Текст книги "Разоблаченный любовник"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 9

Этот бледноволосый хрен вернулся, подумал Вэн Дин, посмотрев через проволочное ограждение.

Третью неделю подряд парень приходил на подпольные бои. В противоположность болеющей толпе вокруг ринга, он стоял в стороне, как неоновая вывеска, хотя Вэн не понимал, почему.

Когда ему в бок прилетело колено, он сосредоточился на том, что делал. Замахнувшись кулаком, он выбросил руку вперед, встречая ею лицо противника. Из носа парня вырвалась кровь, приземляясь на мат, прямо перед падением самого тела.

Вэн встал в позу, затем посмотрел на противника, капли его пота стекали на брюхо лежачего. На ринге не было рефери, чтобы остановить Вэна от новых ударов. Никаких правил, запрещающих колотить эту тушу по почкам до тех пор, пока парню не понадобиться диализ на всю оставшуюся жизнь. Еще одна попытка встать с его стороны, и Вэн развяжет себе руки.

Принести смерть голыми руками – вот чего хотела какая-то особая его часть, вот чего она жаждала. Вэн всегда отличался не только от своих противников, но от всех, с кем когда-либо встречался: сердцевина его души была не просто от бойца, но от римского Воина. Он бы хотел жить во времени, когда противника можно было выпотрошить, если он падал перед тобой…. А потом ты мог найти его дом, изнасиловать его жену и убить его детей. И разграбив его шмотье, ты мог сжечь оставшееся дотла.

Но он жил в современном мире. И в последнее время прибавилась еще одна проблема. Тело, содержащее эту особенную сущность, начало стареть. Его просто убивало плечо и колени, хотя он был уверен, что никто об этом не знал, на ринге или за его пределами.

Вытянув свою руку, он услышал щелчок и поморщился. А тем временем толпа вокруг ревела, сотрясая десятифутовую ограду из цепей. Боже, фанаты любили его. Звали его по имени. Хотели видеть его чаще.

Однако, его особенной сущности было наплевать.

Посреди этой мелкой шушеры, он встретил взгляд бледноволосого мужчины. Черт, эти глаза были ненормальны. Пусты. Без единого намека на жизнь. И парень не радовался вместе с остальными.

А черт с ним.

Вэн толкнул противника босой ногой. Парень застонал, но глаз не открыл. Игра окончена.

Около пятидесяти мужчин вокруг ринга зашлись одобрительным криком.

Вэн прошел к краю ограды и перебросил свое двухсот фунтовое тело через него. Он приземлился, и толпа взревела еще сильнее, но расступилась с его дороги. Какой-то парень на прошлой неделе попался на его пути – в итоге бедняга выплевывал зуб.

«Ареной», какой бы она не была, приходилась заброшенная подземная автостоянка, хозяин которой устраивал бои. Дело было темное по определению, а Вэн и его противники, были не более чем, человеческие аналоги бойцовских петухов. Однако, платили хорошо, к тому же не случалось полицейских облав – хотя это всегда было проблемой. Значки центрального отделения вообще не касались крови и ставок, и потому это был клуб с закрытым членством. Вы стучите – от вас избавляются. Буквально. У владельца было шестеро головорезов, держащих все под контролем.

Вэн прошел к счетоводу, забрал свои пять сотен и куртку, а потом направился к грузовику. Футболка от Хэйнс была вся в крови, но его это не волновало. Что его беспокоило – так это ноющие суставы. И левое плечо.

Черт. Казалось, что каждую неделю обслуживание своей особенной сущности стоило ему все больше и больше. Опять же, он только начинал здесь. А тридцать девять – уже старческий возраст для боев.

– Почему ты остановился?

Подойдя к грузовику, Вэн посмотрел через лобовое стекло на стороне водителя. Он не удивился тому, что бледноволосый последовал за ним.

– Я не болтаю с фанатами, старина.

– Я не фанат.

Их взгляды пересеклись сквозь плоскую поверхность стекла.

– Тогда зачем ходишь на все мои бои?

– Потому, что у меня для тебя предложение.

– Не нуждаюсь в менеджере.

– А я не из них.

Вэн посмотрел через плечо. Парень был крупный и держался, как боец, с широкими плечами и расслабленными руками. Огромные лапищи, которые могу сжаться в кулак размером с шар для боулинга.

