Текст книги "Компьютерные новеллы"

Автор книги: Дмитрий Браславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

уже в таком возрасте – не старше вас буду). Кругом металл, пластик,

все блестит, как внутри электрического чайника.

А на лавочке рядом с часами сидит самая странная троица, какую

мне только доводилось видеть. На лице двоих застыла улыбка. Они даже

на вопросы отвечать не могут. А третий – что за чудо! Одна только

высокая прическа из голубых, украшенных какими-то безделушками, волос

и балетная пачка чего стоят!

И вправду красив. Но уж слишком гордится своей внешностью

мужчину это портит, да и утром к зеркалу не протолкаешься.

Выяснилось, как я и ожидала, что они все ждут начала

соревнований. Правда, Харольд, так зовут этого красавчика, не

сомневается в своей победе. Не зря же его хозяин угрохал такие деньги

на прическу. И впрямь не зря: пожалуй, и у нас на пятой авеню такого

не сделают. Хотя я не считаю, что у меня такая уж плохая шевелюра.

Все это время я косилась на щупальце, присматривающее за

конкурсантами и преграждающее путь наверх. Опасный это мир, скажу я

вам, милочка, никогда не знаешь, куда можно пойти, а куда нет. Может

быть, иметь хозяина не так уж и плохо?.."

–*=*

ИЗ КНИГИ Б.БЕРНУЛЛИ. "...Вот таким образом я и раздобыл кучу

четвертаков. Скажете, не совсем законно. И будете правы. Впрочем, мне

всегда казалось, что в борьбе с чрезвычайной угрозой можно

пользоваться и чрезвычайными средствами.

Как вы помните, сделал я это не из любви к искусству. Просто, уж

очень хотелось выстирать после того мужика свой свитер. Откуда же мне

знать, где и как он его носил, а чистоплотность при всем при том

отличительная черта семьи Бернулли.

К тому же я был просто в отчаянии от невозможности раздобыть

деньги на покупку алмаза. Так что даже попытался осторожно выведать у

доктора Фреда, нет ли у него средств, которые можно было бы

позаимствовать хотя бы взаймы. И выяснил – он уже давным-давно должен

был подписать контракт на участие в телевизионном шоу.

Это могли бы быть неплохие деньги. Но, увы: контракт в сейфе, а

шифр старик забыл. Неужели никак нельзя вспомнить? Но тут на лице

профессора появилось выражение неподдельного ужаса.

Выяснилось, что как только он засыпает, немедленно идет как

настоящий лунатик к сейфу, открывает его и видит... видит... нечто

настолько страшное, мерзкое и кошмарное, что при одной только мысли

об ЭТОМ его начинает трясти. В ужасе, он захлопывает сейф и

просыпается.

И так уже не первую ночь. Вот и приходится сидеть в лаборатории

и глушить кофе, в тщетных попытках не смежить веки. И тут у меня

родилась идея. Самое сложное будет избавиться от Эдны, но при желании

можно, вероятно, обойти и это затруднение..."

–*=*

ИЗ ПИСЬМА ХОАГИ К ЛАВЕРН. "...Забавно все-таки, как эти

отцы-основатели умели всех вокруг себя на уши поставить. Вот, скажем,

бедная женщина, которую я обнаружил в одной из комнат. Шьет как

проклятая флаги США. Почему флаги? Да потому что Джефферсон с

Вашингтоном не могут решить, на каком проекте остановиться. Пришлось

им и свой подбросить, благо у нас с тобой, как помнишь, возникла

неплохая идея.

Забрел и в спальню к Вашингтону (не подумай, сестричка, ничего

худого). Так, ничего особенного. Кровать. Над ней огромная табличка:

"Здесь спит Джордж". Но самое смешное не это, а то, что горничная

упорно не хотела поверить, что я – не Вашингтон. Что ж, может быть,

мы в чем-то и похожи.

Правда, сначала меня это обидело, и в отместку пришлось

свистнуть у нее мыло (а она, надо тебе сказать, слепая-слепая, а как

тронешь мыло, кричит не своим голосом). Пошел, от нечего делать

коляску перед домом помыл. Зачем, спросишь. И будешь права. Но

знаешь, сестричка, стоит мне начать мыть машину кого-нибудь из своих

приятелей, как в ту же секунду начинается дождь. Вот мне и интересно

было – сохраняется ли это дурацкое правило в прошлом. Как это не

смешно, в полном объеме..."

