Текст книги "Королева Варваров"
Автор книги: Дмитрий Суслин
Соавторы: Сергей Лежнин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Всадникам ничего не оставалось делать, как удовлетворить просьбу незнакомца. Внутри пылал очаг. В центре овальной комнаты стоял деревянный идол. Вырезанный из дерева безбородый кумир держал на руках молодого поросёнка. Рядом с изображением бога варваров стоял стол, покрытый красной скатертью, и длинная скамья.
– Садитесь, римляне. Сейчас мои слуги накормят и развлекут вас.
– Значит это ты, Карлайг! – воскликнул Клодий.
– Да, это я! – ответил незнакомец. Карлайг пристально вгляделся в лицо Клодия. Он поправил растрепавшиеся, убеленные сединой волосы и указал префекту когорты на дверь, которая, по-видимому, вела в другую комнату.
«О боги, какой изумительный старик!» – чуть было не вырвалось из уст у Клодия, но он сдержался и тоже в свою очередь посмотрел на Карлайга, не в силах сойти с места и пойти первым в указанном направлении.
Несмотря на то, что морщины прорезали лоб Карлайга, и виднелись у глаз, лицо старика было удивительно красивым. Клодий никак не мог понять, что же было искрометным во взгляде Карлайга, пока вдруг не понял, что глаза старика – молодые. Они лучезарно светились и были прозрачны как вода в лесном ручье. И если глаза делали Карлайга молодым, то густые белёсые усы придавали ему вид мудреца.
– Идём за мной, римлянин. Я вижу, что у тебя ко мне дело.
Клодий повиновался и пошёл вслед за Карлайгом. В комнате, где они очутились, было довольно тесно. Молодой патриций сел на предложенный стул. Хозяин дома присел на каком-то деревянном чурбане.
– Расскажи, что тебя тревожит, римлянин. Ведь ты не спроста пожаловал в мой дом. Говори!
– Помоги мне найти Вирку. Отведи меня к ней.
– Зачем она тебе нужна? Если ты желаешь побеспокоить её без причины, я ни в чём не могу тебе помочь.
Клодий, облизывая пересохшие от волнения губы, поведал Карлайгу о смертельной болезни жены.
– Наши лекари не помогли ей. Осталась одна надежда, на ваше врачебное искусство, – сказал он в заключение своего рассказа.
Карлайг долго молчал. Наконец он произнёс:
– Если Вирка и поможет тебе, то я боюсь римлянин, что плата за спасение твоей жены будет непосильной для тебя.
– Я отдам всё, что у меня есть? – воскликнул Клодий.
Варвар усмехнулся, закрыл глаза ладонью и, медленно растягивая слова, произнёс:
– Я отведу тебя к Вирке. Но знай, – горячее дыхание старика коснулось лица Клодия, – плата будет слишком большой. Я предупреждаю тебя об этом.
Клодий вздрогнул, но, тем не менее, твёрдо произнёс:
– Отведи меня к Вирке, пусть она спасёт мою жену. Я отдам всё, что она потребует от меня.
– Хорошо! Тогда завтра, в это же время, подъезжай к моему дому. Вирка живёт отсюда недалеко, но добираться до неё предстоит не один час. Я всё сказал.
Вытащив из кошеля несколько золотых монет, Клодий всунул их в ладонь старика.
– Завтра я дам тебе ещё золота, только отведи меня к Вирке.
Карлайг усмехнулся, но денарии всё-таки взял и спрятал за пазухой.
На следующий день, в назначенный час бруинд встретил римлян с тем же достоинством и гордостью как в первый раз. Крытая повозка, где лежала Актис, остановилась, и к ней подошёл Клодий. В десятый раз он убедился, что, к счастью, Актис ещё жива.
Бруинд уже готов был идти. Четверо легионеров взяли на плечи носилки с супругой префекта. Карлайг дал знак рукой следовать за ним, и процессия тронулась в путь. Когда подошли к лесу, бруинд повернулся к Клодию и сказал:
– Теперь бери свою женщину на руки и ступай за мной. Остальные пусть ждут вас здесь. К утру мы вернёмся.
