Текст книги "Найти мертвеца (Где будет труп)"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Да. Поль часто говорил: «это рука Судьбы привела нас сюда». Может показаться странным, не так ли? Мы оба оказались здесь по чистой случайности, как если бы нам предопределено было встретиться. И вот…

Слезы заструились по щекам миссис Велдон, и она беспомощно пристально посмотрела на Гарриэт.

– Мы оба были так несчастны и одиноки и собирались стать счастливы вместе.

– Это ужасно грустно, – сочувственно произнесла Гарриэт. – Наверное, мистер Алексис был довольно темпераментным.

– Если вы считаете, – проговорила миссис Велдон, – что он совершил этот ужасный поступок сам, то – нет, никогда! Я знаю, что он этого не делал. Конечно, он был темпераментным, но он был так лучезарно счастлив со мной. И я никогда не поверю, что он уйдет из жизни подобным образом, даже не попрощавшись со мной. Это невозможно, мисс Вэйн. Вы должны ДОКАЗАТЬ, что это невозможно. Вы такая умная, я знаю, и можете это сделать. Поэтому мне захотелось увидеться с вами и рассказать вам о Поле.

– Вы понимаете, – медленно произнесла Гарриэт, – что если он не делал этого сам, то это мог сделать кто-нибудь еще.

– А почему бы и нет? – горячо воскликнула миссис Велдон. – Кто-то, наверное, завидовал нашему счастью. Поль был так красив и романтичен – возможно нашлись люди, которые завидовали нам. Или это могли сделать большевики. Эти ужасные люди способны на все и я только вчера читала в газете, что Англия просто кишит ими. Там пишут обо всех этих делах с паспортами, по которым несмотря ни на что их пропускают. Я считаю совершенно безнравственным и безответственным позволять им приезжать сюда и плести интриги, подвергая кого-нибудь опасности, а это правительство глупейшим образом просто поощряет их. Они убили Поля, и меня не удивит, если она начнут бросать бомбы в короля, а затем в королеву. С этим должно быть покончено, иначе у нас произойдет революция. Они ведь ухитрились распространить свои омерзительные памфлеты даже во флоте.

– Ладно, – сказала Гарриэт, – нам нужно подождать и посмотреть, что выяснится. Боюсь, вам придется рассказать кое-что в полиции. И, вам будет не очень приятно, но они захотят узнать Все, что можно.

– Уверена, что не стану возражать против того, через что мне придется пройти, – произнесла миссис Велдон, решительно вытирая глаза, – если только мне удастся помочь обелить память о Поле. Огромное вам спасибо, мисс Вэйн. Боюсь, что отняла у вас слишком много времени. Вы были очень любезны.

– Не стоит, – сказала Гарриэт. – Мы сделаем все от нас зависящее.

Она проводила свою посетительницу до двери, а сама потом вернулась в кресло и стала размышлять за сигаретой. Являлась ли близкая перспектива женитьбы на миссис Велдон достаточным поводом для самоубийства? Гарриэт склонялась к мысли, что нет. Он мог бы всегда избежать этого. Но никогда нельзя предугадать действий темпераментных людей.

Глава 6
Свидетельствует первый парикмахер

Пятница, 19 июня. Время после полудня и вечер

– Вы можете мне сказать, что сталось теперь со старым Эндикоттом? – спросил лорд Питер.

Хозяин ветчинной лавки, который получал огромное наслаждение от личного обслуживания выдающихся клиентов, остановил вертел, сильным толчком глубоко вонзив его в окорок.

– О да, милорд. У него дом в Илинге. Он изредка заглядывает сюда за банкой нашего особого маринада для джентльменов. Весьма приятный старый джентльмен мистер Эндикотт.

– Да, безусловно. Давненько не виделся с ним. Я боялся, что, может быть, с ним что-нибудь случилось?

– О нет, милорд. У него удивительное здоровье. В семьдесят шесть лет он играет в гольф и коллекционирует изделия из папье-маше. Говорит, ничто в жизни его так не интересует, как сохранить здоровье.

– Очень верно, – сказал Уимси. – Надо бы повидаться с ним. Какой у него адрес?

Хозяин сообщил адрес, а затем погрузил вертел в окорок еще глубже до кости, ловко повернул его, отдернул и вежливо предъявил лорду ветчину. Уимси с важным видом понюхал, со смаком произнес «А!», тем самым торжественно выразив окороку свое одобрение.

