Текст книги "Праздничная новелла (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Джанет Иванович
Праздничная новелла

Глава первая

Меня зовут Стефани Плам, и у меня на кухне стоит какой–то незнакомец. Он появился ниоткуда. Только что я потягивала кофе, мысленно планируя свой день, а затем... ба-бах…, и тут он.

Роста в нем было под метр девяносто, волнистые светлые волосы связаны в конский хвост, глубоко посаженные карие глаза и тело атлета. Ему было далеко за двадцать, возможно тридцать, одет в джинсы, ботинки, безобразную белую толстовку, и потрепанную черную кожаную куртку, висящую на широких плечах. На лице у него была двухдневная щетина, и счастливым он не выглядел.

– Ну, разве это не прекрасно, – сказал он, явно чувствуя отвращение.

Мое сердце отбивало чечетку в груди. Я была в полной растерянности, не зная, что думать и что сказать. Я не знала, кем он был и как очутился в моей кухне. Он меня напугал, но больше всего бесило то, что он заставлял меня нервничать. Такое впечатление, будто я приехала на вечеринку по случаю дня рождения на день раньше. Такое впечатление, будто... да какого же черта здесь происходит?!!!

– Как? – спросила я, – что?

– Эй, не спрашивайте меня, леди, – сказал он, – я также удивлен, как и вы.

– Как ты попал в мою квартиру?

– Сладкий кексик, ты не поверишь мне, даже если я скажу. – Он двинулся к холодильнику, дернул дверцу и взял себе пиво. Открыл его, сделал большой глоток и вытер рот рукой.

– Ты знаешь, как люди передвигаются в Star Trek[1]1
   Star Trek (Звёздный путь) – эпичный американский сериал на тему приключений в космосе.


[Закрыть]? Это похоже на то.

Вот таким образом, у меня на кухне оказался большой грязный парень, пьющий мое пиво, и скорее всего сумасшедший. Единственная причина всего происходящего, которую я могла придумать, состояла в том, что я галлюцинирую, и он – ненастоящий. Я, конечно, курила травку в колледже, но это уже было чересчур. Вчера вечером я ела пиццу с грибами, может это они?

К счастью, моя работа заключалась в том, что я задерживаю сбежавших преступников и обеспечиваю их явку в суд, поэтому я привыкла находить устрашающего вида парней в шкафах или под кроватью или ещё где в моей квартире. Я медленно двинулась через всю кухню, засунула руку в банку из-под печенья и достала мой пятизарядный «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра.

– Господи Иисусе! – Воскликнул он. – Что это ты собираешься делать, пристрелить меня? Как будто это что-то изменит. – Он внимательнее присмотрелся к пушке, покачал головой, и его лицо изменилось в очередной волне отвращения:

– Милая, в этом пистолете нет ни одной пули.

– Одна должна быть, – ответила я, – одну я точно должна была зарядить!

– Ну, да конечно. – Он прикончил пиво и пошел прогуляться от кухни до гостиной, потом оглянулся и зашел в спальню.

– Эй, парниша, – завопила я. – Куда это ты собрался?

Конечно же, он и не думал останавливаться.

– Ну, всё – с меня хватит, я вызываю полицию.

– Дай мне передохнуть, – отозвался он, – у меня был реально поганый день. – Потом он сбросил ботинки, шлепнулся на мою кровать, и, рассмотрев комнату спросил:

– А где телевизор?

– В гостиной.

– О, ну и дела, у тебя даже нет телевизора в спальне. Неужели всё так дерьмово?

Я осторожно приблизилась к кровати, медленно потянулась и дотронулась до него.

– Я настоящий – н-а-с-т-о-я-щ-и-й! Вроде бы. И всё мое оборудование в рабочем состоянии. – И тут он впервые улыбнулся. Должна отметить, улыбка была потрясающая: ослепительно белые зубы и добродушные смеющиеся глаза (если вдруг вам это интересно, конечно).

Улыбка была хороша. Новости были плохи. Я не понимала, что всё это значит. В целом, ничего не могло помочь моему сердечному ритму прийти в норму. По правде, я в значительной степени крутая охотница за головами. Однако, все-таки – я не самый храбрый человек на свете, зато могу обдурить кого угодно, поэтому я огляделась вокруг и сказала себе: «Возьми себя в руки, Стефани!»

– Подойди ближе, – сказал он, – они всегда так делают.