Клодию ничего не оставалось сделать, как дать своим подчинённым такой приказ. Затем он взял Актис, закутанную в меха, на руки и пошёл за Карлайгом. Старик шёл быстро и уверенно. Его седая голова белела среди темноты вечернего леса. Шли они долго. От усталости Клодий весь взмок, капли пота стекали по его лицу, хотя было холодно. Над верхушками деревьев тревожно гудел ветер. Высокие и мощные дубы отвечали ему треском ветвей. Внизу было тихо, и шаги бруинда гулко отдавались по замёрзшей земле. Пошёл снег, холодный и колючий. Шёл он густо и, падая на землю, уже не таял. Чувствовалось дыхание наступающей зимы.
Дом Вирки появился неожиданно, словно возник из-под земли. Он был огромный, как башня, и сложен из толстых брёвен. Крыша его доходила до верхушек деревьев. Клодий ещё ни разу не видел таких высоких строений из дерева. Массивное жилище, не имевшее ни одного окна, было таинственно и мрачно. Среди брёвен была медная дверь с непонятными знаками и изображениями свиных, кабаньих и медвежьих голов, которые терзали человеческую фигуру.
Клодию стало не по себе, он поёжился, но уверенности в себе не потерял.
Карлайг постучал посохом в дверь, и она отворилась. Яркий свет вырвался из жилища наружу и ослепил находящихся здесь мужчин. Затем появилась высокая женская фигура.
– О, мать всех друидов, божественная Вирка, – обратился к ней Карлайг. – Я привёл римлянина и его женщину, о которых поведал тебе сегодня утром.
– Хорошо, Карлайг. Теперь уходи и оставь их со мной.
Бруинд поспешил удалиться.
Внезапно за спиной Клодия вспыхнуло два костра, и в отблесках огня патриций увидел лицо Вирки. Ей было лет сорок, не больше.
– Помоги мне, о, благородная женщина, спаси мою жену! – взмолился Клодий.
– Я знаю, зачем ты пришёл, римлянин, – ответила Вирка. – Ты принёс калидонский янтарь?
– Да.
Клодий быстро снял с плеча сумку с ценной платой и протянул её Вирке. Но та даже внимания не обратила на этот жест. Она подошла к Клодию и посмотрела ему в глаза. Римлянину показалось, что она видит его насквозь и читает его мысли.
– Это не главное, – сказала она про янтарь. – У меня будет одно условие, если ты согласишься на него, то я испрошу повеления у Тараниса помочь тебе.
– Я на всё согласен.
– Тогда поклянись, что когда я спасу твою женщину, ты по первому моему зову придёшь ко мне в назначенный день. К тебе придёт человек в жёлтом плаще и уведёт тебя за собой.
Клодий поклялся, глядя на Актис и крепко прижимая её к себе.
– Если ты нарушишь клятву, – сказала Вирка, – то она умрёт, а тебя поразит громом.
Волосы зашевелились на голове у Клодия.
– Положи её, – Вирка кивнула на Актис. – И иди сюда.
Она подвела Клодия к маленькому дереву, которое было похоже на дуб, но имело высоту всего два человеческих роста. С двух сторон деревянная статуэтка, которая изображала голову кабана, открывшего пасть, с глазами из позолоченных желудей.
– Сейчас я спрошу Тараниса, можно ли тебе помогать, римлянин, и угодно ли это богам. Дай руку.
Клодий почувствовал в душе страх, но, тем не менее, протянул Вирке руку. Та неожиданно и неизвестно откуда выхватила нож и полоснула им Клодия от локтя до кисти. Тот даже не вздрогнул. Кровь закапала прямо в пасть идола.
– Смотри наверх, – сказала друидка.
Клодий поднял голову и чуть не потерял сознание. С ветвей карликового дуба свешивались на верёвке три человеческие головы: мужчины, женщины и младенца. Неизвестно, что с ними сделали друиды, но выглядели они так, будто только вчера были отделены от своих тел, но всё-таки это были древние головы. Глаза у всех троих были открыты и смотрели прямо на Клодия.
Вирка подождала немного, затем перевязала руки римлянина куском ткани, после этого обратила взор к головам и спросила их:
– О, священные покорители фаморов2 вы, кто говорит с богами, ответьте мне, какова воля Тараниса3.
И словно в ответ ей, головы неожиданно начали раскачиваться и крутиться. Ветви дерева и оно само затрещали и зашумели. Где-то далеко послышался раскат грома. Из обоих костров вверх взлетело множество искр.
Клодий еле стоял на ногах.
– Если ты разрешаешь, – продолжала колдунья, – спасти женщину нашего врага, чтобы сделать его другом, то дай знак. Головы перестали качаться, но продолжали вертеться.