– Благодарю вас, милорд. Уверен, вы найдете его очень вкусным. Будете покупать?

– Я возьму его с собой.

Хозяин махнул помощнику, который ловко завернул товар в несколько слоев бумаги, не пропускающей жир, затем еще в бело-коричневую бумагу, потом завязал поверху веревку, соорудив из ее свободного конца нечто вроде оригинальной ручки и встал, поглаживая сверток, словно нянька, запеленавшая ребенка.

– Моя машина снаружи, – сообщил Уимси. Помощник сиял от удовольствия. По Джерми Стрит потекла маленькая ритуальная процессия, включающая в себя: помощника, несущего окорок; лорда Питера, натягивающего на руки перчатки для автомобильной езды; хозяина, бормочущего приличествующую моменту формулировку; второго помощника, открывающего дверь и встающего позади нее, чтобы поклониться до порога; в конце концов машина заскользила прочь, сопровождаемая почтительным шепотом людей, собравшихся на улице, чтобы выразить восторг ее обтекаемой формой и подискутировать касательно количества ее цилиндров.

Дом мистера Эндикотта в Илинге найти было просто. Хозяин находился дома и подношение окорока и встречное предложение выпить по стаканчику старого доброго шерри, сделанное с соответствующим веселым достоинством, перешло в обмен подарками между равными и дружественными монархами. Лорд Питер внимательно рассматривал коллекцию подносов из папье-маше, приятно беседуя о гандикапах в гольфе, а затем без неуместной поспешности раскрыл причину своего визита.

– Я пришел к вам из-за одной из ваших бритв, Эндикотт, причем при довольно необычных обстоятельствах. Меня интересует, не смогли бы вы что-нибудь рассказать о ней?

Мистер Эндикотт с любезной улыбкой на румяном лице, налил еще один стаканчик шерри и сказал, что был бы счастлив посодействовать, если сможет.

Уимси описал форму и внешний вид бритвы и спросил, будет ли возможным отыскать покупателя.

– А! – произнес мистер Эндикотт. – С рукояткой из слоновой кости, вы говорите. Ну это еще повезло, если она окажется одной из них, поскольку у нас имелось только три дюжины таких, большинство наших клиентов предпочитает черные рукоятки. Да, я могу вам немного рассказать о них. Это особенная бритва, она появилась во время войны, по-моему в 1916 году. Тогда ведь было очень сложно достать первоклассное лезвие, но эти были отличные. Тем не менее, на них были белые рукоятки, и я вспоминаю, как мы обрадовались, когда нам удалось отослать дюжину из них нашему старому заказчику в Бомбей. Это был капитан Фрэнсис Эгертон. Он попросил нас прислать несколько штук для себя и своих друзей. Кажется, это было в 1920 году.

– Бомбей? Это довольно далеко. Но вам все равно. А что с остальными?

У мистера Эндикотта явно была энциклопедическая память; он погрузился в прошлое и ответил:

– Ну, еще был коммандер Мэллон, у него оказались две. Но его можно исключить, поскольку его корабль взлетел на воздух и затонул со всем экипажем, и его личные вещи опустились на дно вместе с ним. Это произошло в 1917 году. Очень галантный джентльмен был коммандер, и из хорошей семьи. Один из Дорсеттских Мэллонов. Одна находилась у герцога Уэтерби, и как-то он мне говорил, что она по-прежнему у него, значит это тоже отпадает. И мистер Причард – он много пережил в связи с бритвой: его личный слуга сошел с ума и набросился на него с его же собственной бритвой, но, к счастью, мистеру Причарду удалось его одолеть. Тому вынесли приговор в попытке убийства, но он оказался душевнобольным, и бритва выступала в суде как вещественное доказательство. Мне это известно, потому что мистер Причард явился ко мне впоследствии и купил новую бритву, черную, потому что та во время борьбы задела за спинку стула и на острие откололся кусочек, и мистер Причард сказал, что собирается сохранить ее как память о самом опасном бритье в его жизни. По-моему, это правильно. Мистер Причард всегда был очень занятным джентльменом. Полковник Гриме – одна находилась у него, но ему пришлось все свое снаряжение оставить при отступлении на Марне [19]19
  Сражение на р. Марне произошло 5-12.09.1914 во время 1-ой мировой войны в районе между Парижем и Верденом.