– Они?

– Женщины. Женщины любят меня.

Слава Богу, у меня не было пули, чтобы зарядить пистолет, иначе я бы определённо пристрелила этого парня:

– Как тебя зовут?

– Дизель.

– Это имя или фамилия или прозвище?

– Просто зови меня так, а ты кто?

– Стефани Плам.

– Ты живешь здесь одна?

– Нет.

– А ты та еще врушка, у тебя на лбу написано, что ты живешь здесь одна.

Я сузила глаза:

– Прошу прощения?

– Ты точно не сексуальная богиня, – констатировал он. – Волосы как адская мочалка. Мешковатые тренировочные штаны. Никакой косметики. Неудачница. Не то, чтобы нет некоторого потенциала…Формы у тебя что надо. Чашка 34B? И у тебя красивый рот и пухлые губки, – тут он снова швырнул в меня улыбочку, – эти губы ни одного мужчину не оставят равнодушным.

Просто чудесно! В моей квартире псих, неизвестно как сюда попавший, и к тому же неравнодушный к моим губам. В моей голове понеслись мысли о насильниках и серийных убийцах. Предупреждения моей матери отозвались эхом в моих ушах: «Не разговаривай с незнакомцами. Дверь всегда должна быть заперта». Да, но это же не моя ошибка, я так думаю. Моя дверь была заперта. Какого хрена так получилось?

Я взяла его ботинки, открыла входную дверь, выкинула их на площадку и крикнула:

– Твои ботинки в коридоре, забери их, иначе я спущу их в мусоропровод!

Мой сосед, мистер Волеский, вышел из лифта, держа в руке маленький белый пакет из местной пекарни:

– Только взгляни на это, – указал он на пакет, – мой день начинается с пончика. Вот что со мной делает Рождество. Оно сводит меня с ума, поэтому мне нужен пончик. Четыре дня до Рождества, а в магазинах почти всё сгребли с полок, – жаловался он. – И все они твердят, что это распродажа, но я точно знаю, что цены завышены специально. Они всегда выкачивают с нас деньги на Рождество. Должен же быть какой-то закон. Кто-то же должен изучить его.

Затем он открыл свою дверь, прошаркал внутрь и захлопнул её за собой. Дверной замок щелкнул, и я услышала, что мистер Волеский включил телевизор.

Дизель толкнул меня локтем в бок, вышел в коридор и забрал свои ботинки:

– Ты знаешь, что у тебя реальная проблема с отношениями.

– Вот тебе отношения, – сказала я, закрывая мою дверь и отрезая его от моих апартаментов.

Только я вздохнула с облегчением, как болтик выкрутился, замок выпал, Дизель открыл дверь, подошел к дивану и сел, чтобы надеть ботинки.

Мои эмоции было трудно описать, конечно, первыми в списке были изумление и растерянность, но сразу за ними числился страх:

– Как ты это сделал? – пропищала я и затаила дыхание. – Как ты открыл мою дверь?

– Без понятия, это – только одна из тех вещей, которые мы можем делать.

Мои плечи покрылись гусиной кожей. Всё: вот теперь я точно спятила!

– Да расслабься ты. Я не собираюсь причинять тебе боль. Черт, я, вообще-то, должен сделать твою жизнь лучше, – потом он фыркнул, расхохотался и добавил:

– Да, право же.

«Глубокий вдох, Стефани». Не подходящее время для гипервентиляции. Если я упаду в обморок от нехватки кислорода, только Бог знает, что со мной приключится. Предположим, что он из космоса, тогда в то время, пока я буду валяться без сознания, он сможет даже взять у меня анальные пробы? Меня охватила дрожь. Обхохочешься!

– Так и кто ты на самом деле, – спросила я. – Призрак? Вампир? Пришелец?

Он откинулся на спинку дивана и включил телевизор:

– Ты в игре.

Я была в замешательстве. Вот как бы вы избавились от кого-то, кто может открывать замки? Даже полиция не могла его арестовать. И даже если бы я решила вызвать полицию, что я сказала бы? У меня в квартире отчасти-реальный-парень?

– Предположим, что я и прикую тебя цепью к чему-либо. Что тогда?

Он переключал каналы, полностью сконцентрировавшись на телевизоре:

– Я  освобожусь.

– Предположим, что я пристрелю тебя.

–Тогда, я бы очень разозлился, а я думаю, что с твоей стороны не очень разумно злить меня.

