Текст книги "Рождественские глюки Плам (ЛП)"
Автор книги: Джанет Иванович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Во-первых, моя жизнь не была бы в опасности, если бы не ты!
– Я всего лишь хочу, чтобы ты притворился гномом.
Дизель коротко хохотнул.
Я срезала его взглядом, и он подавился смехом.
– Я не гном, – запротестовал Бриггс. – Разве у меня острые уши? Разве я ношу башмаки с задранными носами? Нет. Разве мне нравится это унижение? Нет, нет и нет.
– Я тебе заплачу.
– А, другое дело, – сменил гнев на милость Рэнди.
Я вручила ему рекламное объявление.
– Тебе ничего не надо, кроме как ответить на это объявление. Наверно, тебе даже не придется говорить, что ты гном. Возможно, достаточно просто… назваться профессионалом. А потом, когда пойдешь на собеседование, пошарь глазами парня по имени Сэнди Клоус. Он НЯС.
– Погоди-ка. Санта-Клаус – НЯС. А как насчет Пасхального зайца? Заяц тоже НЯС?
Я показала Бриггсу фото Сэнди Клоуса и произнесла по буквам имя. Потом вручила карточку со своим телефоном и пейджером. И быстренько ушла, дабы не злоупотребить гостеприимством или же не дать ему время передумать.
В машине я взглянула на колено Дизеля.
– Ты в порядке?
– Угу. Он дерется как девчонка. Кто-то должен ему показать, как орудовать половником.
Глава 3
Конни Розолли управляет конторой кузена Винни. Она на пару лет старше меня. У нее пышные волосы, большие сиськи и короткий запал. И она могла бы дать мне пинком под зад так, что я катилась бы отсюда до центра Трентона. Мое счастье, что Конни не испытывает желание пинать меня, поскольку мы подруги.
Я позвонила Конни и попросила проверить счета за воду и электричество Клоусов. Между полулегальными поисками по компьютеру и тесно связанной сетью женщин Бурга, которые горазды поболтать, остается не так уж много информации, к которой у Конни и меня нет доступа.
Едва я закончила разговор с подругой, как зазвонил сотовый. Матушка.
– Помоги, – взмолилась она.
Я расслышала истерические нотки в голосе.
– Что случилось?
– Валери притащила домашний тест на беременность и теперь заперлась в туалете.
– Не переживай. Она выйдет, когда проголодается.
– Это наша общая ванная. У меня тут двое детей, которые на каникулах, и старушка со слабым мочевым пузырем, а еще твой отец. Ванная нужна всем.
– И?
– Сделай что-нибудь! Хотя бы расстреляй замок.
Была бы я хорошей сестрой и любимой дочерью, я бы посочувствовала Валери. Побеспокоилась бы о ее физическом и психическом здоровье. Как ни крути, а идеальным ребенком всегда была Валери. Я же из тех, кто обдирал коленки, избегал орфографии и жил в воображаемом мире. Все детство я витала в облаках. Даже став взрослой, Валери удачно вышла замуж и родила матушке двух внучек. Мой же брак был заключен в аду и закончился раньше, чем папаша оплатил расходы на свадьбу. Так что я люблю свою сестренку и желаю ей добра, но трудно удержаться теперь от улыбки при мысли, что ее жизнь спущена в унитаз.
– Ой-ей, – сказал Дизель. – Что-то мне не нравится эта улыбка.
– Да так, сорвалось. Вообще-то мне требуется твоя помощь. Домашние проблемы. Нужно открыть один замок.
– Как-нибудь стоит продемонстрировать тебе мои другие таланты.
О черт. Дурной знак, когда мужик начинает намекать на свои таланты. Не успеешь оглянуться, как уже в гараже наблюдаешь презентацию какого-нибудь приводного инструмента. А после того, как все приводные инструменты позапускали, вон там в коробке еще одна железка осталась, и ее непременно тоже нужно выволочь. Когда-нибудь следует провести исследование по влиянию на выработку тестостерона присутствия цепной пилы.
Приехав в родительский дом, я застала всю толпу собравшейся у ванной. Мэри Элис скакала кругами, а остальная семейка кто чем занимался: кто метался туда-сюда, кто вопил, кто колотил в дверь.
