Текст книги "Автостопом по Галактике (сборник)"

Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава 31

За милю от поляны, на которой проходило заседание, Артур Дент был настолько поглощен своим занятием, что не услышал шагов Форда. На широкой каменной плите он начертил большой квадрат и разделил его на сто шестьдесят девять маленьких. Потом собрал кучу плоских камешков и на каждом нацарапал букву. Рядом с ним сидели два туземца, которым Артур пытался объяснить смысл своей работы. Дело продвигалось туго.

– Что ты делаешь? – спросил Форд.

– Учу местных играть в скрэббл.

– Зачем тебе это нужно?

– Пусть развиваются! Представляешь, каким станет этот мир, если цивилизация возьмет начало от тех недоумков, с которыми мы прилетели? – сказал Артур.

– Нам нет нужды представлять – мы с тобой уже видели этот мир.

– Ты сказал им, что мы нашли? Ты рассказал им про Норвегию?

– Что толку говорить? Для них это пустой звук, который ничего не значит.

– Ничего не значит? Ты отлично знаешь, что это значит. Это значит, что мы на Земле. Это мой дом. Именно здесь я был рожден!

– Был? – спросил Форд.

– Хорошо, буду.

– Через два миллиона лет. Вот пошел бы и сообщил им: «Извините, господа, у меня важная новость. Через два миллиона лет в нескольких милях отсюда я появлюсь на свет». Посмотрим, что они на это скажут. Скорее всего загонят тебя на дерево и подожгут его.

Артур мрачно слушал.

– Пойми ты наконец, твои предки – те кретины, что собрались на поляне, а вовсе не эти несчастные, которых ты учишь азбуке. Брось свой скрэббл, Артур, он не спасет человечество. Эти существа никогда не станут людьми. Люди сейчас сидят вокруг скалы с ванной и снимают про себя фильмы.

– Неужели ничего нельзя поделать? – сказал Артур. Он чувствовал себя страшно одиноким. Он был на Земле, на своей родной планете, которая в бессмысленной и ужасной катастрофе уже лишилась будущего, а теперь оказалась на грани того, чтобы потерять и свое прошлое.

– Ничего нельзя изменить, – сказал Форд. – Нравится нам это или нет, но люди произошли от голгафрингемцев, и через два миллиона лет вогоны их уничтожат.

Он поднял камень с буквой «К» и зашвырнул его в куст терновника, вспугнув кролика. Кролик бросился наутек и бежал до тех пор, пока не попался лисе. Лиса сожрала кролика, подавилась костью и сдохла на берегу ручья, после чего ее унесло потоком.

Через неделю Форд Префект познакомился с девушкой, служившей на Голгафрингеме в отделе кадров солидной компании, и был безмерно огорчен, когда она внезапно скончалась, испив воды, отравленной разложившимися останками животного. Мораль этой истории проста: никогда не бросайте в терновник камней, на которых нацарапана буква «К». Увы, к этому совету слишком редко прислушиваются…

Между тем Артур и Форд с грустью наблюдали за одним из туземцев, мрачно перебиравшим камни с буквами.

– Ухх, ухх ургххх, – бормотал туземец, колотя камнем по скале.

– Почему он бьет по скале? – спросил Артур.

– Хочет опять поиграть с тобой в скрэббл, – сказал Форд.

– Бедняга, – сказал Артур. – Наверное, опять написал крджжрдвлдивк. Я уже сто раз говорил ему, что это слово пишется с одним «ж».

Туземец упорно бил по скале камнем.

Артур и Форд заглянули через его плечо.

Их глаза вылезли из орбит. Среди хаоса букв восемь лежали ровной строкой. Артур и Форд прочли два слова: СОРОК ДВА.

– Грррургх гух гух, – объяснил туземец. Одним движением он смешал буквы и направился к своему коллеге под ближайшее дерево.

– Сорок два, – проговорил Артур.

– Сорок два, – повторил Форд. Артур бросился к туземцам.

– Что, что вы хотите нам сказать? – кричал он. – Что это значит?

Один из туземцев лег на спину, поболтал в воздухе ногами, повернулся на бок и заснул. Второй влез на дерево и стал швырять в Форда конские каштаны.

– Ты и сам знаешь, что это значит, – сказал Форд. – Сорок два – то самое число, которое назвал Интеллектомат. Основной Ответ. А Земля – тот самый компьютер, который он построил, чтобы найти Основной Вопрос к этому Основному Ответу.

– Похоже на то, – сказал Артур.

– А стало быть, туземцы – неотъемлемая часть программы компьютера, в то время как мы и голгафрингемцы не имеем к этой программе никакого отношения.

