Текст книги "Праздничная новелла (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Шандор был одним из немногих, кто имел такую мощь. Большая часть жизни Шандора было потрачена на борьбу с Рингом, и попытки устранить его.

– Устранить?

Дизель сделал воображаемый разрез через всё горло и прикинулся мёртвым:

– В общем Шандор так и не преуспел в этом, зато ему действительно удавалось наносить Рингу вред время от времени. Ринг оставался бессильным в течение многих лет и месяцев, ему приходилось скрываться.

– А сейчас Ринг потерял свою силу тоже?

– В значительной степени. Он был закрыт в палате в Лейквуде. У них есть специальный корпус для злодеев и больных Альцгеймером. Тем не менее, ему удалось выбраться. Я предполагаю, что у него оставалась сила, о которой никто не знал.

Вот сижу я здесь и веду беседу о ком? О Супергероях! И с кем? С парнем, который закатил глаза, когда я предположила, что эльфы действительно существуют.

– Как ты в это вписываешься? – спросила я.

– Я отчасти похож на тебя: выслеживаю людей, которые отклонились от системы. И преследую плохих парней.

Глава четвёртая

Отлично. Я сижу в машине с парнем, который думает, что он – часть супер сообщества. И странная вещь... Я на полпути к тому чтобы поверить ему. Правда, мне отчасти нравится идея, что есть некие супергерои, которые пытаются спасти нас от нас самих же. Вот только, не знаю, как теперь относиться к Дизелю, который является одним из них.

– Позволь мне уточнить, – сказал я Дизелю, – ты выслеживаешь Ринга, правильно? И хочешь вернуть его в Лейквуд. В то же время, ты беспокоишься о безопасности Шандора.

Дизель оторвался от тротуара, проехал вниз по улице, и свернул за угол.

– Когда Ринг был в расцвете сил, он работал с электричеством.

– В смысле? Типа как работал с PSE&G[5]5
   Public Service Enterprise Group – энергетическая компания со штаб-квартирой в Нью-Джерси.


[Закрыть]?

Дизель аж подскочил:

– Нет. Он как Электро-Человек. Может сделать молнию. Не знаю, как, но делал. Я всегда думал, что это позёрство, но, чёрт возьми, он может нанести большой ущерб. И я не знаю, насколько он опасен сейчас. У меня такое чувство, что он попытался разрушить магазин игрушек, но заряда хватило только на то, чтобы сбить коробки с полок. Затем, он вышел из себя и порвал знак с передней части магазина. Несколько коробок в магазине были подпалены, получается, он смог выработать немного электричества, но не очень точно и продолжительно. Можно не брать в голову. А вот отключения электроэнергии совсем другое дело. Если он ответственен за эти отключения, значит, он как-то получает силу. И мне не нравится, как наэлектризован воздух вокруг дома Шандора.

– Ты думаешь, Шандор свяжется с тобой?

– Нет. Он всегда работал один. Я и сейчас не представляю его, просящим о помощи.

Мой телефон загудел в сумке.

– Вы были правы насчет пони, – сказала Валери. – Не знаю, о чем я думала, но невозможно достать лошадь, в последние дни до Рождества. Не похоже, что их продают в интернете. Поэтому, я купила Мэри Элис книгу о лошадях, и спальный мешок в лошадках. Теперь мне нужно выбрать что-то для мамы. Есть какие-нибудь идеи?

– Я думала, ты купила маме халат.

– Да, но этого недостаточно. Получается только одна коробка. Что ты думаешь о духах? Или блузке? Или я могу положить длинную ночную рубашку к халату. И еще тапочки.

– Может достаточно покупок на один день, Вэл. Тебя кажется... занесло с шоппингом.

– Я не могу сейчас остановиться. У меня практически ничего нет! А осталось всего три дня.

– Сколько кофе ты выпила сегодня, Вэл? Может, ты подумаешь о сокращении количества чашек кофе.

– Мне нужно идти, – ответила Валери и отключилась.

– Так на чём мы остановились? – спросила я Дизеля.

– Мы спасали мир!

