Текст книги "Жена по найму"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8

Мэгги почувствовала, что улыбка вновь вернулась к ней. Когда перед глазами погасли вспыхивающие звездочки, сердце забилось в нормальном ритме и обычная после близости истома разлилась по телу, Мэгги снова заулыбалась. Распластавшись рядом с Хэнком, она думала, как долго ее тело сможет пребывать в состоянии удовлетворенной безмятежности, в то время как мысли были в полном беспорядке. Она ответила на предложение Хэнка. Все было сказано и казалось совершенно естественным пятнадцать минут назад. Сейчас у нее уже возникли сомнения. Выйти замуж за Хэнка – все равно, что выйти за Скоджен, штат Вермонт. Он может и не плох для отдыха, но постоянно жить среди яблонь? Она не знала, сможет ли поладить с людьми, а что, если они все, как Бабба?

У Хэнка были сомнения: «Она согласилась под влиянием момента».

– Послушай, то предложение…

– Предложение выйти замуж?

– Да. Ты помнишь о нем?

Мэгги приподнялась на локте:

– Да, конечно, помню, и ты серьезно?

– Совершенно. Я люблю тебя, и вновь прошу стать моей настоящей женой. Ты выйдешь за меня?

– Не думаю.

– Слишком поздно, – сказал Хэнк, – ты уже согласилась.

– Я могу изменить решение.

Хэнк положил свои ноги поверх ее.

– Придется, видимо, начать все с начала.

– А как же танцы?

– А ты не хочешь?

– Нет.

Он скользнул рукой по ее животу, поцеловал плечо.

– Лгунья.

– Нас все ждут. Как же твоя репутация, представительность, вожделенный пресс, наконец?

Хэнк вздохнул. Она права. Ему нужен был этот пресс.

– Хорошо, идем на танцы. Но потом, потом ты не отвертишься.

Мэгги провела рукой по волосам.

– Они сильно растрепаны?

– Они великолепны.

Вздохнув, она встала с кровати и подошла к зеркалу.

– Боже.

– Ты не собираешься проводить в ванной еще три часа?

Спустя полчаса, в черном платье с поддетой нижней юбкой Мэгги рассматривала свою прическу. Волосы лежали не так роскошно как вначале, но вполне сносно, решила она. Последствия страсти заставили ее несколько понизить требовательность. Спустившись вслед за Хэнком, Мэгги терпеливо ждала, пока он закрывал входную дверь.

День быстро угасал. «Пока мы доберемся, стемнеет», – подумала Мэгги. Забравшись на сиденье добитого пикапа, она не могла справиться с волнением, теснившимся в груди. Раньше ей казалось, что близость рождает лишь скуку, для нее любовь была в чем-то сродни лисьей охоты, где азарт пропадал, как только цель достигнута – лиса поймана. Но сейчас она поняла, что ошибалась. Скорее, это – как есть арахис – раз начав, невозможно остановиться.

«Я должна быть сильной, – говорила она себе. – Я должна бороться с этой болезнью». Мэгги уютно устроилась на заднем сидении, успешно преодолев искушение сесть с ним рядом. «И я не так глупа, чтобы терять голову из-за любви, и должна получить время на раздумье». Ведь то, что она как бы замужем, и ведет себя как замужняя женщина, вовсе не означает, что она собирается поставить подпись в свидетельстве о браке. Официальный документ – это совсем другое. Это уже обязательство по закону. И этой ответственности Мэгги страшилась.

– Ассоциация фермеров находится на окраине, рядом с железной дорогой, за силосными ямами. Это большой зал на южной стороне ярмарочной площади, можно сказать, почти единственный в округе. Поэтому в нем часто устраивают городские собрания и церемонии бракосочетания, – пояснил Хэнк.

Они миновали силосные ямы, летние товарные склады и въехали на стоянку, которая была уже полна машин и грузовиков.

Хэнк припарковался прямо на траве.

– Учти, я не классный танцор, и буду только следовать за тобой, – предупредил Хэнк, – могу даже наступить на ногу.

– Ничего, я справлюсь.

– А еще мне, наверное, придется свернуть несколько челюстей и расквасить несколько носов, чтобы охладить пыл ухажерам, падким до тебя и твоего платья.

– С платьем все в порядке, я надела нижнюю юбку.

– Тебе придется надеть кольчугу и доспехи.

– Это комплимент?

