Текст книги "Праздничная новелла (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Бабуля Мазур прилипла к окошку наружной двери родителей, наблюдая за нами. Она живет с родителями сейчас, потому что дедушка Мазур уплетает свиные корки во фритюре и бутерброды с арахисовым маслом в компании с Элвисом на небесах. Моя бабушка выглядит как старый мешок с костями. Она заплетает свои седые кучерявые волосы в тугой пучок и носит ствол 45-го калибра в своей сумочке. И такое понятие как «спокойная старость» никоим образом не относиться к моей Бабуле.

Бабушка открыла дверь, когда мы подошли с Дизелем.

– Кто это? – спросила она, окинув Дизеля оценивающим взглядом. – Ты не говорила, что приведешь нового молодого человека. Посмотри на меня, я даже не приоделась. И как насчет Джозефа? Что с ним?

– Кто такой Джозеф? – поинтересовался Дизель.

– Он – её парень, – объяснила Бабушка, – Джозеф Морелли, трентонский коп. И он должен прийти чуть позже на ужин, учитывая, что сегодня воскресенье.

Дизель усмехнулся:

– А ты не говорила, что у тебя есть парень.

Я представила Дизеля маме, бабушке и папе.

– Что это за мужики пошли с конскими хвостами? – пробурчал мой отец. – У девушек должны быть длинные волосы, у парней – короткие.

– А как же Иисус? – четко подметила Бабуля, – у него были длинные волосы!

– Этот парень не Иисус, – ответил папа, потом протянул руку Дизелю:

– Приятно познакомиться. Кто ты, один из этих борцов-рестлеров или как?

– Нет, сэр, я не рестлер, – улыбнулся Дизель.

– Это такие спортивные артисты, – пояснила Бабуля, – и только некоторые из них действительно хороши в борьбе, например Курт Угольник или Лэнс Шторм.

– Лэнс Шторм? – спросил отец. – Что это за имя-то такое?

– Это канадское имя, – держала ответ Бабуля, – Боже, какой же он милашка!

Дизель посмотрел на меня, и его улыбка стала шире:

– Я уже люблю твою семью!

Глава вторая

Моя сестра Валери выглянула из кухни. Валери недавно развелась и осталась без гроша, поэтому переехала вместе с двумя детьми в мою старую спальню. Перед этим она жила в южной Калифорнии, где не совсем удачно клонировала себя в Мэг Райан. А свою неунывающую жизнерадостность растеряла где-то по пути из Канзаса в Джерси.

– Черт возьми! – воскликнула Валери, знакомясь с Дизелем.

Бабушка была с ней согласна:

– Он просто отпад, не правда ли, реальный красавец.

Дизель толкнул меня локтем в бок:

– Вот видишь? Я им нравлюсь!

Я потянула Дизеля в гостиную:

– Они думают, что у тебя великолепная задница, а это отличается от настоящей симпатии. Сиди здесь перед телевизором. Смотри мультики или найди спортивный канал. Короче сиди и ни с кем не разговаривай.

Моя мать, бабушка и сестра ждали меня в кухне.

– Кто он? – выпалила Валери. – Он великолепен!

– Да, он – горячая штучка, – поддакнула Бабуля.

– Дизель – никто, – придумывала я на ходу, – просто новый сосед, только что переехал и никого не знает, поэтому мне пришлось его усыновить. Что-то типа акта милосердия с моей стороны.

Валери посерьёзнела:

– Он женат?

– Не думаю, но он тебе не подойдет. Он ненормальный.

– А выглядит нормальным.

– Поверь мне, он ни капельки не нормальный.

– Он что – гей?

– Точно – гей, я думаю, что он – гей! – Это гораздо лучше, чем сообщить Валери, что Дизель был сверхъестественной занозой в заднице.

– Как всегда – вселенская несправедливость! Все классные мужики – геи, – сказала Валери со вздохом.

У бабушки был большой комок теста для печенья на столе. Она раскатала его, затем дала мне звездные формочки:

– Ты делай сахарное печенье, – сказала Бабуля Мазур, – а мы с Валери пока пойдем поблюём.

Если я смогу взять с собой что-нибудь на тот свет, когда умру, то это будет запах кухни моей мамы. Аромат утреннего кофе, запах тушеной капусты с мясом, горячий яблочный пирог на столе. Звучит, конечно, банально, но когда я думаю об этом, запахи становятся настолько реальной частью меня, как, например, мой большой палец или сердце... И я могу поклясться, что впервые почувствовала аромат ананасового пирога ещё в утробе.

