Текст книги "Саймон Тэйкер и первый год в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янтарный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

В этой части замка было ощутимо прохладно. Тритон недовольно завозился в кармане у Саймона – ему такой холод не нравился совершенно.

– Так что у тебя там случилось? – снова спросил Саймона Драко, когда они поравнялись в шеренге. Саймон шёпотом пересказал ему всё то, что с ним произошло после того, как он покинул Большой зал. И – вот доказательство воспитанности Драко – он не стал смеяться над Саймоном, хотя тот и понимал теперь, как глупо выглядел.

– Что ж, с каждым может случиться, – пожал он плечами, – в любом случае, спасибо, что сказал. А то как-нибудь забудешь вовремя забрать со стола домашнюю работу или волшебную палочку – и бегай, ищи её потом…

Наконец, Джемма завернула в очередной коридор. С самого поворота было видно, что он заканчивается тупиком, однако Джемма уверенно пошла дальше. Следом за ней двинулись и десять слизеринцев-первокурсников. Дойдя до конца коридора, она сказала:

– Семейное древо.

Часть стены отъехала в сторону. Джемма шагнула вперед, приглашая остальных идти за собой. Когда первокурсники прошли через проход, им предстало удивительное зрелище: огромная гостиная, увешанная зелеными гобеленами и заставленная зелёными креслами. Гобелены показывали различные сцены, вероятно, совершенные знаменитыми слизеринцами в прошлом. Вот на одном гобелене чародей держит золотой кубок, на другом – волшебник с длинной бородой держит книгу за пазухой и палочку в руке. Ещё один гобелен изображал человека, убивающего единорога. Этот гобелен Саймону не понравился: единороги были очень смирными и дружелюбными животными, хотя и не без своего кодекса поведения. Чтобы прославиться, можно было убить кого и поопаснее.

– Что ж, приветствую вас на факультете Слизерин. Я вижу, чтобы вы все очень устали и хотите спать, так что не буду вас сильно задерживать. Это, – обвела она рукой помещение, – гостиная нашего факультета. Здесь мы, как правило, проводим своё свободное время. Пароль в гостиную меняется каждые две недели. Узнавать новый пароль, равно как и другие новости, – она указала на левую от себя стену, – вы можете на доске объявлений. Приводить сюда учеников из других факультетов запрещено.

Так же есть одна вещь, которую вам следует усвоить с самого начала. Наш факультет пользуется несколько дурной репутацией из-за того, что из него выходило немало чёрных магов, в том числе и Сами-Знаете-Кто. Однако, уверяю вас, и другие факультеты выпустили каждый по своей порции чёрных магов. Просто говорить об этом не принято. Привидение нашего факультета – Кровавый Барон. Поскольку он благоволит слизеринцам, поладить с ним просто: вежливо разговаривайте с ним и избегайте вопросов по поводу того, откуда у него пятна крови на одежде.

Но в этот момент Саймон охнул. Потому что верхняя тёмно-синяя стена оказалась вовсе не стеной, а… окном, за которым была вода. И в этой воде проплыло что-то…

– Что-то случилось? – вежливо просила Джемма.

– Там… за окном… мне показалось, что там проплыл…

– Ну, – подбодрила Саймона Джемма, – кто?

– Кальмар, – выдохнул мальчик, – огромный.

– Совершенно верно, – улыбнулась староста, – а ты внимательный, не каждый, даже будучи предупреждённым, может с первого раза разобрать. Да, окна нашего факультета выходят на подземное озеро. И, уверяю вас, порой там можно увидеть существ поинтереснее гигантского кальмара.

Но на сегодня достаточно. Всё, что нужно, вы узнали: факультет – это ваша вторая семья, каждый из нас, в том числе и профессор Северус Снейп, декан нашего факультета, готовы прийти вам на помощь. Один из первокурсников, – она снова кивнула в сторону Саймона, – уже успел в этом убедиться, не так ли?

Саймон кивнул, не видя причин скрывать это. Странно, он был уверен, что Джемма не покидала стола в Большом зале в течение всего пира. Когда же она успела узнать? Неужели умудрилась услышать их с Драко разговор?

– А сейчас – по постелям. Девочки – сюда, ваша комната на четвёртом этаже. Мальчики – вход напротив, ваши комнаты на третьем.

