Текст книги "Разоблаченный любовник"
Автор книги: Дж. Уорд
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 10
Когда наступил рассвет и стальные жалюзи опустились по периметру бильярдной комнаты, Вишес впился в бутерброд с ростбифом от Эрби. На вкус он был не лучше телефонной книги, но не по вине ингредиентов.
Услышав мягкий стук шаров, он поднял взгляд. Бэт, королева, оттолкнулась от стола.
– Отличный удар, – сказал Рейдж, прислонившись к стене.
– Тщательные тренировки. – Она обошла вокруг стола, выискивая следующую мишень. Когда она наклонилась вниз и подперла кий левой рукой, королевский рубин сверкнул на ее среднем пальце.
Ви вытер губы бумажной салфеткой.
– Она снова тебя сделает, Голливуд.
– Наверное.
Но ей не дали шанса. Роф прошел через дверной проем, и явно в плохом настроении. Его длинные черные волосы, которые сейчас достигали покрытой кожей задницы, развивались за ним, а затем улеглись спине.
Бэт опустила кий.
– Как Джон?
– Черт его знает. – Роф подошел и поцеловал ее в губы, а потом – по разным сторонам шеи, прямо в вены. – Он не едет к Хэйверсу. Отказывается вообще приближаться к клинике. Парень сейчас спит, как убитый, в кабинете Тора.
– И что вызвало приступ на этот раз?
– Зед вел занятие по взрывчаткам. Парня заклинило, и он свалился на пол. Как в тот раз, когда он увидел тебя.
Бэт обхватила талию Рофа руками, прижимаясь к телу своего хеллрена. Их черные волосы перемешались – его прямые и ее волнистые. Господи, волосы Рофа сейчас стали такими длинными. Но фишка в том, что Бэт они очень нравились, и поэтому он отрастил их для нее.
Ви снова вытер рот. Странно, как мужчины могут вытворять такое?
Бэт покачала головой.
– Я хочу, чтобы Джон жил с нами в доме. Спать в том кресле, оставаться в том кабинете… Он столько времени проводит в одиночестве, плохо питается. К тому же Мэри говорит, что он вообще не обсуждает случившееся с Тором и Велси. Он просто отказывается раскрыться.
– Мне плевать, о чем он говорит, главное, что к врачу ходит. – Солнечные очки Рофа повернулись к Ви. – И как наш другой пациент? Господи, похоже, нам нужен домашний доктор.
Ви потянулся к пакету с Эрби, и вытащил оттуда бутерброд номер два.
– Коп выздоравливает. Думаю, его выпишут через день или коло того.
– Я хочу знать, что за фигню с ним сотворили. Дева-Летописица ничего не сказала мне насчет этого. Молчит, как статуя.
– Я начал вчера поиски. С Хроник – то есть, с восемнадцати томов вампирской истории, на Древнем языке. Вот вам и фотообои. Чертовы штуки читать так же интересно, как и прайс-лист магазина бытовой техники. – Если ничего не найду, то можно проверить еще несколько источников. Сборники устных преданий, которые переписали, что-то типа этого. Это невероятно, что за двадцать тысяч лет на этой планете не происходило ничего подобного. Я собираюсь посвятить этому весь день. – Потому что заснуть, он, как обычно, не сможет. Прошло уже больше недели с его последнего сна, и не было причины думать, что этот день будет чем-то отличаться.
Мать вашу… восьмидневный недосып не шел на пользу его мозговой деятельности. В отсутствие регулярного сна, психозы могли легко укорениться и замкнуть контакты. Удивительно, что это до сих пор не произошло.
– Ви? – спросил Роф.
– Прости? Что?
– Ты в порядке?
Вишес откусил бутерброд и начал жевать.
– Да, в норме. Порядок.
Когда каких-то двенадцать часов спустя, наступила ночь, Вэн остановил свой грузовик на милой, опрятной улочке.
Ему не нравилось положение дел.
Дом по другую сторону густого газона на первый взгляд не вызывал подозрений, просто еще один дом в колониальном стиле, как и в любом другом районе. Проблема была в количестве машин, припаркованных на обочине. Четыре.
Ему сказали, что он встретится с Ксавье один на один.
Вэн изучал дом изнутри своего грузовика. Шторы были опущены. Всего два огня изнутри. Фонарь на крыльце не горел.
