Текст книги "Утонувшие надежды"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Келп похлопал Дортмундера по руке, указывая вправо на невысокую кирпичную стену, мимо которой они как раз проезжали и от которой под прямыми углами уходили в темноту еще несколько. Фундаменты зданий. Представить, что когда-то там жили люди, было очень трудно. Где-то там, в темноте.

«Хорнет» продолжал двигаться вперед, и старый кирпичный фундамент постепенно уплывал назад. Внезапно машина остановилась, но в тех узких пределах видимости, которые обеспечивали лучи их фонарей, города не было видно. Как и в прошлый раз, компаньоны оказались во власти пространственной дезориентации и не могли понять, находятся ли они на спуске или достигли ровной поверхности. И уж тем более не понимали, далеко ли до Паткинс-Корнерз.

Ну что ж. Пора приниматься за работу. Дортмундер встал, оперся одной ногой о скользкое сиденье, и обернулся, держа фонарик левой рукой, а правой нащупывая шест, торчавший за его спиной. Келп, которому было куда проще, поскольку перед ним торчало совершенно бесполезное рулевое колесо, делал то же.

Наконец Келп, изогнувшись всем телом, сделал красноречивый жест: «Раз, два... три!» На первые два счета они установили шесты более или менее вровень с передними колесами, утопив концы шестов в гравий. На счете «три» оттолкнулись, и «хорнет» двинулся вперед. И тут же остановился, едва они ослабили напор.

«Раз, два, три» – вперед!

«Раз, два, три» – вперед!

«Раз, два, три» – вперед!

«Раз, два, три» – вверх!

«Раз...» – вверх?!

Дортмундер и Келп обменялись изумленными взглядами, сделав большие глаза за выпуклыми стеклами масок. Дортмундер дрогнувшей рукой направил луч фонаря на борт «хорнета», перевел его ниже, осветив насыпь, которая внезапно оказалась где-то далеко внизу...

Господи! Что же это такое?

Передние колеса автомобиля по-прежнему стояли на рельсах, а его корма тихонько покачивалась из стороны в сторону и медленно поднималась, опрокидывая приятелей вперед. Келп и Дортмундер встревоженно заметались, роняя шесты и натыкаясь друг на друга. Потеряв равновесие, «хорнет» еще еще сильнее нырнул вперед и чуть развернулся влево. При этом правое переднее колесо мягко, будто слоновья нога, оторвалось от рельса.

Теннисные шарики! Они не учли подъемную силу двух огромных мешков с шариками для пинг-понга. Запертые в багажнике «хорнета» шарики среагировали на возросшее давление воды и приподняли заднюю часть автомобиля.

Вздумай Дортмундер и Келп продвигаться дальше к Паткинс-Корнерз, опускаясь все глубже и не обращая внимания на теннисные шарики, у них ничего бы не вышло. Что же делать? Нужно подумать. Поразмыслить. Остановиться на минутку и пораскинуть мозгами.

Дортмундер принялся яростно размахивать руками, внушая Келпу: «Сядь, ты раскачиваешь машину!» – но Келп, не зная толком, что пытается сообщить ему Дортмундер, нырнул вперед и, врезавшись в Дортмундера, вцепился в рулевое колесо, чтобы восстановить равновесие.

Центр тяжести переместился влево, и автомобиль тут же опрокинулся, прихлопнув пассажиров, словно створка устричной раковины.

ПУП! Это было первой мыслью, промелькнувшей в голове Дортмундера, когда он вновь оказался под водой в полной темноте, да еще в салоне опрокинувшейся машины. Лихорадочно ощупав себя, Дортмундер нашел панель управления, поднял левую руку и, просунув ее мимо рулевой колонки, изо всех сил надавил нужную кнопку. Как он и ожидал, ПУП наполнился воздухом и, существенно повысив плавучесть Дортмундера, прижал его к переднему сиденью опрокинутого «хорнета», увеличивая тем самым плавучесть автомобиля и медленно, но верно выталкивая его вверх.

Как много звезд в небе! Вглядевшись повнимательнее, можно было уловить их отражения в темной спокойной воде и вообразить, что это рукотворное детище, эта крохотная чашечка воды способна вместить в себя всю Вселенную.