[Закрыть], и я не могу сказать, что случилось с этой бритвой. Он любил ее и вернулся за другой, похожей, и она до сих пор у него. Таким образом, мы разобрались с шестью из второй дюжины. Что же случилось с остальными? О, знаю! С одной из них произошла презабавнейшая история. Молодой мистер Радклифф – благородный Генри Радклифф однажды явился в странном настроении. «Эндикотт, – сказал он, – вы только посмотрите на мою бритву!» «Благослови меня, Боже, – проговорил я, – она выглядит так, словно кто-то пилил ее дрова». «Весьма близкое предположение, Эндикотт, – сказал он. – Моей невестке и кому-то из весельчаков в ее студии пришла в голову идея, что они – некие театральные актеры, и они воспользовались моей лучшей бритвой, чтобы вырезать ею декорации». Господи, бритва находилась в ужасном состоянии! Разумеется, лезвие разрушилось напрочь; у мистера Радклиффа после этого была другая бритва – очень изящная, французская, которую мы тогда очистили. Потом, о да! Это был бедный лорд Блэкфриарс. Печальное дело. Он женился на одной из этих кинозвезд, и она промотала его деньги и сбежала с даго [20]20
  Даго – презрительное прозвище итальянца, испанца, португальца, латиноамериканца.


[Закрыть], вы, наверное, помните это, милорд. У бедного джентльмена помутился рассудок. Он оставил две бритвы своему личному слуге, который не расстанется с ними ни за какие деньги. Две – у мистера Хартли и также у полковника Белфриджа. Он уехал из Города [21]21
  Город – так англичане называют Лондон.


[Закрыть]в деревню. Я могу дать вам их адреса. Так, теперь сэр Джон Уэстлок. О нем не могу ничего сказать уверенно. У него были какие-то неприятности и он уехал за границу. В начале двадцатых, кажется? Моя память уже на та, что раньше. У него была одна бритва. Нежнейшая, с отличным лезвием, он заботился о ней очень тщательно. Мистер Алек Бэринг – это тоже печально. Говорили, что бритва осталась в семье, но я всегда считал, что все завершила аэрокатастрофа. Полагаю, ему не понадобится бритва там, где он теперь. У него находилась одна из этого комплекта, как замена той, что он оставил в отеле. Сколько мы уже разобрали? В целом – шестнадцать, не считая дюжины, отправленной в Бомбей. Итак, это большинство, потому что я отдал почти полдюжины своему последнему помощнику, когда мы распускали дело. У него собственное заведение в Эстбурне и дела идут очень хорошо, я бы сказал. Двадцать две. Итак, что по поводу последней пары?

Мистер Эндикотт посмотрел страдальческим взглядом.

– Иногда мне кажется, что я начинаю немного ослабевать, – произнес он. – Хотя по-прежнему преодолеваю препятствия и мое дыхание все такое же хорошее, как и прежде. Итак, у кого же эта пара бритв? О, вот! Может быть, они у сэра Уильяма Джонса? Нет, нет… Или у маркиза де… Нет. Погодите минутку… Это пара, которую сэр Генри Рингвуд приобрел для своего сына – молодого Рингвуда, который учился в колледже Магдалины [22]22
  Колледж Магдалины при Кембриджском университете основан в 1542 г.


[Закрыть]. Знаю, что не видел их около… Они были у него в 1925 году, а молодой джентльмен, окончив Университет, выехал в Британскую Восточную Африку, что в ведении министерства колоний [23]23
  Министерство по делам колоний существовало в Англии с 1854–1966 г.


[Закрыть]. Далее! Со временем я вспомню, милорд! Это судьба.

– Эндикотт, – сказал лорд Питер, – мне известно, что вы – удивительный человек. Вы – самый молодой человек вашего возраста из всех, кого я знаю и мне хотелось бы поближе познакомится с вашим вином.

Эндикотт с довольным видом подвинул через стол графин, упомянув при этом имя поставщика.

– Большинство из этих людей мы можем отбросить сразу, – произнес лорд Питер. – Полковник Гриме – это проблема. Бог его знает, что случилось с его снаряжением, которое он оставил во Франции, но я думаю, что кто-то там им завладел. И бритва могла возвратиться в эту страну. Он – это вероятность. Насчет майора Хартли и полковника Белфриджа надо будет проверить. Не думаю, что это будет сэр Джон Уэстлок. Он нечто вроде аккуратного зануды, и, вероятно, всегда носил бритвы с собой и лелеял их. Нужно будет нам спросить о бедняге Бэринге. Его бритву могли продать или кому-нибудь подарить. И мы должны поинтересоваться о молодом Рингвуде, хотя, вероятно, нам придется исключить и его. Потом имеется ваш главный помощник. Как вы думаете, возможно ли такое, что он продал какую-нибудь из этих бритв?

