Текст книги "Родина за нами!"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава пятая

«Разведчики могут успешно решать поставленные перед ними задачи

Только в том случае, если способны самостоятельно принимать

Решения в соответствии со складывающейся ситуацией»

(«Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49»,

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф.Д, Тарас Ф.С.)

– С личным составом познакомлю чуть позже. – Куминов покосился на Сашу, как попросила называть себя девушка. – Сейчас мне с вами нужно просто пообщаться. Правда, совсем недолго, время уже позднее… А мы в армии, подъём ранний.

– Не стоит думать именно так, капитан. – Лысый, возникший рядом словно из воздуха, улыбнулся. – Выход вашей, и не только вашей, группы, послезавтра. С утра никто вас поднимать не будет, если считаете нужным пообщаться с нашей очаровательной учёной сотрудницей, так вперёд. Тем более, что лично я считаю это верным выбором. Задача перед вами стоит тяжёлая, а Александру вам нужно, да и просто необходимо, понять. В отличие от ваших собственных подчинённых, их-то, полагаю, знаете, как облупленных.

– Спасибо. – Куминов кивнул ему. Повернулся к девушке. – Давайте прогуляемся, если вы не будете возражать. Мороз несильный, а я, если честно, устал в блиндаже сидеть.

– Хорошо. – Александра покрутила головой. – Куда пойдём?

– Вон в ту сторону. – Капитан ткнул пальцем в сторону еле видневшейся в лунном свете открытой поляны. – Под руку меня возьмите, чтобы ноги не переломать. Я тут уже наизусть всё знаю, а вот вам явно неудобно будет.

– Эх, молодёжь, молодёжь… – лысый улыбнулся. – Всё бы вам романтику, прогулки под луной, стихи Блока там…

Куминов не стал отвечать, просто повернулся и пошёл в указанную им самим сторону.

Полная луна мягко заливала лес голубоватым светом. Высокие ели и сосны, казались в нём сказочно красивыми. Да и всё остальное, чего касалось своими прозрачными лучами лунное серебро.

Вон, чуть в стороне от основной тропинки, которую бойцы втихомолку именовали «проспектом Ильича», спрятались два КВ-5 из охранения штаба полка. Грозные боевые машины, повергающие в страх противника, сейчас казались странным образом перенесёнными сюда военно-морскими бронированными судами. Грозными и страшными для врага, разумеется, судами. Часовые в тулупах и ушанках, попарно ходившие мимо них, напоминали Куминову, любившему в детстве читать Андерсена, зимних троллей, оказавшихся здесь по ошибке.

Странные чувства вызывала эта спокойная красота у еще очень молодого разведчика-ветерана, идущего под зимним небом с совсем незнакомой девушкой-ученым. Вроде бы, что такого в скоплении военных людей и техники зимой, да под луной? Так ведь нет, есть что-то особенное, неуловимое и пробирающее до глубины души. Романтиком себя Куминов никогда не считал, на красоту внимание обращал, конечно, но не часто. Но последние полгода стал ловить себя на мысли о постоянном желании поймать взглядом такое вот… ну, уловить что-то незначительное и прекрасное, закрепить в голове, запомнить. Совсем как сейчас.

Куминов смотрел на звёзды и хотел смотреть на них иначе. Сколько угодно долго, не думая о том, что вот так, расслабленно и наслаждаясь их красотой, он, возможно, стоит в последний раз. Эта чёртова война, длившаяся так долго, стала привычной. Но он хотел бы закончить её, чтобы эта сука не досталась другим, спокойно спящим там, за Уралом, у мамки под боком. Ему очень сильно хотелось закончить её, осознавать факт того, что всё осталось позади. Очень хотелось… Написав где-нибудь в Берлине: ВНЕШНИМ ВИДОМ СТОЛИЦЫ ВРАГА ПОЛНОСТЬЮ УДОВЛЕТВОРЁН. И он знал, что так и будет, и никак больше, только так.

– Капитан? – Саша, молча идущая рядом, нарушила тишину первой. – Вы вполне обоснованно переживаете сейчас за группу, так что поделаешь? Придётся вам меня тащить с собой.

– А почему вы так считаете? – Куминов чуть глянул на её профиль, чётко обрисованный лунным серебром. – Я ни слова ещё не сказал, тем более что есть приказ.

