Текст книги "Жена по найму"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Джанет Иванович
Жена по найму

Глава 1

Во второй половине прошлого века Кирпичная Компания для работы в глиняных карьерах Нью-Джерси пригласила людей из Восточной Европы. Иммигранты поселились в двух городках – Бигмаунт и Риверсайд. Их жилье составляли маленькие домики красного кирпича, построенные на небольших участках. Однако чистота, порядок и даже уют отличали эти городки и пять поколений спустя. Своим трудом, на свои деньги жители построили церкви и бары, на всех окнах белели занавески, стояли цветы. Русские женщины все также истово молились в церкви, принося туда щедрые пожертвования; свадьбы все так же игрались в Польском зале.

Мэгги Тун с детства мечтала о свадьбе именно в Польском зале. Конечно, сельский клуб в Джеймсбурге куда привлекательней, но зато в Польском зале был несравненный паркет. Навощенный, он издавал особый, ни с чем не схожий, звук во время танцев. Он, словно пел под ногами танцоров в медленном танце и как сердце стучал в польке или мазурке. С Польским залом были связны воспоминания обо всех свадьбах, Рождественских вечерах, юбилеях, он был такой же частью детства Мэгги, как пенка томатного супа и шум проходящего посреди ночи товарняка.

И хотя с годами Польский зал не утратил для нее своей привлекательности, само замужество несколько пошатнулось в ее глазах. Нет, она вовсе не хотела идти против обычая. Но и искать мужа… У нее просто не было для этого времени. Сейчас она на распутье, и мысли о замужестве не лезли ей в голову.

Мэгги сидела во главе стола на пикнике, устроенном в честь ее дня рождения, и пристально рассматривала торт с двадцатью восьмью свечами – одна на счастье. Было начало июля, жара стояла за тридцать, торт был шоколадный, и все свечи на нем пылали, медленно оплавляясь прямо на глазурь. Мэгги любила подобные развлечения. Но сегодня и пикник, по случаю дня ее рождения, не мог развеять мрачные мысли. Поэтому она глубоко вдохнула и дунула на горящие свечи без всяких церемоний.

– Разве это не прекрасно, – воскликнула Мейбл, мать Мэгги, – идеальный день для именинного пикника. Специально для него она сготовила салат из тунца, купленного на Ферри Стрит, на салате красовалась редиска, нарезанная в форме цветков.

– Ты загадала желание, дорогая?

– Да.

– Надеюсь, что-нибудь не слишком безумное?

Мэгги почувствовала, что у нее задергался глаз. Она быстро прижала к нему палец, желая остановить тик.

– Мое желание, конечно же, безумно, так как я не хочу разочаровывать ни тебя, ни тетю Марвину. – И она улыбнулась, зная, что эта улыбка у нее семейная.

Глядя на нее, мать и тетя переглянулись и вздохнули, потому что это тоже было семейное. Семейная реакция на разговор о безумствах Мэгги.

Мэгги всегда была трудным ребенком. Была и будет, несмотря на двадцать семь лет. Она оставалась главным источником крушения семейных планов. В ней, видимо, давала знать кровь дедушки-ирландца, единственного ирландца в округе.

– Двадцать семь лет, – сказала тетя Марвина, – как быстро летит время! Ведь я знала Мэг еще ребенком.

– Даже ребенком у нее было свое на уме, – вмешалась Мейбл, разрезавшая торт.

– Помнишь, как она отказывалась есть фасоль? – спросила тетя Марвина.

Мейбл согласно кивнула. Опять та же история. Снова она поступает не так, как нужно для ее же блага, а так, как ей взбредет в голову.

Тетя Марвина взмахнула вилкой:

– Еще когда ей было девять лет, я предупреждала, что она никогда не выйдет замуж. Она была таким сорванцом!

– Ты была права. Ей следует выйти за Ларри Бюрлева. Он очень красив. Или за Джимми Молнэра. Он готов жениться на ней в любую минуту.

Мейбл пристально посмотрела на дочь, наливавшую кофе на другом конце стола.

– У нее сейчас нет ни работы, ни мужа. Ума не приложу, как она собирается жить? До получения степени осталось всего два года. Бросить все, недоучившись два года?