Сегодня воздух на кухне был насыщен запахом выпечки. Моя мама пользовалась настоящим маслом и ванилью. Аромат ванили цеплялся за мою кожу и висел в моих волосах. Кухня была теплой и переполнена женщинами. Это был бы прекрасный момент, если бы только не было пришельца из космоса, сидящего в гостиной, смотрящего телевизор с моим папой.

Я выглянула из-за кухонной двери и посмотрела на Дизеля и папу в гостиной. Дизель стоял перед рождественским деревом – наряженной, щупленькой, полутораметровой ёлочкой на шатком стенде. Четыре дня до Рождества, а ёлка уже сбросила иголки. Мой отец водрузил серебристо-зеленую звезду из фольги на лысеющую верхушку дерева. Остальная часть дерева была окружена цветной гирляндой и украшена ассортиментом украшений, собранных на протяжении всего брака моих родителей. Хрупкий стенд был обернут белой ватой, которая должна была напоминать снег. Деревня стареющих картонных домиков была собрана на ватине.

Дети Валери, девятилетняя Энджи и семилетняя Мэри Элис, завершили декорирование ёлки кучей мишуры. Энджи – идеальный ребенок и её часто ошибочно принимают за низкорослую сорокалетнюю женщину. А у Мэри Элис была давняя проблема с идентификацией личности: Мэри вбила себе в голову, что она лошадь.

– Хорошее дерево, – сказал Дизель.

Отец сконцентрировался на телевизионном экране. Мой папа еще тот скупердяй и прекрасно знал, что дерево ужасное. Как обычно, он продешевил, и купил елку у Энди, возле мобильной вышки. А деревья у Энди всегда выглядят так, будто выращены рядом с ядерной электростанцией.

Мэри Элис и Энджи смотрели телевизор вместе с моим отцом, когда Мэри Элис оторвала свое внимание от экрана, посмотрела на Дизеля и спросила:

– Ты кто?

– Меня зовут Дизель, а тебя?

– Меня – Мэри Элис, и я – красивая пегая лошадь с белой гривой. А это – моя сестра Энджи. Она просто девочка.

– Ты не пегая лошадь с белой гривой, – возмутилась Энджи, – у пегих лошадей золотая грива, а у тебя волосы каштановые.

– Я могу быть пегой лошадью с белой гривой, если захочу, – выкрикнула Мэри Элис.

– Не можешь.

– Нет, могу.

– Нет, не можешь.

Я закрыл кухонную дверь, и вернулась к нарезке печенья:

– Есть один магазин игрушек в торговом центре Гамильтона, – сказал я маме с бабушкой, – кто-нибудь из вас знает что-нибудь о нем?

– Я никогда не видела там магазин игрушек, – ответила Бабуля, – но я делала покупки с Тути Фрик на прошлой неделе, и мы видели магазин с игрушечным солдатиком на двери. Я дернула ручку, но она была заперта, а внутри не горел свет. Я спросила кого-то о нем, и мне рассказали, что магазин населён призраками. А на прошлой неделе в магазине был электрический шторм с громом и прочей нечестью.

Я переложила очередную сырую печеньку-звездочку на противень:

– Ну, я не уверена, насчет приведений, вообще-то там магазин игрушек. Человек, который владеет им, не появился вовремя в суде, и мне нужно разыскать его. Предположительно, он делает некоторые свои игрушки собственноручно, и у него есть где-то мастерская, но и ее адрес я не могу найти. – Когда завтра утром откроется моя залоговая контора, попрошу Конни, офис-менеджера, запустить киберпоиск по Клаусу. Можно проверить, числятся ли на нем какие-нибудь платежи за электричество или воду в других местах, кроме его дома и его магазина.

– Девочки, давайте поторапливайтесь, – сказала Бабуля Мазур, – мы еще даже не добрались до глазури для печенья. A ещё нужно накрутить снежки из сливочного сыра. Я не могу заниматься этим весь день, потому что иду на смотрины сегодня вечером. Ленни Елинек отбросил концы. Он был членом общества Американских Лосей, ну, вы же понимаете, что это значит.