Но на кону много чего стояло. Сказать «да» этому придурку значило, что он мог забросить работу на стройке, сокращая износ своего тела. И сейчас он мог зарабатывать вдвое больше, и отложить немного на черный день, когда больше не сможет драться.
Выйдя из машины, он направился к переднему крыльцу. Выполненная из плюща надпись, «Добро пожаловать», под его ногами, ужасала.
Дверь открылась прежде, чем он нажал на звонок. На другой стороне стоял Ксавье, огромный и полностью бесцветный.
– Опаздываешь.
– Ты сказал, что мы встречаемся наедине.
– Боишься, что не справишься с компанией?
– Зависит от того, какая именно компания.
Ксавье отошел вправо.
– Почему бы тебе не зайти и не выяснить?
Вэн остался на коврике.
– К твоему сведению, я сообщил брату, что направляюсь сюда. Адрес и все такое.
– Которому из братьев, старшему или младшему? – Ксавье улыбнулся, когда Вэн сузил глаза. – Да, мы знаем о них. Как ты сказал, адреса и все такое.
Вэн засунул руку в карман парки. Девятимиллиметровый скользнул в его руку, будто нашел дом родной.
Деньги, подумай о деньгах.
Спустя секунду он выдал:
– Мы прекращаем или продолжаем болтать?
– Это не я нахожусь не по ту сторону двери, сынок.
Вэн вошел, не спуская с Ксавье глаз. Внутри дома было холодно, будто тепло уходило вниз, или же здание было заброшено. Отсутствие мебели подтвердило последнее.
Вэн напрягся, когда Ксавье запустил руку в задний карман. То, что протянули вперед, тоже в каком-то роде было оружием: 10 идеальных хрустящих стодолларовых купюр.
– И так, мы договорились? – спросил Ксавье.
Вэн посмотрел вокруг. Потом взял деньги и припрятал их.
– Ага.
– Хорошо. Начнем сегодня. – Ксавье повернулся и пошел в заднюю часть дома.
Вэн двинулся следом, оставаясь максимально на стороже. Особенно когда они спустились в подвал и встретили еще шестерых Ксавье, стоявших у подножия лестницы. Мужчины были высокими, бледноволосыми, и пахли, как старухи.
– Похоже, у тебя у самого есть несколько братьев, – сказал Вэн мимоходом.
– Они не братья. И не используй это слово здесь. – Ксавье обвел взглядом мужчин. – Они будут твоими учениками.
Двигаясь сам по себе, но, находясь под присмотром медсестры в защитном костюме, Бутч вернулся в кровать после своего первого душа и бритья. Катетер и капельницу вынули, и он быстро управился с плотным завтраком. Он также проспал, как убитый, одиннадцать из последних двенадцати часов.
Блин… он снова почувствовал себя человеком, и скорость, с которой он восстанавливался, была подарком Божьим, не иначе.
– Вы поправляетесь, сэр.
– Следующая остановка – олимпийские игры. – Он натянул на себя простыни.
Когда медсестра ушла, он посмотрел на Мариссу. Она сидела на койке, которую принесли для нее по его требованию, ее голова склонилась над вышивкой. Она вела себя странно с того момента, как он проснулся час назад, будто хотела что-то сказать, но не могла издать ни звука.
Его взгляд прошелся от ее яркой макушки к изящным рукам, по персиковому платью, расстелившемуся на временной кровати… и снова вернулся к корсажу. Спереди по всей его длине располагались изящные пуговицы. Сотня пуговиц.
Бутч поерзал ногами, возбуждаясь. И обнаружил, что гадает, сколько понадобится времени, чтобы расстегнуть каждую из этих жемчужин.
Его тело пробудилось, кровь прилила к паху, делая его твердым.
Ага, вы только посмотрите. Ему действительно стало лучше.
И, черт, он такой сукин сын.
Он отвернулся от нее и закрыл глаза.
Но проблема была в том, что, закрыв глаза, он видел себя, целующего Мариссу на балконе второго этажа, в особняке Дариуса. О, блин, он помнил все с точностью до мелочей. Они оказались на полу, когда он сломал кресло…
– Бутч?
Он открыл глаза и повернулся. Марисса стояла рядом с ним, их лица были на одном уровне. Он в панике посмотрел вниз, дабы убедиться, что простыни скрывали происходящее между его бедрами.