– О, да. Лично я была бы рада получить свои деньги за Сэнди Клауса, и осуществить хотя бы минимальный платёж по своей кредитной карте.

– Как ты думаешь, у Конни уже есть информация по счетам Клауса?

Я набрала Конни, но информация не помогла. Никаких дополнительных счетов на Сэнди не оформлено. Я попросила её попробовать Шандор Клаузен. Большой ноль и там.

Дизель остановился на светофоре, и я увидела, что его взгляд прикован к зеркалу заднего вида, а рот превратился в тонкую линию.

– У меня плохое предчувствие.

Дизель сделал разворот на 180 градусов, и внезапно вспышка света появилась в небе перед нами. Молния сопровождалась низким грохотом, потом ещё одна вспышка, и дым повалил над крышами.

Дизель уставился на дым.

– Ринг.

Нам потребовалась меньше минуты, чтобы вернуться в дом Клауса. Дизель припарковал Ягуар, и мы присоединились к небольшой группе людей, которые собрались на улице: глаза и рты широко открыты в изумлении. Не часто увидишь молнию в это время года. Не часто увидишь резню, как следствие забастовки.

Дом Клауса был совершенно цел, но пластиковый Санта в натуральную величину, который был привязан к дымоходу соседа, взорвался на крыше и лежал на тротуаре в дыму, расплавленным красными пятном. И гараж соседа горел.

– Он расплавил Санту, – сказала я Дизелю. – Это – серьёзное дело.

Дизель недоверчиво тряс головой.

– Он попал не в тот дом. Все эти годы в разжигании террора и это то, к чему всё свелось: к поджарке литого пластика. К тому же, неправильно отлитого пластика.

– Я все видела, – сказала одна женщина, – я стояла на крыльце, проверяя мои гирлянды, когда огненный шар прилетел с неба и ударил в гараж Патэрсона. А затем второй шар сбил Санта Клауса с крыши. Я никогда не видела ничего подобного. Санта просто улетел с крыши!

– Кто-нибудь еще видел шаровые молнии? – спросил Дизель

– Мужчина стоял на тротуаре, через улицу от дома Сэнди и Элейн, но он ушел. Он был пожилого возраста, и казался очень расстроенным.

Патрульная машина прибыла, сверкая сигнальными огнями. Пожарная машина приехала следом, и шланги потянули к гаражу.

Элейн стояла на своем крыльце. На ней было тяжёлое шерстяное пальто, обернутое вокруг пышного тела, и её подбородок был воинственно вздернут.

Дизель свесил руки мне на плечи:

– Ну что, партнер, поговорим с Элейн.

Элейн натянула пальто плотнее, когда мы подошли.

– Сумасшедший старый дурак, – высказалась она. – Не знает, когда остановиться.

– Вы его видели? – спросил Дизель.

– Нет. Я слышала потрескивание электричества, и сразу поняла, что он там. К тому времени, когда я подошла к крыльцу, он уже ушел. Такое впечатление, что он надругался над Рождеством. Этот человек – чистейшее зло.

– Вам нельзя здесь оставаться, – сказал Дизель. – Вам есть куда пойти? Если хотите я могу найти безопасный дом для вас?

Подбородок Элейн дернулся на миллиметр.

– Я не уеду из своего дома. Мне нужно делать печенье. И кто-то должен заполнять кормушки на заднем дворе. Птицы рассчитывают на них. Я заботилась о Шандоре с тех пор, как мой муж умер, пятнадцать лет назад, и я никогда не переезжала в какие-либо безопасные места.

– Шандор всегда мог защитить вас. Теперь, когда его силы иссякли, вам надо быть более осторожными, – сказал Дизель.

– Вы должны меня извинить. Мне надо вернуться к моей выпечке.

Элейн отступила в свой дом, а Дизеля и меня оставила на крыльце. Гараж почти потушили, и кто-то, кого я подозреваю, звали миссис Патэрсон, пыталась отскрести Санту от тротуара лопаточкой для барбекю.

Мой телефон зазвонил.

– Если это снова твоя сестра, я выкину твой телефон в реку, – пообещал Дизель.