– Что вы, конечно, нет, мой друг, полагаю, что он не мог. Он говорил мне, что сохранит их для собственного употребления и для использования их в своих владениях. Видите ли, ему нравилось, что на них старое имя. Но для продажи своим клиентам у него могли иметься бритвы с его собственным именем. Видите ли, это – имеет определенную ценность только в том случае, если бизнес у вас продвигается хорошо и вы можете заказывать бритвы количествами по три дюжины, что позволяет вам ставить на них ваше собственное имя. А он начал очень хорошо с тремя дюжинами лезвий Круппа, о чем он мне рассказал, и мог поставлять их своим клиентам на равных условиях.

– Конечно. А есть какая-нибудь вероятность, что он продавал остальные подержанные?

– Этого я не могу сказать, – ответил мистер Эндикотт. – Подержанные бритвы – не самое лучшее для бизнеса, если вы, конечно, не бродячий парикмахер.

– Кто такой бродячий парикмахер?

– Ну, милорд, это парикмахеры без работы и они переходят с места на место, принимаясь за дело в качестве дополнительных рук, когда много срочной работы. Разумеется, в НАШЕЙ местности мы не сможем их много увидеть. Как правило они – не первоклассные мастера, и я не нанял бы никого, кроме первоклассного мастера для МОИХ джентльменов. Но в таком месте, как Эстборн, где много сезонной клиентуры, вы могли бы встретить их довольно часто. Может быть, стоит спросить моего последнего помощника. Он живет на Белведер-роуд, его имя Палмер. Если хотите, я черкну ему строчку.

– Не беспокойтесь, я съезжу ненадолго, повидаю его. Тут вот какое дело. Был ли кто-нибудь из упоминаемых вами клиентов человеком с неумелыми руками, который обломал свою бритву и часто отсылал ее обратно для починки?

Мистер Эндикотт хихикнул.

– А! Вот вы о чем! – воскликнул он. – Полковник Белфридж, славный полковник Белфридж! Он ужасно относился к своим бритвам и до сих пор так относится, насколько мне известно. Время от времени он говорил мне: «Честное слово, Эндикотт, я не понимаю, что вы ДЕЛАЕТЕ с моими бритвами. Их лезвия не сохраняются и неделю. Такого не было до войны». Но дело не в стали, не в войне. Полковнику всегда был одинаков. На самом деле, я думаю, он уничтожал бритву ремнем для ее правки вместо того, чтобы править ее. Знаете, он не держал слугу. Полковник принадлежит к одной из наших лучших фамилий, однако он – человек отнюдь небогатый. Наверняка очень хороший солдат.

– Один из старой школы, верно? – спросил Уимси. – Доброе, но вспыльчивое сердце. Понятно. Где, вы говорите, он сейчас живет?

– В Стамфорде, – быстро ответил мистер Эндикотт. – На последнее Рождество он прислал мне открытку. Очень любезно с его стороны, вспомнить меня. Однако мои старые клиенты по-своему очень чуткие. Им известно, что я ценю их любезные напоминания. Итак, милорд, я был чрезвычайно рад встретиться с вами, – прибавил он, когда Уимси поднялся и надел шляпу. – И я полагаю, что смог оказать вам хоть какую-то помощь. Надеюсь, вы здоровы. Выглядите вы отлично.

– Старею, – произнес лорд Питер, – Мои волосы начинают седеть на висках.

Мистер Эндикотт испустил озабоченный смешок.

– Ну, это пустяки, – поспешно заверил он своего гостя. – Многие леди считают, что седина выглядит очень изысканно. Надеюсь и верю, что вы не лысеете на макушке.

– Вот этого я не знаю. Взгляните.

Мистер Эндикотт раздвинул густые волосы соломенного цвета и внимательно всмотрелся в их корни.

– Не вижу, – уверенно произнес он. – Никогда еще не видел кожи черепа здоровее. И в то же время, милорд, если вы заметите какое-нибудь даже незначительное ослабление или выпадение волос, немедленно дайте мне знать. Я буду горд проконсультировать вас. И тем не менее возьмите рецепт специального укрепляющего средства Эндикотта, и хотя я сам говорю это – но мне никогда не встречалось что-либо, что превзошло бы его.

