Текст книги "Праздничная новелла (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Не проблема, Морелли сказал, что они длятся недолго как раз, чтобы спутать движение, а затем исчезают.

– Свет, это – большая проблема, ты себе даже не представляешь.

Я понятия не имела, что он подразумевал под этим, но звучало не очень хорошо. Я как раз собиралась спросить его, когда резко включили свет, и мы прошагали остальную часть лестницы на второй этаж. Я постучала в дверь 2B, но ответа не было. Я приложила ухо к двери и послушала.

– Слышно что-нибудь? – спросил Дизель.

– Телевизор.

Я снова постучала:

– Открой дверь, Рэнди. Я знаю, что ты там.

– Отвали, – отозвался Бриггс, – я работаю.

– Ты не работаешь, а смотришь телевизор.

Дверь распахнулась, и Рэнди уставился на меня:

– Чего тебе?

Дизель посмотрел вниз на Рэнди.

– Ты – карлик.

– Что серьезно? Ну, прям Шерлок выискался, – сказал Рэнди. – И на заметку, «карлик» больше не политкорректно.

– А как тебе больше нравиться? – спросил Дизель. – Как насчет – «мелкий чувак?»

Рэнди держал в руках половник, и стукнул им Дизеля по колену. – Не связывайся со мной, умник.

Дизель нагнулся, схватил Бриггса за воротник рубашки и поднял его так, что их глаза оказались на одном уровне:

– Тебе нужно достать где-то чувство юмора, – сказал Дизель, – и тебе не нужен этот половник.

Половник выскользнул из пальцев Рэнди и с грохотом упал на паркет.

– Так ты, не хочешь, чтоб тебя называли мелкий чувак, – продолжал Дизель. – А как же ты хочешь, чтоб тебя называли?

– Я – маленький человек, – сказал Рэнди, болтая ногами в воздухе. Дизель усмехнулся Рэнди в лицо:

– Маленький человек? Это всё на что ты способен?

Дизель поставил его на пол, и Рэнди встряхнулся, будто птица, которая приводит в порядок пёрышки.

– Так, – сказала я, – теперь, когда мы уладили это...

Бриггс посмотрел на меня:

– И вот, блин, началось.

– Я когда-либо обращалась к тебе за помощью?

– Да.

– Ладно, но я спасла твою жизнь.

– Заметь, моя жизнь не была бы в опасности, если бы не ты.

– Мне всего лишь нужно, чтоб ты изобразил эльфа.

Дизель начал давиться смехом, но я так сверкнула на него глазами, что он попытался  его подавить.

– Я не эльф, – сказал Бриггс. – У меня что: острые уши? Нет. Я ношу обувь с загнутыми носами на концах? Нет. Может, мне нравиться унижаться? Нет, нет, и ещё раз нет!

– Я заплачу тебе.

– Вот, – сказал Бриггс. – Другое дело.

Я передала объявление Бриггсу.

– Все, что тебе нужно сделать, ответить на это объявление. Вероятно, тебе даже не понадобиться говорить, что ты – эльф. Просто скажи, что ты... компетентен. Когда попадёшь к ним на собеседование, смотри в оба и найди мне мужчину по имени Сэнди Клаус. Он – НЯС[3]3
   НЯС – не явившийся в суд.


[Закрыть].

– Подожди... подожди... Санта Клаус – НЯС! Как насчет Пасхального Кролика? Пасхальный Кролик – тоже НЯС?

Я показала фотографию Сэнди Клауса Бриггсу, и написала его имя. Дала ему свою визитку с номерами сотового и пейджера. Затем быстро ретировалась, не желая злоупотреблять гостеприимством, и не давая ему времени передумать. Когда мы сели в машину, я посмотрела на колено Дизеля:

– Ты как, нормально?

– Да. Он дерётся как девчонка. Кто-то должен показать ему, как правильно размахиваться половником.

Глава третья

Конни Розолли – офис-менеджер в залоговой конторе моего кузена Винни. Она на пару лет старше меня. У нее длинные волосы, большие сиськи и взрывной характер. Она, вероятно, могла бы пнуть мою задницу отсюда аж до центра Трентона. К счастью же для меня, Конни никогда со мной так не поступала, потому что мы дружим.

Я позвонила Конни, и попросила проверить счета за воду и электричество на имя Сэнди Клауса. Между полутайными компьютерными поисками и тесно сплетённой сетью сплетен женщин Бурга, практически нет информации, к которой мы с Конни не смогли бы получить доступ. Только я разъединилась с Конни, как сотовый снова зазвонил. Это была моя мать:

– Помоги, – с мольбой в голосе попросила она, а на заднем фоне я расслышала истерические крики:

– Что происходит?