Я вытащила телефон из своей сумки и нажала кнопку отбоя. Я знала, что это была моя сестра. И был шанс, что Дизель серьезно утопит телефон в реке.

– Теперь, что? – спросила я Дизеля.

– Лестер знает, где фабрика.

– Забудь о нем. Я не вернусь в их офис.

Дизель улыбнулся мне:

– В чем дело? Большая и страшная охотница за головами боится маленьких людишек?

– Те поддельные эльфы были сумасшедшими. И они были средними! – Дизель потрепал мои волосы.

– Не волнуйся. Я не позволю им смутить тебя.

Шикарно.

Дизель припарковался в квартале от офиса, и мы сидели молча, глядя на аварийки автомобилей перед нами: пожарная машина, военный грузовик, и четыре полицейские машины. Окна и входная дверь в офис были разрушены, и обугленный стул вытащили на тротуар.

Мы оставили авто и подошли к паре полицейских, которых я узнала. Карл Костанца и Большой Пёс. Они качались на пятках, руки за поясом, осматривая повреждения с таким энтузиазмом, с которым обычно наблюдают за тем, как растёт трава.

– Что произошло? – спросила я.

– Пожар. Бунт. Как обычно. Там всё очень мерзко, – сказал Карл.

– Тела?

– Печенье. Разбитое печенье везде.

Большой Пёс держал в руке ухо эльфа и рассматривал его.

– И вот эти штуки…

– Это – ухо эльфа, – просветила его я.

– Да. Эти уши – всё, что осталось от этих маленьких педиков.

– Они что – сгорели? – ужаснулась я.

– Нет. Они сбежали, – ответил Карл, – кто бы мог подумать, что эти маленькие парни так быстро бегают? Ни одного не смог поймать. Мы прибыли на место преступления, а они разбежались будто тараканы, когда включили свет.

– Как начался пожар?

Карл пожал плечами и посмотрел на Дизеля:

– Это кто?

– Дизель.

– Джо знает о нем?

– Дизель не из города. – Выход из положения. – Мы работаем вместе.

Там больше ничего полезного для нас не было, поэтому, мы оставили Карла и Большого Пса и вернулись в автомобиль. Солнце светило где-то в другом месте, но не в Трентоне. Уличные фонари горели. И температура упала на десять градусов. Мои ноги были влажными от двух сцен пожара, и мой нос онемел, замороженный как эскимо.

– Отвези меня домой, – попросила я Дизеля. – Я – всё!

– Что? А как же покупки? А как же Рождественское настроение? Неужели ты позволишь своей сестре обогнать тебя в этой гонке?

– Завтра я пойду за подарками. Клянусь, пойду.

Дизель припарковался на стоянке возле моего дома и вышел из Ягуара.

– Не надо меня провожать до двери, – запротестовала я. – ты, наверное, хочешь вернуться к поискам Ринга.

– Нет. На сегодня я закончил. Я думал, мы что-нибудь поедим и посмотрим телевизор.

Я на мгновение потеряла дар речи. Мысленно я совсем не так распланировала этот вечер. Я собиралась стоять в обжигающе горячем душе, пока все моё тело не сморщится. Затем я собиралась сделать себе сэндвич с арахисовым маслом и зефиром. Мне нравится арахисовое масло и зефир, потому что они сочетают в себе основное блюдо с десертом и никак не связаны с готовкой. Возможно, я посмотрела бы телевизор после ужина. И если бы мне уж совсем повезло, я бы посмотрела его вместе с Морелли.

– Звучит неплохо, – я сказала, – но у меня уже есть планы на сегодняшний вечер. Может в другой раз?

– И какие у тебя планы?

– Встретиться с Морелли.

– Ты уверена?

– Да.

 Нет. Я не уверена. Возможность составляла приблизительно пятьдесят процентов:

– И я хочу в душ.

– Эй, ты можешь принять душ, пока я готовлю ужин.

– Ты умеешь готовить?

– Нет, но могу заказать.

– Хорошо, дело вот в чём, мне не комфортно, когда ты находишься в моей квартире.

– А мне показалось ты привыкла к Супер-Дизелю.