Уимси рассмеялся и пообещал призвать мистера Эндикотта на помощь при первом же неприятном симптоме. Старый парикмахер проводил его до двери, тепло пожал руку и попросил заглянуть еще. Миссис Эндикотт будет очень сожалеть о том, что не увидела его.

Сев за руль, Уимси обдумывал три открывшиеся ему направления. Он мог отправиться в Этсборн, он мог поехать в Стамфорд, мог вернуться в Уилверкомб. Естественный склон указывал на Уилверкомб. Несомненно, единственное правильное решение – немедленно возвратиться на место преступления, если это преступление. Тот факт, что Гарриэт тоже оказалась там – это осложнение по чистейшей случайности. С другой стороны, его очевидный долг завершить это дело с бритвой как можно быстрее. Поразмыслив, он поехал в собственную квартиру на Пикадилли, где обнаружил своего слугу Бантера, вставляющего фотографии в большой альбом.

Он выложил Бантеру свои проблемы и спросил его совета, Бантер, пошевелив мозгами, быстро принял решение, а затем почтительно высказал свое мнение:

– Если вашу светлость устроит, я на вашем месте отправился бы в Стамфорд. По различным причинам.

– Отправился бы в Стамфорд, не так ли?

– Да, милорд.

– Хорошо, скорее всего, вы правы, Бантер.

– Благодарю вас, милорд. Не пожелаете ли ваша светлость, чтобы я вас сопровождал?

– Нет, – ответил Уимси. – Вы можете поехать в Эстборн.

– Совершенно верно, милорд.

– Завтра утром. На ночь я останусь в Лондоне. А вы отошлите мою телеграмму… нет, пожалуй, сделаем иначе, я отправлю ее сам.

Телеграмма от лорда Питера Уимси к мисс Гарриэт Вэйн.

ЗАНИМАЮСЬ УЛИКОЙ БРИТВА В СТАМФОРДЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ ПОХОДИТЬ НА ГЕРОЯ ТРИЛЛЕРА КОТОРЫЙ ОКОЛАЧИВАЕТСЯ ВОЗЛЕ ГЕРОИНИ ЧТОБЫ ПРЕНЕБРЕГАТЬ ДОЛГОМ НО ВЫ ВЫЙДЕТЕ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ ПИТЕР

Телеграмма от мисс Гарриэт Вэйн к лорду Питеру Уимси.

ХОРОШЕЙ ОХОТЫ ЗДЕСЬ РАЗУМЕЕТСЯ НИКАКИХ СОБЫТИЙ ВЭЙН

Глава 7
Свидетельствует жигало

Пятница, 18 июня. Вечер

Мисс Гарриэт Вэйн в платье цвета кларета покачивалась в танце в дансинге отеля «Респлендент» в руках мистера Антуана, танцора с огненной шевелюрой.

– Боюсь, что из меня не очень хорошая партнерша, – извиняющимся тоном заметила она.

Мистер Антуан, который был как ни странно ни иудеем, ни южноамериканским даго, ни помесью из Центральной Европы, а французом, немного сильнее сжал ее в своих умелых профессиональных руках и ответил:

– Вы танцуете очень правильно, мадемуазель. Вам только чуть не хватает entrain [24]24
  задор, (франц.).


[Закрыть]. Возможно, хорошо подготовленный партнер вас разбудит. Когда сердце танцует вместе с ногами, тогда это будет a merveille [25]25
  великолепно, (франц.).


[Закрыть]. – Его глаза встретились с глазами Гарриэт с утонченно-преднамеренным выражением ободрения.

– И вы должны говорить подобные вещи всем этим пожилым леди? – улыбаясь, спросила Гарриэт.

Антуан слегка приоткрыл глаза и улыбаясь ее насмешке, проговорил:

– Боюсь, что так. Видите ли, это часть нашей работы.

– Наверное, это очень скучно.

Антуан ухитрился пожать своими изысканными плечами, так, что это ничуть не повлияло на гибкую грацию его телодвижений.

– Que voulez-vous? [26]26
  А что вы хотите? (франц.).


[Закрыть]. Любая работа имеет свои скучные моменты, что возмещается тем, что более приятно. Я могу говорить искренне с мадемуазель о том, что в другом случае может быть не более чем простая вежливость.

