Текст книги "Автостопом по Галактике (сборник)"
Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
2
С того дня прошло уже два года. Сегодняшнее утро выдалось благоуханным и ясным – в чем лично удостоверился Артур Дент, выйдя из пещеры, которую именовал домом (за неимением как более подходящего названия для нее, так и более подходящей для этого названия пещеры).
Хотя в горле у него привычно саднило от традиционного утреннего душераздирающего вопля, он внезапно пришел в великолепное расположение духа. Поплотнее запахнувшись в свой обтрепанный халат, он приветствовал доброе утро широкой улыбкой.
Воздух был прозрачен и душист. Ветерок осторожно ворошил высокую траву вокруг пещеры, птицы чирикали друг с дружкой, бабочки изящно порхали туда-сюда, и вообще вся природа из кожи вон лезла, стараясь произвести благоприятное впечатление.
Однако Артура воскресили не эти пасторальные радости. Ему только что пришел в голову великолепный способ победить ужас одиночества, кошмары, комплекс неполноценности из-за провала всех сельскохозяйственных начинаний и патологического отсутствия всякой будущности для него на доисторической Земле. Короче говоря, он вознамерился сойти с ума.
Еще раз широко улыбнувшись, он откусил кусочек от кроличьей ноги – остатка вчерашнего ужина. Блаженно разжевав мясо, он решил официально оповестить мир о своем решении.
Артур приосанился, взглянул миру прямо в поля и леса. Для вящей торжественности воткнул кроличью косточку себе в бороду. Широко развел руки.
– Я сойду с ума! – возгласил он.
– Недурная мысль, – заметил Форд Префект, соскальзывая с валуна, на котором сидел.
Мозг Артура совершил сальто-мортале внутри черепной коробки. Его челюсти начали делать отжимания.
– Я тут тоже спрыгнул с ума на время, – заявил Форд. – Пользительное занятие.
Глаза Артура пошли колесом.
– Знаешь, – сказал Форд, – я…
– Где ты шатался? – прервал его Артур, чья голова все-таки покончила с физкультурной разминкой.
– Нынче тут, завтра там и кое-где еще, – сообщил Форд. И ухмыльнулся с хорошо рассчитанной издевкой. – Я тут временно спустил свой разум с цепи, предполагая, что, если я миру дико понадоблюсь, он призовет меня обратно. Так и вышло.
Форд вытащил из своей жутко обтрепавшейся и донельзя замызганной сумки субэфирный чуткомат.
– По крайней мере мне так кажется. Эта штука недавно проснулась. – Форд встряхнул прибор. – Если тревога ложная, я сойду с ума, – добавил он, – еще разок.
Мотнув головой, Артур сел на землю и поглядел на Форда снизу вверх.
– Я думал, ты умер… – вырвалось у него.
– Одно время я так тоже думал, – подхватил Форд, – а потом на пару недель решил, что я – лимон. Ужасно повеселился – все две недели только и знал, что бултыхался в джин» с тоником.
Артур откашлялся. А потом откашлялся еще раз.
– Где же ты…
– Отыскал джин с тоником? – радостно продолжил за него Форд. – Я отыскал озерцо, которое думало, что оно джин с тоником, и стал в нем бултыхаться. По крайней мере я думаю, что оно думало, что оно джин с тоником… Есть вероятность, – добавил он с ухмылкой, от которой самые хладнокровные люди с воем полезли бы на деревья, – что мне это всего лишь примерещилось.
Он подождал реакции Артура, но тот лишь благоразумно обронил:
– Давай дальше.
– Я, собственно, хочу сказать, – продолжал Форд, – что нет смысла доводить себя до безумия стараниями этого безумия избежать. С тем же успехом можно покориться судьбе, а здравый рассудок поберечь на потом.
– А сейчас ты опять в здравом рассудке? – поинтересовался Артур. – Я просто так спрашиваю, для информации.
– Я был в Африке, – заявил Форд.