– Валери взяла тест на беременность, закрылась в ванной и не выходит.

– Та, не волнуйся. Она выйдет, когда проголодается.

– У нас одна единственная ванная. А у меня тут двое детей на каникулах, старая леди со слабым мочевым пузырем, а ещё отец, каждому нужно в туалет.

– И что?

– Сделай что-нибудь! Отстрели замок что ли.

Вот так – так. Если бы я была хорошей сестрой и любящей дочерью, я бы посочувствовала Валери. Я бы волновалась по поводу ее физического и эмоционального здоровья. Но по правде, Валери всегда была идеальным ребенком, а я была ребенком, с ободранными коленями, постоянными двойками по правописанию и жила в мире грёз. Все своё детство я провела в астрале. Даже когда мы повзрослели, Валери удачно вышла замуж и родила двух дочек-внучек. А мой чёртов брак закончился прежде, чем мой отец успел оплатить свадебный прием. Конечно, я люблю свою сестру и желаю ей всего хорошего, но трудно не позлорадствовать, на секундочку, теперь, когда её жизнь проходит в туалете.

– Ой-ой-ой, – сказал Дизель, – не уверен, что мне нравится эта твоя улыбочка.

– Просто вырвалось. Вообще-то, ты мне нужен, чтобы решить одну домашнюю проблемку. Открой замок.

– Когда-нибудь я покажу тебе свои другие навыки.

Вот это да! Не жди ничего хорошего, когда человек начинает говорить о своих навыках.

Все ютились возле ванной, когда мы добрались до дома родителей. Мэри Элис скакала по кругу, а остальные члены моей семьи поочередно кричали и барабанили в дверь.

– Просто потрясающе! – сказал мне Дизель. – Я всегда поражаюсь таким семьям, которые находясь на последнем пределе своих возможностей, на грани безумия, так сказать, все ещё работают так же слажено как единое целое. Ты действительно хочешь, что бы я открыл эту дверь?

– Нет! – Я побоялась, что они все разом ворвутся в ванну и кого-то точно растопчут в этой панической давке. Я спустилась вниз, прошла кухню и вышла через заднюю дверь. Над задним крыльцом была небольшая крыша, которая примыкала к стене как раз под окном ванной. Когда я была юной, выбиралась из дома через это окно, чтобы повисеть с моими друзьями.

– Подсади-ка меня, – попросила я Дизеля. – Я вытащу ее через окно. Тогда ты сможешь открыть дверь.

Дизель сомкнул пальцы в замок, я поместила ногу в его руки, вскарабкалась на крышу и посмотрела на него сверху вниз. Он был впечатляюще сильным.

– А смог бы ты остановить грузовой поезд? – спросила я.

– Грузовой поезд – вряд ли. Это работа для Супермена.

Я посмотрела в окно на Валери. Она сидела на крышке унитаза, уставившись на маленькую тест-полоску. Я постучала, и она подняла глаза.

– Открой, – попросила я её, – здесь холодно.

Она прижала нос к оконному стеклу и осмотрелась:

– А ты одна?

– Я с Дизелем.

Она глянула вниз на Дизеля, и тот показал ей неприличный жест.

Валери открыла окно, и я залезла внутрь.

– Что случилось? – спросила я.

– Взгляни на тест!

– Может он ошибочный?

– Это пятый тест. Они все положительные. Я беременна. Я чертовски беременна. Альберт Клаун сделал мне ребенка.

– Вы что не предохранялись?

– Нет, не предохранялись – посмотри на него! Он выглядит, как буханка дрожжевого хлеба перед выпечкой. Он мягкий, белый и рыхлый. Кто бы мог подумать, что у него есть сперма? Ты представляешь, на что будет похож этот бедный ребенок? – орала Валери. – Он будет похож на пампушку.

– Возможно, все не так уж плохо. Я думала, ты стремишься выйти замуж.

– Я и стремилась выйти замуж, но не забеременеть. И я не хочу замуж за Клауна. Он же живет со своей матерью, ради Бога. И у него нет денег.

– Он ведь адвокат.

– Ну и что: он преследует машины скорой помощи по улицам. С таким же успехом он мог бы быть немецкой овчаркой.

Это была правда. Клаун переносил некоторые трудности, поднимая на ноги свою практику, и поэтому прослушивал полицейскую радиоволну.

– В наши дни у женщины всегда есть выбор, – заметила я.