Глаз Мэгги задергался еще сильней. Слишком долго прожила она с мамой и тетей Марвиной под одной крышей. Она подумала, что заорет во весь голос, если еще хоть раз услышит о фасоли. А Ларри Бюрлев – лентяй, и она скорей пойдет в Иностранный Легион, чем за него замуж.

– Она всегда была упрямой, – сказала Мейбл, – однажды ей что-то взбрело в голову, и с тех пор она стоит на своем. Ответь мне, почему ты не собираешься продолжать учебу в этом году?

Мэгги взяла второй кусок торта.

– Я думаю написать книгу, – ответила она, снимая застывший воск с глазури. – Книгу, основанную на дневниках тети Китти.

Мейбл и Марвина вновь переглянулись.

– Это безумие! – сказала Мейбл, как ты собираешься жить? Тебе ведь нужно будет платить за жилье, оплачивать счета.

– Я уже ищу работу. Мне подойдет любая, которая не займет слишком много времени. Время мне понадобится для книги. Она уставилась в пустую тарелку. Торта не было, не было даже воска. «Неужели я съела все?» – подумала Мэгги. Она щелкнула пальцами, и, стараясь не привлекать внимания к своим манерам, потянулась за третьим куском.

– Как раз сегодня у меня деловая встреча, – проговорила Мэгги.

– И что за работу ты нашла? – спросила Мейбл.

– О, это будет замечательная книга. Дневники тети Китти – просто клад!

Но мама, похоже, расстроилась не на шутку:

– Я хочу знать, что это за работа?

– Мама и тетя! Пикник получился просто замечательный, торт был изумительный, но, к сожалению, я уже должна бежать.

Она встала, одной рукой перекидывая через плечо сумку, другой – к себе подарки, и, на ходу поцеловав маму и крепко обняв за плечи тетю, направилась к машине, стоявшей на лужайке у дома.

– Не о чем беспокоиться. Сейчас я еду на встречу с мужчиной, который хочет нанять жену по контракту, некоторые из них так поступают. – И с этими словами она захлопнула дверь автомобиля, включила вентилятор в салоне, потом вставила кассету в магнитофон и тоже включила на полную громкость. Поэтому даже открыв окно, Мэгги только увидела, как шевелятся губы у мамы и тети Марвины, но не смогла разобрать ни слова.

Итак, Мэгги решила выпить кофе. Но мужчина, пригласивший ее на деловой завтрак, был красив. Этого у него не отнять! У нее даже сердце замирало, когда она смотрела в его теплые, шоколадного цвета глаза, слышала его мягкий, вкрадчивый голос. Пожалуй, слишком много кофеина, зато – прям и прост. Она отодвинула чашку, чтобы не сделать еще глоток, но, легко преодолев этот соблазн, вновь придвинула ее к себе и осушила содержимое единым духом.

Пора оставить мечты о Польском зале и приниматься за роль жены.

– У нас будет официальная церемония бракосочетания? – спросила она Хэнка Мэллона. На лице Хэнка не обозначилось ничего, кроме удивления. Он не собирался устраивать церемоний. Он едва мог позволить себе пригласить компанию на гамбургеры, не то что на свадебный пир. У него не было черных лаковых туфель. Он вообще не любил пышность, ничего не смыслил в танцах. Но самое главное – Мэгги ему не подходила.

– Нет, – сказал он решительно.

Мэгги с любопытством огляделась вокруг. Ресторан не шикарный, но не так уж плох. С потолка свисали живые растения, пол был довольно чистым. «Мог пригласить и просто в сосисочную», – подумала Мэгги.

– Жаль, я люблю вечеринки.

Хэнк поймал себя на том, что улыбается ей в ответ. Но просто глупо. Он приехал сюда вовсе не за этим. Он просто хочет нанять себе жену. В агентстве по трудоустройству он четко изложил все свои требования. Он хотел бы видеть высокую, бесстрастную блондинку, с длинными прямыми волосами, собранными на затылке, разбирающуюся в жизни и домашнем хозяйстве. В строгом костюме или черном платье. Такая жена, которая не задевала бы его чувств.

