Текст книги "Туман войны (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Хорошо, – механически кивнула королева. – Командуйте, капитан.

Прорыв из Цитадели оказался непростой задачей, но премьер-капитан Хьюрин сумел ее решить. Под прикрытием огня из окон казармы, отряд гвардейцев во главе с самим капитаном достиг конюшни и привел лошадей. К счастью, Стражи (хоть по традиции и считались пехотой) имели коней и были умелыми всадниками.

Тело короля Эрлоса навьючили на коня. Королева село на одну лошадь с Лилией Гэмджи, а Розу приказала взять в седло ротному фельдфебелю. Роза крепко ухватилась за луку седла – и конники рванули с места в галоп.

Но ненадолго. У поворота к шестым воротам Стражам преградила путь кавалерия мятежников. Это были уже не наемники, а тяжелые рейтары. Закованные в доспехи воины выстроились в линию поперек улицы и по команде подняли пистолеты.

– Клинки наголо! – скомандовал Хьюрин. Первые ряды гвардейцев были скошены пистолетными пулями, но уцелевшие доскакали до линии рейтар и пустили в ход шпаги.

Враги не дрогнули. В отличие от мушкетеров, рейтары поднаторели в рубке; их палаши лучше подходи для конной схватки, чем шпаги Стражей; последним не помог даже численный перевес. Колонна гвардейцев завязла, причем передние мешали задним вступить в бой. Хьюрин, рубившийся в передних рядах, не мог отдать никакого приказа.

Перелом наступил, когда в спину рейтарам ударили бездоспешные всадники в черном. Когда предводитель «черных» срубил командира рейтар, уцелевшие латники бежали.

– Вы вовремя, полковник Халбард, – Хьюрин отсалютовал неожиданному спасителю шпагой.

– Когда в город вошли войска, я подумал, что Его Величеству понадобиться помощь и повел своих ко дворцу, – Халбард вопросительно оглядел Стражей.

– Его Величеству и принцам уже ничем не поможешь, – с горечью ответил Хьюрин. – Но вы только что спасли Ее Величество.

Халбард молча склонил голову перед королевой. Гилраэна кивнула в ответ. Затем арнорец повернулся к капитану Стражи.

– Большие Ворота охраняют мушкетеры. Единственный выход из города – по гребню через усыпальницу.

– Ведите, – кивнул Хьюрин.

Четверо Стражей, подняли на плаще тело короля Эрлоса и положили его в каменный ящик гробницы. Королева Гилраэна оперлась на край гробницы и зарыдала.

Вздохнув, капитан Хьюрин произнес короткую речь:

– Ты был слишком хорош для нашего мира, государь. Ты не смог распознать измену среди своих слуг, не смог поверить в предательство. Но ты сумел умереть с мечом в руке, как подобает королю-воину. Покойся с миром, Государь! Мы покараем твоих убийц!

Вновь вздохнув, Хьюрин приказал: – Закрывайте гробницу.

Роза и Лилия оттащили рыдающую королеву от последнего пристанища ее мужа; четверо стражников, напрягшись, закрыли гробницу тяжелой каменной плитой. Плита была гладкой: выбивать на ней имя покойного не было ни времени, ни возможностей.

– Как поедем? Тропой Каменных телег? – тихо спросил капитана Стражи Халбард.

– Нет. Наместник Анфаласа ее перекроет. Единственный свободный путь на Эдорас – по Огненной дороге.

Огненная дорога проходила по северному склону Белых гор, связывая между собой сигнальные посты на вершинах. Во многих местах это было просто тропа. По которой с трудом могла проехать лошадь. Явно не подходящий путь для дамы…

– Королева Гилраэна выдержит Огненную дорогу – или умрет, – жестко сказал Хьюрин. – Иначе она умрет наверняка. Другого пути в Рохан для нас нет.

Через пятнадцать минут колонна всадников двинулась по гребню, связывающему Сторожевую гору с Миндоллуином. Хьюрин вел отряд; королева Гилраэна и сестры Гэмджи ехали посреди колонны, а Халбард и его рейтары замыкали отряд.