А, так вот в чем дело.

– Хочешь попасть со мной на ринг, договаривайся об этом там. – Он указал на счетовода.

– Я не за этим.

Вэн развернулся, думая, как его достали эти «Двадцать вопросов».

– Ну и что тебе нужно?

– Ну, для начала, почему ты остановился?

– Он и так валялся.

Раздражение мелькнуло на лице парня.

– Ну и?

– Знаешь что? Ты меня бесить начинаешь.

– Отлично. Я ищу мужчину, подходящего под твое описание.

О, это сужало круг. Солдат регулярного найма с разбитым носом и военной стрижкой. Скукота.

– Полно мужчин, похожих на меня.

Ну, исключая его правую руку.

– Скажи-ка кое-что, – сказал парень. – Тебе удаляли аппендикс?

Вэн сузил глаза и положил ключи от грузовика обратно в карман.

– Врубись, сейчас произойдет одно из двух. Ты сваливаешь, а я сажусь в свою тачку. Либо ты продолжишь болтать, и начинается беспредел. Твой выбор.

Бледный парень подошел ближе. Господи. Он забавно пах. Детской…присыпкой?

– Не запугивай меня, мальчик. – Раздался низкий голос, а тело приготовилось к действию.

Так, так, так… только подумайте. Настоящий соперник.

Вэн придвинул лицо еще ближе.

– Ну, так переходи к своему гребаному вопросу.

– Аппендикс?

– Удален.

Мужчина улыбнулся. Отодвинулся.

– Хочешь поработать?

– Уже есть работа.

– Стройка. И драки с незнакомцами за наличку.

– Честная работа. В обоих случаях. И как давно ты суешь свой нос в мои дела?

– Достаточно. – Парень протянул ладонь. – Джозеф Ксавье.

Вэн проигнорировал руку.

– Не особо хочется с тобой знакомиться, Джо.

– Для тебя – мистер Ксавье, сынок. И уверен, ты не против выслушать предложение.

Вэн наклонил голову.

– Знаешь, что? Я считай, что шлюха. И платят мне всякие дрочилы. Накинешь мне лапу Бэнджи, Джо. И мы посмотрим на твое предложение.

Когда мужчина просто уставился, Вэн ощутил неожиданное чувство страха. Черт, что-то с эти парнем было не так.

Когда парень заговорил, его голос звучал еще ниже.

– Скажи мое имя правильно, сынок.

Черт с ним. За сотку баксов он сотрет десна в кровь даже ради такого чудака.

– Ксавье.

– Мистер Ксавье. – Парень хищно ухмыльнулся, без улыбки, обнажая зубы. – Ну, скажи сынок.

Непонятный импульс заставил рот Вэна раскрыться.

Прежде чем слова слетели с губ, он увидел отчетливое воспоминание о том, как в шестнадцать лет он нырял в Гудзон. Еще в полете, он увидел огромный подводный камень, на который летел, и знал, что не мог изменить направление. Конечно, в его голове что-то замкнуло, будто это столкновение было предопределено. Но это было не так уж и плохо, по крайней мере, не в тот момент. И сразу после удара наступило парящее, приятное, спокойствие, будто его судьба только что свершилась. Инстинктивно он знал, что это ощущение являлось предвестником смерти.

Забавно, сейчас у него возникла такая же бестолковая дезориентация. И чувство, что этот мужчина с белоснежной кожей, был словно сама смерть: неизбежный и предрешенный – и пришедший конкретно за ним.

– Мистер Ксавье, – выдохнул Вэн.

Перед ним возникла стодолларовая купюра, и он, потянувшись, взял ее.

Зная при этом, что выслушает его и без денег.

Несколько часов спустя, Бутч перевернулся набок и первое, что сделал, – посмотрел на Мариссу.

Он обнаружил ее сидящей в углу комнаты за открытой книгой. Однако, глаза ее были не на страницах. Она уставилась на линолеум, обводя длинным, идеальным пальчиком прожилки на нем.

Она выглядела мучительно печальной и такой прекрасной, что его глаза защипало от слез. Боже, одна мысль, что он мог заразить ее или подвергнуть опасности, заставляла его хотеть перерезать себе горло.

