Текст книги "Туман войны (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

16. Колдовская Логовина, 20 сентября 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

– Что происходит? – недовольно спросил Полковник Больг, выходя из казармы под бастионом.

Женщина-орк восседала верхом на лошади перед крепостными воротами. Ее окружали солдаты. Все что-то кричали. Рядом с толпой солдат с потерянным видом стоял капитан – дунадан.

– Дайте дорогу, – полковник вошел в толпу. Солдаты расступились.

– Что происходит? – спросил Больг у женщины. Он уже встречал ее в поселке Рудном на западном краю Изенгардской котловины, но, хоть убей, не мог вспомнить ее имя.

– Полковник Больг? – крикнула она. – Это ведь ваших артиллеристов убили.

– Кого?

– Азога, Гальда и Тираса. Они отправились к женам в Рудный. Их схватили и изрубили рейтары Эрестора. Ротмистр сказал, что генерал приказал убивать всех дезертиров.

– Так какие же дезертиры? – закричали орки. – Их ведь отпустили в увольнение! Другие поносили Эрестора последними словами.

– Тихо! – крикнул Больг. – Да, я сам отпустил погибших в увольнение. Да, казнив их, Эрестор превысил свои полномочия. Поэтому я сам поеду к генералу. А вы – он сурово оглядел солдат – оставайтесь на стенах и несите службу. Если роханцы прорвутся – умрете все вы, умрут ваши семьи. Сэорл говорит, что убьет всех орков, и я ему верю.

Солдаты молчали.

– Коня! – приказал полковник. – А ты, женщина, возвращайся домой.

17. Изенгард, 22 октября 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Ислэмэ закрыла книгу, встала из-за стола и подошла к окну. Солнце всходило над восточным отрогом Мглистых гор, озаряя красным светом Колдовскую Логовину. Да, история повторяется. Когда-то в этой башне томился Гэндольф, захваченный предателем Саруманом. Она, конечно, на мага не тянет (а остались ли вообще в Средиземье чародеи?) но тоже стала пленницей Изенгарда.

Итак, прекрасная дева заточена в башне… Тьфу ты, госпожа Ислимэ не дева уже три месяца. Но, по крайней мере, ее муж на свободе. В отличие от тестя, которого генерал Эрестор посадил в подземелье этой же башни.

Открылась дверь и в комнату Ислимэ вошел толстый повар с подносом. За ним последовал драгун в черном мундире, в каске, с палашом и двумя пистолетами на поясе (женщина только горько усмехнулась при виде всего этого арсенала).

– Ангборн, ты? – спросила она. – С какой стати Эрестор послал в караул целого ротмистра?

– Так получилось, – Премьер-ротмистр Ангборн поправил на шее серебряный офицерский горжет. – Ладно, – сказал он повару. – Поставь еду и ступай. Посуду заберешь через час.

– Хочешь полакомиться Азагхаловыми остаточками? – хмыкнул толстяк, ставя поднос на стол.

Ангборн молча сунул нахалу под нос кулак. Охнув, повар исчез, громко хлопнув дверью.

– Видите ли, госпожа, – начал он, снимая каску и садясь за стол – напротив Ислимэ, как раз принявшейся за обед. – Я теперь командую гарнизоном Изенгарда. Генерал оставил сотню драгун охранять крепость и выступил подавлять мятеж.

– Какой мятеж?

– Ах да, вы ведь не знаете… Орки Лаэра взбунтовались. После того, как самого Лаэра порубили на вылазке – вместе с половиной полка – солдаты обвинили в поражении Эрестора. Ведь он не поддержал вылазку кавалерией.

– После ареста Больга и расправ с «дезертирами» я вполне их понимаю, – мрачно сказала женщина.

– Да, конечно, – кивнул Ангборн. Чувствовалось, что ему очень не хочется соглашаться с Ислимэ. Вздохнув, он продолжил.

– Рейтары и драгуны изрубили мятежников, но Южная стена осталась без защитников. Сейчас Эрестор собрал на юге почти всю кавалерию.

– А что Азагхал?

– Ваш муж по-прежнему удерживает Дунландский перевал. Это все, что я знаю.

– Без пехоты Эрестор крепость не удержит, – сказала Ислимэ.

– Я знаю. Даже если генерал сдастся, я буду драться до конца.

– И это будет наш конец, – женщина в отчаянии закрыла лицо руками. – Я ведь беременна. Я так мечтала подарить любимому сына.

Ислимэ зарыдала. Премьер-ротмистр Ангборн молча встал и вышел, пройдя мимо стоящих у двери арестантки драгун.