Старый мистер Файнштейн прошаркал мимо нас к своей машине:

– Эй, красотка, – крикнул он мне. – Как дела? Помощь нужна? Этот парень выглядит ненадёжным.

– Всё хорошо, – ответила я мистеру Файнштейну, – спасибо за беспокойство. – Вот видишь, – укорила я Дизеля, – ты выглядишь ненадёжным.

– Но я же мягкий и пушистый, я даже не подкатывал к тебе. Ну ладно, возможно немного поддразнивал, но ничего серьёзного. Я не лапал тебя... вот так, например, – он обхватил пальцами воротник моей куртки и притянул меня к себе. – И я не целовал тебя... вот так, – и  тут он поцеловал меня.

Мои пальцы свернулись в ботинках, тепло растеклось по животу и направилось на юг.

Гадство.

Он прекратил поцелуй и улыбнулся.

– Вот видишь, я не делал ничего подобного, ведь так?

Я ударила его руками в грудь, но он не сдвинулся с места, поэтому, я отступила на шаг назад.

– Не будет тебе никакого целования, никого поддразнивания, вообще ничего не будет!

– Уверенна?

Да, уверенна, я махнула рукой, повернулась и вошла в здание. Дизель следовал за мной, и мы в тишине ждали лифт. Двери открылись, и миссис Бестлер улыбнулась мне. Миссис Бестлер, наверное, самый старый человек, которого я когда-либо видела. Она живет одна на третьем этаже, и ей нравится играть в лифтера, когда ей скучно.

– Наверх, – крикнула она.

– Второй этаж, – ответила я.

Двери лифта закрылись, и миссис Бестлер проскандировала:

– Женские сумочки, мастерская Санты, лучшие платья. – Она посмотрела на меня и пригрозила пальцем. – Осталось три дня.

– Да знаю я. З-н-а-ю! – выпалила я. – Завтра я пойду по магазинам. Клянусь, я пойду.

 Мы с Дизелем вышли из лифта, а миссис Бестлер пропела: «Праздник приближается, праздник приближается», – когда мы шли по коридору.

– Держу пари, ей восемьдесят, – сказал Дизель, открыв мою дверь.

В квартире было темно, светились только синие электронные часы на микроволновке и единственный красный диод на моем автоответчике.

Рекс бегал в своем колесе в кухне. Мягкий шум колеса заверил меня, что Рекс в безопасности и, вероятно, никаких троллей, скрывающихся в моем шкафу, ночью не будет. Я щелкнула выключатель, и Рекс немедленно прекратил бегать и уставился на меня. Я бросила пару фруктовых колечек в его клетку, и Рекс был доволен жизнью.

Я нажала кнопку автоответчика и расстегнула куртку.

Первое сообщение:

– Это Джо. Перезвони мне.

Следующее сообщение:

– Стефани? Это мама. Ты не берешь трубку сотового телефона. Что-то случилось? Где ты?

Третье сообщение:

– Это Джо, снова. Я застрял на работе, и я не приду сегодня вечером. Только не звони мне, не смогу ответить. Я сам тебя наберу, когда освобожусь.

Четвёртое сообщение:

– О, Господи, – сказал Морелли.

– Остаемся только ты и я, – ухмыльнулся Дизель, – хорошо, что я здесь. Тебе бы было одиноко.

Ужасно, но он был прав. Я была одной ногой на скользком склоне рождественской депрессии. Рождество проходило мимо меня. Пять дней, четыре дня, три дня... и Рождество пройдет без меня. И мне придется ждать ещё один год, чтобы, наконец, атаковать все эти ленты и банты, попробовать леденцы и гоголь-моголь.

– Рождество это же не ленты-банты и подарки, – спросила я Дизеля. – Рождество это добро, правильно?

– Неправильно. Рождество в подарках. И в рождественской ели. И в офисных вечеринках. Боже, ты ничего не знаешь!

– Ты действительно так думаешь?

– Кроме всего религиозного бла, бла, бла, в которое мы не будем вдаваться... Рождество превращает тебя в кого угодно. Это то, во что я действительно верю. Люди сами решают, что они ждут от Рождества. Тогда каждый получает то, что хочет.

