадившись на берег, бежит к источнику свежей воды.

С интересом рассматривая новое лицо, Кэрью оперся о стол и слушал, как Мэтью уговаривает Тоби помыться.

– Ты не можешь остаться здесь, если сначала не вымоешься. А ты ведь хочешь остаться, правда, Тоби? – уламывал его Мэтью, которого так и подмывало приказать тем тоном, каким он приказывал на корабле. – А Стефан поможет тебе. – Он кинул рубашку Тоби кухонному слуге, которого такая перспектива явно не прельщала.

– Вода – это яд. У меня слишком нежная кожа, – возражал Тоби. Он отдал рубашку без возражений, явно рассчитывая, что тут ему дадут новую. Теперь же он с отчаянием, как за соломинку, хватался за штаны.

– Твоя кожа не нежная, а искусанная блохами. Ты так ее расчесал! Если мы избавимся от блох, то все пройдет, и царапины заживут, – говорил Мэтью.

Тоби упрямо поджал губы.

– Вы не можете посадить меня в ванну с водой. Я сразу же погибну.

Мэтью выругался как можно тише, чтобы не слышал Кэрью.

– Мэтью, где вы? Это я, Кори! – прозвучал за дверью веселый голос. – Вам не нужна помощь? – Шаги послышались прямо за дверью.

– Боже всемогущий! Не пускайте сюда благородную леди! – завопил Тоби, побледнев и прикрывая руками обнаженную грудь.

Мэтью спрятал улыбку, сообразив, как воспользоваться моментом.

– Понимаешь ли, Тоби, когда виконтесса Вентворт чего-либо хочет, ее невозможно остановить. – Он поднял голос. – Мы тут, миледи. Мы пока действуем своими силами, но думаю, у вас больше навыка в решении подобных проблем.

– Так я вхожу! – предупредила Кори.

– Смилуйтесь! – С этим воплем Тоби сбросил туфли, кинулся в ванну, даже не сняв штаны, и погрузился в воду как можно глубже.

Кори вошла, шурша складками расшитого голубого платья.

– Ах, бедняга! – воскликнула она, увидев Тоби, съежившегося в воде. – Кэрью сказал мне о нем, и я пришла, как только смогла. У меня есть специальное масло, чтобы успокоить твои болячки после мытья, – произнесла она мягким дружеским тоном, который Мэтью предпочел бы слышать только в свой адрес. Взяв одну из тряпок, Кори стала на колени около ванны. – Я потру вам спину, – предложила она.

– Спасибо, миледи, – проговорил Тоби, боясь пошевелиться. В нем не осталось ни капли упрямства, с которым он протестовал против мытья. Наоборот, он подчинялся Кори смущенно и кротко, как овечка. Стефан тоже включился, и Мэтью отошел к двери, ухмыляясь про себя над стариком. Застигнутый почти раздетым в присутствии леди, он мгновенно потерял всякую способность сопротивляться.

Вскоре Кори вышла, чтобы подыскать для Тоби чистую одежду, хотя Мэтью подозревал, что главная ее цель – дать Тоби помыть более интимные части тела. Мэтью подвинул табурет к ванне и поставил на него ногу.

– Не соблаговолишь ли отдать мне остальную свою одежду? – преувеличенно ласково произнес он. – Мне кажется, она уже вполне чистая.

Тоби хмуро стащил с себя чулки и штаны. Они шлепнулись на каменный пол рядом с ванной.

– Она все делает по-своему, правда? – спросил он Мэтью, и в голосе его чувствовалось глубокое почтение к Кори.

– Именно так, – ухмыляясь, ответил Мэтью. – И умудряется устроить так, что тебе самому это начинает нравиться.

– Она способна заговорить даже прокаженного так, что он поправится. Где вы нашли ее?

– Госпожа Фортуна сделала так, чтобы мы встретились. – А иногда госпожа Фортуна может принести людям большие несчастья, напомнил себе Мэтью, наблюдая за стариком. Он не мог сделать Кори счастливой. Ей не повезло, что приходилось выйти за него, чтобы спастись от убийцы. А теперь Мэтью рассчитывал, что Тоби поможет им обеспечить безопасность Кори. Пусть он стар, но умеет подмечать то, на что не всякий обратит внимание. Как, например, герб на карете, из которой выкинули сапоги.

Кори вернулась, переполненная жаждой деятельности. Она настояла на том, чтобы побрить Тоби. Работая, она вытянула из старика больше информации, чем Мэтью за целый час беседы. В юности Тоби был солдатом, затем странствующим батраком и ремесленником, но, когда он состарился и не мог уже много работать, никто не соглашался нанять его.