–*=*

ИЗ КНИГИ Б.БЕРНУЛЛИ. "...Не буду рассказывать вам, чего мне

стоило разузнать шифр и вынуть контракт из сейфа. Никогда в жизни я

не поднял бы руку на бедную старушку, если бы не прочитал в газете,

что Фиолетовое избрано президентом США и внесло поправку в

Конституцию, по которой люди стали рабами щупалец.

Итак, контракт у меня в руках, но доктор Фред лежит связанный на

чердаке под охраной каких-то джентльменов из спецслужб. Как его

выручить? Развязать веревку много ума не надо, но на мое несчастье в

двери было сделано окошечко, через которое агенты могли наблюдать за

профессором. И стоило мне стащить его с кровати, как дверь тут же

распахивалась, и я едва успевал спрятаться. А несчастного старика

водружали на место.

В отчаянии я отправился бродить по дому. Выманить изобретателя

из своей комнаты было не так уж сложно, стоило только сообщить ему

радостную весть. В утешение подобрал пистолет с флажком и бутылочку

быстро исчезающих чернил. С паршивой овцы...

Впрочем, теперь можно и отомстить продавцу фальшивых сигар.

Видели бы вы его лицо! А я разжился не только сигарой, но и прыгающей

по полу челюстью, которая долго пыталась меня укусить, пока я не

устроил ей загонную охоту по всем правилам. Где-то я об этом читал.

Ах, да – в книге "Веселый народ – питекантропы".

Однако освободить профессора все это не могло. Да и обсудить

сложившуюся ситуацию было не с кем. Разве что с мумией во дворе, но

она, в отличие от доктора, оказалась на редкость неразговорчивой..."

–*=*

ИЗ БЕСЕДЫ С ЛАВЕРН. "...Тем временем я методично осматривала

здание. В подсобке ничего интересного, разве что мое внимание привлек

механизм совершенно неизвестного назначения с погасшим монитором. Ни

открыть, ни запустить его не удалось.

Поблизости стоял утилизатор (все-таки хорошо знать, что в

будущем решена проблема дурно пахнущих мусоропроводов) и огромная

микроволновая печь с тремя переключателями: "Готовить", "Разморозка"

и "Мутация за пределы узнаваемости". Бр-р. Страшно подумать, что

будет, если решишь приготовить, скажем, кролика и случайно нажмешь на

другую кнопку. А в стиральной машине в соседней комнате обнаружился

любимый свитер Берни. Господи, ну и сел же он за последние двести

лет!

В большом зале за трехкнопочным пультом меня поджидало еще одно

щупальце. Ну и мерзость, никогда не привыкну к их отвратительному

виду и запаху! Из беседы с ним я поняла только, что шоу вот-вот

готово начаться – не хватает только еще одного человека.

Почему бы не поучаствовать? Чем я хуже этого красавчика

Харольда? Увы, зарегистрировать человека может только его хозяин

люди в этом мире полностью бесправны. К тому же при попытке выйти из

дома, щупальце с сачком, надзирающее за конкурсантами, поймало меня и

водворило обратно в тюрьму. Гадкий мир, опасный мир. Пришлось

начинать все с начала..."

–*=*

ИЗ ПИСЬМА ХОАГИ К ЛАВЕРН. "...Моей заботой пока что остался не

охвачен только Бенни Франклин. Уж и не знаю, чего он там начудил в

плане Конституции, но только запускатель змеев из него никудышный. Я

уж и материал ему подходящий нашел – все не в прок.

Вышли мы с ним на поле, он кричит: "Давай", я толкаю змей, он

поднимается в воздух – все ништяк. И тут откуда ни возьмись молния.

Бац! И змей на земле. И так тридцать пять раз. На беднягу Бенни даже

смотреть жалко. Поскуливает, заглядывает мне в глаза. А что я могу

придумать?.."

–*=*

ИЗ БЕСЕДЫ С ЛАВЕРН. "...Я давно уже поняла, что без костюма

щупальца мне не справиться. Благо Хоаги помог. Говорят, я даже ничего

– очень привлекательное щупальце. Охранник в тюрьме заигрывать стал,

на обед приглашать, но потом вспомнил, что не может оставить пост и

пригорюнился. Что ж, мужчины в военной форме, да еще и с чувством

долга всегда мне нравились. Ну, там, "Наша служба и опасна, и

трудна... И вообще..." Вот только жаль, что Эдисонов не выпустил.