– Что и зачем тут говорить? – Девушка чуть улыбнулась. Самым краешком губ, слева. – Всё прекрасно понимаю. Думаете, я бы хорошо себя ощущала, если бы вдруг в мою лабораторию зашли вы с подчинёнными и заявили, что прибыли помогать мне в работе с вирусными культурами, к примеру? Точно также, понимая, что это приказ, делала бы что умею и злилась про себя. Постараюсь не быть совсем уж большой обузой. Я ведь нормы Осоавиахима всегда сдавала легко. И пока училась, занималась атлетикой, лыжами, стрельбой. Самбо немного знаю.

Куминов хмыкнул. Подумал, хмыкнул ещё раз и двинулся в сторону ближайшего «КВ». Подошёл, пожал руку часовому, тут же тактично отошедшему. Махнул девушке, подзывая её к себе.

– Вы знаете, что это?

– Да. – Было слышно удивление в голосе. – Тяжёлый танк «Клим Ворошилов», пятой модели. Вооружение…

– Не надо мне рассказывать его ТТХ. – капитан улыбнулся. – Рад, что вы действительно готовились ко многим вещам. Вопрос в другом, уважаемая спортсменка, комсомолка и настоящая красавица Александра, совершенно в другом. Я и близко не предполагаю, что такое вирусные культуры, из культур разбираюсь разве что в плодово-ягодных и прочих сельскохозяйственных, и то из-за детства в колхозе. Но соваться в них самостоятельно точно бы не стал, даже если бы знал теорию на отлично, но не имел практики. Да, вы пойдёте в составе моей группы, действительно наиболее опытной и успешной из всех не только в нашем полку, но и в дивизии как минимум. Но это так, для страховки. Знаете, Александра, от чего никто нас с вами не застрахует?

– Нет… – она насупилась, глядя на абсолютно спокойного Куминова. – Подскажете?

– Ну, а чего не подсказать-то? – тот кивнул головой. – Я не зря подтащил вас к танку. Это наша боевая машина, прекрасный и незаменимый помощник пехотинца на поле боя. И очень страшная вещь, очень. Понимаете, о чём я? Орудия, пулемёты, усовершенствованный дизельно-комбинированный двигатель, широкие траки, довольно высокая скорость. А броня! Немцы этих машин боятся и всегда боялись.

Куминов выдохнул, вдруг поняв – шпарит он казенными сухими фразами, да еще так же героически, как в сеансах кинохроники. Нехорошо, товарищ капитан, девушка же…

– Понимаешь, Саша, у немцев хватает своей бронетехники, всякой разной. Есть, например, «Белая пума», слышали? Нет? А я вам расскажу, потому как каждый разведчик должен знать своего врага.

А эта машина, вернее, бронеавтомобиль, входит в состав злейших наших врагов. У нас – БРМ и БРДМ, у них – «Пума», к примеру. Высокий дорожный просвет, покрышки с самогерметизирующим составом внутри, броня в несколько миллиметров, устройство радиолокационного, шумового, теплового и ещё бог его знает какого поиска. А также несколько прожекторов и, самое главное, пулемёт калибра девять миллиметров у стрелка-радиста и двенадцати миллиметровая бандура в башне. Которая, к слову, вертится на триста шестьдесят градусов. Уровень проходимости чудесной ганцевской бибики – как у наших разведывательных машин. Объяснить, к чему всё это? Запросто, да прямо сейчас.

Куминов подошёл поближе к девушке. Посмотрел в тёмные глаза, блестящие в лунно-звёздном свете, нахмурился.

– Там, за линией фронта, на ничейной полосе, они курсирует как литерные поезда, туда-сюда, туда-сюда. Там целые охотничьи своры немцев, и не только на них. И все они там только и ждут момента, чтобы поймать нашего брата. А вы мне тут про атлетику…

Можете представить себе, как убегать от такой вот, пусть и не такой огромной, железной машины? Да вдобавок, лупят по вам из крупного калибра, а? И не приведи Господи в такой ситуации нам с вами оказаться, это же провал задания, сразу. Но если что… можете? Понимаете, говорите, меня…

Куминов покачал головой, глядя на нее. Приказы, приказы, задания. Ну, скажите на милость, какой такой приказ заставляет её идти? У них что, больше не было никого в институте, что ли… или?