– Да? – Сказал он так хрипло, что пришлось повторить. Господи, его связки всегда имели шероховатости, голос всю жизнь немного хрипел, но только одна вещь могла сделать его еще более хриплым – мысли о том, чтобы раздеться. Особенно вместе с ней.
Пока ее глаза изучали его лицо, Бутч боялся, что она видела все, самую его сердцевину. Там, где одержимость ею была сильнее всего.
– Марисса, я думаю, тебе сейчас стоит поспать. Ну, знаешь, отдых и все такое.
– Вишес сказал, что ты приходил повидать меня. После ранения Рофа.
Бутч зажмурил глаза. Первой мыслью было желание оторвать свою жалкую задницу от кровати, найти напарника и врезать ему. Мать твою, Ви…
– Мне не сообщили, – сказала она. Когда он посмотрел на нее и нахмурился, она покачала головой. – Я не знала, что ты приходил, пока Вишес не сказал мне прошлой ночью. С кем ты встретился, когда пришел? Что случилось?
Она не знала?
– Я, а… доджен открыл дверь. Она сходила наверх и сказала мне, что ты не принимаешь, и что ты перезвонишь. Когда ты не позвонила… Я не собирался преследовать тебя или что-то в этом роде.
Хм, окей… он преследовал ее чуток. Она просто об этом не знала, спасибо Господу. Если, конечно, Ви, гребаная болтушка, не рассказал ей и об этом. Ублюдок.
– Бутч, я болела, мне нужно было время, чтобы восстановиться. Но я хотела увидеть тебя. Вот почему я просила тебя навестить меня, когда мы столкнулись в декабре. Ты сказал «нет», и я решила… что ты потерял интерес.
Она хотела увидеть его? Она это точно сказала?
– Бутч, я хотела увидеть тебя.
Ага, сказала. Дважды.
Хм, сейчас… он прямо воспрял духом.
– Черт, – выдохнул Бутч, встречаясь с ней взглядом. – Тебе известно, сколько раз я проезжал мимо твоего дома?
– Правда?
– Почти каждую ночь. Я был жалок. – Черт, он все еще жалок.
– Но ты хотел, чтобы я убралась из этой палаты. Ты разозлился, увидев меня здесь.
– Я взбесилс…эээ, разозлился из-за того, что ты не одела костюм. Подумал, что тебя заставили прийти сюда. – Он потянулся дрожащей рукой к ее локону. Боже, он был таким мягким. – Вишес может быть очень убедительным. И я не хотел твоего сострадания или жалости, чтобы ты оказалась там, где не хотела находиться.
– Я хотела быть здесь. Я хочу быть здесь. – Она взяла его руку и сжала.
Последовало «О-мой-Бог-это-должно-быть-Рождество» молчание, и Бутч попытался упорядочить последние шесть месяцев, нагнать реальность, которую он как-то упустил. Он хотел ее. Она хотела его. Правда ли это?
Кажется правдой. Как хорошо. Как…
Он позволил вылететь необдуманным, отчаянным словам:
– Я неравнодушен к тебе, Марисса. Чертовск… да, на самом деле. К тебе.
Ее бледно-голубые глаза увлажнились.
– Я… тоже. К тебе.
Бутч не собирался делать резких движений. В одно мгновенье они были разделены воздухом. В следующее – он прикоснулся к ней губами. Она открыла от удивления рот, и он отодвинулся.
– Извини…
– Нет… я… я просто не ожидала, – сказала она, смотря на его губы. – Я хочу, чтобы ты…
– Хорошо. – Он наклонил голову и коснулся ее губ. – Подойди ближе.
Потянув за руку, он опустил ее на кровать, а затем перевернул так, чтобы она оказалась сверху. Она весила чуть больше теплого воздуха, и ему это нравилось, особенно когда его окружили ее светлые волосы. Положив обе руки на ее лицо, он посмотрел на нее.
Когда ее губы раскрылись в нежной улыбке для него одного, он заметил кончики клыков. О, Господи, ему нужно в нее войти, проникнуть, и он приподнялся, следуя за языком. Она застонала, когда Бутч облизал ее губы, а потом они страстно целовались, его руки зарылись в ее волосы, поглаживая затылок. Он раздвинул ноги, и тело Мариссы устроилось между ними, увеличивая давление там, где он и так был твердым, плотным и горячим.
Из ниоткуда в голове возник вопрос, который он не имел права задавать; этот вопрос сбил его дыхание, лишил ритма. Он отстранился от нее.