Теперь зарегистрировать человека на состязание было делом одной

минуты. Конкурс проводится по трем номинациям: лучшая улыбка, лучшие

волосы и лучший смех. И вот тут-то я поняла, что не могу раздвоиться

– я ведь теперь щупальце, и лишнего человека в запасе у меня нет.

А тут еще масла в огонь подлил охранник конкурсантов: ему

приказали никого не пускать в подвал, и он уйдет со своего поста,

только если вынужден будет погнаться за каким-нибудь сбежавшим

человеком. Опять человек требуется! Да где же его взять?

Может, одного из участников подговорить сбежать? Ничего не

выходит. И тут я подумала: а почему, собственно, для конкурса им

необходим обязательно... Нужно как можно быстрее осмотреть дом.

Теперь-то на второй этаж меня пустили беспрекословно. Интерьер,

конечно, поменялся, но не слишком: даже ящик со льдом остался на

месте.

В первой комнате – мемориальный музей, в нем та самая капсула,

про которую говорил Хоаги. Закончив с ней возиться, заглянула во

вторую комнату, и тут же увидела старину Тэда, несколько изящных ламп

и большую игрушечную птичку. Теперь-то я была во всеоружии. Кстати,

милочка, можете посмотреть на фотографию и увидеть, что у меня

получилось. Конечно, не сразу – не хватало еще нескольких характерных

деталей..."

–*=*

ИЗ КНИГИ Б.БЕРНУЛЛИ. "... Когда мне удалось расправиться с этим

идиотским Оззи, сердце мое возрадовалось. И мне хорошо, и Лаверн

помог.

Однако профессор все еще лежал в лаборатории и мирно спал. Как я

только не пытался его разбудить – даже поднялся наверх и включил

музыку на полную. Только потолок в холле чуть не обвалился, а ему

хоть бы хны. Но кофе делает чудеса (см. иллюстрацию N 286).

И что вы думаете – этот старый пень отказался подписывать

контракт! Почему? Потому что не читал его, а читать не хочет, так как

занят: обдумывает планы борьбы со щупальцем. Я чуть не убил его.

Полчаса уламывал – все впустую. Пришлось сесть, сосредоточиться и

попробовать взять хитростью. И вот – заветная подпись у меня в

кармане.

Но даже при всем при том денег по контракту этот бесстрашный

борец со щупальцами должен был получить не так уж много. Можно,

конечно, положить их в банк под проценты. Но у нас же Америка, а не

безумная Россия. Этот там сунешь двести долларов какому-нибудь

мафиози под двадцать процентов в месяц. А у нас, чтобы получить

необходимые два миллиона, эти деньги должны лет двести в банке

лежать. Лет двести? А что, это идея!.."

–*=*

ИЗ БЕСЕДЫ С ЛАВЕРН. "...Стоило мне открыть дверь, как я сразу же

увидела Фиолетовое. Признаться, за прошедшие две сотни лет оно

прилично изменилось, даже бороду отрастило. Насколько я поняла, к

этому времени у него уже стали зарождаться опасения, что в ряды

щупалец могут проникнуть шпионы-люди. Ну, и я, как могла, попыталась

развеять его опасения. По крайней мере, относительно меня. Наврала,

что людей ненавижу больше всего на свете (хотя на самом деле ненавижу

только этих бесстыжих девиц, которые вечно норовят отбить... впрочем,

милочка, вы меня понимаете).

Тут-то оно и оттаяло. А что, щупальце я симпатичное (мне многие

мужчины это говорили), а он, хоть и вождь, тоже человек, и ничто

человеческое... Впрочем, да... Хм... А вы что подумали: я барышня

приличная, не то что некоторые.

Одним словом, выяснилось, что оно готовится изобрести луч

Усыхания и расправиться с людьми раз и навсегда. Фиолетовое назвало

этот прибор Уменьшитель и сказало, что, практически, осталась только

одна проблема: изобрести спусковой крючок, который не требовал бы

пальцев..."