– Стоп, машина… – он подошёл к ней ближе. – А скажите-ка мне, Александра, у вас разве мужчин в институте нету?

– Есть. – Даже при лунном свете стало заметно, как на её лице заиграли желваки. – А что такое?

– Вы такая же, как я? – капитан внимательно посмотрел в глаза собеседницы. Та не отвела их, кажущихся такими чёрными ночью. И еле заметно кивнула головой. – Ясно…

Он задумчиво повертел головой и направился в ту сторону, куда и шёл. Венцлав чуть пожала плечами и двинулась следом.

В молчании они шли недолго.

– Расскажите мне, пожалуйста, про этих самых фрицев. Фотографии фотографиями, но хотелось бы конкретнее немного знать – что нас ожидает. Расскажете?

– Конечно, только есть условие.

– Молчать? Так оно и ежу понятно…

– Нет. – Венцлав чуть улыбнулась. И снова одними кончиками губ. – Прекратите мне «выкать» и называть Александрой. Я же просила называть меня Сашей. Хорошо?

– Да. – Капитан оглянулся вокруг. – Пойдёмте… э-э-э, пошли вон в ту сторону. Не замёрзла?

– Нет. – Саша поправила шарф крупной вязки, крепко обмотанный поверх отложного воротника овчинного полушубка. Притопнула практически такими же, как и у Куминова, унтами и развела руки в сторону. Вроде как: а с чего бы мне мёрзнуть, капитан?

– Ну да. – Куминов крякнул и пошёл к блиндажу собственного взвода.

У входа в небольшую траншею находилась «курилка», устроенная посередине трёх лавок, оббитых войлоком. Он сел на одну и похлопал ладонью, приглашая девушку присоединиться.

– Что именно ты хочешь узнать?

– Оно вроде понятно насчёт того, что эти самые фрицы не совсем обычные. Вот только и мы с тобой вроде как не совсем стандартные люди. А что в этих-то такого, раз позволяет сигать через рвы обвешанными железом? Это к примеру.

– Хороший вопрос… – Саша сняла вязаную рукавичку и запустила руку в карман полушубка. Достала пачку «Столичных» и зажигалку, посмотрела на капитана. – Не против?

– Да нет. – Куминов повёл плечами. Сам он не курил, дыма не очень любил, но на свежем воздухе тот его абсолютно не раздражал. – Кури, если хочется.

– Сам не куришь? – девушка щёлкнула колёсиком зажигалки.

Фитилёк, пропитанный бензином, вспыхнул еле заметно. Саша прикрыла его ладонями, и погасила сразу же. Сигарету зажала в кулаке, на что Куминов одобрительно поставил плюс про себя. Может она и правда будет не такой уж и обузой, как подумалось сначала. Во всяком случае, многие из пополнения новобранцев, да и многие из тех, кто служил за линией фронта, простую истину о вреде курения ночью из-за снайперов проверяли собственными продырявленными головами. А тут на-ка, посмотри, абсолютно привычным жестом это делает девчонка.

– Не курю. Это вредно при моей воинской специальности. – Куминов подумал, глядя на явно заинтересовавшуюся собеседницу, и нехотя продолжил. – Во-первых, просто вредно для здоровья. Дыхалка, кровеносная система, они разведке необходимы в первую очередь. Во-вторых, вредно для обоняния, это очень важно. Сильные запахи я чувствую издалека, а хороший «ловец» с той стороны – ещё лучше. Меры противодиверсионной деятельности есть разные, и лучше не курить, чтобы ни себя не выдать, ни самому кого близко не подпустить. Как-то так.

– Ясно, просто и доходчиво. Попробую тоже также объяснить насчёт немцев. Так вот… – Саша посмотрела на небо. – Слушай, товарищ капитан, оно важно…

Час назад ты узнал, что сам являешься не совсем обычным человеком. Через полчаса станешь знать ещё больше. У тебя, как и у меня, есть свои, отличающиеся от большинства наших граждан, особенности. Развитие их идёт по нарастающей, сразу же после первичной активизации. Наверняка уже сам обратил внимание как простые ссадины у тебя проходят за полдня, не больше. Ещё, думается мне, приходиться и отшучиваться: как на собаке заживает, ведь так? Можешь и не отвечать, знаю, сама проходила. Выносливость, восстановление, да и прочие физические параметры… чудесно, да? Столько всего можно сделать, столько полезного, особенно сейчас, когда война.