– Если они отвернутся от тебя, римлянин, то ты унесёшь свою подругу прямо в царство мёртвых, я не смогу её спасти. Если же нет…
Тут голова женщины перестала вертеться и повернулась к Клодию затылком.
– О, Юпитер, спаси меня, – прошептал патриций.
Две головы ещё кружились, но затем в один миг все вместе остановились. Они тоже не смотрели на Клодия. Голова младенца уставилась на женскую голову. Мужская голова повернулась лицом к лесу.
– О, нет? – Клодий застонал.
– Возьми назад свои слова и янтарь, – сказала Вирка. – Боги не хотят помогать тебе, римлянин! Прощай!
Она уже хотела пойти прочь, но тут вдруг дерево скрипнуло ещё раз, и головка ребёнка быстро повернулась к Клодию.
Луч надежды блеснул в нём на короткий миг.
– Подожди ещё минутку, Вирка, прошу тебя! – взмолился он.
Медленно-медленно, вытягивая из Клодия душу, начала вращение женская голова. Наконец через минуту тяжкого ожидания она тоже уставилась туда, куда смотрел младенец. Лишь мужчина так и не сдвинулся с места. Его стеклянные глаза смотрели в лес, и в них отражался отблеск костра.
– Тебе повезло, римлянин, – тихо сказала Вирка и протянула чёрный платок. – Завяжи глаза и бери её на руки.
Клодий повиновался. Ничего не видя, он шёл вперёд. Вирка держала его за плечо и говорила куда поворачивать. Актис еле дышала. Сердце мужа разрывалось от жалости к ней. Прошло два часа тяжёлого пути вслепую.
– Сними повязку, – наконец сказала друидка.
Эллиан снял повязку и увидел, что стоит на большой поляне, со всех сторон окружённой деревьями. В центре её на возвышенности хаотически были расставлены гигантские плиты. Они по форме напоминали могильные плиты римлян, только в десятки раз больше. Некоторые стояли, другие, словно, неким великаном, были положены на них сверху, и лишь одна плита лежала плашмя на земле. Именно на неё указала Вирка.
– Отнеси её на тот камень и положи. Это наш каирн4. Здесь бились древние боги и тут же хоронили своих героев, чтобы те ожили вновь.
– Теперь ступай прочь, – сказала Вирка, когда её приказ был выполнен. – Иди на тот холм, что на краю поляны и жди там. Нельзя быть простым смертным там, где бьются с фаморами и разговаривают с богами.
Клодий поспешил уйти туда, куда указала Вирка. А сама женщина встала у изголовья умирающей Актис. В руке у неё что-то блеснуло. Вирка стала читать заклинания. В ответ ей со всех сторон донеслись звуки, напоминающие гул грозы. Это среди деревьев, низкими голосами запели друиды. Откуда они появились? Клодий этого не заметил. Но зажглись в ночи десятки факелов, и люди, закутанные с головы до ног в чёрные одежды, друг за другом стали выходить из леса. Не прекращая пения, они кольцом встали вокруг каирна и хороводом пошли друг за другом.
– Сестры мои, где вы? – крикнула Вирка.
Во тьме замелькали белые одеяния, и вот уже выходят на поляну фигуры, закутанные в белые одежды. Они тоже начинают петь в общем хоре и по их высоким голосам ясно, что это женщины.
Так, соединившись воедино, низкие голоса мужчин и пронзительные голоса жриц создавали гармонию, и появилась мелодия, которая заполнила собой всю поляну. Над каирном стоял гул, словно камни его обладали акустическими свойствами и усиливали звуки.
Эта музыка была непонятна Клодию. Мелодии британских друидов не были похожи ни на нежные греческие мелодии, ни на слащавую и загадочную музыку востока. Это было что-то совсем иное, доселе неслышимое. В музыке варваров была какая-то тайна, тревожившая сердце. Местами она была однообразна. Но через каждое определённое количество тактов она вдруг незаметно набирала темп и громкость, и когда жрицы брали самые высокие, казалось вообще недоступные ноты, мужчины пели настолько низкими басами, что казалось, им отвечают и деревья леса, и даже земля, – эти природные резонаторы человеческих голосов, музыка доходила до своего апогея.
Искусство пения для каждого друида было таким же необходимым элементом кельтской религии, как и совершенное знание медицины и врачевания, знание бесчисленного количества молитв и заклинаний, умения владеть всеми видами холодного оружия, изготовления лекарств и ядов.