– Отчасти может быть, но и предостережение, не жди, что я сохраню спокойствие, если Слик Ньюмен попытается пригласить тебя на танец.

Окна и двери зала были раскрыты: из них лились свет и звуки оркестра.

Света в зале не хватало для романтических танцев, зато было достаточно, чтобы разглядеть детали нового платья Эмили Палмер, и красный оттенок сколотых прекрасной заколкой волос Лоринды Гарднер. Последняя говорила, что это натуральный цвет ее волос, но Сэнди Мэй Барнс, бывшая, когда Лоринда придавала своим волосам этот оттенок, рассказала об этом Кэти Кучка, которая сказала Айрис Гилфилэйн, считавшей своим долгом оповестить о том все остальное население города. Дети угрюмо танцевали с подростками, или отхлебывали содовую, сидя на поставленных рядком вдоль стен деревянных стульях. Три девчонки в вечерних платьицах гонялись по всему залу за таким же маленьким мальчишкой, его лицо разрумянилось, рубашка вылезла из широких серых штанов.

– Это сын Марка Хаузера – Бенджи, – сказал Хэнк, – просто божье наказание. Это он, наверное, засунул лягушку под платье Элис Ньюфармер.

– А дети всегда ходят на танцы?

– Если бывают танцы или свадьбы, то все идут сюда, и детей просто не с кем оставить.

«Словно Польский зал перенесли в Скоджен, штат Вермонт», – подумала Мэгги. Тот же зал, тот же пол, та же сцена для оркестра, так же стоят стулья вдоль стен и так же, как в Риверсайде, бар в отдельной комнате, из которой дверь ведет на кухню. Об этом она могла поспорить, даже не заходя туда. Все было так же, но хуже. Все было более чем странно. Едва они появились в проеме двери, как все головы, словно по команде, повернулись в их сторону.

– Хорошо, что я надела нижнюю юбку, – шепнула она ему.

Он обнял ее за плечи и усмехнулся:

– Чувствуешь, как мы привлекаем внимание.

– Еще бы, словно нагишом вышли на центральную улицу.

– Все потому, что ты здесь новенькая, для Скоджена это событие.

– Не только поэтому, просто я – другая, я – из Нью-Джерси. Посмотри! У меня даже волосы из Нью-Джерси!

– Думаю, волосы не заслуга Нью-Джерси, – и он поцеловал ее в макушку, – я люблю твои волосы.

– Думаешь, они все знают о тете Китти?

– Могу поклясться.

Мэгги застонала.

– Наверно они считают, что ты женился на падшей женщине.

Хэнк подхватил ее под руки и направился через толпу к бару, наступая на пятки Фарли Бойду, старавшемуся подобраться к Мэгги.

– Для них ты знаменитость, хотя бы потому что писательница.

Прямо на Мэгги, пошатываясь и подмигивая, шел Генри Гули. Хэнк схватил его за галстук и приподнял над полом.

– Ты что-то хочешь, Генри?

– Нет.

– Отпусти его.

Хэнк поставил Генри на пол и разгладил его галстук.

– Я просто хотел поздороваться, – объяснил Генри, растворяясь в толпе.

Мэгги закрыла глаза и сосчитала до десяти, чтобы прийти в себя. «Многообещающее начало», – подумала она.

– Ты ведешь себя как деревенщина.

– Это ты будишь во мне зверя.

Пробравшись к ним сквозь толпу, Элси сказала:

– На вечеринке все крутые парни на пятьдесят миль в округе. Бьюсь об заклад, что здесь есть и ребята, которые лазали в наш дом. – И она многозначительно постучала по своей большой лакированной сумке.

– Я захватила своего малыша.

Хэнк спросил:

– Надеюсь, он не заряжен? Ненавижу, когда здесь стреляют.

– Конечно заряжен. Женщина должна себя защищать.

Слик Ньюмен украдкой подошел к Мэгги.

– Привет! Я – Слик Ньюмен, может потанцуем?

Хэнк сжал руку Мэгги у локтя.

– Элси, ты не возражаешь, если я на минутку возьму твою сумочку?

– Не смей брать сумочку у Элси, – Мэгги посмотрела на Хэнка с ненавистью, сказав:

– Да, я хотела бы потанцевать, – и повернулась к Слику.

– Нет-нет, – сказал Хэнк, продолжая крепко держать ее за руку, – ты обещала первый танец со мной, – и любезно улыбнувшись Слику, сказал:

– Извини, я что-то нервничаю, сегодня я впервые с женой.