Мы с мамой посмотрели на бабушку в полном неведении касательно этого вопроса:

– Я сдаюсь, – не выдержала мама, – что это значит?

– На смотринах всегда толпы, когда умирает кто-то из лосей. Толпы мужчин. Лёгкая наживка на рынке жеребцов. Конечно, я уже заполучила своего красавчика, – сказала Бабуля. – Я встретила его на смотринах Гарри Фарфеля, на позапрошлой неделе. Это была настоящая романтическая встреча. Мой мужчина только переехал в наш район. Он ездил вокруг, пытаясь найти делового партнера, и заблудился. Таким образом, он вошел в похоронное бюро Стивы, чтобы спросить дорогу, а натолкнулся на меня. Позже он сказал, что врезался в меня из-за проблем со зрением, но я знаю точно, что это была судьба. Все волоски на моей руке встали дыбом, за секунду до того как он сбил меня. Вы можете вообразить? И теперь мы вместе. Он такой душка и хорошо целуется, ой, у меня аж губы покалывает!

– Ты никогда ничего не говорила мне о нём, – удивилась мама.

– Я не хотела поднимать шум, так что с Рождеством всех нас!

Я подумала, это круто, что у Бабули Мазур появился ухажер, единственное чего я не хотела знать, это то, как они целуются: нет, нет, нет, избавьте меня от подробностей! В прошлый раз, когда Бабуля привела домой на ужин мужчину, он вынул свой стеклянный глаз за столом, положил его рядом со своей тарелкой, и спокойно принялся за суп.

Я успешно ликвидировала мысли о бабушкиных ухажерах и вернулась к мыслям о Дизеле. А может он не был инопланетянином. Что тогда? Может быть он сатана, но он не пахнет огнем и серой, а пахнет он вкусно. Ладно, вероятно он не сатана. Я пошла к кухонной двери, что бы сделать еще один осмотр.

Дети сидели на полу и пялились в телевизор. Папа спал в кресле. Но Дизеля не было.

– Эй, – обратилась я к Энджи. – Где Дизель?

Энджи пожала плечами. Мэри Элис поглядела на меня и тоже пожала плечами.

– Папа, где Дизель?

Папа открыл один глаз:

– Вышел. Сказал, что вернется к обеду.

Вышел? Типа как вышел на прогулку? Или вышел из своего тела? Я посмотрела на потолок, надеясь, что Дизель не висел над нами, как Призрак Прошедшего Рождества:

– Он сказал, куда собирается?

– Неа. Просто сказал, что вернется, – глаза моего отца закрылись. Конец разговора.

Внезапно меня посетила страшная мысль. Я выбежала в передний холл, всё еще держа лопаточку в руке, посмотрела через парадную дверь и мое сердце на мгновение остановилось. Моей машины не было. Он взял мою CRV:

– Черт, черт, черт! – Я вышла на улицу к тротуару и посмотрела влево и вправо:

– Дизель! – заорала я, – Ди-и-и-и-зель! – Никакого ответа. Человек грандиозных таинственных талантов, который может открывать любые замки, не слышит, когда я его зову. Блин Блински!

– Я подумала о сегодняшней газете, – сказала Бабуля, когда я вернулась на кухню, – я просматривала объявления в колонке «Требуется», на всякий случай, вдруг понадобятся певицы в бар. К сожалению, певицы никому не нужны, зато было объявление, что требуются мастера игрушек. Но самое интересное – оно было так мило сформулировано: требуются эльфы.

Газета была на полу рядом с креслом отца. Я пробежалась по колонке «Требуется» и нашла это объявление. Им требовались мастера игрушек. Все-таки эльфы предпочтительнее. Номер телефона. Претендентов просили обращаться к Лестеру. Я набрала номер и получила Лестера на другом конце:

– Тут такое дело, Лестер, я звоню насчет объявления в газете. Вы действительно нанимаете мастеров игрушек?

– Да, но мы берем игрушечных мастеров только самого высокого класса.

– В смысле, эльфов?

– Все знают, что эльфы высшее звено в игрушечном деле.

– А кроме эльфов вам еще кто-то нужен?

– Так вы не-эльф, но ищите работу?

– Я ищу игрушечного мастера по имени Сэнди Клаус.

Щелчок. Разъединение. Я повторно набрала номер, но ответил кто-то другой. Я попросила Лестера, но мне сказали, что он отсутствует. Потом я спросила их местоположение, и это привело к другому разъединению.

