Текст книги "Лоскутное одеяло, или Психотерапия в стиле дзэн"
Автор книги: Дмитрий Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Д-2. Лена и хорошие люди
tc
"Д-2. Лена и хорошие люди"
Д-2.
СГ: Хорошо, ребята, давайте начнем. Меня зовут Александр Борисович, можно просто Саша, Саша Гранкин, я психотерапевт с двадцатилетним стажем. Веду группы с вот такими, как вы. Давайте мы начнем знакомиться, каждый скажет что-нибудь про себя, лучше что-нибудь интересное, в смысле, себе самому интересное. Что чувствует, что ожидает. Ну, давайте. Отсюда, с вас, хорошо?
Л: Меня зовут Лена. Я почти никого здесь не знаю, и я никогда не была в психологических группах. Я не знаю… Мне кажется, что те люди, которые сидят вокруг – приветливые, ну, добрые… Мне кажется, что психологи вообще отзывчивые люди, в общем…
СГ: И ты можешь себе представить, зачем ты нам это говоришь?
Л: Нет…
СГ: Ты говоришь: “Здравствуйте, хорошие люди. Я – хорошая девочка. Я пришла к вам”. А добрые люди тебе отвечают: “Шла бы ты на фиг, хорошая девочка”. Что ты сейчас чувствуешь?
Л: Что вы не хорошие люди…
НЕТ, НУ ЭТО ГРУБО. (К-1, стр. 35)
ПРИНЦЕССА НУРАБ-АЛЬ-МАШДИ ВОРОТИЛА СВОЙ ПРЕЛЕСТНЫЙ НОСИК… (И-1, стр. 85)
ВЫ ХОРОШИЕ ЛЮДИ. (М-1, стр. 66)
ГРУППА НАЧИНАЕТСЯ С МАРАЗМА. (К-2, стр. 35)
Д-3. Разговор ни о чем
tc
"Д-3. Разговор ни о чем"
Д-3.
СГ (заканчивая разговор с Леной): Хорошо, спасибо, понял… Это все, что ты хотела сказать?
Л (очень неуверенно): Да…
СГ (переводит взгляд на сидящую рядом с Леной Киру): Угу…
К: Теперь я?
СГ: Что вы со мной делаете?
К: Ничего.
СГ: Совсем ничего?
К: Совсем ничего.
СГ: Хорошо, продолжайте.
К: Ничего не делать?
СГ: Это уж как вам хочется.
К: Ну, добре. Меня зовут Кира Андреевна, или просто Кира, мне совершенно не хотелось бы показаться вам такой умудренной зрелой женщиной…
СГ: Это у вас написано спереди на футболке?
К: Простите?…
СГ: Ну, когда вы заходите в комнату, у вас есть какая-то надпись здесь, на груди, – ну, например, “я зрелая опытная женщина”. А что написано сзади?
К: Где? Здесь?
СГ: Нет, повыше. На той же футболке, на спине. Передняя надпись – это как бы ваш парадный, преподносимый облик. На первые пять минут. А сзади – это тайное сообщение. Скажем, спереди написано “я – матрона”. А сзади?
К: Может быть, “уважайте мои седины”?
СГ: Ну да, “а кто не поклонится – убью!”
К: Нет, ну зачем убивать…
СГ: А что делать?
К: Ну что вы меня превращаете, прости господи, в старую ведьму?
СГ: Действительно, странно. Вроде сидела, ничего не делала. Ведь вам совсем не хотелось показаться умудренной годами женщиной?
К: Да хотелось, хотелось!
СГ: Зачем вы мне это так говорите?
К: Чтоб уже отстали.
СГ: Действительно, что привязался, сукин сын? Это, знаете, как приходит ко мне пациентка, говорит: “Поработайте со мной”, а через три минуты говорит: “Что вы ко мне пристали?” Чувствуете сейчас злость ко мне?
К: Нет, вы очень милый человек…
СГ: А что чувствуете?
К: Пожалуй, некоторую тревожность.
СГ: Почему? Боитесь, что потолок на голову упадет, раздавит?
К: Нет…
СГ: Точно нет?