– Но не в этой семье! – Валери ходила и заламывала руки. – Мы католики, чёрт подери.

– Да, но ты никогда не ходишь в церковь и ты не похожа на ярую католичку.

– Ты понимаешь, что остаётся, когда уходит вера? Остаётся вина! Вина никогда не уходит. Чувство вины будет висеть на мне всю оставшуюся жизнь. И как же мама? Если я даже упомяну про аборт, она будет креститься, пока её рука не отвалиться.

– Так не говори ей. Соври, что тест отрицательный.

Валери прекратила вышагивать и посмотрела на меня:

– А ты бы сделала аборт?

Стояночка. Я? Мне нужен тайм-аут, чтобы подумать об этом.

– Я не знаю, – честно ответила я. – Мне и так тяжело в отношениях. Ближе всего я была к деторождению, когда покупала хомяка.

– Отлично, – сказала Валери, – представь себе, что Рекс никогда бы не родился. Предположим, что его мама-хомячиха сделала аборт. И маленького Рекса всунули в грязный мешок и выкинули на помойку.

Острая боль пронзила мне сердце:

– Вот когда ты так говоришь...

– Это он виноват, – выкрикнула Валери. – Я найду его. Я выслежу его, поймаю и покалечу.

– Клауна?

– Нет. Моего бывшего дерьмособачьего мужа. Если бы он не сбежал с приходящей няней, этого никогда бы не произошло. Мы были так счастливы. Я не понимаю, что пошло не так. Только что мы были семьей, как вдруг я застаю его в гардеробной с няней.

– Откройтесь! – закричала Бабуля Мазур с другой стороны двери. – Я должна войти. Запритесь в какой-нибудь другой комнате.

Я продолжила:

– Только, потому, что у тебя будет ребенок, не означает, что ты должна выходить за Клауна, – хотя на самом деле думала, что Альберт Клаун не самый худший вариант для Валери. Мне он нравился. Он не был крупным, красивым, суперкрутым парнем, но он очень старался, кроме того хорошо относился к Валери и девочкам, и казалось между ними всеми была подлинная привязанность. Конечно, я больше не уверена, что знаю, что такое хороший брак. Должна быть любовь, естественно, но и любовь бывает разной, и зачастую одна любовь оказывается крепче другой. Нам с Валери казалось, что мы встретили любовь всей жизни и, посмотрите, к чему нас это привело.

– Обувь, – сказала я Валери, – Когда я в чем-то сомневаюсь, мне помогает покупка обуви. Ты должна пройтись по магазинам.

Валери покосилась на дверь:

– От новой пары туфель я не откажусь, конечно, а вот выходить туда точно не хочу.

– Используй окно.

Валери вылезла в окно, добралась до края крыши и заколебалась.

– Страшновато.

– Не бойся, – сказал Дизель, – просто свесь свою задницу через край, а я тебя поймаю.

Валери оглянулась на меня.

– Доверься ему, – уговаривала я. Доверься Супермену, Человеку-пауку, Йети, духу Рождества... кем бы он ни был, к хренам собачьим!

– Не знаю, – отозвалась Валери, – кажется, здесь высоко, и я себя плохо чувствую. Наверно мне нужно вернуться в дом.

Валери повернулась к окну, и ее нога соскользнула с шаткой черепицы.

–АААаааааа, – заорала она, размахивая руками и хватая меня за куртку.

– Помогите! Помогите!

Она сильно дернула меня вперед, и мы потеряли равновесие, хлопнулись на крышу и скатились к краю, цепляясь друг за друга. Потом, не удержавшись, мы свалились прямо на Дизеля, и уже втроем распластались на земле.

Дизель лежал на спине, сверху него я, а Вэл сверху меня. Всё семейство выбежало на улицу и столпилось вокруг нас.

– Что происходит? – хотела знать Бабуля. – Это что какая-то новая поза из Камасутры?

– Если она прыгнет сверху на эту кучу, я всё, – выдохнул Дизель.

– Звоните 911! – сказала мама. – Не делайте никаких резких движений... Ваши позвоночники могут быть сломаны. – Она посмотрела вниз на Валери:

– Можешь пошевелить пальцами ног?

– Вы не открыли ванную комнату, – переживал мой отец, – кто-то должен вернуться и открыть её.

– Фрэнк! Я просила тебя позвонить 911.

– Нам не нужно 911, – отказалась я, – просто снимите Валери с меня.

Мама потянула Валери за ноги:

– Надеюсь с ребенком все в порядке? Ты не поранилась? Я не могу поверить, что ты полезла через окно!