– Но я могу тебя убить? Или хотя бы сделать больно?

– Мы что играем в «Эрудит»? Что это за 20 вопросов? Который сейчас час вообще? И где я?

– Ты в Трентоне, Нью-Джерси. Сейчас восемь часов утра, а ты не ответил на мои вопросы.

Дизель выключил телевизор:

– Вот дерьмо! Трентон. Я должен был догадаться. Восемь утра. У меня есть целый день, чтобы с нетерпением ждать. Замечательно. И отвечая на твой вопрос... – нет. Убить меня нелегко, но я предполагаю, ты не обратишь на мои слова никакого внимания, и обязательно что-нибудь придумаешь.

Я пошла в кухню, и позвонила своей ближайшей соседке, миссис Карватт.

– Я хочу вас спросить, сможете ли вы дойти до меня в течение секунды, мне нужно вам кое-что показать.

Мгновение спустя я проводила миссис Карватт в свою гостиную:

– Что вы видите? – спросила я ее. – Есть ли кто-либо сидящий на моем диване?

– На твоем диване сидит мужчина, – сказала миссис Карватт, – он крупный, и у него светлый конский хвост. Это – правильный ответ?

– Просто проверяла, спасибо!

Миссис Карватт ушла, а Дизель остался.

– Она тебя видела.

– Ещё бы!

Он находился в моей квартире в течение почти половины часа, и он не вертел головой по сторонам и не пытался повалить меня на пол. Это было хорошим знаком, правда, ведь? Вернулся голос моей матери: «Это ничего не значит. Будь настороже. Может быть он маньяк!» Проблема в том, что мысли о маньяке заглушало интуитивное чувство того, что он был хорошим парнем. Настойчивым и высокомерным и вообще неприятным, но не преступно безумным. Конечно, возможно, что мои инстинкты поколебал тот факт, что он был невероятно сексуален. И у него был замечательный запах.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я его, любопытство начало преодолевать панику.

Он встал, потянулся и почесал живот:

– А что, если я, блин, Рождественский Дух.

Моя челюсть отвалилась до самого пола. Святое дерьмо, Рождественский Дух! Я, должно быть, сплю. Наверное, также мне приснилось, что я позвала Миссис Карватт. Блин, Дух Рождества, на самом деле довольно забавно:

– Вот что, – сказала я ему, – во мне достаточно рождественского духа. Я не нуждаюсь в тебе.

– Не я себя сюда призвал, Грейси. Лично я ненавижу Рождество. И я бы предпочел сидеть сейчас под пальмами, но… я здесь. Так что давай покончим с этим.

– Меня зовут не Грейси.

– Какая разница, – он осмотрелся вокруг, – где твоя ёлка? У тебя должна быть долбаная елка.

– У меня не было времени купить ёлку. Я как раз ищу одного человека. Сэнди Клауса. Он разыскивается за кражу со взломом, и теперь он не явился в суд, поэтому он в поле зрения агента залогового правоприменения.

– Ха! Неплохо. Это оправдание достойно награды для неимущих рождественского дерева. Позволь мне уточнить, если я правильно понял детали – ты охотник за головами?

– Да.

– Ты не выглядишь, как охотник за головами.

– А как, по-твоему, должен выглядеть охотник за головами?

– Весь одетый в черное, шестизарядник привязанный к ноге, и сигара, сжатая между зубами.

Я закатила глаза.

– А ещё ты гоняешься за Санта Клаусом, потому что он пропустил суд.

– Не Санта Клаусом, сказала я, а Сэнди Клаусом. С-э-н-д-и-К-л-а-у-с-о-м.

– Сэнди Клаус. Вот это имечко! И что он украл: наполнитель для кошачьего туалета?

И это сказал парень, которого назвали в честь двигателя для поезда!

– Во-первых, у меня есть законная работа. Я работаю на Винсента Плама, у которого залоговая кантора, в качестве агента залогового правоприменения. Во-вторых, Клаус – не такая уж и странная фамилия. В-третьих, я не знаю, почему я всё это тебе объясняю. Вероятно, у меня был инсульт, я упала, сильно ударившись головой, и на самом деле, прямо сейчас я нахожусь в отделении интенсивной терапии, а все ЭТО – галлюцинация.

