Текст книги "Свет в твоём окне"

Автор книги: Долли Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3

Ночь была жаркой и душной. Ураганный ветер гнал над городом воздух, насыщенный липким и тревожным зноем. Казалось, им было заполнено все, и от него некуда было деться. Духота лишала сна и покоя.

Джойс ворочалась, пытаясь найти удобную позу и заснуть, но сон оставался недосягаемой мечтой. В конце концов она не выдержала. Спрыгнув с кровати, раздетая и разутая, вышла на балкон.

Прежде чем выйти за дверь, она погасила свет ночника. Потом подошла к балкону, немного постояла в проеме, прислушиваясь, а затем направилась к перилам. Внезапно Джойс остановилась, поскольку в соседнем номере неожиданно зажегся свет и на полу балкона четко отпечатался светлый прямоугольник.

Джойс мгновенно прижалась спиной к стене, когда послышался вальяжный мужской голос, громко позвавший:

– Эй, Дорис! Дорис!

В ответ резкий женский голос с неким свистящим оттенком раздражения поинтересовался:

– Какого дьявола тебе понадобилось зажигать свет?

– Прости, но я просто не могу заснуть.

– Наверное, уже две недели, как ты не можешь заснуть, папа. Но самое отвратительное, это то, что я тоже не должна смыкать глаз из-за твоей бессонницы… Не лучше ли тебе отправиться в свою комнату? Мы же уже приехали сюда. Что тебе еще нужно? Все идет своим чередом.

– Дорис, неужели ты не понимаешь? Разве так трудно вникнуть в ситуацию?

– Папа, я ужасно хочу спать!

Джойс сдерживала дыхание, стараясь слиться с кирпичной кладкой стены. Ей совсем не хотелось, чтобы ее, неодетую, застали на балконе.

Итак, она два раза услышала имя Дорис. Звучали несколько напуганный старческий голос и голос молодой, явно скучающей девушки. Этого было не так много, но все же Джойс попыталась связать элегантный силуэт темноволосой девушки, которую видела вскоре после приезда на площади перед отелем, и этот скучающий голос с услышанным именем – Дорис.

– Сможешь выспаться, когда все это закончится. Не забывай, ради чего мы сюда приехали. Лично я не собираюсь уезжать из Дарлингтона до тех пор, пока не буду уверен, что увожу с собой нечто полезное, – произнес мужской голос.

– Совсем не исключается, что тут в округе вообще нет ничего ни нужного, ни полезного. До сих пор, по крайней мере, не было ничего, кроме разговоров. Разговоры, разговоры, разговоры…

– Дорис, а ты представляешь себе, что случится, если этот молодой человек действительно изобрел то, о чем говорят?

– Нет, папа, не совсем. Скорее всего, ты беспокоишься о том, что это может подорвать твой бизнес? Или ты говоришь о чем-то другом? – предположила обладательница скучающего голоса.

– Вот именно это подорвало бы мой бизнес и наше с тобой финансовое положение. Как ты понимаешь, именно поэтому Джеф и выслал нас сюда как авангард. Наверняка он озабочен всем этим не меньше нашего.

Внезапно Джойс вспомнила все. Теперь она понимала, почему лицо черноволосой девушки показалось ей знакомым. Ее фотографии регулярно появлялись практически во всех газетах и журналах, включая и тот, в котором работала она сама, в колонках светской хроники.

Речь могла идти только о Дорис Риган, дочери короля бритвенных лезвий «Риган». Эта девушка, как было известно, должна в ближайшее время выйти замуж за Джефа Коронера, владельца заводов по производству знаменитых электробритв «Коронер». Прелестная англичанка и сверхбогатый американец уже ближайшей осенью должны были стать мужем и женой.

– Ну что ты, папа! Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Наверное, все не так уж страшно, – снова послышался женский голос.

– Преувеличиваю? Как ты полагаешь, кому захочется скрестись лезвием или натирать лицо электробритвой, когда возможно освободиться от щетины так же легко и просто, как мы умываемся? Найдутся такие люди, как, по-твоему?