–*=*

ИЗ ПИСЬМА ХОАГИ К ЛАВЕРН. "...И тут они, как это и было

запланировано, решили, что отцу нации стало холодно. Попрепирались с

полчасика, кому разводить огонь, но, в конце концов, зала все же

начала нагреваться. Мерзляк даже одеяло с плеч сбросил.

А я все точил зубы на золотое перо посреди стола. Это ж то самое

необходимое мне золото! А они все ни в какую. Ладно, думаю, сейчас вы

у меня попляшете.

Если тебе случалось устраивать в коллеже дымовуху, ты без труда

поймешь, о чем я говорю. А здесь сам бог велел – камин под руками,

голова на плечах есть.

В общем, полюбовался, как они с криками: "Пожар" из окна

выскакивают, и внутрь. А потом с уксусом и пером к Рэду. На, говорю,

держи. Он обрадовался, забегал, дескать, только этого мне и не

хватало! А я хвать батарею, и был таков.

Подбегаю, значится, облизываясь к своей кабинке родненькой,

подключаю батарею, сажусь, пардон, внутрь. Ноль эффекта. Попрыгал

ноль эффекта. Как бы, думаю, ее подбодрить. "Н-но, милая!" И ничего.

И тут до меня дошло: батарея-то разряжена, а зарядить ее можно только

электричеством. Это в XVIII-то веке! Ну, думаю, Бенни, теперь ты от

меня не отвяжешься..."

–*=*

ИЗ БЕСЕДЫ С ЛАВЕРН. "...Второй тур, третий – и все время у моего

"человека" второе место. А все Харольд виноват – сидит, кукла

противная, зубы скалит, прической красуется. А судьи ему поддакивают:

и зубы у него белые, и смех мелодичный. Пыталась с ним поговорить

ни в какую. Я – победитель, и все. Ладно, посмотрим, кто у нас будет

победителем.

В общем, милочка, можете меня осуждать, но я его все-таки вывела

из игры. Нет, обошлось без крови, да и какой из меня охотник на

Харольдов. Просто доктор констатировал легкое недомогание. И, что

самое смешное, оно у него и в самом деле началось. Правда, мне

пришлось приложить для этого некоторые усилия, да и Берни попросить о

помощи.

В итоге первое место оказалось наше. Точнее, мое. Взяла в охапку

призы – кубок и приглашение на обед – и бегом к стражнику в тюрьме.

Вручаю ему приглашение, думая, что наконец-то пойдем с ним вдвоем

пообедаем (благо оно на два лица). Так что же? Вскакивает с криком:

"Побегу порадую жену!" и только его и видели. Да, вы знаете, милочка,

многие мужчины таковы: кокетничают охотно, но при малейшей

возможности все в дом, все в дом.

Правда, теперь представилась возможность освободить Эдисонов. И

тут они задают вопрос: "А на что нам свобода?" Я им, доктор философии

что ли, а не приличная барышня?

Начинаю импровизировать. Свобода, это так хорошо, можно ходить

где хочешь, гулять по лесу. Да, за 200 лет люди, видно, сильно

переменились, если в ответ я услышала лишь: "Леса, знаете ли

наполнены мошкарой, львами, тиграми и скунсами". Хорошо, пусть будет

так. Боитесь скунсов, сделаем вам скунса. Из подручных средств.

Видели бы вы, как они убегали, когда появился мой "скунс". Одно

хорошо – охранник тоже ринулся вслед. Путь в лабораторию был

свободен..."

–*=*

ИЗ КНИГИ Б.БЕРНУЛЛИ. "...Стоило мне это сделать, как в кабинете

профессора раздался звонок. Насколько я мог понять, на его счет были

переведены те самые два миллиона долларов. Кажется, старый оптимист

собрался попутешествовать, но я тут же позвонил с другого телефона на

фирму, продиктовал номер счета и вскоре драгоценный алмаз в четыре

тысячи каратов был у меня в руках. Теперь бегом в лабораторию.

Можете себе вообразить лицо Фреда, когда я, скромно потупившись,

вручил ему камешек. На вопрос, где я его взял, не моргнув глазом

отвечаю, что мне его подарили девочки-скауты, живущие по соседству.

Какое добросердечие! Однако теперь, когда главное устройство

починено, осталось запитать еще два периферийных.

А это едва ли проще. Ведь надо получить электричество в прошлом

и обмануть щупалец в будущем.