– Ты выглядишь великолепно, Тоби, – заверила его Кори, когда он сидел в комнате Мэтью, переодетый в его старую одежду. – Уверена, что и чувствуешь себя лучше. Вот хлеб, эль и фрукты. – Она пожала ему руку. – Мэтью! – Она обняла его и поцеловала в щеку. – Ты прекрасно поступил, что привел его сюда. Я так рада! – С этими словами она стремительно вышла из комнаты, торопясь на службу к королеве.

Мэтью молча смотрел ей вслед. Как бы он ни старался, все, чем до сих пор он мог порадовать ее, была постель. А оказывается, она обрадовалась, когда он помог несчастному старику.

Если так, то он готов делать это бесконечно, лишь бы она почаще целовала его с таким же выражением.

– На какую работу вы меня наняли, милорд? – спросил Тоби, набрасываясь на еду.

– Жизнь ее светлости в опасности, Тоби. У меня есть один помощник, который охраняет ее. Это Хью, мой боцман. Но одного его недостаточно, тем более что здесь живет и мой сын. Мне нужно, чтобы кто-то постоянно приглядывал за ними, даже ночью. Это предполагает дежурство по очереди.

– Вы поручите мне охранять покой ее светлости? – почтительно спросил Тоби, жуя. Мэтью кивнул:

– Она доверяет вам. А я доверяю ее мнению.

– Но она сказала это уже после того, как вы привели меня сюда, – заметил Тоби, подняв редкие брови.

Тут он был прав, и Мэтью замялся, не зная, как объяснить свое решение. Ему показалось, что в Тоби он встретил родственную душу – с израненным сердцем, но твердым представлением о чести.

– Ну ладно, почему бы вы это ни сделали, я страшно вам обязан, – заключил Тоби. – А я всегда отдаю долги. Что бы вам ни понадобилось, милорд, вы только скажите.

– Тогда я говорю, – немедленно отозвался Мэтью, готовый сразу же использовать нового соратника. – У меня в руках несколько ниточек к преступлению. Я должен узнать, кто выбросил эти сапоги из кареты.

Тоби отпил еще глоток эля и сосредоточился.

– Когда карета отъезжала, я слышал, как человек внутри крикнул что-то кучеру по-лягушачьи.

– По-французски? – спросил Мэтью. – Он сказал что-то по-французски, и кучер понял его?

– Вроде того. Кучер ответил ему так же.

– Но был ли он французом или это англичанин говорил по-французски?

Тоби пожал плечами:

– Этого я не могу сказать.

Мэтью понял, что узнать больше вряд ли удастся. Это пока мало о чем говорило ему. Половина двора и часть Лондона говорила по-французски, как и граф Эссекс, например. Правда, если так говорил и кучер, то он скорее всего был французом. Слуги редко знали иностранные языки, разве что сами были родом из-за границы.

Это была лишь маленькая зацепка, правда, еще был известен герб. По описанию Мэтью не узнал его, а Кори слишком недолго жила при дворе, чтобы знать гербы. Мэтью не хотел наводить справки у придворных, чтобы не пошли лишние разговоры. Лучше они с Тоби поспрашивают в Лондоне у каретных мастеров, кто делал карету с подобным гербом и для кого.

* * *

На следующее утро Кэрью все время отвлекал отца разговорами, не давая ему сосредоточиться на деле.

– Мы уедем от двора, когда ты женишься на Кори, Грейсток? – донимал он Мэтью, когда они направлялись в церковь на специальную службу, устроенную королевой. – Если нет, то у нас не хватит места, ведь вам нужна отдельная комната. Мне же нужно спать хоть где-то.

Мэтью вздохнул. Конечно, Кэрью хотел это знать, но еще больше он хотел позлить отца, потому что опять называл его Грейстоком и задавал дерзкие вопросы.

– Сынок, я не хочу об этом говорить, – сказал он как можно спокойнее.

– Но я хочу знать, когда мы уедем.

Выразительные глаза Кэрью смотрели на него умоляюще, и Мэтью почувствовал себя виноватым. Он остановился у входа в церковь.

– Я еще не получил от королевы разрешения уехать. Мы должны подождать.

– Я сумею убедить королеву, если она будет возражать, – уверенно сказал Кэрью. – Я скажу, что ты желаешь Кори и вам нужна своя спальня…

– Не смей говорить ни слова, – приказал Мэтью. Еще не хватало, чтобы его сын обсуждал с королевой подобные вещи! – Ее величество скажет, когда все будет готово.