– Нет, мне это кажется нереальным.

– Вот и мне тоже. Со временем многое, что люди прежде считали невозможным, становится частью жизни. Кто еще пару десятилетий назад мог подумать, что электричество позволит бриться без мыла? Да что я говорю – еще полтора века назад и бритвенное лезвие выглядело бы настоящим чудом. В те времена брились с помощью специального, хорошо наточенного ножа.

– Но ты же видишь, папа, что, несмотря на все, твой бизнес продолжает процветать, и никакие нововведения особенно не влияют на него.

– И все-таки все может радикальным образом измениться. Брюс Мелвин объявил, что изобретенное им средство будет стоить неимоверно дешево.

– Но…

– Никаких но! Просто необходимо, чтобы он продал мне свою формулу! Ты хоть осознаешь всю затруднительность нашего теперешнего положения? Понимаешь, чем нам грозит сделанное им открытие?

– Теперь, кажется, да. Но и ты должен отдавать себе ответ в том, что Мелвин вполне может отказаться от нашего предложения.

– Ну а в этом случае многое будет зависеть от тебя. Нужно уговорить его. – Риган сделал упор на слове «уговорить». – Естественно, Джеф вначале не особенно был склонен использовать для этой цели твои способности, но мне в конце концов удалось убедить его.

– То есть как это убедить его? В чем убедить? Что ты этим хочешь сказать, папа?

– А сказать я хочу следующее – ты должна влюбить в себя Мелвина.

– Х-м, должна… А если мне не удастся?

– Глупости! Брюс – молодой парень. Ему нравятся красивые женщины. Я своевременно узнал о нем все необходимое и знаю его вкусы и пристрастия. Ты у нас просто красавица. Я говорю так не потому, что ты моя дочь. При моем достаточно богатом жизненном опыте мне приходилось видеть очень мало женщин, которые могли бы соперничать с тобою. Пожалуй, ты даже более интересная женщина, чем была в этом возрасте твоя мама. И каждый нормальный мужчина не в силах противостоять природному влечению, когда видит красивую женщину. Так что не беспокойся. Тебе не составит труда окрутить его и не выпускать из своих сетей до тех пор, пока он не даст согласия продать свой секрет или, по крайней мере, создать совместный бизнес.

– И все-таки это может оказаться не так просто, как тебе представляется, папа.

– Так найди возможность воздействовать на него. Мы будем жить в этом проклятом городишке до тех пор, пока ты тем или иным образом не разрешишь интересующую нас проблему. И мне очень бы хотелось надеяться, что не более чем через неделю этот молодой человек сделает тебе предложение.

– Какое предложение, папа?

– О господи! Ну откуда же мне знать! Одно из тех, которые молодые люди имеют обыкновение делать интересным женщинам, покорившим их сердца…

– Но ты же понимаешь, одни начинают говорить о браке, а другие и в мыслях не держат ничего подобного. Они даже и произносить-то это слово, как мне кажется, боятся.

– Дорис!

– Что, папа?

– А то, что ты никак не относишься к тому разряду женщин, кому можно предложить что-либо неприличное.

– И все-таки ты готов пойти на то, чтобы я вышла замуж ради того лишь, чтобы спасти твой бизнес?

– Готов пойти на твое замужество? Да я сам готов был бы жениться хоть на ведьме, лишь бы был эффект!

– Неужели и Джеф рассуждает точно так же?

– Послушай, мы с Джефом говорили довольно долго и обсудили различные варианты выхода из создавшегося положения. Но пойми, в любом случае ты потом сможешь легко нарушить взятые на себя обязательства… Все мы люди взрослые и хорошо знаем, что подобные вещи происходят сплошь и рядом.

– Да, конечно. Но все это не очень порядочно.

– А-а, оставь, Дорис!

Джойс чувствовала испытываемые Риганом беспокойство и нетерпение. Как ни странно, они передавались и ей, и девушка начинала нервничать.

В конце концов, не может же Дорис Риган быть круглой дурой! Она ведь все прекрасно понимает. Или девушка просто издевается над отцом?

