Текст книги "Свет в твоём окне"

Автор книги: Долли Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

13

С поверхности озера поднимался легкий туман. Сносимый ветерком, он закрывал его берега и придавал ландшафту несколько тревожный вид. Кругом царила тишина.

Чтобы вновь не стать объектом очередного прилива нежности у Брюса, Джойс старалась держаться от него на некотором расстоянии. Это оказалось не так просто, поскольку бывали моменты, когда ей приходилось стискивать зубы и кусать губы, дабы не закричать от испуга.

Поднимающийся с озера туман покрывал все вокруг неравномерной темной пеленой. Казалось, что даже потемнело небо, и лишь едва-едва там и тут можно было с трудом разглядеть на нем отдельные наиболее яркие звезды.

– Дай-ка мне твою руку, Джойс…

– Зачем? – сухо осведомилась девушка.

– Да не бойся ты. Не глупи. Просто я не хочу, чтобы ты споткнулась и упала.

– Я предпочитаю споткнуться и, упав, расквасить себе нос, нежели «споткнуться» иным образом.

– Ну хорошо, детка, пусть будет по-твоему.

– Ты что, смеешься надо мной?

– Ну что ты, конечно нет!

Снова воцарилась тишина. Они продолжали идти, думая каждый о своем.

Брюс постепенно ускорял свой шаг. Дистанция между ними начала увеличиваться. Вскоре Джойс увидела, как его темный силуэт затерялся среди росших вдоль берега камышей.

– Брю-ус! – позвала она.

– Что?..

– Неужели нам предстоит пересечь озеро? – не без страха в голосе поинтересовалась Джойс.

– Да нет, мы обойдем его по берегу.

– Ну а зачем это все?

– Скоро узнаешь, – ответил молодой человек.

– Брюс…

– Да, детка.

– Скажи, а тут нет никакой ядовитой нечисти?

Брюс Мелвин внезапно остановился, услышав этот вопрос. Он обернулся и поглядел на Джойс, которая, зардевшись, вдруг отпрыгнула назад, выбросив вперед руки, как это обычно делают люди, ожидающие нападения. Постояв так доли секунды, Джойс опустила руки.

– Послушай, Джойс, не нужно бояться. По крайней мере, не бойся меня. Если хочешь, чтобы я мог защитить тебя, давай я тебя осторожно обниму. Только…

– Ты что, больше ни о чем не можешь думать?

– Ну конечно, Джойс. Согласись, подобное полуобъятие – нечто столь невинное, что тебе нечего беспокоиться. Думать об этом – пустая трата времени.

– Вот тогда ты и не думай! – выпалила Джойс.

– Ну хорошо, хорошо. Я согласен. Ты приказываешь, а мое дело – подчиняться. Я понял, что мне решительно запрещается прикасаться к тебе, а потому предпочитаю держать между нами соответствующую дистанцию. Мне кажется, это должно полностью отвечать твоим желаниям.

– Угу, вижу, как ты стараешься, – надула губы Джойс.

– И ты не хочешь поблагодарить меня за это? Может быть, ты втайне предпочитаешь, чтобы я не обращал внимания на твои запреты?

– Ах оставь, Брюс. Не нужно.

Джойс закусила губы. В этот момент ей почему-то очень хотелось расплакаться.

Ирония Брюса больно задевала Джойс. Ко всему прочему, она боялась темноты, и ей меньше всего хотелось бы остаться одной в зарослях камыша, где было так мрачно и страшно. Почему-то все время приходила на ум Дорис, и эти воспоминания переполняли Джойс муками ревности, которых она никак не ожидала от себя. Она даже и не предполагала, что способна на подобные переживания. А в довершение всего угрызения совести все время напоминали Джойс о том, что и сама она, по сути, являлась большой обманщицей, приехавшей в замок ради того, чтобы написать яркий репортаж обо всей этой истории.

– Брюс, – позвала она.

– Что, милая?