– Вот видишь, типичная проблема. Никто не верит больше в магию. Никто не верит в чудеса. Да, я немного сверхъестественен. Почему нельзя это просто принять и двигаться дальше? Я держу пари, что ты не веришь в Санта Клауса. Но, возможно, Санта Клаус изменил своё имя на Сэнди, потому что старик устал от установленного порядка: игрушки-дети-желания и просто хочет спрятаться где-нибудь.

– Так ты думаешь, Санта Клаус может жить в Трентоне под вымышленным именем?

Дизель пожал плечами.

– Возможно. Санта довольно хитрый парень. Он имеет и темную сторону, ну ты знаешь.

– Нет, не знаю

– Не многие знают. Получается, если ты сможешь поймать Сэнди Клауса, то купишь ёлку?

– Это вряд ли. У меня нет денег на дерево. И у меня нет никаких украшений.

– О, Боги, я застрял с нытиком: «Нет времени, нет денег, нет украшений, бла, бла, бла…»

– Эй, это моя жизнь, и у меня не будет ёлки, если я её не захочу.

На самом-то деле, я действительно хотела ёлочку. Я хотела большое жирное дерево с яркими разноцветными гирляндами и ангелом на верхушке. Я хотела венок на моей двери. Я хотела красные подсвечники на моем обеденном столе. Я хотела, чтобы мой шкаф был заполнен красиво завернутыми подарками для моей семьи. Я хотела рождественскую музыку, льющуюся из моей стереосистемы. И я хотела клубничный кекс на полке в моем холодильнике. Это было то, что каждый полнокровный Плам должен был иметь на Рождество, верно?

Я хотела бы просыпаться утром и чувствовать себя счастливой и наполненной прекрасным настроением, а также мирного неба над головой, ну и, конечно же, отношений с хорошим мужчиной. А ещё я хотела бы иметь куропатку на своей яблоне.

Ну, и что вы думаете? У меня не было ни одной из тех вещей: ни дерева, ни венка, ни подсвечников, ни подарков, ни долбанного кекса, ни проклятой куропатки!

Каждый год я гонялась за идеальным Рождеством и каждый год Рождество едва ли случалось. Моё Рождество – это всегда плохо-завернутые-в-последнюю-минуту подарки, посланный родителями кусок орехового пирога с цукатами в собачьем мешке. А последние пару лет никакой ёлки у меня и не было. Как видите, я просто не добирала до полноценного Рождества.

– Ты имеешь в виду, что не хочешь рождественскую ёлку? – спросил Дизель. – Все хотят ёлочку. Если бы у тебя была ёлка, то Санта принес бы тебе подарки... какие-нибудь бигуди для волос или шлюшные туфельки.

Я вздохнула:

– Я ценю твое вмешательство в моё Рождество, но теперь ты можешь уходить. У меня куча дел. Я должна работать по делу Сэнди, а потом я обещала маме испечь рождественское печенье.

– Плохой план. Печеньки мне не помогут. У меня есть другой план. Как насчет найти Сэнди, а затем купить дерево? А по дороге домой после шопинга, посмотрим, играют ли сегодня вечером «Титаны». Может, успеем посмотреть весь хоккейный матч.

– Ты знаешь о «Титанах»?

– Я знаю всё!

Я закатила глаза, проходя мимо него. Я так много раз сегодня закатывала глаза, что у меня началась головная боль.

– Хорошо, что я был в Трентоне прежде, – сказал Дизель. – И прекрати закатывать глаза. Тебе стоит встряхнуться.

К сожалению, у меня не было возможности принять душ пока незнакомец, сидел в моей гостиной:

– Я переодеваюсь и собираюсь на работу. Надеюсь, ты не сунешься в мою спальню, не так ли?

– Да ты меня хочешь, детка?

– Нет!

– Тебе же хуже. – Он вернулся к дивану и телевизору. – Дай знать, если передумаешь.

Час спустя мы сидели в моей машине Honda CRV. Я и Сверхъестественный Парень. Я не приглашала его ехать со мной, он просто открыл дверной замок и уселся в автомобиль.

– Признавайся, я же тебе нравлюсь? – спросил Дизель.

– Ни капельки! Но по какой-то непостижимой причине, я полностью перестала волноваться.

– Это потому, что я очаровательный.

– Ты – не очаровательный. Ты – придурок.

Он еще раз сверкнул своей убийственной улыбкой:

– Да, но я – очаровательный придурок.

Пока мы ехали, Дизель просматривал мою папку с информацией на Сэнди.