– Не беспокойтесь за меня, – сказала Гарриэт. – Я хочу побеседовать еще кое о чем. Мне бы хотелось спросить вас о мистере Алексисе.

– Се pauvre Alexis! [27]27
  Бедный Алексис!


[Закрыть]Я слышал, это вы обнаружили его?

– Да. Меня только интересует, какого рода человеком он был и почему он покончил с собой таким образом.

– А! Этому мы все удивляемся. Это – вне всякого сомнения – русский темперамент.

– Я слышала, – Гарриэт почувствовала, что здесь ей нужно продвигаться осторожней, – что он был помолвлен.

– О да, – с английской леди. У них полное согласие.

– Он был счастлив?

– Мадемуазель, Алексис был беден, а английская леди очень богата. Для него было выгодно жениться на ней. На первых порах, несомненно, это могло принести небольшие desagrement [28]28
  Неприятности.


[Закрыть], но впоследствии, понимаете, мадемуазель, эти дела уладились бы сами собой.

– Вам не кажется, что он внезапно почувствовал, что не может перенести это и выбрал такой путь?

– Трудно сказать, однако… нет, я так не думаю. В конце концов ему надо было бы просто уйти. Он был очень хороший танцор и очень популярный. Ему проще было бы найти какое-нибудь другое место, если здоровье позволило бы ему продолжать

– Интересно, а имелась ли у него еще какая-нибудь привязанность, чтобы еще больше затруднить его дела?

– Из того, что он нам говорил, мадемуазель, мне неизвестно ничего, чего нельзя было бы просто уладить.

– Наверное, он нравился женщинам? – прямо спросила Гарриет.

Улыбка Антуана была достаточно красноречивым ответом.

– И у него не было разочарований такого рода?

– Не слышал ни о чем подобном. Но, конечно, он не рассказывал своим друзьям всего.

– Конечно. Не хочу быть назойливо любопытной, однако все это мне кажется довольно странным.

Музыка кончилась.

– Какое у нас будет соглашение? – поинтересовалась Гарриэт. – Продолжим, или у вас другое приглашение?

– Нет оснований, почему бы нам не продолжить следующий танец. Хотя, если мадемуазель, не пожелает сделать особого соглашения с администрацией, я надеюсь уделить внимание моим другим клиентам.

– Нет, – ответила Гарриэт. – Не хочу нарушать порядок. Надеюсь, нет какой-нибудь причины, мешающей вам и двум молодым леди позднее не разделить со мной небольшой ужин?

– Конечно, нет. Это очень мило и любезно с вашей стороны. Предоставьте это мне, мадемуазель. Я все устрою. Естественно, что мадемуазель заинтересовалась.

– Да, но мне не хотелось бы, чтобы управляющий подумал, что я допрашиваю его служащих за его спиной.

– N'ayez pas peur, je men charge [29]29
  Не бойтесь, я отвечаю (франц.).


[Закрыть]: Я попрошу вас еще немного потанцевать, а затем расскажу, что затеял.

Он с улыбкой проводил ее к столику, и она увидела, как он подхватил обширную, колыхающуюся леди в туго облегающем ее платье и плавно удалился с нею; постоянная, наполовину чувственная улыбка замерла на его губах, словно она была на них нарисована.

Примерно через шесть танцев эта улыбка вновь появилась рядом с Гарриэт и Антуан, направляя ее шаги в вальсе, сообщил, что если в 11.30, когда танцы закончатся, она была бы так любезна отыскать маленький ресторанчик, находящийся несколькими улицами дальше, то он бы вместе с Дорис и Чарис встретился бы с нею там. Это был единственный маленький ресторан, однако очень неплохой, и владелец знает его отлично; кроме того, сам Антуан временно проживал в небольшой гостинице, прикрепленной к этому ресторану, и он получил бы огромное удовольствие предложить мадемуазель стаканчик вина. Они смогли бы там достаточно свободно побеседовать. Гарриэт согласилась с условием, что она заплатит за ужин, и таким образом незадолго до полуночи она сидела на красном плюшевом диване под рядом позолоченных зеркал за приятным маленьким ужином на иностранный лад.