С помощью пения друиды воодушевляли и поднимали британцев на бой с врагами, вдохновляли на ратные подвиги. Всегда находясь в самых опасных участках сражения, друиды воевали рядом с рядовыми воинами и вождями и были словно живыми знамениями для варваров, их духовной силой. И когда бой находился в самой решающей своей стадии, когда победа ещё не решила в чьи объятия отдаться, вот тогда-то друиды и использовали свои волшебные голоса, великолепно поставленные и отработанные за долгие годы с помощью особых упражнений и изнурительных занятий. Голос и песня их, словно волшебный напиток, действовали на британцев и сокрушающе устрашали врагов. Словно удесятерив свои силы после такой песни, бросались на врага воины Эльбиона и, как правило, лобеждали. Поэтому ещё со времен Цезаря и его первых походов в Британию, вначале боя ставилась главная задача – избавить вражеское войско от друидов. А это было не так уж просто. Недаром каждый лучник или легионер получали неслыханные награды от своих командиров, если удавалось убить друида или друидку.
Вот какую песню слышал сейчас Марк Клодий Эллиан. Дыхание его замерло от волнения, и он еле-еле держался на ногах. По телу пробежали судороги, а по спине текли ручьи пота. А песня поднималась всё выше и выше, накаляя почти до невидимой, но ощущаемой красноты воздух. Люди же ходили и пели. Постепенно шаги становились всё шире и быстрее. Образовались два кольца: чёрное и белое, крутящиеся навстречу друг другу. Шаги переходят в бег. Всё начинает мелькать и вертеться перед глазами Эллиана. Непонятно то ли это хаос, то ли математически выверенный танцевальный ритуал. Вспыхивают вокруг людей костры, плюющиеся искрами. Один за другим семь костров. Теперь при свете огня можно различить лица людей. Но у них нет лиц. Клодий видит лишь безобразные глиняные маски, – ухмыляющиеся и торжествующие.
Стало нестерпимо жарко. Клодий почувствовал, что от жара трещат на голове волосы, накалённые так, что вот-вот готовы вспыхнуть. Кружатся в исступлении поющие и танцующие варвары. Вот уж некоторые из них, доведённые до экстаза, скидывают с себя жреческие одежды и остаются обнаженными, лишь безобразные маски закрывают им лица. Они начинают водить хороводы вокруг костров за руки. На земле уже валяются белые и чёрные одежды, а голые люди, мужчины и женщины с телами и молодыми, и старыми, словно демоны ада пляшут, чуть ли не на самом огне.
Вдруг на самой пронзительной ноте песня друидов оборвалась. Но ритуальные танцы продолжались. В полной тишине, стала у главного каирного камня Вирка – мать всех друидов. За всё это время она даже не шелохнулась. Словно принесённая в жертву, перед Виркои лежала Актис. Девушка была без сознания. Но сейчас она не металась в тяжёлом бреду, а была спокойна, бледна и прекрасна.
Как только друиды прекратили петь, Вирка подняла вверх руки и стала взывать к небу.
– О, громоподобный Луг! – взывала она.
– И ты вечно требующий человеческой крови, Таранис, и ты богиня Дану, и отец всех богов, Кулан, чей немой дух всегда будет над нами. Взываю к вам, когда-то вы избрали меня из пяти тысяч женщин всей нашей земли, так ответьте мне.
Голос её сильный и мощный пронзил воздух и эхом растворился в воздухе. Клодий отвел взгляд от Вирки в сторону друидов, и его чуть не вырвало оттого, что он увидел.
Неизвестно откуда жрецы достали зайцев, бобров и других некрупных животных и живыми раздирали их на части. Мясо и шкуры они бросали в огонь, а кровью обмазывали друг друга. Делая это, друиды хором вполголоса читали какое-то заклинание, вновь доводя себя до исступления. Вдруг одна женщина кинулась на стоявшего друида, повалила его на себя, и оба стали при всех совокупляться, словно животные. Возбуждение охватило всех друидов. Они как по команде стали делиться на пары, и кто на земле, кто стоя, стали насиловать друг друга. Причём женщин было на треть меньше, чем мужчин. Тем не менее, ни один друид не был одиноким.
Клодий с отвращением отвёл глаза от этой вакханалии и вновь устремил свой взгляд туда, где была Актис.