– Но ведь вы уже готовы. По крайней мере были вчера ночью. – Кэрью хитро улыбнулся. – Кроме того, мы должны уехать, потому что Кори в опасности, ее чуть не задавили.

Мэтью не мог сдержать гнев.

– О чем ты говоришь, Кэрью? – спросил он. – Что ты вообще знаешь об этом? Ты опять наслушался всяких сплетен?

Кэрью отбросил прядь волос со лба.

– Как только я увидел, что на Кори чуть не наехала карета…

– Ты видел? Как это? – Мэтью с тревогой схватил сына за локоть. – Но в этот день ты должен был сидеть в своей комнате. Что ты там делал? Тебя ведь тоже могли сбить!

– Нет, не могли. Меня никто даже не видел. – Кэрью беззаботно поднял голову. – Зато я видел много интересного. Мне не кажется, что лошади понесли. Я думаю, что кучер специально направил их прямо на Кори. – Невольная дрожь пробрала его при этом воспоминании. – Лично я рад, что видел, как все случилось, и мог потом сказать ей, что это не случайность. А ты разве не рад?

Мэтью чуть с ума не сошел от тревоги за сына.

– Нет, я не рад. Тебя могли убить! И все еще могут. Я крайне недоволен, что ты обманул слугу и один ушел из дворца. Ты не должен больше так делать.

– Но, отец, я только хочу сказать…

– Барон Грейсток, вы идете на службу? – прервал их распорядитель, показывая, что собирается закрыть дверь.

– По-моему, ты сказал и сделал вполне достаточно, Кэрью, – отрезал Мэтью, ведя сына к входу в церковь. – Ни слова больше. – Он был в ужасе при мысли, что его сына могли убить за то, что он оказался свидетелем. Его обеспокоенность усугублялась тем, что он поведал о своих подозрениях Кори, а не ему, родному отцу.

– Но я подумал, что ты…

– Это серьезное дело, одного человека уже убили. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – прошептал Мэтью, ища себе места на скамьях среди придворных. – Никому не говори об этом, ты понял? Ради твоей же безопасности ты должен выбросить все это из головы.

Кэрью мгновенно помрачнел, и Мэтью готов был взвыть от отчаяния. Он совершенно не знал, чего еще ожидать от сына. Ему следовало бы наказать Кэрью за то, что он убежал из комнаты, несмотря на его запрет, да еще и подверг себя опасности, но он не мог себя заставить сделать это. Это просто был какой-то заколдованный круг. Да и вообще уже поздно что-то предпринимать, его сын и так знает слишком много. Теперь главное, чтобы никто не прослышал о подозрениях Кэрью.

Усевшись, Кэрью сердито посмотрел на него:

– Почему ты не можешь быть, как Кори? Она никогда так со мной не разговаривает.

– Конечно, она тебя только балует.

– Неправда! И она хорошо меня кормит. Гораздо лучше, чем ты.

К несчастью, это было правдой. Его сын рос не по дням, а по часам, и Кори следила, чтобы он был сыт. Почему-то Мэтью всегда было трудно устроить это, живя при дворе.

– Я очень рад, лишь бы ты не ел слишком много сладкого, – согласился он, доставая молитвенник.

Кэрью гневно засверкал глазами.

– Кстати, почему королева хочет, чтобы ты женился на Кори? – прошептал он, когда служба уже началась.

– Ее величество хочет, чтобы я использовал ее деньги для ремонта кораблей. Это хороший способ самой не выделять на это средства, – ответил Мэтью, желая положить конец спору. – Но я ничего не возьму у нее. Я найду другой способ раздобыть средства для моего путешествия.

Эти слова только увеличили бездну между ними. Его отъезд всегда был больной темой в разговорах и с сыном, и с Кори.

Мэтью задумался о том, что ждет их с Кори. Если учесть, что в будущем ей придется по большей части жить одной, то лучше было бы вообще не выходить за него замуж, но ирония судьбы в том, что она должна выйти за него, чтобы дожить до этого будущего. И им надо поспешить, чтобы Мэтью еще мог обеспечить ее безопасность. Последнее время он слишком мало спал ночью.

Конечно, это не главное. Спешить их заставлял убийца. Брак был для них способом выстоять под ударом, и Мэтью всем сердцем надеялся, что им это удастся. Впервые после смерти жены он страстно желал чего-то помимо путешествий. Он был полностью поглощен стремлением сохранить жизнь Корделии Хейлсуорси.