К: Меня нет… Вас – может быть…
ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ… (К-3, стр. 36)
РОДНАЯ МОЯ МАСКА! (М-2, стр. 66)
ОСНОВНОЙ НЕДОСТАТОК КНИГИ… (К-18, стр. 46)
Д-4. Каждый день Дзуйган Сигэн
Д-4.
Каждый день Дзуйган Сигэн обращался к себе:
– Подлинное “я” – и тут же отвечал:
– Да, слушаю.
– Проснись, проснись! – говорил он и тут же отвечал:
– Хорошо, хорошо.
– В будущем не давай другим повода презирать тебя и не позволяй оставлять тебя в дураках! – и отвечал:
– Нет, нет.
КАК БУДТО ДВА ХОЗЯИНА… (К-35, стр. 57)
СОН О ГЕНИАЛЬНОМ ПСИХОТЕРАПЕВТЕ (C-5, стр. 74)
Д-5. Поклонение дьяволу
tc
"Д-5. Поклонение дьяволу"
Д-5.
СГ: Лена, ты можешь крикнуть?
Л: Не знаю…
СГ: Ну, крикни.
Л (после паузы): Нет, наверное, не могу.
СГ: Как это – не можешь?
Л (молчит, улыбается)
СГ: А ты живая?
Л: Да.
СГ: Ну, крикни.
Л: Чего это я буду на вас кричать? Вы мне ничего плохого пока не сделали.
СГ: То есть мне надо сделать что-нибудь плохое, чтобы ты крикнула?
Л: Наверное.
СГ: Слышь, Лен, а ты и в детстве трупиком была?
Л: Кем?
СГ: Ну, такой: “Ах, меня нигде нету. Нет-нет, не беспокойтесь, я тут, с краешку. Нет-нет, мне ничего не надо. Главное, чтобы вам было хорошо”. – “А ты дышишь?” – “Да так, немножечко. Вы только не беспокойтесь”. – “А ты какаешь?” – “Нет, что вы!” -“А писаешь?” – “Иногда. Чуть-чуть”.
Л (смеется)
СГ: Это у тебя мама была такой?
Л: Нет, такой была бабушка.
СГ: Вот только бабушку сюда не надо. А то сейчас начнется – если бы не дедушка, если бы не лошадь… Ну что, крикнешь?
Л: На вас – не буду кричать.
СГ: А на кого будешь? На себя будешь?
Л: За что?
СГ: За то, что дура такая, загнала себя в угол, где ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Л (молчит).
СГ: Так не будешь на себя кричать?
Л: Нет…
СГ: А как себя будешь наказывать? Тайком?
Л (краснеет, молчит).
СГ: Весь вопрос, ребята, как мы собираемся поклоняться дьяволу. Потому что если человек этого не знает, то он будет делать это тихо и некрасиво… Ну, ладно. А вообще, ты когда-нибудь кричала на мужчин? Ну, показывала им открыто свою агрессию?
Л: Да…
СГ: И чем дело кончилось?
Л: Замуж вышла…
ПЕРВЫЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: АГЕНТЫ В МАСКАХ. (К-5, стр. 38)
Я РАССКАЗАЛА НА ГРУППЕ СОН… (И-4, стр. 86)
СОН ПРО МОЮ ЖЕНИТЬБУ. (С-17, стр. 80)
В ДОМЕ МОЕМ ПОСЕЛИЛСЯ ТРУПИК. (С-14, стр. 79)
Д-6. Богатый торговец принимал в гостях
Д-6.
БОГАТЫЙ ТОРГОВЕЦ ПРИНИМАЛ В ГОСТЯХ странствующего знаменитого раввина.
Прислуживая гостю за столом, он нечаянно уронил жирный кусок мяса на его одежду.
– Ах, я идиот! – воскликнул хозяин. Он страшно огорчился. Пятно действительно было большим и уродливым.
Раввин вышел из-за стола, затем из комнаты. Минуту он отсутствовал, а затем вернулся к хозяину, который горестно охал и мотал головой. Одежда раввина была совершенно чиста. Он сел на свое место.
Хозяин просиял.
Он опять всплеснул руками и воскликнул:
– Как замечательно!
– А почему ты огорчился, – спросил раввин, – из-за одежды или потому что идиот?
– Потому что идиот, – сказал хозяин.