– Предположим, что каждый год, ты его пропускаешь? Предположим, что каждый год ты портишь Рождество?

Он взял рукой меня за горло:

– Ты портишь Рождество, малыш?

– Я, кажется, даже не добираюсь до него.

Дизель оглянулся:

– Я заметил. Никаких гирлянд, никакого красно-зеленого дерьма, никаких ангелов, никакой мишуры.

– У меня была мишура, но мне в квартиру кинули бутылку с зажигательной смесью, и вся мишура превратилась в дым.

Дизель покачал головой:

– И тебе нравиться так жить?

Я проснулась в поту. Мне приснился кошмар. Будто всего два дня осталось до Рождества, а я до сих пор не купила ни одного подарка. Я мысленно дала себе подзатыльник. Это был не кошмар. Это была правда. Два дня до Рождества.

Я вскочила с кровати и понеслась в ванную. Приняла быстрый душ, и высушила волосы. Ой. Приручила их с небольшим количеством геля, надела джинсы, ботинки, футболку, и пошла на кухню. Дизель ленно оперся на раковину с чашкой кофе в руке. Белый пакет из пекарни стоял на столе. Рекс бодрствовал в своей клетке, неторопливо прокладывая себе путь к середине пончика с желе.

– Доброе утро, солнышко, – сказал Дизель.

– Осталось два дня до Рождества, – ответила я. – Два дня! И я желаю, чтобы ты прекратил появляться в моей квартире.

– Да, конечно, когда-нибудь... Ты отдала Санте свой список желаний? Ты же была послушной девочкой?

Ещё слишком раннее утро для закатывания глаз, но всё же пришлось. Я налила себе кофе и взяла пончик.

– Мило с твоей стороны принести пончики, – сказала я. – Но у Рекса будут дырки в зубах, если он съест его целиком.

– Мы делаем успехи, – заметил Дизель. – Ты уже не кричишь, увидев меня здесь. И не проверяешь кофе и пончики на наличие инопланетного яда.

В приступе паники я посмотрела вниз на свой кофе:

– Я не подумала.

Полчаса спустя мы стояли в переулке с хорошим обзором дома Бриггса. Ему нужно было на работу сегодня. И мы собирались проследить за ним. Он привёл бы нас к игрушечной фабрике, я нашла бы Сэнди Клауса, надела на него наручники, а затем спокойно отпраздновала бы Рождество.

Точно в восемь пятнадцать, Рэнди Бриггс вышел из своего дома и сел в специально оборудованный автомобиль. Он завел двигатель и выехал из квартала по направлению к Шоссе 1. Мы ехали через две машины, держа Бриггса в поле зрения.

– Итак, – сказала я Дизелю, – ты завалили левитацию, и очевидно ты не можешь создавать молнии. Какова твоя специальность? Какие инструменты у тебя есть?

– Я ж сказал тебе, что способен находить людей. У меня экстрасенсорное восприятие, – покосился он на меня, – спорим, ты не думала, что я знаю такие длинные слова.

– А ещё? Ты умеешь летать?

Дизель тяжело вздохнул.

– Нет. Я не умею летать.

Бриггс оставался на Шоссе 1 немногим более мили и затем съехал. На углу повернул влево и въехал в комплекс лёгкой промышленности. Он проехал три предприятия прежде, чем припарковаться со смежным одноэтажным зданием из красного кирпича, около пяти тысяч квадратных футов. Не было никаких знаков, говорящих о названии или природе бизнеса. Игрушечный солдатик на двери был единственным украшением. Мы дали Бриггсу полчаса, чтобы войти в здание и устроиться. Тогда мы пересекли участок и толкнули двойные стеклянные двери в небольшую приёмную. Стены были ярко раскрашены в желтый и голубой цвет. Несколько стульев выстроились в линию вдоль стены. Половина больших стульев и половина маленьких. На границе с приёмной был поставлен стол. Позади стола была пара кабинок. Бриггс сидел в одной из них.