На душе господина ротмистра было погано. Спустившись во двор, он направился к воротам, решив лишний раз проверить караулы. И остановился, увидев, как в ворота цитадели въезжали двое драгун с серебряными горжетами поверх черных мундиров.

Седой офицер спешился и передал коня подошедшему слуге.

– Господин полковник, – Ангборн отдал командиру честь. – Во вверенном мне гарнизоне происшествий не отмечено.

– Отставить, ротмистр, не до того, – ворчливо ответил полковник Кания. – Постройте гарнизон. Мы сдаемся.

– Что?

– Генерал Эрестор и его люди уже сложили оружие, – терпеливо, словно объясняя прописную истину глупому мальчишке, заговорил Кания. – Сэорл обещал сохранить жизнь всем людям, а желающим офицерам – позволить поступить на службу королю Вардамиру. Орки, конечно, умрут.

– Понятно, – с трудом сдерживая гнев, ответил Ангборн. – А госпожа Ислимэ?

– Сэорл хочет выдать ее Вардамиру, – пожал плечами полковник. – Наш государь наверняка казнит ее за брак с орком. Я намерен лично доставить ее королю Сэорлу.

«Ах эта погань уже наш государь», – подумал Ангборн. Но вслух сказал.

– Кстати, об Ислимэ. Вы можете забрать ее прямо сейчас. Все равно гарнизон меньше, чем за полчаса, не собрать.

– Разумно, – кивнул Кания. – Прикажите вахмистру построить людей и пойдем.

Подъем по винтовой лестнице был долгим. Выйдя на площадку перед коридором, ведущим в комнату госпожи Ислимэ, Ангборн остановился.

Кания и его адъютант тоже встали. Переведя дыханье, полковник сухо сказал: – У нас мало времени.

– Ваше время истекло, господин предатель, – ответил Ангборн, обнажая палаш. – Защищайтесь.

– Ты сам этого хотел, сынок, – сказал Кания, выхватив клинок. – За короля Вардамира!

Это был не изящный поединок на шпагах, а настоящая рубка, где все решала сила и скорость. И именно в скорости ротмистр превзошел своего пожилого противника. Увернувшись от клинка врага, Ангборн точным ударом снес Кании голову.

Адъютант полковника бросился бежать. Ангборн без колебания выстрелил ему в спину. Тело покатилось по винтовой лестнице и остановилось лишь на следующем этаже.

За спиной застучали сапоги. Двое солдат, охранявших Ислимэ, вбежали на площадку, держа в руках ружья. Взять своего командира на прицел она все-таки не решились.

– Какие будут приказания, господин ротмистр? – спросил один из них.

– И против кого мы теперь бунтуем? – нервно добавил другой.

– Мы по-прежнему бьемся против узурпатора, – сказал Ангборн. – Которому этот… хотел нас предать. Ладно, отставить лирику. Уберите тела. Потом ступайте на Центральную площадь и присоединяйтесь к построению.

Отдав приказы, Ангборн направился в комнату Ислимэ. Удовольствие сказать прекрасной даме «Ты свободна» он себя лишать не собирался.

Полковник Больг привстал в седле и оглядел выстроенные на площади перед Ортханком гарнизон. Да… не густо. Сотня драгун и сотня орков, освобожденных из изегардской тюрьмы вместе с самим половником. Большую часть крепостного двора занимали женщины и дети, бежавшие из рейтарских слобод под защиту стен во время орочьего мятежа. Вот и прибежали… Впрочем, у Больга было слишком поганое настроение, чтобы злорадствовать.

Премьер-ротмистр Ангборн сидел в седле на полкорпуса позади полковника. Освободив Больга, он передал ему командование с явным облегчением.

– Какие будут приказания, господин полковник? – спросил он.

«И как нам выбраться из этой…», – мысленно добавил за ротмистра Больг.

– Изенгард мы не удержим, – медленно сказал полковник. – Нас слишком мало. Поэтому надо прорываться на Дунладский перевал. Объединимся с полком Азагхала, и пробьемся в Дунланд.

– Мы можем вызвать Второй пехотный сюда, – нервно ответил Ангборн. Выходить из-за неприступных стен, под удар страшной роханской кавалерии, ему явно не хотелось.

– Не успеют, – отрезал Больг. – Они же пехотинцы. Роханцы окружат крепость раньше. Нет, мы пойдем на прорыв.

Он дал шпоры коню и остановился перед строем.