– Ты вчера был тут с Дорис Риган?

– Да, где-то тут, – ответил молодой человек. – Где-то в этих местах. Сейчас не могу вспомнить, где точно.

– И собаки еще не появлялись?

– А? Нет-нет. Не появлялись, в этом я абсолютно уверен. Дело в том, что мы неоднократно останавливались по пути сюда, – продолжил, как бы вспоминая предыдущий вечер, Брюс Мелвин. – Эти твари появились много позже и прервали наши столь полезные взаимные откровения…

– Ах Брюс!..

– Что, ты хотела бы, чтобы я позвал их?

– Нет, – поспешила ответить Джойс, – меньше всего мне бы хотелось сейчас встретиться тут с ними.

– И в то же время, если хочешь, я могу продемонстрировать тебе…

– Нет!

Брюс на какое-то мгновение замер, повернувшись лицом к девушке. Несколько побледнев, Джойс слегка попятилась. В ее глазах читалась растерянность.

Глядя на стоящего перед нею мужчину, Джойс буквально впитывала в себя его улыбку, широкую и нежную. Она воспринимала ее как своего рода ласку. И эту ласку она не могла не ценить, не могла не наслаждаться ею.

И как раз в этот момент, когда между ними, казалось, установилась некая духовная связь, когда они молча могли так многое сказать друг другу глазами, Джойс услышала какой-то странный шум. Было такое впечатление, будто кто-то дышит с одышкой.

– Брюс!

Молодой человек молча развел руками, как бы приглашая Джойс искать убежище в своих объятиях.

– Это что, собаки? – спросила она, в испуге уткнувшись лицом в мужскую грудь.

Внезапно со стороны зарослей кустарника послышался хриплый мужской голос:

– Эй шеф!.. Шеф! Это вы?

– Да-да, Сэм. Это я. И я не один, меня сопровождает моя знакомая.

Появление Сэма было для Джойс в известной степени неожиданностью. Она почувствовала, как ее лицо заливается краской.

Посмотрев в сторону, откуда раздавался голос, она увидела, как из серой стены, образованной окаймлявшими озеро камышами, появилась темная мужская фигура.

Только тут Джойс вспомнила, что стоит, тесно прижавшись к Брюсу, и руки молодого человека лежат на ее талии. Заметив насмешливое выражение лица охранника, она поспешила выскользнуть из объятий, хотя ощущение контакта с этим большим и сильным мужским телом внушало ей чувство безопасности и покоя.

– О-о прошу прощения! – воскликнул Брюс и затем добавил: – Пока все в порядке, Сэм?

– Думаю, да, сэр. Собаки заперты. Этой ночью они никому не создадут неудобств… Госпожа может быть спокойна. На сей раз они меня не сопровождают.

Недолго думая, Джойс демонстративно повернулась спиной к «пирату». Брюс Мелвин заметил:

– Благодарю, Сэм. Сейчас мы войдем в лабораторию и запремся в ней. Вас же я попрошу все это время находиться где-нибудь поблизости. Вы поняли?

– Да, сэр, – подтвердил «пират».

Джойс, которая в течение последнего времени пережила немало неприятных минут, внезапно встрепенулась. До ее сознания дошло только что услышанное слово «лаборатория», пробудившее ее профессиональный интерес. Это слово как бы включило набор инстинктов и приемов, ставших за время работы Джойс ее вторым «я».

– Что ты сказал, Брюс? – спросила Джойс, внимательно глядя на своего спутника.

– Я?

– Ну конечно ты! Что ты только что сказал?

Сэм, еще не успевший отойти от них на достаточное расстояние, остановился и поинтересовался:

– Что-то случилось, а сударыня?

– О господи! – воскликнула Джойс. – Ну скажи же в конце концов этому человеку, чтобы он ушел раз и навсегда! Сколько еще можно испытывать мое терпение?!

– Вы что, не слышали, Сэм? Уходите, уходите! И побыстрее! Ну что вы?