– Да, понимаю, – сказал Слик, сочувственно похлопывая его по плечу, – не расстраивайся, ты хороший парень.

И Хэнк повел Мэгги в круг.

– Ну что ж, начнем, – сказал он, принимая танцевальную позицию и слегка раскачиваясь на каблуках.

– Как я танцую?

– Неплохо для начала.

Он прижал ее крепче и снова немного покачался.

– Пожалуй, танцы – не худшая вещь на свете. Я думаю, что мне даже понравиться танцевать.

– Было бы интереснее пройти по кругу.

– Не знаю, пройти по кругу – звучит сложно. – И пропустив ее на полшага вперед, он тут же наступил ей на ногу.

– Извини.

– Тебе лучше освоить это, учти, я не выйду замуж за мужчину, не умеющего танцевать.

– Нет проблем, это дело времени. О, извини!

Он осторожно миновал Эвелин Джудд и Эда Критча.

– Ты говоришь, если я научусь танцевать, ты выйдешь за меня?

– Я сказала это просто так, чтобы подразнить тебя, придать стимул.

Эвелин Джудд положила руку Хэнку на плечо.

– Глазам не верю! Хэнк Мэллон танцует! Пятнадцать лет назад нас объявили Королем и Королевой ярмарки, а этот бездельник не вышел на наш коронационный танец. Знаю, что вы молодожены, но Хэнк должен мне танец.

Мэгги только проводила их взглядом, смотря, как Хэнк и Эвелин кружатся в толпе.

– О, извини, – донеслось до нее восклицание Хэнка. Она удовлетворенно вздохнула.

– Полагаю, это ты и я, – сказал Эд Критч. Это был высокий и стройный парень, с волосами соломенного цвета, спадавшими на лоб. Он подхватил ее под руку и повел по периметру зала, поддерживая непритязательный светский разговор.

– Как тебе понравился Скоджен?

– В нем прекрасно.

– Да, сухая погода стоит почти всю неделю.

Мэгги согласно кивнула. Возникла пауза, и она уже знала, каков будет следующий вопрос.

– Говорят, ты писательница.

– Верно.

– Я слышал, твоя тетя оставила тебе какой-то… интимный дневник.

– Моя тетя была содержательницей борделя, в дневнике только ее личные наблюдения и разные светские сплетни.

Обойдя вокруг зала, они остановились у боковой двери.

– Прекрасная вещь – свежий воздух.

Мэгги повернулась спиной к Эду и двери, высматривая Хэнка.

– Извини, что буду вынужден испортить тебе прическу, – сказал Эд, незаметно оттесняя ее поближе к двери. Мэгги и не заметила, как оказалась снаружи. В одно мгновение на голове у нее оказался мешок от зерна. Ее пронзительный крик был прерван чьей-то рукой, зажавшей ей рот. Она почувствовала, как ее затолкнули в машину. Машина резко рванула с места и Мэгги по шуму поняла, что они уже на автостраде. С головы сняли мешок. Мэгги огляделась: в машине сидело трое мужчин. Эд Критч забился в самый дальний угол заднего сидения.

– Надеюсь, ты не в обиде на меня за происшедшее. Обычно я не занимаюсь подобными вещами. Я работаю у Ирмы, и работа мне нравится, но только денег всегда не хватает. А ведь мы с Эвелин хотим пожениться.

Один из мужчин, сидевших на переднем сидении, повернулся и представился:

– Меня зовут Верн Велш, а это, – и он кивнул на сидевшего рядом с ним великана, – Окс Олисен. Мы хотим поделить этот чертов миллион на троих. Оксу деньги нужны, чтобы заплатить за учебу в колледже, я же собираюсь купить пару коров для улучшения стада. Мы вовсе не бандиты, но мы здесь родились, а заработать в Скоджене не так-то просто. Если ты на время одолжишь нам дневник твоей тети, мы поделим этот миллион на четверых.

– Какой миллион? Кто его дает?

– Один… крупный предприниматель, тебе не нужно знать его имя, – замялся Верн.

– Нет, я не могу этого сделать ни за какие деньги, тетя доверила его мне, чтобы я написала книгу.

– Твоя тетя наверняка была мировой бабой, – заметил Верн Вэлш. – Она бы помогла нам.

– Если мы быстро достанем дневник, то сможем даже вовремя поспеть на танцы, посмотреть на Короля с Королевой.