«Ну и ну! – подумал Боб. – Похоже, мысли переполняют мой мозг, и, когда я вернусь на свое рабочее место на плотине, мне придется изложить их на бумаге, чтобы обсудить с Манфредом при очередной встрече...»

Где-то справа, там, где только что пузырилась вода, на поверхности озера показалось нечто, еле заметное в черной ночи.

Боб поднялся во весь рост и, отделившись от автомобиля, вгляделся в неясный предмет, появившийся на поверхности водохранилища. Уж конечно, это не морское чудище, усмехнулся про себя Боб, отдавая полный отчет в том, что именно вызвало в свое время его раздражение, приведшее к роковой ошибке, и в полной мере осознавая причины своего нервного срыва. Это обычная рыба, плеснувшая хвостом. Может быть, та самая рыба, что совсем недавно вызвала появление пузырьков на поверхности воды.

Впрочем, нет. Не рыба. Не чудище, но и не рыба. В тусклом свете звезд сверкнула металлическая поверхность. Какая-то машина. Округлые детали и расширяющиеся книзу металлические пластины, уходящие в воду под углом. В темноте было трудно рассмотреть, но, несомненно – металл, несомненно – машина.

Подводная лодка? В водохранилище? Это просто смешно. Быть не может, что...

Сердце Боба учащенно забилось. Он все понял.

Космический корабль! Летающая тарелка, прибывшая из дальних миров сюда, на Землю, втайне, под покровом ночи! Она пряталась тут, в этом озере, и теперь ее экипаж, завершив свои исследования, поднялся на поверхность, намереваясь отправиться в обратный путь к звездам. К звездам!

Боб бросился вперед, простирая руки в мольбе.

– Возьмите меня с собой! – крикнул он и, споткнувшись о корень дерева, повалился ничком на землю у самой кромки воды, после чего лишился чувств.

– Короче, если ты хочешь добраться до Саут-Джерси во второй половине дня, – сказал Стэн, – то тебе лучше всего ехать через Веррауано и Аутербридж-Кроссинг. Единственное узкое место – это Стейтент-Айленд. Вот, скажем, что ты будешь делать, если...

– Как-то раз мне довелось хоронить одного солдата на Стейтент-Айленде, – вспомнил Тайни, опираясь о лебедку.

Присевший у рельсов на корточки, словно бродяга, Том сказал:

– Надеюсь, он умер своей смертью.

– Да нет, в начале похорон он еще шевелился, – ответил Тайни. – Послушайте, чего мы...

– Что это? – спросил Стэн, глядя в сторону водохранилища.

Тайни и Том посмотрели туда же. Том тяжело приподнялся, хрустнув суставами.

– Колеса, – сказал он.

– Наш «хорнет», – добавил Тайни. – Вверх тормашками.

– Плывет, – добавил Стэн.

– По-моему, в нашем плане это не предусмотрено, – сказал Тайни.

– А где же Энди и Джон? – произнес Стэн.

– В озере, – ответил Том.

– Наверное, нужно вытянуть машину на берег, – решил Тайни.

– Вы не слышали криков? – спросил Стэн.

Все трое прислушались. Вокруг царила полная тишина. В неярком свете звезд на воде покачивались задние колеса, задняя ось, часть багажника и задней решетки «хорнета».

– Наверное, нужно вытянуть машину на берег, – повторил Тайни.

– Я тебе помогу, – предложил Стэн.

Поначалу Тайни крутил ручку бодро, выбирая слабину; при этом автомобиль торчал на месте, словно внезапно появившийся в озере остров. Однако вскоре веревка натянулась, вращать лебедку стало заметно труднее, и машина медленно поплыла к берегу.

До берега оставалось всего несколько ярдов, когда слева от машины забурлила вода, и на поверхности показались отчаянно сцепившиеся Дортмундер и Келп, рвущие друг друга когтями и наносящие убийственные удары. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что они не дерутся, а изо всех сил пытаются разделиться и распутать свои рукава, снаряжение и ноги.