– Но туземцы вымирают, и, судя по всему, голгафрингемцы должны их заменить, – сказал Артур.

– Правильно. А ты говорил, что не понимаешь, что это значит.

– И что же?

– Думай!

Артур посмотрел вокруг:

– Я вижу, что планете приходится туго. С минуту Форд размышлял.

– И все же, – сказал он, – что-то из всего этого получилось. Ведь Марвин видел этот Основной Вопрос в твоем мозгу. Пусть он ухватил даже искаженный образ, но это могло бы дать нам какой-то ключ к разгадке.

Артур сел на землю и рассеянно взял камень с нацарапанной буквой «К». Чувство безысходности охватило его. Он положил камень перед собой, взял наугад еще один и бросил. Второй камень лег рядом с первым. Артур прочел: «АК». Подхватил, не глядя, еще два камня и присоединил их к первым. Получилось «МРАК», что вполне соответствовало настроению Артура. Какое-то время он в оцепенении смотрел на камни.

– Форд, – сказал он неожиданно, – если этот Вопрос отпечатан в моем мозгу, но остается недоступным для моего сознания, то, может быть, он прячется где-то в подсознании?

– Вполне вероятно.

– Тогда нужно найти способ вытащить его оттуда.

– Но как?

– А что, если использовать какой-нибудь случайный процесс, на который можно наложить хранящийся в подсознании образ?

– Какой процесс?

– Ну скажем, вслепую вытягивать из мешка камни с буквами.

Форд даже подпрыгнул:

– Блестящая мысль!

Он вытащил из своей сумки полотенце и, завязав несколько узлов, мгновенно превратил его в мешок.

– Бред, конечно. Совершенный идиотизм. Но мы попробуем, ибо в этом вздоре есть проблеск гениальности. Давай камни.

Они собрали в кучу все оставшиеся буквы и бросили их в мешок. Потом встряхнули.

– Закрой глаза, – скомандовал Форд. – Теперь тяни. Ну, шевелись!

Артур зажмурился и сунул руку в мешок. Вытащил сразу четыре камня и вручил их Форду, один за другим. Форд выкладывал буквы в той же последовательности.

– Ч, – сказал Форд, – Е, М, У… Чему! Он в изумлении заморгал.

– Получается!

Артур вытянул еще три камня.

– Р, А, В. Рав. – Форд задумался.

– Вот тебе еще три камня, – сказал Артур.

– Н, О, П. Ноп. – Форд разочарованно вздохнул. – Равноп… «Чему равно»! И еще слово, которое начинается на «п»!

Артур лихорадочно вытягивал камни из мешка.

– Р, О, И, 3, В, Е, Д, Е, Н, И, Е… Произведение. «Чему равно произведение»… Ш, Е, С, Т, И… шести… И, С, Е, М, И… «Чему равно произведение шести и семи». – Форд остановился. – Ну, давай следующую букву.

– Все, больше нет, – сказал Артур. Он обшарил мешок, но там было пусто.

– И это все? – спросил Форд.

– Все, – ответил Артур.

– Шестью семь – сорок два?

– Только и всего.

Глава 32

Ласково улыбалось солнце. Пели птицы. Нежный ветерок шелестел листвой деревьев и раскачивал венчики цветов, разнося по округе их сладкий аромат. Из-за деревьев показались две девушки и остановились в удивлении. Форд Префект и Артур Дент в конвульсиях катались по земле. Их тела сотрясались от смеха.

– Подождите! – крикнул Форд в паузе между приступами хохота. – Не уходите. Сейчас это кончится.

– Что стряслось? – спросила девушка повыше и постройнее. На Голгафрингеме она служила младшим инспектором по кадрам, но это занятие ей было не по душе.

Форд взял себя в руки.

– Здравствуйте, – сказал он. – Мы с другом только что размышляли о смысле жизни. Веселое занятие, знаете ли.

– А, это вы, – сказала девушка. – Я видела спектакль, который вы устроили сегодня на поляне. Начали вы хорошо, а потом вас стало заносить.

– Пожалуй, вы правы, – сказал Форд.

– И зачем это вам? – спросила вторая девушка, невысокая и круглолицая. На Голгафрингеме она была художником небольшой рекламной компании и при всех неудобствах здешней жизни каждую ночь засыпала с чувством бесконечной благодарности судьбе за то, что наутро ей не придется рисовать тюбики зубной пасты.

– Зачем? В самом деле, совершенно незачем, – со счастливой улыбкой ответил Форд. – Давайте знакомиться. Я – Форд, а вот Артур. Мы как раз собирались побездельничать часок-другой, но это можно отложить.

