Текст книги "Гордыня (ЛП)"
Автор книги: Дж. Д. Холлифилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Привет. Простите, я забыла тут свой телефон.
Обернувшись, Лилиан заметила блестящий розовый смартфон на столе и протянула его Честити.
– Тебе лучше поторопиться, скоро начнутся занятия, – прощебетала она. Схватив с пола рюкзак, я направился к двери. – Эй, Мэйсон? – окликнула меня Лилиан, и я заставил себя обернуться. – Не забудь прочесть свое домашнее задание, ладно?
– Да, конечно, – ответил я, прежде чем убраться от нее подальше.
«На что я подписался, черт возьми?»
Глава 3
Преподаватель биологии поднял свои бифокальные очки, держа в руках стопку бумаг.
– Я составил для вас простой тест, чтобы проверить, что вы помните со старшей школы. Считайте, это ваше резюме, – он прошел по рядам, разбрасывая маленькие стопки листов, и студенты стали передавать их друг другу.
Я тоже взял себе лист и осмотрелся, пытаясь понять, боялся ли кто-нибудь еще этого дерьма, но все стали что-то писать, едва получив задание. Глубоко вздохнув, я размял затекшую шею. Крепко сжав карандаш между пальцами, стал читать первый вопрос. Потом второй. Дойдя до конца страницы, я понял, что не знал ни единого ответа.
Тишину, повисшую в аудитории, нарушил какой-то звук, и несколько однокурсников повернули ко мне головы. Сам того не сознавая, я пополам разломал карандаш. Количество уставившихся на меня глаз стало давить на психику, вызывая тревожность, и я встал. Бросив пустой тест на стол профессора, я выскочил из аудитории. Гнев, бурлящий во мне, оказался диким коктейлем ненависти и обиды. Она сделала это со мной нарочно. Лилиан. Она составила расписание, прекрасно понимая, что все это дерьмо станет для меня непосильным. Я не был сильным учеником, даже когда учился в старшей школе, а Лилиан к тому же лишила меня двух лет образования.
Я спустился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и вышел из дверей научного корпуса, когда в кармане завибрировал телефон. Я протянул руку и вытащил мобильный, проведя по экрану, чтобы прочесть сообщение. Когда осознал, что заполучил, у меня перехватило дыхание.
Гадина Гриффин: Общежитие Бэйлера. Комната 313. Считай это подарком. Веди себя хорошо, иначе заберу твои игрушки.
Я сменил маршрут, даже не закончив читать сообщение, и понесся к общежитию кампуса, натыкаясь на людей во дворе. К тому времени, как я добрался до здания общежития, то уже задыхался. Подняв руку, потянул ручку, но тут оказалось заперто. Я сжал кулак и забарабанил в дверь. Мне повезло: спустя несколько секунд из здания вышел студент. Я проскользнул в образовавшийся проход и пошел к лестнице, стараясь не попадаться на глаза никому с проходной. Поднявшись на третий этаж, я постучал в дверь. Мне открыла девушка, принявшаяся заинтересованно рассматривать меня вместо того, чтобы просто дать пройти на этаж.
– Привет, – промурлыкала она. – Слушай, если я тебя впущу, у меня могут быть большие неприятности, но ты такой милый, так что…
– Эвелин Блэквелл. Мне нужно увидеть ее, – выдохнул я.
Лицо девушки вытянулось, когда она пришла к явно ошибочному заключению насчет наших отношений.
– Ох… дальше по коридору, – не теряя больше времени, я зашел на этаж и почти побежал, проверяя номера комнат. – Я живу в комнате 303, если тебе когда-нибудь станет скучно, – крикнула мне вслед девушка, когда я остановился напротив двери с номером 313.
Подняв руку, я дважды постучал, а потом повернул ручку, не дожидаясь ответа. Сердце бешено колотилось в груди, а к горлу подступала тошнота. Я ждал этого момента с той самой ночи, как Лилиан нас разлучила. Распахнув дверь, я заметил стоявшую у окна спиной ко мне фигуру.
– Эви? – я всегда обещал себе быть сильным ради нее, но эмоции вышли из-под контроля после столь долгой разлуки. Ее имя сорвалось с губ рваным шепотом.
