Текст книги "Любовь сильнее страсти"

Автор книги: Дороти Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Если не станешь, то я с тобой разведусь и сбегу с моей хорошенькой кабинетной медсестрой, – шутливо заявил Кен.

Доктор Бартон хихикнул:

– Если только сможешь позволить себе одну из них. Должно быть, ты рассчитываешь зарабатывать куда больше меня. Я вот могу позволить себе только миссис Смит.

Этой миссис Смит, Мерели точно знала, было шестьдесят – приятная толстуха, но только не очаровательная обольстительница.

После ужина они слушали пластинки в уютной гостиной с большими окнами, обсуждали книги, говорили о музыке и новых подходах к медицине.

Мерели была счастлива. Она чувствовала себя как дома и не могла дождаться того дня, когда они с Кеном поженятся и, как сказала Бетти Бартон, займут в обществе место как доктор и миссис Кенделл Райдер.

Глава 2

Утром, на следующей день после того, как в больницу привезли Роберта Блейкли, Мерели вошла в палату, которую он делил с мистером Олдсфилдом. Пожилого мужчины в постели не было. Возможно, он отправился на первый этаж на процедуры. Новый пациент уже проснулся.

– Доброе утро, красавица, – с усмешкой поприветствовал он девушку.

– Доброе утро. Как вы себя сегодня чувствуете? – Только взглянув на него, Мерели, к своему ужасу, почувствовала нарастающее внутри возбуждение – таким уж он был мужчиной.

– Теперь, когда вы здесь, хорошо, – спокойно ответил он.

Мерели подошла и остановилась у кровати. Из большого окна открывался вид на склон холма, где росли деревья и густой кустарник. Молодой человек протянул к ней руку, но Мерели проигнорировала это. Глядя прямо ему в глаза, она спросила:

– Почему вы не сказали нам, что вы Текс Ховард?

Он улыбнулся:

– А следовало?

– Возможно, вы считаете себя такой знаменитостью, что мы должны были сразу узнать вас.

– Нет.

– Так вы Текс Ховард, да?

– Да. А также я Роберт Блейкли. И кстати, это настоящий я, а Текс Ховард – всего лишь персонаж на телевидении.

Мерели тут же поверила ему.

– Что с вами случилось?

Взгляд его изменился. Словно между ними захлопнулась дверь.

– Несчастный случай.

– Какого рода несчастный случай?

– Меня сбросила лошадь.

– Вы катались верхом?

– Нет, тренировал лошадь. Вы когда-нибудь бывали на гонках одноместных двуколок в Саратоге?

– Нет. У меня на это нет времени.

– Ну так вот, у меня там есть пара лошадей. Я купил еще жеребца и занимался с ним. Пытался поучить ходить в упряжке, а им это в первый раз не нравится.

– Очень интересно. Мне всегда хотелось узнать, как тренируют лошадей.

– Ну что ж, первое, что надо сделать после того, как жеребенок появился на свет, – приучить его к узде. Лошадь никогда не забывает то, чему научилась за первые несколько недель жизни. Тренировки следует начинать на следующий день после рождения.

– Так скоро?

– Так скоро. На следующий день после того, как жеребенок родился, и по крайней мере две недели его надо водить в падок и из него, если погода хорошая. А если ненастье, надо водить его туда-сюда по конюшне каждый день.

– Но разве он просто так позволит водить себя и не станет брыкаться?

Роберт улыбнулся:

– Ну, вы же не можете надеть на жеребенка узду, отойти и ждать, что он пойдет за вами. Он и не пойдет. Он просто запутается передними ногами и станет упрямым, как мул. Что делать? Использовать то, что мы называем крестцовым арканом.

– Что это?

– Да просто длинный кусок бельевой веревки, завязанный примерно посередине так, чтобы на одном конце получилась петля. Петля должна быть достаточно большой, чтобы обхватить зад под хвостом и облегать, но не давить задние ноги примерно там, где проходили бы ремни. Узел должен лежать посередине спины лошади, а два свободных конца – проходить по бокам и с каждой стороны шеи, образуя кольцо на манер узды.

– И что? – Мерели решила, что с ним полезно поговорить о лошадях, раз ему так интересно. Это отвлечет от боли.