– Тогда я не понимаю, что изменилось, – промолвил гость. – Можешь огорчаться дальше.
ОДИНАРНЫЙ УМ СМОТРИТ ТОЛЬКО ВПЕРЕД… (К-38, стр. 60)
Д-7. Замануха
tc
"Д-7. Замануха"
Д-7.
Кира: Представляете, сижу я недавно дома, на кухне, размечталась и вдруг говорю: “Хочу домой!” А моя дочка – ей девять лет – говорит: “Мама, ты же дома”. А я говорю: “Нет, хочу в ТОТ дом!” Понимаете? Вот в тот дом, где я маленькой была, а не в этот…
СГ: Да, ничего себе.
К: И что мне с этим делать?
СГ: Страдать.
К: Вы серьезно?
СГ: А как еще привлечь внимание родителей? Только грустью и депрессией.
К: Каких родителей? Мои ведь ничего этого не видели! Они вообще живут так далеко…
СГ: А-а-а, каких родителей. Да уж, конечно, не твоих несчастных папы с мамой. Что они могут! А вот настоящих родителей, истинных, небесных, которые видят каждую твою слезу, и чем больше ты будешь плакать, тем больше принесут тебе игрушек, счастья… Чего ты там еще хотела вчера? А, смысла жизни. Этого – навалом. Только надо достаточно поплакать.
ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К-6, стр. 39)
ОДНАЖДЫ УТРОМ ПОСЛЕ БЕСЕДЫ… (И-8, стр. 88)
Д-8. Сумочка с нежной кожей
tc
"Д-8. Сумочка с нежной кожей"
Д-8.
СГ: Скажите, зачем вам нужно держать эту сумочку на коленях?
Надежда: Я очень люблю эту сумочку, и мне нравится держать ее при себе… Так уютнее.
СГ: Ага… С сумочкой уютнее… Ну, и что бы вам сказала эта сумочка? Если бы она умела говорить, как в сказках Андерсена, что бы она сказала мне, вам?
Н: Я сумочка, очень изящная, из такой нежной кожи… Во мне много красивых вещей…
СГ: И что поэтому?
Н: Поэтому меня будут беречь…
СГ: Умная сумочка. Холить и лелеять?
Н: Да, холить и лелеять!
СГ: Улавливаете сходство сумки с собой?
Н: Нет, почему?
СГ: Совсем-совсем не улавливаете?
Н: Ну нет, я, например, думаю, в отличие от сумочки. Она просто набита красивыми вещами…
СГ: А вы?
Н: А я… Ой! (закрыв лицо руками, смеется).
СГ: Так, отлично, есть инсайт. Надя, что вы сейчас ко мне чувствуете?
Н: Интерес.
СГ: То есть возбуждение?
Н: Можно так…
СГ: Почему-то думают, что возбуждение – сексуальное чувство. Это может быть просто возбуждение к мужчине, который что-то знает и может научить.
Н: Да, конечно.
СГ: А может, сексуальное. Ты стыдишься? У тебя с этим проблемы. Что ты сейчас чувствуешь?
Н: Ой, что чувствую, ой, что чувствую… (Наклоняется вперед, закрывает лицо руками, смеется)
СГ: Ой, ой, щас я вам так и скажу…
Н: (машет головой) Не скажу.
СГ: А может, раскроешь… цветник?
Н (отрицательно мотает головой).
СГ: Что тебе мешает?
Н: Столько людей…
СГ: “Александр Борисович, только ты и я. Когда мы останемся наедине…”
Н: Да это у вас проблемы, доктор!
СГ: У меня – безусловно. Я слишком падок на сумочки с нежной кожей.
Н: О боже, у меня от смеха болит голова!
СГ: Это симптом. Ну, ничего. Сегодня пришел симптом – завтра придет мужчина.
Н: Нет, нет, хватит. Хватит мужчин.
СГ: Ой, ну что ты мне рассказываешь. Прямо ты сейчас бросишь водить глазками и начнешь работать.
Н: Может, и начну.
СГ: Посмотри мне в глаза.
Н. не может, хохочет.