Наконец Келп высвободился и шлепнулся в воду. Дортмундер описал широкую снижающуюся дугу, определил направление на берег и с мрачным видом двинулся вперед, срывая на ходу маску, мундштук, баллон и ПУП. Когда он выходил из воды, его глаза сверкали так злобно, что никто не решился с ним заговорить. Дортмундер расстегнул гидрокостюм и, усевшись на рельсы и сняв сапоги, стянул его с себя, бросил на землю и остался в одних плавках. Швырнув гидрокостюм и сапоги в озеро и едва не попав при этом в Келпа, который продолжал продвигаться к берегу, барахтаясь и падая, Дортмундер развернулся, чтобы уйти восвояси по шпалам.

– О-оо! О-оо!

Дортмундер остановился, и из его горла вырвалось рычание, сопровождаемое зубовным скрежетом. Он вновь повернулся и пошел обратно в озеро.

– О-оо!

Войдя в ледяную воду, Дортмундер нащупал свои сапоги, достал их со дна, вынес на берег, опять уселся на рельсы, натянул сапоги и в плавках и обуви наконец отправился вдоль по железнодорожной колее.

– Если бы я с самого начала взорвал дамбу, мы сберегли бы массу времени и нервов, – вкрадчиво заметил Том. – Что ж, век живи – век учись, – добавил он и пошел следом за Дортмундером к шоссе.

ОБЛОМ ТРЕТИЙ

44

Мэй сошла с бордюра и махнула рукой, подзывая такси. Несмотря на горевший за его стеклом красный огонек, это такси немедленно «подрезало» носы хлебовозке и фургону «Пан-Америкэн» с нью-джерсийскими номерами, пересекло разделительные линии и с визгом затормозило перед Мэй. Не обращая внимания на трех пассажиров, сидевших сзади, Мэй открыла переднюю дверцу и уселась рядом с водителем, которым оказалась мамуля Стэна.

– Минута в минуту, – сказала Мэй, захлопывая дверцу.

– А как же, – отозвалась мамуля и кинжальным ударом вклинилась в поток машин, вызвав волну проклятий в свой адрес.

– Мы бы опоздали, не посоветуй я проехать по Лекс, вместо того чтобы тащиться по Парк, – раздался с заднего сиденья голос Стэна.

– Какой умница! – пробурчала мамуля.

Мэй развернулась в кресле так, чтобы одновременно видеть и мамулю, и Стэна, Энди и Тайни.

– Спасибо, что приехали, – сказала она.

– Ну что ты, Мэй, – отозвался Тайни голосом, в котором, казалось, прозвучали отголоски надвигающегося землетрясения. – Тебе стоило лишь позвать.

Мэй улыбнулась и сказала:

– Спасибо, Тайни, – и, обращаясь к мамуле, добавила: – Спасибо и вам за ваше такси.

– Ради Бога, – проворчала мамуля, отчаянно сигналя туристу из Мериленда, с любопытством пялившемуся из окна своего «акура-силли».

– Дело в том, – продолжала Мэй, – что Джон до сих пор отказывается говорить на эту тему. И не только говорить. В общем, мы не можем собраться у меня на квартире. Если только Джон узнает, что я...

– Поверь мне, Мэй, – перебил ее Энди, – я очень хорошо понимаю Джона. Я тоже сидел там, в перевернутом автомобиле. Вы прекрасно меня знаете: я не из тех, кто поет за упокой. И тем не менее там, в воде, была минута-другая, когда я всерьез подумывал о том, чтобы изменить всю свою жизнь. Как я должен был поступить, думал я, что мог сделать еще тогда, год назад, а то и в третьем классе школы, чтобы сейчас выходить из видеомагазина с кассетой «Поймать вора» под мышкой, а не сидеть на дне озера. То, что произошло со мной и Джоном, может полностью перевернуть представления человека о жизни.

– Понимаю, – ответила Мэй. – Я знаю, что вам с Джоном пришлось пройти через тяжкие испытания. Но ведь тому уже две недели, Энди. И ты сумел преодолеть себя.

– Не совсем, – возразил Энди. – Честно говоря, я до сих пор вспоминаю о фонаре всякий раз, когда открываю дверь ванной. И тем не менее в конце концов я вхожу туда и умываюсь, так что, вероятно, начинаю излечиваться.

– Что до умывания, то у Джона с этим все в порядке, – сказала Мэй. – Но он не желает говорить ни о водохранилище, ни о деньгах, ни о намерении Тома взорвать плотину.