Эви обернулась с надеждой, осветившей ее лицо. У меня перехватило дыхание, когда я заметил, какой взрослой она стала. Ее волосы цвета виски заканчивались чуть ниже плеч, а в серых глазах застыла та же печаль, что и в моих. Эви стала такой худенькой. Футболка с принтом свисала с ее плеч, обнажая косточки ключицы. Когда наши с сестрой взгляды встретились, нам потребовалась лишь мимолетное мгновение на узнавание.
– Мэйсон? – прошептала она недоверчиво. – Боже мой, Мэйсон? – на ее лице сразу отразилось множество эмоций, на глаза навернулись слезы, и Эви бросилась ко мне. Я подхватил ее и крепко прижал к груди, борясь с собственными слезами.
– Это я, сестренка, – пробормотал я, и слезы все же намочили щеки.
Меня так переполняли эмоции, что я не знал, что еще сказать. Я мечтал о об этом дне, когда воссоединюсь с сестрой и скажу, как чертовски сожалею. Расскажу, как хотел ее найти. Но сейчас ничто, казалось, не могло оправдать меня. Никакие слова не способны заставить Эвелин понять, как я был подавлен с той самой ночи. – Я здесь, – шептал я ей в волосы, вдыхая сладкий аромат цветов и мыла. Совсем как в детстве. Сердце рвалось по швам, и я, наконец, перестал сдерживаться, зарыдав в голос и еще крепче прижав Эви к себе. Хреновый из меня брат, раз не смог сражаться лучше и усерднее. – Пожалуйста, прости меня, Эви, – выдохнул я.
Она обвила руками мою шею, и я ощутил влагу ее собственных слез на своей коже.
– Я люблю тебя, Мэйсон.
Эти слова только глубже вонзили нож сердце. Как она могла по-прежнему любить меня? Я же подвел ее. Всегда обещал, что стану беречь, и вот что случилось. Я не знал, что пережила Эвелин, но по тем крупицам информации, что давала мне Лилиан, догадывался о худшем. Мне нужно было знать точно, но я не находил в себе сил спросить.
– Где ты был? Я пыталась… Я искала… – она даже не смогла закончить предложение.
Эви сдавленно зарыдала, и мы сильнее прижались друг к другу. Боль той ночи снова показалась свежей. Я ощутил ту же муку, как в тот миг, когда они забрали от меня Эви. Ее отчаянные мольбы. И моя неудачная попытка спасти ее. Спасти нас.
Я не знал, что ей сказать. Мне хотелось поведать обо всем, но слова Лилиан звучали в голове четко и ясно.
– Сразу после того, как нас разделили, я попал в неприятности. С тех пор сидел в тюрьме.
Она вырвалась из моих объятий, ее опухшие от слез глаза сейчас шокировано расширились.
– В тюрьме? Но почему… что ты сделал?
Ничего из того, что я хотел бы ей поведать. Я не собирался давать Лилиан повод разлучить нас вновь так скоро.
– Я ввязался в одну очень серьезную драку, – это не совсем ложь. Нападение на Лилиан, когда она была так близка к смерти, явно можно было назвать серьезным. – Я пытался найти тебя, но меня там сильно ограничивали. Ко мне не пускали посетителей. Ну… кроме одного.
Заметив вспыхнувший в ее глазах страх, я понял, что Эви поняла, о ком я говорил.
Черт.
– Лилиан Гриффин, – только и произнесла она. Мне снова захотелось заплакать. Что Лилиан сотворила с моей сестрой? – Она знала, где ты, не так ли? – я кивнул и убрал руки с ее плеч, создавая между нами небольшое расстояние. Эви отвернулась и обхватила руками свою тонкую талию. – Мэйсон, ты должен знать, что она солгала. Я никогда…
– Даже не заканчивай эту фразу, – рыкнул я, снова шагнув к ней ближе. – Я ни на секунду не поверил, что ты могла сделать что-то не так, – Эви с надеждой в глазах повернулась ко мне, и я продолжил: – Лилиан лживая сука, она тебя подставила. Подставила нас обоих, – нижняя губа Эви начала дрожать, и я пересек разделявшее нас расстояние, чтобы снова заключить сестру в свои объятия. – Я не знаю, с чего начать. Как донести насколько сильно мне жаль. Не знаю, через что тебе пришлось пройти, и как попросить тебя рассказать мне. Но теперь мы вместе. Все будет хорошо.