Сэм повернулся и исчез в темноте.

– А теперь не хочешь объяснить, что происходит? – спросил Брюс, обращаясь к Джойс. – Мне тоже показалось, что что-то случилось. Уж очень ты взволнованная. Твои глаза блестят как никогда, губы шевелятся, будто ты хочешь сказать что-то важное…

– Так все это правда? У тебя действительно есть лаборатория?

– А почему ты удивляешься? Разве я не говорил тебе о ней прежде?

– Ну хорошо, однако…

– Пошли. Я покажу ее тебе. Ты внушаешь мне доверие, как я уже говорил. Так что пошли со мной, и ты сможешь присутствовать при всем спектакле…

– Брюс, а что будет? Чего ты ожидаешь? Ты полагаешь, что Риган окажется способным?..

Брюс прервал девушку:

– Да, детка. Он способен на все. Собственно, он сам кричал об этом на весь дом, и ты слышала это. Но вначале не получилось у него, потом не прошло у его дочери, и теперь…

– Так у Дорис не получилось?

– Признаюсь, я был в состоянии сделать ей многие одолжения, – пояснил Брюс. – Однако она поняла, и поняла весьма своевременно, что ей никогда не добиться, чтобы я вручил ей свою формулу, и что я никогда не пожертвовал бы ради нее и ее чар своей свободой.

– Следовательно, эта формула все-таки существует?

– Хочется надеяться, что да, детка. И поверишь ли, я ее ценю почти столь же высоко, как и свою свободу.

– О-о, Брюс!

– Что? Кажется, на тебя это произвело немалое впечатление?

– Конечно, произвело!

– Неужели для тебя столь важно узнать, что твой покорный слуга в состоянии изобрести что-нибудь?

– Ну…

Джойс невольно отвела глаза. Ей было трудно выдержать прямой и ласковый взгляд Брюса Мелвина.

– Ты хорошо себя чувствуешь, детка? – тревожно спросил молодой человек, наклоняясь к ней. – Тебя что-то беспокоит? Может быть, скажешь, что именно?

Джойс отрицательно покачала головой.

Меньше всего ей хотелось бы подвергать испытаниям свою судьбу именно сейчас. Джойс не сомневалась, что Брюс Мелвин был в состоянии запереть ее вместе со своими собаками, узнай он о том, что она из тех самых журналистов, которым хозяин замка объявил войну вместе со своим «пиратом».

– Ну что же, тогда пошли, – предложил Брюс.

14

– Может быть, зажжешь свет? – пытаясь разглядеть что-нибудь в окружающей ее темноте, спросила Джойс.

– Нет!

– Но…

– Никаких «но». Я сказал – нет. – Брюс сказал это весьма решительно, даже грубо.

Джойс не приходилось еще слышать, чтобы Брюс разговаривал таким тоном. Ей даже показалось, что это не Брюс, что голос принадлежит кому-то еще, кому-то незнакомому. Сейчас в голосе не слышалось ставшей ей привычной иронии. Увы, этот голос звучал теперь далеко не ласково. То, что она слышала, было грубым мужским приказом, и Джойс почувствовала себя вдруг маленькой и беззащитной.

– Брюс… – позвала она.

– Что?

– Мне… Мне немного страшно.

– Это уже лучше! – заметил ее ночной спутник.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да ничего, не обращай внимания. А теперь пошли, дай мне руку и помолчи.

– Мы уже в лаборатории?

– Да, – коротко подтвердил Брюс. – А теперь нужно лечь на пол и ползти.

– Вот еще!

– Делай что тебе сказано! Ты слышишь? Через пару минут, когда твои глаза несколько привыкнут к темноте, сможешь уже многое рассмотреть вокруг себя. Думаю, тебе это будет небезынтересно. Особенно если ты будешь иметь в виду, что до тебя ни одни женские глаза еще не имели возможности заглянуть сюда… Да, до сегодняшнего дня тут побывало очень немного народу.