– Мне кажется, – опасливо заметил Энди, – мне кажется, что Джон тоже пытается справиться со стрессом, возникшим у него из-за этого дела.

– Когда Том съезжал, я вырвала у него обещание сообщить мне, как с ним связаться в том случае, если у Джона возникнут новые идеи, – сказала Мэй. – Том собирался в Иллинойс за очередной своей заначкой с деньгами и пообещал позвонить мне, как только вернется в Нью-Йорк. Он приезжает завтра. Если завтра я все еще не смогу ничего сказать, он в два счета найдет себе других помощников.

– Еще бы, при таких-то деньжищах ему хватит часа, самое большее – двух, – согласно проворчал Тайни.

– Уже к концу этой недели Том может взорвать плотину и уничтожить долину вместе с ее жителями, – сказала Мэй.

– Знаете, – задумчиво произнес Стэн, – когда мы там были, я внимательно осмотрел округу и совершенно не уверен, что Тому удастся выбраться оттуда, если он использует динамит. Расположение дорог и холмов делает отход крайне затруднительным. Даже если Том спустится туда на тракторе, армейском тягаче или вездеходе, даже если он выроет гроб и сумеет протащить его по грязи, все равно он окажется в западне, едва попав на дорогу. Конечно, я мог бы осмотреть место еще раз, но мое первое впечатление именно таково.

– Том не станет тебя слушать, – ответила Мэй. – Он сделает все, как замыслил. И даже если его поймают и посадят за решетку до конца дней, все равно жители долины погибнут. А коли потом он признает свою ошибку, это уже ничего не изменит.

– Это верно, – согласился Стэн.

– Нам нужен другой план, – сказала Мэй. – Мы должны придумать какой-то иной способ достать деньги, не пуская в ход динамит. Способ, с которым согласился бы Том. Однако Джон не хочет не только говорить, но даже думать об этом. И вот зачем я вас всех собрала. Может быть, кто-то из нас сумеет предложить что-нибудь, способное заинтересовать Тома. Какой-нибудь план, хотя бы идею. Хоть что-нибудь.

В салоне такси повисло непродолжительное молчание, прерываемое только мамулиными замечаниями в адрес водителей и пешеходов, а также по поводу общего положения дел на улицах Нью-Йорка. Наконец Тайни развел руками, на которые словно были надеты боксерские перчатки, и сказал:

– Тут я тебе не помощник, Мэй. Я поднимаю тяжести и переношу их с места на место. Это моя работа. Иногда мне доводится уговаривать людей изменить свое мнение. В этом я специалист, Мэй, стало быть, это и есть моя специальность.

– А я шофер, – ввернул Стэн. – Лучший в своем роде...

– Тут он прав, – сказала мамуля, объезжая длинный лимузин, за рулем которого сидел беженец с Ближнего Востока; казалось, он только нынче утром прошел иммиграционный контроль. – Конечно, я его мать, но все же не могу не признать, что мой Стэнли – прекрасный водитель.

– Лучший, – поправил ее Стэн. – Но планами я не занимаюсь, Мэй. Я обеспечиваю отступление. Я вожу машины. Во всем мире не найдется такой коробки с колесами и мотором, которой я не умею управлять. Я мог бы составить для Тома Джимсона вполне профессиональное заключение о невозможности смыться оттуда после взрыва дамбы, но большего от меня не ждите.

– Энди? А как же ты? – спросила Мэй. – Ведь у тебя постоянно возникают какие-то идеи.

– Это верно, – согласился Энди. – Но только по одной за раз, и те разрозненные. Что такое план? План – это последовательность приведенных в порядок идей. Извини, Мэй, но я никогда не был силен в планировании.

– Будь проклят этот чертов штат Нью-Йорк! – вспылила мамуля, обгоняя очередной «меркьюри-макабр», в котором сидел врач с трубкой в зубах. – Кому ни попадя выдают права!

– Да еще Тома Джимсона выпустили, – напомнила Мэй.