Эви глубоко вздохнула, ее грудь высоко поднялась и опустилась.
– Почему мы, Мэйсон? Что мы ей сделали?
– Я не знаю. Но выясню, – я отстранился и тут же заглянул в такие же серые, как и у меня глаза. – Мне нужно, чтобы ты держалась от нее подальше, хорошо?
Эви попыталась отойти, вырвавшись из моих объятий, но я схватил ее за руку.
– Я серьезно, Эвелин. Она – чертов дьявол.
Она резко вскинула подбородок.
– Думаешь, я не знаю? – от ее слов меня пронзило чувство вины. – Я пыталась сбежать от нее. Но она каждый раз находила меня. И вот теперь я здесь. Она – мой консультант, Мэйсон. Лилиан полностью контролирует мое обучение. Она постоянно говорила мне, что это к лучшему, что я такая послушная маленькая шлюха, потому что однажды… – Эви замолчала, и взгляд ее глаз буквально убил меня. Сестра будто потерялась в воспоминаниях, но через несколько мгновений все же вернулась ко мне. – Теперь я понимаю, что она говорила о тебе. Я была хорошей. Послушной. Поскольку думала… просто надеялась, что это может произойти… – у Эви вновь перехватило дыхание, и я снова обнял ее.
Колени подогнулись, и я сел на пол. Тело Эви сотрясалось от громких и душераздирающих рыданий. Сердце разбивалось на миллион осколков, и я молил лишь об одном: повернуть время вспять. Если бы я знал, чем все обернется, то нашел бы способ убраться из дома Гриффинов.
– Если бы я смог вернуться назад, то сделал бы это. Черт, сделал. Я так виноват перед тобой, – прерывисто бормотал я ей в волосы сквозь слезы, мягкие локоны стали влажными. – Я никогда не переставал думать о тебе. Если бы я мог хоть что-то сотворить, то сделал бы это. Но я застрял там. У меня не было выхода…
Эви отстранилась, обхватив руками мои щеки.
– О, Мэйсон, я понимаю. Все это время я медленно умирала внутри, не зная, где ты и что с тобой. Если Лилиан вцепилась когтями и в тебя… Даже предположить не могу, что с тобой творили. Тебе было очень плохо? Они причиняли тебе боль?
Тело снова начало пульсировать.
Ужасающую боль.
В голове вспыхнули воспоминания о серых ботинках, ломающих ребра, кулаках, треске металлических прутьев. Я вспомнил, как перед глазами была лишь темная пелена, когда я ничего не мог видеть из-за опухших век. Как мне не давали еду по несколько дней. Долгие месяцы одиночества.
Я зажмурился, пытаясь прогнать образы.
– Эй, теперь все хорошо. Мы вместе.
Я открыл глаза и посмотрел на Эви, спасшую меня от воспоминаний. Все же за завесой боли крылась та же невинность и доброта.
– Я… мне нужно спросить, где ты была.
Слишком рано. Я облажался, поскольку Эви моментально закрылась от меня. В ее глазах застыла печаль. Освободившись из моих объятий, она снова подошла к окну.
– Мне не… я не могу говорить об этом.
Сердце пропустило удар. Больше всего я боялся, что Лилиан говорила правду. И сильнее всего надеялся, что с Эви ничего не произойдет.
– Эвелин… – поднялся я.
Она обернулась.
– Мэйсон, пожалуйста. Однажды, но не сейчас, ладно?
«Не сейчас, черт возьми?»
Нет, мне нужно было знать.
«Сегодня Лилиан умрет. Так Эвелин сможет прожить остаток жизни спокойно, а я проведу его за решеткой, зная, что моей младшей сестре ничто не угрожает».
Однако я только что вновь обрел ее. И добавлять ей стресса – последнее, чего бы мне хотелось. Потому я кивнул.
– Ладно, но мне нужно, чтобы ты держалась от Лилиан подальше.
– Ну, я бы согласилась, но это невозможно. Она потребовала приходить к ней дважды в неделю. Для консультаций.
– Зачем?