– А как же я? – возмутилось моё самолюбие. – Я тоже упала.

– Ты всегда падаешь, – она ткнула в меня указательным пальцем. – Ты спрыгнула с крыши гаража, когда тебе было семь. А теперь люди стреляют в тебя. Ты плохо влияешь на свою сестру. Она никогда раньше не выделывала таких фортелей.

Я все еще лежала сверху на Дизеле, и наслаждалась видом вовсю.

– Я знал, что ты передумаешь, – сказал он мне.

Я сузила глаза:

– И ничего я не передумала.

Мой пейджер загудел на поясе. Я скатилась с Дизеля и проверила сообщение. Это был Рэнди Бриггс. Я встала и пошла в дом, чтобы позвонить, в то время как Дизель пошел наверх открывать двери ванной.

Папа следовал за Дизелем:

– Женщины, – сказал мой отец, – легких путей не ищут.

Я уже ждала у двери, когда Дизель спустился.

– Рэнди пригласили на собеседование, – сказала я, – он на пути туда, адрес у меня.

– Так как насчет шоппинга? – спросила Валери.

– Ты должна сделать покупки сама – отмазалась я. – А мне нужно найти Сэнди Клауса. Кстати, почему ты не на работе?

– Я не хочу видеть Альберта. Я не знаю, что сказать ему.

– Секундочку, что-то я запутался, – встрял Дизель, – а как Альберт связан с работой Валери?

– Он – её босс.

– Обалдеть, как будто я попал в бразильский сериал.

– Только посмотри на себя, – обратила на меня внимание мама, – почти Рождество, а на тебе нет ничего красного. – Она отколола свою рождественскую брошь от рубашки и прикрепила к моей куртке:

– Ты ёлку уже купила?

– У меня не было времени.

– Ты должна его выделить. Оглянуться не успеешь, как твоя жизнь закончиться  –ты умрёшь и что тогда?

– У Вас же есть ёлка, почему я не могу использовать её?

– Дорогая, ты ещё многого не понимаешь, – сказала бабушка.

Дизель качнулся на пятках, сложил руки в карманы, и снова заулыбался.

– Иди в машину, – процедила я Дизелю, – и прекрати улыбаться.

– Святки же, – сказал он, – все радуются Рождеству.

– Ждите здесь, – опять встряла мама, – я упакую вам в сумку ланч.

– Мама, не надо, нам некогда, – я начинала терять терпение. – Мы уже должны быть в пути.

– Потребуется всего минута! – Она уже была на кухне, и я слышала, как открылся и закрылся холодильник, захрустел пакет, и мама вернулась с сумкой еды.

– Спасибо, – сказала я.

Дизель выудил из сумки печенье:

– Мм, с шоколадной стружкой – моё любимое.

У меня складывалось впечатление, что каждое печенье было у него любимым.

Когда мы оба сидели в авто, я повернулась к Дизелю:

– Я хочу знать о тебе.

– Нечего рассказывать. Если бы я не оказался в твоей кухне, у нас не было бы этого разговора. Если бы ты встретила меня на улице, то подумала, что я просто какой-то парень.

– В общем: ты сильный и можешь открывать замки. В чем ещё ты хорош?

Дизель нагло ухмыльнулся.

– Ой, ладно, все мужики так думают, – отпарировала я.

Дизель, выехал на Гамильтон-авеню и, повернул налево:

– Что будет, когда ты найдешь Клауса?

– Я передам его полиции. Тогда мой кузен Винни, вероятно, пойдет в тюрьму и заплатит залог за Клауса во второй раз.

– Зачем Винни это делать?

– Ему заплатят больше денег. У Сэнди местный бизнес, и он заложил дом, поэтому, Винни ничем не рискует.

– А что, если Сэнди не захочет идти в полицию? Ты выстрелишь в него?

– Я почти никогда не стреляю в людей.

– Это будет весело, – сказал Дизель.

Я настороженно посмотрела на него:

–Ты чего-то мне не договариваешь?

– Много чего.

Я положила палец на своё нижнее веко.

– Проблемы? – спросил он.

– Глаз дёргается.

– Держу пари, это пройдет, когда ты купишь рождественскую ёлку.

– Хорошо. Хорошо! Я куплю ёлку.

– Когда?

– Когда у меня будет время. Ты едешь слишком медленно. Где тебя учили водить, во Флориде?

Дизель резко остановил машину посреди дороги:

– Сделай глубокий вдох.

– Какого хрена ты делаешь? Ты сдурел? Нельзя просто стать посреди дороги!