Тайни откашлялся и сказал:

– Как правило, при подобных обстоятельствах я прихожу к человеку и отправляю его в отпуск на больничную койку месяца эдак на три. Но этот Том Джимсон, будь ему хоть семьдесят лет, хоть сто семьдесят, – это самый отвратительный человечишко, какого я когда-либо встречал в своей жизни. Мне стыдно признаться, но я не могу ручаться, что Том Джимсон задержится в больнице достаточно долго. Он выйдет оттуда, и уж тогда его нипочем не переубедить. Он попрет напролом.

– Неужели он так опасен? – нахмурившись, спросила Мэй.

– Беда в том, что ему на все наплевать. Он может прекрасно придумать, как подставить другого, а самому остаться в стороне. Когда мы вместе сидели в кутузке, Том Джимсон был единственным, кто мог спать, держа в пальцах двадцатидолларовую банкноту и не опасаясь за ее сохранность. Понимаете, – откровенно признался Тайни, – иногда мне приходится малость прижать того или иного парня, и тут уж ничего не поделать. Но если меня не злить, то я не стану зря ломать кости. А вот Том просто обожает крайние меры. Нормальному человеку ни за что не понять его жестокости.

– Что же делать? – вздохнув, спросила Мэй.

– Полагаю, нам не стоит ближайшие пару недель смотреть новости, – сказал Стэн.

Внезапно все четверо повалились вперед: мамуля обеими ногами нажала на тормоз, уворачиваясь от двух велосипедистов-посыльных с большими плоскими рюкзаками за спиной, лавировавших среди машин. Один из велосипедистов оглянулся через плечо и показал мамуле средний палец. Мамуля высунула голову из окошка и сделала почти то же самое, только посредством языка. Потом она посмотрела на Мэй и спросила:

– А ты не хочешь отправиться в отпуск?

Мэй взглянула на нее, хлопая глазами:

– Отпуск? Нет. Я хочу...

– Понятно, – прервала ее мамуля. – Ты поглощена этим делом с плотиной. А я хочу в отпуск. И если у тебя, милочка, есть голова на плечах, ты тоже захочешь в отпуск.

Мэй развела руками, и в голове у нее мелькнула мысль, что дорожная нервотрепка довела-таки мамулю до ручки.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказала она. – Какая тут связь?

– Я скажу тебе, какая тут связь, – проворчала мамуля. – Я придумала, как остановить Тома Джимсона.

45

Дортмундер вошел в квартиру и крикнул:

– Мэй! Это я!

В ответ донеслось:

– Я здесь, Джон!

Все это выглядело бы очень мило, если бы не два обстоятельства: голос принадлежал не Мэй и вообще это был не женский голос.

Дортмундер осторожно подошел к дверям гостиной и увидел там Стэна Мэрча, сидевшего на диване с банкой пива в руках и печальным выражением на лице.

– Я не желаю об этом говорить, – сказал ему Дортмундер.

– Понимаю, – ответил Стэн. – Но произошли кое-какие изменения...

– Ну, а я не изменился.

– Может быть, возьмешь себе пива? – предложил Стэн.

Дортмундер бросил на него пытливый взгляд. Как правило, поведение Мэрча вполне соответствовало его морковно-рыжим волосам: он был человеком благодушным, прямолинейным и немного задиристым. А сейчас перед Дортмундером сидел совсем другой Стэн: удрученный, подавленный, мрачный. И этот новый Стэн нравился Дортмундеру куда меньше прежнего.

– Действительно, возьму-ка я пивка, – решил Дортмундер и отправился на кухню. Вернувшись в гостиную и усевшись в свое кресло, он глотнул пива, вытер подбородок и сказал: – Ну что ж, выкладывай.

– Мэй уехала, – сказал Стэн.

Чего-чего, а этого Дортмундер никак не ожидал. Он уже был готов выслушивать новые увещевания насчет водохранилища, которые Стэн вполне мог завести по наущению Мэй, но...

Мэй? Уехала? Это невозможно.

– Это невозможно, – так и заявил Дортмундер.

– И тем не менее, – сказал Стэн. – Такси отъехало двадцать минут назад. Загляни в чулан и шкаф, если не веришь.

– Неужели... – Дортмундер никак не мог заставить себя всерьез обдумать это известие. – Она что, ушла? Ушла от меня?

– Нет, – ответил Стэн. – Она сказала, что ты когда угодно можешь к ней переселиться. Если захочешь. К ней и мамуле.