– Так что мы сделаем, поедим к нему домой и вытащим его задницу оттуда?

– Он живет со своей сестрой, Элейн Глюк. Вчера я заезжала к ним, но она сказала, что он исчез. Я думаю, она знает, где он, поэтому я сегодня хочу немножечко надавить на неё, чтобы она раскололась.

– Семьдесят шесть лет отроду. Этот человек ворвался в магазин «Аппараты Крайдера» в два часа ночи и украл электроприборы ценностью в полторы тысячи долларов и галлон желтой краски «Монинг Глори», – читал вслух Дизель. – Засветился на камере видеонаблюдения. Адский дурак: даже дети знают, что нужно носить лыжную маску, если у тебя такая работа. Он что не смотрит телевизор? Он что не ходит в кино? – Дизель вытащил фотографию из файла:

– Держите меня четверо. Это что наш парень?

– Да. – его лицо просияло, и вернулась улыбка.

– Так ты вчера была у него дома?

– Да.

– А ты хороша в своем деле? Действительно ли ты хорошо  выслеживаешь людей?

– Нет, не очень, но я удачлива.

– Хоть что-то, – ответил он.

– Ты выглядишь, так, будто на тебя снизошло великое открытие.

– Большой успех. Кажется, части пазла начинают складываться.

– Может поделишься?

– Извини, – сказал он, – это личное открытие.

Сэнди Клаус и его сестра Элейн Глюк жили в Северном Трентоне. В районе маленьких домов, больших телевизоров и автомобилей американского производства. Праздничный дух витал по всему району. Подъездные дорожки украшены гирляндами. Электрические свечи пылали в окнах. Дворы переполнены статуями северных оленей и Санта Клаусов. Дом Сэнди был лучшим... или худшим, это как посмотреть. Дом был покрыт красными, зелеными, желтыми, и синими гирляндами, с вкраплённым водопадом крошечных белых огней. Освещенный знак на крыше мигнул сообщением "МИР НА ЗЕМЛЕ". Большой пластмассовый Санта на санях был втиснут в крохотный передний двор, и три пластиковых полтораметровых!!! да чтоб меня черти забрали, фигуры певчих, толпились вместе на переднем крыльце.

– Вот это я понимаю – дух! – воскликнул Дизель. – Интересная задумка с мигающими огнями на крыше.

– Рискую показаться циничной, но, вероятно все эти гирлянды украдены.

– Не моё дело, – сказал Дизель, открывая автомобильную дверцу.

– А ну-ка стоять! Закрой дверь, – крикнула я. – Вы останетесь здесь, мистер, пока я буду разговаривать с Элейн.

– И пропустить всё веселье? Ни за что в жизни. – Он выскользнул из CRV, засунул руки в карманы и стал ждать меня.

– Да чтоб тебя! Ладно-ладно. Ничего не говори. Просто стой за мной и постарайся выглядеть респектабельно.

– Ты считаешь, что я не выгляжу респектабельно?

– У тебя пятна от соуса на рубашке.

Дизель осмотрел себя:

– Это – моя любимая рубашка. В ней реально удобно. Пятна не от соуса. Они – от жира. Я чинил свой байк в этой рубашке.

– Какой байк?

– Харлей. Он у меня был большой и старый, – парень улыбнулся своим воспоминаниям:

– Эх, были времена!

– Что с ним произошло?

– Разбился.

– Так вот как ты очутился здесь? Ты типа умер и что дальше?

– Нет. Единственный кто умер, так это байк. Это было утром: солнце спряталось под покровом облаков, цветом и структурой напоминающих тофу. На мне были шерстяные носки, ботинки CAT[2]2
   Caterpillar Inc. (Катерпиллер, сокр. САТ). Один из ведущих производителей крупнейшей спецтехники в мире также выпускают спец обувь.


[Закрыть] на толстой подошве, черные джинсы, красная фланелевая рубашка, под ней футболка, и черная кожаная косуха. Я выглядел чертовски круто... и я охренеть как отморозил свою задницу.

Между прочим, на Дизеле была та самая косуха, причем змейка была расстегнута, но, даю голову на отсечение, ему было совершенно не холодно. Я пересекла улицу и позвонила в дверной колокольчик. Элейн распахнула дверь и улыбнулась мне. Она была на 5 см ниже меня, ну, а вширь не уступала своему росту. Ей было около семидесяти, волосы были белоснежны, подстрижены и завиты, щечки румяные и яркие голубые глаза. И пахла она как сдобная булочка.