– Меня зовут Агда, – сказала высокая, – а это Мелла.

– Очень приятно, Агда. Рад познакомиться, Мелла, – сказал Форд.

– А вы всегда молчите? – спросила Мелла Артура.

– Говорю иногда. – Артур улыбнулся. – Правда, не так много, как Форд.

– Это хорошо. Они помолчали.

– Я что-то не поняла, – сказала Агда, – что вы там говорили про два миллиона лет?

– Пустяки, – отмахнулся Форд. – Забудьте об этом.

– Просто эта планета будет уничтожена, поскольку лежит на гиперпространственной трассе, – сказал Артур, – но все это произойдет через два миллиона лет.

– Откуда вы знаете? – спросила Мелла.

– Форд прав, забудьте об этом. Все это сон – из прошлого или из будущего.

– Нельзя же все время болтать подобный вздор, – сказала Агда.

– Да, да, выбросим этот вздор из головы. Посмотрите лучше, какая красота! Солнце, зеленые холмы, речка, деревья горят…

– Даже если это сон, то сон кошмарный. Подумать только – уничтожить целую планету, чтобы проложить какую-то трассу! – возмутилась Мелла.

– Я слыхивал о вещах похлеще, – сказал Форд. – Где-то я прочел об одной планете в седьмом измерении, которую использовали как бильярдный шар в каком-то межгалактическом баре. Так вот, этот шар загнали в лузу, а лузой служила черная дыра. Погибло десять миллиардов разумных существ.

– С ума сойти! – ужаснулась Мелла.

– Зато этот удар принес тридцать очков, – заметил Форд.

Агда и Мелла переглянулись.

– Вот что, – сказала Агда, – сегодня после вечернего заседания комитета у нас вечеринка. Приходите, если хотите.

– Конечно, придем, – ухмыльнулся Форд.

– С удовольствием, – выдохнул Артур.

Артур и Мелла сидели рядом и наблюдали, как над тускло тлеющими деревьями восходит луна.

– Ты говорил, что эту планету уничтожат… – начала Мелла.

– Да, через два миллиона лет.

– Ты говоришь так, будто в самом деле в это веришь.

– Да, я верю. Мне кажется, я был там.

Мелла покачала головой.

– Какой ты странный, – сказала она.

– Вовсе нет, я самый обыкновенный, – возразил Артур. – Просто со мной произошли очень странные события.

– А что это за история с планетой, которая попала в черную дыру?

– Наверное, Форд прочел ее в книге.

– В какой книге?

Артур помолчал. Потом сказал:

– В «Путеводителе „Автостопом по Галактике“».

– И что ж это за книга?

– Знаешь, я как раз сегодня выбросил ее в реку, – ответил Артур. – Вряд ли она мне когда-нибудь снова понадобится.

1980

Жизнь, Вселенная и все остальное

1

Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности, что Артур Дент проснулся и заново ужаснулся своему местоположению.

В его пещере царил холод (а также смрад и сырость), но это еще пол-ужаса. Главный же ужас состоял в том, что пещера находилась в лондонском районе Айлингтон, и первый автобус в центр должен был отправиться примерно через два миллиона лет.

Время – это, так сказать, худшее место из всех, где только можно заблудиться. Артур Дент, с его богатым опытом блужданий по закоулкам пространства и времени, может утверждать это со всей ответственностью. Заблудившемуся в пространстве хотя бы не угрожает смерть со скуки.

Артур Дент застрял на доисторической Земле в результате извилистой цепочки происшествий, в процессе каковых он попеременно подвергался оскорблениям и/или расщеплению на атомы в разнообразных экзотических уголках Галактики, бесчисленность и странность которых превзошли все его ожидания. И хотя теперь его жизнь текла чрезвычайно ровно и спокойно, нервы Артура по-прежнему шалили.

Вот уже пять лет, как его не расщепляли на атомы.

Вот уже четыре года (со дня расставания с Фордом Префектом) Артур в общем-то ни одной души не видел, а потому и оскорблениям больше не подвергался.

За исключением одного случая.

Это произошло как-то весенним вечером года два тому назад.

Бредя в сумерках к своей пещере, Артур вдруг заметил за облаками странные вспышки. Он задрал голову к небу, и в его сердце робко закопошилась надежда. Спасение. Свобода. Несбыточная греза Робинзона – корабль.

И вправду – «к его радости и изумлению, с небес, рассекая теплый вечерний воздух, тихо, как-то интеллигентно спустился длинный серебряный звездолет. Выдвинулись длинные опоры, совершая изящные балетные па во славу технического прогресса.