Женщина за столом посмотрела на нас и улыбнулась:

– Чем я могу вам помочь?

– Мы ищем Сэнди Клауса, – сказал Дизель.

– Мистера Клауса ещё не было сутра, – сказала женщина. – Возможно, я могу помочь вам.

Голова Бриггса дёрнулась при звуке голоса Дизеля. Он посмотрел на нас, и линии беспокойства смяли его высокий лоб.

– Он будет позже? – поинтересовалась я.

– Сложно сказать. У него свой собственный график.

Мы покинули здание, а я позвонила и попросила Бриггса.

– Не звони мне сюда, – зашипел Бриггс в трубку, – у меня классная работа, я не хочу облажаться и не собираюсь вас информировать, – и повесил трубку.

– Я думаю, мы могли бы понаблюдать за зданием, – сказала я Дизелю.

– Ага, лучше я сразу выколю себе глаз горящей палкой. – Дизель выдвинул спинку сиденья и размял ноги. – Я устал, – сказал он, – я отработал ночную смену. Давай первый дозор будет твой.

– Ночная смена?

– У Шандора и Ринга своя долгая история в Трентоне. Я крутился в некоторых старых прибежищах Ринга после того, как я ушел от тебя вчера вечером, но я ничего не выяснил.

Он скрестил руки на груди и почти немедленно уснул. В десять тридцать зазвонил мои сотовый.

– Эй, подружка, – сказала Лула. – Как дела?

Лула заполняет бланки в моей залоговой конторе. Она была проституткой в предыдущей жизни, но с тех пор исправила свой жизненный путь. Хотя её гардероб в значительной степени остался тем же. Лула крупная афро-американка, которой нравится подбирать одежду на два размера меньше.

– Ничего интересного не произошло, – соврала я, – как у тебя?

– Я собираюсь по магазинам. А то осталось два дня, а у меня ничего нет. Я двигаюсь в торговый центр Куэкербриджа. Поедешь со мной?

– Да!

Лула проверила своё зеркало заднего вида, чтобы бросить ещё один последний взгляд на Дизеля прежде, чем покинуть автостоянку игрушечной фабрики.

– Этот мужик в полном порядке. Я не знаю, где ты находишь этих классных парней, но это не справедливо. Ты монополизировала рынок горячих ребят.

– Вообще-то он вроде супергерой.

– Думаешь, я не заметила. Держу пари, у него есть ещё знакомые мальчики супергерои.

Прозвучало точно как у Бабули Мазур. Я не хотела думать о мальчиках Дизеля, поэтому включила радио.

– Я должна вернуться, чтобы сменить его в три часа, – напомнила я.

– Чёрт подери, – выругалась Лула, подъезжая в Куэкербриджу:

– Посмотри на эту автостоянку. Она полная-полная, мать его. Где мне припарковаться? У меня осталось всего два дня на покупки. Мне некогда разбираться с парковкой. А что со всеми лучшими местами для инвалидов? Ты видишь хоть одну машину для инвалидов на всех этих спецместах? Сколько, по-вашему, инвалидов у нас в Джерси?

Лула кружила по участку в течение двадцати минут, но так и не нашла парковочное место:

– Глянь, ути-пути какой маленький Ниссанчик Сентра задрал нос перед развалюхой Фордом Пинто, – сказала Лула, объезжая вокруг так, что передний бампер ее Понтиака Firebird был в дюйме от заднего бампера Сентры.

– Ой-ой, – запричитала Лула, слегка продвигаясь вперед. – Смотри-смотри, Сентра двигается вперед сама по себе, не успеешь оглянуться, как освободиться парковочное место, не считая того, что Пинто скатится на полосу движения.

– Ты не можешь просто вытолкнуть автомобиль с его места! – сказала я.

– Уверенна, что могу. Вот, я уже справилась. – Лула повесила сумочку на плечо и вышла из Firebird и, перекрыв вход в торговый центр, сказала:

 –У меня куча дел, встречаемся возле машины в два тридцать.