Дорис, блондинке, и Чарис, брюнетке, естественно, доставляло удовольствие обсудить дела покойного мистера Алексиса. Дорис производила впечатление официальной наперсницы; она могла дать' точные сведения о сердечных делах своего покойного партнера. О да, у него имелась девушка, но несколькими неделями раньше эта связь закончилась при довольно странных обстоятельствах. Это не имело никакого отношения к миссис Велдон. ТОТ предмет, как говорится, уже имелся «про запас». Нет, это был, по-видимому, внезапный разрыв по обоюдному соглашению, и никому не показалось, что это сильно вывело их из душевного равновесия. Конечно, не Алексиса, который, хотя и выразил сожаление большее, чем обычно в подобных случаях, но, похоже, скорее обрадовался этому, как если бы он успешно завершил какой-нибудь хитроумный бизнес. А вскоре молодую леди, о которой идет речь, видели разгуливающей взад и вперед с другим мужчиной, предположительно приятелем Алексиса.

– И если вы спросите меня, – произнесла Дорис голосом коренной кокни, который прорывался через ее внешнюю нарочитую рафинированность, – то я скажу, что Алексис нарочно подтолкнул ее к тому парню, чтобы она исчезла с его пути для каких-то других его планов.

– Каких других планов?

– Точно не знаю. Но в последнее время он несколько недель незаметно к чему-то готовился. Уверена, к чему-то очень грандиозному; я почти боялась разговаривать с «его высочеством». «Увидишь, – говорил он, – только подожди немного». «Да, конечно, – сказала я. – Мне не хотелось бы вмешиваться. Ты можешь хранить свои секреты, – сказала я, – ибо я не желаю их знать». Убеждена, что он затеял какую-то игру, или еще что-нибудь. Как бы то ни было, он вел двойную игру.

«Миссис Велдон, – подумала Гарриэт, – сказала то же самое». Алексис собирался преподнести ей какую-то новость – несмотря на то, что миссис Велдон применила к этому факту свою собственную интерпретацию. Гарриэт выпустила следующий пробный шар своего расследования:

– Разрешение на брак? – сказала Чарис – О нет! Он не стал бы по этому поводу вывешивать флаги. Ему не могла нравиться мысль о женитьбе на такой отвратительной старухе. Ну, а ее это удовлетворяет. Она – покинутая… Но я считаю – подобного сорта штуки омерзительны.

– Мне жаль ее, – произнес Антуан.

– О, ты всегда жалеешь людей. А я считаю это противным! Мне кажется, что эти жирные ужасные мужчины – тоже отвратительны, они всегда тискают девушек. Если бы Грили был непорядочным, я бы давно все бросила, но он присматривает за тем, чтобы они вели себя как следует. Однако, старая женщина… – Чарис, прелестная в своей энергичной юности, выразила презрение и голосом и жестом.

– Наверное, – предположила Гарриэт, – Алексис хотел чувствовать себя надежно и устроиться в финансовом отношении.

Я имею в виду, что танцор не может продолжать танцевать всю свою жизнь, не так ли? Особенно если у него слабое здоровье.

Она произнесла это с нерешительностью, но к ее облегчению, Антуан немедленно согласился с ней.

– Вы правы. Когда мы молодые и веселые – все это очень хорошо. Но некоторое время спустя на голове появляется лысина, ноги теряют свою гибкость и – конец! Менеджер говорит: «Это хорошо, ты – отличный танцор, но мои клиентки предпочитают молодого мужчину», hein [30]30
  каково? (франц.).


[Закрыть]? И тогда прощай, первоклассное заведение! И мы спускаемся, как вы это говорите, вниз с холма. Скажу вам, это огромный соблазн, когда кто-то подходит и говорит: «Послушай! Ты только должен жениться на мне, а я сделаю тебя богатым и довольным жизнью». И что это значит? Каждую ночь лгать только своей жене вместо двадцати или тридцати глупых старых леди. И то и другое делается ради денег – так в чем разница?

– Наверное, мы все придем к этому, – с гримаской сказала Чарис – Только, как говорил Алексис, ты считаешь, что здесь нужно чуть побольше поэзии. Весь этот вздор насчет его благородного происхождения и погибшей судьбы – когда выходила какая-нибудь подобная история, он был просто помешан на них. Совсем как герой романа, по его словам. Ему всегда хотелось находиться в центре внимания – мистер Поль Алексис. Вы думаете, он делал сцене одолжение, танцуя на ней? А после сказочный принц снисходит до женитьбы на старухе из-за ее денег.