– Ну да?
– Ну да.
– Ну и как там?
– А это что, твоя пещера? – спросил Форд.
– Мм… да, – ответил Артур. Его раздирали противоречивые чувства. После четырех лет полного одиночества он был до слез рад видеть Форда живым и невредимым. С другой стороны, присутствие Форда, как всегда, почти немедленно начинало давить на нервы.
– Мило-мило, – высказался Форд о пещере Артура. – Должно быть, она тебе донельзя обрыдла.
Артур не потрудился ответить.
– В Африке было очень интересно, – заявил Форд. – Я там здорово начудил.
Он задумчиво уставился вдаль.
– Я занялся издевательствами над животными, – проговорил он беззаботно.
– Но только в порядке хобби.
– Только-то? – опасливо уточнил Артур.
– Только, – заверил его Форд. – Не буду беспокоить тебя подробностями, а то они…
– Что «они»?
– Обеспокоят тебя. Но возможно, тебе любопытно будет узнать, что твой покорный слуга единолично ответственен за удлиненную форму животного, которому в будущих веках дадут имя «жираф». А еще я пробовал научиться летать. Ты мне веришь?
– Расскажи, – сказал Артур.
– Потом расскажу. Пока я только процитирую «Путеводитель»…
– «Пу…»?
– «Путеводитель». «Автостопом по Галактике». Ты, что, не помнишь?
– Помню. Я его в реку выбросил.
– Да, только я его выудил, – сообщил Форд.
– Ты мне не сказал.
– Ага, чтоб ты его опять выбросил?
– Разумно, – сознался Артур. – Ну, и что «Путеводитель»?
– В смысле?
– Ты хотел процитировать.
– В «Путеводителе» написано, что полет – это искусство, а точнее сказать, навык. Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в земную поверхность и при этом промахиваться.
Устало улыбнувшись. Форд указал на свои брюки и воздел руки, чтобы продемонстрировать локти. Ткань в этих местах изобиловала дырами и потертостями.
– Покамест я недалеко продвинулся, – сказал он и протянул Артуру руку.
– Я ужасно рад вновь тебя видеть.
Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой.
– Я столько лет никого не видел, – заговорил он, – просто ни единой души. Еще чуть-чуть – и я разучился бы разговаривать. Слова все время забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими… ну как их там… как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с ума сходишь? Ну как Георг Третий.
– Короли? – подсказал Форд.
– Да нет же, – возразил Артур. – Эти самые, с которыми он разговаривал. Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли. Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? – Форд по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее.
– Пожми ее, – просуфлировал Форд.
Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и пожимал ее, пожимал и тряс.
Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись обозревать окрестности.
– Что сталось с голгафрингемцами? – спросил Форд.
Артур пожал плечами.
– Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы…
– Гм, – прокомментировал Форд, – ну ладно, ладно.
Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность.
– Мы отправляемся в путь, – вскричал он, весь трепеща от прилива сил.
– Куда? На чем? – воскликнул Артур.
– Не знаю, – сказал Форд, – но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось.
Он перешел на шепот.
– Я обнаружил, – заявил он, – аномальные протечки.
Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы – но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал.
Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем уяснил себе ее смысл. Форд повторил.
– Протечки?
– Протечки в пространстве-времени, – сказал Форд и поспешил подставить свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал мимо.
Артур кивнул, прокашлялся.
– Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так понял? – осторожно спросил он. – Ну там, вогоны не заворачивают краны…
– Нет, это возмущения в континууме, – пояснил Форд.
– А, – кивнул Артур, – политика, значит.
Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с видом знатока.
– Чего-о? – воскликнул Форд.
– Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит эмигрировать?
Форд чуть не испепелил его взглядом:
– Ты будешь слушать или нет?
– Я слушаю, – сказал Артур, – только боюсь, толку мне от этого мало.
Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и размеренно, с толком и с расстановкой – словом, так, будто Артур был служащим расчетного отдела телефонной компании:
– Судя по всему… – произнес Форд, – …в ткани пространства-времени… – произнес Форд, – …появились… – произнес Форд, – …очаги…
Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям.
– …нестабильности… – завершил Форд.
– А, вот как, – сказал Артур.
– Да уж вот так, – подтвердил Форд.
Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.
– И что же с ней стало? – спросил Артур.
– Очаги нестабильности в ней возникли, – ответил Форд.
– На самом деле? – спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.
– Вне всяких сомнений, – ответил Форд с не меньшей непреклонностью.
– Ну и хорошо, – сказал Артур.
– Теперь понял?
– Нет, – признался Артур.
Последовала немая сцена.
– Вот в чем беда с этим разговором, – заявил Артур после того, как озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась по его лицу и уселась на бровях, – он очень не похож на те, что мне приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать разговоров с некоторыми дубами – этим хоть в лоб, хоть по лбу.
– Артур, – сказал Форд.
– Алло? Да? – пробормотал Артур.
– Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет совсем, совсем ясно.
– Хм, что-то не верится.
Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость.
Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал, подмигивая крохотной тусклой лампочкой.
– Батарейка села? – поинтересовался Артур.
– Нет, – сказал Форд, – он чувствует мобильную аномалию в ткани пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку. И это где-то недалеко.
– Где?
Слегка дрожащей рукой Форд очертил чуткоматом дугу в воздухе. Внезапно лампочка ярко вспыхнула.
– Вон там! – вскричал Форд, дико взмахнув рукой. – Вон за тем диваном!
Артур взглянул в указанную сторону. К его немалому удивлению, на поле перед ними находился мягкий диван, так называемый честерфильдский, обитый бархатом веселенького оттенка. Он уставился на диван умными глазами. В его голове родился целый рой глубокомысленных вопросов.
– Откуда на этом поле диван? – вскричал он.
– Я же сказал! – заорал Форд, вскочив на ноги. – Возмущения в континууме!
– А, это они мебельные магазины громят! – воскликнул Артур, с трудом вернувшись в вертикальное положение и – как он смел надеяться – в здравый рассудок.
– Артур! – заорал на него Форд. – Этот диван попал сюда из-за нестабильности пространства-времени, про которую я уже устал толковать тебе с твоим перманентным склерозом. Он просочился через протечку континуума, по воле парусных волн эфира и, я не знаю еще, чьей – какая на фиг разница, мы должны его поймать, а то так здесь и застрянем!
Он съехал на пятках по скале и стремглав понесся по полю.
– Поймать? – пробормотал Артур и тут же вытаращил глаза – диван, вальяжно покачиваясь, уплывал в глубь поля.
С кличем внезапного восторга он спрыгнул с утеса и весело помчался вдогонку за Фордом Префектом и своенравным предметом мебели.
Они бежали, не разбирая дороги, через траву, подпрыгивали, хохотали, кричали друг другу: «Загоняй его сюда!», «Перехватывай!» Солнце мечтательно освещало травяное море, крохотные полевые животные сломя голову разбегались из-под их ног.
Артур был совершенно счастлив. Его ужасно умиляло, что в этот день все его планы сами собой сбывались. Только двадцать минут назад он решил сойти с ума – и вот уже гоняется по лугам доисторической Земли за честерфильдским диваном.
Диван все время заваливался то на один, то на другой бок. Он одновременно казался твердым, как деревья, и бесплотным, как сон русалки. Одни вязы он огибал, сквозь другие просачивался с ловкостью призрака.