– О-о Брюс!

Она увидела стеллажи, заставленные пробирками и колбами с какой-то жидкостью, множество сложных агрегатов, назначение которых ей было неясно, что-то все время булькало и шипело.

Для Джойс все это было слишком неожиданно. Не в последнюю очередь ее беспокоило то, что она, журналистка, своими глазами видела то, что не должен был увидеть ни один журналист. Она увидела подтверждение того, что секретное изобретение действительно существует.

Невольно возникал вопрос, что с ней сделает Брюс Мелвин, если узнает, кто она. Вдруг он натравит на нее своих чудовищных собак? Или, возможно, он просто вышвырнет ее из замка?

Джойс слегка поежилась.

– Что-то случилось, детка?

– Пока нет.

– А ну подвинься ко мне…

Это предложение только усилило ее страх. Что делать – подвинуться к нему? Она испытывала двойственное чувство. С одной стороны, она боялась его, с другой – его прикосновения были ей приятны, они необычайно возбуждали ее. Джойс никогда еще не испытывала ничего подобного. По ее спине пробежали теплые приятные волны, когда она ощутила его прикосновение.

Брюс мельком взглянул на приборы, затем подошел к встроенному стенному шкафу и зачем-то немного приоткрыл дверку. Судя по всему, он уже успел забыть о своем желании двигаться вперед ползком. Они вышли из лаборатории, спустились по лестнице вниз и теперь шли по очень широкому, но низкому коридору. Брюс осторожно шел впереди, ведя за руку Джойс. Она скользнула следом за ним, стараясь не шуметь. Ее удивляли размеры коридора.

– Где это мы? – тихо спросила она.

– Под стенным шкафом.

– Как это? – От удивления Джойс даже остановилась.

– Лаборатория над нами. А в стенном шкафу пол не сплошной. Там нет нескольких досок. Когда мы выходили, я специально не прикрыл створки.

– Тут лучшее место, чтобы наблюдать за дверью. Она как раз напротив нас.

Джойс пару раз моргнула, вглядываясь во тьму. Мрак постепенно рассеивался. Глаза девушки могли теперь видеть довольно далеко в этой темноте, заполненной непривычными ароматами. Все было так необычно, так странно. Они стояли, слегка пригнувшись.

– На всякий случай мы должны были прийти сюда пораньше, – прошептал Брюс.

– Знаешь, мне все это кажется таким необычным, – также шепотом ответила она. – Наверное, просто глупо сидеть тут и дожидаться неизвестно чего.

– Лучше, если ты выскажешь мне свои соображения по этому поводу после.

– Как ты полагаешь, нам еще долго ждать? – поинтересовалась Джойс.

– Не знаю.

Оба замолчали. В помещении воцарилась тишина. Было слышно, как где-то слегка потрескивает сухое дерево половиц.

Молчание длилось всего несколько секунд, которые показались Джойс длинными минутами. Наконец рядом с нею вновь прозвучал несколько сдавленный голос Брюса:

– Джойс…

– Что?

– Если ожидание затянется надолго, я боюсь не выдержать – у меня уже теперь появилось непреодолимое желание поцеловать тебя.

– Брюс!

– Ну-ну, не бойся. Не нужно отодвигаться. В конце концов, не сомневаюсь, что и тебе тоже хочется того же. Только ты пытаешься…

– Знаешь, Брюс Мелвин, да ты просто!..

Он тихонько рассмеялся, а затем закончил за нее:

– …Изобретатель.

Вновь молодые люди замолчали. Теперь оба, согнувшись под шкафом, бросая временами друг на друга украдкой быстрые взгляды, могли видеть в полутьме лаборатории свои бледные лица.

Брюс Мелвин улыбнулся. И его блестевшие в темноте зубы показались Джойс необыкновенно большими, белыми и хищными.