– Сделай глубокий вдох и сосчитай до десяти.

Я вздохнула, и посчитала до десяти.

– Считай медленнее, – сказал Дизель.

Парень позади нас сигналил, и я щёлкнула пальцами. Мой глаз дергался как сумасшедший:

– Это не помогает, – сказала я. – Из-за тебя моё сердце сейчас выскочит. Люди в Джерси так не тормозят!

– Мы застряли в пробке, – сказал Дизель, – если ты не заметила? Теперь единственный способ двигаться быстрее – это ехать по тротуару.

– И каков твой план?

– Я не могу съехать на тротуар.

– Так воспользуйся суперсилой, – посоветовала я. – Опрокинь машину на бок или ещё как-нибудь? В фильмах всегда так делают.

– Извини, я завалил левитацию.

Ну, конечно, с моим везением, мне попался парень, который завалил левитацию.

Двадцать минут спустя мы припарковались напротив витрины магазинчика. Потертая вывеска гласила: ТРЕБУЮТСЯ МАСТЕРА ИГРУШЕЧНОГО ДЕЛА. Я решила взглянуть ближе, поэтому, мы оставили автомобиль и пересекли улицу. Мы стояли на тротуаре и смотрели через пыльное круглое окно. Внутри всё было битком набито карликами.

– Это – эльфы? – спросила я Дизеля. Я не вижу заострённых ушей.

– Трудно сказать на таком расстоянии, и я где-то слышал, что у эльфов не всегда заостренные уши.

– Что же получается: эльфы бродят среди нас, замаскированные под нормальных, обыкновенных, низкорослых жителей.

Дизель скорчил гримасу:

– Ты ведь не веришь в эльфов, да?

– Конечно, нет, – сказала я. Хотя, на самом деле, уж и не знаю, во что верить. Я имею в виду: кем, черт возьми, являлся Дизель? И если я верю в Дизеля, то почему бы не верить в эльфов?

– Ты видишь Бриггса? – спросила я.

– Он стоит сзади, разговаривает с высоким парнем с планшетом. И я не вижу Клауса.

Мы еще немного посмотрели, а затем вернулись к Ягуару и залезли в мамин пакет с едой. Через некоторое время Рэнди Бриггс вышел, и двинулся в конец квартала, где сел в ожидающий его автомобиль на пассажирское место. Автомобиль тронулся, и мы последовали за ним, но прежде чем мы проехали два квартала, мой сотовый телефон зазвонил в сумке.

– Мать вашу, это, вы едете за мной в Ягуаре? – спросил Бриггс. – Вы, охотники за головами, должно быть хорошо преуспеваете, разъезжаете кругом на Ягуаре.

– Дизель не охотник за головами. Он – пришелец… как бы.

– Ага, так и поверил, не важно. Прикинь, я никогда не видел столько маленьких людей в одном месте. Казалось, будто они лезут со всех дыр. Я думал, что знаю всех в районе, но на самом деле не знал ни одного из них.

– Тебя взяли?

– Да, но я не буду делать игрушки. Я получил работу в офисе по запуску веб-сайта.

– Что с Клаусом?

– Не видел его. Никто ничего о нем не сказал. Я начинаю работу завтра. Возможно, увижу его на фабрике.

– Фабрике?

– Да, у них небольшая игрушечная фабрика. Они собираются делать игрушки ручной работы, и рекламировать, будто бы их сделали эльфы. Довольно круто, а?

– Как ты думаешь, некоторые из этих маленьких людей сегодня, были настоящими эльфами?

Ой, секундная пауза, я представила как Бриггс, таращится на телефон с открытым ртом:

– Да ты спятила?! – выдал он, наконец.

– И где эта фабрика? – спросила я Бриггса.

– Она находится в комплексе легкой промышленности на Шоссе 1. Вы же не собираетесь запороть мне эту работу? Это работа моей мечты. Платят хорошо, и парень, который нанял меня, сказал, что туалеты все сделаны для низких людей. И мне больше не придется подниматься на табуретку, чтобы гадить.

– Я не собираюсь ничего пороть, говори адрес?

– Тебе я ничего не скажу. Я не хочу потерять работу, – сказал он и повесил трубку.

Я смерила недовольным взглядом Дизеля:

– Когда автомобиль перед нами остановится, и Бриггс выйдет, я хочу, чтобы ты его переехал.

– Я бы очень хотел это сделать, но тогда, вероятно, он будет очень мертв, и мы не сможем завтра проследить за ним до работы.

Я быстро взглянула на почти пустой пакет от еды, лежащий между моими ногами, и у меня возникла одна мысль.