– Ты сердишься, папа?

– Послушай, доченька! Рассердить меня достаточно трудно, как непросто было рассердить и твою мать. Конечно, бывают моменты, когда я предпочел бы видеть тебя действующей по-другому. Мне хотелось бы, чтобы ты реагировала на все более живо, цепко. Давай окружающим почувствовать, что в твоих жилах течет не водичка, а кровь.

– А ты полагаешь, что у меня рыбья кровь?

– Да, милая, что-то в этом духе. И поэтому, прошу тебя, забудь на время о всяческих там сантиментах вроде порядочности. Думай в дальнейшем только об интересующем нас секрете, ради которого мы и приехали сюда. Помни, что нам нужно раздобыть его, чего бы это ни стоило.

– Не забывай, мы не единственные, кто пытается завладеть этим секретом, – возразила Дорис.

– Ну и что? Кто не играет, тот не выигрывает! Сдается мне, что не все прибывшие в эти края, да и не все, кто еще собирается появиться тут, могут рассчитывать на то, что им будут помогать красота и очарование, которые есть у тебя.

– Ладно, папа. Ну а что будет, если он упрется и откажется продать нам свой секрет или войти в общий бизнес? Представь, что я не в его вкусе.

– Ты не в его вкусе? Да я уверен, что ты безумно ему понравишься.

– Лучше, если не понравлюсь. Кстати, вполне возможно, что и он не понравится мне.

– Боже мой, Дорис! Понравится он тебе или нет, не имеет ни малейшего значения. Пойми, речь идет вовсе не об очередном увлечении. Все это очень серьезно. Слишком многое поставлено на карту.

– Да-да, папа, понимаю. Может быть, ты теперь пойдешь к себе и мне тоже дашь поспать? – достаточно бесцеремонно попыталась поставить точку в разговоре Дорис.

– Детка…

– Что, папа.

– Ты ведь хорошо все поняла, правда?

– Просто отлично, папа. Ты не беспокойся… Спокойной ночи. Если тебе не трудно, прежде чем уйти, закрой, пожалуйста, балкон. Мне кажется, вот-вот начнется дождь.

Джойс вжалась в стену до боли в лопатках. Она боялась, что ее могут заметить, и тогда неприятностей не оберешься. Она представляла, какой будет скандал, если Риганы узнают, что их разговор подслушивали. Внезапно Джойс услышала скрип закрываемой двери, и одновременно с ним раздался звук первых упавших на балкон капель. Начинался дождь.

4

Когда они с мамой уезжали из этих мест, ей было пятнадцать, почти шестнадцать лет. Как ей тогда казалось, они покидали этот городок навсегда. И уж она-то, во всяком случае, была совершенно уверена, что никогда и ни за что больше сюда не вернется.

Утро выдалось свежим и очень приятным. Накануне прошел дождь. Воздух был чист и прозрачен. Мокрая земля насыщала его пьянящими ароматами полевых цветов, о которых Джойс уже давно позабыла, живя в душном городе, просиживая целыми днями в прокуренной редакции.

Джойс поддела носком туфельки небольшой камушек, с удовлетворением проследив за его полетом. Ей казалось, будто вернулись старые добрые времена, и она вновь была подростком – низкорослой, худой и плоской. Теперь она и воспринимала странным образом все окружающее, как девочка-подросток. Садовая решетка, и тем более высоченная кирпичная стена, идущая вокруг парка, действовали на нее прямо-таки возбуждающе, заставляя проснуться забытые чувства.

В старые времена она неоднократно пыталась взобраться на эту стену, но всякий раз убеждалась, что стена слишком высока для нее. Но однажды в одно действительно прекрасное утро она обнаружила в южной части стены небольшие выемки на поверхности. Этого оказалось достаточно – используя их как ступеньки, ей удалось залезть наверх.

С тех пор Джойс временами имела обыкновение появляться на облюбованном ею месте и сидеть наверху, любуясь открывающейся оттуда перспективой. Сидя верхом на стене, она разглядывала кроны деревьев, блестящую как шелк траву и появляющихся иногда внизу людей.