– О, он не был таким скверным, – возразила Дорис – Ты не должна так говорить, дорогая. Ведь все не так просто для танцоров, для каждого из нас путь к удовольствиям подобен грязи. Несмотря на то, что они тут же готовы обмануть тебя, если ты даешь им хоть половинку шанса. Почему Алексис или любой из нас не отомстил за обиду? Так или иначе, он мертв, бедный мальчик, и тебе не следовало бы пренебрежительно отзываться о нем.

– Ах, Voila [31]31
  Ах, вот как! (Франц.)


[Закрыть]! – воскликнул Антуан. – Он мертв. А почему он мертв? Он же не перерезал себе горло pour s'amuser [32]32
  ради забавы (франц.).


[Закрыть]!

– Это другая вещь, – сказала Чарис, – которую я совершенно не могу понять. Когда я услышала это, то сказала себе: «Это не похоже на Алексиса». Он не решился бы совершить подобное. Потому что он ужасался, стоило ему порезать себе мизинец. Не надо хмуриться, дорогая. Алексис был обычный жеманник, и если бы он умер еще десяток раз, это ничего бы не изменило. Ты сама часто смеялась над ним. «Не могу взобраться на стремянку, я боюсь упасть». «Не могу пойти к зубному врачу, он может удалить мне зуб». «Не тряси меня, когда я подбриваю бороду, я могу порезать себе палец». «В самом деле, мистер Алексис, – говорила я ему. – Кто-нибудь может подумать, что вы сделаны из стекла».

– Я знаю, что думает мадемуазель, – произнес Антуан, меланхолично скривив рот. – Она думает: «Voila» [33]33
  Вот!


[Закрыть]! Это жиголо! Он не мужчина, он кукла, набитая опилками. Он куплен, он продан, и иногда он непривлекателен. Тогда английский мужчина говорит: «Хорошо, а что вы ожидали? Этот малый ведёт себя отвратительно: живёт на средства глупых женщин, и не играет в крикет». Иногда это очень неприятно, но он должен жить. Que voulez-vous? Се n'est pas rigolo que d'etre gigolo [34]34
  Чего вы хотели? Это не так забавно, как быть жиголо.


[Закрыть].

Гарриэт покраснела.

– Я так не думала, – произнесла она.

– Конечно, вы так подумали, мадемуазель, и это естественно.

– Антуан не играет в крикет, – вставила Дорис благожелательно, – но он играет в теннис и отлично плавает.

– Для меня вопрос не в этом, – сказал Антуан. – И честно, я не могу понять этого дела с перерезанным горлом. В нем нет смысла. Зачем Алексису понадобилось уходить так далеко? Он никогда не гулял, он находил прогулки для себя утомительными. Если он решил покончить с собой, он сделал бы это дома.

– И принял бы какое-нибудь снотворное, – сказала Дорис, кивнув золотистой головкой. – Я знаю это, потому что как-то он мне его показывал, когда у него был один из его приступов черной меланхолии. «Это – мой путь ухода из этого скверного мира», – сказал он, и потом много говорил о поэзии. Я сказала ему, чтобы он не делал глупостей, и, конечно, через полчаса он оправился от этого. Он был таким. Но перерезать себе горло бритвой – нет!

– Все ужасно интересно, – проговорила Гарриэт. – Кстати, – продолжила она, вспомнив свой разговор с Уимси, – у него не было какого-нибудь кожного заболевания? Я имею в виду то, что он всегда должен был носить перчатки или что-нибудь в этом роде?

– О нет, – ответил Антуан. – Танцовщик не может иметь испорченную кожу. Такого совсем не должно быть. У Алексиса были очень изящные руки. Он всегда гордился ими.

– Он говорил, что у него чрезвычайно чувствительная кожа, поэтому он не брился, – вставила Дорис.

– О да! Могу вам рассказать об этом, – снова заговорил Антуан. – Когда, примерно год назад, Алексис приехал сюда, он попросил работу. Мистер Грили сказал мне: «Посмотри его танец». Это потому, мадемуазель, что другой танцор покинул нас, все произошло внезапно, comme са [35]35
  таким образом (франц.).


[Закрыть], без надлежащего оповещения. Я посмотрел его танец и сказал мистеру Грили: «Это великолепно». Менеджер решил: «Отлично. Я возьму его на короткий испытательный срок, но мне не нужна борода. Леди такое не понравится. Это неслыханно, танцовщик с бородой!» Алексис сказал: «Но если я сбрею бороду, то буду выходить на сцену, застегнув все пуговицы».