– Я не отдам вам дневник, а сами вы его не найдете, он спрятан в надежном месте, – ответила Мэгги, скрестив на груди руки. – И не забудьте об уголовной ответственности за насильственное похищение.

– Мы честные граждане, нас все знают: и судьи, и присяжные.

– Значит, это не вы лезли в дом прошлой ночью?

– Нет, это Лампи Муни, он классно разбил себе зад, падая с лестницы.

Все, исключая Мэгги, засмеялись. Тем временем Верн остановил машину в нескольких футах от дома Хэнка. Фары автомобиля осветили еще две машины, стоявшие возле дома.

– Семь человек! – вздохнул Эд Критч. – Это машина Слика Ньюмена, а этот старый хлам – сынка курносого Пурселла, и все они за дневником. Люди опускаются, – продолжил Эд. – Раньше, когда я был ребенком, здесь никто не запирал двери.

– Хватит кружить вокруг да около, надо приступать к делу, – сказал Верн. – Сначала пуганем этих ребят, чтобы не лазали в чужой дом без спросу, а потом… – он осекся на полуслове, заметив, что следом подъезжает еще одна машина.

– Это Хэнк, – сказала Мэгги.

– Нет, у пикапа фары выше, – сказал Эд.

Огни погасли, и из автомобиля вышли несколько фигур, направившихся к их машине.

– Это Спайк, – сказал Эд, открывая окно.

– Привет Спайк, что ты здесь делаешь?

– Тоже, что и ты, хочу достать дневник, и у нас есть заложник, который знает, где он. – И, открыв дверь, он втолкнул в машину Элси. Та оказалась притиснутой к Мэгги.

– Это возмутительно! Они увязали меня, как рождественскую индейку.

– Ты тоже хороша, ругалась, как грузчик, и ребят чуть не поколотила, – сказал Спайк.

Похитители явно были в тупике, не ясно было, как узнать у двух женщин, где в доме находится дневник.

Эд провел рукой по волосам и, обращаясь к Верну, сказал:

– Ты служил в армии, знаешь, наверное, какую-нибудь пытку для дам?

– Нас учили такому, это только в спецподразделениях.

Мэгги вскрикнула:

– Это уже угроза жизни! Новая статья!

Элси всхлипнула и потянулась к сумочке.

– Можно взять платок?

– Бери, – ответил Спайк.

Элси достала из сумочки пистолет и навела на Эда Критча.

– Черт, надеюсь, он не заряжен? – спросил Эд.

– Жди.

– Но ты не станешь стрелять?

– Почему? Убийство при смягчающих вину обстоятельствах, тут полно свидетелей, – начала Элси, – но…

Эд Критч кинулся на нее, пытаясь выбить пистолет из ее рук, но не преуспел в этом, зато оружие выстрелило. Пуля, не задев никого, пробила крышу автомобиля, и горе-похитители кинулись врассыпную.

– Стадо болванов, – сказала Элси, провожая взглядом отъезжающую от дома машину Спайка.

– Я не собиралась в них стрелять, – сказала Элси.

– А что нам делать с теми, кто уже залез в дом?

– Ничего, они все равно не найдут дневник, пусть поищут хоть сто лет, а если устроят беспорядок, завтра я заставлю их убирать дом. Пожалуй, нам лучше вернуться, – сказала Элси, пряча пистолет.

– Вернуться так вернуться, – сказала Мэгги, почтя за благо не спорить с дамой, вооруженной шестизарядным пистолетом. Она села за руль и направила машину назад, к фермерской ассоциации.

– Я не хотела бы сразу говорить Хэнку, – сказала Мэгги, выезжая на дорогу.

– Верно, не стоит, – поддержала Элси.

Хэнк ждал их на стоянке.

– Где вы пропадали?

Мэгги только посмотрела на Хэнка, но ничего не сказала.

– Это все из-за меня, – сказала Элси, – мне стало нехорошо, и мы вернулись домой.

– Да, я отвезла ее, мы не нашли тебя, и я попросила машину у Верна, – продолжала Мэгги.

– Но потом мне стало лучше, и мы решили вернуться.

– Да, вы пропустили мороженое, – заметил Хэнк.

– А который час? – спросила Элси. – Я хотела успеть на кофе с пирожным.

– Еще рано. Кофе с пирожным подадут в двенадцать.

Хэнк проводил взглядом Элси, поспешившую в зал, и вновь обратился к Мэгги:

– А теперь ты не хочешь мне все рассказать?