СГ: Ну, не сейчас. Но кокетство – это уже хорошо. Эту энергию потом можно будет направить по делу. Главное – оторвать ее от мужчин. Мужчины к ней на самом деле не относятся. И если они этого не понимают и сунутся – ой, как им несдобровать… Ой, что с ними будет…
Н: Мне их не жалко.
СГ: Вот именно.
КОКЕТСТВО – РОДНАЯ ИГРА ДЛЯ ПСИХОТЕРАПЕВТА. (К-10, стр. 43)
ПЕСЕНКА ПРО ЛИБИДО (М-3, стр. 66)
Д-9. Маленький закаканный ребенок
tc
"Д-9. Маленький закаканный ребенок"
и большой асфальтовый каток
tc
"и большой асфальтовый каток"
Д-9.
А: Андрей. У меня много работ, я многое умею делать. Вообще-то я врач, и работаю в психотерапии последние несколько лет. Вот, заинтересовался вашей методикой, оказался здесь.
СГ: Что ты сейчас чувствуешь?
А: Хорошо я себя чувствую, мне интересно.
СГ: И как тебе ее выступление? (кивает на Надю).
А: Выпендривается слегка… Играет, конечно.
СГ: А можно принять то, что не все люди осознаны?
А: Да, вполне можно. Я могу.
СГ: А можешь представить себе, как я к тебе отношусь?
А: Вы ко мне?
СГ: Ну, зачем ты переспрашиваешь?
А: А, простите. Как вы ко мне относитесь – ну, с симпатией, я полагаю.
СГ: А еще?
А (молчит).
СГ: Ну, сыграй меня, вот здесь на стульях, спроси и ответь себе за меня. Интересный разговор получится.
А (за себя): Как ты ко мне относишься?
А (за терапевта): Как кошка к мышке. Поиграю и съем.
СГ: Ничего себе фантазия. Ну-ну, продолжай.
А (за терапевта): Ты говоришь какие-то умные слова, крепишься, а сам, как москаль в том анекдоте, идешь прямехонько к яме.
А (за себя): Да откуда вы все это знаете?
А (за терапевта): А так, решил.
А (за себя): И как вы ко мне относитесь?
А (за терапевта): С бо-ольшим уважением.
СГ: Приехали. Сам-то понял, что сказал?
А: Не-а.
СГ: Ну, давай, разберем, проанализируем.
А: Ну, конечно, мы сейчас проанализируем, раскопаем и найдем маленького закаканного ребенка на горшке, ткнем в него пальцем и скажем: “Смотри, Андрей, это ты”. И будем очень радоваться, пожмем друг другу руки, какие мы тут крутые аналитики.
СГ: Зачем ты мне это говоришь?
А: А это мышка пищит перед смертью…
СГ: Ну-ну, мышка… А то, что ты же и мышка, ты же и кошка, понимаешь?
А: Да, вполне.
СГ: Ты как одна моя пациентка. Она мне говорит: “Доктор, я не могу тут с вами долго разговаривать. В шесть часов на Октябрьской площади я должна попасть под асфальтовый каток. Он уже выехал”. Я говорю: “Да ладно, давайте поговорим”. Она: “Нет, он уже выехал. Пора”.
ГРУППА НАЧИНАЕТСЯ С МАРАЗМА. (К-2, стр. 35)
Я СИЖУ В КВАРТИРЕ. ИЗО ВСЕХ ЩЕЛЕЙ ДУЕТ. (С-4, стр. 73)
САМОЕ КЛАССНОЕ В ЖИЗНИ – ЭТО ИМЕТЬ АВТОРИТАРНОГО ПАПУ. (К-14, стр. 45)
Д-10. Разговор с мамой
tc
"Д-10. Разговор с мамой"
Д-10.
СГ: Слушай, что ты всё время смущаешься?
А: Я смущаюсь? Да, наверное.
СГ: Смущение, в принципе, – это предательство. Ты отказываешься сам от себя. И я не вижу причин – сейчас – это делать. Что тебя заставляет?
А: Не знаю… Привычка…
СГ: Или тебе мама так говорила? “Сиди, сынок, тихо, смущайся, не то еще ляпнешь что-нибудь не то…”
А: Мама… Да, говорила…
СГ: А ты ей что говорил?