Но есть одно «но», капитан Коля. Если активизировать все скрытые до времени ресурсы организма, то расплата будет. Случившееся в бою под Уфой, как раз один из таких случаев. Так уж наш организм устроен, что за всё приходится платить.

– То есть? – Куминов немного непонимающе уставился на неё.

– Да всё просто. – Саша бросила докуренную сигарету в бак с песком. – У тех немцев агрессия была вначале. Те, кто попал в плен, скончались в течение трёх дней, от полного физического истощения, да и психологического тоже. Некоторые, правда, выжили, самые сильные. Сейчас их содержат в изоляторе института, за стальными дверями, постоянно прикреплённых к собственным койкам. И только потому, что они нужны как подопытный материал. Как люди они уже не существуют. Препарат сделал из них практически зверей. Очень агрессивных, опасных и выносливых зверей, готовых к постоянному убийству. Воздействие основных активных веществ, содержащихся в составе инъекций, на определённые участки головного мозга привело к такому результату, Коля. И знаешь, что?

– Что?

– У каждого из нас в индивидуальной аптечке будет по пять одноразовых ампул с инъекционными иглами. И дублирующие у меня. А препарат, который в них находится, практически тот самый, немецкий, только что улучшенный. А еще антидот, его необходимо применить сразу после прекращения действия препарата. Если не применить, то сам понимаешь, чего случится.

– И зачем тогда нам такая радость? – Куминов поёжился.

– Случай же всякий бывает, согласись со мной, капитан. Именно на такой вот всякий случай они у нас с собой и будут. Но это не самое главное, тем более, что рассказывала я тебе про то, что нас ждёт.

– Это точно.

– Те, настоящие «берсерки», созданы по другому принципу. Это, если уж ты говоришь, что знаком с агрокультурами, в чём-то схоже с ними. В течение полутора десятка лет немцы создавали своих юберзольдатен, экспериментировали с различными катализаторами, реагентами, операциями. У этих ребят нет никакой необходимости в постоянно вводимых внутривенно чудо-препаратах, они у них всегда с собой. В самом их организме, постоянно выделяемые и восстанавливаемые.

– Их как сорта помидоров, что ли, выводили? – Куминов мотнул головой.

– Вот-вот, именно так. Долго, вдумчиво, и со знанием дела. А то, что говорил твой комполка про шарлатанство всех этих туле и аненнербей, только помогало. Сам понимаешь, что я не так уж давно этим занимаюсь. Но уже успела понять, насколько далеко они шагнули вперёд… хотя и мы стараемся не отставать, хотя бы по некоторым параметрам. Так вот…

Образцы на фотографиях созданы именно как солдаты. Тяжёлая штурмовая пехота, не более того. Пусть и очень страшные, сильные и прочее, но пехотинцы, понимаешь? Другое дело, Коль, что такие, как они, могут сотворить во время боя. Именно поэтому нам надо как можно быстрее разобраться с тем, что происходит в их организмах, чтобы и создать что-то для равноценного удара.

– Подожди… – Куминов недоверчиво покрутил головой. – Ты хочешь сказать, что вы в своём институте создаёте что-то подобное?

– Не совсем. – Саша нахмурилась. – Мы идём по другому пути. Ты, я, твои ребята, вот что нам необходимо. Нам не до того, чтобы создавать таких же чудищ.

– Понятно… – капитан кивнул, сделав в голове необходимую зарубку. – А дальше?

– Что именно?

– Что ты знаешь про то, с чем нам придётся столкнуться?

– А что я знаю? – девушка пожала плечами. – Непосредственно в Берлоге нас будут ожидать разные сюрпризы. Про них перед выходом проведут инструктаж, выдадут всю необходимую информацию. Думаешь, мне известно достаточно много? Да нет, ничего подобного.

– Другие фотографии… – Куминов встал, протянув ей руку. – Пойдём потихоньку в сторону командирских покоев. Вы же там остановились?