Мэгги Тун не подходила на подобную роль, слишком она для этого привлекательна. Курносая, с зелеными глазами, на лице ни единой морщинки и, хотя ростом не дотянула до установленного в его заявке стандарта величавой дамы, зато ее голос был волнующе низким, а смех не казался пустым.

– Извините, мисс Тун, – сказал он, – боюсь, вы не совсем та, кого я ищу.

– Кого же вы ищете?

– Блондинку.

– Я смогу ею стать.

– Да, но я хотел бы повыше ростом.

– Это мне тоже по силам.

– Все равно, ничего общего, – сказал Хэнк.

– Если бы я и в правду искал себе жену, то, поверьте, вы были бы первой в списке. Но, боюсь, на подобную роль вы не подходите. Извините, мне нужно кое-что другое.

– Мистер Мэллон. Не знаю, как вам это доказать, но это должна быть я или никто. Мое имя в списках всех агентств. И к тому же, еще никто не обезумел настолько, чтобы ехать на полгода в Вермонт в качестве жены по контракту.

– Это не смешно. Я предполагаю самую настоящую работу. В Вермонте есть все: отдельная комната, стол, да еще и жалованье. Да и вообще, если эта работа так плоха, объясните мне, пожалуйста, зачем вы на нее стремитесь?

Этот вопрос смутил Мэгги, в глубине души она сама задавала себе подобные вопросы. Почему она никогда не довольствуется общепринятым? Тетя Марвина говорила, например, что Мэгги совершает безумные вещи, чтобы привлечь к себе внимание. Но у них с тетей просто разные приоритеты. И, отбросив в сторону сомнения, она сказала:

– Я преподаю в Английской школе, и взяла отпуск на год, специально, чтобы написать книгу. Вермонт поэтому мне, как нельзя, кстати.

«Чуть более двухсот миль от Риверсайда будет, пожалуй, не так уж плохо», – подумала Мэгги. Она любила и мать, и отца, и тетю Марвину, но ей просто необходимо уехать из этого маленького кирпичного городка.

Исподтишка она изучала Хэнка, думая, правильно ли она делает, доверяя ему. У него длинные темные волосы, пожалуй, слишком длинные для важной персоны, какой его представили в агентстве по трудоустройству. Скорее, он похож на торговца пивом, а не на председателя торговой палаты. Его глубоко посаженные глаза почти полностью скрыты густыми бровями. Нос у него прямой, рот мягкий, но хорошо очерченный и сексуальный. Тело же его можно было назвать идеальным: широкие плечи, узкие бедра и гораздо больше мышц, чем можно было предположить в подобном случае.

– В агентстве по трудоустройству сказали, что ты председатель торговой палаты предприятий Мэллона.

Кровь прилила к его лицу.

– Боюсь, они слегка приукрасили. Я владелец яблоневого сада Мэллона и небольшой фабрики. Впрочем, это даже не фабрика. У нас в Скоджене нет настоящих фабрик. Это большой ангар, где миссис Мойер и близнецы Смаллен пекут пироги, которые затем отправляются в Универсальный магазин Ирмы.

Ему стало не по себе. Зачем он вообще затеял всю эту историю? Сначала, самому себе, он хорошо объяснял мотивы своих действий, неплохо шло дело и в агентстве по трудоустройству. Но как теперь, наедине со своей невестой, объяснить ей, зачем он, Хэнк Мэллон, интеллигентный мужчина, собирается нанять себе жену? Короче, он чувствовал себя форменным идиотом. Вдобавок ему думалось, что удастся найти женщину, которую можно игнорировать, но что делать с этим веснушчатым фейерверком, постоянно пробуждающим опасное желание близости? Его планы рушились. Ее просто нельзя везти домой. Но одновременно он чувствовал, что не сможет ее здесь оставить. Он должен сделать все для того, чтобы помочь ей написать книгу. Насупившись, он спросил:

– Желание работать еще не пропало?

Для нее вопрос с работой был уже решен. Но она подумала, что его невредно немного помучать.

– В агентстве сказали, что тебе нужна женщина не только для работы, но и для ведения домашнего хозяйства. Значит я, хотя бы иногда, буду хозяйкой в доме?

– Да.

– А иных услуг от меня не требуется?