– Бутч, что такое?
Он обвел ее губы большим пальцем, гадая, был ли у нее мужчина. Взяла ли она любовника в те девять месяцев с их последнего поцелуя? Может, больше чем одного?
– Бутч?
– Ничего, – ответил Бутч, хотя яростное собственническое чувство вцепилось в его грудь.
Он снова взял ее рот. Сейчас он целовал ее с чувством собственника, на которое не имел права. Пройдясь одной рукой от ее затылка, он прижал ее к своей эрекции. Бутч чувствовал настойчивую потребность предъявить на нее свои права, чтобы каждый мужчина знал, чья это женщина. И это было полным бредом.
Внезапно Марисса дернулась назад. Понюхав воздух, она, казалось, озадачилась.
– Человеческие мужчины связываются?
– А… эмоционально – да.
– Нет… связываются. – Она уткнулась головой в его шею, вдохнула и начала тереться носом о его кожу.
Он обхватил ее бедра, гадая, как далеко все это зайдет. Он не был уверен, что ему хватит сил для секса, несмотря на то, что был полностью возбужден. И он не хотел ничем злоупотреблять. Но, Господь всемогущий, он так хотел ее.
– Мне нравится, как ты пахнешь, Бутч.
– Наверное, это мыло. – Ее клыки коснулись шеи, и он простонал:
– О, черт… не… останавливайся…
Глава 11
Вишес вошел в клинику и сразу направился в карантинную палату. Никто на посту медицинского персонала не удостоверился в его праве на вход, и, когда он шел по коридору, сотрудники больницы уносил ноги с его пути.
Умно. Он был тяжело вооружен и чертовски раздражен.
День прошел безрезультатно. В хрониках он не нашел ничего, касающегося произошедшего с Бутчем. Так же, как и в Устной Истории. И что еще хуже, он чувствовал, что в будущем в человеческих жизнях произойдут изменения, но не мог увидеть ничего из того, что предсказывали его инстинкты. Он словно смотрел пьесу с опущенным занавесом: изредка видел, как шевелились шторы от прикосновений с обратной стороны, слышал невнятные голоса, замечал просветы сквозь бахрому из кисточек. Но не знал ничего конкретного, а серое вещество отказывало.
Он прошагал мимо лаборатории Хэйверса, прямо к служебному помещению. Пройдя через потайную дверь, он вошел в пустую приемную. Компьютеры и мониторы несли караул в одиночестве.
Ви остановился, как вкопанный.
На ближайшем к нему светящемся экране, он увидел Мариссу, лежащую на Бутче. Руки копа обвились вокруг нее, его голые колени были широко раздвинуты, вмещая ее тело, и пара волнообразно двигалась друг на друге. Ви не мог видеть лиц, но было очевидно, что их губы были соединены, а языки – переплетены.
Ви потер подбородок, смутно осознавая, что его кожа под одеждой становилась все горячее. Черт… возьми… ладонь Бутча медленно поднималась вверх по спине Мариссы, зарываясь в пышную копну ее светлых волос, лаская шею.
Парень был полностью возбужден, но так нежен с ней. Так ласков.
Ви подумал о сексе, что был у него в ночь похищения Бутча. Ничего нежного. Что было важно для обеих участвующих сторон.
Бутч приподнялся и перевернул Мариссу, пытаясь взобраться на нее. Его больничная сорочка распахнулась, завязки порвались, открывая накачанную спину и сильные бедра. Татуировка на копчике изогнулась, когда он послал свои бедра вперед, сквозь юбки, пытаясь найти приют. Пока он двигал своей, без сомнения, очень твердой эрекцией, длинные изящные ладони Мариссы ласкали его и впивались в голые ягодицы.
Когда она вонзила в него ногти, Бутч приподнял голову, определенно издав стон.
Господи, Ви почти что услышал его… Даа… он слышал стон. И прямо из ниоткуда, его пронзило тревожное чувство. Дерьмо. Чего конкретно он хотел в этом сценарии?
Голова Бутча вновь уткнулась в шею Мариссы, его бедра начали подниматься, опускаться и снова подниматься. Его позвоночник извивался, плечи напрягались и расслаблялись, когда он подобрал ритм, что заставило Ви заморгать. А потом и вовсе замереть.