– Не сейчас.

– Почему?

– Я хочу танцевать, и у меня просто нет сил говорить об этом сейчас, да и тебе лучше пока ничего не знать.

– А что произойдет?

– Ты устроишь скандал.

– Ты уверена?

– Поверь мне.

– Я знаю, что здесь замешан Верн, и не только из-за машины. Надо видеть, как он сейчас нажирается в баре, будто завтра конец света.

– Хорошо, обещай, что не устроишь разборку.

– Ладно, обещаю.

– Полгорода охотится за дневником, кто-то дает за него миллион долларов.

– Этот кто-то из Нью-Джерси, у здешних таких денег нет.

– Не уверена, – сказала Мэгги, припомнив умолчание Верна, – завтра будешь проводить расследование.

Глава 9

В машине, по дороге домой, Мэгги сняла туфли и попыталась пошевелить пальцами.

– Они никогда такими не были, – сказала она, – просто не чувствительны.

Хэнк, сидевший за рулем, посмотрел на нее и сказал:

– Ты сама виновата, настаивая, чтобы я танцевал с тобой.

– Я старалась отвлечь тебя от необдуманных действий.

– Я думаю, ты просто хотела, чтоб я держал тебя в объятиях.

Она призналась себе, что в этом есть доля правды, и не так уж часто он наступал ей на ноги. Она даже могла бы отвлечься, если бы весь город не следил за каждым их движением.

– И что ты думаешь о лучших людях Скоджена?

– Я не слишком удивлена: половина мужчин в городе хотят увести мой дневник, а половина женщин – моего мужа. Ирма посоветовала мне на прощание не портить рецепт твоего фирменного яблочного пирога, миссис Фарнсворт чуть ли не угрожала небесными карами, если я… а Клара просто чихнула на мое пирожное.

– У Клары Випл аллергия.

– Нет, она специально!

– Милая, Клара чихает на всех и на все.

– Тогда пусть пользуется носовым платком.

Повернув на дорогу, Хэнк невольно покосился на ноги Мэгги.

– Мне очень жаль, я старался быть осторожнее.

– Это не твоя вина, ты почти не наступал на ноги, просто я уже давно не танцевала и даже отвыкла от туфель.

Навстречу выехали три машины, последняя – Баббы. Тот, высунувшись из окна, крикнул:

– Хэнк, дома все в порядке, мы убедились и даже оставили вам свет на крыльце.

Хэнк затормозил, и Бабба тоже.

– Спасибо за заботу, – сказал Хэнк.

– Я всегда готов сделать тебе приятное.

Глаза у Хэнка загорелись.

– Я знаю… А как насчет завтрака?

– Я думал, что завтраки уже в прошлом.

– Есть хороший повод, – и Хэнк покосился на Мэгги, – ты ведь не против, любимая?

– Только без кровопролития, – сказала она. – Я отказываюсь смотреть Рокки II.

Хэнк пожелал Баббе спокойной ночи и дал газ:

– Я думал, в Нью-Джерси любят смотреть такие фильмы. Сама ты, помнится, лупила мальчишек в Риверсайде?

Она ничего не ответила, так как думала о дневнике. Завтра Хэнк, конечно, узнает у Баббы имя таинственного спонсора этой аферы. Тогда можно будет обратиться к властям, правда, обвинение весьма шаткое: заговор с целью устроить кражу или что-нибудь в этом роде… Не понятно только, почему для этой цели сразу не были наняты профессионалы, за такие-то деньги! Конечно, профессионалы бы не церемонились, дробя коленные чашечки и стреляя всех на своем пути. Да, ей крупно повезло. Непонятно другое, зачем говорить о своих намерениях чуть не всему городу. Ненужная реклама. И она спросила Хэнка:

– Как ты думаешь, зачем понадобилось сообщать о награде за дневник половине города?

– Я не думаю, что об этом кто-то сообщал, разговор, скорей всего, был конфиденциальный, просто тот, кому сказали о миллионе, не держал язык за зубами. Ну и пошло, все решили поправить свои дела за счет дневника.

– Ладно, по крайней мере закрыли дом перед уходом, – сказал Хэнк, подергав входную дверь.

Да, только в Скоджене воры столь любезны: уходя, запирают дверь. Подумать только, и один из них – Бабба, его лучший друг! Видимо, никто не считал здесь преступлением залезть в дом Хэнка и украсть дневник Мэгги. Для них это забава, вроде рыбной ловли, или охоты на птиц. Только чуть поскучней.