19

На следующий день Мэтью поговорил с четырьмя каретными мастерами, но никто из них не делал кареты с подобным гербом. Потом он был принят королевой и настаивал, чтобы она объявила об их помолвке. Вместо этого Елизавета села и написала письмо графу Уитби, сообщая, что она выполнила свое обещание. От просьбы скорее объявить о помолвке она отмахнулась, сославшись на крайнюю занятость государственными делами.

Никто так не умеет затягивать решение вопросов, как королева, подумал про себя Мэтью. Сначала сама разожгла его интерес к Корделии, теперь заставляет ждать. Неужели она все-таки хочет оставить Корделию при себе? А ведь чем скорее они поженятся, тем легче Мэтью будет охранять ее. Его уже замучили бессонные ночи, проводимые под дверью спальни фрейлин.

Когда он вернулся в свою комнату, Кори писала письмо своей бабушке. Мэтью строго потребовал, чтобы она никогда не оставалась без охраны. А поскольку Кори нужно было без помех написать письмо, он предложил ей прийти сюда, в единственное место, где ей не грозила опасность.

Не желая ей мешать, Мэтью молча смотрел на нее, склонившуюся над письмом. На губах ее играла улыбка, полная нежности. Почему-то сейчас эта ее любовь к детям и старушке задела Мэтью. Чувство боли и вины нахлынуло на него.

– Ты ведь отдашь за них жизнь, правда? – спросил он, так и не подойдя ближе.

Кори слегка вздрогнула от неожиданности, только сейчас заметив его присутствие. В лучах солнца ее черные волосы сверкали, словно шелк, и Мэтью представил себе, как эти шелковистые пряди будут скользить в его пальцах. Искушение было велико, но воля победила. Сейчас Мэтью не мог позволить себе дать волю чувствам.

– Ну конечно, отдам, – ответила Кори с подчеркнутой кротостью. – Они – моя семья. Когда мы поженимся, я и ради тебя сделаю то же, если понадобится. Так велит супружеский долг.

– Что ты имеешь в виду?

– А что я могу иметь в виду? – спросила она странно безжизненным голосом. – Я пообещала выполнять супружеский долг. Разве не этого ты хочешь?

Это было совсем не похоже на Кори – говорить так отстраненно, тем более что речь шла об их браке. Наверное, она за что-то на него сердится.

– Ты все утрируешь, – осторожно сказал он. – Долг вовсе не требует от жены умирать за мужа.

Кори резко подняла голову, яростно глядя на него.

– Я считаю, что тебе не стоит критиковать других за максимализм.

Так, значит, она считает, что он впадает в крайности?

– Ты сама склонна к преувеличениям, – с горячностью сказал Мэтью, уязвленный ее осуждением. – Твое представление о долге просто абсурдно.

– А твое разве нет? – воскликнула она. – Ты даже сейчас что-то от меня скрываешь, считая это своим долгом. «Это долг мужа – оберегать свою жену и ничего ей не говорить, потому что она слишком глупа, чтобы понять».

Мэтью не мог с ней согласиться:

– Ты совсем не глупа. Но это действительно мой долг – защищать тебя.

– Так расскажи мне, как движется расследование убийства. И насчет сапог тоже. – Она в отчаянии стукнула кулаком по столу. – Я знаю, что ты нашел их, Кэрью мне их показывал.

– Кэрью? – Мэтью задохнулся от гнева. – Он что, должен погибнуть, прежде чем научится слушаться отца и не вмешиваться в подобные дела?

– Но они стоят совсем открыто в комнате, где он спит, – возразила Кори. Она указала рукой на кожаный мешок в углу. Мэтью выругался про себя. Какая наивность надеяться, что сын не заинтересуется новым предметом! Подхватив мешок, он забросил его в сундук и захлопнул крышку.

– Вот! Теперь ты довольна?

– Нет, – заявила Кори, скрещивая руки на груди и все так же кротко глядя на него. – Дальше-то что? Как мы докажем, что это сапоги Эссекса?

Она была так уверена, что именно Эссекс убийца! Ну что же, рано или поздно они это выяснят.

– Я поговорю с ним пожестче, – ответил Мэтью. – Посмотрим, может быть, он себя выдаст.

– И как ты это сделаешь?

Мэтью задумался, что ему делать. Пожалуй, будет лучше рассказать ей некоторые детали, чтобы уберечь от опрометчивых поступков.

– Мы покажем ему сапоги. Пусть он сам их не надевал, но они были на том, кого он нанял. Эссекс их узнает.