– Нет, – он заметно покраснел, отвечая на ее последний вопрос. Все это показалось ей довольно подозрительным. Если он так хочет жену, лучше всего жениться. Он может просто влюбиться в какую-нибудь женщину, как это делают все нормальные люди. Впрочем, может он не совсем нормален? Может он алкоголик или наркоман?

– Черт побери, нет! Мне нужна жена всего на полгода.

Он пригладил волосы.

– Я хочу расширить свой бизнес. Но ни один из окрестных банков не дает мне ссуды. Они говорят, что я ненадежный человек.

– И почему они так говорят?

– Это длинная история. Сам я родом из Скоджена, но уехал оттуда, как только получил водительские права. Я всю жизнь играл в хоккей, играл достаточно хорошо, даже мог стать профессионалом. Но мне всегда немного не хватало, короче, я недотягивал до того, чтобы попасть в окончательный список. И в один прекрасный день я понял, что мне надо подыскать себе что-нибудь другое. Могу представить, что многим в Скоджене я казался неудачником. Я вернулся в школу, затем, закончив ее, поступил в университет. В университете Вермонта я стал изучать сельское хозяйство и бизнес, но так и не закончил его. Он усмехнулся:

– Экзамены проходили или во время сезона рыбной ловли, или когда гора Мэнсфилд была покрыта снегом. Мне казалось напрасной тратой времени пытаться доказать, что ты что-то знаешь в такой момент.

Она сочувственно кивнула, так как ей подобные мысли тоже иногда лезли в голову.

– Поэтому большинство людей уверены, что я – безответственный.

– Если в учебе для тебя главное – знания, а не баллы, полученные на экзамене…

– Я практически не сдавал экзамены. К тому же, в первые два года постоянно шли дожди, поэтому люди и считали, что я только зря трачу время и деньги. Так думали все, кроме моей бабушки. Надо сказать, что моя бабушка миссис Мэллон – крупнейшая землевладелица. У ней акры неиспользуемых земель, и она позволяла мне на них экспериментировать. Я посадил яблони, решив не использовать пестициды и химические удобрения. Все опять посчитали меня безумцем, я же считал, что существует рынок сбыта для натуральных продуктов питания. – Он наколол на вилку немного рыбы по-французски.

– Бабушка умерла в прошлом году, оставив мне дом и сады. Яблони уже плодоносят, и чтобы развернуть дело – построить пресс, бутылочный завод – мне нужна ссуда, а затем я бы смог погасить заем, продавая готовую продукцию.

– Все это очень печально, но я вряд ли сумею тебе помочь.

– Ты поможешь мне стать более представительным в глазах общества, что позволит увеличить заем. Еще ты, за моей спиной конечно, установишь дружеские связи с Линдой Сью Ньюкомб, и с Холли Браун, и с Джин Снайдер… – Он увидел, что она открыла рот. – Мои прежние холостяцкие способы не подходят. Не удивляйся, это маленький городок, там прекрасные люди, но они страшно упрямы, чертовски трудно их переубедить. Мне нравится выращивать яблоки, и я хочу этим заниматься. Если мне не дадут заем, я просто сокращу расходы. Весной мне отказали, но осенью, после урожая, банк обещал еще раз рассмотреть этот вопрос. Ты поможешь мне выглядеть более солидно, я же помогу тебе написать книгу.

– Почему ты не женишься на одной из этих женщин?

– Я не люблю ни одну из них, плюс еще Мэри Ли Кин и Сэнди Росс.

Мэгги вдруг почувствовала раздражение.

– Так сколько же женщин перебывало в доме твоей бабушки?

– Ты ведь не собираешься поднимать из-за этого шум?

– Послушай, если ты думаешь, что будешь бегать за каждой юбкой в Скоджене, пока я буду сидеть дома в роли несчастной жены, то не забудь, что у меня тоже есть гордость.

«Да, сэр, она определенно собирается превратить твою жизнь в ад», – подумал Хэнк. Она примется за это женское дело: заставлять его опускать крышку унитаза, не ставить пустые молочные пакеты в холодильник. Хуже того, она захочет покончить с его свободой, связать по рукам и ногам. И еще будет стоять нагишом под струей душа, барабанящего по ее прелестной попке, станет выходить к завтраку в футболке без бюстгальтера. От этих мыслей его мутило. И это – его превосходный план!