Дортмундер никак не мог выискать во всем этом хоть толику смысла.

– Твоя мамуля? – спросил он. – Она-то здесь каким боком?

– Теперь они живут вдвоем, – сказал Стэн. – Мамуля увезла Мэй на своем такси. Ее последняя поездка. И вся эта затея тоже ее, – добавил Стэн с горечью в голосе. – Мамулю уволили из таксопарка по сокращению штатов, а Мэй заявила, что ей осточертела работа в универсаме, вот они и уехали. И сказали, что мы оба можем присоединиться к ним в любой момент.

Дортмундер вскочил на ноги, расплескав пиво.

– Куда уехали? – Он был готов отправиться куда угодно, и немедленно. Поехать туда, потребовать разумных объяснений, привезти Мэй обратно. – Куда они уехали, Стэн?

– В Дадсон-Сентр, – сказал Стэн, глубоко вздохнул, покачал головой и добавил: – Напротив той самой дамбы, вот где они поселились.

46

Поистине удивительно, как много на севере штата Нью-Йорк водохранилищ, вода которых по трубам поступает в южные районы. Сам город не ахти как чист, и остается лишь предположить, что всю воду попросту выпивают. Или с чем-то смешивают. Или постоянно забывают завернуть краны.

Помимо изобилия водохранилищ, у Дага Берри были и другие затруднения, связанные с его работой и образом жизни. Даг совершенно не имел свободного времени, поэтому ему пришлось взять отпуск и, закрыв свою лавочку, каждое утро садиться в пикап и отправляться на север, чтобы посетить водохранилища в Беркшире и Кэтскиллзе, Шавингане, Адирондаках и Гелдерберге. Прошло уже почти две недели с тех пор, как Даг наполнил воздухом баллоны Энди и Джона, но только сейчас он прибыл в Норт-Дадсон осмотреть водохранилище Вилбургтаун.

А вдруг он опоздал? Вдруг Энди, Джон и их безымянный приятель уже занялись извлечением зарытого и затопленного тайника? С тех пор как он опять зарядил их баллоны, прошло уже немало времени. Впрочем, даже если они и опередили его, Даг ни капли не сомневался в том, что, стоит ему обнаружить нужное озеро, напасть на след, и он сумеет извлечь из этого пользу. Но для начала следовало отыскать среди огромного числа водохранилищ Нью-Йорка то самое, в котором находится (или находился) тайник.

Даг рассуждал так: присвоив деньги, налетчик (Даг частенько воображал себя в этой роли) либо прячет их, либо уносит с собой. Следовательно, ограбление произошло где-то неподалеку от водохранилища, причем до его постройки.

Принимаясь за очередное водохранилище, Даг первым делом выяснял его возраст, немедленно исключая построенные более полувека назад, поскольку трудно было представить, что ограбление произошло в столь давние времена. Затем он просматривал местные газеты, выискивая сообщения о крупных ограблениях, случившихся в окрестностях до постройки того или иного водохранилища. Впрочем, водохранилища, как правило, строят в сельской местности, где крупные ограбления – большая редкость, и до сих пор Дагу попались лишь два случая, ни один из которых не сулил ничего воодушевляющего, и Даг решил, что займется ими, только если не попадется что-нибудь получше.

Проехав по Норт-Дадсону, Даг остановился на площадке у библиотеки, намереваясь исследовать здешнее водохранилище Вилбургтаун. Он вылез из черного блестящего пикапа – зрелище, достойное прекрасного солнечного июньского дня. Высокая ладная фигура, слаксы-хаки военного покроя, голубая тенниска, черные очки, яркий загар и непокорные светлые волнистые пряди волос – все было безупречно, и лишь одно обстоятельство могло вызвать недоумение: было совершенно невозможно представить, что обладатель всего этого намерен посетить библиотеку, особенно в такой прекрасный летний день. И тем не менее он направился именно туда. Преодолев ступени с чисто спортивной грацией и подняв темные очки на лоб, Даг вошел в помещение и очутился в прохладном сумраке.