– Очаровательное зрелище, – поделился со мной Дизель. – Меня всегда поражало, как семья может находиться на грани расстройства и безумия и все еще работать как единое целое. Хочешь, чтобы я открыл дверь?
– Нет.
Я боялась, что все ринутся внутрь и в панике устроят давку. Я спустилась в кухню и вышла через черный ход. Над задним крыльцом нависал козырек, выдававшийся как раз под окном ванной, – через него я сбегала в детстве, чтобы тусоваться с друзьями.
– Подсади меня, – обратилась я к Дизелю. – Вытащу ее через окно. Потом можешь открыть дверь.
Дизель сплел пальцы в замок, я поставила на них ногу, и он подтолкнул меня на уровень крыши. Я забралась наверх и посмотрела на него. Ох и силен же парень.
– Ты мог бы остановить товарный вагон? – поинтересовалась я.
– Товарный вряд ли. Для этого надо быть Суперменом.
Я заглянула в окно. Валери сидела на крышке унитаза, уставившись на полоску теста. Она подняла глаза, когда я постучала.
– Открой, – попросила я. – Здесь холодно.
Она прижала нос к стеклу.
– Ты одна?
– С Дизелем.
Она посмотрела вниз, и Дизель ей помахал. Слегка, пальцем.
Валери открыла окно, и я залезла внутрь.
– Что случилось? – начала я.
– Посмотри на тест!
– Может, ошибка.
– Это уже пятый. Они все положительные. Я беременна. Черт возьми, беременна. Альберт Клаун сделал мне ребенка.
– Ты не предохранялась?
– Нет, не предохранялась. Да вспомни его! Он же вылитый ломоть дрожжевого хлеба перед выпечкой. Такой мягкий и белый, воздушный просто. Кто бы признал в нем мужика? Ты знаешь, на что будет похож малыш? – рыдала Валери. – На булочку.
– Возможно, все не так уж плохо. Я считала, ты озабочена тем, чтобы выйти замуж.
– Я хотела выйти замуж, а не забеременеть. И я не хочу замуж за Клауна. Он живет с матерью, бога ради. И у него нет денег.
– Он адвокат.
– Он гоняется за каретами «скорой помощи». С таким же успехом он мог быть немецкой овчаркой.
Что правда, то правда. Клаун прилагал усилия, чтобы сделать свою практику успешной, и прибегал к прослушиванию полицейских частот.
– В наше время у женщины есть выбор, – напомнила я.
– Только не в нашей семье! – забегала, маша руками, Валери. – Мы же католики, ради бога.
– Да, но ты не ходишь в церковь. И не похожа на религиозную фанатичку.
– Ты знаешь, что остается, когда уходит вера? Вина! Вина никуда не девается. Я буду жить с этой чертовой виной всю оставшуюся жизнь. А что насчет мамочки? Стоит только упомянуть об аборте, так она будет креститься до тех пор, пока руки не отвалятся.
– Так не говори ей. Скажи, что тест отрицательный.
Валери остановилась и уставилась на меня.
– Ты бы пошла на аборт?
Стоп. Кто? Я? Я подумала секунду.
– Не знаю. Трудно понять. Ближе всего я подбиралась к родам, когда покупала хомяка.
– Отлично. Представь, что Рекс никогда не родился. Предположим, его мамочка сделала аборт, и Рекса выбросили, как грязную подстилку в хомячьей клетке.
Сердце пронзила боль.
– Когда ты все так описываешь…
– Это все его вина, – заявила Валери. – Я его найду. Притащу и вытрясу из него душу.
– Клауна?
– Нет. Этого собачьего говнюка, бывшего мужа. Если бы он не сбежал с няней, ничего бы не случилось. Мы были так счастливы. Не пойму, что пошло не так. Только что мы были семьей, а в следующее мгновение я узнаю, что он тискает в гардеробе няню.
– Открой! – завопила Бабуля по ту сторону двери. – Мне нужно войти. Закрывайся в каком-нибудь другом месте.
– Ты не обязана выходить за Клауна только потому, что залетела, – изрекла я.