Только потом я узнал, сколько всего пришлось им преодолеть на

этом пути. Хоаги еле-еле уговорил Франклина помочь ему (вернее,

подстроил ему достаточно умную ловушку), а Лаверн пришлось

столкнуться с тем, что в подвале не оказалось никакого источника

тока, кроме все того же допотопного генератора.

И вот мы вновь оказались все вместе. Однако, профессор так и не

отказался от мысли вернуть нас на один день в прошлое, чтобы мы

выключили там смертоносную машину (если вы помните, дорогие читатели,

с чего начиналась эта книга).

Мои друзья стали было отнекиваться, объясняя, что им не слишком

хотелось бы еще раз экспериментировать с перемещениями во времени. Но

тут откуда не возьмись возникло Фиолетовое, а секундой позже и

преследующее его Зеленое. Они скрылись в двух кабинках и стартовали.

Выхода не было.

Правда, профессор предупреждал, что пользоваться одной кабинкой

втроем крайне опасно. И вот вам результата – мы превратились в нечто

многорукое, многоногое и трехголовое. Лаверн даже застонала от ужаса.

Однако пугаться было некогда. Связанное Зеленое лежало

поблизости, да и Фиолетовое не заставило себя долго ждать.

Воспользовавшись нашим промедлением, оно привело с собой множество

фиолетовых щупалец из разных времен, чтобы те взяли под охрану адскую

машинку профессора.

А потом начался кошмар, который я не забуду никогда. Фиолетовое

гонялось за нами по дому, то и дело стреляя из своего Уменьшителя.

Хорошо еще, что это была достаточно несовершенная модель и заряда

батареи хватало ненадолго, так что мы то и дело вырастали вновь.

Казалось, что эта погоня будет длиться вечно. К тому же, стоило нам

спуститься в подвал, как остальные фиолетовые преграждали путь к

рычагу, а связанный доктор Фред взывал с потолка к нашему милосердию.

И лишь одна мысль крутилась у меня в голове все это время: нужно

использовать то, что нас теперь трое и поднять нечто такое, что

одному было бы не под силу. А потом направить против щупалец. И вот,

наконец, – предмет найден, путь к заветному рычагу, отключающему

сброс отходов в речку, открыт.

Но нет – дорогу нам преграждает Фиолетовое с Уменьшителем. Здесь

силой уже не пройти, только хитростью. И как вы думаете, кто

нашел-таки выход из безвыходного положения? Вы правы, ваш покорный

слуга, несравненный Бернард Бернулли. Как можно перехитрить

обуреваемое манией величия щупальце? Только подстроив ему логическую

ловушку, в которой он поступит так, как выгодно нам, а не ему.

Впрочем, можно сказать и по-другому. Рано или поздно всякий

тиран уничтожает сам себя. Что и сделало в итоге Фиолетовое. И

катастрофа всемирного масштаба была предупреждена усилиями..."

*-*-*-*

Не правда ли, это достаточно сильно отличается от того, что вам

приходилось читать и слушать о Деле Щупальца? За неповторимыми

интонациями всех трех авторов встают живые герои тех дней. Кстати,

господа, книга Б.Бернулли "Введение в тентакологию" буквально через

пару месяцев выйдет из печати. Думаем, что теперь-то вы уж ее ни за

что не пропустите...

(С) Дмитрий Браславский, 1994

The Lost Files of Sherlock Holmes

Mythos Software

"Это было в давние стародавние времена, когда Лондон еще только

начинал превращаться в современный город. Именно тогда по его улицам

расхаживал знаменитый Джек-Потрошитель, которого можно счесть наивной

овечкой по сравнению с тем, что вы можете сегодня ежедневно видеть на

улицах ваших городов. А полицейские в этом городе были тогда

вооружены в основном лишь дубинками, сыщикам же приходилось

использовать в качестве самых совершенных орудий своего ремесла лупу,

да еще, пожалуй, собственные мозги. У кого они, конечно, были. Ведь

до рождения Эркюля Пуаро еще оставалось..." (Из книги Р.Коули "Сказки

старой Англии", Глазго, 2202, с.325.)

"Дорогой Холмс!