Вирка всё также стояла, подняв руки вверх, и ждала ответа богов. И как это невероятно, но небеса ответили ей. Где-то далеко, во тьме послышались далекие раскаты грома. Небеса, ещё недавно очистившиеся от снеговых облаков, вновь стали затягиваться тяжёлыми тучами. Стало так темно, что поляна и лес слились в единую мглу. Костры не рассеивали мрак, а наоборот, сгущали его. Раскаты грома, гремевшие вдали, стали, судя по усиливающимся звукам, приближаться. Вирка торжествовала. Друиды, которые наконец-то бросили свои плотские и похотливые занятия, смотрели на свою предводительницу, как на живого бога. Под её взглядом они упали на землю и поползли к ней от полыхавших костров, по пути подбирая одежды. На определенном расстоянии они останавливались и, встав на колени, тянули к ней руки. Кто успел одеться, кто нет, все друиды стояли широким кольцом вокруг Вирки и молились. Они раскачивались из стороны в сторону, как кобры у индийских факиров.
Клодию почему-то вдруг тоже захотелось униженно встать на четвереньки и так же, как и остальные ползти к Вирке. Желание было таким сильным и непреодолимым, что Клодий, чуть было действительно не сделал это. Но какая-то сила, ещё более могущественная, удержала его на месте. Из-за туч показалась луна. Затем раздался такой оглушительный раскат грома, что у римлянина заложило уши.
Друиды закричали и упали лицом вниз. Крики их не прекращались. Сверкнула ещё одна молния, затем другая. Костры, ярко горящие доселе, показались тёмными пятнами на фоне электрического света двух молний. Даже, когда снова стало темно, люди ослеплённые грозой не сразу увидели обычный огонь. Гром гремел не переставая. В его раскатах появился еле уловимый ритм. Это друиды, оставшиеся в лесу, стали бить в барабаны, отвечая небу.
Вирка что-то громко кричала, но из-за шума Клодий ничего не слышал. Друиды неистово поднимались и тянули руки к небесам, в надежде схватить копьё Луга, то вновь падали лицом вниз, словно над ними пролетали фаморы-демоны зла. Клодию даже казалось, что он слышит шуршание их крыльев.
Костры начали медленно гаснуть, их огонь терял свою силу. Зато то, что увидел Клодий дальше, потрясло его.
По мере того, как гасли костры, камень, на котором лежала Актис, стал нагреваться, у самой земли он покраснел, как накаляется железо в горне кузнеца. Клодий хотел кинуться к любимой, чтобы спасти её от гибели, но не смог пошевельнуться.
С неба пролился настоящий дождь из молний. Одна молния даже ударила в землю совсем недалеко от поляны, где находился каирн британцев.
Земля вздрогнула в ответ.
Когда снова стало темно, костры уже не горели. Зато камень, на котором лежала Актис, был красный, как кусок расплавленного металла. Актис должна была сгореть на таком огне, испариться, но ничего подобного не происходило. Она лежала невредимая, волосы её рассыпались по раскаленной добела плите. Это было невероятно. Тем не менее, чудо совершалось на глазах у Клодия.
Римлянин подумал, что его жестоко обманули и, забрав Актис, не излечивают её, а приносят в жертву одному из бесчисленных и кровожадных богов варваров. Рука инстинктивно потянулась к мечу, но нащупала вместо него, лишь пустые ножны. Клодий был безоружен. Да если бы он и был при оружии, что бы он смог сделать?
А Вирка продолжала колдовать. Глаза её горели, на губах была пена. Руки, которыми она производила всяческие движения, дрожали. Возбуждение её было столь сильным, что казалось, она сейчас умрёт.
Но нет, она не умирала. Мать всех друидов не собиралась умирать. Она добывала жизненную энергию. Она брала её от деревьев, качающихся на ветру и трещавших ломаемых верхушками; от земли, которая вздрагивала от раскатов грома; от своих братьев и сестёр-друидов, терявших один за другим сознание и падавших без дыхания, и даже от стоявшего вдалеке Клодия. Вирка, взявшая всю эту силу, могла разговаривать с богами, и вместе с ними изгоняла прочь злых духов, находившихся в теле Актис.
– О, римлянка! – говорила Вирка. – Ты так красива, что даже фаморы захотели завладеть твоим телом. Но демоны слишком низки, чтобы иметь тебя. Тебя послал на нашу землю народ, завоевавший нас. И поэтому ты должна умереть.