Он не мог себе ответить на вопрос, почему так происходит. В этом деле не все ясно. Скодженцы любят родной город. Конечно, жадность – не последнее дело, но одной жадностью тут явно не ограничилось, за этим стояло что-то большее.

Мэгги внимательно смотрела на него, пока он отпирал дом. Наконец он справился с дверью, и они зашли внутрь.

– Интересно, как они проникли в дом, если дверь и ставни были закрыты, мы ведь сами их запирали перед уходом?

– Я заказывал ключи у Мэлвина Нелсона, возможно он сделал еще десяток на продажу.

– Это заставляет меня почувствовать себя еще уверенней. Так кто же здесь не подкупен?

Хэнк подтолкнул ее в темноту прихожей.

– Не бойся, я и Горацио защитим тебя.

Она не нуждалась ни в чьей защите. Просто, подумала Мэгги с предубеждением, это город дегенератов. Результат близкородственного скрещивания. Удивительно, как этого избежал Хэнк – генетически безупречный экземпляр.

– Скажи, эти люди и правда так ужасны, как кажется на первый взгляд?

Он прижал ее к себе.

– Не ужасны, может, немного эксцентричны. Все подобные вещи принимаются здесь как само собой разумеющееся, потому что все обо всех все знают, или им кажется, что знают. Моя репутация такова, что они, по-видимому, считают позволительными такие штучки в отношении меня.

– Что-то вроде око за око, зуб за зуб?

– Да, вроде того.

Он прошептал эти слова прямо ей в волосы, у нее засосало под ложечкой от страстного желания, заставившего забыть и Верна, и Баббу, и миссис Фарнсворт. Ей захотелось просто подняться наверх и заняться любовью с Хэнком Мэллоном. Только пусть дает сначала честное-пречестное слово, что, проведя остаток дней своих здесь, в Скоджене, она будет счастлива, и она кинется к нему в спальню, не уверенная даже, что он не обманывает ее в этом обещании. Ей нужно было ухватиться за что-нибудь, чтобы оправдать еще одну ночь любви. Она была лишь слабой женщиной, потворствовавшей себе. Печальным образчиком рыжеволосого упрямства.

– Скажи правду, я буду счастлива здесь, в Скоджене, в последующие сто лет?

Это был трудный вопрос, Хэнк и сам не знал, сможет ли он быть счастлив, живя в Скоджене еще сто лет.

– Сто лет слишком мало. Почему нас должна волновать такая малость?

– Малость?

– Давай подумаем лучше об остатке ночи, – он поцеловал мочку ее уха. – Я совершенно уверен, что этой ночью ты будешь счастлива.

Как обычно, Мэгги была последней за завтраком, застелив, наконец, постель Хэнка, она почувствовала манящий аромат свежесваренного кофе и приятный шум готовки, раздающийся из кухни, и хотя она явно недоспала, чувствовала себя прекрасно. Чуть расслабленно, как киска, греющаяся на солнышке. Легкой походкой она прошла в свою комнату, чтобы взять одежду и расческу. На кухне кто-то кричал, и она поняла, что Бабба здесь. Попытка расчесать волосы не удалась, и она решила просто взъерошить их.

Войдя на кухню, она увидела, что Хэнк держит Баббу за грудки.

– Я не скажу тебе, – кричал Бабба, – я не обязан рассказывать.

– И это называется – лучший друг! Мало того, что ты влез в мой дом, как вор…

– Я вошел в уже открытую дверь. Слик уже открыл ее! И если бы я нашел дневник, то я поделился бы с тобой.

– Ты собирался украсть у меня!

– Не совсем…

– Что значит – не совсем?

– Потому что… – Бабба замялся, – это твой отец обещал миллион за дневник.

– Врешь!

– Это правда. Он сказал Фреду Макдонахью, что даст миллион долларов за этот дневник.

– У него нет таких денег.

– Уверен, есть, – сказал Бабба. – Он президент банка – самый богатый в городе человек.

В этом есть смысл, подумал Хэнк; хоть и нелепо, но не бессмысленно. Все считали, что, во-первых, как бы и не воруют ничего, так как дневник остается в семье, а во-вторых, репутация отца была настолько вне подозрений… Но он ума не мог приложить, зачем дневник понадобился отцу. Да и трудно было представить его, делающим подобное предложение.