– Когда вы начинаете тренировать жеребенка, вы берете концы веревки в одну руку и тянете его аккуратно, но достаточно твердо. Приспособление давит ему на задние ноги над сухожилиями, так что жеребенок, естественно, начинает двигаться вперед, за вами.

– А что же в это время делает его мать?

Глаза молодого человека теперь блестели. Казалось, он наконец ожил.

– А! Она часть всего процесса. Вы должны помнить, что маленький жеребенок хочет быть рядом с матерью и будет, естественно, идти за ней. Так что вам не стоит пытаться водить за собой малыша, пока мать в стойле. Кто-то должен вывести мамашу. А вы затем ведете жеребенка с помощью крестцового аркана. Комбинация этого приспособления и естественного желания малыша следовать за матерью здорово облегчит вам работу.

Пока он говорил, Мерели наблюдала за его лицом, но не видела ничего, кроме страсти к лошадям. Ну что ж, ведь он актер, и хороший актер. А поскольку еще и говорил о том, что ему крайне интересно, на лице его отражалось только радостное возбуждение. Мерели решила, что он уже достаточно поговорил. Ей не хотелось, чтобы больной слишком сильно поддавался эмоциям. Кроме того, ей надо было заниматься другими пациентами. Но прежде чем она уйдет, он должен ответить на один вопрос. Поймав его взгляд, она решительно спросила:

– Вы знаете, что у полиции есть ордер на ваш арест?

Краска схлынула с его лица, но голос прозвучал спокойно:

– Нет, не знаю.

– Они утверждают, что вы убили человека.

Его щека дернулась.

– Я не убиваю людей. Только в кино. И всегда только тех, кто этого заслуживает. Как вы знаете… если смотрите сериалы.

– Не смотрю. Так вы убили человека?

– Если бы я ответил «нет», вы бы мне поверили?

Его нежные карие глаза всматривались в голубые озера ее глаз… И вдруг в районе ее сердечка что-то случилось. Она не могла понять что. Знала только – это приятное и в то же время тревожное чувство.

Помедлив несколько мгновений, Мерели решилась:

– Я бы хотела поверить. Но ведь я вас совсем не знаю, так ведь?

Лицо знаменитости стало серьезным.

– Не знаете. Но это еще не причина не доверять моему слову.

– У вас есть хороший адвокат?

– Да. – Теперь он смотрел мимо нее в окно. И вдруг схватил ее за руку и оттолкнул. – Уходите отсюда! Быстро! – напряженно приказал он.

Мерели чуть не потеряла равновесие, но успела схватиться за спинку кровати и удержаться на ногах.

– Почему? – взяв себя в руки, спросила она.

И тут же, вместо ответа, стекло пробила пуля. Просвистев у левого плеча девушки, смертоносное послание вонзилось в стену всего в нескольких дюймах от макушки актера.

Мерели резко развернулась и подбежала к окну. Но все, что она успела увидеть, – пара ног в брюках, исчезнувших в кустах на холме. Узнать их она вряд ли сможет.

Роберт Блейкли спокойно произнес:

– Разве это не ответ на ваш вопрос?

Девушка не расслышала звука выстрела. Скорее всего, из-за того, что его приглушило оконное стекло. Только теперь она почувствовала слабость в коленях. Руки ее затряслись. Однако справившись с собой, Мерели сказала твердым, холодным голосом:

– Вас лучше перевести в другую палату.

Он пожал плечами:

– Вряд ли мне будет лучше, если вы станете меня прятать.

Она сжала губы, чтобы не было слышно, как стучат ее зубы, выждала мгновение, потом спросила:

– Вы хотите просто лежать здесь и позволить кому-то пристрелить вас?

Он криво усмехнулся:

– Не особенно. Я не страдаю склонностью к суициду, уверяю вас.

Мерели быстро подошла к изножью кровати и откатила ее в ту часть палаты, которая не просматривалась снаружи через окно. Потом плотно задернула шторы.

– Я вернусь через несколько минут, – предупредила девушка и торопливо вышла.

Доктора Райдера она встретила в коридоре. Едва взглянув на Мерели, он остановился, тревожно всматриваясь в ее лицо.

– В чем дело? – спросил он. – Ты белая, словно простыня.

– Текс Ховард… или Роберт Блейкли… или кто он там… его… или меня… в общем, чуть не застрелили.