Я взглянула на свои часы. Было два тридцать. Я купила только один подарок: пара перчаток для папы. Это было не сложно. Я дарила ему перчатки каждый год. Он рассчитывал на меня. Насчёт остальных я была в замешательстве. Все свои хорошие идеи для подарков я отдала Валери. Такое впечатление, что в торговом центре собрали флэш-моб. Слишком много покупателей. Недостаточно клерков и упаковщиков на кассах. Почему я опять всё оставила на последнюю минуту? Почему каждый год я прохожу через одно и то же? В следующем году куплю рождественские подарки в июле. Клянусь, честное слово, в июле.

Лула и я подошли к машине одновременно. У меня был мешочек с перчатками, а у Лулы четыре огромные сумки, наполненные до отказа.

– Ничего себе, – удивилась я, – а ты молодец. Я достала только перчатки.

– Черт, я даже не знаю, что в этих пакетах, – сказала Лула. – Я просто начала хватать всё, что было ближе к кассе. Рассортирую дома позже. Всё равно все тащат то дерьмо, которое им подарили обратно. Так что на самом деле не важно, что ты покупаешь.

Лула совершила круиз к выходу и её глаза загорелись, когда она подъехала к краю участка.

– Глазам своим не верю! – воскликнула она. Они расставили кучу ёлок здесь. Мне нужна ёлка. Я сейчас остановлюсь, только на минуту, возьму себе ёлку.

Пятнадцать минут спустя у нас было две двухметровые рождественские ели, чудом впихнутые в полутораметровый багажник Лулы. Одно дерево для Лулы. И одно дерево для меня. Мы замотали крышку багажника тросиком, и поехали дальше.

– Хорошо, что мы увидели деревья на участке, вот и ты получила ёлочку, – довольно сказала Лула. – У тебя не может быть Рождества без ёлки. Боже, как я люблю Рождество!

Лула была одета в белые сапожки из искусственного меха до колен, в которых она была похожа на Снежного человека. Она втиснула свою нижнюю половину в облегающие красные штаны из спандекса, в которые волшебным образом были вплетены золотые блестки. А сверху она надела красный свитер с зеленой наклеенной ёлкой. Всё это довершала жёлтая куртка из меха кролика. Каждый раз, когда Лула двигалась, жёлтые волоски шерсти кролика выбивались из куртки и плавали в эфире как пух одуванчика. Участок с деревьями позади нас был потерян в жёлтом тумане.

– Ладно, – сказала Лула, останавливаясь на светофоре, – мы пробились к Рождеству, мы наконец-то к нему приблизились. – Свет поменялся, но парень перед нами колебался. Лула облокотилась на клаксон и показала ему палец:

– Двигай, давай, – заорала она, – ты думаешь, мы тут весь день будем торчать?  Рождество же, мать его. У нас куча дел. – Она достигла шоссе и взлетела, напевая во всю мощь своих легких: «Jingle bells, jingle bells, jingle all the wa-a-a-ay…»

Я приложила палец к глазу.

– Эй, у тебя опять нервный тик? – спросила она. – Тебе нужно что-то делать с этим подергиванием. Сходи к врачу что ли.

Лула была на третьем куплете – «Silent Night»[6]6
   Песня «Silent Night» (пер. Тихая ночь) – рождественский христианский гимн.


[Закрыть], когда мы остановились рядом с черным Ягуаром. Я вышла из Firebird и наклонилась, чтобы поговорить с Дизелем.

– Мы с Лулой можем последить дальше, – сказала я ему. – Если что-нибудь случиться, я наберу тебя.

– Музыка для моих ушей, – сказал Дизель. – Наконец-то перерыв. Хорошо, что весь день было тихо. Если больше не будет беспорядков, то Шандор, в конечном итоге вернётся в мастерскую.

– Дизель, дорогуша, не волнуйся, – сказала Лула из-за моего плеча. – Мы глаз не спустим с этого чёртового места. Тишина и покой – моё второе имя.

Дизель оценивающе поглядел на Лулу и улыбнулся.

– Какой расклад? – поинтересовалась Лула, когда Дизель уехал.

– Я ищу Сэнди Клауса, он НЯС. Это его игрушечная фабрика.