– Воины Изенгарда! – начал Больг. – Генерал Эрестор сдал Изенгард Сэорлу, южная стена уже в руках роханцев. У нас есть один шанс выжить. Через час мы выступаем на Дунландский перевал. Мы соединимся с верным долгу полком Азагхала и уйдем в Дунланд. Женщины и дети пойдут с нами – я никого не оставлю роханцам. Впрочем, кто трусит – может остаться. Вряд ли Сэорл вас пощадит. А кто хочет выжить – собирайтесь! Через час мы выступим от западных ворот.

Когда солдаты и решившие уходить беженцы стали расходиться – им еще предстояли сборы – Больг увидел идущую по площади Ислимэ. Рядом с женщиной шел гном Строри, неся на плечах, словно жерди, сразу две винтовки. Ислимэ тоже была нагружена – за спиной – котомка, на поясе – рог с порохом и сумка с пулями.

– Вот и ты, дочка, – улыбнулся Больг. – Готовишься воевать?

– Если придется. Мы ведь будем прорываться на перевал с боем, – кивнула Ислимэ.

– Господин полковник, пушки… – вмешался Строри.

– Какие пушки?

– Полковые пушки, ваше же изобретение, – объяснил Строри. – Четыре штуки. – Я собирался отослать их на южную стену. Но начался мятеж, и…

– Отлично, – Больг в восторге стукнул себя кулаком по животу. – Будет сюрприз этой роханской сволочи! Показывай, где эти пушки!

– Э… – Строри скосил глаза на ружья.

– Ясно. Ты – Больг ткнул пальцем в первого попавшегося солдата, – поможешь госпоже отнести ружья. А мы займёмся пушками.

Полковник роханских драгун Бальдор усмехнулся в усы, глядя на длинный караван фургонов, выходящих из ворот Изенгарда. Похоже, сегодня ему улыбнулась удача.

Когда король Сэорл, не дождавшись известия о сдачи Изенгарда, направил «разобраться в ситуации» дав полка драгун, Бальдор был недоволен. Ему приказали блокировать Изенгад с запада, пока полк Гальбы «овладеет» то есть разграбит саму крепость. И тут такая удача! Если эти люди бегут – значит, он не сдаются. Ему, конечно, приказали убивать только орков – но как их отличить от прочих изенгардцев, они же все черномазые.

Да, не зря ротмистр Бальдор перешел от Эльфхельма к Сэорлу. Тут ему и землю дали – конфискованную у какого-то приближенного беглого принца, и звание полковника в «возрожденной роханской коннице». А вот сейчас можно еще и заработать, и удовольствие получить!

– Убить всех мужчин! – приказал он. – Женщин и добро делите как хотите! Вперед!

Ислимэ встала у распряженного фургона, положила одно ружье на тюки и взяла второе в руки. Роханская конница приближалась. Девушка внимательно смотрела на приближающийся строй – не имело смысла тратить пули попусту, перезарядить винтовки она все равно не успеет.

В бою Ислимэ участвовала в первый раз – но сейчас это не имело значения. Она должна была все сделать хорошо. А вот и ее «избранник». Девушка тщательно прицелилась в высокого офицера (опознанного по серебрянному горжету) с вислыми усами.

– Огонь!

Ислимэ спустила курок. Одновременно сотня орков, укрывшихся за телегами, дала залп. Четыре пушки, размещенные в голове и хвосте каравана беженцев (ставших флангами импровизированной изенгардской позиции) выстрелили картечью.

Строй роханцев смешался; Ислимэ видел, как усатый офицер вылетел из седла. Всадники Рохана отстреливались: орк слева от Ислимэ рухнул, сраженный пулей. Не глядя на убитого, девушка схватила вторую винтовку.

В прицел, словно сам собой, попал юноша, почти мальчишка, держащий в руках знамя с белым конем Рохана. Ислимэ спустила курок, и юный знаменосец вылетел с седла. Знамя с белым конем рухнуло в грязь.

Запела труба, подавая сигнал к атаке. Изенгардские драгуны обрушились на роханцев с флангов, и, разрядив пистолеты, взялись за палаши. Этого нападавшие уже не выдержали – и побежали, десятками падая под ударами клинков.

– Трубите отход, – приказал Больг. – Мы победили, продолжаем отступление.

Защитники Изенгарда отступали. Следующий бой отряд Больга дал в Рудном. Перегородив улицы поселка баррикадами, орки и спешенные драгуны до вечера отбивали пулями и картечью лихие атаки роханской конницы. До клинков дело больше не доходило.

Тем временем колонна с беженцами уходила к перевалу. С ней ушли и женщины Рудного (мужчины взяли в руки оружие и примкнули к солдатам).