Взобравшись однажды на свое место, она внезапно увидела среди деревьев – о господи! – обнимающуюся и целующуюся парочку.

Учитывая, что Джойс в те времена была еще ребенком – не только внешне, но и внутренне, с соответствующим восприятием окружающего, – разворачивающиеся перед ее взором события показались весьма захватывающими и необычными.

Со своего наблюдательного пункта девочка не могла видеть целующуюся внизу женщину. Она могла лишь разглядеть растрепанные рыжие волосы на фоне толстого ствола. Все остальное было заслонено широкой и сильной спиной мужчины. Джойс очень хотелось разглядеть их, но ее позиция не позволяла сделать этого.

Наблюдая за милующейся парочкой, девочка затаила дыхание. Но вот незадача – внезапно, не успев даже прикрыть рот ладонью, Джойс неожиданно громко чихнула.

В царившей в парке тиши это прозвучало как выстрел. Джойс и сама испугалась. Она оцепенела от страха и была просто не в состоянии слезть со стены. Она сидела на своем месте абсолютно неподвижно. Наверное, восседающая верхом на стене девочка со свисающей в сторону парка тонкой ножкой представляла собой довольно живописное зрелище.

Рыжеволосая девушка вырвалась из объятий целовавшего ее молодого человека и, издав сдавленный испуганный крик, бросилась прочь. Она бежала как сумасшедшая и вскоре исчезла среди деревьев и кустарника.

Мужчина – а Джойс он тогда представлялся взрослым мужчиной – обернулся и угрожающе воззрился на сидевшую на стене девочку. После непродолжительного молчания он грозно рявкнул:

– Какого черта ты там делаешь?

Испугавшись еще больше, Джойс молча смотрела на него как кролик на удава. Страх совсем парализовал ее.

Было видно, что мужчина взбешен. Задав вопрос, он продолжал молча тяжелым взглядом оглядывать девочку.

– Ты понимаешь, что я могу обвинить тебя в посягательстве на частную собственность? – спросил он.

Джойс меж тем постепенно начала приходить в себя. Заслышав очередной вопрос, заданный враждебным тоном, она вначале сжалась, а потом гордо вздернула свой носик и наконец решилась вступить в полемику.

– И за что же?

– Да за то, что это – частные владения, а ты без разрешения хозяина вторглась в них.

– Уж не вы ли хозяин?

– Я.

– Тогда можете обвинять меня в чем угодно, если хотите. Только имейте в виду, я скажу в полиции, что вы с какой-то девушкой занимались тут настоящим безобразием.

– Да ты!.. – И мужчина буквально зарычал от ярости.

Джойс не успела соскочить на землю. Взбешенный мужчина оказался более проворным, чем девочка, и камень – пусть не очень большой, но достаточно увесистый – со свистом пролетел около ее уха.

Джойс крикнула:

– Грубиян! Настоящий грубиян! – И перебросила ногу через стену, намереваясь спрыгнуть.

– Послушай, ты, чертовка!

Но Джойс не стала ожидать продолжения столь неприятно начавшегося разговора и отважно прыгнула вниз. Она не испытывала ни малейшего желания выслушивать оскорбления, а потому поспешила ретироваться.

В последующие годы Джойс никогда и никому не обмолвилась и словом о сцене, которую ей случайно пришлось наблюдать в парке замка. Больше она уже не взбиралась на окружавшую замок стену. А через несколько месяцев после этого случая умер отец Джойс, и девочка вместе с мамой уехала из городка и навсегда обосновалась в Лондоне.

Теперь, вспоминая прошлое, Джойс только улыбалась, находя это приключение забавным и пикантным. Сейчас то, свидетелем чего ей пришлось стать тем далеким утром, для Джойс выглядело не более чем скромным объятием. Ну, мимолетный поцелуй, нежное касание… Хотя, кто знает, может быть, ее появление и спасло ту девушку, не дав ей совершить обычную в таких ситуациях глупость.