Кен продолжал пристально смотреть на Мерели.

– Ты шутишь.

– Нет.

И она рассказала ему, что произошло. Кен молча переваривал услышанное, потом резко отстранил девушку с дороги и ринулся в палату, откуда она недавно вышла. Мерели поспешила за ним так быстро, насколько позволяли ее подгибающиеся ноги. Текс лежал откинувшись на подушку и выглядел абсолютно расслабленным. Как только в палату вошел доктор, он улыбнулся.

– Доброе утро, доктор, – будничным тоном приветствовал он ворвавшегося.

– Вы в порядке?

– В полном.

– Я слышал, в вас стреляли?

Молодой человек пожал плечами – если можно так назвать этот жест, с его-то сломанными ребрами.

– Ах, это… Да ничего особенного.

Доктор Райдер подошел к кровати больного и улыбнулся:

– Может, на телевидении это и ничего особенного, но сейчас мы в больнице.

Стоя позади Кена, Мерели сказала:

– Смотрите, вон там, в стене.

Она подошла и указала на пулю, застрявшую в пластиковой панели прямо за тем местом, где должна была находиться голова Текса Ховарда.

Кен подошел ближе и внимательно осмотрел стену. Потом, повернувшись к Тексу, решительно заявил:

– Мы должны сообщить полиции.

Тот пожал плечами.

Остаток дня прошел словно в лихорадке. Приехали полицейские и задали кучу вопросов Тексу, Мерели и всем больным, занимающим ближайшие палаты, окна которых выходят на холм. Все это мероприятие прошло довольно спокойно. Никого из пациентов без нужды не беспокоили. Но все равно все были возбуждены происшедшим. Полицейские в штатском прочесали склон холма. Но ничего не обнаружили. Пулю извлекли из стены и забрали в полицейский участок на экспертизу.

Текса перевели во внутреннюю палату – в ней не было окон, но работал кондиционер. И хотя Текс протестовал, утверждая, что страдает от клаустрофобии, ему твердо заявили, что он должен потерпеть. У двери в холл снаружи поставили переодетого в белый халат полицейского.

В три часа, прежде чем отправиться домой, Мерели зашла проведать Текса Ховарда. Войдя в комнату, она сразу отметила, что молодой человек выглядит обеспокоенным. Но как только он увидел ее, тут же расплылся в улыбке.

– О, голубые глаза!

– Как вы себя чувствуете? – как можно спокойнее спросила Мерели.

– Немного избитым, а так ничего, – лучше. Сколько я здесь пробуду?

– Несколько дней. У вас есть кому ухаживать за вами дома, когда вас выпишут?

– Экономка.

– Молодая? Пожилая? Средних лет?

– Средних лет.

– Это не мое дело, но где ваша жена?

Губы его напряглись и вытянулись в струнку, лицо побледнело. Секунду помедлив, он заметил:

– Все-то вы знаете.

– Значит, жена есть?

– Есть, насколько мне известно. Но она тут ни при чем.

– Она где-то поблизости?

Мужчина слабо улыбнулся на ее вопросительный взгляд:

– Вы имеете в виду, могла ли она стрелять в меня?

Мерели смотрела ему прямо в глаза.

– Так могла?

– Сомневаюсь. Она не Энни Окли. Последнее, что я слышал о Кэрол, – она где-то в Сан-Франциско.

Мерели решила, что больше расспрашивать его не стоит:

– Ладно, увидимся утром. Я ухожу.

Он потянулся к ней и взял девушку за руку.

– Не надо беспокоиться обо мне, – тихо попросил Текс. – Со мной все будет хорошо. – Потом, отпустив ее руку, добавил: – Когда я выйду отсюда, я спою о вашей красоте.

Она с удивлением посмотрела на актера:

– Споете о красоте? Я и не знала, что вы поете.

Он улыбнулся:

– О, мы все поем. В наше время актер обязан уметь петь. Существует такая теория, мол, раз ты можешь говорить, то можешь и петь.

– Но вы ведь никогда не выступали в шоу.

– Знаю. Я буду неожиданным гостем в одном из вечерних шоу.

– Приду посмотреть.

Текс усмехнулся:

– Конечно. Я буду петь только для вас.