– Не знала, что в Трентоне есть эльфы, – удивилась Бабуля.

– Ты всегда работаешь, – обратилась ко мне мама, – ты даже не можешь испечь рождественское печенье без телефонных звонков и преступников. Дочь Лоретты Круковски так не делает. Дочь Лоретты приходит домой с пуговичной фабрики и никогда не думает о своей работе. Дочь Лоретты собственноручно делает все рождественские открытки. – Вдруг мама перестала месить тесто и посмотрела на меня, широко раскрытыми, наполненными страхом глазами:

– А ты вообще рассылаешь рождественские открытки?

«О-ГОСПОДИ-НЕТ!!!» Рождественские открытки. Я напрочь забыла об открытках:

– Конечно! Я отослала их на прошлой неделе. – Надеюсь, что Боженька и Санта Клаус не услышали мою маленькую выдумку.

Мама со свистом выпустила воздух из легких и перекрестилась:

– Слава Богу. Я боялась, что ты опять забыла.

Заметка в уме: «Купить рождественские открытки».

К пяти часам мы покончили с печеньем, и у моей матери был целый противень лазаньи в духовке. Печенье было везде: в коробках, в банках, в вазочках и тарелочках для мгновенного их употребления. Я мыла в раковине последний противень, когда почувствовала покалывание в затылке. Я повернулась и наткнулась на Дизеля:

– Ты взял мою машину, – сказала я, отскочив назад, – ты без спросу взял и уехал на ней. Ты украл её!

– Да остынь ты, я одолжил ее. Я не хотел вам мешать. Вы были так заняты печеньем.

– Если тебе надо куда-то попасть, чего ты просто не кибенизируешься туда куда надо. С моей квартирой у тебя прекрасно получилось?

– Я себя сдерживаю и экономлю эту силу для особых случаев.

– Ты ведь ненастоящий Дух Рождества, не так ли?

– Я мог бы им быть, если бы захотел, при желании эту работу может получить любой.

Он был одет в те же сапоги, джинсы и куртку, но заменил коричневым свитером запятнанную толстовку.

– Ты что ездил домой переодеваться?

– Домой далеко, – он игриво накрутил локон моих волос на палец, – и ты задаешь слишком много вопросов.

– Да, но я не получаю ответов.

–Там круглолицый невысокий парень в гостиной с твоим папой. Это твой бойфренд?

– Это Альберт Клаун. Он парень Валери.

Я слышала, как парадная дверь открылась, и несколько секунд спустя, Морелли прошел в кухню. Сначала он посмотрел на меня, потом на Дизеля и, протянув руку представился:

– Джо Морелли.

– Дизель.

В один момент они смерили друг друга глазами. Дизель был на пару-тройку сантиметров выше и имел большую массу. Но Морелли точно не был тем, кого вы захотите встретить в темном переулке. Морелли был поджарый с твердыми мускулами и оценивающими темными глазами. Момент прошел, Джо улыбнулся мне и поцеловал в макушку легким-как-перышко поцелуем.

– Дизель пришелец, – объяснила я Морелли, – он появился на моей кухне сегодня утром.

– Это пока он не переночевал, – сказал Морелли, обошел вокруг меня, взял банку, открыл крышку, и выбрал печенье. Я перевела взгляд на Дизеля и поймала его улыбку.

Пейджер Морелли пикнул. Он проверил сообщение и выругался. Потом позвонил по телефону из кухни, уставившись на свои ботинки во время разговора. Плохой знак. Разговор был коротким.

– Я должен идти, – сказал Морелли, – работа.

– Увидимся?

Морелли вывел меня на заднее крыльцо и закрыл кухонную дверь за нами:

– Стэнли Каменски был найден в бочке из-под промышленных отходов. Она стояла в переулке позади того нового тайского ресторана на Самнер-Стрит. Очевидно, что стояла она там в течение многих дней и привлекла мух, не говоря уже о местных собаках и стае ворон. Стэнли был вышибалой у Двупалого Лу, чувствую, неприятности только начинаются. Кроме того, что-то странное происходит с электрическими сетями. Были внеплановые отключения электроэнергии во всех районах Трентона, которые внезапно исправлялись сами собой. Вроде и не большое дело, но вызывает беспорядок на дорогах. – Морелли повернул голову и посмотрел в окошко на кухню.