Пэнси, Дафна, Милисента и еще одна девочка, Трэйси Дэвис, насколько успел запомнить Саймон, направились следом за Джеммой. Сам он в компании Тео, Блейза и Драко с двумя его товарищами направился к противоположной лестнице. Поднявшись на два пролёта, они остановились. Около них было две двери.

– И… куда нам дальше? – скептически хмыкнул Драко.

– Давайте посмотрим, – невозмутимо ответил Саймон, – где чьи чемоданы, значит, там того и места.

Он смело вошёл в одну из комнат, где стояло три роскошные кровати с зелеными шелковыми балдахинами. Вслед за ним зашли двое товарищей Драко. Около каждой кровати стояла тумбочка. Через пару секунд снова раздался звук открываемой двери: как видно, кто-то из мальчиков вошел в другую комнату.

– Драко, тебе сюда, – громко сказал Саймон, – я нашёл твой чемодан.

– А я – твой, – раздался голос Драко из другой комнаты.

– Тут ещё… Винсент Крэбб… И Грегори Гойл…

– Все верно, – сказал ему из другой комнаты голос Блейза, – мы с Теодором тоже нашли свои чемоданы.

– Блейз, – поморщился Нотт, – среди своих можно просто Тео. Теодор мне кажется слишком… громоздким.

– Тео, тебе ли огорчаться, – фыркнул Драко, – ты на моё имя посмотри. Часто ли ты встречал подобные имена?

– Зато это делает тебя уникальным, – заметил Саймон, выходя из комнаты Драко, Крэбба и Гойла на пролёт, – вот Саймонов, наверное, и не перечесть.

– Да уж, – без особого воодушевления в голосе сказал Драко, – ладно, давайте ложиться спать. А то завтра будем ползать, как черепахи.

Они ушли в свою комнату. Саймон зашёл в свою.

Блейз и Тео уже разбирали свои чемоданы в поисках пижам. Их кровати были слева и справа от стен, кровать Саймона – напротив двери. Кроме того, прямо над его кроватью было окно, тоже, несомненно, выходившее на воды озера.

– Это… не мы выбирали, – смущённо сказал Блейз, поймав укоризненный взгляд Саймона, – это наши чемоданы уже так стояли. И таблички на кровати уже были прибиты.

Саймон поднял голову на верхушку своей кровати. В самом деле, к балдахину крепилась серебряная табличка: Саймон Тэйкер.

– Ладно, – махнул он рукой, тоже принимаясь копаться в своём чемодане, – хотя за интересными существами я предпочёл бы наблюдать в окнах гостиной при свете дня. А ну как я проснусь ночью, а там на меня будет таращиться… кто-то.

– Ну, – смущённо сказал Теодор, – не думаю, что там бы стали ставить эту кровать, если бы не считали, что это безопасно.

– Да, наверное, – согласился Саймон, – ладно, посмотрим. Сейчас, в самом деле, давайте спать.

Мальчики натянули пижамы и задернули свои балдахины. Тритон, как обычно, забрался на грудь Саймону, ища место потеплее. И под доносившийся плеск воды все очень быстро уснули…

Глава 5
Первые уроки

– Вон он, смотри!

– Где?

– Да вон, рядом с высоким рыжим парнем.

– Это который в очках?

– Ты видел его лицо?

– Ты видел его шрам?

– Не хотел бы я быть на его месте, – сказал Саймон Драко и Блейзу, когда они выходили с первого урока по заклинаниям, – все на тебя пялятся, как на блеющее чудо и проходу не дают. И это при том, что нужный кабинет пойди ещё найди.

Они в самом деле, позавтракав в Большом Зале, без двадцати девять вышли оттуда и всё равно умудрились опоздать на урок заклинаний, который начинался ровно в девять часов. Профессор Флитвик, низенький волшебник, попенял им, но, вероятно, на первый раз наказывать не стал.

– Ну, так это же знаменитый Поттер, – фыркнул Драко, – знаменитость. Палец о палец не ударил, а все уже на него молиться готовы.

– Глупости, – сказал Саймон, отходя в сторону, чтобы дать дорогу первокурсникам-пуффендуйцам, с которыми у них, собственно, и был первый сдвоенный урок заклинаний, – лучше помоги вспомнить, куда там нам на историю магии.

– О, история магии, – протянула Трэйси Дэвис, оказавшаяся рядом с ними, – брат сказал, что это самый скучный предмет в школе.