Кори явно в этом сомневалась.

– Но если ты покажешь ему сапоги, а он скажет, что никогда их не видел? Это ничего нам не даст.

– А мы застанем его врасплох. – Мэтью открыл сундук и опять вынул сапоги. – Я скажу Тоби, чтобы он надел их.

Кори встала и осмотрела сапоги.

– Объясни мне, почему ты думаешь, что это та самая пара? – попросила она, переворачивая их и рассматривая подметку. – Что, эта метка отпечаталась на земле?

– Да. Это указывает на сапожника, который их сделал, на Хоуи. И каблуки сношены так же. – Мэтью рассказал, как выглядели отпечатки на земле и один отпечаток на подоле платья Молл. – Я измерил их и зарисовал, все точно совпадает. Вчера я показывал сапоги Норрису, и он узнал их. Он подарил их Джеффри Холлу, когда тот служил у него. – В заключение Мэтью рассказал про то, как Тоби нашел сапоги, наверняка выброшенные убийцей, испугавшимся разоблачения. – У Холла нога была слишком велика, так что мы знаем точно, что сам он их не носил. Но он явно помогал негодяю и много знал, потому что от него тоже избавились, как и от Молл. Еще мне хотелось бы знать, почему человек в карете и кучер говорили по-французски.

Теперь в глазах Кори читалось глубокое уважение, и Мэтью убедился, что поступил правильно, поделившись с ней сведениями. Единственное, о чем он не рассказал, как пытался найти карету.

– Мы должны разузнать, нет ли среди людей Эссекса каких-нибудь французов, – сказала Кори. – Он не делает секрета из своего желания ехать сражаться во Францию. Возможно, у него есть французские союзники, которым будет выгодно, если он сядет на трон. Их может быть немало, живут ли они постоянно в Англии или только приезжают.

– Когда мы заходили к нему, я заметил, что у него слуга француз. Тот самый, который принес сапоги.

Кори села, теперь она довольно улыбалась.

– Я знаю, кого ты имеешь в виду. Спасибо, что все мне рассказал. Мне бы хотелось, чтобы так было все время. Я никогда не могла говорить открыто со свекром или Томасом.

Мэтью хотелось сказать ей, что он ни чуточки не похож на ее свекра или первого мужа. Надо быть безмозглым олухом, чтобы так с ней обращаться. Но в том-то и дело, что до сих пор она имела дело с одними олухами. Да и он в каком-то смысле не всегда был на высоте, позволяя страсти возобладать над разумом.

– Я надеюсь, что вести дела в моем имении покажется тебе легче, чем в Уитби-Плейс, – тихо сказал он.

Кори нахмурилась:

– Именно поэтому свекор и отослал меня. Вдовствующая графиня и я взяли на себя ведение всех дел в поместье. Когда мы поняли, как это его бесит, мы хотели остановиться, но все слуги, даже его собственный лакей, приходили к нам со всеми вопросами, иногда просто ради удовольствия поговорить с нами. Мы стремились построить отношения на взаимоуважении и чувстве товарищества, а он предпочитал властвовать, как король. Потом свекор стал отправлять меня в богатые лондонские дома, чтобы найти мне партию. Когда он наконец отослал меня сюда, я решила, что он оставил эту затею, ведь всем известно, как королева не любит женить своих слуг.

Ее печаль тронула Мэтью, и ему захотелось утешить ее так же, как после маскарада. В парчовом платье цвета слоновой кости, подчеркивавшем ее сливочно-белую кожу и изящество фигуры, она казалась ему неотразимой. Если Корделия хочет, чтобы он мог просто разговаривать с ней, не отвлекаясь на мечты о поцелуях, ей следует одеваться в грубую бесформенную мешковину!

– Мне очень жаль, что он так относился к тебе, – сказал наконец Мэтью, чуть тряхнув головой, чтобы прийти в себя.

– О, он мог быть совершенно безжалостным, когда ему было что-то нужно, – отозвалась Кори. – Впрочем, большинство мужчин таковы.

Мэтью сморщился. Ее выпад не предназначался ему, но все-таки больно задел. Ему совершенно не хотелось стоять в одном ряду с ее свекром – жестоким, властным эгоистом.

– Теперь он не имеет над тобой власти, – сказал он. – Ты можешь о нем забыть.

– Имеет, пока я не вышла замуж. А этого пока не произошло, – со скрытым укором ответила Кори, поднимая на него глаза.