Интересно, кто была та пугливая рыжеволосая девушка? Приятельница семейства Мелвинов? Служанка? Одна из обитательниц городка, прибежавшая в парк на тайное свидание?

Ностальгически улыбаясь своим воспоминаниям, Джойс, как в те далекие времена, шла вдоль кирпичной стены, пока не приблизилась к решетчатым воротам, в которые вбегала асфальтированная дорога, ведущая к замку.

Она остановилась, наблюдая, как по другую сторону прочных кованых решетчатых ворот, на которых был укреплен герб Мелвинов, прохаживался охранник, похожий на пирата. В руках у него было ружье, он мрачно глядел по сторонам, стараясь ни на минуту не выпускать из виду ворота и дорогу.

Три огромных, как мулы, пса бросились с лаем к воротам. Они прыгали, беснуясь, по другую сторону решетки, оглашая окрестности лаем и демонстрируя приблизившейся девушке прямо-таки тигриные клыки.

Побледнев, Джойс даже отпрыгнула назад.

– Ой мамочка! – не удержалась она от восклицания.

Человек с ружьем лениво оглядел ее с ног до головы. Было видно, что он скучает.

Джойс одарила его теплой улыбкой. Несмотря на это, мужчина вдруг отвернулся и затем даже повернулся к ней спиной.

– Эй, послушайте!..

Джойс пришлось кричать, чтобы охранник мог услышать ее голос, заглушаемый лаем собак.

Мужчина снова повернулся к ней лицом и принялся внимательно разглядывать Джойс, как бы стараясь понять, чего ей тут нужно.

– Почему вы не отвечаете, по-моему, это невежливо? – спросила Джойс и попыталась улыбнуться.

– А вы разве не видите?

– Не вижу что?

– Да то, что ни мне, ни моим собакам не доставляют удовольствия случайные визиты.

– А как насчет хозяина замка? Ему они тоже не нравятся?

– Так вы хотите видеть сэра Брюса Мелвина?

– Вообще-то особого желания не испытываю, хотя сам его дворец и вызывает у меня многочисленные воспоминания. Да, самые различные воспоминания…

– Да что вы говорите!

– Вы что, не верите мне? – удивилась Джойс.

– Ну почему же, мисс… – нагло ухмыльнулся охранник.

– А вы, однако, грубиян.

– Все может быть. Откровенно говоря, за два последних года я наслушался такого количества историй, что теперь меня трудно заставить поверить во что-либо.

– А с какой стати вас тут развлекают различными историями? – невинным голосом полюбопытствовала Джойс.

– Да чтобы проникнуть внутрь.

– И что же там такого необычного внутри?

– А вам хотелось бы выяснить, что именно? Не так ли?

– Вот еще! – воскликнула Джойс.

Мужчина принялся хохотать. От его смеха у Джойс побежали по спине мурашки. И было от чего. Мало того что мужчина выглядел весьма свирепо, при смехе в его огромном рту можно было увидеть крупные желтые зубы. Клыки были так велики и остры, что невольно напрашивалась аналогия с собаками.

Это зрелище было для людей с более крепкими нервами. Поэтому Джойс пугливо отвела взгляд от ужасных зубов и, не задавая более вопросов, быстро пошла дальше, оставляя за спиной «пирата» и его собак.

И все-таки, для того чтобы поговорить с Брюсом Мелвином, было необходимо что-то предпринять. Только вот что? Как встретиться с ним?

Естественно, в случае встречи она ни словом не обмолвится ни о своей профессии, ни о тех наставлениях, которые получила от директора и главного редактора своего журнала.

Джойс подумала, что, может быть, ей удастся как-нибудь использовать сведения, полученные накануне вечером, когда она невольно подслушала, стоя на балконе, проходящую в соседнем номере беседу.

И все-таки главное – это добиться встречи с сэром Брюсом Мелвином.

5

Джойс шла дальше вдоль стены. Внезапно взгляд ее остановился на выбоинах в кирпичной кладке, которые выглядели почти как ступеньки – ими мог воспользоваться не только ребенок, но и женщина с небольшим размером ноги.