Она улыбнулась и повернулась к двери.

– Буду ждать с нетерпением.

Через три дня после выписки Текс был арестован, но выпущен под залог. Человек, которого он якобы убил, был идентифицирован как статист, занятый в фильме, снимавшемся в эти дни в Нью-Йорке. Звали его Арти Уилсон. Текс утверждал, что не знает его, и никогда не видел до того, как ему показали его в морге, и даже никогда не слышал о нем. Но было совершенно очевидно, что этот человек, точнее, почти мальчик был избит, как и Текс Ховард, и умер от сильного удара по голове. Его нашли на полу в конюшне. Выглядело так, словно он упал и сильно ударился головой о камень. Однако не нашлось разумного объяснения тому, как он оказался в частных владениях Текса Ховарда. Если он незаконно вторгся туда, то Текс имел полное право его выгнать.

Когда Мерели сообщила Кену, что их чудом спасшийся пациент собирается петь в шоу, тот заметил:

– Может, полиция ему не позволит.

– Почему нет?

– Потому что он был арестован и выпущен под залог.

– Ну и что?

– А то… я не думаю, что ему позволят.

– Но ведь когда выпускают под залог, подразумевается, что ты свободен в передвижениях и можешь заниматься тем, чем занимался, только должен явиться в суд в положенное время, разве не так?

– Может, и так. Но если за Ховардом охотятся, кажется вполне естественным попросить его не показываться в местах большого скопления народа.

– Но разве полиция не может приставить к нему охрану?

– Не понимаю, почему они должны это делать. Общественные места и так охраняются. К тому же они не приставляют специальную охрану к людям, выпущенным под залог. Если только за ними не нужен глаз да глаз, чтобы они куда-нибудь не улизнули.

– Так будет на шоу полиция?

– Полагаю, да – чтобы поддерживать порядок и исключить всякие безобразия.

– Я хочу пойти на шоу, когда он будет петь. Ты пойдешь со мной?

– Конечно нет!

– Почему?

– Потому что считаю, что и тебе нечего там делать. Если что-то вдруг случится, я не хочу, чтобы ты при этом присутствовала. – Кен серьезно и задумчиво посмотрел на Мерели: – Я не имею права запрещать тебе идти туда. Но если ты пойдешь, мне это не понравится.

– Почему?

– Потому что… ну, потому что мне кажется, ты слишком сильно интересуешься этим человеком с самого начала.

– Ревнуешь?

Доктор печально улыбнулся:

– Может быть.

Разговор этот состоялся, когда они, как обычно, ужинали у Мерели. Она встала, подошла к Кену и обняла.

– Я так рада, – промурлыкала девушка, – если бы ты не ревновал, я бы подумала, что ты меня не любишь.

Он усадил ее к себе на колени и тоже крепко обнял.

– А ты ревнуешь меня?

Мерели обвила его за шею руками и прижалась щекой к его щеке.

– Я почти умираю всякий раз, когда вижу, как кто-то из медсестер смотрит на тебя, – призналась девушка. – А когда у тебя появляется хорошенькая незамужняя пациентка, я не сплю ночами.

Он удовлетворенно рассмеялся:

– Да, когда ты станешь женой врача, тебе придется туго. Как только смогу себе позволить, я возьму самую красивую кабинетную медсестру, какую смогу найти.

– О, ну вот опять. Ты помнишь, что сказал тебе доктор Бартон.

Кен снова рассмеялся:

– Я просто предупреждаю. Самую красивую девушку, какую только смогу найти.

Мерели прижалась к нему:

– Ах так! Тогда я сделаю ее жизнь невыносимой.

Он сжал ее сильнее в своих объятиях:

– Ты не сможешь, ты слишком чувствительная.

Девушка вздохнула:

– Да, тут ты прав. Но я буду все время беспокоиться.

О походе Мерели на шоу влюбленные больше не говорили. Но она в пику возражениям Кена все же решила пойти. Тем временем следствие по делу об убийстве Арти Уилсона завершилось. По нему был вынесен вердикт – смерть в результате несчастного случая. У жертвы был размозжен череп, на теле – следы борьбы, но Текс настойчиво утверждал, что никогда раньше не видел этого человека и что, когда ему показали тело в морге, он не смог его опознать. Все эти факты в совокупности с тем, что, когда Текс лежал в больнице, в него стреляли, дало основание суду не считать его подозреваемым в совершении убийства.