– Здравствуй, дорогая, – поприветствовала она меня, – как приятно видеть тебя снова. – Потом она глянула через мое плечо, где стоял Дизель, и еле слышно выдохнула:

– О, мой Бог, – и красные пятна залили её шею и щеки. – Вы испугали меня. Я не видела, что вы там стоите.

– Я с мисс Плам, я её ... помощник, – нашелся Дизель.

– Боже правый.

– Сэнди дома? – спросила я.

– Боюсь, что нет, он очень занят в это время года. Иногда я не вижу его в течение нескольких дней подряд. Он владеет магазином игрушек, ну вы понимаете, насколько загружены магазины игрушек на Рождество.

Я знала про его магазин. Это был слегка потрепанный магазин в торговом центре Гамильтон Тауншип.

– Я была вчера в его магазине, и он был закрыт.

– Сэнди, должно быть был занят, выполняя заказы. Иногда он закрывается, чтобы выполнить их.

– Элейн, вы использовали этот дом в качестве имущественного залога, чтобы освободить вашего брата. Если Сэнди не появится в суде, мой работодатель отберёт ваш дом.

Элейн продолжала улыбаться:

– Я уверена, что ваш работодатель не будет этого делать. Мы с Сэнди только недавно переехали сюда, но уже полюбили этот дом. Мы поклеили обои в ванной на прошлой неделе они такие прелестные.

Святые угодники! Всё как всегда – катастрофа! Если я не приведу Клауса, то мне не заплатят, и я опять буду выглядеть как неудачница. А если я буду угрожать и запугивать Элейн, чтоб она выдала мне брата, то буду чувствовать себя как последняя сволочь. Лучше бы Сэнди был сумасшедшим убийцей, которого ненавидят все, включая его мать. Конечно, сумасшедшие убийцы склонны стрелять в охотников за головами, а вот быть подстреленной, совсем не значится в списке моих любимых дел.

– Я чувствую запах пряничков, – сказал Дизель Элейн. – Бьюсь об заклад, вы только что их спекли.

– Я пеку печенье каждый день, – сказала она ему, – вчера я делала сахарное печенье с цветной присыпкой, а сегодня я пеку имбирные пряники.

– Я люблю пряники, – сказал Дизель и проскользнул мимо Элейн, прокладывая путь на кухню. Он выбрал пряник с тарелки под завязку заваленной сладостями, откусил и улыбнулся:

– Держу пари, вы добавляете уксус в тесто для пряников?

– Это мой секретный ингредиент, – ответила Элейн.

– Так, где же старик? – спросил Дизель. – Где Сэнди?

– Он, наверное, в своей мастерской. Знаете ли, он делает много своих собственных игрушек.

Дизель подошел к задней двери и выглянул наружу:

– А где мастерская?

– У него небольшая мастерская за магазином, но есть ещё главная мастерская, правда я не знаю точно, где она находится. Я никогда не была там. Я всегда слишком занята с печеньем.

– Может она находиться в Трентоне? – спросил Дизель.

Элейн задумалась:

– Что-то не припоминаю, честно – не знаю. Сэнди постоянно говорит об игрушках и о проблемах труда, но разговоров о мастерской не могу припомнить.

Дизель взял печенье в дорожку, мы поблагодарили Элейн и уехали.

– Хофеф куфок пефеня? – спросил Дизель, зажав пряник между прекрасными белыми зубами, в то время как защелкивал ремень безопасности.

– Нет уж, сыта по горло.

У него был красивый голос, немного хриплый, с намеком на улыбку. Его глаза подходили к голосу. Я действительно ненавидела то, что мне нравились его голос и глаза. Моя жизнь уже осложнена двумя мужчинами. Один из них – мой учитель и мучитель, кубинско-американский охотник за головами и бизнесмен по имени Рейнджер. Сейчас он не в городе. Никто не знал, где он был или когда он вернется. Для него это нормально. Другой мужчина в моей жизни – трентонский полицейский по имени Джо Морелли. Ещё когда я была девчонкой, Морелли соблазнял меня в гараже своего отца и учил играть в “паровозик”. Я была тоннелем, а Морелли был поездом, ну, я думаю, картина ясна. Когда я выросла и работала в магазине «Вкусная Выпечка», Морелли уламывал меня несколько часов, а после закрытия повалил на пол, прямо за стойкой с эклерами и выполнил более взрослую версию паровозика. Мы оба повзрослели с тех пор, но нас всё еще тянет друг к другу какая-то реальная привязанность... возможно даже любовь. Но у нас из ряда вон плохо с доверием и обязательствами. Мне действительно не надо ещё одного потенциального нечеловеческого парня в моей жизни.