Хотя на самом деле мог быть и худший вариант, чем Альберт. Мне нравился Клаун. Он не большой красивый суперкрутой парень, но так старается во всем. Он хорошо относился к Валери и девочкам, и между ними, казалось, было подлинное чувство близости. Однако я не уверена больше, что нужно для удачного брака. Любовь, конечно, но есть разные виды любви. И, очевидно, одна любовь долговечней другой. Мы с Валери думали, что нашли любовь, и посмотрите, куда нас это привело.
– Туфли, – сказала я Валери. – Когда я в сомнениях, мне всегда помогает, если я прикупаю пару туфель. Тебе стоит погулять по магазинам.
Валери воззрилась на дверь.
– Я могла бы купить новые туфли, да вот выходить не хочу.
– Вылезь в окно.
Валери последовала моему совету, подошла к краю крыши и замешкалась.
– Что-то мне страшно.
– Ничего сложного, – заверил Дизель. – Свешиваешь задницу с края, а я тебя поймаю снизу.
Валери оглянулась на меня.
– Слушайся его, – посоветовала я.
Слушайся Супермена, Человека-паука, Инопланетянина, Святочного духа, или кто он там такой, черт возьми.
– Ну не знаю, – засомневалась Валери. – По моим ощущениям, здесь высоко. И мне что-то не по себе. Может, лучше обратно в дом. – Она повернулась к окну и тут поскользнулась на черепице. – Ааааа, – завопила она, взмахнула руками и ухватилась за мою куртку. – Помогите! На помощь!
Она толкнула меня, мы потеряли равновесие, упали на крышу и покатились, цепляясь друг за друга. Рухнули на Дизеля, и все трое очутились на земле.
Дизель распластался на спине, сверху лежала я, а на мне Валери. Все семейство выскочило из задней двери и столпилось вокруг нас.
– Что случилось? – поинтересовалась Бабуля. – Это что, новая поза для секса втроем?
– Если она еще прыгнет сверху до кучи, то я отдам концы, – пообещал Дизель.
– Звоните 911, – приказала матушка. – Никому не двигаться, вы могли повредить спины. – Она посмотрела на Валери. – Ты можешь пошевелить пальцами?
– Ты не открыла ванную, – упрекнул сестру папаша. – Кто-то должен залезть обратно и открыть ванную.
– Фрэнк! Я же сказала, звони 911.
– Не нужно 911, – отозвалась я. – Просто уберите с меня Валери.
Матушка потянула сестренку за ноги.
– С малышом все в порядке? Ты себе ничего не повредила? Поверить не могу, что ты выбралась в окно.
– А что насчет меня? – спросила я. – Я ведь тоже упала.
– А тебе падать не впервой, – заметила матушка. – Ты спрыгнула с гаража, когда тебе было семь. А теперь в тебя стреляют. – Она наставила на меня палец. – Ты дурно влияешь на сестру. Она никогда раньше так не поступала.
Я все еще лежала на Дизеле и в некотором роде этим наслаждалась.
– Точняк ты причапала, – заявил мне Дизель.
Я сузила глаза.
– И вовсе я не причапала.
На поясе пропиликал пейджер. Я скатилась с Дизеля и проверила сообщение. Рэнди Бриггс. Я отправилась в дом позвонить, а Дизель наверх, открыть ванную.
Папаша пошел вслед за ним.
– Женщины, – говорил папаша. – Что с них возьмешь?
Я ждала у двери, когда Дизель спустится.
– Рэнди пригласили на собеседование, – сообщила я. – Он в пути. У меня есть адрес.
– А как же насчет покупок? – вмешалась Валери.
– Придется тебе самой заняться, – сказала я. – Мне нужно найти Сэнди Клоуса. А почему ты не на работе?
– Не хочу видеть Альберта. Не знаю, что ему сказать.
– Что-то я не врубаюсь, – встрял Дизель. – При чем тут Альберт?
– Он босс Валери.
– Да у вас тут просто нескончаемый сериал, – восхитился Дизель.
– Посмотри на себя, – упрекнула меня матушка. – Уже почти Рождество, а ты ничего красного не надела. – Она убрала с блузки елочную иголку и перенесла мне на куртку. – Ты купила елку?
– У меня нет времени.