– Я бы хотел, чтобы ты вообще сюда не приходила, – прохрипел он. Она вздрогнула, и он подумал о том, как подобрал слова. – Я имею в виду…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Голос стал жестче. – Ты голоден?

– Да. – Он попытался поднять себя. – Но я бы на самом деле не отказался от душа.

Она встала на ноги, поднимаясь грациозно, словно дымка, и задержал дыхание, когда она подошла к нему. Черт, это бледно-голубое платье было подобрано точно в тон ее глаз.

– Позволь, я помогу тебе принять ванну.

– Нет. Я сам могу это сделать.

Она скрестила руки на груди.

– Если ты попытаешься сам дойти до ванной, то упадешь и поранишь себя.

– Тогда вызови медсестру. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне.

Мгновение она просто смотрела на него. Потом моргнула раз, второй.

– Извини, я на минутку. – Сказала она спокойным тоном. – Мне нужно в уборную. Ты можешь позвать медсестру, нажав красную кнопку на том пульте.

Она зашла в ванную и закрыла дверь. Побежала вода.

Бутч потянулся к маленькой кнопочной панели, но замер, потому что звук вытекающей из крана воды все еще раздавался сквозь дверь. Он был непрерывным, не похоже, чтобы кто-то мыл руки или лицо, или наполнял стакан.

И он продолжался и продолжался.

С хрипом он оторвался от кровати и встал, повиснув на стойке с капельницей, пока она не затряслась, удерживая его стоя. Он передвигал одну ногу за другой, пока не достиг двери в ванную. Прижал к ней ухо. Было слышно лишь воду.

Непонятно зачем, он тихо постучал. И еще раз. Бутч попробовал опять, а потом повернул ручку, понимая, что вгонит обоих в краску, если она использует туалет…

Как и ожидалось, Марисса сидела на унитазе. Но сиденье было опущено.

И она рыдала. Тряслась и рыдала.

– О… Господи, Марисса.

Она завизжала так, будто он был последним, кого она хотела видеть сейчас.

– Выметайся!

Он прохромал к ней и опустился на колени.

– Марисса…

Прикрыв лицо руками, она произнесла:

– Я бы хотела остаться одна, если ты не возражаешь.

Он потянулся и выключил воду. Раковина опустела с характерным бульканьем, и ее приглушенные вздохи стали еще громче, когда кран перестал работать.

– Все в порядке, – прошептал он. – Ты скоро уйдешь. Ты выберешься…

– Замолчи! – Она опустила руки, чтобы посмотреть на него. – Просто возвращайся в кровать и вызови медсестру, если еще не сделал этого.

Он присел на корточки, устойчиво, но все же чувствуя головокружение.

– Мне жаль, что ты оказалась запертой здесь.

– Это уж точно.

Он нахмурился.

– Марисса…

Его оборвал звук открывшегося воздушного шлюза.

– Коп? – голос Ви не искажало защитное устройство.

– Стой там, – прокричал Бутч. Мариссе не нужны еще зрители.

– Где ты, коп? Что-то случилось?

Бутч хотел встать. Правда, хотел. Но как только он схватил стойку с капельницей и потянул, его тело отказало, становясь пластилиновым. Марисса попыталась поймать его, но он выскользнул из ее хватки и растянулся на плиточном полу, оказавшись лицом напротив спая вокруг туалета. Смутно услышал крики Мариссы. А потом на уровне глаз показалась эспаньолка Ви.

Бутч посмотрел на своего напарника… и черт, несмотря на расплывчатое зрение, он был так рад видеть ублюдка. Лицо Ви было тем же: темная бородка вокруг рта была там, где и должна была быть, неизменные татуировки на виске и те же ярко-бриллиантовые радужки. Родной, такой родной. Дом и семья в одной вампирской упаковке.

Но Бутч не позволил слезам пролиться. Он и так, мать вашу, оказался полностью выведенным из строя около туалета. Истощение было накидкой для мантии из его позора, которую он натянул на себя.

Быстро моргая, он произнес:

– Где твоя гребаная одежда, парень? Ну, тот желтый костюм.

Ви улыбнулся, его глаза блестели, будто он тоже был растроган.

– Не беспокойся, я укрыт. Полагаю, ты вернулся, да?

– И готов к рок-н-роллу.

– Да ладно.