Девушка за стойкой была хороша собой, но не столь миловидна, как он сам, отметил Даг, впрочем, без всякой задней мысли. Красота была даром природы, составной частью его личности. Красивые мужчины относятся к своей наружности не так, как хорошенькие женщины. Мужчины меньше гордятся своей красотой, но свято ее берегут и все время готовы щегольнуть ею. Мнение красивого мужчины о своей внешности можно сравнить с отношением старого толстосума к своим деньгам, богача, который, с одной стороны, не представляет себе жизни без денег, а с другой – считает вульгарным даже мысленное упоминание о них.

Даг приблизился к смазливой девушке и, изобразив на лице победную улыбку, сказал:

– Привет.

– Привет, – ответила та и заметно оживилась, как это сделала бы в присутствии Дага всякая другая женщина. – Чем я могу вам помочь?

– Меня интересуют лишь две вещи, – начал было Даг, но затем, посмеявшись сам над собой, покачал головой и уточнил: – Позвольте начать снова. Сейчас меня интересуют две вещи.

– Во всей библиотеке – и лишь две вещи? – подхватила девушка, едва заметно заигрывая с посетителем.

– Точно, – ответил Даг. – Во-первых, ваше водохранилище...

– Вилбургтаун.

– Да. И во-вторых, местная газета. У вас есть микрофильмы?

– Все зависит от того, какой давности газеты вам нужны. Те, которые вышли до 1920 года, у нас не сохранились.

– Этого вполне достаточно. – Даг улыбнулся, показав белоснежные зубы. – Для начала я хотел бы прочесть о том, как строилось водохранилище, и если вы мне подскажете, когда это произошло...

– Восемнадцать лет назад, – быстро ответила девушка. – Я знаю, потому что как раз пошла во второй класс. Открытие водохранилища наделало в округе много шума.

– Восемнадцать лет назад? – Даг нахмурился, изображая напряженную работу мысли. – А я тогда учился в четвертом, – сообщил он. – Итак, я на два года старше вас.

– Так точно, капитан. – Девушка шутливо отдала честь.

– Вольно, рядовой, – отозвался Даг и добавил: – Я хотел бы просмотреть газеты за тот год, когда строилось водохранилище, и за предшествующие лет десять.

Девушка бросила на него пристальный взгляд.

– Какие забавные у вас желания, – сказала она.

Любопытство библиотекарей в маленьких городках не знает пределов, и Дагу пришлось выдумать убедительное объяснение своего интереса к истории строительства водохранилищ.

– Я здесь от комитета охраны окружающей среды, – сказал он. – Слыхали о таком?

– Н-нет, – с сомнением в голосе протянула девушка.

– Наша организация невелика, но быстро развивается, – сообщил Даг, сопровождая свои слова самой широкой улыбкой. – Организация добровольцев, которым небезразличны проблемы экологии.

– Ага.

– Наша задача состоит в том, – продолжал нести околесицу Даг, для большей убедительности сверкая глазами и демонстрируя отличные зубы, – чтобы предотвратить захват обжитых территорий под такие объекты, как водохранилища. Лично я занимаюсь уточнением причин, которые объединяли население городов до того, как они были затоплены. Сведения о занятости, данные о местных выборах и тому подобное.

С точки зрения непредвзятого и внимательного слушателя, слова Дага казались сущей чепухой, но где же взять такого слушателя в наш странный век? И эта девушка, подобно предыдущим жертвам Дага, оказалась во власти его красоты, уверенной повадки, открытой, искренней улыбки и лишь выхватывала из его речи знакомые понятия – «экология», «доброволец», «общие интересы», «занятость». Наконец она кивнула, улыбнулась в ответ и сказала:

– Что ж, желаю вам удачи. Я прекрасно помню, как потрясло людей исчезновение всех этих городов.

– Так всегда бывает, – заверил ее Даг. – Задача нашего общества – предотвращение подобных случаев.

– Моя мама работала библиотекарем в Паткинс-Корнерз, – продолжала девушка. – Это самый большой из затопленных городов. А мой отец держал там бюро ритуальных принадлежностей.

Но Дагу для достижения его целей требовались данные несколько иного рода.

– Итак, вы понимаете, что мне нужно, – сказал он, немного притушив сияние своей улыбки.

– Да, конечно.

– Тогда я хотел бы приступить к делу.