– Можно спросить, зачем нужно было ехать за женой в Нью-Джерси?

– В прошлом году, на семинаре по энтомологии в Радтжерсе, у меня завязался роман. И я хочу, чтобы по окончании контракта, моя наемная жена была как можно дальше.

– Пожелай мне удачи.

Проклятье. Это похоже на сумасшествие.

– Не принимай это, пожалуйста, на свой счет.

Она вонзила зубы в бутерброд. Неприятно, когда тебя отбрасывают как можно дальше.

– Почему ты решил, что наемная жена станет тебе помехой?

– Это только предосторожность.

– Хорошо, уверяю тебя, что не буду помехой.

– Значит, ты еще не передумала стать моей женой?

– Думаю, да. Конечно, если не должна буду гладить сорочки.

– Я нанял домохозяйку. Она немолода и достаточно разумная женщина. Я нашел ее по объявлению в филадельфийской газете.

Решено. Мэгги почувствовала прилив волнения. Она будет жить в Вермонте и у нее появится время писать книгу. Веко почти перестало дергаться. Руки буквально зачесались от желания действовать.

– Когда я должна приступить к своим обязанностям?

– Как только сможешь собраться и уладить здесь свои дела.

С минуту она раздумывала, что ей нужно сделать: известить коммунальное предприятие, телефонную компанию, почтальона, сдать на время отсутствия ее квартиру сможет агент по недвижимости.

– Неделю.

Неделя, пожалуй, слишком долгий срок. Хэнк подумал, что за неделю она может передумать, может найти другую работу, может влюбиться и выйти замуж.

– Я спешу привезти жену домой. Ты смогла бы управиться до завтра?

– Определенно – нет.

– Надеюсь, это не просто упрямство?

Она ненавидела, когда говорили об ее упрямстве, потому, главным образом, что это было правдой.

– Нет, не упрямство. Завтра просто не получится.

– Хорошо, послезавтра.

– Мне нужно три дня.

– Прекрасно, – сказал Хэнк, – три дня.

Глава 2

Когда Мэгги и Хэнк в четыре часа пополудни достигли штата Вермонт, шел проливной дождь. Два часа спустя, Хэнк съехал с главной магистрали на боковую дорогу. Шоссе быстро сузилось и запетляло среди холмов, насквозь проходя маленькие городки, национальные лесные заповедники. Вода стекала по обе стороны высоко проложенной дороги, дождь ручейками сбегал по переднему стеклу старого темно-бордового пикапа. Мэгги жадно прильнула к окну, желая, несмотря на дождь, рассмотреть весь Вермонт. Свинцово-серое небо мрачно нависло над нахохлившейся землей. Но для нее все это было новое, и потому казалось прекрасным. Не видно ни фабрики верхней одежды Марковича, ни кирпичных домиков со ставнями, из-за которых всегда кто-то тайно наблюдал, что там еще задумала эта безумная Мэгги Тун.

– Уже приехали? – спросила она, стараясь перекричать звук мотора.

– Скоджен будет через три мили, а мой дом – двумя милями дальше.

Машина подпрыгнула на ухабе, и Мэгги ухватилась за приборный щиток.

– По-моему, тебе нужны новые амортизаторы.

– Они мне были нужны еще год назад.

– Послушай, почему мотор так странно шумит?

– Клапаны.

– Мне следовало взять свою машину.

– Твоя спортивная машина – это уж слишком. Все подумают, что я стал положительным и начнут ставить детям в пример. Потерпи, мы скоро доедем.

Они приближались к центру Скоджена: проехали мимо непривлекательного здания желтого кирпича с надписью «Начальная школа Скоджена», потом – по главной улице с огромными, из белых клинообразных досок домами и опрятными газонами перед ними. Скоджен был образцовым городком Новой Англии, со зданиями Пресвитеранской церкви и универсального магазина. Вывеска на универсальном магазине Ирмы гласила: «Свежие пироги». Затем шло поместье Кин Риал, парикмахерская Бетти, закусочная, отделение Национального банка, административное здание. Они миновали центр, дома за окнами побежали быстрее, и скоро появились первые яблони.

Хэнк свернул на проселок. Дорога пошла через сад.

– Отсюда дом не виден, он немного ниже, прямо за тем холмом.