– Еще бы. Подумываю податься в стройотряды. Хотел взглянуть, как выполнена эта ванная. Плитка отлично выложена. Тебе стоит взглянуть.

– Как насчет того, чтобы я отнес тебя в постель?

– Сперва хочу взглянуть на водопроводные трубы.

Уважение и привязанность вызвали у Ви ухмылку.

– Хотя бы дай помогу тебе встать.

– Не-а. Я сам. – Бутч со стоном попытался подняться вверх, но потом вновь упал на плитку. Поднять голову казалось неосуществимым действием. Но если они оставят его здесь чуть дольше… на неделю, может дней десять?

– Давай, коп. Сдавайся и дай помочь тебе.

Бутч оказался неожиданно слишком уставшим, чтобы возражать. Полностью расслабившись, он боялся, что Марисса смотрела на него и думала: «Черт, он может выглядеть еще слабее?». Черт, спасало лишь то, что по заднице не дул ветер.

И, следовательно, его больничный халат оставался завязанным. Спасибо тебе, Господи.

Большие руки Ви подхватили его и легко подняли. Пока они шли, он отказывался опустить голову на плечо друга, хотя поддержание ее в приподнятом положение вызывало пот. Когда он оказался на кровати, дрожь охватила все его тело, и комната вокруг закружилась.

Прежде чем Ви выпрямился, Бутч схватил его за запястье и прошептал:

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

– Что случилось? – спросил Ви так же тихо.

Бутч взглянул на Мариссу, стоявшую, в нерешительности, в углу.

Покраснев, она посмотрела в сторону ванной, потом подхватила два огромных бумажных пакета.

– Думаю, что приму душ. Вы меня извините? – Она не дождалась ответа, просто исчезла в уборной.

Когда дверь закрылась, Ви присел на край кровати.

– Поговори со мной.

– В какой именно она опасности?

– Я присматривал за ней в течение трех дней, она кажется нормальной. Возможно, что скоро уедет. Сейчас мы все уверены, что нет никакой внутрибольничной инфекции.

– Чему она подвергалась? Чему подвергался я?

– Ты знаешь, что побывал у лессеров, ведь так?

Бутч поднял одну из своих избитых рук.

– А я было решил, что навещал Элизабет Арден.

– Выскочка. Ты был там почти день…

Внезапно он схватил плечо Ви.

– Я не сломался. Не важно, что они со мной делали, я слова не сказал о Братстве. Клянусь.

Ви положил руку поверх руки Бутча и сжал ее.

– Я знаю это, дружище. Я знаю, ты бы не сделал этого.

– Хорошо.

Когда они оба расслабили руки, взгляд Ви упал на кончики пальцев Бутча, представляя, что с ними делали.

– Что ты помнишь?

– Только ощущения. Боль и… ужас. Страх. Гордость… гордость от мысли, что не донес, от мысли, что меня не сломали.

Ви кивнул и вытянул самокрутку из кармана. Прежде чем зажечь ее, он посмотрел на кислородную маску, выругался и засунул сигарету обратно.

– Слушай, старина. Я должен спросить… у тебя с головой все нормально? В смысле, пройти через что-то подобное…

– Я в норме. Всегда был слишком туп для посттравматического синдрома, и к тому же, у меня не осталось ни одного четкого воспоминания о происшедшем. Пока Марисса может уйти отсюда здоровой, я в норме. Он потер лицо, чувствуя зуд от растущей бороды, затем опустил руку. Она приземлилась на его живот, и Бутч подумал о черной ране.

– Есть предположения, что они со мной сделали?

Когда Ви покачал головой, Бутч выругался. Парень был словно Гугл на ножках, и если он чего-то не знал, то это было плохо.

– Но я выясняю, коп. Я найду ответ для тебя, обещаю. – Брат кивнул в сторону живота Бутча. – Как она выглядит?

– Без понятия. Был слишком занят, пребывая в коме, чтобы беспокоиться о своем прессе.

– Не возражаешь?

Бутч пожал плечами, и спустил простыни. Когда Ви приподнял больничную сорочку, они оба посмотрели на живот. Кожа вокруг раны была ненормальной – вся серая и сморщившаяся.

– Болит? – Спросил Ви.

– Чертовски. Чувствуется… холод. Будто сухой лед в брюхе.