Трэйси говорила о своём брате, Роджере: тот учился в Когтевране на четвёртом курсе и входил в состав сборной своего факультета по квиддичу.

Трэйси была права: на более скучном мероприятии Саймону бывать не доводилось, а ведь он – сын посла. Самые скучнейшие отчёты слушать было не так тоскливо, как лекции, которые вёл преподаватель-призрак, профессор Бинс. Весь класс тут же впал в оцепенение, Крэбб и Гойл, приятели Малфоя, даже затеяли играть в морской бой за спинами Драко и Саймона. Сам Драко положил голову на руки и пустым взглядом смотрел куда-то вдаль. Саймон пытался хоть как-то вести конспект, но у него ничего не получалось. Он просто диву давался: как можно было рассказ о гоблинских восстаниях, которые проходили с такой жестокостью и унесли столько жизней, вообще можно было умудриться подать в столь скучном ключе. В конце концов с мутным взглядом Саймон разделил лист пергамента перед собой на два столбца: в один записывалась дата, в другой – краткий комментарий, что в этом году по этой теме происходило.

– Я надеюсь, что история магии у нас всего один раз в неделю? – отчаянно зевая, спросил Блейз, когда они выходили на обед, – эти уроки, как мне кажется, больше подходят, чтобы поспать, если тебе не удалось выспаться ночью.

– Угу, – рассеянно кивнул Саймон, убирая исписанный датами пергамент в сумку, – сделали бы её лучше в среду. У нас во вторник астрономия в полночь – как раз бы досыпали.

Драко не удержался и фыркнул. На лицах его спутников тоже мелькнули улыбки.

Вернувшись в Большой зал и пообедав, ребята направились на урок Защиты от тёмных искусств. К счастью, на обед в Большой Зал соизволил явиться Кровавый Барон, который с удовольствием проводил первокурсников к нужному кабинету.

– Интересно, – сказал Саймон, открывая дверь и пропуская вперед Пэнси и Трэйси, которые шли на урок вместе с мальчиками, – что там будет…

Однако секунду спустя раздалось дружное «Фе» девочки, после чего они пулей вылетели назад.

– Что случилось? – недоуменно спросил подошедший Тео.

– А вы сами зайдите и поймёте, – обиженно отозвались девочки.

Саймон смело шагнул в кабинет, и в следующую секунду понял, почему Пэнси и Трэйси не пожелали здесь задерживаться. В нос ему ударил сильнейший запах чеснока. Даже немного заслезились глаза.

– Да, странно, – прохрипел Саймон. После чего, зажав нос и прикрыв глаза, он ринулся к окну и распахнул его. Глоток свежего воздуха был воспринят как манна небесная.

– Можно заходить, – сказал он пятнадцать секунд спустя, – только откройте не закрывайте двери – так быстрее проветрится.

Пахнуть в кабинете, и в самом деле, стало более сносно: даже девочки, зайдя, поморщились, но больше ничем не показали своё отвращение.

– Может, профессор просто переборщил с каким-то зельем? – спросил Саймон, садясь рядом с Тео и доставая свой учебник, – а, может быть, сегодня мы будем проходить вампиров?

Однако профессор Квиррел, явившийся вместе со звонком, стараний Саймона по проветриванию комнаты отнюдь не разделил. Он захлопнул окно и закрыл двери, мотивировав свои действия тем, что это самое эффективное средство против вампиров.

Вообще его уроки больше походили на фарс. Профессор страшно заикался, тему подавал очень отрывисто, и вообще Саймону стоило огромных трудов воспринимать его всерьёз. Пару раз, сбиваясь, он даже начинал конспектировать лекцию, в точности повторяя заикание профессора.

– Цирк, а не урок, – вынес безапелляционный вердикт Драко, когда после звонка они отошли на приличное расстояние от кабинета защиты от Темный искусств, – хотел бы я посмотреть, как он применяет свои знания в реальной ситуации.

В глубине души Саймон был с ним согласен, но вслух этого говорить не стал, так как ему претила такая критика по статусу.

После урока Саймон пошёл в библиотеку. Ему хотелось сделать домашнюю работу по истории магии сегодня, пока в голове после лекции профессора Бинса хоть что-то осталось. К своему удивлению, он встретил там Гермиону Грэйнджер, которая читала какую-то книгу. Увидев Саймона, она улыбнулась ему и поздоровалась.