Глава 3

Через неделю после выписки из больницы Текс позвонил Мерели. Было около половины четвертого дня. Она только что пришла домой, ужасно усталая. Однако, услышав его голос, девушка разволновалась. Как медик, она отметила про себя: резкое повышение уровня адреналина в крови.

– Привет, это Текс Ховард. Как дела?

Сердце ее заколотилось быстрее.

– Хорошо. А как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Поправляюсь. Правда, ребра еще побаливают, и я не могу быстро передвигаться. Но в общем и целом все хорошо. Не хотите приехать ко мне посмотреть моих лошадей?

– Очень хочу. Когда?

– А почему бы не сейчас?

– Да я только что из больницы…

– Вот именно. Вам будет полезно отвлечься и подышать свежим воздухом. Здесь воздух куда чище, чем в городе. У вас ведь есть машина?

– Да.

– Ну так прыгайте в нее и приезжайте. Я жду.

Перспектива вырисовывалась неплохая. День выдался чудесный, Кен не приедет раньше девяти, так что ужинать они все равно вместе не будут. Мерели, конечно, сказала бы ему, куда собирается. Но она знала: если Кен узнает, что она решила одна поехать на ферму Ховарда, то будет в ярости. Ну а что тут плохого? И она ответила Тексу:

– Хорошо. Только переоденусь – из больничного халата переберусь во что-нибудь более подходящее. Как мне до вас добраться?

Он объяснил ей дорогу и добавил:

– Поторопитесь. Я уже истомился в одиночестве.

– А разве у вас там нет экономки и тренеров?

– Да, но они все не такие хорошенькие, как вы.

Мерели рассмеялась:

– Хорошо. Увидимся, – и положила трубку.

Мерели сняла униформу, быстренько приняла душ, потом надела оливково-зеленые брюки и желтую блузку без рукавов. Торопливо расчесала волосы и перехватила их сзади желтой лентой.

Когда она подъехала к дому, на почтовом ящике возле которого крупно значилось «Ховард», Текс уже поджидал ее на крыльце. На нем были голубые джинсы и белая тенниска. Как только девушка вышла из машины, он предложил:

– Пойдемте сначала на конюшню. Я хочу показать вам моих лошадок.

– Как у вас здесь красиво, – восхитилась Мерели, оглядываясь.

«Оказывается, у Ховарда обширные владения», – удивилась она про себя.

Сам дом был невысокий и довольно неказистый – обычный фермерский домик, обшитый доской и выкрашенный в белый цвет. Перед ним раскинулась просторная лужайка. С нее открывался великолепный вид на окружающую местность. Вдалеке возвышалась церквушка, а соседние фермы отсюда казались игрушечными. На заднем дворе располагалась большая конюшня, выкрашенная в ржаво-красный цвет с белой отделкой. Через открытую дверь виднелся сеновал на втором этаже. Текс повел Мерели внутрь, по пути обратив ее внимание на дорожку, где он тренировал лошадей.

Когда они вошли в конюшню, актер гордо представил:

– Вот, смотрите. Это наш новорожденный. Его зовут Пегас.

– Какой красавец! – восхитилась Мерели, подойдя к стойлу, где беспокойно косил на них глаза привязанный жеребенок. – А почему он на привязи?

Текс успокаивающе легонько похлопал малыша по крупу.

– Дело в том, что первое, чему вы должны научить новорожденного жеребенка, – стоять в так называемой поперечной перевязи. Это может быть веревка или цепь или даже цепь, покрытая пластиковым чехлом. Вот две поперечные перевязи. Один конец каждой защелкнут в специальном пазу на стене. Видите? – Он указал, куда смотреть. – А каждый другой конец зафиксирован в кольцах недоуздка на голове жеребенка. Размер перевязи такой, чтобы лошадь стояла в одном положении, пока на нее надевают узду или чистят, – словом, пока конюх обихаживает ее. Тренер при этом может находиться рядом с ним, а может и не находиться. – Жеребенок замотал головой, и Текс отступил на шаг назад, освобождая ему побольше места. – Вот, смотрите, кусок обычной бельевой веревки одним концом привязан за кольцо недоуздка, а другим – вот, рядом с кормушкой. Это дает лошади почувствовать, что она на привязи, но в то же время она может спокойно есть. Ее это не беспокоит и не создает никаких проблем.