Мэгги наклонилась вперед и протерла переднее стекло. Всмотревшись в маленький кружок, который ей удалось очистить от грязи, она удовлетворенно вздохнула при виде большого белого дома. Он в точности совпал с ее представлением: мокрая от дождя серая черепичная крыша, два этажа, с множеством окон и широкое крыльцо. На крыльце лежала большая черная собака. Заслышав звук мотора, она поднялась и повернула морду в сторону приближающегося грузовика.

– Знакомься, это – Горацио, – сказал Хэнк, – приятно оказаться дома, приятель!

Мэгги крепче прижала кошку, лежавшую у нее на коленях.

– Ты не рассказывал мне о Горацио.

– Мы с ним приятели.

– А он случайно не гоняется за кошками?

– Нет, насколько я знаю.

«Правда он вспугнул тут несколько кроликов, – подумал Хэнк, – один раз поймал белку, но за кошками не гонялся ни разу».

– Флаффи совсем домашняя, она даже собаку ни разу не видела, – сказала Мэгги.

Хэнк покосился на кошку, та издавала какие-то странные звуки, заставившие его поежиться.

– Она пищит.

– Не волнуйся, мы сейчас выйдем. Скоро я покормлю тебя, моя кошечка, вкусными консервами.

Когда Хэнк остановил машину, пес, признавший хозяина, со страшным усердием завилял хвостом. Едва Хэнк открыл дверцу, как собака, стремглав соскочив с крыльца, кинулась ему навстречу и прыгнула лапами ему на грудь. От неожиданности он потерял равновесие и упал прямо в грязь. Собака заливалась от восторга.

Мэгги усмехнулась:

– С тобой все в порядке?

– Нормально, – ответил Хэнк. Он растянулся в нескольких метрах от пикапа, и Горацио все еще держал лапы на его груди.

– Как дэнди? – сказал он.

Она попыталась ответить в том же духе.

– Кажется, он рад тебя видеть.

«Ничего, – подумал Хэнк, – доберется он и до Флаффи».

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила она сквозь шум дождя. Хэнк вымок до нитки и кофейного цвета вода сбегала по его брюкам. Он готов был провалиться от стыда. Для Горацио – он прекрасен. Что думала сейчас Мэгги, ему было трудно представить, по крайней мере, что он не в лучшей форме.

– Заходите в дом, я скоро буду.

Мэгги кивнула и выскочила из грузовика, прижимая к себе ящик с Флаффи и стараясь быстрее проскочить под проливным дождем. Вода капала с кончика носа, локонов волос, текла по лицу.

Она сняла туфли и прошла в прихожую.

– Привет, – сказала она ожидаемой домохозяйке. Но таковой не оказалось. Дом был темен и пуст. Холодок страха пробежал по спине. А что, если никакой домохозяйки нет, и это просто уловка, позволяющая заманить к себе одинокую женщину? Глупости, сказала она себе, агентство по трудоустройству тщательно проверяет своих клиентов. Ее полугодовое жалованье условно задепонировано, в агентстве же ее заверили, что за Хэнком Мэллоном не числится никаких преступлений, но вряд ли повторение всех этих вещей сильно утешило ее.

Хэнк задержался на улице, давая дождю возможность немного смыть с себя грязь и налипшие комья. Посмотрев на Мэгги через приоткрытую дверь, он прочитал в ее глазах испуг. Да, странное возвращение домой. Сейчас он, наверное, напоминал какого-нибудь неотесанного мужлана, поэтому трудно винить ее за этот страх.

– Не бойся, я не всегда так неловок.

– Я и не боюсь, – сказала Мэгги, стараясь совладать с голосом, – я смелая. Однажды я подцепила палкой змею.

Он сдержал улыбку. Она была еще привлекательней, стараясь казаться храброй.

– Тут другое, – сказал он, нахмурившись. Ты наверно боишься оставаться со мной наедине, ведь я красивый парень.

Мэгги хихикнула. Это не в ее натуре, но смешок вырвался откуда-то из горла, в приливе облегчения и благодарности.

Он невольно посмотрел на мокрую рубашку, совершенно прилипшую к ее высокой округлой груди, и немедленно отвел взгляд.