– Да. Что про другие фотографии?

– Сколько нас может ждать крокодиломедведей или странных серых доходяг?

– Это неизвестно. Хуже всего, что периметр Куйбышева давно и надёжно охраняется, а вот внутри него… вот там, Коля, настоящий ад. И мы-то пойдём как раз через него.

– Ад?

– Ад, а вернее… – девушка поправила тёмную прядь, выбившуюся из-под кожаного, на меху, шлема с наушниками, похожего на лётный. – Вернее будет сказать – чистилище. Со всеми его прилагающимися кругами.

– Весёлая предстоит прогулка, ничего не скажешь. – Куминов невесело хмыкнул. – Ну, да ладно, на месте разберёмся.

Остаток пути до командирского «подземелья» они прошли молча. Кивнув на прощание, Саша скрылась под козырьком входа. Капитан глянул на циферблат своих «командирских», присвистнул и торопливо пошёл в расположение собственного взвода.

Он лежал на кровати, застеленной шерстяным серым одеялом поверх матраса. Куминов накрылся собственной шинелью, никогда не пользованной другим способом. За исключением тех редких случаев, когда до полка добиралась совсем уж «высокая» проверка и приходилось передвигаться в форме одежды по Уставу, согласно времени года. А так шинель играла роль именно одеяла, придавая сну под ней какой-то собственный, абсолютно непередаваемый уют. Капитану не спалось, и неудивительно.

Из его «командирского» угла виднелся один из рядов двухъярусных кроватей, где сейчас богатырски отсыпался родной взвод. Печь, находящаяся посредине, отбрасывала на стены, закрытые плащ-палатками, причудливые отблески. Старший сержант Воронков, как обычно дежуривший ввиду отсутствия рейдов на «ту» сторону, подрёмывал рядом с ней. Каждый раз, когда дрова в печи прогорали, кажущийся полностью спящим рано облысевший разведчик неожиданно вставал, тихо открывал дверцу и закидывал в неё несколько поленьев. Шурудил кочергой, сделанной из прута спинки кровати, выгребал из поддувала золу в цинковый патронный ящик, служивший мусоркой. И снова затихал, превращаясь в сонную статую.

Куминов усмехнулся, когда в очередной раз Воронков неожиданно встал и стукнул дровами. Этого сержанта-молчуна он планировал взять в Куйбышев в обязательном порядке. План выхода, состава группы и ориентировочного маршрута уже начал рисоваться в голове. И это было хорошо, потому что доказывало самому капитану факт отсутствия какого-либо внутреннего расстройства из-за услышанного сегодня. А вернее, вчера, уже вчера.

– Итак, товарищ капитан, – подумалось ему, – кто же у нас пойдёт?..

А чего тут думать…

Глава шестая

«Разведчик должен уметь в полной мере оценивать боевую задачу и ее результат

Лишь полное понимание результата позволит бойцу РДГ быть беспощадным

Как к врагу, так и к себе, полностью посвятив жизнь ее выполнению»

(«Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49»,

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф.Д, Тарас Ф.С.)

Его взвод и его группа, уже отобранная в собственной голове, так и есть:

Старший сержант Алексей Воронков, так весело прикидывающийся сейчас дрыхнущим. Командиром одной из троек, больше никак. Вместо лейтенанта Игонина, того придется оставить за старшего во взводе. На Лёху Куминов мог полагаться полностью, что было важно. И ещё важнее – Воронков лучший технарь роты. А это в Куйбышеве наверняка может пригодиться.

В его тройке будут ещё Сергей Шутяк, весёлый колобок из мышц и Арсений Силаев, чуть похожий на Пьеро, спокойный деревенский парняга. На войне ставший замечательным снайпером, которого Куминов всегда брал на любую операцию.

Командиром следующей тройки пойдёт лейтенант Хрусталёв, переведенный совсем недавно, и зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны. Нахальный худощавый летёха уже успел прославиться в полку неуёмной любовью к уничтожению врагов Родины и непонятным везеньем. К нему в группу Куминов мысленно пристегнул Герасима Пчёлкина и надёжного, хотя и не всегда послушного, Рустема Сафина.