– Кто этот большой парень?

– Я сказала тебе. Он оказался в моей кухне этим утром. Я думаю, он из космоса или может какой-то призрак.

Морелли потрогал мой лоб:

– У тебя лихорадка? Ты опять падала?

– Я в порядке. Обрати внимание, парень внезапно появился на моей кухне.

– Да уж, как обычно: все и всегда внезапно появляются у тебя в квартире.

– Нет, не так как обычно. Он действительно появился без предупреждения. Как будто его сбросили там, ну как-то так.

– Ладно, – сказал Морелли, – я верю тебе, он – пришелец.

Джо притянул меня к себе, крепко обнял и поцеловал. А потом уехал.

– И..., – сказал Дизель, когда я вернулась в кухню, – как все прошло?

– Не думаю, что он мне поверил.

– Кроме шуток. Ты тут ходишь и всем рассказываешь, что я пришелец, в конечном счёте, тебя запрут в психушке. И просто для справки: я – не пришелец. И я – не призрак.

– Вампир?

– Вампир не может войти в дом без приглашения.

– Все равно слишком странно.

– Дело не в том, что странно, – сказал Дизель, – я могу делать кое-какие вещи, которые не могут делать большинство людей. Но не более, не делай из мухи слона.

– Я и не делаю, я и не знаю, как это делается!

Улыбка Дизеля вернулась.

Точно в шесть часов мы сели за стол.

– Это так мило, – сказала Бабуля, – похоже на вечеринку.

– Я фыркаю, – сказала Мэри Элис, – если лошадь фыркает, значит, ей что-то не нравится. Слишком много людей собралось за этим столом.

– У меня есть квартира, – встрепенулся Альберт Клаун. – Я могу заплатить и всё такое.

У моего отца на тарелке уже лежала лазанья. Он всегда первый наполнял тарелку и приступал к еде, надеясь на то, что, будучи занятым поглощением пищи, он не подскочит и не вцепится Бабуле в горло :

– Где подливка? – спросил он. – Где дополнительный соус?

Энджи аккуратно передала полную миску соуса маринара Мэри Элис. Мэри Элис пришлось нелегко: она пыталась обхватить миску своими копытами, но та, зараза, заколебалась в воздушном пространстве, а затем перевернулась на стол, выпустив приливную волну томатного соуса. Бабуля потянулась через весь стол, чтобы подхватить чашу, но опрокинула подсвечник и скатерть загорелась ясным пламенем. Это было не в первой – такое уже случалось.

– О Боже! Пожар, – закричал Клаун. – Пожар! Пожар! Мы все умрём!

Мой отец взглянул украдкой на этот бардак, покачал головой, будто не верил, что это была на самом деле его жизнь и его семья, и вернулся к лазанье. Мама просто сидела и крестилась. А я опрокинула кувшин ледяной воды на середину стола, чтобы положить конец пожару.

Дизель усмехнулся:

– Я люблю эту семью. Я просто люблю эту семью.

– На самом деле я не думал, что мы умрём, – промямлил Клаун.

– Ещё лазаньи, – спросила мама Валери, – посмотри на себя: кожа да кости.

– Это потому что она рвёт, после еды, – вмешалась Бабуля.

– Я подхватила вирус, – сказала Валери, – на нервной почве.

– А может, ты беременна? – не унималась Бабушка, – И у тебя токсикоз?

Клаун побледнел и рухнул со стула. Бах... прямо на пол.

Бабушка посмотрела на него сверху вниз:

– Надеюсь, он не будет похож на него.

Валери хлопнула рукой по губам и выбежала из комнаты, вверх по лестнице в ванную.

– Святая Мария Богородица, – запричитала маман.

Клаун открыл глаза:

– Что произошло?

– Ты грохнулся в обморок, – ответила Бабуля Мазур. – Упал как мешок с песком.

Дизель встал из-за стола и помог Клауну подняться на ноги:

–Так держать, молодец.

– Спасибо, – ответил Клаун, – я очень мужественный и плодовитый. Это у нас семейное.

– Мне надоело здесь сидеть, – подала голос Мэри Элис. – Я ускакала.

– Ты не будешь скакать, – заорала мама на Мэри Элис, – ты – не лошадь. Ты – маленькая девочка, и с этого момента будешь вести себя как маленькая девочка, или пойдешь в свою комнату!