– Наверное, лошадь привыкает к людям, которые ее тренируют и заботятся о ней.

– Конечно. Когда я первый раз привязываю такого жеребенка, я встаю вот здесь и пару раз подтягиваю его к себе, чтобы показать ему, что он привязан. Если этого не сделать, в любой момент по какой-то причине он может вдруг испугаться во время еды и кинуться. А когда обнаружит, что не может двигаться, то запаникует. Но если вы уже показали ему, что он привязан, то он это запомнит.

– Вы выбираете лошадей сами или ваш тренер?

– Только сам. Понимаете, я вырос на ранчо в Вайоминге, где мы выращивали и тренировали лошадей. Случилось так, что на родео меня увидел агент, искавший таланты, и он настойчиво советовал мне пройти пробы на телевидении.

Внезапно что-то дернуло ее спросить:

– Ваша семья осталась в Вайоминге?

Расчет оказался верным. Она застала Текса врасплох, и ему пришлось ответить:

– Да. Но теперь ранчо занимается мой старший брат. Отец постарел и сдал.

– А ваша мама жива? – не унималась Мерели.

– Да. На ней все домашнее хозяйство, она готовит и заботится о мальчиках, как она называет отца и Джима.

– А ваш брат женат?

– Нет еще. Иногда я думаю, что лошади нравятся ему больше, чем девушки.

Мерели от души рассмеялась:

– Он еще встретит свою девушку.

– В тридцать-то лет?

– У него еще полно времени.

– Конечно. – Кен направился к выходу. – Пойдемте. Покажу вам других лошадей.

– Подождите-ка минутку. Почему в больнице вы сказали, что у вас нет семьи?

Он усмехнулся, осознав, что попался:

– Потому что не хочу, чтобы моих родных беспокоили.

– Но подумайте. А если бы вы серьезно пострадали?

– Ну, я знал, что это не так. Мне, конечно, было плохо, мне здорово досталось, но и только. Когда ты привык участвовать в родео, несколько синяков и сломанных ребер для тебя пустяки. А теперь забудьте об этом. Лучше пойдем посмотрим остальных лошадей.

Их оказалось три. Входя в соседнее с Пегасом стойло, Текс ласково произнес:

– Вот Голубая Молния. Он только учится ходить в одноместной двуколке.

В следующем стойле хозяин мягко потрепал лошадь за шею.

– Это Длинноногий. Ставлю на то, что он станет победителем. Я выставляю его на гонки двуколок на ярмарке. Если он победит здесь, выставлю его в Саратоге. – Он любовно погладил лошадь по шее. – Кстати, всегда работайте с лошадью с левой стороны. Лошади – создания, руководствующиеся привычкой. И они приучены, что все делается с левой стороны. Если вы нарушите это правило, то вас постигнет неудача с лошадью любого возраста.

Мерели отступила – лошадь мотнула хвостом.

– Я запомню это, – послушно кивнула девушка.

Текс повел ее в следующее стойло, где неспокойно перебирал ногами красивый черный конь.

– Это Грозовое Облако. Он снимается со мной в «Оседлай своего коня». Я всегда и везде беру его с собой. На самом деле он мне ближе, чем брат.

– И чем жена? – не удержалась Мерели.

Он нахмурился:

– Мужчина по-разному относится к лошади и к жене.

Мерели поняла, что он дает ей отпор, и отступила, торопливо пробормотав:

– Все лошади очень красивые, – а потом, чтобы отвлечь Текса от своего бестактного и неуместного вопроса, поинтересовалась: – А по каким критериям вы выбираете лошадь?

Радуясь, что она сменила тему разговора, бывший пациент с удовольствием занялся просвещением:

– Ну, первое, на что я смотрю, – это голова. Мне нравятся лошади с широко расставленными глазами. Это означает, что животное чувствительное. Потом я смотрю на ноздри. Мне нравятся широкие ноздри, такие, чтобы лошадь могла глубоко и свободно дышать. Широкие ноздри означают хорошую вместимость и пригодность к бегам. Потом я проверяю глаза и размер ушей. Уши не должны быть слишком длинными. Еще у лошади должен быть хороший густой и жесткий хвост.