Форд с Артуром, пыхтя, бежали за ним, но диван увертывался и петлял, точно пространство имело для него иную, сложную математическую топографию – как оно и было в действительности. И все же они продолжали погоню, а диван вальсировал и вертелся, а потом вдруг развернулся и вошел в пике, словно сорвавшись с порога графика, изображающего кризис, причем Форд с Артуром оказались буквально над ним. Со вздохом облегчения и возгласом триумфа они вскочили на диван, солнце, моргнув, погасло, и, провалившись сквозь головокружительное ничто, они выбрались на свет божий в самом неожиданном месте – посреди поля крикетной площадки «Лордз», (что расположена в лондонском районе Сент-Джонс-Вуд) незадолго до окончания последнего матча международного турнира на Приз Австралии 198… года, причем команде Англии требовалось лишь двадцать восемь перебежек для победы.
3
Немаловажные факты из истории Галактики.
Факт номер один.
(Заимствовано из многотомника «Сидерическое собрание цитат на каждый день». Том «Популярная история Галактики»)
Ночное небо над планетой Криккит – наименее занимательное зрелище во всей Вселенной.
4
Нежданно-негаданно вывалившись из пространственно-временной аномалии в чудный, совершенно очаровательный лондонский денек. Форд с Артуром совершили довольно жесткую посадку на безупречный газон площадки «Лордз».
Публика разразилась аплодисментами. И хотя они предназначались не нашим путешественникам, те машинально склонили головы – и слава Богу, ибо маленький красный и тяжелый мяч (истинный виновник овации) просвистел в считанных миллиметрах над макушкой Артура. Один из зрителей в толпе упал.
Форд с Артуром поспешили броситься на землю, которая, казалось, ужасно быстро вертелась вокруг них.
– Что это было? – вымолвил Артур.
– Что-то красное.
– Где мы?
– Гм… на чем-то зеленом.
– Формы и контуры, – пробормотал Артур. – Дайте мне формы и контуры.
Аплодисменты вскорости перешли в изумленные ахи и робкие смешки – сотни людей никак не могли решить, верить ли своим глазам.
– Ваш, что ли, диван? – раздалось сверху.
– Что это было? – шепотом спросил Форд.
Артур поднял глаза.
– Что-то синее.
– Какой формы? – вопросил Форд.
Артур посмотрел еще раз.
– Оно имеет, – прошептал он Форду, серьезно наморщив лоб, – форму полисмена.
Еще некоторое время они лежали на газоне, скорбно хмурясь. Но тут синее полисменообразное нечто тронуло их обоих за плечи.
– Давайте, вы двое, – сказало нечто, – пройдемте.
При этих словах Артура точно пчела ужалила. Он вскочил на ноги, точно услышавший телефонный звонок писатель, и обвел ошалелым взглядом окрестный пейзаж, внезапно сложившийся в удивительно привычную картину.
– Откуда вы это взяли? – заорал он на полисменообразное.
– Что вы сказали? – пробормотало ошарашенное полисменообразное.
– Это же крикетная площадка «Лордз», верно? – возопил Артур. – Где вы ее нашли и как сюда переместили? По-моему, – добавил он, потирая лоб, – мне надо успокоиться. – И плюхнувшись на колени перед Фордом, прошипел: – Это полисмен. Что делать?
Форд пожал плечами:
– А что ты предлагаешь?
– Скажи мне, – попросил Артур, – что все последние пять лет приснились мне во сне.
Форд, еще раз пожав плечами, исполнил требуемое:
– Все последние пять лет приснились тебе во сне.
Артур встал.
– Все в ажуре, офицер, – заявил он. – Все последние пять лет приснились мне во сне. Спросите у него, – добавил он, указывая на Форда, – он мне тоже снился.
Произнеся эту речь, Артур побрел к краю поля, отряхивая халат. Но тут же, заметив, что отряхивает именно халат, застыл как вкопанный. Затем, выпучив глаза, бросился к полисмену с воплем:
– Тогда почему я так одет? – И, упав на траву, забился в судорогах.
Форд только покачал головой.
– Ему что-то не везло последние два миллиона лет, – пояснил он полисмену.
Вдвоем они взвалили Артура на диван и унесли с поля, причем неожиданное исчезновение дивана на полдороге задержало их совсем ненадолго.