– Откуда мне знать. Похоже, чтобы мучить меня. Трахать мне мозги. Она ясно дала понять, что если я когда-нибудь пропущу хоть одну встречу, то горько пожалею об этом. Сказала, что никому не нравится, когда у них отбирают игрушки. И что я быстро научусь послушанию.
Чертова сука.
Мы для нее просто марионетки.
Я почувствовал вибрацию телефона, тут же поняв, кто это.
Гадина Гриффин: Надеюсь, ты получил удовольствие. Но время вышло. Проверь свою почту.
– Кто это? – спросила Эвелин, от которой не ускользнул тихий рык, зародившийся в моей груди.
– Никто, – я засунул телефон обратно в карман. – Слушай, я знаю, что только пришел, но мне нужно кое-что сделать. Я вернусь сразу, как только закончу, ладно?
На лице Эвелин отразился страх.
– Нет, Мэйсон, не покидай меня. Просто останься со мной. Прости. Я расскажу тебе все, что ты хочешь. Только не уходи!
Эви снова крепко обняла меня, и я прижал ее к себе.
– Я не хочу уходить, но должен. Просто поверь: я уйду только для того, чтобы иметь возможность видеться с тобой.
– Это она? Чем она тебя держит? – воскликнула Эви.
Я посмотрел на нее, не в силах скрыть правду. «Тобой». Просто и правдиво.
– Лилиан скрывала тебя от меня. И я не хочу ставить под угрозу то, что ты, наконец, в моих руках. Я не могу объяснить все, но просто знай: в конце концов, мы от нее освободимся, ладно?
– Мэйсон, пожалуйста. Не делай ничего, что сможет вернуть тебя в тюрьму. Я больше не смогу без тебя. Прошу.
Некоторое время мы стояли обнявшись, пока дверь позади нас не раскрылась, и в комнату не вошла какая-то девушка. Поцеловав Эви в макушку, я отстранился.
– Я вернусь, как только смогу. Держи мой номер, звони, если что-то понадобится, – Эви кивнула, когда я набрал номер у нее на телефоне. Больше мы не произнесли ни слова, и я вышел из комнаты.
Мозг безостановочно работал, создавая все новые тревожные сценарии. Мне стоило сегодня же убить Лилиан, не терять больше ни секунды. Эти годы моей сестре пришлось нелегко. Ей не было нужды признаваться в ужасах прошлого, чтобы я понял главное: Эвелин страдала. Я видел это по ее глазам. Лилиан должна была умереть.
Я выскочил из общежития, по пути столкнувшись плечом с каким-то мудаком из братства. Он остановился, бросив на меня угрожающий взгляд, но в ответ я одарил его поистине убийственным, и парень отступил. Спеша в офис Лилиан, проверил почту, которую она сама же мне и создала. Тема письма гласила «Элитная семерка». Сегодня мы встречались в заброшенном монастыре на окраине города. Согласно инструкции, там я буду должен встретиться с шестью другими кандидатами. Чьи души я должен помочь уничтожить. Моей совести придется дать отставку. Скоро я почти собственноручно лишу их добродетели, даря за это законное место в «Элите».
Я уже презирал того человека, в которого Лилиан собиралась меня превратить. Но отчасти я был с ней согласен. Гордыня не сможет помешать мне выполнить будущее задание. Для меня не было никого важнее сестры. Никого. Замедлив шаг, понял, что нуждался в новом плане. Я не мог допустить, чтобы с Эвелин что-либо случилось. А что если тут замешана не только Лилиан? Вдруг удалив ее с доски, я закончу лишь часть игры? Я действительно начал сомневаться, что она проворачивает все это сама. Мне стоило выждать время и придумать куда более хитрый план.
Тот, что позволит нам жить дальше без «Элиты» и Лилиан Гриффин.
*****
Я приехал первым, припарковав свою старенькую «Импалу» на подъездной дороге к заброшенному монастырю. Ветер сегодня разыгрался, потому пришлось бороться с порывами, швыряющими в лицо листья, и каплями дождя, прежде чем я попал внутрь. В здании оказалось темно, густой запах мускуса и смерти заставил меня закашляться. Пройдя дальше, щелкнул несколькими выключателями, но безрезультатно. Тогда я заметил несколько свечей на каминной полке, а также небольшие их скопления по всему главному залу. Я поднес к каждому фитилю зажигалку, и в комнате заплясали тусклые огоньки света. Когда добрался до свечей на каминной полке, то заметил свиток, как и было сказано в письме Лилиан.