– Ты должна выбрать время, – сказала матушка. – Не успеешь оглянуться, как жизнь прошла, и ты на пороге смерти, и тогда что?
– У вас есть елка, – напомнила я. – Почему бы мне не отпраздновать вашей?
– Боже, да ты совсем ничего не смыслишь, – резюмировала Бабуля.
Сзади стоял Дизель, сунув руки в карманы и улыбаясь.
– Иди в машину, – велела я ему. – И прекрати лыбиться.
– Сейчас Рождество, – возразил Дизель. – В Рождество все улыбаются.
– Погоди-ка, – вмешалась матушка. – Соберу вам ланч.
– Нет времени, – предупредила я. – Мне пора двигать.
– Только на минутку!
И она исчезла в кухне. Я услышала, как открылся и закрылся холодильник и ящики, и матушка вернулась с сумкой еды.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Дизель заглянул в сумку и вытянул печенье.
– Шоколадное. Мое любимое.
У меня такое чувство, что любое печенье у Дизеля любимое.
Уже в машине я повернулась к «напарнику».
– Я хочу знать о тебе.
– Да нечего рассказывать. Если бы я не причалил в твоей кухне, и этого разговора бы не было. Встреть ты меня на улице, решила бы, что просто еще один парень.
– Ты силач и можешь открывать замки. Еще в чем-нибудь знаешь толк?
Дизель опять заулыбался мне.
– Все мужики только о том и думают, – фыркнула я.
Он въехал на Гамильтон-авеню и повернул налево.
– Что будет, когда найдешь Клоуса?
– Передам полиции. Потом мой кузен Винни, наверно, явится в кутузку и выпустит Клоуса под залог во второй раз.
– Зачем это Винни?
– Ему заплатят еще больше. Клоус – местный предприниматель, и он заложил дом, поэтому у Винни большие шансы.
– А что, если Клоус не захочет в полицию? Ты его пристрелишь?
– Я почти не стреляю в людей.
– Было бы весело, – сказал Дизель.
Я сощурила глаза.
– Есть что-то, что ты мне не говоришь?
– Кучу всего.
Я приложила палец к нижнему веку.
– Что это с тобой? – спросил Дизель.
– Нервный тик.
– Спорим, он прекратится, если ты купишь елку.
– Ладно. Все! Я куплю елку.
– Когда?
– Когда время будет. Ты ползешь, как черепаха. Где ты так научился водить, во Флориде?
Дизель встал посреди дороги.
– Вдохни поглубже.
– Что ты делаешь? Ненормальный, что ли? Ты же остановился посреди дороги.
– Глубоко вздохни. Сосчитай до десяти.
Я вздохнула и сосчитала до десяти.
– Медленней, – приказал Дизель.
Ехавший сзади парень нажал на клаксон, и я хрустнула костяшками. Глаз задергался, как сумасшедший.
– Не срабатывает, – заявила я. – Ты меня доведешь до сердечного приступа. В Джерси никто так медленно не ездит.
– Мы в пробке, – пояснил Дизель. – Посмотри – машина впереди меньше чем на длину кузова и не двигается. Быстрее поехать можно только по тротуару.
– Так за чем же дело стало?
– Я не могу гнать по тротуару.
– Так воспользуйся чем-нибудь сверхъестественным, – предложила я. – Проедься на боку или еще что. В кино всегда так делают.
– Прости, я провалил левитацию.
Вот же везет, я заполучила парня, который провалил левитацию.
Двадцать минут спустя мы припарковались напротив выходящей на улицу лавчонки. Написанная от руки вывеска в окне гласила: «Срочные вакансии для мастеров игрушек». Мне хотелось взглянуть поближе, поэтому мы вылезли из машины и перешли дорогу.
И теперь стояли на тротуаре и глядели в пыльное окно. Внутри битком набились коротышки.
– Они что, все гномы? – обратилась я к Дизелю. – Не вижу острых ушей.
– Отсюда трудно рассмотреть, и я где-то слышал, что гномам необязательно иметь острые уши.
– Так может, гномы расхаживают среди нас, маскируясь под нормальных обычных коротышек?
Дизель посмотрел на меня и состроил гримасу.