– Что Элейн делает со всем своим печеньем? – спросила я Дизеля.

– Это вопрос с подвохом?

– Она сказала, что печет печенье каждый день. Много печенья, как показала вчерашняя партия. Но что она с ним делает? У них нет семьи в области. Сэнди нет дома. Она что сама их все съедает?

– Возможно, она отдает их.

– Разворачивайся, – сказал я. – Возвращаемся в их офис.

Меньше чем за пять минут, мы подъехали к офису.

– Жди здесь. Я только на минутку. – Я выпрыгнула из автомобиля, перебежала улицу и зашла в офис. Там все ещё было полным полно коротышек, но теперь все они носили поддельные эльфийские уши. Я была приблизительно в трёх метрах от фальшивых эльфов, когда поняла, что комната погрузилась в гробовую тишину.

– Привет! – поздоровалась я оживлённо. – Я видела табличку на окне, и хотела бы устроиться на работу.

– Ты слишком высокая, – сказал кто-то позади меня. – Эта работа для эльфов.

– Это несправедливо, – парировала я, – я могу донести на Вас за дискриминацию высокого роста. Я не была уверена точно, кто отвечал за дискриминацию высоты, но казалось, что должна быть где-нибудь некая организация, которая решала бы такие вопросы. Я имею в виду, кто защитит массы? Кто защитит людей, со средними данными?

– Мы не хотим здесь видеть подобных тебе, – крикнул кто-то. – Проваливай.

– Подобных мне?

– Больших и тупых.

– Эй! Послушай меня, коротышка…

Печенье пролетело через весь офис и ударило меня в затылок. Я посмотрела вниз на печенье. Имбирный пряник!

– Откуда это печенье? – спросила я. – У вас есть ещё? Сестра Сэнди, Элейн, печёт его для вас?

– Мочи её! – заорал кто-то, и град из печенья посыпался на меня со всех сторон. Оно прибывало отовсюду. Имбирные пряники, арахисовое печенье, шоколадные и миндальные печенья. Эльфы неистовствовали, вопили и толпились вокруг меня. Меня стукнули по лбу замороженным песочным печеньем, а кто-то укусил меня за ногу. Эти эльфы облепили меня как клещи собаку.

Я почувствовала, как Дизель подошел вплотную к моей спине, обхватил меня руками, прижал к себе и отбуксировал оттуда. Мои ноги при этом болтались в полуметре от земли. Он пробирался сквозь эльфов сшибая их со своего пути, некоторых хватал за рубашки и швырял через всю комнату. Он добрался до тротуара, захлопнул офисную дверь и закрыл её своим волшебным способом, оставив эльфов в ловушке внутри.

Искаженные маленькие лица эльфов размазались по большим стеклянным окнам, они свирепо смотрели на нас, сыпали эльфийскими угрозами и показывали свои пухлые средние пальцы. Внутри комната была уничтожена: столы и стулья опрокинуты и везде раскрошено печенье.

Дизель поставил меня на ноги, взял за руку, и подтолкнул к машине:

– Что, чёрт возьми, это было? – спросил он. – Я никогда не видел ничего подобного. Целая комната наполнена обозленными коротышками. Это ж было охренительно страшно.

– Я думаю, они были эльфами. Ты видели их уши?

– Их уши фальшивые, – сказал Дизель.

Я скользнула на пассажирское сиденье, и у меня вырвался вздох:

– Я знаю, просто не хочу никому говорить, что на меня напало полчище сердитых маленьких людей. Все-таки полчище сердитых эльфов звучит куда лучше.

Фальшивый эльф разбил стекло в двери пожарным топором, и Ягуар взлетел с места.

– Ты видел печенье? – спросила я Дизеля. – Оно выглядели точно так же, как печенье Элейн.

– Милая, всё печенье выглядит одинаково.

– Да, но эти, возможно, были Элейн.

Мой сотовый телефон зазвонил.

– Я в торговом центре, – сказала Валери, – и я нуждаюсь в помощи. Я не могу припомнить всё, что было в списке желаний Мэри Элис. Я взяла ей Барби, телевизор, игру и коньки. Дома у меня паровозик и компьютер. Вы помните, что еще она хотела?

– Как ты собираешься заплатить за все?

– Master Card.

– Тебе потребуются пять лет, чтобы оплатить это.

– Я не парюсь. Все так делают на Рождество.

О, да. А я и забыла:

– У Мэри Элис список из пятидесяти пунктов. Единственный, который я помню, это – пони.