Реакция публики, точнее, реакции были многообразными и различными. Большинство зрителей, будучи не в силах выдержать этого зрелища, зажмурили глаза и переключились на слушание радиотрансляции.
– Любопытное происшествие, Брайан, – сказал один радиокомментатор другому. – По-моему, никаких загадочных материализации на поле не было с… э-э… с… может, их вообще ни разу еще не было – ты не помнишь?
– А Эджбастон 1932 года?
– А, ну и что же там стряслось?
– Гм, Питер, если я не ошибаюсь, Кантер играл против Уилсокса и шел в нападение со стороны павильона, когда вдруг напрямик через площадку пробежал зритель.
Первый комментатор призадумался.
– Мда-а-а-а-а, – промолвил он наконец, – да, но в чем тут загадочность? Он ведь не материализовался в подлинном смысле слова? Просто пробежал.
– Да, ты прав, и все же он утверждал, что видел, как нечто материализовалось на площадке.
– Серьезно?
– Да. По-моему, это было животное из семейства аллигаторов.
– Хм. А кто-нибудь еще его заметил?
– По-видимому, нет. А от этого субъекта никому не удалось добиться подробностей, поэтому поиски были весьма поверхностными.
– А что сталось со зрителем?
– По-моему, кто-то вызвался угостить его обедом, но тот пояснил, что уже отобедал, и довольно плотно, поэтому вопрос был замят, и Уорвикшир победил с перевесом в три калитки.
– Не слишком похоже на наш случай. Тем, кто только что настроился на нашу волну, будет любопытно знать, что… э-э-э… два человека, двое довольно неряшливо одетых мужчин и самый настоящий диван – честерфильдский, по-моему?
– Да, честерфильдский.
– …только что материализовались тут у нас, посреди крикетной площадки «Лордз». Но не думаю, что с дурными намерениями. Они вели себя очень мирно…
– Извини, Питер, я тебя перебью – диван только что исчез.
– Диван исчез. Что ж, одной загадкой меньше. И все же этот случай войдет в анналы истории, тем более что он произошел в столь драматический момент, когда Англии не хватает до победы только двадцати восьми перебежек. Пришельцы покидают площадку в сопровождении офицера полиции, и, по-моему, все входит в привычное русло, и игра сейчас возобновится.
– Ну-с, сэр, – сказал полицейский после того, как они пробрались сквозь обуянную любопытством толпу и уложили умиротворенного, бездвижного Артура на одеяло, – теперь вы мне, возможно, соизволите сообщить, кто вы такие, откуда взялись и что хотели сказать этим балаганом?
Форд уставился себе под ноги, точно заимствуя у земли твердость духа, затем, вскинув голову, ответил полицейскому взглядом, в который было вложено все напряжение каждого дюйма из шестисот световых лет, разделяющих Землю и отчизну Форда – окрестности Бетельгейзе.
– Отлично, – проговорил Форд очень тихо. – Я вам расскажу.
– Да-да, хорошо, это не обязательно, – поспешно заявил полисмен, – только постарайтесь, чтобы такого… этого… больше не было.
Полисмен развернулся и побрел искать кого-нибудь, кто был бы не с Бетельгейзе. К счастью, таких тут хватало.
Душа Артура летала вокруг его тела кругами и мялась, не испытывая особенного желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания. И все же она медленно, опасливо забралась в него и заняла свое привычное место.
Артур приподнялся на локтях:
– Где я?
– На крикетной площадке «Лордз», – сообщил Форд.
– Классно, – молвил Артур – и его душа выпорхнула наружу перевести дух. Тело Артура безвольно плюхнулось обратно на траву.
Десять минут спустя он уже горбился над чашкой чая под тентом летнего буфета, и на его осунувшееся лицо постепенно возвращался румянец.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Форд.
– Я дома, – хрипло буркнул Артур.