– Ты ведь на самом деле не веришь в гномов?
– Конечно, нет, – подтвердила я. По правде сказать, я больше не знала, во что верить. То есть, черт возьми, кто такой Дизель? А если я поверила в Дизеля… почему бы не поверить в гномов? – Ты видишь Бриггса?
– Он там, разговаривает с крупным парнем с папкой. И я не вижу Клоуса.
Мы еще понаблюдали, а потом ретировались в «ягуар» и занялись матушкиной съестной сумкой. После появился Рэнди Бриггс, прошел полквартала и сел на пассажирское сиденье ожидавшей машины. Автомобиль отъехал, и мы потянулись следом. Не успели мы миновать два квартала, как у меня в сумке зазвонил телефон.
– Твою мать, так это ты позади меня на «яго»? – спросил Бриггс. – Вам, охотникам за головами, должно быть, клево разъезжать на «ягуарах».
– Дизель не охотник за головами. Он инопланетянин или типа того.
– Эй, да не все ли равно. Черт, я никогда столько маленьких людей не видел в одном месте. Словно они повыползали из всех щелей. Я думал, что всех в округе знаю, но ни один из этих парней мне не знаком.
– Тебя наняли?
– Да, но я не собираюсь строгать игрушки. Получил место в офисе, делать веб-сайт.
– Что насчет Клоуса?
– Не видел такого. Никто и слова не проронил ни о каком Клоусе. Начинаю работу завтра. Может, увижу его на фабрике.
– Фабрике?
– Ага, вот что это такое – маленькая фабрика игрушек. Они собираются выпускать сделанные вручную игрушки и рекламировать, что их создают гномы. Круто, да?
– Ты полагаешь, что кое-кто из этих людей и впрямь гномы?
Наступила пауза, и я представила, как Бриггс, разинув рот, уставился на телефон.
– Ты что, умом тронулась? – наконец отреагировал он.
– Итак, где эта фабрика? – предпочла я перевести разговор.
– Светлый индустриальный комплекс на Шоссе 1. Ты ведь не собираешься спалить эту контору? Это же не работа, а мечта. Зарплата хорошая, и парень, что нанимал меня, сказал, что там все туалеты сделаны для маленьких людей. И мне не придется подставлять стул, чтобы забраться на унитаз.
– Я не собираюсь палить твою фабрику. Какой адрес?
– Так я тебе и сообщил! Не хочу потерять работу.
И разъединился.
Я обратилась к Дизелю:
– Когда машина впереди остановится, и Бриггс выйдет, я хочу, чтобы ты его задавил.
– Я бы с удовольствием, да только он ведь скопытится, и мы не сможем проследить его до работы завтра.
Я взглянула на почти пустую сумку, примостившуюся у моих ног, и меня осенила идея.
– Что Элейн делает со всем своим печеньем? – спросила я у Дизеля.
– Это что, вопрос с подвохом?
– Она сказала, что каждый день печет печенье. И кучу печенья, судя по вчерашней выпечке. Так что она с ним делает? У нее нет родственников поблизости. Сэнди не ночует дома. Неужели она съедает печенье сама?
– Может, раздает.
– Поворачивай, – приказала я. – Возвращаемся в офис.
Не прошло и пяти минут, как мы снова были у той конторы.
– Подожди здесь, – велела я. – Я на минуту.
Я выпрыгнула из машины, перебежала улицу и заскочила в здание. Там все еще полно было коротышей, но сейчас они все носили фальшивые острые уши. Я углубилась метра на три в скопище фальшивых гномов, когда вдруг поняла, что в комнате наступило гробовое молчание.
– Привет, – радостно поздоровалась я. – Увидела объявление в витрине и решила попытать счастья с работой.
– Ты слишком большая, – заметил некто позади меня. – Это работа для гномов.
– Как несправедливо, – возразила я. – Я пожалуюсь на дискриминацию по росту.
Я не была точно уверена, кто отвечал за подобную дискриминацию, но, похоже, стоит завести где-то такое ведомство, куда будут обращаться для разрешения вопроса. То есть где защита большинства? Где искать справедливости обычному человеку?
– Нам тут такие не нужны, – сказал кто-то. – Уходи отсюда.