Уходила и Ислимэ. Нила не без труда убедил дочь, что ее обязанность – сберечь себя и нерожденного ребенка. Все же Ислимэ любила мужа. Представив, чем может обернуться для него ее геройство, женщина отдала свои ружья защитникам Рудного и присоединилась к беженцам.

18. Дунландский перевал, 23 октября 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Ночью отряд Больга отступил. Когда солнце выглянула из-за восточного отрога Мехедраса, усталые солдаты вышли к перевалу.

Над Колдовской Логовиной поднимались столбы черного дыма. Роханцы жгли поселки в долине, и Больг понимал: вряд ли там кто-то остался в живых. Помочь гибнущим соотечественникам полковник ничем не мог, он мог лишь спасти отступавших перед ним беженцев.

На подступах к Дунландскому перевалу кипела работа. Орки складывали стену из каменных глыб. Со стороны Дунланда перевал был отлично укреплен, но никто раньше не мог предположить, что обороняться придется и со стороны Изенгарда.

Заслышав заковыристое ругательство на Всеобщем языке, Больг усмехнулся: как и следовало ожидать, работами руководил Строри. Только он умел так ругаться на Всеобщем – если орку надо было кого-то, так сказать, воспитать, он переходил на Черную речь.

Действительно, рыжебородый гном, взгромоздившись на каменную глыбу, лихо командовал рабочими-орками. Поприветствовав господина Строри, Больг повел солдат к перевалу.

Дунландский перевал представлял собой ущелье, рассекающее гребень горы. Между скальными стенами было душно; склоны из белого камня были усеяны пещерами. В некоторых из них горели огни – там размещался гарнизон перевала. Ущелье извивалось, и выхода в Дунланд от западных ворот видно не было.

Полковник Азагхал, вместе с несколькими подчинёнными, встретил отступивший отряд у самого входа в ущелье. После приветствий Азагхал приказал развести воинов по свободным пещерам, после чего офицерам – собраться в штабе.

– Господа, позвольте представить вам нового командующего гарнизоном Изенгарда, – Азагхал горько усмехнулся. – Командование принимает полковник артиллерии Больг, как старший в чине.

Закончив, Азагхал сел. Солнце проглядывало через оконное стекло, освещая небольшую комнату, выдолбленную в скале. Эта часть пещер была неплохо обустроена еще до войны. За столом в штабе собралось два десятка офицеров, дунаданов и орков, в капитанских чинах. И два полковника – он и отец.

– Итак, господа, с учетом беженцев, у нас осталось провианта на месяц, – начал Больг. – Неизвестно, успеют ли прийти на помощь арнорцы. С другой стороны, сейчас с запада нас блокируют только две тысячи нурненских стрелков. Гондорская армия под началом узурпатора осаждает Керр Дунн.

Мы не можем ждать. Сутки на подготовку, и завтра мы атакуем орков. Первый батальон пикинеров при поддержке полубатальона мушкетеров выйдет им в тыл. Второй пикинерский, также при поддержке стрелков, атакует в лоб. Второй мушкетерский остается прикрывать перевал с востока. Мы ударим перед рассветом. Прорвавшись в Дунланд, мы уйдем в Арнор.

19. Долина Торина, 24 сентября 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Колонна беженцев двигалась по дороге вслед за отступавшей армией. Слева и справа высились горы – отроги Мехедраса охватывали узкую долину. Люди шли навстречу солнцу, озарявшему зеленую траву горной логовины и узкую речку (носящую незамысловатое название Черная) правее дороги. Слева, в скальной стене, чернели зевы нескольких пещер.

Всадник в черной форме подъехал к крытому возку, следовавшему в голове колонны, и поехал рядом. Открыв окошко кареты, Ислимэ радостно поприветствовала мужа. Сидевшая рядом с дочерью госпожа Нила молча откинулась на подушки – участвовать в разговоре она не собиралась.

– Ну вот, мы и в Дунланде, – сказала Азагхал. – Это долина Торина.

– Именно, – кивнула Ислимэ. – Кстати, в этих пещерах некогда жил Торин, король-под-горой.

– Это оттуда он пошел в поход на Смога? – спросил орк.

– Нет, он сначала перебрался в Синие Горы. Интересно, почему гномы не вернулись в эти пещеры после Войны Кольца?

– Надо у Строри спросить, – пожал плечами Азагхал.

И муж, и жена, словно по уговору, не касались последней войны.

– Кстати, – немного промолчав, сказала Ислимэ. – Ты как-то рассказывал, что во время поездки в Прирунье встречался с мордорским орками.