Марисса изогнулась, ее спина приподнялась, а губы раскрылись. Боже, как она выглядела под своим мужчиной: волосы разметались по подушкам, несколько прядей обвились вокруг широкого бицепса Бутча. В своей страсти, в ярком персиковом платье, она была, словно утренняя заря, восход солнца, обещание теплоты, и Бутч нежился в том, к чему посчастливилось прикоснуться.
Дверь в приемную распахнулась, и Ви резко обернулся, прикрывая собой монитор.
Хэйверс положил медкарту Бутча на полку и потянулся к защитному костюму.
– Добрый вечер, сэр. Вы снова пришли его исцелять, не так ли?
– Ага… – Голос Ви сорвался, и он прочистил горло. – Но сейчас не лучшее время.
Хэйверс замер с костюмом в руках.
– Он спит?
Ничего подобного.
– Да. Так что мы с тобой сейчас оставим его в покое.
Брови доктора буквально взлетели за его очками в толстой оправе.
– Прошу прощения?
Ви взял карту, всучил ее доктору, затем схватил костюм и повесил на место.
– Позже, док.
– Мне… мне нужно сделать осмотр. Я думаю, что он уже может ехать домой…
– Прекрасно. Но сейчас мы уходим.
Хэйверс открыл рот, чтобы возразить, но Ви надоели препирания. Сжав руку на плече доктора, Ви посмотрел в глаза мужчины и приказал ему согласиться.
– Да… – прошептал Хэйверс. – Позже. З-завтра?
– Да, завтра подойдет.
Выталкивая брата Мариссы обратно в коридор, все, о чем он мог думать, это изображение на экране. Он не должен был смотреть.
Он не должен был… хотеть.
Марисса была в огне.
Бутч… Боже мой, Бутч. Он был такой тяжелый, возвышающийся над ней, и большой, такой большой, что ее ноги широко раздвинулись, пытаясь вместить его. Его движения… ритм его бедер сводил ее с ума.
Прервав, наконец, поцелуй, он тяжело дышал, его карие глаза были полны сексуального голода, мужского обладания. Наверное, она должна быть потрясенной, ведь она понятия не имеет, что происходит. Но вместо этого, Марисса чувствовала себя всемогущей.
Когда молчание затянулось, она произнесла:
– Бутч? – Хотя не была уверена, чего она просила.
– О… Боже, детка. – Легким касанием его рука прошлась от ее шеи к ключице. Он остановился, когда добрался до края платья, ясно спрашивая разрешения его снять.
Это быстро остудило ее пыл. Ее грудь была достаточно средней, не то, чтобы она могла сравнить с другими женщинами. Она могла вынести отвращение мужчин ее вида, когда они смотрели на нее, но не на лице Бутча, особенно, если она разденется. Мариссе было сложно сносить это отвращение, исходящее от ничего не значащих для нее мужчин, даже полностью одетой.
– Все в порядке, – произнес Бутч, убирая руку. – Я не хочу на тебя давить.
Он легко поцеловал ее и скатился, ложась на спину и натягивая простынь на бедра. Он прикрыл глаза предплечьем, грудь поднималась и опускалась, как после пробежки.
Марисса взглянула вниз на корсаж и обнаружила, что так сильно сжала материал, что костяшки пальцев побелели.
– Бутч?
Опустив руку, он повернулся на подушке. Местами его лицо все еще было опухшим, один глаз – до сих пор черно-синий. Она заметила, что его нос был сломан, причем давно. И все равно, для нее он был прекрасен.
– Что, детка?
– У тебя… у тебя было много любовниц?
Он нахмурился. Вдохнул. Похоже, не хотел отвечать.
– Да. Да, много.
Легкие Мариссы сжались, когда она представила, как он целует других женщин, раздевает их, спит с ними. Он могла поспорить, что большинство его любовниц не были неуклюжими девственницами.
Боже, ее сейчас стошнит.
– Еще одна причина, по которой мы должны остановиться, – сказал он.
– В смысле?
– Я говорю, что если это зайти далеко, мне понадобится презерватив.
Хм, по крайней мере, она знала, что это такое.
– Но почему? Я не способна к зачатию.
Длинная пауза не внушала доверия. И то, как он выругался сквозь зубы.
– Я не всегда был осторожен.
– С чем?
– С сексом. У меня было… много секса с женщинами, возможно, не чистыми. И я занимался им без защиты. – Он покраснел, словно стыдясь себя, краска поднялась по шее и ударила в лицо. – Так что, да, с тобой мне нужен презерватив. Я понятия не имею, чем болен.