– Ты позволишь мне кое-что сделать?

– Что?

– Просто немного полечу, как и раньше.

– Конечно. – Но когда Ви поднес правую руку и начал снимать перчатку, Бутч отпрянул. – Что ты собираешься делать этой штукой?

– Доверься мне, хорошо?

Бутч засмеялся.

– Последний раз, когда ты так говорил, я получил вампирский коктейль, помнишь?

– Он спас твою задницу. Вот как я нашел тебя.

Так вот что было причиной.

– Хорошо, работай своей рукой.

Однако Бутч вздрогнул, когда сияющая рука Ви приблизилась.

– Расслабься, коп. Больно не будет.

– Я видел, как ты спалил дом этой хреновиной.

– Взял на заметку. Но зажигалка не сработает.

Ви навис своей татуированной, сияющей рукой над раной, и Бутч застонал от облегчения. Как будто чистая теплая вода попадала в рану, растекалась по нему, в нем. Очищала его.

Глаза Бутча закатились назад.

– О… Боже… я чувствую себя лучше.

Он расслабился, а потом он парил, свободный от боли, скользя в какое-то сонное состояние. Он позволил расслабиться себе, своему телу.

Бутч почти чувствовал исцеление, словно регенерирующий процесс его тела включил высшую передачу. Проходили секунды, минуты, время текло бесконечно, он чувствовал, будто дни его исцеления, хорошего питания и покоя пролетали туда-сюда, перепрыгивая из разбитого состояния, в котором он находился, к сверхъестественно подаренному здоровью.

Марисса наклонила голову и встала прямо под душ, позволяя воде спускаться по ее телу. Она чувствовала себя ранимой, особенно наблюдая, как Вишес относил Бутча к кровати. Они были так близки, обоюдная связь явственно отражалась в их взгляде и объятии.

Некоторое время спустя она вышла из душа, небрежно вытерла себя полотенцем и высушила волосы. Потянувшись к свежему набору белья, он посмотрела на корсет, и подумала, какого черта она его вообще надевала. Она запихнула его обратно в пакет, не в состоянии чувствовать эту железную хватку вокруг своих ребер.

Она надела персиковое платье на голую грудь, и ощущения показались странными, но она решила, что это от непривычки. По крайней мере, это ненадолго. Хотя, кто знал?

Она свернула бледно-голубое платье от Родригеса и положила в биологически-безопасный мешок вместе с остальным бельем. Потом, собравшись с духом, она открыла дверь в палату.

Бутч растянулся на больничной койке, сорочка была приподнята до груди, а простыни спущены до бедер. Сияющая рука Вишеса покоилась в трех дюймах от почерневшей раны.

В растянувшемся между мужчинами молчании она почувствовала себя лишней. Но идти было некуда.

– Он заснул, – пробормотал Ви.

Она прокашлялась, но не знала, что сказать. После долгой тишины, она, наконец, прошептала:

– Скажи… его семья знает, что случилось?

– Да. Братство все знает.

– Нет, в смысле… его человеческая семья.

– Их это не касается.

– Но разве они не должны быть…

Ви нетерпеливо посмотрел на нее, его бриллиантовые глаза были жесткими и даже недоброжелательными. Непонятно почему, но ей пришло в голову, что он был серьезно вооружен – черные кинжалы скрещивались на груди.

Опять же, жесткое выражение лица было под стать оружию.

– Бутч не нужен своей «семье». – Голос Ви звучал резко, будто объяснение ее абсолютно не касалось, и что он уточнял лишь с целью заткнуть ее. – Так что их это не касается. А сейчас подойди сюда. Ему нужно, чтобы ты была рядом.

Контраст между лицом Брата и его требованием подойти ближе смутил ее. Как и то, что рука была наилучшей помощью.

– Он определенно не нуждается во мне и не хочет видеть меня здесь, – прошептала она. И снова удивилась, зачем он позвонил ей три ночи назад.

– Он беспокоится о тебе. Вот почему хочет, чтобы ты ушла.

Она вспыхнула.

– Ошибаешься, Воин.

– Я никогда не ошибаюсь. – Сверкнув, эти белые глаза с голубой радужкой, посмотрели на ее лицо. Они были настолько холодными, что Марисса отступила назад, но Вишес покачал головой. – Давай, прикоснись к нему. Дай ему почувствовать тебя. Ему необходимо знать, что ты здесь.