Молодой человек продолжал что-то говорить, при этом слегка подвигаясь к девушке. Наконец его руки опустились на ее плечи, заставив Джойс вздрогнуть.

– Ну а если я все-таки ничего не изобрел, Джойс? – будто издалека донесся до ее ушей голос молодого человека. – Что, если я обманом завлек тебя сюда с единственной целью безнаказанно и без свидетелей напасть на столь аппетитную детку?

– О-о! – только и смогла возмущенно выдохнуть Джойс.

Чувствуя себя больше обиженной, чем испуганной, Джойс сделала попытку резко подняться, однако сильный удар по затылку заставил еще больше согнуться.

– Ай! – глухо вскрикнула она и схватилась руками за ушибленное место. Увы, она забыла о том, что над ними был шкаф…

– О господи! Джойс!

– Отпусти меня! Оставь меня в покое! Я немедленно ухожу отсюда!

– Подожди!

То, что начиналось как безобидная шутка, грозило превратиться почти что в битву.

Защищаясь, Джойс использовала свое единственное оружие – ногти. Она не испытывала более страха, только негодование руководило ею. Но сопротивление ее было недолгим. Брюс смог быстро продемонстрировать ей превосходство мужской силы, и через несколько мгновений девушка лежала, уже прижатая к полу молодым человеком. Двигаться она не могла, но это не мешало ей высказываться:

– Ты – бесчестная свинья! – почему-то шепотом клеймила она молодого человека. – Ты… ты, знаешь, кто?..

– О господи! Ну неужели ты не можешь помолчать? Я уже раскаиваюсь, что доверился тебе. Ну зачем мне только понадобилось вести тебя сюда!

– Отпусти меня! – продолжала вырываться Джойс.

– Послушай, Джойс! Если пообещаешь вести себя тихо, я немедленно отпущу тебя. Конечно, ты – прелесть, но я не настолько глуп, чтобы привести тебя в подобное место с целью соблазнить и заняться с тобой любовью. Ну пойми же ты это, наконец!

– Тогда для чего я тебе?..

– Успокойся и послушай. Это правда, что некоторые растения в моем парке при определенной обработке могут удалять щетину. Но мне бы очень хотелось, чтобы об этом до поры до времени не знали другие. Тебе ясно?

– Да…

– Я могу отпустить тебя?

– Ну почему ты делаешь из этого тайну?

– Да потому, что не хочу, чтобы промышленные магнаты, вроде Ригана, помешали мне работать над изобретением. Ведь оно представляет серьезную угрозу их капиталам. Никто не будет покупать бритвы и пену для бритья, если в продаже появится мое средство. Кроме того, я еще не знаю точно, что предприму через некоторое время… И вообще, эти продажные журналисты не дают спокойно жить. У меня уже давно есть сокровенное желание расквасить нос какому-нибудь не в меру любознательному и прыткому писаке.

– О-о Брюс!

– Ты чего-то испугалась, детка?

Внезапно в лаборатории вспыхнул свет, и тонкий луч осветил пространство рядом с ними. Джойс и Мелвин замерли, тесно прижавшись друг к другу. Теперь Джойс уже не обращала внимания на то, что молодой человек обнимал ее.

В тишине прозвучал громоподобный голос «пирата»:

– А ну руки вверх, а не то стреляю!

Почти одновременно Брюс шепотом приказал Джойс:

– Не шевелись! Никуда не уходи и ни о чем не беспокойся!

Почти сразу же свет потух, и ставшая вновь непроглядной темнота наполнилась криками, звуками ударов и с грохотом падающих на пол предметов.

Сердце Джойс сжалось от страха. Она закрыла глаза.

15

Внезапно все кончилось.

Джойс открыла глаза и увидела, как к ней спускается Брюс. Его руки и лицо были поцарапаны, волосы всклокочены…

– Что это было, Брюс? Тебе больно? – испуганно воскликнула Джойс.