– Можешь мне доверять. Я не сексуальный маньяк. – Хотя в эту минуту он чувствовал себя приблизительно так. В его воображении, словно ночной кошмар, вставало видение ее груди, он заметил также, какими длинными были ее ресницы с каплями дождя, повисшими на них. Он ощущал легкий запах шампуня от ее влажных волос. Его возбуждение выглядело довольно глупо, учитывая обстановку.

– Да, я, кажется, впервые решаюсь жениться – это ужасно.

Он стоял так близко, что она чувствовала жар его тела, исходивший из-под мокрой одежды вместе с испаряющейся влагой. От этого внутри у нее стало тепло, как после съеденного натощак шоколадного пирожного. Она невольно отошла назад, ругая себя за впечатлительность, простительную лишь подростку. Современная, интеллигентная женщина не должна поддаваться панике из-за двух-трех грубоватых намеков близости красивого мужского тела. Она попыталась восстановить нарушенное неожиданно равновесие.

– Это несерьезно, просто фиктивный брак на полгода.

– А может, ты мне понравилась? Посмотри на Горацио: после смерти бабушки хозяйка универсального магазина предложила мне подыскать ему новых хозяев. – Он погладил собаку по шелковистой черной голове. – А теперь он жить без меня не может. – И уголки его губ растянулись в легкой улыбке. – Он сделает все, чтобы заслужить мою похвалу. Чтобы я почесал ему за ухом.

«Да, Хэнк быстро оправился, – подумала Мэгги, – только что лежал в грязной луже, а уже дразнит меня».

– Что ж, постараюсь контролировать себя, и если вдруг мне захочется, чтобы ты почесал у меня за ухом, – я запрусь в своей комнате. – Столь смелые слова исходили из уст женщины, едва справлявшейся с сердцебиением, вызванным тем, что Хэнк Мэллон приблизился к ней на шаг и широко улыбнулся.

Она стояла совершенно спокойно, ожидая, что он поцелует ее. Шесть месяцев под одной крышей могут превратиться в мучение, если их дружба столь внезапно перерастет в нечто большее. Поэтому его порыв не был ею поддержан, и без того его прошлая жизнь была оплетена, словно клубком, из случайно подобранных и так же случайно брошенных женских тел.

Неожиданно Горацио навострил уши. Снаружи послышался звук мотора: ничего подобного Мэгги никогда раньше не слышала. Поэтому она с любопытством выглянула на улицу и увидела допотопную махину, со страшным ревом приближающуюся к дому. За рулем сидела солидного вида дама, напоминавшая леди из старых фильмов.

– Моя новая домохозяйка – Элси Хокинс.

– Она совсем как старая леди, – сказала Мэгги.

Хэнк с усмешкой посмотрел на кадиллак 1957 года и старомодную прическу Элси. Тем временем кадиллак аккуратно припарковался рядом с пикапом, и старая леди проворно выпрыгнула из него. Но ее прыжок был неудачным, и она оказалась стоящей почти по колено в воде. Мэгги разразилась смехом:

– Да, ты прав, она не леди.

В одной руке Элси был зонтик, другой – она прижимала сумку с продуктами.

– Зато никогда не подведет, – сказала Мэгги, – как раз, когда у тебя дома хоть шаром покати.

Элси поднялась на крыльцо.

– Ты выглядишь ужасно, будто тебя изваляли в навозе.

– Да, немного не повезло. Знакомься, это – Мэгги Тун. Я нанял ее себе в жены.

Элси фыркнула:

– Самая глупая идея, о которой мне когда-нибудь приходилось слышать.

– Согласен, но мне нужен заем в банке.

– Кто-нибудь может догадаться, что ты хочешь надуть их.

– Да, они очень осторожны, ведь раньше я вел отнюдь не образцовую, по меркам Скоджена, жизнь.

– Ну, не надо на себя наговаривать, – сказала Элси, следуя на кухню.

Хэнк, оставивший мокрые туфли в прихожей, тащил за ней сумку.

– Здесь не убирали лет пять! – воскликнула Элси, заходя на кухню.