– Как прошёл первый день? – спросил её Саймон, подсаживаясь рядом.

– Отлично, – сияющим голосом сказала Гермиона, – у нас сегодня была Травология и Трансфигурация. Я уже сделала всю домашнюю работу, теперь вот, читаю, – она приподняла книгу, и Саймон увидел название: История Хогвартса, – а ты что будешь делать? – полюбопытствовала она.

– Домашнее задание по истории магии, – вздохнул Саймон, доставая учебник, – ты даже представить себе не можешь, какой это скучный предмет.

– Как так? – искренне изумилась Гермиона, – да в волшебном мире происходило столько событий – и все они были скрыты от маглов. Это же так интересно!

– На словах-то оно так, – сказал Саймон, доставая перо и откупоривая чернильницу, – ну а на деле… сходишь на этот урок сама – увидишь.

На следующий день их ожидала Травология. Урок проходил в теплице, среди различных магических растений. Профессор Стебль – низкорослая полная дама – рассказывала им, для чего нужны те или иные растения и грибы и как надо за ними ухаживать.

– Целых три Травологии в неделю, – презрительно хмыкнул Драко, когда они возвращались в замок, – а зельеварение с нашим деканом всего одно. Где логика?

– Не вижу ничего нелогичного, – отозвался Саймон, – зелья ведь варятся из растений? Ну и частей тела животных, само собой. Так мы формируем у себя базу знаний. Мне кажется, профессор Снейп имеет право от нас ожидать, что на его уроках мы будем знать, как правильно использовать тот или иной ингредиент.

– Слушай, ну ты зануда, – в сердцах сказал Драко, – на всё-то у тебя найдётся веская причина.

– Может, и так, – Саймон не обиделся на эти слова, – но на уроках нашего декана мы просто не имеем права показывать себя с плохой стороны. Кроме того, Джемма вчера сказала мне, что на третьем курсе мы в качестве факультатива можем выбрать уход за волшебными существами. Мне кажется, знание волшебных трав и грибов пригодится и там…

Однако после того, как и Блейз с Тео подняли на него свои мутные взгляды, Саймон понял, что пока хватит. Зануд любят и уважают тогда, когда они умеют вовремя останавливаться. Если же зануды этого не умеют… что ж, как он подозревал, это уже в какой-то степени коснулось Гермиону Грейджер: все два дня он видел её исключительно в компании самой себя, и это при том, что первокурсники, столь неуверенные в себе, старались держаться группами.

Слизеринцы спешили на урок Трансфигурации. Саймон был прав, когда предполагал, что нарушать правила возле профессора МакГонагалл настоятельно не рекомендуется.

– Трансфигурация – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, – начала она свою речь, когда все ученики пришли и расселись по местам, – любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила стоящую в углу тумбочку в павлина, который тут же раскрыл свой роскошный хвост. Однако полюбоваться ребята им не успели – через мгновение павлин снова стал тумбочкой.

Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. Однако дела у слизеринцев откровенно не шли. Даже у Саймона, который уже три года пользовался палочкой, только за пять минут до конца урока спичка немного покрылась серебром, но и только. Ни острого кончика, ни ушка у неё так и не появилось.

– Давай, Драко, у тебя хорошо получая, – подбадривал Саймон соседа. Он уже отложил в сторону свою спичку, от которой не чаял уже ничего добиться. Однако ни Драко, ни Тео, ни Блейз так и не смогли заставить свою спичку хоть как-то измениться.

За минуту до конца урока профессор МакГонагалл прошла по классу, оценивая результаты. Остановившись возле столов Драко и Саймона, она взяла спичку Саймона и продемонстрировала её всему классу. После чего присудила Слизерину одно призовое очко.

В этот же день их ожидал и урок астрономии. Профессор Синистра пришла за ними в гостиную, поскольку после наступления восьми часов вечера ученикам младше пятого курса запрещалось покидать гостиную факультета самостоятельно.

На следующее утро все ходили немного сонные. А, поскольку первым уроком снова была травология, это очень мешало: волшебные растения и грибы крайне не любили рассеянности и халатности в отношении себя. В итоге Тритон даже залез на плечо Саймона, несильно кусая его за ухо всякий раз, как пятая точка мальчика рисковала подвергнуться нападению одного из растений.