Звездолет легко опустился на землю, и его ненавязчивое гудение разом стихло, точно убаюканное вечерней тишиной.

Сам собой откинулся трап.

Из люка вырвался столб света.

В нем обрисовался силуэт высокой фигуры. Фигура сошла по трапу и остановилась перед Артуром.

– Ты козел, Дент, – промолвила она просто.

То был самый что ни на есть инопланетный инопланетянин. Чисто инопланетная долговязость, чисто инопланетная приплюснутая голова, чисто инопланетные глазки-щелочки, экстравагантно-складчатое золотое одеяние с воротником чисто инопланетного покроя и бледная, серо-зеленая инопланетная кожа, сияющая тем особым блеском, который дается большинству серо-зеленоликих субъектов лишь благодаря постоянному массажу и самому дорогостоящему мылу.

Артур невольно отпрянул.

Существо невозмутимо смотрело на него.

Надежда и ликование в душе Артура вмиг сменились чувством крайней озадаченности. Сотни разных мыслей, расталкивая друг дружку, боролись за контроль над его голосовыми связками.

– А… мт… – выпалил он.

– От… к-к-к… э-э… – добавил он немного погодя.

– А… тв… в… хто… кто? – выдавил он наконец, после чего погрузился в неистовое (сродни неистовым воплям) безмолвие. Нешуточное это дело – обнаружить, что после неопределенно долгого периода молчания ты, оказывается, не отучился разговаривать.

Инопланетное существо, морща лоб, заглянуло в штучку вроде папки, которую сжимало в своих длинных, лианообразных инопланетных пальцах.

– Артур Дент? – переспросило оно.

Артур растерянно кивнул.

– Артур ФИЛИП Дент? – уточнило существо, деловито лязгнув зубами.

– Э-э… да… я… э-э-э… – подтвердил Артур.

– Ты козел, – повторил инопланетянин. – Никчемная дырка от бублика.

– Э-э-э?..

Существо кивнуло само себе, произвело чисто инопланетный щелчок застежкой папки и направилось к своему кораблю.

– Э-э… – в отчаянии выпалил Артур, – э-эй!

– И нечего тут! – рявкнул инопланетянин.

Он взошел по трапу и исчез в недрах корабля. Люк сам собой захлопнулся. Звездолет басовито загудел.

– Э-эй! – вскрикнул Артур и побежал на заплетающихся ногах к кораблю. – Подождите минутку! Что вы хотели? Эй! Да подождите же!

Корабль приподнялся, беспечно скинув свою тяжесть наземь, будто плащ, секунду повисел в воздухе – и унесся в вечернее небо. Он пронзил облака, на миг озарив их своим серебряным свечением, и исчез из вида Артура – одинокой букашки, бестолково скачущей на месте посреди бескрайней шири.

– Что? – вопил он. – Чего? Зачем? Эгей-гей! Ну-ка вернись и повтори!

Он подпрыгивал и выплясывал, пока его ноги не подкосились, взывал, пока не надорвал связки. Ответа не последовало. Некому было его услышать, некому было с ним поговорить.

Инопланетный корабль уже с треском прорывался сквозь верхние слои атмосферы, навстречу той ужасной пустоте с редкими-редкими материальными вкраплениями, из которой и состоит Вселенная.

Хозяин звездолета, инопланетянин с дорогостоящим цветом лица, развалился в единственном кресле рубки. Он звался Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий, и был он индивидуумом с четкой целью в жизни. Не самой лучшей целью – в чем он сам первый признавался, – но эта какая-никакая цель как-никак давала ему какое-никакое занятие.

Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий принадлежал – то есть принадлежит – к очень узкому кругу бессмертных обитателей Вселенной.

Те, кто рождается бессмертным, от рождения бессознательно свыкаются с этим своим свойством, но Охмешконасыпатель – не из их числа. Строго говоря, эту шайку бесчувственных выродков он давно уже возненавидел лютой ненавистью. На него самого бессмертие свалилось как снег на голову, в результате неудачного взаимодействия своенравного ускорителя элементарных частиц, банки с рассолом (то был утренний завтрак Охмешконасыпателя) и двух аптечных резинок. Мелкие подробности аварии не имеют значения, поскольку никому так и не удалось воспроизвести обстоятельства произошедшего, причем многие экспериментаторы при этом попали либо в дурацкое положение, либо на тот свет, либо и туда, и туда одновременно.

Охмешконасыпатель скорбно и устало прикрыл глаза, заказал бортовой стереосистеме какой-нибудь легкий джаз и рассудил, что все бы ничего, если бы не воскресные дни, будь они неладны.