А: Я ей… ничего не говорил…
СГ: Нет, ты говорил, ты своим поведением говорил: “Хорошо, мамочка, будет исполнено, мамочка, буду смущаться, буду всю жизнь сидеть тихонько на стуле и не пукать без твоего разрешения”.
А: Да нет, почему, я и не слушался ее тоже…
СГ: Для вида. А теперь слушаешься. Да или нет?
А: Слушаюсь…
СГ: Хреново. Ну, поговори с ней, посади ее на стул, встань на колени и скажи: “Спасибо, мамочка, я на всю жизнь теперь такой пришибленный, что уберегло меня от страшных опасностей”. Давай, устрой разговор.
А: Посадить ее на этот стул?
СГ: Что ты сейчас со мной делаешь?
А: Слушаюсь… Хорошо, здесь сижу я, здесь сидит моя мама…
СГ: Ты как раскланиваешься во все стороны.
А (что-то говорит тихо)
СГ: А?
А: Слушай, ты мне дашь поработать или нет?
СГ: Я что, мешаю?
А: Мешаешь.
СГ: Ну, понятно, если бы я не мешал, всё давно было бы сделано.
А: Так… Здесь сижу я, здесь сидит моя мама. (Садится на свой стул). Мама! (молчит).
СГ: Что, сыночек?
А: Я… Я не знаю… (Пересаживается на стул мамы). Сынок, ты что-то хотел?
СГ: Я? Да так, хотел пожелать тебе доброй ночи.
А (Пересаживается на свой стул): Мама, я хотел поговорить с тобой. (Пересаживается на стул мамы). Может, лучше завтра? (На своем стуле) Нет, сейчас. Я уже вырос, мама. (За маму) Не вижу. (За себя) Ты не видишь, а я вырос. И я не могу больше слушать всё, что ты мне говоришь. У меня есть свой ум. (За маму) Конечно, у тебя есть свой ум, но два ума лучше. (За себя) Это так, я не спорю, но я хочу сам решать, что мне делать, а что нет. (За маму) Ну, решай. (Обращаясь к Саше) Ну, всё.
ГОВОРИЛА В ДЕТСТВЕ МАМА МНЕ И БРАТИКУ… (К-21, стр. 48)
Д-10*. Разговор с мамой – продолжение
Д-10*.
СГ: Всё? А я чуть было не заснул. Перлз спал на своих группах, надо и мне научиться. Так что сказала мама?
А: “Решай сам”.
СГ: А, ну чудесно. Ты закончил работу?
А: Да.
СГ: Молодец, садись. Ты собой доволен?
А: Не очень.
СГ: Чего?
А: Ничего не изменилось.
СГ: А, ты заметил? По-моему, тоже, это было жалкое подобие левой руки. “Мамочка, асисяй?” – “Асисяй, сынуся”.
А: А что надо было сделать?
СГ: Тебе или мне?
А: Хорошо, что ты бы на моем месте сделал?
СГ: Это серьезный вопрос. А что делал на своем месте?
А: Я сейчас вспомнил: когда учился на первом курсе, то хотел перейти на другой факультет – на философский. И пришел поговорить об этом с мамой. Она сказала… что-то типа: “Через мой труп”. Я сказал, что я всё равно перейду… Короче, мы ссорились полночи. А в конце она сказала: “Если ты сделаешь это, ты сделаешь несчастной свою жизнь и мою”.
СГ: Зачем ты мне это рассказываешь сейчас?
А: Так… вспомнил…
СГ: Зачем ты мне это сейчас рассказываешь?
А: А? Ты просил вспомнить, я рассказал.
СГ: И как это поможет тебе разобраться?
А: Не знаю. Может, мне лучше сесть на место?
СГ: Слушай, а ты можешь маме прямо сказать, что ты о ней думаешь и что ты к ней чувствуешь? Прямо, и не убегать от конфликта, если он есть, а пережить его.
А: Знаешь, сколько раз я его уже переживал?
СГ: Не знаю. Думаю, что ты никогда его не переживал. Ты всегда манипулировал маминой значимостью, выставляя ее садисткой, и никогда прямо не говорил ей, что ты к ней чувствуешь.
А: Наверное, я не могу ей этого сказать. Она не поймет.
СГ: Здесь сказать, здесь! Для себя.