У поворота гребня Халбард оглянулся – и увидел яркие очаги пожаров на темной громаде Сторожевой горы. Минас-Тирит горел; из города доносились звуки выстрелов. Там еще продолжался бой и Халбард крепко сжал эфес шпаги, сдерживая нестерпимое желанье – вернуться и убивать мятежников, драться до победы или смерти. Но нельзя: эта битва была уже проиграна, а чтобы победить в будущем, сейчас нужно было отступить.

– Мы еще вернемся, – прошептал Халбард. – Трепещите, предатели!

6. Белые горы, 28 мая 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Это был тяжелый переход. Дорога – точнее, тропа, на которой не могли бы разойтись две лошади – извивалась вдоль склона Миндоллуина. Слева почти отвесно вверх уходила каменная стена, справа терялся во тьме обрыв. Дальше, за темной бездной, беглецы могли видеть озаренный пламенем пожаров конус Сторожевой горы. Роза дрожала от холода, пока фельдфебель не заметил этого, и не закутал ее в свой плащ. Стало темно и тепло, и Роза уснула.

Проснулась хоббитянка от стука копыт о камень. Высунув нос из-под фельдфебельского плаща, она увидела, что отряд движется по мощеной тропе в лесу. Золотые лучи восходящего солнца косо просвечивали меж дерев. Королева, закутанная в черный плащ Стража (из дворца она бежала в легком домашнем платье) ехала рядом, и Роза улыбнулась, когда из складок плаща высунулась русая головка сестры.

Вскоре дорога вывела путников из леса. Впереди высилась лысая гора, на вершине которой была возведена каменная площадка. Сейчас на ней высилась черная куча углей от сгоревшего сигнального костра. Ниже площадки, на склоне, были выстроены небольшая казарма и конюшня.

– Амон Дин, – сказал Хьюрин.

В казарме жили десять солдат, следящих за сигнальным огнем. Когда отряд Хьюрина без спроса вломился в помещенье, в маленькой казарме сразу стало тесно.

– Здесь мы устроим дневку, – объявил капитан Стражи. – Выступаем завтра с рассветом. Вы – тут он повернулся к унтеру, командовавшему постом – отправитесь с нами.

– Да господин капитан, – приказ явно не понравился солдату, но протестовать он не рискнул.

… Проглотив завтрак (какая-то каша с мясом из запасов поста) королева и обе хоббитянки разместились в углу казармы, который специально для дам огородили плащами. Гилраэна заняла нижние нары, Роза и Лилия – верхние.

– Ну ты и натворила дел, сестрица, – сказала Лидия. – Не будь твоего доноса, король и принцы прожили бы еще несколько дней. А потом королеву изрубили бы вместе с ними.

– И тебя тоже, – добавила Роза. – А мне пришлось бы и дальше служить этой ведьме Фириэль. Ты отдыхай, сестрица. У нас впереди еще дня три пути по горам, до самого Рохана. А потом – в Эдорас.

7. Колдовская Логовина, 3 июня 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Сначала нужно насыпать в ствол винтовки порох из рога. Затем вложить пыж. Забить пыж шомполом. Затем вставить в ствол пулю. Дослать шомполом, пока пуля не уткнется в нарезы ствола. Затем достать из-за пояса деревянную киянку и стучать по шомполу, забивая пулю в нарезы. Забила? Хорошо. Теперь осталось достать шомпол из ствола, насыпать немного пороха на полку и взвести курок. При этом полка закроется крышечкой. Все! Винтовка заряжена!

– Зарядила? – спросил Ислимэ подошедший Азагхал. – Долго возишься.

– Я все-таки женщина, – улыбнулась дочь наместника. – Я не участвую в соревновании на скоростную стрельбу.

– Потому я и не люблю эти ваши винтовки, – пожал плечами орк. За плечами у него, кстати, висела такое же ружье. – С ними столько возни. Хотя бьют точно, заразы.

– Ну ладно, пойдем, – Ислимэ взяла свое ружье на ремень. – Уже рассвело. Так и без добычи можно остаться.

Они пошли по зеленому склону Колдовской Логовины. Подойдя к лесу, мужчина и женщина (оба были одеты в бурые охотничьи костюмы и высокие сапоги) остановились. Иэлимэ повернулась и бросила взгляд на долину за собой.