– Ничего, до свадьбы заживет. – Он хитро посмотрел на Джойс. – Ну и показали же мы этим Риганам! Признайся, детка, ты ведь беспокоилась обо мне, правда?..

Как испуганное дитя, Джойс прижалась к широкой и казавшейся такой надежной груди Брюса. От близости этого юного девичьего тела у молодого человека закружилась голова. Не в силах совладать с собою, он крепко обнял девушку. Его губы скользили по ее волосам, вискам, шее, покрывая их жадными поцелуями. Правая рука покоилась на ее плече, левая сжимала Джойс за талию.

Джойс хотела протестовать, хотела возмущаться, но по ее телу растеклась приятная истома, ее ноги подкашивались, а губы непроизвольно повторяли одно и то же: «Брюс, ну что ты делаешь, Брюс?!!» Где-то в подсознании еще теплилась мысль, что ей следует немедленно освободиться из его объятий и бежать, немедленно бежать из этого замка, бежать от опасной близости его владельца.

Более того, она с ужасом поняла, что уже сама целует плечо и подбородок Брюса и что ее рука уже покоится у него на затылке, а ее губы слились в страстном поцелуе с его теплыми и мягкими губами.

Ее сердце бешено стучало. Господи! – мысленно взмолилась она. Ну пусть он только не поймет, что со мной происходит, пусть не почувствует, не услышит этот громкий стук сердца. Хотя почему бы и нет? Может быть, так лучше? Может быть, и не нужно сопротивляться судьбе? Стоит ли тратить усилия на то, чтобы отсрочить неизбежное? Ведь она же сама хочет этого…

Теперь Джойс вообще уже ни о чем не думала. Со всей страстностью долго подавляемых желаний она целиком и полностью отдалась переполнявшим ее чувствам. Теперь она не боялась ничего. Она мечтала лишь об одном – о том, чтобы его губы продолжали целовать, а эти сильные руки не прекращали ласкать ее, скользя по телу. Она чувствовала, что это все, что она пропала, что она полностью в его власти, но ни о чем не жалела. Более того, она мысленно торопила его, желая, чтобы Брюс был более настойчив и более решителен.

– Эй, хозяин!

Они одновременно вздрогнули от резкого голоса «пирата». Брюс вылез из шкафа, заслоняя собой Джойс.

– Все сделано. Те двое, папаша с дочкой, уже далеко от замка. Они даже забыли собрать вещи, – сказал «пират».

– Ну что же, спасибо за отличную работу, Сэм. Завтра утром собери их чемоданы и отправь в гостиницу. Надеюсь, они больше никогда не посмеют сунуть нос в мои владения.

Сэм кивнул и вышел из лаборатории. Джойс услышала, как он подзывает своих собак. Брюс что-то напевал, расхаживая по комнате, гремел пробирками, что-то переключал, листал справочники. Казалось, что он полностью углубился в работу и забыл о Джойс. Ее это обидело.

– Может быть, ты все же поможешь мне вылезти из этого дурацкого шкафа? – недовольно произнесла Джойс.

– Ах да, конечно, прости, детка, – рассеянно пробормотал Брюс, протягивая ей руку.

– Я бы хотела лечь спать. Я страшно измотана этой безумной ночью. Надеюсь, ты проводишь меня до замка? – Джойс глядела на него с некоторым раздражением и… разочарованием.

– Ну разумеется, моя ненаглядная красотка!

Они шли по парку, окутанному холодным утренним туманом. Было около четырех часов утра. Уже почти рассвело. Джойс зябко ежилась – она совсем замерзла в легком шелковом платье.

Брюс несколько раз пытался взять Джойс за руку, но она грубо вырывала ее. Наконец он не выдержал.

– В чем дело, Джойс? Мое прикосновение так неприятно тебе?

– Да. – Она нервно дернула плечом.

– С чего бы это? Всего несколько минут назад мне казалось, что мои объятия доставляют тебе удовольствие.