А: (долго молчит) Знаешь, Саша, я, по-моему… Я знаю, что я запрещаю себе сказать. Я могу сказать ей всё, что угодно, но я не могу сказать ей, что я её ненавижу, а… так получается, что к этому всё сходится.
СГ: И кого ты по этому поводу намерен играть?
А: Я не хочу играть; но и сказать ей этого я не могу.
СГ: Вот так гнев превращается в горечь… Одна минута гнева, если её не пережить, может дать несколько дней горечи. А горечь можно превратить в несколько лет депрессии.
А: Да, наверное, это так…
СГ: Что ты сейчас чувствуешь?
А: Вот эту самую горечь.
СГ: Ну, крикни, разрядись. Здесь хорошая обстановка. И маме никто не расскажет.
А (сидит, молчит).
Кто-то из группы: Блин, хочется уже крикнуть за тебя, или убить тебя на фиг.
А (поворачивается): Ну, убей!
СГ: “Умру! Погибну! Но не предам святых идеалов!”
А: Ну ладно, смейтесь…
СГ: Слушай, открывай общество жертв родительского насилия. Сразу куча народа запишется. Вон Лена – Лен, пойдешь, в общество к Андрею?
Лена (смеется): Пойду… Но не хочется…
СГ: А кому хочется? Что поделаешь – надо. “Мы путей не выбираем”. Там, где есть долг и вина, вообще нет выбора.
ТАМ, ГДЕ ЕСТЬ ДОЛГ И ВИНА… (К-33, стр. 55)
ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К-6, стр. 39)
ИНТЕРВЬЮ С САШЕЙ ГРАНКИНЫМ В КОРОТКИЙ ПЕРИОД УВЛЕЧЕНИЯ ДЗЭН-БУДДИЗМОМ. (Д-16, стр. 33)
Д-11. Болтают два малыша
Д-11.
Болтают два малыша в автобусе.
– Как тебя зовут?
– Саша.
– А меня Рома. Как тебя зовут?
– Вова.
– А меня Виталик.
– Сколько тебе лет?
– Семьдесят.
– Да ну, если бы тебе было семьдесят, ты был бы уже старым. Даже когда человеку двадцать, он уже старый.
– А ты что будешь делать, когда тебе будет семьдесят лет?
– У меня есть друг Валера по фамилии Алеша. Мы с ним поедем на поливальной машине на пенсию.
ЭТЮД О НЕПОСРЕДСТВЕННОМ САМОВЫРАЖЕНИИ (Д-13, стр. 32).
“ПАПА, МНЕ ПРИШЛА МЫСЛЬ…” (И-11, стр. 89)
Д-12. Кира: Вы к людям неуважительно
Д-12.
Кира: Вы к людям неуважительно относитесь.
СГ: А что делать…
Андрей: Вернер Эрхардт обращался обычно к участникам: “Жопы!”
СГ: Ну зачем… А тоже хорошо. Ведь когда я обращаюсь к тебе “Кира”, ты же знаешь, хоть приблизительно, что я обращаюсь не ко всей тебе, и отвечать ты мне будешь соответственно. Если я сейчас спрошу у тебя, есть ли у тебя любовник и чем отличается секс с ним от секса с мужем, ты же мне не ответишь. То есть ты знаешь, к какой части тебя я обращаюсь, называя тебя Кирой. Вот и чудесно. А теперь представь, что в тебе есть часть, которую иначе не назовешь, как жопой. То есть не представь, а почувствуй. Не ягодицы. А – ну, понимаешь. И уже наше с тобой общение обогатится. Иногда я буду говорить: Кира, и ты мне будешь врать одно, а иногда: Жопа! – и другое. А там, глядишь, еще что-нибудь обозначится.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ ДЗУЙГАН СИГЭН… (Д-4, стр. 22)
ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К-6, стр. 39)
Д-13. Этюд о непосредственном самовыражении
tc
"Д-13. Этюд о непосредственном самовыражении"
Д-13.
СГ: Так, у нас полчаса до конца, давайте немного поделимся своими чувствами за день.
Надя: Знаете, вчера я на вас злилась.
СГ: Это хорошо.
Н: Я злилась, глядя на то, как вы работали – и с Андреем, и с Леной.