Вначале бессмертие пошло ему впрок. Он спорил с судьбой, лез на рожон, срывал цветы удовольствий и сумасшедшие деньги на высокодоходных долгосрочных сберегательных вкладах… в общем, давал всем жизни, как говорится.

Но вскоре в этом светлом существовании появилось нестерпимое темное пятно – воскресенья. Примерно в 14:55 тебя начинает обволакивать ужасная апатия: ты понимаешь, что уже принял все ванны, какие можно было принять с пользой для души и тела, что сколько ни созерцай любой абзац газетного текста, ты не прочтешь ни строчки, не говоря уже о применении на практике новейшего, совершившего революцию в области стрижки кустарников метода, который в этой газете описан. И сколько ни гляди на циферблат, неумолимые стрелки вскоре передвинутся на четыре – час, когда начинается долгое, мутное и, что греха таить, безумное чаепитие души.

Итак, Охмешконасыпатель пресытился жизнью. Довольные улыбки, которыми он обычно озарял чужие похороны, стали какими-то натянутыми. В нем зрела ненависть к Вселенной в целом и каждому из ее обитателей в частности.

Вот тогда-то он и набрел на свою цель жизни, дело, которое не позволит ему впасть в спячку никогда-никогда (так ему, во всяком случае, казалось). А придумал он вот что.

Он решил оскорбить Вселенную.

То есть он решил оскорбить всех ее обитателей. Строго индивидуально, лицом к лицу, одного за другим и (тут он с особым сладострастием скрипнул зубами) в алфавитном порядке.

Когда его знакомые (даже у таких типов бывают знакомые) намекали, что план не только этически неприемлем, но и неосуществим – поскольку все время кто-то умирает, а кто-то рождается, Охмешконасыпатель просто вперял в оппонента свой стальной взгляд и бурчал: „Что, и помечтать нельзя?“

Итак, он взялся за дело. Он обзавелся звездолетом, построенным на века, и бортовым компьютером, который умело управлялся со всей информацией о местоположении всех обитателей Вселенной, а также рассчитывал самые замысловатые маршруты полета.

Корабль пересекал орбиты планет Солнечной системы, намереваясь совершить пертурбационный маневр вокруг Солнца и, разогнавшись, выскочить в большой космос.

– Компьютер, – окликнул Охмешконасыпатель.

– Слушаю, – пропищал компьютер.

– Куда теперь?

– Вычисляю.

Охмешконасыпатель покосился на невероятную алмазную россыпь космической ночи. Биллионы крошечных миров-кристаллов огненной пылью припорошили тьму-бесконечность. И каждый, любой из них, встретится ему на пути. И на большей части из них он побывал уже миллионы раз.

На миг он вообразил свой маршрут в виде ломаной линии, связывающей все небесные огоньки, как на детских „загадочных картинках“ с пронумерованными точками. И понадеялся, что с какой-нибудь туристической смотровой вышки Вселенной эта ломаная покажется каким-нибудь вопиюще неприличным словом.

Компьютер безголосо пискнул в знак окончания вычислений.

– Фольфанга, – сообщил он и снова пискнул. – Четвертая планета системы Фольфанга, – продолжил он. И пискнул. – Ожидаемое время в пути – три недели, – продолжил он. И пискнул. – Искомый субъект – некрупный слизняк, – пискнул он, – из рода А-Рт-Ур-Еа-Ипдену. – Полагаю, – добавил он, сделав передышку на писк, – что вы решили обозвать его безмозглой задницей.

Охмешконасыпатель только хмыкнул. И перевел взгляд на чудо творения за иллюминатором.

– Пойду-ка вздремну, – проговорил он. Потом спросил: – Какие зоны вещания попадутся нам в ближайшие часы?

Компьютер пискнул.

– Космовидеотон, Мыслекинозал, Надомный Думатель, – известил он и пискнул.

– Нет ли фильмов, которых я не видел уже тридцать тысяч раз?

– Нет.

– Гм.

– Разве что „Психоз в космосе“. Вы видели этот фильм всего лишь тридцать три тысячи пятьсот семнадцать раз.

– Разбудишь ко второй серии.

Компьютер пискнул.

– Приятных сновидений, – сказал он.

Звездолет несся сквозь ночь.

Тем временем на Земле под аккомпанемент дождя тянулся один из самых кошмарных вечеров в жизни Артура Дента. Он сидел в своей пещере, составлял каталог возможных отповедей наглому инопланетянину и давил мух – для них этот вечер тоже оказался кошмарным.

На следующий день Артур сшил себе сумку из кроличьей шкурки – под всякие полезные вещи.