Прикрыв глаза, он жадно вдыхал пар, поднимающийся над чашкой чая, словно это был не чай, а… – но в данном случае, с точки зрения Артура, вся прелесть именно в том и состояла, что это был чай.
– Я дома, – твердил он, – дома. Это Англия, сегодня… сегодня кошмару конец. – Он вновь раскрыл глаза и блаженно улыбнулся. – Мое место здесь, – сказал он умиленным шепотом.
– Я считаю своим долгом предупредить тебя о двух вещах, – заявил Форд, пододвинув к Артуру газету «Гардиан».
– Я дома, – повторил Артур.
– Безусловно, – согласился Форд. – Во-первых, – сказал он, тыча пальцем в угол газеты, где значилась дата, – через два дня Земля будет взорвана.
– Я дома, – шептал Артур. – Чай, – произнес он, – крикет, – добавил он с нежностью, – стриженые газоны, деревянные скамейки, белые полотняные пиджаки, пиво в банках…
Медленно-медленно его взгляд сфокусировался на газете. Слегка нахмурившись, он склонил голову набок.
– Я этот номер уже видел, – проговорил он.
Его взгляд неспешно подполз к дате, по которой Форд лениво постукивал пальцем. На секунду-другую лицо Артура застыло, как маска, а потом стало с ужасающей медлительностью раскалываться на куски, точно арктические льдины по весне.
– А во-вторых, – продолжал Форд, – у тебя в бороде кость. – И поперхнулся чаем.
Меж тем снаружи солнце лило свой свет на веселую толпу. Его лучи ласкали белые шляпы и красные лица. Его лучи ласкали брикеты мороженого, от чего оно таяло. Его лучи обращали в алмазы слезы детишек, уронивших растаявшее мороженое с палочки. Солнечный свет золотил кроны деревьев, сверкал на рассекающих воздух крикетных битах, сиял на поверхности крайне необычного (и никем не замечаемого) объекта, что был припаркован за стадионным табло. Свет солнца ударил в глаза Форду с Артуром, когда те, жмурясь, вышли из буфета и огляделись по сторонам.
Артура трясло.
– Может, мне…
– Нет, – рявкнул Форд.
– Что «нет»?
– Не пытайся звонить себе самому домой.
– Как ты дога…
Форд только передернул плечами.
– Но почему? Почему нельзя?
– Те, кто разговаривает по телефону сам с собой, ничего хорошего не узнают.
– Но…
– Демонстрирую, – сказал Форд. Он снял с рычага воображаемую трубку и стал крутить воображаемый диск. – Алло? – произнес он в воображаемую трубку. – Это Артур Дент? Ага, алло, да. Это Артур Дент говорит. Не бросай трубку.
И расстроенно поглядел на воображаемый телефон.
– Трубку бросил, – пояснил он, пожал плечами и аккуратно положил свою воображаемую трубку на воображаемый рычаг. – Это не первая аномалия времени на моем веку.
Скорбное выражение на лице Артура Дента уступило место еще более скорбному.
– Значит, наши неприятности еще не кончились, – проговорил он.
– Более того, они еще толком и не начались, – уточнил Форд.
Матч меж тем продолжался. Нападающий приближался к калитке, плавно переходя с рысцы на бег. [4]
Вдруг он точно взорвался, обернувшись вихрем бессчетных рук и ног, из которого вылетел мяч. Защитник, взмахнув битой, послал мяч себе за спину так, что он пролетел над табло. Глаза Форда, провожавшего взглядом мяч, широко распахнулись. Он замер. Вновь проследив траекторию мяча, Форд захлопал глазами.
– Это не мое полотенце, – заявил Артур, копавшийся в своей сумке из кроличьей шкурки.
– Тс-с, – прошипел Форд и глубокомысленно воздел очи горе.
– У меня было гольгафрингемское полотенце, из оздоровительного кабинета. Синее с желтыми звездочками. А это другое.
– Тс-с, – вновь прошипел Форд. Прикрыв один глаз, он что-то созерцал другим.