«Там найдешь свиток. Прочти его. Пусть знают, кем им предстоит стать. Упивайся их завистливыми взглядами. Твоя гордыня вознесет тебя над всеми ними. Наслаждайся своим новым братством. И не ворчи. Вас ждет сюрприз. Не все грехи так уж плохи.
Л.Г.»
Сняв пергамент с полки, я услышал приближавшиеся шаги. Я ожидал их появления молча. Наконец, в зал вошли двое парней, один из которых тут же бросил на меня взгляд сверху-вниз, явно оценивая. Он еще не знал, что какое бы превосходство у него надо мной ни было, для меня это ничего не значило. В этой игре я был альфой.
– Так мы будем ждать здесь или…? – выскользнул откуда-то из тени еще один парень.
Я не слышал его шагов, и когда встретился с ним взглядом, мне стало не по себе.
– Я осмотрел все здание. Это единственная освещенная комната. И еще я нашел это, – я поднял свиток. – Лежало там, – кивнул я головой.
– Что там написано? – спросил высокомерный ублюдок, мигнув фонариком на телефоне, чтобы осмотреть помещение.
– Там сказано подождать, пока нас станет семеро, – наступившая тишина нарушалась лишь потрескиванием свечей и завыванием ветра снаружи. Спустя несколько минут все, наконец, собрались. Подойдя к ним ближе и встав в своеобразный круг, я начал зачитывать: – Если вы стоите в этой комнате, значит, являетесь семью кандидатами. Элитной семеркой, – я осмотрел их, прежде чем продолжить. – Гордыня. Гнев. Похоть. Леность. Чревоугодие. Алчность. Зависть.
– А мы можем выбрать себе грех сами? Поскольку я уверен, что горжусь собой, – высокомерный придурок повернулся к своему другу и подмигнул.
Мне пришлось сдавить между пальцами бумагу, чтобы сохранить спокойствие.
– В «Элиту» входят лучшие представители нашего колледжа, и вам выпала честь доказать, что вы ее достойны. Ваша клятва нашему обществу будет дана посредством выполнения задания, призванного показать «Элите» ваше послушание и преданность. Взамен вы будете приняты в общество, богатство которого исчисляется не только деньгами, но статусом, влиянием и возможностями. Вы были избраны в качестве crème le de crème[1]1
Лучших из лучших (пер. с фр.)
[Закрыть] университета Сент-Августина и вступите в ряды самых могущественных и влиятельных членов общества, – я вдохнул, на моей челюсти заходили желваки. – Прежде всего, мы хотели сказать, что гордимся кандидатами, чья судьба процветать еще долгие годы после окончания университета. «Элита» – это на всю жизнь. Она станет частью вас. Сохранение общества в тайне имеет первостепенную важность. Любая оплошность будет наказуема всей мощью «Элиты». Ваше посвящение начинается с объединения семерки. Мужчины в этой комнате – ваши братья. Братство семи несгибаемо. Вы больше не отдельный человек, вас семеро, – я поднял взгляд, осматривая своих слушателей. Их почти полностью окутывала тьма, на лицах лишь поигрывал свет от зажженных свеч. Казалось, все внимательно меня слушали. Никто не испытывал растерянность и готовность сбежать. Глубоко вздохнув, я продолжил. – Быть избранным в «Элиту» – высочайшая честь и по этой причине Гордыня всегда выбирается проводником между нашим обществом и его членами при инициации.
– Я, – шепнул богатый придурок, вскинув подбородок и выглядя сейчас еще более высокомерно и могущественно.
Я проигнорировал желание схватить его за лацканы дорогой рубашки и ударить кулаком по лицу. Мне просто нужно было дочитать и убраться отсюда к чертовой матери.
– Гордыня будет вести всех семерых. Докажите, что вы достойны полного посвящения, и вас примут в лучшее общество, которое только может предложить мир. Дарованный вам грех отражает ваши качества и личность в обычной жизни, таким он и будет среди «Элиты».