– А что это с соседним автомобилем? У него за рулем большое детское сиденье без спинки. И что это за рычаги на рулевой колонке?

– Большинство сотрудников здесь – лилипуты.

Иногда, когда Лула была на взводе, её глаза вываливались из орбит, как большие, белые, утиные яйца. Сейчас как раз был утко-яйцевый момент.

– Святое дерьмо! Лилипуты? Целое здание, полное лилипутов? Я люблю лилипутов, с тех пор, как посмотрела Волшебника из страны Оз. За исключением того парня, Рэнди Бриггса. Он противный маленький мудак.

– Бриггс тоже здесь, – сказала я. – Он работает в офисе.

– Хах. Я не возражала бы попинать его задницу.

– Никаких пинков!

Лула выпятила нижнюю губу и вернула глаза на место.

– Да знаю я, знаю. Думаешь, я не знаю правил хорошего тона? Чёрт, Воспитание – моё второе имя.

– Всё равно ты его не увидишь, – сказала я, – потому что мы просто собираемся сидеть здесь.

– Я не хочу сидеть здесь, – захныкала Лула. – Я хочу посмотреть на карликов.

– Они – маленькие люди. «Карлики» теперь – неполиткорректно.

– Вот те на! Я не поддерживаю это неполиткорректное дерьмо. Я даже не знаю, как себя лично называть. Хотя минутку, я – темнокожая. Ещё я – афро-американка. Ещё я – цветная. Кто придумывает эти адские клише?

– Ну, кто бы они ни были, маленькие люди, эльфы, или ещё кто, ты их увидишь, когда смена закончиться, и они пойдут домой.

– А как ты узнаешь, если этот твой Клаус войдет через чёрный ход? Держу пари, что у этой фабрики есть большой старый чёрный ход. И, вероятно, там есть док погрузки. Я думаю, мы должны пойти и спросить, не на месте ли Клаус.

Лула бала права, наверняка есть чёрный ход.

– Ладно, – сказала я, – полагаю, ничего плохого не случиться, если мы ещё раз побеспокоим ту женщину.

Бриггс побледнел, когда мы вошли в приемную. А женщина за столом выглядела извиняющейся:

– Я боюсь, его всё ещё нет здесь, – сказала она мне.

– А где тут делаются игрушки? – спросила Лула, подходя к двери на фабрику. – Могу поспорить, они делаются здесь. Люди, я действительно хочу посмотреть, как делаются игрушки.

Женщина выскочила из-за стола:

– Мистер Клаус не водит посетителей в мастерскую.

– Я только одним глазком, – сказала Лула и открыла дверь. – Святые ёжики! – воскликнула она, идя по цеху. – Только посмотри на это! Тут куча долбаных эльфов.

Бриггс обогнул стойку администратора, и мы побежали за Лулой.

– Они на самом деле не эльфы, – сказал Бриггс, остановившись прямо перед ней.

Лула уперла руки в боки.

– Чёрта с два! Я думаю, я узнаю эльфа, когда увижу его. Посмотри на их уши. У них всех эльфийские уши.

– Они – подделка, тупица, – сказал Бриггс Луле. – Это – маркетинговая уловка.

– Не называй меня тупицей, – заводилась Лула.

– Тупица, тупица, тупица, – кривлялся Бриггс.

– Слышишь ты, придурок, – сказала Лула. – Я могу раздавить тебя как букашку, если захочу. Ты бы был поосторожнее, с теми, кому хамишь.

– Это она, – один из эльфов закричал, указывая на меня пальцем, – из-за неё начался пожар в бюро по трудоустройству.

– Пожар? – спросила Лула. – О чем он говорит?

– Из-за неё начался бунт, – кто-то ещё закричал. – Мочи её!

Эльфы все подскочили со своих рабочих мест и помчались на меня со всех своих маленьких эльфийских ног.

– Мочи её. Мочи! – вопили они все: – Мочи эту большую, тупую скандалистку.

– Эй! – растерялась Лула. – Подожди, подожди, что здесь про.....

Я схватила Лулу за куртку и потянула её к двери:

– Беги, Лула, беги! И не оглядывайся!