Мне хотелось бы поделиться с вами информацией об одном деле,

которое, вне всякого сомнения, не стоит и ломанного пенса. Любой

начинающий детектив, прошедший школу нашего Скотланд-Ярда мог бы

раскрыть его за пару часов, но... Но обладая правильной методикой.

Ваши же методы, дорогой Холмс, настолько оригинальны (чтобы не

сказать больше), что мне было бы весьма приятно, если бы вы

согласились вновь продемонстрировать их, раскрыв это весьма

незначительное преступление.

Итак, не далее как вчера вечером, одна известная актриса (имя

которой вам, наверняка, хорошо знакомо) была убита прямо на пороге

театра Ридженси, где она была занята едва ли не в самом нашумевшем

спектакле прошлого театрального сезона.

Как показал осмотр места происшествия, убийца поджидал ее

достаточно долго у служебного выхода, однако ему удалось скрыться

незамеченным. Труп был обнаружен только спустя полчаса после убийства

подругами покойной.

Возможно, с моей стороны будет нелишним добавить, что

Скотланд-Ярд не исключает участия в этом деле знаменитого

Джека-потрошителя.

Таким образом, я буду благодарен, если вы найдете время принять

меня, дорогой друг.

Искренне ваш

Лейстред"

"Инспектору Лейстреду, Скотланд-Ярд.

Дорогой Лейстред!

Я не обманул ваши ожидания и сразу же понял, о ком идет речь.

Принимаю ваш вызов.

Холмс"

ИЗ ДНЕВНИКА ДОКТОРА ВАТСОНА. "...Нарочный доставил письмо

Лейстреда в два часа пополуночи. Мы еще не успели лечь – Холмс

занимался опытами в лаборатории, а я приводил в порядок свои записки.

Прочитав письмо, мой друг появился на пороге со словами:

– Собирайтесь, Ватсон, мы немедленно едем.

Признаюсь, я был немало удивлен. И не тоном письма Лейстреда

все мы достаточно уже успели привыкнуть к тому, как он делает хорошую

мину при плохой игре, обращаясь к Холмсу только тогда, когда боится

получить нагоняй от начальства за нераскрытое дело.

Скорее я был удивлен готовностью моего друга взяться за это

дело. Я едва успел собраться, пока он писал несколько слов в ответ,

как мы уже тряслись в экипаже по мощеным улицам Лондона.

И вот место преступления. Несколько тусклых фонарей освещали

узкую тенистую аллею за театром. Только-только взошла идущая на убыль

луна. Кивнув поставленному возле тела констеблю, Холмс склонился над

убитой. Просто удивительно, как полицейские умудряются не только

оставить незамеченными столько улик, но и не попортить и не

затоптать их. Я сразу же обратил внимание на несколько окурков,

валяющихся неподалеку, и смятую театральную программку: наверняка

убийца хотел быть уверен, что Сара Кэрроуэй занята в сегодняшнем

спектакле. Однако от меня не укрылось и то, что мой друг незаметно

сунул в карман что-то еще..."

ИЗ ПРОТОКОЛА ВСКРЫТИЯ САРЫ КЭРРОУЭЙ. "...на теле обнаружена

колотая ножевая рана в области шеи. Характер раны позволяет

предположить, что жертва была убита острым клинком с зазубренным

лезвием..."

ИЗ ДНЕВНИКА ДОКТОРА ВАТСОНА. "...Перебросившись парой слов с еще

не успевшим уехать Лейстредом, Холмс выяснил, что тому все-таки

удалось найти свидетеля убийства – некую Шейлу Паркер. Кроме того, я

на всякий случай записал адрес квартиры несчастной жертвы.

Боже, как она была еще молода! Я ведь не раз видел ее на сцене,

восхищался вместе со всеми ее талантом и даже не подозревал, что у этой

прелестной девушки могут быть смертельные враги. Завистники – да,

недоброжелатели – безусловно, но чтобы пойти на убийство...

Войдя в театр, мы первым делом направились в гримерную, где

Кэрроуэй провела последние минуты жизни. Разумеется, мы не

рассчитывали обнаружить там ключ к разгадке. Однако некоторые находки

были достаточно любопытны, особенно букет цветов с запиской от

неизвестного поклонника. Кто может исключить, что это письмо написал

убийца? Или что именно он подарил этот флакон духов "О де Сен"?