Сверху открывался великолепный вид. Прямо под ними, у основания склона, краснели кирпичные дома и мастерские орков. Именно в орочьих поселках размещались знаменитые на все Средиземье изенгардские пороховые мельницы и оружейные фабрики. Дальше к востоку высилось двойное кольцо внутренних укреплений Изенгарда. Разрушенные онтами в войну за кольцо, они ныне были заново отстроены. Еще Кириантир Мудрый обнес Ортханк высокой стеной с башнями, а его преемники возвели внешнюю стену – низкую, но широкую, с пятиугольными бастионами через равные интервалы. Крыши изенгардских казарм и складов в кольце крепостиных стен утопали в зелени. Мощеные дороги вели к каменной площади перед черной Изенгардской башней, древней, как само время. Резиденцией наместника Изенгарда Тарандара и родным домом некоей Ислимэ.

Дорога вела из крепости на юг, к невидимой со склона Южной стене у сужения Колдовской Логовины. Вдоль дороги тянулись дома людей; там же размещались казармы и конюшни полка Изенгардских рейтар. Невысокие, поросшие лесом горы окружали Колдовскую логовину с востока и запада. А к северу от котловины высились гигантский белый пик Мехедраса.

– Думаю, стоит пройтись до Костлявой скалы, – начал было Азагхал, но Ислимэ его перебила:

– А я хочу в Черный Лес!

– Ты что! – возмутился ее товарищ. – Черный лес – проклятое место, и это не легенда. Сколько молодых да ранних орков туда пошли и не вернулись!

– А я думала, ты храбрец, Азагхал, – резко сказала Ислимэ своему спутнику. – А ты боишься бабьих сказок. Вот что. Я иду в Черный лес. А ты как хочешь!

– Тогда пойдем вместе, – мрачно сказал орк, поправляя винтовку.

«Ну и зачем тебе это надо, – думал он. – Сам ведь знаешь, что Ислимэ не для тебя, она невеста твоего друга Халбарда. Ну и что, что мы знаем друг друга с детства и привыкли быть вместе? Детская привязанность должна проходить. А в долине еще много орочьих и человеческих девушек. Эх, где наша не пропадала! Пошли».

В Черном лесу было мрачно и душно. Стволы столетних дубов и грабов были покрыты мхом; земля тоже была покрыта моховым ковром, через который пробивался подлесок. Слева зеленый склон уходил, казалось, в самое небо; справа через деревья просвечивало голубое зеркало Изенгардского водохранилища. Зеленый полог почти полностью закрывал небо.

– Зря мы сюда пришли, – сказал Азагхал. – Вряд ли будет добыча.

– Погоди, – Ислимэ вышла вперед и направилась к большому мшистому дереву. – Вон там вроде звериная тропа.

Неожиданно «дерево» вырвало ноги-корни из земли и двинулось навстречу охотникам. Кряжистые ветви сжались в кулаки; среди зарослей мха на стволе вспыхнули беспощадные зеленые глаза.

– Орк! – казалось, зарокотал весь лес.

«Онт, – подумал Азагхал. – Все». Он понимал – бежать или хвататься за оружие уже бесполезно. Поэтому он крикнул: – Ислимэ, беги! Тебя онт не тронет!

– Смелый орк, – пророкотал онт, неторопливо приближаясь к незадачливому охотнику. – Но тебя это не спасет. Уходи, женщина.

– Нет! – Ислимэ встала между онтом и Азагхалом. – Хочешь убить его – убей сначала меня.

– Зачем ты, женщина, защищаешь орка, – гневно прогудел онт. Но остановился.

– Я люблю его, – просто сказала Ислимэ.

– Я знаю, что изенгардские орки похищали человеческих женщин, чтобы получать полуорков, – прогудел онт.

– Меня никто не похищал, – ответила Ислимэ, обнимая Азагхала. Тот стоял неподвижно, будто закаменев. – Я по своей воле выйду за него замуж и рожу ему детей… если мы останемся живы.

– Уходите! – рявкнул онт.

Повернувшись, Ислимэ и Азагхал повернулись и побежали к опушке. Только когда Черный лес остался позади, они, запыхавшись, остановились. Ислимэ упала Азагхалу в объятия и зарыдала.

– Ты… ведь правду говорила, – прошептал орк.

– Да.

– Ты выйдешь за меня?

– Да.

Они целовались на зеленой равнине, под ярким солнцем. Но никто их не видел. На опушке Черного леса, кроме влюбленной пары, не было никого.