– Какой у тебя всё-таки сообразительный питомец, – с лёгкой завистью сказал Драко: ему один раз не удалось спастись от зубастой герани, и теперь он шел, потирая пятую точку.

– Да ладно, – примирительно сказал Саймон, – у тебя питомец не хуже. Филин, и такой красивый.

– Так-то оно так, – уже более дружелюбно сказал Драко, – но на уроки-то его с собой не возьмёшь. Да и вообще…

Наконец, наступила пятница. Несмотря на то, что у них было в день два-три урока, Саймон чувствовал, что первая неделя для него проходит довольно напряжённо. Возможно, это объяснялось тем, что после занятий он всегда шёл в библиотеку, чтобы сделать как минимум одну домашнюю работу.

– Что у нас сегодня? – спросил он Драко, накладывая себе овсянку.

– Два занятия по зельям с гриффиндорцами, – ответил Драко.

– Ну вот и дождались занятий с деканом, – пожал плечами Саймон, – знаешь, я почему-то думаю, что он не менее строг на своих уроках, чем профессор МакГонагалл.

– Вот и увидим, так ли это, – ответил Драко, тоже принимаясь за еду, – и, кстати, не вздумай после обеда снова улизнуть в свою библиотеку. Я вчера разговаривал с Маркусом Флинтом – это капитан нашей сборной по квиддичу, – у них сегодня будет первая тренировка после обеда. Он разрешил нам прийти посмотреть.

Саймон сначала хотел было отказаться, но ему не хотелось обижать Драко, который не побоялся подойти к пятикурснику с такой просьбой. А через несколько минут он подумал, что идея, и в самом деле хорошая, ведь сидеть в библиотеке ему так или иначе придётся чаще, чем смотреть, как играют в квиддич.

Урок проходил в одном из подземелий. Тут было холодно – Тритон, как всегда, нервно возился в кармане у Саймона, ища место теплее, – и довольно жутко. Весь кабинет был заставлен банками с заспиртованными животными. Начало было, откровенно говоря, не очень вдохновляющее…

Как и все преподаватели, профессор Снейп начал урок со знакомства с классом. Однако в этот раз у них был совместный урок, и потому оно немного затянулось, так как учеников было в два раза больше. И он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

– О, да, – негромко произнес он. – Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Драко и почти все остальные слизеринцы захихикали, прикрыв лицо ладонями. Саймон немного недоумевал, почему. Впрочем, тут была и его вина: когда слизеринцы заговаривали о Гарри Поттере, он только отмахивался: у него на уме было много важных вещей. А из того немногого, что он знал, нетрудно было понять, что знаменитость эта не самого приятного толка, и потому не считал приличным лезть с расспросами к кому бы то ни было. И уж тем более ему было непонятно, почему преподаватель позволяет себе в адрес ученика такие колкие замечания…

– Мистер Тэйкер, – вывел его из раздумий голос профессора Снейпа, – мы с вами разговариваем, а вы нас игнорируете. Будьте добры обратить на нас внимание.

Саймон только тут заметил, что Драко дёргает его за рукав. Слабенько, потому Саймон и не обратил на это внимание. А дёргать сильнее он не мог – это бросилось бы в глаза.

Саймон поспешно вскочил на ноги. Теперь над ним хихикали уже рыжеволосый приятель Гарри Поттера и прочие гриффиндорцы. Но профессору Снейпу хватило одного взгляда, чтобы любые смешки мгновенно затихли.

– Как вы, вероятно, в курсе, мы принимаем у себя послов из Советского Союза. Впрочем, на данный момент, – добавил он, усмехнувшись, – это государство называется иначе. РСФСР, если я не ошибаюсь? На наших глазах творится история, не так ли, мистер Тэйкер?

Саймон ничего не ответил. Ему уже приходилось вести светские беседы, и отличать риторические вопросы он уже умел.

– Так или иначе, я осмелюсь надеяться, что вы больше не будете предаваться на моих уроках мечтательной рассеянности. Здесь она вам не поможет. Садитесь.