Я только было собирался продолжить осмотр гримерной, как Холмс

окликнул меня, чтобы попросить дать успокаивающее миссис Паркер

единственному свидетелю, который видел хоть что-нибудь и мог

оказаться нам полезен.

Ни для кого не секрет, что Холмс не любил женщин и не верил им,

но всегда держался с ними по-рыцарски учтиво. Не удивительно, что

такое поведение всегда располагало к нему барышень, особенно молодых,

благодаря чему ему обычно удавалось получать всю необходимую

информацию. Так было и на этот раз.

– Успокойтесь, миссис Паркер, – вежливо, но, с моей точки

зрения, несколько холодно сказал он, когда лекарство подействовало,

и расскажите нам все, что вы видели.

– К сожалению, – ответила девушка, все еще всхлипывая и комкая в

руке изящный батистовый платочек, – я видела не так уж много.

Какой-то закутанный в плащ мужчина...

– Вы уверены, что это был именно мужчина? – перебил ее мой друг.

– Ну, по крайней мере, мне так показалось. В общем, я вышла,

когда он убегал по аллее. А Сара была уже...

И она снова заплакала – худенькие плечи сотрясали беззвучные

рыдания. Но я знал, что ничем не смогу ей помочь, ведь, скорее

всего, она была близкой подругой убитой. Холмс же сделал вид, что

ничего не заметил.

– Не знаете ли вы, кому принадлежит это письмо? – как бы

невзначай спросил он, показывая найденную нами записку.

– Нет. Почерк мне не знаком, но у Сары было немало поклонников

цветы мог подарить любой.

– А эти духи?

– О, это совсем другое дело. – Девушка перестала плакать.

Видите ли, Сара была не из тех барышень, которые болтают на каждом

шагу о своей личной жизни. Ну, вы меня понимаете. Я только знаю, что

у нее был постоянный друг, и этот подарок она получила от него.

После того, как миссис Паркер отправилась домой, мы задержались

в гримерной. Достав лупу, Холмс опустился на колени и внимательно,

дюйм за дюймом, осмотрел комнату.

Вскоре обнаружилось, что с гримерной все было далеко не так

просто, как показалось с самого начала. Макассаровое масло, где-то я

уже о нем слышал. Или читал. Кажется, его делают из кокосов. Впрочем,

все равно надо будет навести справки.

Холмса отвлек шум в коридоре. Зная, как мой друг не любит, когда

ему мешают, я подошел к двери и хотел запереть ее. И тут же увидел,

что замок грубо взломан неизвестной рукой. А это значит, что

преступник, кем бы он ни был, успел побывать здесь раньше нас. Но вот

до убийства или после?..

Пришлось позвать мистера Каррузерса. Ремонтируя замок, он не

переставал болтать, и вначале я был уверен, что Холмс попросит его

помолчать и не перебивать ход мыслей. Однако я ошибался. Мой друг

весь превратился в слух.

– Одним словом, господа, – говорил меж тем Каррузерс, – парнишка

какой-то, лет семнадцати все время здесь околачивался. Я сразу на

него внимание обратил, слава Богу, не первый год здесь работаю. А уж

когда он адрес миссис Кэрроуэй стал спрашивать, я сразу неладное

заподозрил. Вы уж мне поверьте. Нет, господа, как вы могли подумать,

– никакого адреса я этому проходимцу не дал...

...Промозглая лондонская ночь еще не закончилась, когда мы с

Холмсом вышли из театра. Стал накрапывать дождик. В неверном свете

луны место преступления выглядело особенно зловеще. И хотя труп уже

увезли, а зеваки разошлись, казалось, что камни мостовой еще не

успели впитать кровь невинной жертвы.

Кэб пришлось ждать довольно долго, и мы успели прилично

промокнуть и замерзнуть. Не удивительно, что путь до дома актрисы

показался нам на редкость длинным, и даже всегда невозмутимый Холмс

облегченно вздохнул, когда мы выбрались из экипажа у порога ее дома.

Трудно было заставить себя войти в комнату и осознать, что она

никогда больше не увидит своей прелестной хозяйки. Однако Холмс

невозмутимо открывал ящики гардероба и даже внимательно осмотрел ящик

с грязным бельем. Именно там нас и поджидала самая интересная находка

– свитер Кенсингтонского регби клуба и на нем все то же зловещее

пятно – макассаровое масло.