Как она была права! Если бы она уже была его женой, он прямо сейчас же мог бы лечь с ней в постель! Подойдя к ней, Мэтью притронулся к ее черным волосам, перебирая пальцами локоны, раздумывая, как бы отвлечь ее мысли от всех этих печальных обстоятельств.

– Когда мы поженимся, я хочу, чтобы у тебя было все необходимое. Я помогу тебе. Нам надо многое обсудить.

– Когда мы поженимся, я тоже смогу помочь тебе кое в чем.

Мэтью замер. Как бы ему хотелось, чтобы Кори помогла ему «кое в чем» прямо сейчас! Но она явно имела в виду нечто совсем иное, иначе не говорила бы так спокойно.

– В чем? – осторожно спросил он.

– Например, помочь тебе сформировать круг друзей на корабле, – серьезно сказала Кори, сложив руки на коленях и избегая его взгляда. – Я помогу тебе определить, кто из людей искренне предан тебе. Вот как Хью, например. Знаешь, он просто очаровательный!

Мэтью уставился на нее, не веря своим ушам.

– Очаровательные? Моряки?

– Не волнуйся, я помогу тебе, – снисходительно произнесла Кори. – Ты будешь рад их обществу во время долгих плаваний. А в беде настоящим друзьям нет цены.

Боже, верные друзья! С большинством из своей команды Мэтью совершенно не хотел бы дружить. Он вспомнил, как вечерами Кори играла и молилась, потом представил себя в кругу грязных, грубоватых матросов, ожидающих его похвал с подобострастным выражением на лице, и чуть не расхохотался. Моряки мало ценили добрые слова и молитвы. Их верность была основана на общности интересов. Кори просто не знает, о чем говорит!

Мэтью встал и прошелся по комнате, надеясь, что она не станет продолжать в том же духе. Подумать только, всерьез лелеять такие мечты!

Кори подняла голову с выражением, которое он уже хорошо знал.

– Я просто хочу быть спокойна за тебя, когда ты отправишься в свое плавание, – сказала она. – Но если ты не хочешь говорить об этом, мы можем обсудить, как я буду воспитывать членов твоей семьи – людей, которые окружат тебя любовью, когда ты приедешь домой. Я хочу усыновить Сэмюэля, как только найду другого пажа для леди Флеминг. Она должна иметь взрослого слугу для поручений, а не ребенка. Это я могу устроить и могу сделать счастливыми и Сэмюэля и Кэрью, до сих пор мне это хорошо удавалось.

Не просто хорошо, а замечательно! Кори была великолепна во всем, кроме разве что идеи превратить его команду в круг друзей. Но все это было слишком далеко от того, о чем он собирался сейчас говорить с ней.

– Я имею в виду имущество и доход, – начал Мэтью. – Конечно, я потребую, чтобы Уитби выплатил тебе причитающуюся долю, но мне хотелось бы обеспечить тебя больше.

Неожиданно Кори улыбнулась:

– Ты можешь научиться не превращаться в дракона. Вот это будет прекрасным обеспечением. Я помогу тебе! – быстро добавила она, видя, что Мэтью нахмурился. – Ты прекрасно поступил, приведя Тоби к нам. Он как раз такой человек, какие и должны составлять твою команду. Сильный и добрый. И очень верный. Ты отлично разбираешься в людях, Мэтью, это очень ценное качество.

Когда она говорила с ним вот так, Мэтью страшно хотелось поцеловать ее соблазнительный ротик. Чтобы удержаться от этого, он потянулся к чернильнице и закрыл ее.

– Пожалуйста, Корделия, давай не будем уклоняться от темы. Мне хочется быть уверенным, что ты хорошо обеспечена в мое отсутствие.

Опять избегая его взгляда, Кори пожала плечами подчеркнуто безразлично.

– Делай, что тебе угодно. Когда ты уедешь, я переделаю то, что меня не устроит.

Она опять начала писать с видом полной безмятежности, и внезапно Мэтью понял, почему она избегает этой темы. Как страус прячет голову в песок, так и Кори не хотела думать о том, что он когда-нибудь уедет. Вот все, чего он добился, – проблема, разделяющая его и сына, теперь появилась в его отношениях с Кори.

И как же решить эту проблему? Ведь Кори, пережившая в жизни столько потерь, воспримет его отъезд гораздо болезненнее, чем кажется сейчас по ее спокойному лицу. Даже по тому, какие слова она подбирала, Мэтью чувствовал, как ее это угнетает.

Кэрью просунул голову в дверь, за ним виднелся Хью.