8. Изенгард, 3 июня 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

– Так что мы выигрываем? Твоя пушка бьет недалеко, и только картечью. Из нее нельзя разрушать стены, нельзя бить ядром на дальнюю дистанцию. Не то, что тяжелые кульверины.

Гном Строри, начальник литейных мастерских Изенгарда, удовлетворенно провел рукой по пышной рыжей бороде, завитой в две тяжелые косы, и насмешливо посмотрел на собеседника.

– А вы, гномы, любите все большое, потому что самих от горшка не видно, – сидящий напротив гнома полный орк провел рукой по лысине и усмехнулся. – Это не осадное орудие! Эта пушка будет стрелять по пехоте и кавалерии. Вот смотри – орк склонился к чертежу. – Вкладываем в пушку патрон – холщовый мешок с порохом и картечью – пробиваем патрон через запальное отверстие, вот здесь; дергаем за шнур и картечь летит во врага.

– Ну и что! – лицо гнома от возмущения стало в один цвет с его бородой. – Большая кульверина может выпустить больше картечи.

– Зато с места на место ее надо час водить, – усмехнулся орк. – И перезаряжать долго. А мою пушку на марше везет одна лошадь, в бою – катят двое солдат. Еще одна лошадь или двое солдат понадобятся для ящика с патронами.

Новая пушка может сопровождать пехоту в бою. И буквально засыпать врага картечью.

– Погодите, – наместник Изенгарда Тарандар вздохнул, глядя на спорщиков. Ну и подчиненные у него! Строри – тот знает свое дело, но за своим горном ничего не видит. Например – как покажут себя в бою отлитые им орудия.

Иное дело – Больг. Полковник был одним из лучших артиллеристов Соединенного Королевства. Его пушки исправно косили врагов короля – и в Хараде, и под Форностом. Из-за несомненного воинского таланта ему прощали и небрежность в форме (вот и сейчас – мундир расстегнут, горжет висит не на шее, а на пузе), и грубые манеры, и специфическое чувство юмора.

Страстью Больга было изобретательство. Иногда его разработки оказывались полезными, иногда – нет, как пресловутая кожаная пушка, которая, правда, выстрелила… один раз. Но сейчас, похоже, головастый орк придумал нечто ценное.

– А почему твоя пушка снабжена ружейным замком? Чем плох старый-добрый пальник?

– Тем, что держать тлеющий фитиль рядом с кучей пороха – не самая хорошая идея, – ответил Больг наместнику.

– А расчет?

– Шесть человек, – улыбнулся Больг. – Причем они могут катить пушку вслед за пехотой. А то раньше как? Чуть пехота ушла вперед – пушки отстали.

– Разумно, – Тарандар откинулся в кресле. – Господа, начинайте работу. Через неделю первая пушка должна стоять на стрельбище.

Строри что-то возмущенно забурчал, но в этот момент в кабинет наместника ворвались Ислимэ и Азагхал.

– Отец, мне нужно поговорить с тобой, – сказала девушка. – Это срочно.

– Хорошо, – кивнул Тарандар. – Господа, вы получили приказ.

Строри и Больг начали вставать, но Азагхал остановил последнего:

– Отец, это и тебя касается.

Когда гном ушел, Тарандар подозрительно посмотрел на дочь и молодого орка.

– Итак?

– Государь, – начал Азагхал, выступив вперед и поклонившись наместнику. – Я люблю вашу дочь и прошу ее руки.

– Я люблю его, отец, – добавила Ислимэ.

– Ну, наконец-то, – удовлетворенно проворчал Больг.

Но Тарандар сурово напомнил дочери: – Ты дала слово Халбарду.

– Я возьму его обратно!

– Значит ты, – хозяйка своего слова, дочь моя? Сама даешь слово, сама берешь назад? Нет, так не годится. Если Халбард сам освободит тебя от твоего обещанья, я дам согласие на ваш брак с Азагхалом. И никак иначе!

Затем наместник повернулся к рекомому Азакхалу.

– И чтобы никаких дуэлей! Королевские офицеры не будут убивать друг друга из-за бабы, даже… тьфу, даже из-за моей дочери. Я все сказал! Ступайте!