– Какие такие?
– Большие и тупые.
– Эй, послушайте, коротышки…
По воздуху пролетело печенье и врезалось мне в затылок. Я посмотрела вниз. Имбирный пряник!
– Откуда взялось это печенье? – спросила я. – У вас есть еще? Эти печенья испекла Элейн, сестра Сэнди?
– Мочи ее! – раздался чей-то крик, и на меня обрушился град печенья.
Оно летело отовсюду. Имбирные пряники, маслично-ореховое, шоколадно-миндальное. Гномы словно взбесились, толпясь и вопя вокруг меня. В лоб мне ударило покрытое глазурью печенье, и кто-то укусил меня сзади за ногу. Гномы вцепились в меня, как клещи в собаку.
Я почувствовала за спиной Дизеля. Он обхватил меня рукой, тесно прижал и оторвал от пола на пару дюймов. По дороге он расшвыривал гномов, между делом схватил одного за рубашку и запустил через всю комнату. Выбравшись на тротуар, захлопнул за собой дверь и произвел волшебные манипуляции с замком, чтобы тот закрылся, заперев гномов внутри.
Искривленные личики прижались к оконному стеклу, таращась на нас, выкрикивая гномьи угрозы и показывая толстенькие средние пальцы. Комната внутри напоминала катастрофу: столы и стулья перевернуты, повсюду валялось раскрошенное печенье.
Дизель поставил меня на ноги, взял за руку и потащил к машине.
– Что, черт возьми, произошло? – поинтересовался он. – Никогда не видел ничего подобного. Целая комната разозленных коротышек. Твою мать, ужас какой.
– Наверно, они гномы. Ты заметил их уши?
– Уши фальшивые, – поправил Дизель.
Я села в машину и облегченно вздохнула.
– Знаю. Просто не хочется говорить кому-нибудь, что на меня напала орда злых коротышек. Орда гномов как-то звучит лучше.
В двери разбилось стекло, выскочил гном с пожарным топориком, и Дизель умчался прочь.
– А печенье? – спросила я. – Похоже на то, что пекла Элейн.
– Милая, все печенье выглядит одинаково.
– Да, но это, возможно, печенье Элейн.
Прочирикал мой сотовый.
– Я в торговом центре, – сообщила Валери, – и мне нужна помощь. Не могу вспомнить все, что было в списке Мэри Элис. Я купила ей Барби, телевизор, игру и фигурные коньки. Дома железная дорога и компьютер. Ты не помнишь, что еще она хотела?
– Как ты за это все заплатишь?
– «Мастеркардом».
– Тебе лет за пять потом не расплатиться.
– Плевать. Это Рождество. На Рождество ты хоть тресни, но купи.
О да. Я все забываю.
– Мэри Элис заполнила список на пятьдесят вещей. Я помню только пони.
– Обожежмой! – возопила Валери. – Пони! Как я могла забыть про пони?
– Вал, ты не можешь подарить ей пони. У нас здесь не «Домик в прериях» (сериал – Прим.пер.)). Мы живем в Трентоне. Дети в Трентоне не получают пони.
– Но она хочет. Она возненавидит меня, если я не достану пони. Все ее Рождество пойдет псу под хвост.
Боже, какое счастье, что у меня хомяк. Я собиралась преподнести Рексу на Рождество изюмину.
Я закончила разговор и повернулась к Дизелю.
– У тебя дети есть?
– Нет.
– И как ты относишься к детям?
– Так же, как и к фальшивым гномам. Считаю, что они хороши на расстоянии.
– Предположим, ты хотел бы иметь детей… ты можешь размножаться?
Дизель окинул меня взглядом.
– Могу ли размножаться? Да, наверно, могу. – Он тряхнул головой. – Должен тебе сказать, что никогда не позволю никому навязать мне кого-то. Это уже из ряда вон. Разве что сперва это будет моя идея. – Он потянулся через меня к сумке, которую дала нам матушка, и вытащил остатки брауни. – Обычно женщины просят меня купить им пиво. Только не ты. Ты спрашиваешь, могу ли я размножаться.
– Поверни-ка на Клинтон, – скомандовала я. – Хочу еще раз переговорить с Элейн.