Завидев их, Джойс улыбнулась, и ее вновь захлестнули воспоминания, а руки меж тем привычно ухватились за неровности. Ноги, казалось, сами по себе находили в стене соответствующие углубления.

Что ж, никто не помешает ей взобраться наверх и, как в старые времена, заглянуть в парк замка.

Мне следовало бы надеть брюки, отправляясь сюда, мимоходом подумала Джойс, поправляя короткую юбку и озабоченно оглядывая светлый пиджак.

Вообще-то она совсем не предполагала карабкаться по стенам, когда выходила из отеля. Откровенно говоря, она вообще ничего в тот момент не загадывала. Единственным желанием, которое владело ею, было несколько оживить воспоминания прошлых лет.

Джойс не стоило особых усилий подняться наверх и лечь на живот, распластавшись на верху стены. Теперь она могла заглянуть на другую сторону. Кто знает, вдруг ее вновь ожидает пикантная сценка с каким-нибудь мужчиной, обнимающим очередную красавицу.

Насколько ей было известно из разговора Дорис Риган с отцом, Брюс Мелвин до сих пор оставался холостяком. Уж ей-то, вне всякого сомнения, семейные обстоятельства сэра Брюса должны быть известны.

Как ни прикидывала теперь Джойс, она так и не смогла посчитать, сколько лет может быть сейчас Мелвину. И хотя ее мама, упоминая владельца замка, неизменно называла его юношей или молодым человеком, в памяти Джойс он оставался мужчиной много старше ее.

Сколько все же ему сейчас может быть лет? – продолжала размышлять Дорис.

Теперь стена не казалась ей такой высокой, как в детские годы. К тому же она оказалась гораздо уже, чем она думала. Лежать было неудобно, а потому Джойс решила немного изменить позу. Она приподняла юбку и села верхом на стену, великодушно демонстрируя пустынным окрестностям свои точеные ножки.

Некоторое время она сидела, испытывая, казалось, забытое с детства щекочущее чувство страха и наслаждаясь открывающимся сверху видом. Джойс получала удовольствие, рассматривая этот прячущийся за кирпичной стеной уголок замкового парка. Внезапно ее что-то насторожило. Да, действительно, откуда-то раздавался негромкий топот и собачий лай.

И вновь, как в детстве, ее вдруг обуял панический страх. Джойс замерла, не в силах пошевелиться, и сидела с полуоткрытым ртом. Она не смогла бы двинуться с места, даже если бы от этого зависела ее жизнь. И хотя жизнью она не рисковала, но все-таки, как оказалось, ей действительно грозила немалая опасность. По крайней мере, ее нога могла серьезно пострадать, поскольку из кустов внезапно выскочили уже виденные ею три собаки и устремились как раз к тому месту у стены, где сидела она.

Одна из собак – более ловкая или более свирепая, чем остальные, – уже прыгала вверх, как будто намеревалась сама взобраться на стену.

– Вот это да! Как же вам удалось вскарабкаться туда? Лестницу, что ли, принесли?

Прямо под нею, поглаживая рукой ствол своего ружья, стоял, насмешливо глядя на Джойс, мужчина, с которым она недавно разговаривала через решетку ворот.

Появление «пирата» и собак настолько напугало Джойс, что она потеряла дар речи.

Наиболее свирепый пес, продолжая прыгать вверх, изловчившись, вдруг ухватился зубами за каблук ее туфельки и дернул вниз.

– Ой! – вскрикнула Джойс, испуганно поджав ногу.

Все три собаки бросились к трофею, упавшему в траву, и принялись его обнюхивать.

Стоящий внизу мужчина спокойно предупредил:

– А теперь они перейдут от обуви к ноге. Будь я на вашем месте, незамедлительно попытался бы спуститься вниз, чтобы больше не провоцировать их.