Мы все были в шоке, потому что моя мать никогда не орала, даже когда я собиралась стать космонавтом-курсантом. Тем более, она никогда не делала замечаний по поводу лошадиного поведения.

Наконец настала минута благодатной тишины, а затем Мэри Элис начала реветь. Её глаза плотно сжались, рот широко открылся, лицо покраснело и пошло пятнами, и слёзы потекли по щекам, капая на рубашку.

– Господи Иисусе, – сказал мой отец. – Кто-нибудь сделайте что-нибудь.

– Эй, малыш, – обратился Дизель к Мэри Элис, – а что ты хочешь на Рождество в этом году?

Мэри Элис пыталась перестать плакать, но её дыхание перешло в икоту. Она смахнула слёзы с лица и вытерла нос тыльной стороной ладони:

– Я ничего не хочу на Рождество. Я ненавижу Рождество. Рождество – какашка!

– Должно же быть что-то, чего ты хочешь, – сказала Бабушка.

Мэри Элис третировала свою еду, ковыряя вилкой в тарелке:

– Нет ничего. И я знаю, что Санта Клауса не существует, он – просто большая жирная фальшивка.

Ни у кого не было адекватного ответа, девчонка застала нас врасплох. Санта Клауса не существует? Как-то жутковато, не правда ли?

Наконец-то Дизель наклонился вперед и посмотрел через стол на Мэри Элис:

– Давай я расскажу тебе, как я это вижу, Мэри Элис. Я не могу наверняка сказать, существует ли, на самом деле Санта Клаус ли нет, но я думаю, что забавно хотя бы притвориться, что веришь. Правда в том, у всех нас есть выбор верить в то, во что хотим.

– А я думаю, что ты тоже – какашка! – сказала Мэри Элис Дизелю.

Дизель обнял меня за плечо, и его теплое дыхание коснулось моего уха:

– Ты правильно сделала, что выбрала хомяка, – подытожил он.

Валери возвратилась в столовую как раз к десерту:

– Это – аллергия, – сказала она, – я думаю, у меня непереносимость лактозы.

– Как же досадно, дорогая! – сказала Бабуля Мазур. – Ведь у нас двухслойный ананасовый пирог с взбитыми сливками на десерт.

Капли пота появились на верхней губе и лбу Валери, и она снова побежала наверх.

– Что характерно, – продолжала бабуля, – она никогда не страдала непереносимостью лактозы раньше. Должно быть, подхватила в Калифорнии.

– Я за печеньем, – сказала мама и пошла на кухню.

Я последовала за ней и застукала, как она залпом опрокинула стакан виски. Она подскочила, когда увидела меня:

– Ты меня напугала!

– Я пришла помочь с печеньем.

– Я только маленький глоточек, – маму передёрнуло, – Рождество ведь.

– Скорее всего, Валери не беременна, – сказала я.

Мама осушила ещё стаканчик, перекрестилась, и вернулась в столовую с печеньем.

– Так-так, – Бабуля Мазур повернулась к Альберту, – а вы дома печёте Рождественское печенье? А ёлка у вас есть?

– Вообще-то ёлки у нас нет, – ответил Клаун, – мы евреи.

Все прекратили жевать, даже мой отец.

– Ты не похож на еврея, – сказала Бабушка, – потому что не носишь ермолку.

Клаун закатил глаза вверх, как будто ища пропавшую ермолку, но так и не нашелся что ответить, вероятно, ещё не весь кислород поступил в его мозг после обморока.

– Как же здоровско! – воскликнула Бабуля. – Если ты женишься на Валери, мы сможем праздновать некоторые еврейские праздники. И мы можем получить набор подсвечников. Я всегда хотела такой. Вот это да! Подождите, я ещё расскажу девочкам в салоне красоты, что у нас будет еврей в семье, они все обзавидуются.

Мой отец по-прежнему сидел в задумчивости. Его дочь могла выйти замуж за еврейского парня. С его точки зрения это было не очень радостное событие. Он ничего не имел против евреев, но все же, может быть малюсенький-почти-несуществующий-шанс того, что Клаун был итальянцем. В схеме мироздания моего отца сначала были итальянцы, а уж затем – остальная часть мира:

– У тебя случайно нет итальянских корней? – наконец спросил папа Альберта.

– Мои бабушка и дедушка немцы, – сказал Клаун.