– Мэйсон Блэквелл, Гордыня, – посмотрев на группу, я хлопнул себя по груди. – Это я. Сэмюэль Ганнер, Гнев. Рэтт Мастерс… Похоть. Раш Дэмпси, Леность. Мика…
Я споткнулся на его имени и поднял взгляд, выискивая его в темном кругу. Мика Диксон, мой старый лучший друг. Что за черт? Как…? Я мысленно встряхнулся.
«Просто закончи это и подумай обо всем позже».
– Мика Диксон, Алчность. Себастьян Уэстбрук, Зависть. Бакстер Сэмюэль Богграт Пятый, Чревоугодие. Удачи вам, и будьте достойны своих грехов.
Некоторые парни выглядели взбудораженными, от Чревоугодия исходила энергия ярости, а на лицах некоторых появились беззаботные улыбки. Кто-то успел посмотреть в сторону выхода, когда я произнес:
– Еще тут карточка, – я поднял ее вверх.
Чревоугодие шагнул ко мне и вырвал ее из рук, тут же раскрыв.
– Чтобы скрепить ваше братство, вы отправитесь предаваться грехам тела, похоти, – он пошевелил бровями, осматривая группу.
Раздраженный его дерзостью, я забрал у него карточку и перевернул, увидев адрес.
– Здесь есть адрес. Пойдемте.
Все восприняли это как сигнал к отступлению, но мы с Микой не шевельнулись. Я услышал, как за кем-то скрипнула дверь, прежде чем друг шагнул вперед.
– Черт возьми, это и правда ты? – Мика подошел ко мне и обнял. Его руки, также покрытые чернилами, обернулись вокруг меня, когда он похлопал меня по груди. – Чувак! Я думал… – он отстранился, на его лице появилась знакомая непринужденная улыбка. – Я не знал, что с тобой случилось. Мать твою, даже решил, что ты умер черт знает где.
В сознании вспыхнули нежелательные воспоминания. Та ночь, когда я завез Мику к себе домой, а потом наблюдал, как Эвелин обвинили в ужасных вещах и отобрали от единственной семьи, которую она знала. А еще тот единственный звонок, который мне разрешили в колонии.
– Могу сказать про тебя то же самое, – я отступил, позвонив гневу вскинуть свою голову в ответ на предательство.
– И что это должно означать? – выражение его лица стало жестким. – Ты, блин, исчез, чувак.
Я подошел к нему вплотную, и мы встали нос к носу.
– Я ли? Я звонил тебе через несколько часов после того, как меня избили и увезли, но твой телефон был выключен.
В его глазах отразилось замешательство, а через несколько мгновений и понимание.
– Черт, мой отец, – начал Мика, качнув головой, – после всего того дерьма я вернулся домой. Хотел попросить его разобраться. Но он лишь забрал у меня телефон. Сказал, что меня взломали или что-то вроде, и тут же вручил новый. Я даже не…
– А твой отец уже все знал.
– Но как?
Чертова Лилиан. Гриффины посещали ту же церковь, что и Диксоны. В газетах часто их имена всплывали одновременно при посещении разных гала-концертов и благотворительных мероприятий.
– Думаешь, отец имеет какое-то отношение к…?
– Лилиан Гриффин – чертова лгунья. Моя сестра не делала ничего плохого. Ее обвинили из-за чертовой ревности Лилиан к мужу, хотя дело стоило заводить из-за совращения молодых девушек.
Лицо Мики застыло.
– Он что-то сделал с Эви?
– Я не уверен. Мы только что нашли друг друга, и она почти ничего не рассказала.
На его лице снова отразилось смятение.
– Подожди, вас с ней разлучили? А где ты вообще был, мужик? И куда отправили Эви? Она в порядке?
Мне не хотелось признавать, что я побывал в аду, разлученный с сестрой. Не имея ни сил, ни возможности помочь ей. Если бы Мика знал, на какую жизнь я ее обрек, не сумев к ней вернуться, то уже бы меня ненавидел. Как я самого себя.
– Я был в тюрьме штата. Вляпался в кое-какое дерьмо.
– Боже мой. Прости, что спрашиваю, но как ты смог оказаться здесь, чтобы управлять этим дерьмом?
«Продал свою душу в обмен на спасение другой».