– Да-да, конечно! – воскликнула девушка, стряхивая восторженное оцепенение. Указав на противоположную стену, она добавила: – Там вы найдете диапроектор, к сожалению, несколько устаревшей модели, не то что наш ВДТ.

– ВДТ? – безразличным тоном повторил Даг.

– Видеодисплейный терминал, – пояснила девушка и махнула рукой, показывая на новенький дисплей, стоявший на краю рабочего стола. Его тускло-черный экран был пуст. – ВДТ очень нам помогает, – добавила девушка. – Однако современного диапроектора у нас нет. Вам придется самому крутить рукоятку.

– Я уже принял ежедневную порцию витаминов, – пошутил Даг, улыбаясь и играя мускулами.

Девушка сделала вид, что мышцы Дага нимало ее не интересуют.

– Я принесу вам микрофильмы, – сказала она и отвернулась.

Даг пересек тихую комнату и подошел к обшарпанному столику, на котором красовался старый диапроектор. Помимо Дага в библиотеке было совсем мало народу: два-три человека просматривали старые журналы, а за одним из столов сидел полицейский, с безнадежным видом склонившись над толстыми книгами, напечатанными убористым шрифтом.

Завидев форму, Даг на мгновение замер, но потом двинулся дальше, заметив, что полицейский слишком поглощен чтением, чтобы наблюдать за прочими посетителями. К тому же с чего бы Дагу бояться полиции? Во всяком случае, на этом этапе...

Он занял место у проектора. Пару минут спустя девушка принесла рулончики микрофильмов и сказала:

– Вот эти – за тот год, когда строилась плотина. А вот эти – за три предыдущих. Когда вы их просмотрите, положите мне на стол, и я принесу еще.

– Большое спасибо, – ответил Даг и, наклонившись к девушке и понизив голос, осведомился: – Можно один вопрос?

– Что-то связанное с библиотекой?

– Вроде того. Что здесь делает полицейский?

Девушка повернула голову, словно до сих пор не замечала полицейского, затем снисходительно усмехнулась и ответила:

– Это Джимми. Готовится к экзаменам, – и, склонившись к Дагу и обдав его ароматом свежести, добавила: – Когда он занимается, его лучше не трогать. Чтение приводит Джимми в бешенство.

– Это видно по его лицу. – Даг широко улыбнулся и, протянув руку, сказал: – Кстати, меня зовут Даг. Даг Берри.

Рука у девушки была маленькая и мягкая, разве что немного костлявая.

– Миртл, – ответила она и, поколебавшись мгновение, добавила: – Миртл Стрит.

– Миртл – какое славное имя, – сказал Даг, продолжая держать девушку за руку и свыкаясь с именем. – Нечасто доводится встречать девушку по имени Миртл.

– Это имя несколько старомодно, – отозвалась Миртл, мягко высвобождая свою руку из пальцев Дага. – Но я к нему привыкла. Впрочем, не буду отвлекать вас, – сказала она, указывая на диапроектор, и, улыбаясь, вернулась к своему столу.

Даг с удовольствием проследил за ней взглядом и принялся за поиски. Подобно большинству газет, выходящих в маленьких городках, это издание не имело оглавления, так что Дагу предстояла утомительная работа по просмотру передовиц – неделя за неделей. Вне всяких сомнений, сведения об ограблении, которые искал Даг, должны были оказаться на первой полосе, причем, вероятно, не один раз.

В первых четырех роликах не нашлось ничего интересного. В первой пленке из второй стопы – тоже. И лишь в газете, вышедшей за пять лет до постройки плотины, Даг нашел то, что искал: дерзкий налет на бронированный автомобиль на Сквозном шоссе неподалеку от города. Похищено семьсот тысяч долларов! Двое охранников убиты. Полиция взяла след. В течение последующих недель были обнаружены тела убитых членов банды. Главарь и деньги исчезли. Полиция вновь взяла след. Затем поток сведений понемногу иссяк. Полиция больше не находила следов. Главарь банды прочно завладел деньгами.

Даг нимало не сомневался в том, что это и есть искомое. Семьсот тысяч! Из-за таких денег даже самые неспортивные типы вроде Энди и Джона вполне могли нацепить акваланги и полезть в озеро. К тому же у Дага появилась вполне осязаемая надежда узнать, достали они свой тайник или нет.