Она нахмурилась, думая, что Брат сошел с ума. Но все же подошла с другой стороны кровати и погладила волосы Бутча. Мгновенье. Когда только она коснулось его, он повернул к ней голову.

– Видишь? – Вишес опять уставился на рану. – Он жаждет тебя.

Как бы я хотела этого, подумала Марисса.

– Правда?

Она застыла.

– Пожалуйста, не читай мои мысли. Это грубо.

– Я не читал. Ты сказала это вслух.

Рука застыла на голове Бутча.

– О, прости.

Они утихли, сосредоточившись на Бутче. Но потом Вишес жестко спросил:

– Почему ты оттолкнула его, Марисса? Когда он осенью пришел проведать тебя, почему ты его прогнала?

Она нахмурилась.

– Он никогда не приходил ко мне.

– Нет, приходил.

– Прошу прощения?

– Ты слышала, что я сказал.

Когда их глаза встретились, ей пришло в голову, что, Вишес мог пугать ее до чертиков, но лжецом он не был.

– Когда? Когда он приходил ко мне?

– Он выждал пару недель после ранения Рофа. А потом поехал к тебе домой. Когда он вернулся, сказал, что ты даже не спустилась к нему. Черт, это было жестоко, женщина. Ты знала, что он к тебе чувствовал, но прогнала его, используя слугу. Как мило.

– Нет… я никогда этого не делала… он не приходил, он… мне никто не сообщил…

– О, пожалуйста.

– Не смей говорить со мной таким тоном, Воин.

Глаза Вишеса взметнулись к ней, но Марисса была слишком зла, чтобы беспокоиться о том, кем или чем он являлся.

– В конце прошлого лета я слегла в постель с гриппом, благодаря Рофу и работе в клинике. Когда я не услышала ничего от Бутча, то решила, что он передумал насчет нас. А у меня… недостаточно опыта с мужчинами, и потребовалось время, чтобы набраться смелости и приблизиться к нему. Когда я встретилась с ним три месяца назад, в этой клинике, он ясно дал понять, что не хочет меня видеть. Так что сделай мне одолжение и не вини меня в том, чего я не делала.

Последовала длинная тишина, и потом Вишес чертовски удивил ее.

Он и в правду улыбнулся ей.

– Хм, и кто бы мог подумать.

Взволнованная, она посмотрела на Бутча и снова начала гладить его волосы.

– Клянусь тебе, если бы я знала, что это был он, я бы вытащила себя из кровати чтобы лично подойти к двери.

Вишес прошептал низким голосом:

– Хорошо, женщина. Это… хорошо.

В последовавшей тишине она подумала о событиях прошлого лета. Ее выздоровление было связано не только с гриппом. Ее ошеломило покушение брата на жизнь Рофа, сам факт, что Хэйверс, всегда спокойный, уравновешенный врач, зашел так далеко, что выдал местоположение Короля лессерам. Конечно, Хэйверс сделал это чтобы отомстить за нее, за то, что с ней порвали ради королевы, но это не оправдывало его действий.

Дева славная в Забвении, Бутч пытался увидится с ней, но почему ей не сообщили?

– Я не знала, что ты приходил, – прошептала она, поглаживая его волосы.

Вишес убрал руку и одернул простынь.

– Закрой глаза, Марисса. Сейчас твоя очередь.

Она подняла взгляд.

– Я не знала.

– Я верю тебе. А сейчас – закрывай их.

Вылечив ее, он направился к двери, его широкие плечи двигались в такт походке.

У воздушного шлюза он посмотрел через плечо.

– Не думай, что я был единственной причиной, из-за которой он выздоровел. Ты – его свет, Марисса. Никогда не забывай это. – Глаза Брата сузились. – Но имей кое-что в виду. Причинишь ему нарочно боль – и станешь моим врагом.

Джон Мэтью сидел в классной комнате, будто в Средней школе Колдвелла. Семь длинных столов стояли перед черной доской, и за каждым из них (кроме одного) сидело по двое учеников.

Джон сидел один позади всех. Опять-таки, как в средней школе.

Разница между этим занятием и тем, что бывали в прежней школе, в том, что сейчас он аккуратно все записывал и смотрел вперед так, будто на доске показывали «Крепкий орешек».