Оказывается, возмущение может победить даже сильный страх. Негодование, испытываемое оттого, что над тобой смеются, может быть сильнее всего, сильнее всех остальных чувств. Подтянув на всякий случай повыше ноги, Джойс повернулась к «пирату» и прокричала, дрожа от страха и гнева:

– Не будете ли вы так добры придержать своих зверей? Они настоящие чудовища! – с ужасом и возмущением воскликнула она, увидев, что собаки раздирают ее туфельку на куски.

– Эти чудовища находятся у себя дома. А вот вы позволили себе забраться в чужие владения.

Собаки, отвлекшиеся на некоторое время на туфлю Джойс, успевшую превратиться за несколько секунд в бесформенную кучку истерзанной кожи, теперь вновь принялись громко лаять, выражая свою ярость. При этом они опять прыгали вверх, пытаясь ухватить Джойс за пятку.

– Поосторожнее, мисс! – предупредил ее «пират».

Рассвирепев в свою очередь, Джойс от охватившей ее злости даже забыла про страх и, улучив момент, сумела нанести ловкий удар ногой по открытой пасти неожиданно высоко подпрыгнувшей собаки.

– Отличный удар, мисс! – прокомментировал мужчина с ружьем.

Упавший на землю с жалобным воем, пес, поджав хвост, отбежал подальше, обиженно оглядываясь. А две другие собаки теперь боялись подпрыгивать особенно высоко, опасаясь меткой ноги Джойс, а может быть, они просто приберегали силы для более успешного нападения.

Джойс как раз думала, что ей следует предпринять, когда на сцене появился очередной персонаж. Еще не видя его, девушка услышала рассерженный голос:

– Что тут происходит, Сэм?

– Да вот, сэр Брюс, тут какая-то девушка… – начал «пират», продолжая поглаживать одной рукой свое ружье, а другой указывая на сидевшую на стене Джойс. – Она вначале прошла мимо главных ворот, а потом, как видите, я обнаружил ее тут. Собаки не позволили ей спуститься в парк. А Дик даже сорвал с нее туфельку. Нужно отдать ей должное – девушка она храбрая. Другие на ее месте давно бы уже пустились наутек. Эта же, судя по всему, даже не думает слезать вниз.

Джойс вновь забыла обо всем и повернулась, чтобы разглядеть подошедшего мужчину.

Он оказался очень привлекательным – высоким, темноволосым и, судя по всему, очень сильным. На первый взгляд ему уже было за тридцать. Но такое впечатление наверняка создавалось из-за его хмурого лица, скорее всего, он был гораздо моложе.

Мужчина был одет очень просто – темные шерстяные брюки, светло-синяя рубашка в полоску и белые туфли, на которых с досадой остановила свой взгляд наполовину босая Джойс.

– Что вам тут нужно, сударыня? – холодно спросил вновь пришедший.

– В первую очередь я хотела бы получить назад свою туфлю, – решительно заявила Джойс.

Глаза Брюса Мелвина скользнули по свисавшей сверху босой ножке. В следующее мгновение он пинком отогнал в сторону собаку, попытавшуюся воспользоваться моментом и в прыжке схватить Джойс за ногу.

– Эй Сэм! Забери своих волкодавов и запри их! – недовольным голосом приказал он «пирату».

– Но, сэр Брюс, я хотел бы предупредить вас…

– Я не нуждаюсь в твоих предупреждениях. Выполняй, что тебе приказано.

Испытывая некую смесь удовлетворения и торжества, Джойс победно поглядела на человека с ружьем. Тот же стал отзывать собак. Бестии неохотно подчинились, поскуливая и ворча.

«Пират» снова обратился к своему хозяину:

– Может быть, вам оставить мое ружье на всякий случай, сэр Брюс?

– Нет. Я думаю, что смогу справиться и без ружья.

Продолжая сидеть на стене, Джойс проводила взглядом удалявшегося в сопровождении своих собак человека с ружьем. Наконец он исчез среди деревьев.

Брюс Мелвин тем временем отошел от стены и теперь стоял, прислонившись спиной к стволу старого и мощного дерева. Его взгляд с явным удовольствием скользил по красивой ноге, свисавшей со стены.