– Было дело, – пожал плечами Азагхал. – Правда, то были торговцы. Но как я понял, наемники от них мало отличаются. Они берут деньги и честно делают работу. И им все равно, кто платит.

– Даже если им платит ненавистник орков Вардамир, – сухо заметила Ислимэ. – Все же удивительно, как узурпатор так легко договорился с этими последышами Саурона.

«И никуда нам не деться от этой войны», – подумал ее муж. Но вслух сказал другое. – Вообще-то, мордорские орки не слишком жалуют Саурона. Ведь он держал их в дикости и невежестве. Потому что, если орк начнет думать, у него могу вредные мысли появиться. Например – что с соседями можно договориться вместо войны.

– Вот они и договорились с гондорцами, – фыркнула женщина. – Но нам от этого не легче.

От головы колонны по обочине мчался всадник, взымая клубы пыли. Остановившись перед Азагхалом, молодой драгун отдал честь.

– Господин полковник, разведка обнаружила армию узурпатора. Они идут нам навстречу. Полковник Больг приказал возвращаться на перевал.

«Хорошо, что отец до сих пор не приказал прикрытию на перевале отойти, – подумал Азагхал. – Плохо, что мы вновь в осаде».

– В чем дело? – к группе всадников подъехал Строри, возглавлявший колонну беженцев на гнедой истерлингской лошадке. Кучер по просьбе Ислимэ остановил возок с дамами, задержав колонну.

– На нас идет сам Вардамир, – ответил Азагхал сразу всем. – Мы возвращаемся. Разворачивайте колонну – я еду в войска.

– Что ж, – сказала Ислимэ, – теперь вся надежда на арнорцев. Кстати, где они?

20. Дунландский перевал, 11 ноября 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

С запада Дундандский перевал был укреплен лучше, чем с востока. Низкая, но широкая каменная стена перекрывала выход из ущелья. Две полукруглые башни, пристроенные к скалам, простреливали подступы к воротам. Всего неделю назад об эти стены разбился штурм гондорской пехоты. Но все выстроенные людьми укрепления казались ничтожными по сравнению с гигантской скальной стеной, рассечённой ущельем Дунланского перевала.

Белые стены ущелья были усеяны черными оспинами пещер – природных и искусственных. И было странно видеть в каменном склоне обычные застекленные окна.

Почти на верху склона, у входа в одну из пещер (перекрытого каменной стеной с окном и деревянной дверью) природа создала небольшую полукруглую площадку, ныне поросшую бурой осенней травой. Солнце всходило над восточными отрогами Мехедраса, озаряя белые скалы перевала. Туман, затянувший долину Торина, медленно расходился.

Дверь открылась, и на площадку вышли мужчина в черной форме и женщина в меховом плаще. Дама ступала осторожно – ее беременность была уже заметна. Ислимэ и Азагхал остановились, не подходя к краю площадки, и обратили взор к восходу.

– День настает вновь, – сказала Ислимэ. – И надежда еще не потеряна.

– Я тоже читал о Предначальной эпохе, – улыбнулся ее муж. – Но если я на кого и надеюсь, то только на Барахира и его армию.

– Он придет, – уверенно сказала женщина. – Может, это и глупо, но для меня сейчас важнее всего – подарить тебе сына. Эстель, – сказала она, положив руку себе на живот. – Так мы назовем нашего первенца.

Азакхал обнял жену, после чего повернулся к обрыву. И замер, глядя на долину.

Туман рассеивался, и было видно, как длинные черные колонны движутся на юг от гондорского лагеря. Азагхалу потребовалась целая минута, чтобы осознать происходящее.

– Вот наша надежда и сбылась, – сказал он. – Арнор пришел на помощь.

– Господа офицеры, наш долг – помочь арнорской армии одержать победу, – сказал Больг, встав из-за стола. – Полковник Азагхал! Вам передается два пикинерских и один мушкетерский батальон. И четыре полковые пушки. Ваша задача, – тут старик взял кинжал, указывая им маршрут на разложенной на столе карте – пройти по гребню, выйти в долину южнее гондорского лагеря, вот тут, и ударить узурпатору в тыл. Выступите с рассветом.

– За два часа до рассвета, – не вставая, ответил Азагхал. – Тогда мы выйдем в долину Торина в тумане. Нельзя, чтобы гарнизон лагеря нас заметил.

Действительно, гондорцы оставили в лагере целый пехотный полк. Сражаться с ним орочьи командиры не планировали, резонно полагая, что после разгрома армии узурпатора гарнизон никуда не денется.

– Да будет так, – кинул Больг. – Действуй, сын.