– Сто пудов, ты сейчас думаешь о том, как сидят джинсы на твоей заднице, да? – Прервал Дизель поток моих мыслей. – Боишься добавить новых печенюшных калорий?

– Неправда! Мои джинсы сидят великолепно, – я просто не хотела кушать печенье со слюнями Дизеля, в том смысле: что я о нём знаю? И, конечно же, мои джинсы немного давили. Ага, совсем-совсем малость.

Он откусил голову пряничного человечка:

– У Клауса есть дети, давай их допросим. Кажется, я начинаю осваиваться!

– Никаких детей нет. Я проверила: у него нет родственников в области и то же самое с Элейн, она бездетная вдова.

– Элейн, наверное, трудно. Женщина рождается с этими инстинктами, ну ты поняла.

Я сузила глаза:

– Инстинктами?

– Дети. Размножение. Материнский инстинкт.

– Кто ты?

– Кстати – хороший вопрос, – отозвался Дизель, – я не уверен, что полностью знаю ответ на него. Не каждый знает, кем он на самом деле является…

Прекрасно. Теперь он – философ!

– У тебя, что отсутствует материнский инстинкт? – спросил он. – Разве ты не слышала о биологических часах, которые имеют свойство безбожно тикать? Тик-так, тик-так, тик, тик, тик, – улыбнулся он, явно потешаясь.

– У меня есть хомяк.

– Эй, отличный выбор, большего и желать не стоит. Хомяки это круто. Лично, я думаю, что детей слишком переоценивают.

У меня, кажется, начал дергаться глаз и я приложила палец к нему, чтобы остановить подёргивание:

– Прямо сейчас мне всего этого не нужно.

Дизель поднял обе руки в жесте примирения:

– Ладушки, без проблем, не хочу, чтоб ты чувствовала себя неловко.

Ну да конечно.

– Возвращаясь к нашим поискам. У тебя ведь есть план? – спросил он.

– Я возвращаюсь в магазин. Я не видела там мастерской.

Двадцать минут спустя мы стояли у входной двери в магазин, глядя на маленькую картонку на которой от руки было написано ЗАКРЫТО. Дизель положил руку на дверную ручку, и замки упали открытыми.

– Довольно впечатляюще, хм? – сказал он и распахнул дверь.

– Довольно незаконно.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты кайфоналомщица?

Мы оба прищурились в темноте. Единственные окна были маленькие стеклянные окошки в двери. Магазин был размером с гараж на две машины. Дизель закрыл за нами дверь и щёлкнул выключателем. Два накладных люминесцентных светильника загудели, бросая тусклый, мерцающий свет на интерьер.

Дизель воскликнул:

– Мать моя! Как же тут радостно. Я бы купил здесь игрушки сразу после того как выколол бы себе оба глаза и перерезал глотку.

На стенах висели старые пыльные полки, но они были пустые: поезда, наборы, настольные игры, куклы, фигурки, и чучела животных были разбросаны по полу.

– Как-то странно, – заметила я, – почему игрушки на полу?

Дизель осмотрел комнату:

– Возможно, здесь у кого-то случился истерический припадок?

Древний кассовый аппарат стоял на маленьком прилавке. Дизель ударил кулаком по клавишам, и он открылся.

– Семь долларов и пятьдесят центов, – подсчитал он, – не думаю, что Сэнди активно ведет торговлю.

Он пошел вдоль магазина и проверил черный ход. Дверь открылась, и мы посмотрели в заднюю комнату.

– Не то чтобы я и это хотел увидеть, – сказал Дизель.

Там стояли несколько длинных, металлических раскладных столов и стульев. Сырые игрушки из дерева на различных стадиях завершения загромоздили столы. Большинство было неуклюже вырезанными животными и еще более неуклюже вырезанными поездами. Железнодорожные вагоны были соединены большими крюками и кольцами.

– Посмотри вокруг, может здесь есть адрес другой мастерской, сказала я. – Он может быть напечатан на ярлыке коробки или на каком-нибудь клочке бумаги с номером телефона.