Кухня была большой, обставленной старинной мебелью: дубовый буфет и большой стол с ножками в виде лап. Столовые приборы, если и не столь старинные, но тоже, конечно, не новые. Во всем этом чувствовалось присутствие жизни. Мэгги представила себе поколения Мэллонов, сидящих за этим столом. Кухня вызывала образы маленьких мальчиков, украдкой тянущих лепешки со стола, или их мам и бабушек, готовящих праздничное угощение.

– Я приготовила картофельный салат, холодный жареный цыпленок в холодильнике, – сказала Элси.

– Итак, сначала холодный цыпленок или горячий душ? – спросил он.

– Сначала душ. Я страшно замерзла, – ответила Мэгги.

– Хорошо, я покажу тебе дом по пути в твою комнату. Внизу гостиная, столовая, дамская комната, кухня. Элси будет жить во флигеле. Наверху четыре спальни: одна моя, в другой – мой кабинет, две – я отдам тебе. Вторую ты сможешь приспособить для своего компьютера. И он указал на большую комнату.

Их взгляды встретились и долго не могли расстаться. Он почувствовал себя в боевой готовности. Энергия Мэгги поистине была живительной. Теперь он уповал только на Божье милосердие, ибо догадывался, что за эти полгода ему не раз придется просить у него прощения за свои прегрешения.

– Ванная – внизу по коридору. И дай мне знать, если тебе потребуется помощь.

«Лучше тебе запереть дверь, чтоб я не пришел потереть тебе спинку, – подумал Хэнк, – я бы сделал твое тело скользким, таким скользким, чтобы скользить руками по каждой его части».

Он тут же отругал себя. Это фиктивный брак, и у него нет прав жениха. Порядочный мужчина не воспользуется зависимым положением наемной работницы. Оставался только вопрос – насколько он порядочен. Сейчас он был на грани того, чтобы пожертвовать своей порядочностью.

В животе у Мэгги все задрожало от этой вкрадчивой интонации, появившейся в его голосе.

От него не укрылась легкая паника, отразившаяся на ее лице. «Я слишком далеко зашел, снова испугав ее». И, желая загладить свой невольный просчет, Хэнк сказал:

– Лучшие полотенца, шампунь…

– Да, спасибо.

Она не могла понять, что с ней происходит. Конечно, она отнюдь не простушка, но и не какая-нибудь мнительная особа, которой повсюду мерещутся намеки. Однако сегодня в каждом движении Хэнка Мэллона явственно видны все признаки любовной увертюры. Для себя она решила, что ее обостренная чувствительность вызвана тем, что Хэнк задевает ее за живое. Даже в грязной, мокрой одежде он казался ей воплощением мужественности.

Хэнк же вышел из ее комнаты, как побитый, с жалким подобием улыбки на лице.

– Я принесу твои чемоданы в комнату.

Снизу раздался голос Элси:

– Бедная кисочка, они забыли тебя в этом ящике, сейчас я тебя выпущу.

Хэнк кинулся вниз, крича:

– Не выпускай ее, пока Горацио в доме!

Но было уже поздно. Снизу послышался лай и звук собачьих когтей, скользящих по полу.

Когда Хэнк и Мэгги вбежали на кухню, они увидели Флаффи, забравшуюся на оконный карниз, и стоящего внизу Горацио, внимательно следившего за каждым ее движением.

Кошка внезапно прыгнула прямо на грудь Хэнку, а стоявшая тут же Элси кинула куриную ножку Горацио. Тот решил променять кошку на угощение, и Флаффи стремглав выскочила вон из кухни.

– Черт, хорошо что я такой смелый, здоровый парень, – криво усмехнулся Хэнк, расстегивая рубашку.

Мэгги увидела глубокие следы кошачьих когтей на его мускулистой груди.

– Больно? – спросила она, забыв о Флаффи, вновь забившейся в свой ящик. Это ее вина, надо было сразу взять кошку наверх и держать там, пока она не привыкнет.

Час спустя, освеженные душем и переодевшиеся, Хэнк и Мэгги сидели за огромным кухонным столом, поглощая картофельный салат.

– Как твоя грудь?

– Как новая, – улыбнулся он.

– Дождь кончается, а я люблю засыпать под его шум.

– А мне больше нравится снег: и когда он идет, и катание на санях.

– Ты до сих пор катаешься на санях? – удивленно спросила она.