– Долгая история, черт возьми, – сильный порыв ветра швырнул массивную дверь церкви в стену, напугав нас обоих. Момент оказался упущен. – Давай убираться отсюда. Нас ждут остальные, – произнес я, отвлекая его от дальнейших расспросов.
Мика помедлил, но все же кивнул.
– Ладно, но как только выпьем, ты обязательно мне все расскажешь. Чувствую, у тебя появилось много секретов.
Он даже понятия не имел сколько.
*****
Мы последовали указаниям «Элиты» и направились по указанному адресу. Как только прибыли на место, то вышли из машин и поднялись по ступенькам роскошного двухэтажного особняка с колоннами под большим балконом, опоясывавшим весь этаж.
– Готовьтесь продать свою душу ради «Элиты», – пробормотал я, постучав кулаком по массивной деревянной двери.
Как только нам открыли, мы погрузились в атмосферу греха и наслаждения. Внутри играла мелодичная музыка, а по залу первого этажа ходили женщины в одних масках и стрингах.
Как только мы переступили порог и вошли в дом, к нам подошла женщина в павлиньей маске с подносом, полным напитков.
– Добро пожаловать, джентльмены. Возьмите по одной, – сказала она, предлагая нам напитки, и мы последовали ее совету. – За этими дверьми нет места морали. Этим вечером вы должны принять свой истинный грех. Преступление этой ночи будет заключаться в написании собственного божественного закона. Наслаждайтесь.
И это версия «Элиты» о братстве?
Женщина ушла, не сказав больше ни слова, а мы чокнулись бокалами и залпом осушили их содержимое. Почувствовав вкус алкоголя, я усмехнулся. Что там было, черт возьми?
– Вы слышали ее, ребята, оставьте мораль за дверью, – произнес Себастьян, он же Зависть, облизнув губы и исчезая в море плоти.
Все остальные последовали его примеру. Чревоугодие задел меня плечом, проходя мимо, и я потянулся к нему, чтобы обхватить его гребаную шею, однако меня остановил Похоть.
– Не стоит, чувак. Есть причины, по которым он – Чревоугодие. Чрезмерное желание всегда быть на вершине, – я повернулся к Похоти. Мне было плевать, как он получил свой грех. Брат или нет, но безнаказанным долго не останется, если будет считать себя выше меня. – Рэтт, кстати, – Похоть протянул мне руку.
– Мэйсон.
– Все эти элитные штучки довольно крутые, правда? На что ты готов, чтобы вступить в их ряды?
«Отказаться от всего».
– Что бы ни встало на пути, – отозвался я.
Казалось, это подходящий ответ. Я ведь Гордыня и все такое. Мы оба посмотрели в одном направлении, увидев Зависть, вставшего между двумя женщинами и уже готового погрузить в одну из них член.
– Ух, похоже, я сегодня вляпаюсь в неприятности. Удачи, бро, – Рэтт похлопал меня по спине и ушел, почти тут же обняв девушку с подносом белого порошка.
Я попытался осмотреться, но перед глазами все стало расплываться.
– Черт, – проворчал я, потерев лицо рукой.
В тех бокалах явно что-то было. Чем дальше я проходил вглубь дома, тем громче становились звуки секса и наслаждения. Комнаты были заполнены стоящими на коленях женщинами и трахавшими их мужчинами, одновременно вдыхавшими кокаин с изогнутых спин, груди или кисок. Я обнаружил своих парней в комнате, где по кругу стояли стулья. Возле них сновали женщины, покачиваясь на коленях и посасывая члены.
– Мэйсон, иди сюда, мать твою. Ее сестричка-близнец уже ждет тебя, – я увидел Мику, возле которого крутилась блондинка, даря ему приватный танец.
Комната перед глазами закружилась. Готов был поклясться, что земля задрожала, потому я ухватился за проходившую мимо девушку.
– Привет, красавчик. Могу я доставить тебе удовольствие?
Я посмотрел на нее, а потом на горку кокаина у нее на подносе. Смех Мики снова привлек мое внимание. Глядя на меня, он опускал голову цыпочки себе между ног.
«Черт».
Не понимая, что на меня нашло, я нагнулся и уткнулся носом в кучу порошка.