СГ: Это плохо.
Н: А сегодня я просто наслаждалась.
СГ: Это хорошо.
Н: И еще я хочу сказать Андрею, что как я вчера к нему хорошо относилась, так и сегодня, без изменений.
СГ: Это плохо.
Н: Ну вот, смотрите, с вами можно нормально разговаривать?
СГ: Нет. Зато со мной можно кричать. Давай крикнем.
Н: А-а-а!!!
СГ: Молодец. Дай я тебя поцелую.
НЕСКОЛЬКО РАДОСТНЫХ ВЕЩЕЙ… (М-9, стр. 69)
Д-14. Рюнзю спросил у Рэндзая
Д-14.
Рюнзю спросил у Рэндзая:
– Как приходит просветление?
Рэндзай ответил:
– Как ветер пробегает по траве.
Рюнзю поклонился.
ЭТО ПОХОЖЕ НА САМУЮ ИДИОТСКУЮ… (К-41, стр. 61)
Д-15. Когда Докен спросил у Эйнену
Д-15.
Когда Докен спросил у Эйнену:
“ЧТО ТАКОЕ ПРОСВЕТЛЕНИЕ?”,
тот засмеялся и сказал: “Ты этого не знаешь”.
“ТЫ ЭТОГО НЕ ЗНАЕШЬ!” (К-43, стр. 63)
“ВЫ К ЛЮДЯМ НЕУВАЖИТЕЛЬНО…” (Д-12, стр. 31)
Д-16. Интервью с Сашей Гранкиным
tc
"Д-16. Интервью с Сашей Гранкиным"
в короткий период
tc
"в короткий период"
увлечения дзэн-буддизмом
tc
"увлечения дзэн-буддизмом"
Д-16.
– Так в чем же состоит цель такой терапии?
– Цель состоит в том, чтобы убивать людей. Когда все убиты, появляется живой человек.
– Стоп, стоп, стоп! Так вы работаете убийцей или психотерапевтом?
– Я работаю липучкой для трансферов. И почти всегда ловлю образ комнатного бога. Я – отец народа, как Пушкин. Они меня ловят, чтобы использовать, как родителей, для борьбы с собой, но я ловчее и сильнее, и я уворачиваюсь, и вовремя отнимаю сисю.
– То есть вы как бы поздний родитель, проводящий ребенка ко взрослости, причем вам это удается лучше, чем биологическим родителям, потому что вы сильнее.
– И еще скромнее.
– А это в чем выражается?
– Когда Тао-ву, китайский мастер дзэн, сидел однажды, погруженный в медитацию, и к нему подошел некий монах, спросивший: “В чем величайшая глубина учения?”, то Тао-ву встал со своей скамеечки, опустился на колени и сказал: “Ты пришел сюда издалека, но боюсь, я ничего не смогу тебе ответить”.
– То есть дохлый номер, нет никакой истины, ничего найти невозможно и т.п.?
– Ничего невозможно найти ТАК. За вопросом должен стоять весь человек, действие должно быть абсолютным, и пока этого нет, я играю в Станиславского и лениво говорю: “Не верю”. На самом деле я еще скромнее и не думаю, что я что-то сильно могу усилить. Созревание – внутренний процесс, и я для него – символ, хорошо, если красная тряпочка.
– Созревание сознания или бессознательного?
– Ни того, ни другого. Бессознательное у всех гениальное, это без вопросов. Сознание тоже у кучи народа отличное, не хуже моего, то есть гипертрофированное. Отношения между ними – вот это главное.
– Дружат – не дружат?
– Господи, да хоть вообще берут друг друга в расчет. А то ведь как: сознание, например, живет так, как будто бессознательного нет, инфлируется, и начинается кошмар и психосоматика. А сознание всё гонит интеллектуализации и рационализации во всё возрастающем количестве.
– И чтобы вывести человека из рационализаций, вы смеетесь над ним?
– Я смеюсь над масками, я не смеюсь над людьми. Мы все в одном корыте свои маски полощем. Так что можно и посмеяться.
– А если людям это не нравится?
– Я легионер, а не проститутка.
СОН ЛЕГИОНЕРА (С-11, стр. 77)