Вернувшись на Бейкер-стрит, Холмс надолго заперся в лаборатории,

а я смог несколько часов вздремнуть. Сомнений не было: день нам

предстоял нелегкий.

Рано утром Холмс появился на пороге лаборатории, и по его лицу я

понял, что в деле появились некоторые новые детали, которые мой друг

еще не может уложить в общую мозаику. На все вопросы он отвечать

отказался, сказав, что темных пятен пока еще больше, чем светлых. А

вместо этого вызвал Виггинса и поручил ему найти продавца, у которого

был куплен найденный нами букет.

За завтраком Холмс был на редкость молчалив.

– Знаете, Ватсон, – произнес он в конце концов, когда мы уже

перешли к кофе, – я не сомневаюсь, что это убийство займет достойное

место в вашей коллекции. Все-таки у вас есть умение отбирать для нее

самое интересное – не могу это не признать. Что в значительной

степени искупает ваше нежелание уделять внимание главному – дедукции,

превращая игру ума в полицейский роман. Ведь, согласитесь, те детали,

которые вы в изобилии разбрасываете по страницам своих сочинений,

могут увлечь читателя, но ничему его не научат.

– В таком случае, почему бы вам самому не взяться за перо?

боюсь, что в моем голосе все же прозвучала обида.

– И обязательно возьмусь. Вы же знаете, я давно уже мечтаю,

удалившись на покой, написать руководство по раскрытию преступлений.

И, скажем, кулон, о котором, держу пари, вы даже не упомянули, займет

в рассказе об этом преступлении не последнее место.

Я промолчал. Ведь и в самом деле я не упомянул о кулоне,

который, по словам миссис Паркер, был подарен Саре ее сестрой. Что же

здесь необычного? И какое это может иметь отношение к убийству?

После завтрака мы вышли в рассеивающийся утренний туман

(см.картинку) и отправились в морг, чтобы познакомиться с теми

вещами, которые были у девушки с собой. Узнав, что мы от Лейстреда,

коронер без труда дал нам соответствующее разрешение, однако

подчеркнул, что до суда все вещи должны оставаться в распоряжении

полиции.

Они искренне не понимали, что нам все эти улики гораздо важнее,

чем простоватому служаке Лейстреду. И тем не менее, Грегсон

направил нас именно к нему. Однако нас даже не пустили в

Скотланд-Ярд. Пришлось ехать обратно, просить Грегсона нас

сопровождать, после чего мы, наконец-то, проникли внутрь, убив на это

полдня. Если бы наша доблестная полиция с тем же рвением ловила

преступников!

Но и это было еще не все. Сержант Дункан отказался даже

разговаривать о том, чтобы вызвать Лейстреда, твердя, как заводной,

что инспектор занят. И только благодаря выдержке Холмса и его умению

общаться с людьми, нам удалось, в конце концов, проникнуть в кабинет

к инспектору. Который, очень удивившись всем нашим приключениям,

подписал разрешение на изъятие вещей. Кажется, впервые в жизни

он смог сделать правильные выводы из ситуации.

По правде говоря, из всех вещей Сары нас по-настоящему

интересовал только большой ключ, привлекший внимание Холмса еще

при первом посещении морга. Воспользовавшись письменным разрешением

Лейстреда, мы получили его и снова отправились в театр. Поскольку в

квартире Сары таких замков явно не было, разумным казалось поискать

их именно там.

И мы не ошиблись. Оба ключа подошли, благодаря чему у нас в

руках оказалась целая пачка билетов в оперу. Через пару минут мы уже

знали, что там работает сестра Сары – Анна. Итак, наш путь лежал в

Оперу.

Однако там нас ждало сильное разочарование. Едва размыкая губы,

администратор заявил, что Анна Кэрроуэй больна и отказался пропустить

нас в ее гримерную. Тогда Холмсу пришло в голову попробовать другой

способ. Мы предъявили найденные билеты стоящим у входа служащим и

вошли внутрь.

К счастью, миссис Версингтон оказалась куда любезнее

администратора. Утренний разговор про кулон не выходил у меня из

головы, и я постарался навести беседу именно на эту тему. Однако мы

не узнали ничего нового, если не считать имени друга Сары. По словам

нашей собеседницы, его звали Джеймс.

Очаровав миссис Версингтон (которой из газет было без сомнения