Последняя тройка, всю сложную дорогу прикрывающая группу, должна быть особенно сильной в плане огневой поддержки. Тут думать капитану тоже не пришлось. Старший лейтенант Эйхвальд, самое оно в данном случае. Женя из потомственных поволжских немцев, давно и прочно обрусевших и воевавших со своими бывшими соотечественниками так, что иногда впору было ставить их в пример некоторым прочим национальностям. Ну и с ним как раз впишутся Андрей Шабанов и Расул Валиев. Андрей был вторым из снайперов, что Куминов планировал брать с собой.

Так как с одним из его личной двойки, а вернее, одной, уже всё определилось, то остался всего один боец. Связист, всегда находящийся рядом. И на эту роль капитан без лишних размышлений определил Камиля Джанкоева, одного из «стариков» с тех пор, когда Куминов был только лейтенантом.

В печке потрескивали сухие дрова, чуть отдавая лёгким смолистым запахом. Он смотрел на тёмный потолок из вплотную друг к другу накатанных брёвен, думал, вспоминал. Сколько вот таких ночей уже осталось позади? Куминов, конечно, мог бы посчитать в голове, но не хотелось. Было не до того. Впереди была неизвестность и опасность, связанная именно с этой неизвестностью.

Ему довелось сходить за линию фронта не один десяток раз за прошедшие пять лет его личной войны. И каждый выход был донельзя опасен, напряжён и ответственен. Половина операций выбивала в его взводе людей, хороших и добрых парней, с каждым из которых успел подружиться. Но всякий раз Куминов сам возвращался назад живой и невредимый, даже начиная верить в удачу. А сейчас? Да черт знает, как оно сложится сейчас. Но и что в этом такого, если надо? А ничего, просто ещё один рейд, всего один… и он провалился в сон.

– Товарищ капитан… товарищ капитан!!! – его настойчиво дёргали за плечо. Куминов открыл глаза и посмотрел на будившего бойца. Потом поднёс к глазам циферблат часов.

– Охренеть… – такого с ним давно не случалось. Проснуться в десять часов… а-я-я-я-й, товарищ капитан. – Чего раньше не будили?

– Так комроты сказал, чтобы вы отсыпались, вот и не будили. – Боец пожал плечами. Показал в сторону стола, вкопанного в углу. – Мы вам поесть принесли, так остыло, наверное, всё уже.

– Спасибо. – Куминов сел. Засунул ноги сначала в тёплые шерстяные носки, а потом в лёгкие тапки, стоявшие под его кроватью. Ну, если уж разрешили поспать, то явно никто не будет против того, что он появится не сразу по пробуждению. Зарядкой и пробежкой сегодня можно пренебречь, времени на работу по операции совсем мало.

А вот, кроме того, чтобы умыться и почистить зубы, стоило побриться – этого не отнять. Простейшие вещи, связанные с личной гигиеной, ему привили в училище, вдобавок к приученным папой с мамой. Грязь, длинные волосы, наплевательское отношение к самому себе – ведут ко многим неприятностям. И обычный педикулёз среди них далеко не на первом месте. Заболевания кожи куда как неприятнее. Так что требование военного командования по поводу ежедневного бритья сейчас воспринималось совершенно не так, как на гражданке. А со временем Куминов вообще приобрёл своеобразное пристрастие и привычку к этой процедуре.

А на выходах? Выходы – это выходы. Вон, редко встречавшиеся церковники, пока в дороге даже посты свои нарушают. И ничего, в дороге же.

Горячая вода, нагретая дневальными в баке, уже стояла в специально отрытом рядом с входом в блиндаж крытом умывальнике. Надо торопиться, а то холодно и ёмкость, пока еще исходящая парком, могла остыть очень быстро. Дневальный полил командиру на голову, крепкую шею и широкую спину, украшенную несколькими шрамами разной степени длины, глубины и ширины. Куминов отряхнулся как мокрый пёс, насухо растёрся жёстким полотенцем. После трёхминутной, согласно профилактической памятки и рекомендаций военврачей, чистки зубов, капитан приступил к самой любимой части ежеутренних водных процедур.