Мы отработали обе комнаты, но адреса или номера телефона так и не нашли. Единственное, что было в мусоре это смятый пакетик из пекарни «Болданно». Сэнди Клаус любил сладкое. В магазине не было телефона. Не был никакого договора интернета, кабельной компании, также не было договора на пользование сотовым телефоном. Правда, это не гарантия того, что он не существовал.

Мы покинули магазин, закрыв парадную дверь за собой. Постояв около моего CRV на автостоянке я оглянулась назад:

– Ты заметил что-нибудь странное в этом магазине? – спросила я Дизеля.

– Нет названия, – отозвался он, – только дверь с вырезанным деревянным солдатиком на ней.

– Что это за магазин игрушек без названия?

– Если присмотреться внимательнее, можно увидеть кусок какого-то оторванного знака, – заметил Дизель, – раньше над дверью что-то висело, может вывеска.

– Наверное, здесь прикрытие для финансовых махинаций.

Дизель покачал головой:

– Тогда бы здесь были телефоны, вероятно, были бы компьютеры, а еще пепельницы и окурки.

Мои брови удивленно взлетели, и я потрясенно уставилась на него, а он сказал:

– Что??? Я много смотрю телевизор.

Ладно, проехали.

– Я собираюсь к родителям, – сказала я ему, – может тебя куда-нибудь подбросить? Может в торговый центр или бильярдный зал или дурдом, например.

– Дамочка, это действительно ранит. Ты не хочешь познакомить меня со своими родителями?

– Сегодня не просто обычный ужин.

– Я призван возродить в тебе Рождественский Дух, а я очень серьёзно отношусь к своей работе.

Я нацепила маску отвращения:

– Ты не относишься к своей работе серьёзно, ведь ты сказал, что даже не любишь Рождество.

– Ты меня застала врасплох. Обычно я такого не говорю. Но я уже начинаю входить в ритм. Вот скажи же, я и вправду стал веселее?

– Это ты мне скажи правду, я скоро от тебя избавлюсь? Нет?

Он качнулся назад на пятках, сложил руки в карманы куртки, и с наглой усмешкой на лице, твердо отчеканил:

– Нет.

Я тяжело вздохнула и выжала сцепление, ох, чувствую, дорого это мне обойдется! Поездка к моим родителям в Бург не была далекой. Бург был меньше Чамберсбурга, небольшой жилой район на краю Трентона. Я родилась и выросла в Бурге, и я буду здесь жить всегда. Я пыталась переехать, но не так чтобы очень уж далеко.

Как и большинство домов в Бурге, у моих родителей был небольшой двухэтажный дом, обитый вагонкой и построенный на небольшом узком участке земли. И, как и многие дома в Бурге, он имел общую стену с идентичным домом. Мейбл Марковиц владеет домом, который примыкает к дому моих родителей. Теперь, когда ее муж покинул этот мир, она живет в нем одна. Она содержит свои окна в чистоте, играет в бинго два раза в неделю в центре престарелых, в общем, берет от жизни всё что осталось.

Я припарковалась у обочины, Дизель смотрел на эти два здания. Дом миссис Марковиц был окрашен в тошнотворный зеленый цвет. В ее крошечном переднем дворе стояла статуя Девы Марии, и она поместила горшок с пластмассовым красным молочаем рядом с Девой. Одинокая свеча стояла на её окне. Дом же моих родителей был окрашен в желтый и коричневый цвет, а по всему фасаду был украшен рядами гирлянд. Большой старый пластмассовый Санта в красно-белом костюме стоял на переднем дворе моих родителей, составляя здоровую конкуренцию Деве Марии. Во всех окнах горели электрические свечи, и венок висел на парадной двери.

– Святое дерьмо! – воскликнул Дизель, – Вот это столкновение!

Я вынуждена была согласиться с ним. Здания были захватывающими в своей ужасности. Еще хуже то, что им было комфортно. Они выглядели так всегда, сколько я себя помню. Я даже не могла себе вообразить, что они будут выглядеть как-то по-другому. Когда мне было четырнадцать, статуя Богородицы миссис Марковиц познакомилась с бейсболом, из-за чего на голове её были сколы. Однако это не мешало Деве и дальше благословлять дома. Потом после праздников они вместе с Сантой исчезали, чтобы вернуться ровно через год.