– Я собираюсь выяснить это прямо сейчас, – сказал Хэнк, хватая Мэгги за запястье.

– Поздоровайся со мной сперва, – пыталась вырвать руку Мэгги.

– Ты едешь со мной, ты член этой семьи, это твой дневник…

– Нет, нет, нет.

– Да, да, да. А кофе выпьешь в машине, – настаивал он, сжимая ее руку. – Я же вижу, что тебе это надо.

– Я просто не выспалась, – ответила Мэгги.

– Я, пожалуй, пойду домой, – вставил Бабба.

– Нет, ты привезешь Фреда в дом моего отца.

– Ему это не понравится, он еще не в форме в такой ранний час. Да к тому же Фред вообще не герой, – пояснил Бабба для Мэгги.

– И кто еще собирается прийти за дневником?

– Да нет, желающих больше не будет, – сказал Бабба, открывая дверь своего грузовика, – мы уже обшарили все углы в доме, но тщетно, его нигде нет, многие говорят, что его вообще нет. Кроме того, многие боятся вашей домохозяйки. Я уверен, что Фред придет, но потом я должен починить зажигание в своем грузовике. И не забудь, что мы обещали убрать зал ассоциации, а вечером – покер у Верна.

– А ты ужасно занят сегодня, – заметила Мэгги, проскальзывая на заднее сиденье пикапа Хэнка.

– Я пересмотрю свой распорядок, теперь я женат.

Хэнк сунул руку ей под кофточку и погладил ее грудь. Устроившись рядом, он поцеловал ее.

– Как удар за черту в бейсболе, – прошептал он.

Ее рука нашла молнию его джинсов.

– Как насчет того, чтобы починить «форд» Билла Гризба?

Рука скользнула в его ширинку и обрела искомое.

– Этот бездельник собирается чинить «форд»?

Его ответ потонул в стоне наслаждения.

Мэгги хотелось взять активную роль на себя. Но, едва коснувшись Хэнка, она почувствовала, как желание, вызванное его близостью, приятным толчком наполняет тело, которое словно загорелось жаром любви. Мэгги забыла и свое намерение, и то, что находится на заднем сиденье грузовика, и то, что их могут увидеть; забыла обо всем, кроме мужчины, двигавшегося на ней. Теперь он стал искушен. Зная все ее секреты, все ее предпочтения, ее ритм. Его пальцы гладили, а рот пожирал тело. Мэгги казалось, что она уже на пределе, но Хэнк вел ее дальше, гораздо дальше.

Затем они лежали, тесно прижавшись друг к другу, в благоговении перед властью своей любви, в немом изумлении перед тем, как они смогли проделать все это посреди бела дня, в машине.

Хэнк поднял голову на уровень стекла.

– Никто не смотрит, – облегченно вздохнул он.

Мэгги захихикала. Она чувствовала себя как глупый подросток, только подростком она не делала таких вещей.

Хэнк сел и привел в порядок свою одежду.

– О'кей, теперь я готов к встрече с родителями.

– Может, сперва принять душ, или хотя бы причесаться?

Он завел машину.

– Я хочу добраться до истины.

Спустя пятнадцать минут его родители были удивлены его появлением.

– Не верится, что ты так рано встал.

– Мама, у меня ферма, я каждый день встаю на рассвете.

– Да, но дома ты никогда не вставал так рано. Ты завтракал?

– Да, я уже поел.

Хелен покосилась на волосы Мэгги.

– Может, кофе?

Мэгги вспомнила, что оставила свой кофе на кухне.

– Это было бы неплохо.

Гарри Мэллон посмотрел поверх газеты и очков.

– Не думал, что ты придешь так рано.

– Я каждый день встаю рано. Я – фермер.

– М-м-м… – сказал Гарри, – яблоки.

Хэнк вздохнул и уселся напротив.

– Что-то случилось. В мой дом вторгаются люди.

– Я слышал об этом, – сказал отец, – я этого не понимаю, в Скоджене никогда такого не было.

Хэнк холодно взглянул на него:

– Ходят слухи, что всему причиной ты, говорят, что обещал миллион Фреди Макдонахью, если он украдет для тебя дневник Мэгги.

Сперва Гарри не поверил, затем улыбнулся, лицо его при этом покрылось сеткой морщин.

– Это ты не серьезно.

– Серьезно.

Гарри внимательно посмотрел на него и улыбка исчезла.

– Все в городе только и делают, что пытаются заработать этот миллион.