Мерели улыбнулась:

– Я начинаю понимать, что вы – гораздо больше, чем просто хороший актер.

Он усмехнулся:

– Надеюсь, что так.

– Что сказали ваши родные, когда вы решили отправиться в Голливуд?

Текс похлопал Грозовое Облако по широкому крестцу.

– Они подумали, что я свихнулся. Но отец сказал: «Попытайся, и, если решишь, что тебе это не нравится, ты всегда можешь вернуться на ранчо».

– И теперь они гордятся тем, что вы добились успеха?

– Не вполне. Понимаете, они не считают успехом заработать большие деньги. Дело в том, что они думают, будто я близок к провалу, поскольку, по их меркам, веду не слишком хорошую жизнь.

– Как так?

– Ну, я не обзавелся хорошей женой, не создал семью.

– А они знают о ваших лошадях?

– Да. Это им нравится.

– Вы бываете у них?

– Конечно. Когда я в Калифорнии, я часто летаю на ранчо.

– Летаете?

– Да. У меня есть маленький самолет. На нем добраться куда быстрее и удобнее, чем на рейсовом самолете.

– Так вы еще и пилот?

– Конечно.

Она с восхищенным удивлением всматривалась в его лицо с крупными чертами, в сильную линию подбородка, в его оригинальные темно-карие глаза, которые – она бы поклялась жизнью – не были глазами убийцы…

Задумавшись, она опять не к месту брякнула:

– А вашим родным нравится ваша жена? – По какой-то необъяснимой причине Мерели никак не могла прекратить расспрашивать его про жену, хотя понимала, что не имеет никакого права этим интересоваться.

Он одарил ее долгим, довольно сердитым и раздосадованным взглядом, потом молча развернулся и пошел к стойлу Пегаса. Текс возился с жеребенком, а Мерели ждала.

– Они были счастливы, когда я женился, – наконец заговорил он. – Они думали, что это заставит меня, как они говорят, остепениться.

– Но этого не произошло?

– Наверное, я выбрал не ту девушку.

Мерели решилась подойти к нему.

– Из того, что я о вас знаю, вы, кажется, не любите, чтобы влезали в ваши дела.

Он невесело улыбнулся:

– Да. В мои дела – да.

В конюшню вошел коренастый человек лет сорока, широкоплечий, с песочного цвета волосами и голубыми глазами. Текс живо обернулся к нему и представил:

– Это мой тренер, Майк Чандлер.

Мужчина кивнул Мерели:

– Здравствуйте, – и повернулся к Тексу. – Сегодня утром тут опять ошивалась эта банда бродяг. Я бы на вашем месте сообщил в полицию.

Текс пожал плечами:

– Да они же безобидные. Просто кучка детишек. А дети ведь обожают лошадей.

Майк подгреб сена в стойло Пегаса.

– Почему именно ваших? Кругом полно ферм, где тоже есть лошади.

– Но не скаковые. И не Грозовое Облако. Он ведь известен почти так же, как Рой Роджерс Триггер.

– Ну и как они, интересно, уберутся отсюда? – заворчал Майк. – Пешком до ближайшего города далековато.

– Может, у них есть машина или мотоцикл.

– Томми говорит, что они сплошь подлецы.

– Кто такой Томми? – решила полюбопытствовать Мерели.

– Он помогает на конюшне. Мечтает стать кучером. Хочу позволить ему дать управлять Длинноногим в гонке на ярмарке. – Он повернулся к Майку: – Где сейчас Томми?

– Гоняется за одним из подростков, который одет как индеец. Томми застукал его, когда он слонялся позади конюшни.

Текс задумчиво предположил:

– Может, если мы пригласим их сюда и позволим взглянуть на лошадей, они уедут.

– Сомневаюсь, – проворчал Майк. – И вообще, как это они появились тут так внезапно? Просто…

Но Текс перебил его:

– Ну ладно, не волнуйся ты так. – Он повернулся к Мерели: – Пойдемте, я хочу показать вам дом. – Он взял ее за руку и решительно вывел из конюшни.