Когда влюбленные вышли, Больг повернулся к Тарандару и спросил его:

– Ну, господин наместник, какого чувствовать себя героем из легенды?

– Каким героем? – спросил Тарандар.

– Тинголом.

– Ах ты, морда оркская! – с досадой закричал наместник и стукнул кулаком по столу. Потом, успокоившись, сказал: – Дураком я себя чувствую. Я ведь знал, как наши дети друг к другу относятся. Не иначе, сам Моргот посоветовал мне просватать Ислимэ этому Халбарду.

В этот момент в кабинет вошел молодой солдат.

– Господин наместник, в крепость прибыли Ее Величество.

– Королева Гилраэна? А где король?

– Не могу знать. Ее Величество сопровождают капитан Стражи Хьюрин и арнорский полковник Халбард.

– О хоббите речь, а хоббит навстречь, – проворчал наместник и повернулся к солдату. – Ступай на кухню и прикажи готовить ужин для гостей.

За окном красное солнце садилось за окружающие Изенгардскую котловину горы. Наместник вздохнул: похоже, неприятности сегодняшнего дня еще не кончились.

– Итак, Вардамир узурпировал трон, – сказал Тарандар. – Что ж, я, как королевский наместник, вижу перед собой одну цель: освободить Минас-Тирит, казнить узурпатора и собрать совет лордов, который изберет нового короля. Как я понял, король Эодрейд выступил против Вардамира.

– Именно так, – кивнула Гилраэна. – Он обещал в течение месяца выставить в поле десять тысяч войска, поровну пехоты и конницы. И двадцать пушек.

– Изенгард выставит два пехотных и два конных полка – четыре тысячи бойцов и пятнадцать пушек, – добавил Наместник.

– Арнор наверняка поддержит вас, – добавил Халбард. – Наша конница не уступит роханской.

– Нет. Вардамиру потребуется время на сбор войск – но он, по моим расчетам, выйдет к Эдорасу через месяц, – пожал плечами Тарандар. – Войска вашего отца не успеют добраться до Рохана. Откровенно говоря, вы больше поможете нам, если отправитесь в Арнор и лично расскажете отцу о случившемся.

– Это может сделать любой гонец, – нахмурился Халбард. – Я прошу вашего разрешения отправиться в бой в рядах Изенгардских рейтар, господин наместник.

– Да будет так.

Встав из-за стола, Халбард направился к выходу. Он был немного пьян и смертельно измотан: большую часть дня он провел в дороге, а потом участвовал в совете. Когда Ислимэ пошла за ним, арнорец скорее расстроился, чем обрадовался: уж слишком он устал.

– Халбард!

– Я слушаю, – глухо ответил арнорец.

– Я пришла просить тебя… – начала Ислимэ и замолчала. – Я прошу тебя отпустить меня. Я не хочу быть твоей женой, ибо люблю другого мужчину. Вот. Я это сказала.

– Кругом предательство, – простонал Халбард, отворачиваясь. И добавил, бросив через плечо: – Уходи. Замуж за кого хочешь. Видеть тебя не могу.

Пройдя по коридору, он поднялся по лестнице в гостевое крыло. И неожиданно обернулся, услышал за собой странно глухие шаги. Его догнала Роза Гэмджи.

– Постой, – проговорила девушка, запыхавшись. Халбард молча ждал продолжения.

– Я слышал твой разговор с Ислимэ. Если хочешь… я могу тебя утешить.

– Шлюха! – в гневе Халбард ответил девушке пощечину. Роза вздрогнула, но не закричала. Схватив руку арнорца, она прижала ее к лицу… Халбард вздрогнул, когда девушка поцеловала его ладонь.

– Я люблю тебя, пойми ты это, – прошептала она. – Может, я не вовремя. Но я люблю тебя.

Ее голова была на уровне груди Халбарда. Арнорец взял девушку за подбородок и прижался губами к ее губам. Этой ночью им больше не были нужны слова.

9. Изенгард, 6 июня 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

– Господа! Герольд Вардамира, герцога Лосарнарского.

Халбард стоял в огромном церемониальном зале Изенгарда. Спереди из стрельчатых окон падал свет утреннего солнца, играя на пылинках и заставляя вспыхивать шитье на одеждах дворян. Слева в высоком кресле, в окружении вооруженных мушкетами орков сидел Наместник Тарандр. Справа… через открытую дверь вошел посол узурпатора.