– О, Боже мой – нет! – закричала в трубку Валери. – Пони! Как я могла забыть про пони?

– Вэл, ты не можешь подарить ей пони. У нас ведь не «Маленький домик в прериях»[4]4
   Маленький домик в прериях (англ. Little House on the Prairie) – американский телесериал (1974-1983) рассказывающий о семье, живущей на ферме.


[Закрыть]. Мы живем в Трентоне. У детей в Трентоне не бывает пони.

– Но она хочет. Она будет ненавидеть меня, если я не подарю ей пони. Это расстроит ей праздник.

Да уж, как же действительно я рада, что у меня хомяк. Я планировала подарить Рексу изюминку на Рождество.

Я отключила Валери, и повернулась к Дизелю. – У тебя есть дети?

– Нет.

– Что ты думаешь о них?

– Тот же самое что и о фальшивых эльфах: они милые только издалека.

– Предположим, что ты захотел детей... Ты мог бы их произвести?

Дизель косо посмотрел на меня и ответил:

 – Воспроизвести? Да, я полагаю, что мог бы, – тряхнул он головой, – я хочу тебе сказать, что больше никогда не собираюсь позволять внезапно забрасывать меня куда-то. Это слишком странно, и вообще это была не моя идея. – Дизель потянулся через меня в сумку, которую дала нам мама, и нашел остатки шоколадного брауни. – Обычно женщины просят купить им пиво. Не ты. Ты просишь меня ответить, могу ли я произвести детей.

– Поверни на Клинтон, – сказала я, – мне надо ещё раз побеседовать с Элейн.

Был полдень, причем необычно мрачный, когда Дизель вел вниз по Грэйп-Стрит. Темные облака циркулировали в небе и жуткий зелёный свет, просачивался сквозь них. Воздух стал тяжёлым и зловеще заряженным. Воздух Судного Дня.

Гирлянды украшали дома, а у Элейн на крыше гирлянды мигали сезонными поздравлениями. Дизель припарковался перед домом, и мы оба вышли. Поднялся ветер, я втянула голову в плечи и поспешила к дверям Сэнди Клауса.

– Я очень занята, – сказала Элейн, когда открыла дверь.

Дизель пронесся мимо неё в дом:

– Пахнет так, будто вы все ещё печёте.

Элейн последовала за Дизелем на кухню, почти бегом, не отставая от него ни на шаг:

– Песочное печенье с пеканом на завтра, – сказала она, – и большое печенье с M&M’s внутри.

– Мне любопытно, кто ест все это печенье? – задал вопрос Дизель.

– Эльфы, конечно. – Дизель и я обменялись взглядами. – То есть – они не настоящие эльфы, Сэнди просто нравится называть их так. Его маленькие эльфы. Сэнди такой умный. Он придумал целую схему, чтобы продавать игрушки. Это всё из-за его имени, Сэнди Клаус, вы заметили, как он похоже на Санта Клаус?

– Сколько эльфов вы кормите? – спросил Дизель.

– Святые небеса, я понятия не имею, но должно быть многих. Каждый день я делаю сотни печений.

– И куда же они отправляются?

– Я не знаю точно. Лестер забирает их. Лестер – начальник производства Сэнди.

– Такой высокий мужчина? Седые волосы, тонкие очки в темной оправе? – спросил Дизель.

– Да это он, – утвердительно кивнула Элейн.

Мужчина, который собеседовал эльфов.

– Не хочу быть грубой, – сказала Элейн, – но вам необходимо уехать. Я должна закончить с выпечкой.

– Вы не возражаете, если я осмотрюсь вокруг? – спросил Дизель.

Элейн нервно затеребила свой фартук:

– Не понимаю, зачем вам это делать. Сэнди здесь нет.

Дизель открыл дверь в небольшую уборную комнату внизу и заглянул внутрь:

– Вы уверены, что не знаете, где Сэнди?

– Остановитесь! – запротестовала Элейн. – Прекратите шпионить в моем доме. Я вызываю полицию.

– У нас есть законное право обыскать этот дом, правда, Стеф?

– Да. Мы получили это право, когда ваш брат подписал залоговое соглашение.

– Всё вышло так глупо, – начала рассказывать Элейн. – Всего лишь пара электроприборов и немного краски. Сэнди ничего бы не украл, если бы магазин был открыт. Нельзя же остановить целую поточную линию просто, потому что у вас закончилась краска «Монинг Глори». И все знают, что эльфы работают ночью. Бог мой, у Сэнди и так достаточно проблем, помимо целой команды, простаивающей, пока магазин не откроется в девять утра.