Хелен подала Мэгги кофе и тоже присела к столу.

– Гарри, это правда? – спросила она.

– Нет, конечно. Откуда мне взять миллион долларов.

– Ты – президент банка, – сказал Хэнк.

– И что, они все думают, я присвоил миллион?

– Нет, они просто думают, что ты богач, – сказал Хэнк.

– Народ здесь прекрасный, – заметила Хелен, похлопав Мэгги по руке, – и в чем его не заподозришь, так это – в недостатке остроумия.

Фред Макдонахью постучал в заднюю дверь. Бабба был прав в отношении Фреда, его вид явно оставлял желать лучшего: тяжелые мешки висели под глазами, щетина покрывала мертвенно бледные щеки.

Хелен открыла дверь, впустила Макдонахью и налила ему кофе.

– Мерзкое чувство, – выговорил он.

– Не надо было так много пить, – сочувственно отозвалась Хелен.

– Мы стараемся тут выяснить это дело с похищением дневника Мэгги и миллионом долларов.

– Короче, отец предлагал вам миллион долларов за то, чтобы украсть дневник Мэгги?

Макдонахью залпом выпил обжигающий кофе и даже не поднял глаз.

– Да, он сказал, что даст миллион долларов только за то, чтоб подержать этот дневник в руках. Это его точные слова. Но я – пас. Не намерен больше встречаться с той чертовой собакой.

Гарри Мэллон потер лоб:

– Теперь я вспомнил! Идиот, я же не говорил украсть! Я просто интересовался его содержанием!

Голова Мэгги буквально закружилась от облегчения. А она уж напридумывала невесть что! И какого-то богатого бывшего клиента борделя, стремящегося избежать огласки, и даже родственников, спасающих свое имя от соседства с тетей Китти.

– А почему вы не попросили его у меня? – спросила Мэгги, отхлебнув кофе.

Гарри вздохнул:

– Это не та вещь, о которой принято говорить. Но я могу точно сказать, что это не из интереса к интимным подробностям жизни борделя.

– Почему же, детали не так уж плохи, – почти обиженно сказала Мэгги.

Гарри бросил на нее непонимающий взгляд:

– Еще бы.

– Итак, позвольте уточнить, значит, вы не говорили, что нужно украсть дневник? – спросил Макдонахью.

Гарри снял очки, протер их и положил на стол.

– Совершенно верно.

Макдонахью уставился в пространство, переваривая услышанное.

Хелен посмотрела на мужа, поджав губы.

– Гарри Мэллон, ты причинил очень много беспокойства и сыну, и Мэгги, и должен извиниться перед ними.

– Это просто недопонимание, – пытался защищаться он.

– Нет, не просто, ты не доверял ни сыну, ни Мэгги. А он теперь рано встает и завтракает.

Гарри не выглядел особо растерянным.

– Я думаю, тебе надо дать ему заем, – сказала Хелен.

Румянец мгновенно залил щеки Гарри Мэллона.

Хелен сидела решительно, скрестив руки на груди.

– Думаю, это самое меньшее из того, что нужно сделать.

– У него не хватает дополнительного обеспечения для ассигнований.

– Чепуха, – сказала она.

Гарри вскинул руки вверх.

Может быть, кому-то со стороны могло показаться, что Хелен чрезмерно уступчива, но Хэнк знал, что если она хотела чего-то добиться, это от нее не ускользало. И он знал, что когда отец вскидывал руки вверх, указывая на невозможность разумного убеждения, это буквально означало капитуляцию перед упрямством жены. Хэнк мог сосчитать подобные случаи буквально по пальцам. Однажды – когда его мать настаивала на том, чтобы ехать встречать Рождество в Охио к своей сестре. Второй – когда решила переделать на свой манер кухню. Третий – когда с тетей Тути случилась истерика, и она вывела ее и ее собаку Снаффи приходить в себя в гостиную.

Вернувшись домой после уборки в зале ассоциации, Хэнк застал Мэгги собиравшую вещи.

– Что это значит? Почему ты укладываешь одежду в чемодан?

– Я уезжаю. Твой отец дает тебе заем, поэтому у меня нет причин оставаться.

Он нахмурился:

– Что значит – нет причин оставаться? Я ведь предложил тебе выйти замуж за меня?

– Я не хочу выходить за тебя.

– Ты не любишь меня?

– Я так не сказала.

И Мэгги положила футболки в чемодан.