Была необычайно мрачная середина дня, когда Дизель въехал на Грейп-стрит. По небу ходили темные тучи, и сквозь них просачивался зловещий зеленоватый свет. Тяжелый, как перед светопреставлением, заряженный воздух. Атмосфера Страшного суда.
Все дома были освещены, и крыша Элейн сияла, празднично мигая. Дизель припарковался перед домом, и мы вышли. Сразу же нас подхватил ветер, я спрятала подбородок в воротник и направилась к крыльцу.
– Я очень занята, – заявила Элейн, открыв дверь.
Дизель проскользнул мимо нее в дом.
– Пахнет печеньем, похоже, вы еще печете.
Элейн кинулась вслед за ним, чуть ли не бегом, чтобы поспеть.
– Ореховое песочное на завтра, – сообщила она. – И большие коржики с «Эм-энд-Эмс» внутри.
– Мне вот любопытно, – начал Дизель. – Кто ест все это печенье?
– Гномы, конечно.
Мы с Дизелем переглянулись.
– Они не настоящие гномы, – пояснила Элейн. – Просто Сэнди любит их так называть. Его маленькие гномы. Сэнди у нас умный. Он создал целую схему, как продавать игрушки. Это из-за имени, Сэнди Клоус. Вы заметили, что звучит, как Санта-Клаус?
– И сколько гномов вы кормите? – спросил Дизель.
– Господи, да откуда мне знать? Должно быть, много. Я пеку дюжины печений каждый день.
– И куда их посылаете?
– Точно не скажу. Лестер заезжает и их захватывает. Лестер – менеджер у Сэнди.
– Около метра восьмидесяти? Седой, худой, очки в темной оправе? – уточнил Дизель.
– Да, это он, – подтвердила Элейн.
Парень, что проводил собеседование у гномов.
– Не хочу быть грубой, – сказала Элейн, – но вам придется сейчас уйти. Я должна допечь печенье.
– Не возражаете, если я осмотрюсь? – спросил Дизель.
Элейн нервно затеребила фартук.
– Не понимаю, зачем вам это надо. Сэнди здесь нет.
Дизель отворил дверь в маленькую дамскую уборную и заглянул внутрь.
– Вы уверены, что не знаете, где Сэнди?
– Прекратите! – возмутилась Элейн. – Прекратите шарить в моем доме. Я сейчас позвоню в полицию.
– У нас законное право обыскать ваш дом, – заявил Дизель. – Не так ли, Стеф?
– Угу. Мы заработали это право, когда ваш братец подписал залоговое соглашение.
– Вот же глупость все это. Какая-то пара инструментов и немного краски. И Сэнди не пришлось бы вламываться, будь магазин открыт. Вы не можете остановить конвейер, потому что у вас кончилась лазурная краска. Всем известно, что гномы работают по ночам. Боже мой, у Сэнди и так полно проблем на работе и без того, чтобы еще ждать до девяти, когда откроется магазин.
– Я считала, что они не настоящие гномы.
– Настоящие, фальшивые – какая разница? Они все работают сверхурочно с полуторной оплатой после пяти.
Дизель прислонился к стойке и скрестил руки на груди.
– Когда вы последний раз говорили с Сэнди?
– Он звонил в обед, – сжала губы Элейн.
– Вы сказали, что я его ищу?
– Да. – Элейн посмотрела на меня, потом перевела взгляд снова на Дизеля. – Я стараюсь не сболтнуть чего в присутствии мисс Плам.
– Поздно, – заявил Дизель. – Я уже вляпался в ее кухню.
Элейн заметно испугалась.
– Как же это?
Дизель развел ладони и пожал плечами типа «Я сам не знаю».
– Должно быть, общими усилиями. Меня не так-то легко сдвинуть с места.
Элейн вытерла руки фартуком.
– Простите, но Сэнди не хочет с вами говорить. Он хочет, чтобы его оставили в покое.
– Интересно, – сказал Дизель. – Почему его зовут Сэнди Клоус?
Элейн вытащила из духовки противень и поставила на плиту сверху.
– Его нарекли при рождении Шандором Клаузеном (Sandor Clausen – Прим.пер.). Мы решили, что теперь, когда он ушел на пенсию, лучше вернуться к настоящему имени. Сэнди Клоус – производное от него.