– Тебе показалось, – неожиданно для самой себя зло сказала Джойс.

Брюс, видимо задетый ее словами, обиженно замолчал. Оставшийся путь они проделали молча.

Когда они наконец подошли к дому, Джойс настолько замерзла, что единственное, о чем она сейчас мечтала, поскорее оказаться в кровати.

Но их ждал неприятный сюрприз. То ли благодаря прощальной выходке Риганов, то ли из-за того, что просто перегорели пробки, во всем доме погас свет. Когда Джойс представила себе, как она будет ночевать одна в темной комнате, по спине ее пробежали мурашки – она до ужаса боялась темноты.

– Может быть, мы выпьем по чашечке кофе? Что-то совсем спать не хочется, – сказала Джойс, умоляюще глядя на Брюса.

Тот усмехнулся про себя и кивнул:

– Ну конечно.

В кромешной темноте они с трудом отыскали несколько свечей и устроились в гостиной. У Джойс слипались глаза. Даже кофе не помогал. Наконец она задремала прямо в кресле. Брюс осторожно взял ее на руки и отнес наверх в свою спальню. Когда голова Джойс коснулась подушки, она вдруг проснулась:

– Что случилось? Где мы? – встревоженно спросила Джойс.

Брюс, разводивший огонь в камине, не оборачиваясь, ответил:

– Я подумал, ты не захочешь спать одна в холодной темной комнате, и перенес тебя в свою спальню. Ты не против?

– Я… – Джойс не знала, что ответить, как себя вести.

Брюс подошел к Джойс и сел рядом на кровать.

Он обнял ее за плечи и поцеловал, и ее губы приоткрылись навстречу нежным движениям его языка.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

Брюс плавно увлек ее за собой на кровать – роскошное широкое ложе темного дерева, служившее не одному поколению владельцев замка, – и обнял за талию. Она почувствовала, как кровь застучала у нее в висках, и возбуждение стало волнами захлестывать ее тело. Джойс дотронулась до его плеча, ощутив теплоту и упругость кожи под тонкой тканью рубашки.

– Интересно, сексуальное влечение и есть любовь? – спросила она.

– Конечно же, нет. Ты ведь знаешь.

Свечи в канделябрах почти погасли, и комната погрузилась в таинственный полумрак. Брюс улыбнулся и нежно дотронулся до ее щеки. Ее сердце учащенно забилось.

– Ты уверена, что этого хочешь?

Она кивнула и потом произнесла громко, как бы окончательно заверяя его:

– Да!!!

Он поцеловал ее нежными и настойчивыми губами, в которых ощущалось напряжение страсти. Его поцелуи становились все более глубокими, волнующими. Они ближе прижались друг к другу. Она гладила, дрожа от желания, его плечи, грудь и шею, ощущая биение страсти в его сильном красивом теле. Его пальцы отыскали застежки ее платья, и Джойс почувствовала жаркое дыхание на своих плечах, нежное прикосновение к груди, заставившее ее застонать от удовольствия и забыть все на свете, отдаваясь объятиям сильных рук Брюса.

Наконец, он немного откинулся назад и посмотрел на Джойс, сгорающую от желания в его объятиях. Брюс дышал тяжело и неровно, так, что она могла слышать сумасшедшее биение его сердца.

– Когда ты хочешь чего-то, то никогда не хочешь наполовину, – хриплым голосом произнес он.

Она дотронулась до руки Брюса, ласкавшей ее грудь, и, не находя слов, улыбнулась, глядя ему в глаза. Его другая рука начала осторожно гладить атласную кожу ее бедра, вызывая в ней еще большее желание. Губы Брюса целовали ложбинку между ее великолепных грудей, и она почувствовала нежность и силу его желания.

Брюс улыбнулся, глядя на Джойс. Выражение его лица изменилось, глаза горели теперь огнем ожидания. Он хотел не только ласкать ее тело. Он жаждал большего.