– Но почему ты не заботился о себе?
– Просто было плев… – эээ, да… – Он потянулся и взял прядь ее волос. Поднес ее к губам и, поцеловав, прошептал: – Сейчас я хочу быть долбанным девственником.
– Я не могу подцепить человеческие вирусы.
– Я был не только с людьми, Марисса.
Она вся застыла. Почему-то, когда это касалось женщин его вида, людей, это задевало ее иначе. Но с другой вампиршей?
– Кто? – спросила она сквозь зубы.
– Не думаю, что ты ее знаешь. – Он отпустил локон, и прикрыл глаза рукой. – Боже, жаль, что я не могу изменить это. Изменить множество вещей.
О… Господи.
– Это произошло недавно, так?
– Да.
– Ты… любишь ее?
Он нахмурился и посмотрел на нее.
– Господи, нет. Я ведь даже не знаю ее – о, черт, звучит еще хуже, не так ли?
– Ты взял ее в свою постель? Спал с ней после? – Какого черта она все это спрашивает? Будто втыкает столовый нож прямо в рану.
– Нет, это было в клубе.
Что-то, похожее на шок, пробежало по ее лицу, и он снова выругался.
– Марисса, моя жизнь – не прекрасна. То, каким ты меня знаешь, зависающим с Братством, одетым в модные шмотки… я не жил так раньше. И это не то, кем я являюсь сейчас.
– Тогда кто ты?
– Не тот, кого ты знала раньше. Даже будь я вампиром, наши дороги никогда бы не пересеклись. Я из синих воротничков. – Поймав ее непонимающий взгляд, он добавил: – Низший класс.
Его тон был спокоен, словно он рассуждал о весе или росте.
– Я не думаю о тебе, как о низшем классе, Бутч.
– Как я сказал, ты плохо меня знаешь.
– Когда я лежу так близко к тебе, вдыхаю твой запах, слышу твой голос, я знаю все, что должна. – Она оглядела его. – Ты – мужчина, с которым я хочу быть связанной. Вот кто ты.
Его кожа тот час же испустила тяжелый, пряный аромат, который вампиры называют связующим запахом. Глубоко втянув воздух, она нашла силы для ответа.
Трясущимися пальцами она приступила к маленькой пуговице на корсаже.
Он взял обе ее руки своей.
– Не заставляй себя, Марисса. Есть вещи, которые я хочу от тебя, но я не тороплюсь.
– Но я хочу. Я хочу быть с тобой. – Она оттолкнула его и начала расстегивать пуговицы, но не зашла недалеко, потому что слишком сильно дрожала. – Похоже, это придется сделать тебе.
Его дыхание перешло в эротичное шипение.
– Ты уверена?
– Да.
Когда он заколебался, она кивнула на корсаж.
– Пожалуйста. Сними его с меня.
Неторопливо, шаг за шагом, он расстегнул каждую из жемчужных пуговиц уверенными движениями израненных пальцев. Платье постепенно раскрывалось, без корсета под низом, ее обнаженная кожа открылась в V-образном вырезе.
Когда он расстегнул последнюю пуговку, все ее тело задрожало.
– Марисса, ты волнуешься из-за этого.
– Я просто… ни один мужчина не видел меня раньше.
Бутч застыл.
– Ты все еще…
– Нетронута. – Произнесла она, ненавидя само это слово.
Сейчас задрожало уже его тело, и тяжелый аромат стал еще сильнее.
– Это не имело бы значение, если бы ты не была нетронутой. Я хочу, чтобы ты знала это.
Она слегка улыбнулась.
– Я знаю. А сейчас ты… – Когда его руки поднялись, она прошептала: – Просто будь нежен, хорошо?
Бутч нахмурился.
– Мне понравится то, что я увижу, ведь это ты. – Когда она не посмотрела ему в глаза, он наклонился вперед. – Марисса, для меня ты так прекрасна.
Она не могла больше ждать, и, схватив корсаж, обнажила грудь. Закрывая глаза, она обнаружила, что не может дышать.
– Марисса. Ты прекрасна.
Собравшись с духом, она подняла веки. Но он не смотрел на то, что она обнажила.
– Но ты еще не посмотрел на меня, так?
– Мне это не нужно.
Слезы собрались в уголках ее глаз.