Высокий стройный воин в доспехах Стража Цитадели прошел через зал к трону наместника и отточенным жестом отдал честь, прижав сжатый кулак к груди.

– Господин наместник, – твердо начал он. – Я, премьер-капитан Карлион, приветствую Вас от имени Его Величества короля Арнора и Гондора Вардамира.

– На каком основании ты называешь лосарнархского герцога королем? – спросил Тарандар.

– После предательского убийства государя Эрлоса, герцог Вардамир, как ближайший родич покойного монарха, был избран королем лордами Гондора. 31 мая мой Государь был коронован.

Наместник молчал и Карлион продолжил:

– В связи с тем, что бывшая королева Гилраэна и бывший капитан Стражи Хьюрин вступили в преступную связь и предательски убили короля Эрлоса и принцев, государь Вардамир был вынужден взять на себя ответственность за судьбу королевства. Его Величество требует у вас выдать преступников – бывшую королеву Гилраэну и бывшего капитана Стражи Хьюрина – для справедливого суда. Также Его Величество требует, чтобы вы выступили против короля Рохона Эодрейда, который, нарушив клятву, восстал против Гондора.

– А что еще требует твой господин? – с насмешкой спросил наместник.

– Он требует выполнить указ об изгнании низших рас из Королевства. Дунландцы, гномы и хоббиты должны вернуться в свои земли и никогда не покидать их. Браки арнорцев и гондорцев с любыми инородцами расторгаются, их дети объявляются бастардами. Все орки в пределах королевства должны быть незамедлительно убиты, равно как и полуорки, и человеческие женщины, осквернившие себя блудным сожительством с орками.

В зале зашумели: подлежащих смерти по «королевскому» указу (причем всех трех категорий) среди присутствующих было немало. Но все замолчали, когда стоявшая рядом с троном Гилраэна приблизилась к герольду.

– Я хотела спросить тебя, офицер, как можно служить негодяю, убийце невинных людей, – холодно сказала она. – Но я уже знаю ответ. Нужно самому стать таким же негодяем.

Карлион побледнел. Повторить клевету Вардамира в глаза Гилраэне у него наглости все же не хватило. Отвернувшись от королевы, гондорец бросил взгляд на орков-мушкетеров, охранявших наместника.

– Нужно только иметь глаза, и видеть, во что превращается королевство, – почти прокаркал он, и даже бесстрашный Тарандар вздрогнул. – Косоглазые орки бродят по Арнору, как по своим пещерам… наших женщин. Дунландские торгаши грабят наш народ. Но король Вардамир отчистит Арнор и Гондор от скверны. Ты пойдешь за Королем, наместник? – прокричал Карлион, тыча пальцем в Тарандара. – Или ты умрешь!

– Может, я и умру, – сухо сказал наместник, вставая. – Но я никогда не стану служить узурпатору и убийце.

Тарандар говорил спокойно, но голос его разносился по всему залу.

– Гондор губят не орки и не дунландцы. Его губят алчные до денег и власти вельможи, живущие в роскошных дворцах. И тупые головорезы, готовые за золото на любую гнусность. Вроде тебя, премьер-капитан Карлион! Убирайся к своему хозяину, и предай ему: он и все его слуги ответят за свои преступления. Разговор окончен. Теперь будут говорить пушки!

Не говоря ни слова, герольд вышел из зала – словно холодный ветер пронесся.

Проводив Карлиона взглядом, Наместник коснулся подлокотников кресла, но остался стоять.

– Что ж, теперь мы увидели зло, против которого боремся, – сказал он. – Наши военные планы остаются прежними. Но я хотел бы сделать одно объявление.

– Дочь моя, – сказал Тарандар, и, когда девушка встала перед троном, произнес: капитан Азагхал.

Теперь мужчина и женщина стояли пред троном, глядя друг другу в глаза.

– Сегодня я объявляю о помолвке моей дочери Ислимэ и премьер-капитана Изенгардских мушкетер Азагхала, сына Больга. Свадьбу сыграем после победы над узурпатором.

Когда Азагхал обнял невесту, Больг сказал:

– Может, я старый сентиментальный дурак. Но ради их счастья я готов воевать хоть со всем Гондором.