– Я думал, они ненастоящие эльфы.

– Настоящие – ненастоящие эльфы ... какая разница? После пяти часов они все получают зарплату в полуторном размере.

Дизель прислонился к кухонной столешнице, скрестив руки на груди.

– Когда последний раз вы разговаривали с Сэнди?

– Он звонил мне в обед, – поджала губы Элейн.

– Вы сказали ему, что мы его ищем?

– Да. – Элейн оглядела меня и затем повернулась назад к Дизелю. – Я была бы осторожнее, если бы знала что вы вместе с мисс Плам.

– Не повезло вам, – сказал Дизель. – Меня сбросили в её кухню.

Элейн выглядела испуганной.

– Как это случилось?

Дизель возвел руки к небу и пожал плечами:

– Я не знаю. Наверное, усилиями целой команды. Меня не так-то легко переместить.

Элейн вытерла руки о передник.

– Сожалею, но Сэнди не хочет говорить с вами. Он хочет, что бы его оставили в покое.

– Мне любопытно, – сказал Дизель. – Почему его назвали Сэнди Клаус?

Элейн вытащила поднос печенья из духовки и поставила его сверху на конфорки:

– Его имя при рождении Шандор Клаузен. Мы подумали, было бы уместно, вернуть его теперь, когда он на пенсии. Сэнди Клаус казалось естественной производной.

– Шандор Клаузен, – сказал Дизель. – Я не дочитал файл.

Минуточку. Файл? О чём, блин, они говорят? Вот теперь я действительно запуталась. Ясно, что Элейн и Дизель знакомы. Они узнали друг друга с самого начала, и Дизель держал этот лакомый кусочек информации в секрете от меня. Мне представилась возможность попрактиковаться в умении управлять гневом.

– Шандор хочет делать игрушки. Он должен делать то, что ему хочется на пенсии, – возмутилась Элейн.

– Да всем плевать, что он делает на своей пенсии, – сказал Дизель. – Я здесь, потому что Ринг последовал за ним.

Моему удивлению не было предела: Ринг!

Дизель оттолкнулся от столешницы, взял печенье и повернулся к выходу:

– Вы должны убедить Шандора сотрудничать со мной, – сказал он Элейн. – Я пытаюсь защитить его.

Элейн кивнула.

– Я не знала о Ринге.

Ринг? Я все правильно поняла? Есть кто-то, или что-то называемое Ринг, который вовлечен в этот хаос?

Я не проронила ни слова, пока мы не вернулись в Ягуар. Пыталась вести себя как обычно, но внутри у меня всё кипело. Я чувствовала себя демоном Стефани с пылающими красными глазными яблоками и рычащим ртом горгульи. К счастью, образ был внутренним. По крайней мере, я так надеялась:

– Что, чёрт возьми, всё это значит? – не выдержала я, прилагая усилия, чтобы не выпустить демона. Вместо этого я сделала стальной взгляд и поджала губы.

Дизель повернулся и посмотрел на меня. Размышляя про себя, взвешивая все «за» и «против».

– Пытаешься решить, что мне сказать? – Поинтересовалась я, все ещё удерживая стальной взгляд.

– Да. – Прям мистер «Серьёзность», даже не улыбнулся.

Я подожду.

– У некоторых людей есть способности, которые выходят за рамки того, что, как полагается, является нормальным, – сказал Дизель, наконец. – Большинство этих людей жулики, которые работают, в основном, в одиночку, играя по своим собственным правилам. Шандор был одним из лучших. Очень сильный и очень хороший. К сожалению, он стар, и он потерял свою силу. И отошел от дел. Обычно пенсионеры отправляются в дом престарелых в Лейквуде. Шандор попробовал, но ему там не понравилось.

– А Ринг?

– Ринг – плохой человек. Старый, как и Шандор. Мне рассказывали, что Ринг и Шандор были лучшими друзьями, когда были детьми. Я полагаю, они оба знали, что отличались, и это была тайна, которую они разделили. Когда они стали старше, различия в характерах вбили клин между ними. Ринг использовал свою силу для доминирования над людьми ради развлечения. А Шандор использовал свою силу в основном, чтобы подчищать за Рингом. Они достигли полной силы, когда им было по двадцать, некоторые коллеги Ринга собрались, и сказали ему, чтоб он прекратил всю сверхмощную деятельность. Конечно, он отказался останавливаться. Он любил вызывать хаос и пьянел от собственной власти. К сожалению, Ринг был так силен и так умен, что только несколько человек могли управлять им. Его было практически невозможно сдерживать.