Вирка облизнула губы и продолжала:
– Но не сейчас. Не сейчас. Сначала ты послужишь мне, моим богам и моему народу. Я вижу в тебе эту силу, которая сломит великий и гордый Рим на нашей земле и освободит её от солдат с красными гребнями. Поэтому я не дам тебе умереть. Я смотрю через века и вижу свободной Британию. Великую и могучую. Повелевающую миром так же, как сейчас повелевает Рим. Я вижу великих вождей и царей. И они станут править миром. Но ты нужна мне. И мне нужен твой мужчина. – Поэтому я приказываю тебе: Живи! Живи! Ибо твой смертный час ещё не наступил. И я приказываю тебе: оживи. О, боги, помогите мне! Я велю тебе жить. Ну же открой глаза и посмотри вокруг. Открой глаза!
И Актис открыла глаза. Клодий увидел это, даже на том великом расстоянии, на котором стоял. Ему даже казалось, что он услыхал вздох облегчения, слетевший с уст жены.
Вирка продолжала читать заклинания. Она сыпала на каирн какой-то зелёный порошок, и тот мгновенно воспламенился. Актис же огонь не касался. Его синие языки пламени с шипением окружали девушку, не причиняя ей ни малейшего вреда.
– Поднимись! – приказала друидка.
Девушка послушно поднялась и села посреди бушующего вокруг неё пламени. Взгляд Актис был бессмысленным и глядел в пустоту.
Клодий, видя всё это, почувствовал, как у него подгибаются колени. Когда Эллиан увидел, как Вирка схватила голову Актис и запрокинула за волосы назад, словно желая перерезать горло, голова бесстрашного римлянина закружилась. Всё завертелось и закружилось вокруг: Актис, объятый пламенем каирн, Вирка, друиды. Уже затуманенным взором Клодий увидел, как Вирка открывает огромным ножом рот Актис, лезвием разжав зубы, затем этим же ножом режет себе руку в локтевом суставе, и кровь струёй льется на Актис. Что было дальше, Клодий не видел. Он потерял сознание и рухнул на землю.
Когда он очнулся, вокруг было тихо и темно. Небо было чистым, а воздух свежим и прозрачным. Бледно светили звёзды. Молнии не сверкали, гром не гремел. На поляне, где находился каирн, никого не было, кроме трёх человек: Актис, Клодия и Вирки.
Актис лежала на земле, укутанная в плащ Клодия. Она спала. Дыхание девушки было ровным и спокойным. Над ней словно каменное изваяние, стояла Вирка. Её лицо выражало торжество победы и спокойствие.
Клодий протёр глаза. Голова гудела, будто в ней продолжали играть барабаны друидов и греметь громы небесные.
– Вставай, римлянин, – сказала Вирка. – Забирай свою женщину и иди. Скоро рассвет.
Клодий с трудом поднялся на ноги.
– Только не забудь свою клятву, – продолжала Вирка. – Я спасла твою женщину. Злые духи покинули её тело и улетели в Лохлану – страну своего обитания. Как только вновь солнце станет согревать Британию и появится первая трава, она будет здорова. Ты же пока свободен. Но как только к тебе придёт человек от меня и позовёт за собой, ты пойдешь, иначе копьё Луга пронзит её, – Вирка кивнула на Актис, – а в тебя тут же вселятся духи, которые покинули её. Они разорвут твоё тело на части! Чтобы ты узнал этого человека, возьми вот это.
Вирка неизвестно откуда достала деревянную пластинку с непонятными рисунками, вырезанными на ней, и с треском расколола её пополам. Одну половинку она протянула Клодию, другую оставила себе.
– Мой человек тебе даст остальное. Ты приложишь его часть к своей, и если они сойдутся, то он Мой посланник, и его слова для тебя закон. А сейчас иди. Бери свою женщину и иди. Тебя проводят.
Как только Клодий взял на руки Актис, тут же будто из-под земли выросли два друида. Они закрыли ему глаза повязкой и повели в обратный путь…
Когда Эллиан с супругой, снова был в Линде, в своей квартире, первым, кто пришёл в его спальню был лекарь Диомед. Он тщательно осмотрел больную и заявил, что всякая опасность миновала, и Актис ничего не грозит. Он был очень доволен собой и счастлив, так как был совершенно уверен, что ничто иное, как именно его лекарство было тем средством, которое спасло жизнь супруги префекта и излечило смертельную болезнь. Это будет ему отличной рекламой.
Актис поправлялась, но все скучные дни этой зимы ей предстояло провести дома, до полного выздоровления.