– А это розовое. Оно случайно не твое?
– Изволь заткнуться насчет твоего полотенца! – воскликнул Форд.
– Полотенце не мое, – настаивал Артур, – именно это я и пытаюсь…
– А я пытаюсь потребовать, чтобы ты заткнулся, – продолжал Форд, переходя на рык, – причем немедленно!
– Ладно, – сказал Артур, пытаясь засунуть полотенце обратно в свою неуклюжую сумку. – Я понимаю, что в масштабе Вселенной этот факт не имеет никакого значения, но просто интересно. Было синее в желтую звездочку, а стало розовое.
Тем временем Форд начал выделывать какие-то странные фортели. Говоря «странные», мы не имеем в виду обычный (то есть странный по определению) стиль поведения Форда. О нет – то были действия, странно непохожие на все его обычные странности и чудачества.
А именно: игнорируя недоуменные взгляды собратьев-зрителей, что обступали поле, он совершал всякие резкие движения руками перед своим носом, при этом то проныривая у кого-то за спиной, то подпрыгивая рядом с кем-то еще. Порой он замирал, часто моргая. Спустя некоторое время он начал медленно, воровато пробираться вперед с гримасой вдумчивой озадаченности на лице – как леопард, который не совсем уверен, что только что видел в полумиле впереди, на раскаленной и пыльной прерии, полупустую банку «Вискаса».
– И сумка тоже не моя, – неожиданно объявил Артур.
Тем самым выведя Форда из медитационного транса. Форд злобно обернулся к Артуру.
– Я не о полотенце, – сказал Артур. – Мы уже установили, что оно не мое. Вся закавыка в том, что сумка, куда я хотел положить это полотенце, которое не мое, тоже не моя, хотя сходство поразительное. Мне это кажется чрезвычайно странным, тем более что сумку я сшил на доисторической Земле своими руками. И камни тоже не мои, – добавил он, вытащив из сумки горсть плоских серых камешков. – Я собирал коллекцию интересных камней, а эти, сразу видно, сплошная скука.
Восторженный рев, прокатившийся по трибунам, заглушил все, что Форд имел сказать по поводу этой информации. Крикетный мяч, встреченный с таким восторгом, свалился с небес прямо в загадочную кроличью сумку Артура.
– Это, сказал бы я, тоже очень любопытный случай, – заявил Артур, поспешно закрыв сумку и прикинувшись, что высматривает мяч на земле. – По-моему, его здесь нет, – сказал он мальчишкам, которые немедленно столпились вокруг него, – вероятно, он куда-то откатился. Судя по всему, вон туда. – И указал в ту сторону, куда хотел бы спровадить ребят.
Один мальчишка озадаченно посмотрел на него:
– У вас все в норме?
– Нет.
– Тогда почему у вас в бороде кость?
– Я воспитываю в ней смирение с любым местоположением, – произнес Артур, сам собой гордясь. Самый подходящий афоризм, чтобы заронить в молодые умы искру вдумчивого отношения к жизни.
– Ого, – сказал мальчишка, глубокомысленно склонив голову набок. – Как вас зовут?
– Дент. Артур Дент.
– Ты козел, Дент, – проговорил мальчик. – Никчемная дырка от бублика.
Произнеся эти слова, мальчишка посмотрел на что-то за плечом Дента, демонстрируя, что вовсе не торопится скрыться, а затем ретировался, почесывая нос.
Внезапно Артур вспомнил, что через два дня Земля погибнет, и впервые испытал при этой мысли некоторое утешение.
Принесли новый мяч, игра возобновилась, солнце продолжало светить, а Форд все скакал и скакал на месте, мотая головой и моргая.
– Ты что-то придумал, правда? – спросил Артур.
– Мне кажется, – сказал Форд тоном, обещавшим (как уже было известно Артуру) какое-то чрезвычайно непонятное продолжение, – что вон там какое-то ННП.