– Пожалуйста… просто взгляни.
Его взгляд скользнул ниже, и он резко вдохнул сквозь зубы, в комнате раздалось шипение. Черт, она знала, что там что-то не в порядке.
– Господи, ты совершенство. – Он облизнул нижнюю губу. – Можно прикоснуться к тебе?
Ошеломленная, она кивнула, приподняв подбородок, и его рука проскользнула под корсаж, поглаживая ребра, лаская груди, легко, словно дыхание. Ощутив прикосновение, она заволновалась, но вскоре успокоилась. Пока он не потер сосок большим пальцем.
Марисса инстинктивно выгнулась.
– Ты такая… идеальная, – сказал он хриплым голосом. – Ты ослепляешь меня.
Бутч склонил голову, коснулся губами кожи на грудной клетке, прокладывая дорожку из поцелуев к ее груди. Ее сосок съежился, напрягся для… да, для его рта. О… Боже, да… его рот.
Он смотрел в ее глаза, когда захватил кончик ее груди и втянул между губ. Он пососал его мгновение, потом отпустил и подул на блестящую вершину. Марисса почувствовала тепло, зарождающееся между ног.
– Ты как? – спросил он. – Нормально?
– Я не знала…что они так чувствительны.
– Не знала? – Он слегка задел сосок губами. – Конечно, ты уже касалась этого чудесного местечка? Нет? Никогда?
Она не могла четко думать.
– Женщины моего класса… нас учили, что мы не должны… делать таких вещей. Если мы не с супругом и даже тогда…
Боже, о чем они говорят?
– О… хорошо, ведь я здесь, не так ли? – Показался его язык и лизнул сосок. – Да, я здесь. Так что дай мне свою руку, Марисса. – Когда она подала руку, Бутч поцеловал ладонь. – Позволь показать тебе, каково совершенство.
Он взял ее указательный палец в рот и пососал, потом отпустил его и поднес к съежившемуся соску. Он водил кругами вокруг кончика, касаясь его вместе с ее ладошкой.
Она запрокинула голову назад, продолжая смотреть прямо ему в глаза.
– Это так…
– Мягко и напряженно одновременно, да? – Он приблизил губы, накрывая сосок и кончик пальца, окутывая их мягким, ласкающим теплом. – Хорошо?
– Да… Дева славная в Забвении, да.
Рука опустилась на другую грудь и покрутила сосок, затем помассировала выпуклость ниже. Он был таким большим, возвышаясь над ней, больничный халат соскользнул с его широких плеч, массивные руки напряглись, удерживая его над ее телом. Когда он сменил сторону и приступил к другому соску, его темные волосы, мягкие и шелковистые, коснулись кожи.
Потерявшись в страсти и нарастающем возбуждении, Марисса не заметила, как юбки начали сдвигаться… пока не оказались вокруг ее бедер.
Когда она напряглась, Бутч спросил, оторвавшись от ее груди:
– Ты позволишь мне зайти чуть дальше? Если я поклянусь остановиться, когда ты захочешь?
– М-м… да.
Его ладонь скользнула по обнаженному колену, и она дернулась, но когда он вернулся к ее груди, Марисса забыла о страхе. Медленными, ленивыми кругами его рука поднималась все выше и выше, пока не скользнула ей между бедер.
Внезапно она почувствовала, как что-то выплеснулось из нее. Испуганно сжав бедра, она оттолкнула Бутча.
– Что такое, детка?
Сильно покраснев, она прошептала:
– Я чувствую… странное…
– Где? Здесь внизу? – Он погладил внутреннюю часть бедра.
Когда она кивнула, он улыбнулся лениво и сексуально.
– Серьезно? – Он поцеловал ее, медленно двигаясь. – Хочешь сказать, что это? – Когда она вспыхнула еще больше, его рука продолжила ласки. – Как именно странно?
– Я… – она не могла это вымолвить.
Его рот переместился, прижавшись к ее уху.
– Ты влажная? – Когда она кивнула, в его горле родился глубокий рык. – Влага – это хорошо… влага именно там, где я хочу, чтобы она была.
– Да? Почему?…
Плавным, быстрым движением он коснулся ее трусиков прямо между ногами, и они оба подпрыгнули от этого прикосновения.
– О…Боже, – простонал он, уронив голову на ее плечо. – Ты со мной прямо сейчас. Ты на самом деле со мной, здесь и сейчас.