Она крикнула «до свидания» Майку, а тот просто молча кивнул ей в ответ. У девушки создалось впечатление, что она не очень-то ему понравилась.

По дороге к дому она вдруг спросила:

– А можно каким-то образом опознать украденную лошадь?

– Да, конечно. Скаковая ассоциация Соединенных Штатов ввела систему идентификации лошадей в 1952 году. У каждой лошади на внутренней стороне каждой ноги есть мозолистый нарост – это вроде наших отпечатков пальцев. Они называются «бабки» или «ночные глаза». Одинаковых не бывает. Так что их фотографируют и хранят негативы.

– Значит, украсть лошадь, так чтобы ее потом не опознали, нельзя?

Текс пожал плечами:

– Конечно, в конце концов вора поймают. Но за это время лошади может быть нанесен непоправимый ущерб. А если вы вложили в животное большие деньги, холили, лелеяли, тренировали его… – Он снова пожал плечами. В это время они подошли к дому. – Итак, следующая достопримечательность нашего тура – дом, – объявил Текс. – Очень хочется услышать о нем ваше мнение.

Внутри дом был очарователен. В центре располагался просторный холл. Справа красовалась гостиная, обставленная подлинными шедеврами антиквариата различных времен. Слева – столовая. Мебель в ней тоже была антикварная – колониального периода.

– Прелестно, – заметила Мерели. – Отделкой и обстановкой занималась ваша жена?

Он снова заметно напрягся, как всегда, когда Мерели упоминала о жене:

– Нет. Я подбирал обстановку сам еще до того, как познакомился с ней. Я неплохо разбираюсь в антиквариате.

Он провел гостью через холл за лестницу. Ее перила и стойки были сделаны из красного дерева, а балясины и ступеньки, вернее, то, что виднелось из-под ковра, покрашены в белый цвет, ковер прижимался к ступеням специальными планками. Они вошли в просторную, ярко освещенную солнцем кухню. Здесь все было современным – электрическая плита, огромный холодильник с морозильной камерой, сосновые шкафчики. У окна стоял стол, накрытый яркой скатертью, на нем, в центре, – ваза с букетом свежих цветов. Из окна открывался вид на лужайку за домом.

– Как здорово! – искренне восхитилась Мерели. – На такой кухне и готовить – одно удовольствие.

Он заинтересованно спросил:

– А вы любите готовить?

– Вообще-то мне не часто приходится это делать. С двенадцати до восемнадцати лет я жила в приюте, а теперь, когда живу самостоятельно, у меня нет особенно на это времени. К тому же не очень-то приятно готовить только для себя.

Несколько мгновений он задумчиво смотрел на нее.

– Действительно, не очень приятно, – тихо произнес он. – Как насчет прохладительного? У меня в холодильнике есть пиво и кола.

Он открыл дверцу, и Мерели ответила:

– Колу, пожалуйста.

Текс достал ей бутылку, себе взял банку пива, и они уселись за стол.

– Мэгги закончила на сегодня, – извинился Текс, – а то напоила бы нас чаем.

– Она хороша… эта Мэгги?

– Очень. Даже слишком хорошая. Она… ну, такая суетливая… заботливая – понимаете, о чем я?

– Я понимаю, – рассмеялась Мерели. Она отпила глоток холодного напитка и спросила: – И долго вы планируете оставаться здесь, на востоке?

– До Дня труда. А потом я должен уехать в Голливуд на съемки новых серий нашего шоу. А до сентября будут повторяться старые.

Она отпила еще колы.

– Теперь, когда я вас знаю, постараюсь смотреть ваше шоу.

Текс положил руки на стол и чуть наклонился вперед, словно чтобы приблизиться к ней.

– Буду польщен, – негромко произнес он.

Взглянув в окно, Мерели увидела, что Майк вывел на тренировочную дорожку Пегаса – грациозного, красивого, золотисто-коричневого жеребенка с длинным шелковистым хвостом.

– А Пегас скоро сможет выступать? – поинтересовалась девушка.

– Нет, не очень. Его еще надо приучить к двуколке.

– Это трудная и долгая работа?

– Просто нужно проявить терпение.

– И как вы это делаете?

– Ну, долго рассказывать. Поужинайте со мной, а я кое-что расскажу об этом.

– Мне очень жаль, но я не могу.

– Другой парень?