Мой отец тяжело вздохнул и снова вернулся к лазанье. Еще один урод в семье.

Мама побледнела. Мало того что ее дочери не ходят в церковь, появление некатолических внуков была сравнима с ядерной катастрофой:

– По-моему нужно принести ещё печенья, – сказала мама и вышла из-за стола.

Ещё одно "печенье" и мама потеряет сознание прямо на кухонном полу.

В девять часов Энджи и Мэри Элис отправили в постель. Моя бабушка была где-то со своим ухажёром, а мама с папой смотрели телевизор. Альберт Клаун и Валери обсуждали что-то на кухне. А Дизель и я стояли на тротуаре возле CRV. Было холодно и наше дыхание превращалось в морозные облачка.

– И что теперь? Всё, валишь обратно.

– Не сегодня ночью. Не удалось достать билет.

Мои брови взлетели верх.

– Я шучу, – сказал он. Боже, ты такая доверчивая!

Видимо так и оно и есть.

– Ладно, я получила море удовольствия, – сказала я, – но мне нужно идти.

– Конечно. Увидимся.

Я села в машину, завела двигатель и рванула с места. Когда доехала до угла оглянулась назад: Дизель все ещё стоял там, где я его оставила. Я объехала квартал вокруг, и вернулась к дому родителей, тротуар был пуст. Дизель исчез без следа.

Он не появился внезапно в моей машине, когда я была на полпути домой. Он не появился в лифте. Его не было в моей кухне, спальне или ванной.

Я бросила кусок сливочного печенья в клетку хомяка и смотрела, как Рекс выпрыгнул из колеса и заторопился к печеньке:

– Мы избавились от пришельца – успокоила я Рекса,– отлично, не правда ли?

Думаю, если ты – хомяк и живешь в стеклянной клетке, тебя не особо заботят инопланетяне на кухне. А вот если ты – женщина, да ещё одна в квартире: пришельцы чертовски пугают. За исключением Дизеля. Дизель вызывал неудобство и замешательство, но как бы я не хотела это признавать: он также был раздражающе симпатичен. Страх давно низко упал в моем списке:

– И так, – снова заговорила я с Рексом, – почему ты думаешь, я перестала бояться Дизеля? Наверное, это какая-то инопланетная магия, да? – Рекс набивал щечки печеньем.

– И раз уж мы ведем эту дискуссию, – продолжала я, – хочу тебя заверить, Рекс, что не забыла о Рождестве. Я знаю, что осталось всего четыре дня, но я делала печенье сегодня. А это ведь хорошее начало? – Правда, в моей квартире не было и следа Рождества. В поле зрения не попадали красные банты или гирлянды, плюс, я никому не купила подарков.

– Как так произошло? – спросила я хомяка. – Казалось только вчера, что до Рождества еще месяцы и месяцы.

Я открыла глаза и вскрикнула. Дизель стоял рядом с моей кроватью, глядя на меня сверху вниз. Я схватила простыню и натянула её до подбородка.

– Что? Как? – спросила я.

Он вручил мне огромный стакан кофе:

– Разве мы не проходили это вчера?

– Я думала, ты ушел.

– Да, но я вернулся. А теперь та часть, где ты говоришь: «Доброе утро, приятно снова видеть тебя, спасибо за кофе».

Я сорвала пластмассовую крышку и исследовала кофе. Он был похож на кофе. И запах был как у кофе.

– Какого хрена? – обиделся он. – Это ж просто кофе.

– Девушке не помешает быть осторожной.

Дизель отобрал кофе и выпил его.

– Проснись и пой, красавица. У нас куча дел. Нам нужно найти Сэнди Клауса.

– Я знаю, почему я должна найти Сэнди Клауса. Я не знаю, почему ты должен его искать…

– Просто, будучи хорошим парнем, я решил вернуться и выручить тебя. Ты собираешься вставать или нет?

– Я не встану, пока ты здесь торчишь, в душ я тоже не могу пойти, так что уходи и жди меня в холле.

Он покачал головой:

– Ты так недоверчива.

– Вон!

Я подождала, пока не услышала, как входная дверь открылась и закрылась, затем выскользнула из постели и прокралась к гостиной. Пусто. Я прошлёпала босиком к двери, открыла её и выглянула в щель. Дизель, скрестив руки на груди, со скучающим видом прислонился к противоположной стене.