– Шандор Клаузен, – повторил Дизель. – В его деле этого не было.
Погодите-ка. Дело? О чем, черт возьми, они толкуют? Ладно, теперь я окончательно запуталась. Явно Элейн и Дизель знакомы друг с другом. И похоже, узнали друг друга с самого начала, а Дизель хранил в секрете этот любопытный фактик. Вот и представился отличный повод попрактиковаться в управлении гневом.
– Шандор хочет делать игрушки. Стоит дать ему возможность заниматься тем, чем хочет, на пенсии, – заметила Элейн.
– Никого не волнует, что он делает игрушки на досуге, – заверил Дизель. – Я здесь, потому что за ним следит Круг.
Явное удивление.
– Круг!
Дизель оставил стойку, взял печенье и собрался уйти.
– Вам придется убедить Шандора пойти со мной на сотрудничество, – сказал он Элейн. – Я стараюсь его защитить от Круга.
Элейн кивнула.
– Я не знала о Круге.
Круг? Я правильно поняла? Кто-то или что-то по имени Круг участвует в этой неразберихе?
Я ни словечка не промолвила, пока мы не вернулись в «ягуар». Я пыталась показать, что мне все нипочем, но внутри вся кипела. Внутри у меня сидел демон Стефани с горящими красными глазищами и рычащей пастью горгульи. К счастью, только внутри. Или по крайней мере я надеялась, что все внутри.
– Что за черт? – набросилась я на Дизеля, пытаясь задавить демона, а явить лишь стальной взгляд и сжатые губы.
Дизель повернулся на сиденье и посмотрел на меня. Задумчиво так. Что-то молча прикидывая в уме.
– Пытаешься решить, говорить ли мне? – спросила я, все еще буравя его стальным взглядом.
– Ага.
Весь такой мистер Серьезность. Никаких улыбочек.
Я ждала, когда он разродится.
– Некоторые человеческие особи имеют способность выходить за рамки того, что считается нормальными пределами, – наконец сказал Дизель. – Большинство этих людей имеют нестандартные наклонности и работают в одиночку, играя по собственным правилам. Шандор – один из лучших. Силен и могуч. К несчастью, он постарел и потерял силу. Поэтому ушел на пенсию. Обычно такие пенсионеры отправляются в жилой комплекс для престарелых в Лейквуде. Шандор попытался и решил, что это не по нему.
– А Круг?
– Круг – мерзавец. Старый, как и Шандор. Мне рассказывали, что Круг и Шандор в детстве были лучшими друзьями. Наверно, они знали, что они другие, и это была их общая тайна. Когда они выросли, то это отличие вбило клин между ними. Круг использовал свои способности, чтобы подавлять людей и извлекать из этого удовольствие. А Шандор по большей части подчищал за Кругом. Когда им было двадцать с небольшим, они достигли полной силы, некоторые из соратников Круга собрались вместе и заявили ему, чтобы он прекратил свою супермощную деятельность. Тот отказался, конечно. Круг любил сеять хаос. И упивался своей силой. К несчастью, Круг так умен, что лишь несколько человек могли его контролировать. Фактически невозможно было его сдержать. Шандор был одним из тех, кто обладал равной силой. Большую часть своей жизни он бился с Кругом, пытаясь его устранить.
– Устранить?
Дизель провел ребром ладони по горлу и изобразил лицом покойника.
– Так или иначе, Шандору это не удалось, но он исхитрялся время от времени калечить Круга, на годы вырубая его и заставляя прятаться.
– А теперь Круг потерял силу тоже?
– Очень похоже на то. Он находился под закрытой опекой в Лейквуде. У них есть специальное место для преступников и больных Альцгеймером. В общем, он выбрался оттуда. Наверно, еще силы остались, о которых никто не подозревал.
О чем тут вообще речь? О супергероях? А я веду разговор с парнем, который закатывает глаза, когда я предполагаю возможное существование гномов.
– А ты тут каким боком? – спросила я.
– Я что-то типа тебя. Выслеживаю людей, отбившихся от системы. И охочусь за преступниками.