Он указал, что понимает под термином «вон там». И что любопытно – направление, в котором указала его рука, не совпадало с направлением его взгляда. Артур сначала посмотрел вслед за указующим перстом – на табло, а потом туда, куда Форд глядел, – на поле и кивнул, пожимая плечами.
– Какое-то «что»?
– ННП.
– Н?
– …НП.
– А это что?
– Не Наша Проблема.
– А, ну и ладно, – промолвил Артур с облегчением. Он понятия не имел, куда клонит Форд, но по крайней мере инцидент казался исчерпанным. Но радовался он зря.
– Вон там, – сказал Форд, вновь указывая на табло и глядя на поле.
– Где?
– Там.
– Вижу, – покривил Артур душой.
– Серьезно?
– В смысле?
– Ты ННП видишь? – терпеливо спросил Форд.
– Я думал, ты сказал, что это не наша проблема.
– Она самая.
Артур кивнул – медленно, опасливо, с безмерно дурацким выражением лица.
– И я хочу знать, можешь ли ты ее видеть.
– А ты видишь?
– Да.
– Ну и как она выглядит?
– Ну а мне-то откуда знать, идиот? Сам видишь – сам и описывай.
В висках у Артура раздался привычный тупой звон, очень часто сопровождавший его разговоры с Фордом. Его мозг замер, как щенок, испуганно забившийся в угол. Форд взял его за руку.
– ННП – это нечто, что мы не можем увидеть, или не видим, или то, чего нам не дает увидеть наш мозг, потому что мы считаем, что это не наша проблема. Вот как расшифровывается ННП. Не Наша Проблема. Мозг просто вымарывает эту штуку из поля зрения, точно слепое пятно. Даже если ты посмотришь прямо на ННП, то все равно ее не разглядишь – если только не знаешь заранее, как она выглядит. Единственная надежда – застичь ННП врасплох краешком глаза.
– А-а, – протянул Артур, – так вот почему…
– Ну да, – согласился Форд, зная наперед, что именно Артур скажет.
– …ты прыгал и…
– Ну да.
– …моргал…
– Ну да.
– …и…
– Похоже, до тебя дошло.
– Я вижу эту штуку, – объявил Артур, – это звездолет.
И оторопел от последствий своего заявления. Толпа взревела. Крича, вопя, сшибая друг друга, люди со всех сторон бросились к площадке. Попятившись, Артур испуганно огляделся по сторонам. Затем еще раз огляделся по сторонам с еще большим ужасом.
– Занимательно, не правда ли? – произнесло видение. Видение дергалось и колебалось перед глазами Артура, хотя, видимо, в действительности это глаза Артура дергались вместе с головой. Его губы тоже дергались.
– Ч… ч… ч… – выговорили его губы.
– По-моему, ваша команда только что победила, – произнесло видение.
– Ч… ч… ч… – повторил Артур, при каждом приступе дрожи толкая Форда Префекта в спину.
Форд тем временем с тревогой наблюдал за суматохой.
– Вы ведь англичанин, правда? – поинтересовалось видение.
– Ч… ч… ч… да, – согласился Артур.
– Ну, как я уже сказал, ваша команда только что победила. В матче. Следовательно, они сохранят у себя Пепел. Думаю, вы очень довольны. Осмелюсь признаться, я питаю некоторую слабость к крикету, хотя я не хотел бы, чтобы о ней знали за пределами этой планеты. Боже упаси.
Видение состроило нечто вроде ехидной ухмылки – впрочем, еще неизвестно, насколько ехидной, ибо солнце, светя ему прямо в затылок, соорудило из его серебристых волос и бороды ослепительный, драматический, повергающий в трепет нимб, с которым никакие ехидные ухмылки не вязались.
– И все же, – продолжало оно, – спустя пару деньков всему этому придет конец, не правда ли? Хотя, как я уже вам говорил при нашей последней встрече, это меня весьма опечалило. И все же что было, тому не миновать.