Помазок с короткой и жёсткой щетиной вспенил обмылок в металлическом стаканчике медного оттенка. Пена, полученная от туалетного земляничного мыла, была густой и плотной, идеально ложащейся на упорные скулы и жёсткий подбородок. Металлическая безопасная бритва лежала наготове рядом. Куминов подмигнул своему отражению в небольшом прямоугольном зеркале, уведенном разведчиками со склада автомобильных запчастей, и начал бритьё.

Утреннее бритьё – это ведь, если подход грамотный, не просто удаление ненужной растительности с лица, вовсе нет. Ведь что с утра самое нужное? Правильно, настроиться на необходимый лад. А что может помочь это сделать, как не внимательная работа острой полоской металла, которая за крохотную долю секунды может оставить совсем неприятный след от неверного движения. Раз так, то и делать это следует вдумчиво и сосредоточенно, особенно если время позволяет. А уж чем и как, это личное дело каждого.

Куминов, например, на дух не переносил так распространившиеся в последнее время литые и глупые станочки с парой лезвий в них. Ни веса, ни уверенности, не говоря о качестве, что напрямую зависит от всего перечисленного и остроты. Опасной же бритвой, как следует выправленной на кожаном ремне, он пользоваться не умел и никогда не учился. Новомодных механических, на ручной заводке, и тех, что шли со шнуром и вилкой на конце, просто не воспринимал. Пользовался трофейной, золлингеновской, к ней лезвия, производимые за Уралом, подходили идеально.

Лезвие со скрипом прошлось по гладкой щеке. Капитан смыл остатки пены, глянул на себя в зеркало и остался доволен результатом. Прополоскал принадлежности для бритья, вытер насухо специальным куском ветоши. Убрал их в небольшой кожаный несессер, тоже трофейный. Достал стеклянный флакон с немецкой надписью «Зигфрид» и плотно притёртой пробкой. Налил на ладонь немного резко, но приятно пахнущей жидкости, предвкушая короткий обжигающий миг, нанёс на лицо. Замер… Кожа на какое-то мгновение вспыхнула огнём и тут же успокоилась, подарив ещё немного бодрости.

Через пятнадцать минут готовый к очередному совещанию лейтенант, затянутый в свежевыглаженную форму, уже хрустел снегом, направляясь в штаб.

Всё и все были, как и вчера. Комполка крутил в пальцах карандаш. Профессор поблескивал стёклышками очков, протираемых клетчатым платком. Учёная помоложе и покрасивее задумчиво дымила сигаретой и отхлёбывала, если судить по запаху, кофе из кружки. Особист и начальник разведки рассматривали карты, разложенные на ближнем конце стола. Абраменко красовался орденом и медалями, а Иволгин затачивал вновь сломанные карандаши. Давешний лысый прятался за кульманом. Все дружно повернули голову в сторону вошедшего Куминова, но никто ничего не сказал, лишь «батя» погрозил пальцем.

– Начнём, товарищи? – полковник чуть стукнул кулаком по столу. – Давайте уже замолкайте и предлагайте продуманные и грамотные предложения.

Командир разведки пожал плечами и подошёл к карте, закреплённой на кульмане.

– Времени у нас, конечно, было маловато, ничего не скажешь. – Его красные и не выспавшиеся глаза это только подтверждали. – Но кое-что успели намерковать за ночь, товарищ полковник. Итак, предлагаю следующий вариант…

Майор ткнул линейкой в то самое место, где они сейчас все находились.

– Все группы выходят одновременно, завтра после обеда, следуют до точек, отмеченных на оперативных картах. Перед этим – начинается артиллерийская подготовка. Этим, соответственно, мы создаём первый уровень прикрытия. Уровень предосторожности никогда не бывает лишним, и уж тем более, не в нашем с вами случае. Хотя наш СМЕРШ и работает на ять, но лучше перебздеть, чем недобздеть, да… Мои извинения, Александра, вырвалось.

Первой, прикрываясь штурмовым батальоном Остапчука, начавшего прорыв линий обороны противника, выходит группа Абраменко. Это вот здесь… – линейка ткнула в район, находящийся примерно в половине пути от полка до точки отправки за линией фронта. – Здесь у нас несколько довольно сильных участков, причём все они находятся в лесу. То есть разведчики должны мгновенно скрыться в ближайшем пролеске, при этом их прикрывает приданная группа из трёх «Т-45», сопровождает, прикрывая огнём. Танковый взвод здесь идёт как раз в самом необходимом месте этой части немецкого укрепрайона. Прикрывают танки две роты батальона, создавая у противника ощущения разведки боем. Немцы не должны ничего понять.