Его руки дотрагивались до обнаженной спины Джойс, и желание, которое он возбудил в ней, захлестнуло ее с новой силой. Она хотела чувствовать его прикосновения везде. Она хотела сама касаться его тела.

Джойс и Брюс лежали на гладких прохладных шелковых простынях, прижимаясь друг к другу пылающими от возбуждения телами. Брюс нежно раздвинул ноги девушки, и она почувствовала новый прилив страсти.

Он накрыл ладонью ее грудь и осторожно сжал сосок. Джойс блаженно вытянулась, прижимаясь к Брюсу всем телом, и он наклонился к ней, нежно целуя ее напрягшиеся, чувствительные груди.

Джойс застонала от наслаждения и открылась ему навстречу, сгорая от страсти. Неописуемое чувство экстаза охватило ее, когда она почувствовала, как он проник в нее. Ее руки обхватили его спину, чувствуя ритмичные движения его тела. Джойс полностью потеряла чувство реальности, ее привычный мир перестал существовать в этот момент, все, что казалось ей важным, что давало ей защиту, отодвинулось куда-то совсем далеко.

Они достигли безумного пика наслаждения и, рассыпавшись на мириады мельчайших частиц, слились в экстазе…

Они не спешили расставаться после. Брюс оторвался от нее медленно, потом положил свою руку ей под голову так, чтобы она лежала у него на плече. Джойс гладила его мускулистую грудь.

В комнате горели только две свечи. Возбуждение любовной страсти постепенно проходило, превращаясь в тихое нежное чувство. Впрочем, Джойс неохотно возвращалась к реальной жизни.

– Тебе надо поспать, – сказал Брюс. – Эта ночь была немного сумасшедшей для нас обоих…

– Нет! Я не могу спать, когда ты рядом… – Джойс ощутила, как к горлу подступают слезы. Ночь кончалась, и завтра ей нужно было так много решить. Внезапно она почувствовала испуг, отчаяние и захотела, чтобы эти прекрасные мгновения продолжались вечно.

Брюс успокаивающе провел по ее волосам. Каким-то образом ее настроение перешло к нему.

– Тебя что-то беспокоит?

– Нет, – ответила Джойс, испуганно вздрогнув.

Брюс крепко прижал ее к себе и нежно прошептал:

– Со мной ты можешь ничего не бояться.

Брюс заснул почти сразу, не выпуская Джойс из объятий.

Она закрыла глаза, прислушиваясь к его ровному дыханию. Джойс не находила выхода. Если Брюс узнает правду… Оставалось только одно решение.

Дождавшись рассвета, она осторожно выскользнула из постели и тихо оделась. Перед тем как уйти, она долго смотрела на него, будто старалась лучше запомнить. Потом бесшумно вышла и спустилась по лестнице вниз.

Ей было жаль покидать этот замок, куда она проникла обманом, чтобы выведать секрет Брюса, и где узнала гораздо более важную для нее самой тайну – тайну любви, но она знала, что не может поступить по-другому. Ей не хотелось больше никого обманывать: ни себя, ни Брюса. Она решительно отбросила свои сентиментальные мысли и шагнула за порог дома.

В тот момент, когда за Джойс закрылась дверь спальни, Брюс, до этого старательно притворявшийся спящим, сел на кровати и, сморщив лоб, будто ему было очень больно, посмотрел в окно. Уже совсем рассвело. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и отвернулся. Какое-то время он сидел задумавшись, глядя прямо перед собой.

Он думал о Джойс.

Поезд из Дарлингтона прибывал на лондонский вокзал в 15.30. В четыре Джойс уже была в редакции. А еще через полтора часа ее статью уже набирали в типографии.

На следующее утро одновременно в нескольких изданиях появились статьи похожего содержания, не только проливающие свет на изобретение Брюса Мелвина, до сих пор являвшееся для всех тайной, но и рассказывающие о том, что случилось в лаборатории Мелвина прошлой ночью.