К тому же, они здесь не геометрией занимались.

Сегодня днем Зейдист стоял во главе класса, прохаживаясь взад-вперед и объясняя химический состав взрывчатки С4. На Брате была его фирменная водолазка и свободные нейлоновые штаны. Со шрамом на лице он выглядел так, будто и правду делал то, что о нем говорили: убивал женщин, измывался над лессерами, без повода нападал даже на Братьев.

И что странно – он был отличным учителем.

– Сейчас о детонаторах, – сказал он. – Лично я предпочитаю с дистанционным управлением.

Когда Джон перевернул страницу в тетради, Зед зарисовал на доске механизм 3-Д, что-то типа коробки с проводами. Всякий раз, когда Брат рисовал, он делал это так детально и реалистично, что практически можно было потянуться и потрогать предмет.

Наступило затишье, и Джон взглянул на часы. Через пятнадцать минут настанет время для перекуса и гимнастического зала. Он не мог дождаться.

Когда он начал учиться здесь, он ненавидел тренировки по смешанному боевому искусству. Сейчас он обожал их. Он был последним в классе по техническим навыкам, но компенсировал это более чем своей яростью. И его агрессия изменила социальный настрой.

В самом начале, три месяца назад, его одноклассники высмеивали его. Обвиняли его в том, что он подлизывается к Братьям. Осмеивали его родимое пятно, потому что оно выглядело как нагрудная метка Братства. Сейчас же его обходили стороной. Хорошо, все кроме Лэша. Лэш все еще издевался над ним, подавлял его.

Не то, чтобы Джона это заботило. Он мог находиться в классе с остальными учениками, мог формально жить в особняке с Братством, мог быть связанным с Братством отцовской кровью, но с тех пор, как он потерял Тора и Велси, он делал, что хотел. Ни с кем не связанный.

И народ в этой классной комнате ничего не значил для него.

Он переместил взгляд на голову Лэша. Длинные светлые волосы парня были собраны в хвост, который ровно лежал на его пиджаке от какого-нибудь модного дизайнера. Откуда Джон знал о том, что он от дизайнера? Да потому что Лэш всем сообщал, что на нем одето, заходя в класс.

Сегодня упомянул, что его новые часы были инкрустированы бриллиантами «Джейкоб-ювелир».

Джон сузил глаза, взбадриваясь лишь от мысли о спарринге между ними в гимнастическом зале. Как будто чувствуя жар, Лэш обернулся, сверкнув сережкой с алмазом. Его губы сложились в мерзкую ухмылку, а затем послали воздушный поцелуй.

– Джон? – Голос Зейдиста был тверд, как молоток. – Может, проявишь ко мне уважение?

Джон вспыхнул и уставился вперед, и Зейдист продолжил, постукивая длинным указательным пальцем по доске.

– Как только подобное устройство активировано, его может взорвать целый ряд вещей, в целом называемых звуковой частотой. Вы можете позвонить по телефону, использовать компьютер или радиосигнал.

Зейдист снова начал рисовать, и скрип мела раздался по всей комнате.

– Вот еще один вид детонатора. – Зейдист отошел в сторону. – Он используется для автомобильных бомб. Устанавливаете коробку в электрическую систему машины. Как только бомба установлена и машину заведут – тик, тик, бум.

Рука Джона внезапно сжала ручку, и он быстро заморгал, чувствуя головокружение.

Рыжеволосый ученик по имени Блэйлок спросил:

– Она взорвется сразу же, как включится зажигание?

– Последует задержка на пару секунд. Также отмечу, что если проводка в автомобиле будет перенаправлена, двигатель не заведется. Водитель повернет ключ и услышит только несколько щелчков.

В мозгу Джона начали вспыхивать быстрые, мелькающие сцены.

Дождь… темный дождь на лобовом стекле машины.

Рука с ключом, потянувшаяся к замку зажигания.

Двигатель включился, но не завелся. Чувство ужаса, что кто-то был потерян. Затем яркая вспышка…

Джон выпрыгнул из кресла и упал наземь, не понимая, что у него случился приступ: слишком занятый криком в своей голове, он не чувствовал тела.

Кто-то был потерян! Кто-то… оставлен. Он оставил кого-то…