Есть данные о том, что в нашем районе идёт разворачивание штурмовой группы, и, значит, упреждающие действия с нашей стороны покажутся своевременными. Они не вызовут подозрений, так как за рубеж, захваченный во время атаки, мы будем держать за собой любой ценой. Самое главное – пройти вот этот кусок, закрываемый тремя ДОТами¹³13
  Д(олговременная) О(гневая) Т(очка): укрепление, оборудованное инженерными сооружениями, зачастую выполненными из армированного бетона, углублённое в почву. Чаще всего вооружается несколькими крупнокалиберными станковыми пулемётами. Также существовали ДОТы, оснащённые артиллерийскими орудиями (линия Маннергейма, линия Мажино). Численный состав обороняющихся – от нескольких человек до нескольких десятков военнослужащих. Очень опасная, при грамотном расположении и обустройстве штука. Подвиг А.Матросова относится именно к моменту прорыва у одного из подобных укреплений. Прим. автора. (смотри П.С. далее)
  П.С: «А.Матросова» означает Александра Матросова. К сожалению, у нашей Родины подрастает поколение, которое не знает не то, что фамилий Кантария, Егоров, Гастелло, Рокоссовский или Малиновский, нет. Некоторые даже не владеют «инфой» – кто есть такой маршал СССР Георгий Константинович Жуков.


[Закрыть]. Дальше группа прокладывает маршрут сама, в основном воспользовавшись лыжами. Вероятнее всего, что вам будет наиболее удобно пройти вот здесь, между населёнными пунктами Сергиевск и Ташлы, выйдя к селу Красный Яр.

Следующей, через десять километров выходит группа Иволгина, вот здесь… Что мы имеем тут, товарищи, так это возможность прождать проход основной группы наших атакующих сил по руслу, и позже уйти по льду реки на довольно значительное расстояние. В данном случае есть небольшой процент возможного обнаружения группы авиаразведкой противника. Она, как давно известно, курсирует вот в этом и этом районах. Но мы можем уничтожить патрульные геликоптеры и автожиры, и это не привлечёт ненужное внимание. Раньше-то никто их не трогал, пока совсем не обнаглели.

В случае же атаки никто не помешает авиаторам сделать небо хотя бы на пару часов чище и свободнее. Так что в данном случае группе Иволгина предлагается уйти в одной из трёх точек выше по течению, что только поспособствует возможному успеху. Прошу обратить внимание также на тот фактор, товарищ капитан, что маршрут вашей группы идёт по дельте реки Большой Кинель, которая в свою очередь выходит в Сухую Самарку. Понимаете, к чему я? Вот-вот, часть пути, при определённых мерах предосторожности, соблюдаемых разведчиками, можно попробовать пройти, пользуясь участками реки. Благо, что петляет она изрядно. К контрольному максимальному времени вы должны успеть. Во всяком случае, расчёты мы делали вместе с вами, так что, Иволгин, тебе и карты в руки.

Ну, а теперь то, что касается третьей группы. Куминов, ты стартуешь позже всех, и идёшь с разведчиками вот отсюда, проходя по диагонали до посёлка Петра Дубрава. Путь самый короткий и, ясное дело, из-за этого наиболее опасный. Этот сектор находится в зоне постоянного контроля охранной дивизии СС, размещённой в Куйбышеве, да…

Майор остановился. Налил волы из стеклянного графина, выпил, продолжил.

– Вы понимаете, товарищи командиры, насколько важна ваша миссия, осознаёте? Не только наш полк, оба соседних, включая лётчиков и танкистов, будут умирать для того, чтобы вы смогли выполнить задачу. Не подведите, ребята, прошу вас…

Батя положил ему на плечо свою тяжеленную руку. Сжал так, что вновь побелели костяшки на литом кулаке:

– То, что нам с вами рассказали товарищи ученые, не совсем понятно, но и не том спасибо. Что же касается охранцов, парни, то тут дело такое… там по периметру стоят иностранные легионы. Из наших… бывших наших. Объяснять кому-то и что-то надо?