– Просто проверяю, – сказал я, – ты же не ворвёшься ко мне в ванную, когда я буду там?

– Нет.

– Обещаешь?

– Милая, я не гоняюсь за острыми ощущениями.

Я закрыла дверь на замок, бросилась в ванную, приняла самый быстрый душ в истории Пламов, помчалась назад в спальню и одела свою обычную униформу: джинсы, ботинки и футболку. Я налила воды Рексу и дала ему хомячьи вкусняшки: изюм и кукурузную соломку на завтрак. Он вылетел из своей суповой тарелки, которая служила ему домиком, набил щеки изюмом с кукурузой и вернулся в тарелку.

Блестящая идея посетила меня в душе. Я знала парня, который мог бы помочь мне найти Клауса. Его звали Рэнди Бриггс. Бриггс не был эльфом, зато был «метр в кепке» ростом. Может этого будет достаточно.

Я пролистала адресную книгу и нашла номер телефона Бриггса. Он был компьютерщиком и обычно работал дома. И обычно ему нужны были деньги.

– Эй, – сказала я ему в трубку. – Есть работка для тебя. Мне нужен эльф под прикрытием.

– Я не эльф.

– Да, но ты коротышка.

– О! Господи! – воскликнул Бриггс и повесил трубку.

Вероятно, лучше всего поговорить с Бриггсом лично. К сожалению, передо мной стояла дилемма. Я думала, что Дизель мог бы уйти, если бы я никогда не открыла дверь и не впустила бы его. Проблема: выйти нужно мне.

Я открыла дверь и посмотрела на Дизеля.

– Да-с, я все ещё здесь, – сказал он.

– Мне кое-куда нужно поехать.

– Кроме шуток.

– Одной.

– Моя сверхъестественная сила, не так ли? Она все еще волнует тебя?

– Гм...

Он положил руки мне на плечи:

– Держу пари, ты думаешь, что Человек-паук – настоящий милый парень и что было бы круто дружить с ним.

– Возможно...

– Вот поэтому просто представь, что я – Человек-паук.

Я скептически посмотрела на него:

– Ты – Человек-паук?

– Нет. Он намного ниже.

Я схватила свою сумку, ключи, натянула куртку на флисовой подкладке, заперла дверь и спустилась на автостоянку.

Дизель шел четко позади меня:

– Мы можем взять мою машину, – сказал он.

– У тебя есть тачка?

Есть. Черный Ягуар, припаркованный на стоянке у черного входа в мой дом. Дизель пикнул пультом и Ягуар открылся.

– Ничего себе, – сказала я, – а ты хорош для пришельца.

– Я не пришелец.

– Ага, продолжай это утверждать, но я не знаю, как тебя ещё называть.

– Называй меня просто – Дизель.

Я нырнула на пассажирское место и пристегнулась:

– Она же украдена, да?

Дизель, посмотрел на меня и улыбнулся. Чёрт.

Мы собирались в район Гранд, где находился жил массив «Трилистник». Приблизительно миля отсюда до Гамильтона.

Жилой дом многим походил на мой, построенный квадратом из красного кирпича, строго утилитарный. Три этажа. Парадный и черный вход. Автостоянка рядом.

Рэнди Бриггс жил на втором этаже. Мы познакомились недавно на профессиональной почве. Он был обвинён в перевозке и сокрытии оружия и не появился в суде. Я еле дотащила его пинками и криками. Но обвинение оказалось сфальсифицированным, и Бриггс, в конечном счете, был освобождён без штрафа.

– И зачем мы это делаем? – спросил Дизель, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

– В газете есть объявление, где требуются мастера игрушек. Когда я позвонила им и спросила о Сэнди Клаусе, меня разъединили.

– И, по-твоему, это указывает на то, что Клаус – часть игрушечного предприятия.

– Я думаю, что это подозрительно и требует дальнейшего расследования. Хочу попросить знакомого парня, помочь мне проникнуть в корпорацию.

– Он что, тоже – игрушечный мастер?

– Нет. У него есть другие таланты.

Мы были на лестничной клетке, когда внезапно погрузились в полную темноту. Дизель шагнул ближе ко мне и, защищая, положил руку на мою талию.

– Внезапные отключения, – вспомнила я, – Морелли говорил, что они происходят по всему Трентону.

– Отлично, – сказал Дизель. – Как раз то, что мне надо. Внезапные отключения.