Немного придя в себя, Джойс решительно оставила идею поправить задравшуюся юбку. Теперь, когда не было никакой опасности, и собаки уже не угрожали ей, она могла себе позволить продемонстрировать свою красивую ножку в самой выгодной для себя позиции.

– Смотрится отлично, – прокомментировал сэр Брюс.

– Вторая не хуже, – заверила его Джойс.

Брюс Мелвин рассмеялся.

Противостоять женскому обаянию было выше его сил. Женщины всегда оказывали на него самое сильное влияние.

И даже теперь, когда ему было просто необходимо одиночество для продолжения работы в спокойной обстановке, когда он приходил в бешенство уже от одной мысли о любопытных журналистах, ему не хотелось быть грубым и негостеприимным по отношению к этой приятной девушке. К тому же его забавляла эта ее независимость и непосредственность. Джойс понравилась ему с первого взгляда, едва он увидел ее роскошные рыжие волосы.

– Вы, наверное, журналистка? – не мудрствуя лукаво, сразу поинтересовался сэр Брюс.

– Нет, – последовал незамедлительный ответ.

Джойс не колебалась и доли секунды, решительно отвергая свою принадлежность к журналистской профессии. И этот короткий и решительный ответ был дан с максимально доступной ей искренностью.

Судя по всему, Брюс Мелвин проглотил отрицательный ответ на свой вопрос без малейшего сомнения.

– Интересно, и что вы тут поделываете? – полюбопытствовал сэр Брюс.

– Это одно из самых любимых мною мест.

– То есть?

Брюс Мелвин озадаченно заморгал. Джойс невольно отметила, что у него были длинные черные ресницы и живые красивые глаза. Его взгляд вновь пробежал вдоль стройной ножки, в то время как на широком лбу внезапно наметилась горизонтальная морщина. Казалось, хозяин замка пытался вспомнить что-то.

– Я сказала, что это одно из моих любимых мест. Я любила прежде сидеть тут, – повторила Джойс. – Именно здесь первый раз в своей жизни я имела возможность наблюдать эротическую сцену.

– Не может быть!

– Может. Тогда я была еще совсем юной и несведущей. Мне до того еще не приходилось слышать ни об эротике, ни – тем более – о сексе. И то, что я увидела тут в тот раз, меня одновременно испугало и удивило. Именно так – испугало и удивило одновременно…

– О нет!

– Как я вам уже сказала…

– Но ведь не можете же вы быть, простите, той сопливой девчонкой, что, не помню уж сколько лет назад, испортила мне столь многообещающий момент, и в которую я даже швырнул камнем!

– Но прицелились вы тогда, вне всякого сомнения, совсем неважно. Просто не верится. И что во всем этом вам напоминает выдумку? Что вы оказались не очень метки и не попали в меня?

– Да нет. Мне трудно поверить в то, что передо мной снова та же девушка. Ты просто не можешь быть ею… Простите, надеюсь, мне будет позволено обращаться на «ты»? Подожди-ка, если напрячься, то я, наверное, даже вспомню твое имя…

– Пауэр. Джойс Пауэр.

– Вот-вот! Конечно же. Я прекрасно помню, что в нашем городке жил некий Пауэр – завсегдатай бара у Троттера. Думается мне, Троттер со смертью вашего отца потерял изрядную толику своего дохода…

– Да, вы правы. Это был мой отец.

– Кто бы мог подумать! Какие сюрпризы подкидывает нам жизнь. В это невозможно поверить.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, как бы пытаясь найти в себе сегодняшних следы тех вчерашних, какими они были несколько лет назад.

Джойс восседала на стене с таким умиротворенным видом, что можно было подумать, будто она покоится на мягчайших пуховых подушках. На лице ее блуждала странная улыбка, а нога по-прежнему дразняще белела на фоне потемневшей от времени стены.

Брюс продолжал стоять, опершись спиной о старое дерево. Ему никак не удавалось отвести взгляд от этой красивой обнаженной ноги. Она просто гипнотизировала его, заставляя забыть о работе и о стремлении держаться подальше от малознакомых людей.