Его эрекция пульсировала, пока он держал руку на теплой ткани трусиков Мариссы. Он знал, что если отодвинет трусики в сторону, то погрузится прямо в нектар, но не хотел так шокировать ее.
Касаясь пальцами, он тыльной стороной ладони потер вершину ее расщелины, ее наиболее чувствительную часть. Она затаила дыхание, бедра двинулись вперед, следуя его медленному ритму. Это буквально довело его до грани. Силясь сохранить контроль, Бутч передвинул бедра так, чтобы его возбуждение лежало под животом, удерживаемое матрасом.
– Бутч, мне нужно… что-то… я…
– Детка, ты когда-нибудь… – Черт, конечно, она никогда не ласкала себя. Она удивилась, просто потрогав сосок.
– Что?
– Ничего. – Передвинув руку, он погладил ее сквозь трусики, просто лаская пальцами. – Я позабочусь о тебе. Доверься мне, Марисса.
Он целовал ее, посасывая губы, доводя до безумия. А потом скользнул рукой по атласу ее плоти…
– О… черт. – Выдохнул он, надеясь, что она слишком возбуждена, чтобы услышать проклятье.
Она попыталась отпрянуть.
– Что со мной не так?
– Тише, тише. – Бутч удержал Мариссу на месте, обернув свое бедро вокруг ее ног. И только потом забеспокоился, что может кончить… учитывая взрывную пульсацию, пробежавшую по его копью. – Детка, все в порядке. Ты просто…о, Боже, ты там голая. – Он двинул рукой и пальцы скользнули в складки… святые небеса, она была такой мягкой. Такой сладкой. Горячей.
Он затерялся во всей этой влажной плоти, но, сквозь туман в голове, заметил ее смятение.
– У тебя нет волос, – произнес он.
– Это плохо?
Он засмеялся.
– Великолепно. Это возбуждает меня.
Возбуждает? Скорее мучит. Все, чего он желал – это заползти к ней под юбку и ласкать ее, посасывать, поглощать, но это определенно будет чересчур.
Черт, считайте его неандертальцем, но мысль, что он единственный касался ее там, где сейчас находилась его рука, чертовски возбуждала.
– Как ощущения? – спросил он, немного приспособившись.
– Боже… Бутч. – Она неистово выгнулась на кровати, откинув голову назад, и изогнув шею изящной линией.
Его взгляд замкнулся на ее горле, и странный инстинкт осенил его: он хотел укусить ее. И рот открылся, словно приготовившись для укуса.
Выругавшись, он отбросил странный порыв.
– Бутч… я вся горю.
– Я знаю, детка. Я позабочусь об этом. – Захватив грудь ртом, он начал ласкать ее всерьез, подобрав ритм поглаживаний, стараясь остаться снаружи и не напугать ее.
Заведенный, он буквально сотрясался. Трение, ее аромат, прикосновения к ней, все это нарастало в нем, пока он не осознал, что двигается вслед за ней, вдавливая свои бедра в матрас, в темпе движений руки. Он опустил голову на ее грудь, потому что больше не мог ее держать. Он знал, что ему придется остановить этот массаж паха. Нужно уделить внимание Мариссе.
Он посмотрел на нее. Широко раскрытые глаза выражали испуг. Она была уже на грани и начала волноваться.
– Все в порядке, детка, это нормально. – Он не прекращал двигать рукой между ее ног.
– Что со мной происходит?
Коснувшись губами ее уха, он прошептал:
– Ты скоро кончишь. Просто дай себе почувствовать это. Я здесь, я с тобой. Держись за меня.
Ее руки вцепились в его предплечья, ногти впились до крови, и он улыбнулся, думая, что все это слишком идеально.
Ее бедра резко приподнялись.
– Бутч…
– Вот оно. Кончи для меня.
– Я не могу… не могу… – Она замотала головой туда-сюда, попав в ловушку между желаниями тела и тем, что не мог понять разум. Она упустит момент, если он срочно что-нибудь не предпримет.
Даже не думая и не предполагая, что это поможет, он зарылся лицом в ее шею и укусил прямо в яремную вену. И вот к чему это привело. Она выкрикнула его имя и начала содрогаться, бедра дернулись, тело изогнулось по всей длине. С удовольствием, он помог ей вынести толчки оргазма, все время что-то нашептывая – хотя один Бог знал, что он нес.