Саймон послушно сел. Профессор Снейп не отчитывал его, не кричал, он вообще не повысил голоса. Его голос был совершенно спокоен: так может рассуждать механик, рассуждая о том, что вот, дескать, деталь в каком-то из его механизмов сломалась, и надо бы её заменить. И тем не менее Саймону стало стыдно. Твёрдо решив больше не давать повода делать себе такие замечания, он уставился на своего декана. Тот же, закончив знакомство с классом, обвёл аудиторию внимательным взглядом. Его глаза не выражали ничего, они были абсолютно бесстрастны. Так может смотреть столяр, купивший древесину и собирающийся выстругать из неё инструменты, посуду или игрушки: мол, все равно какие-то поленья будут бракованные, и ничего нельзя с этим поделать. Надо уделить внимание тем, из которых может выйти толк.

– Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, – начал он.

Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И Саймон понимал, что попытка открыть с какой-либо целью рот в то время, как говорит профессор – идея плохая во всех смыслах.

– Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, – продолжил Снегг, – я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Саймон заметил, что после этого заявления многие ученики обменялись взглядами, хотя от комментариев по-прежнему воздерживались все. Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заёрзала на своём стуле – кажется, её такое сравнение изрядно задело, и ей хотелось показать, что уж её к такому стаду следует относить в последнюю очередь.

– Поттер! – неожиданно произнес Снегг. – Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

Саймон удивлённо взметнул брови. Это же самый первый урок. Конечно, он немного почитал учебник по зельеварению, и смутно мог кое-что припомнить, и всё же так внезапно. И повторно ему с удивлением пришлось вздёрнуть брови, когда он увидел, как рука Гермионы взлетела вверх. Она явно знала ответ на вопрос. Но у Саймона было впечатление, что она Северуса Снейпа совершенно не интересует.

– Я не знаю, сэр, – выдавил, наконец, из себя Гарри Поттер.

На лице профессора появилось презрительное выражение.

– Так, так… Очевидно, известность – это далеко не всё. Но давайте попробуем еще раз, Поттер, – Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. – Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

На этот вопрос Саймон знал ответ. Его рука дернулась было, но в этот момент в воздух опять взвилась рука Гермионы. И движение его руки профессор Снейп заметил – на одно короткое мгновение он скосил взгляд в сторону Саймона, но тут же вернулся к Гарри Поттеру. А Малфой, Крэбб и Гойл тряслись от беззвучного смеха. Опять ничего не понятно. Может, этот Поттер перед первым уроком хвастался, что знает всё о зельеварении, а теперь профессор Снейп сажает его в лужу за своё хвастовство?

– Я не знаю, сэр, – признался он.

– Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! – язвительно заметил профессор.

Это замечание вызвало у Саймона недоумение. Почитать всё же не выучить наизусть.

Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы.

– Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

А вот это уже был сложный вопрос. Саймон не мог вспомнить ни одного растения с таким названием. Зато Гермиона снова вскинула руку и даже привстала со своего места.

– Я не знаю, – тихо сказал Гарри Поттер, – но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её?

По всему классу прошёл смешок. Даже Саймон с трудом удержал улыбку. По правде говоря, подобный ответ – это лучшее, что он мог сейчас сказать, если он в самом деле ничего не знает. Профессор Снейп, однако ничего остроумного здесь не нашёл.

– Сядьте! – рявкнул он Гермионе. После чего уже спокойно сказал, – к сожалению, вашему факультету не удалось блеснуть своими знаниями. Может быть, предоставить шанс кому-нибудь ещё?

И через мгновение Саймон услышал своё имя.

– Мистер Тейкер, – вкрадчиво спросил он, – может быть, вам есть что сказать по данным вопросам? Что получится, если смешать измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни.

Саймон поднялся. Его лицо полыхнуло жаром, но он быстро взял себя в руки. А в памяти словно сами собой всплыли страницы из учебника Жигга Мышьякова.

– Ну… – неуверенно начал он, – корень асфоделя используется для создания зелий с успокаивающим и снотворным эффектом. А настойка полыни многократно усиливает этот эффект. Значит, вместе эти игредиенты создадут очень мощное усыпляющее зелье.

– Напиток живой смерти, – скривив губы, сказал профессор Снейп, – у этого «очень мощного усыпляющего зелья» есть название. Впрочем, – с оттенком снисхождения добавил он, – это уже хоть что-то. За такой ответ, хотя и с натяжкой, но уже можно поставить удовлетворительно. Что ж, а как насчёт безоарового камня? Где его искать, и с какой, собственно, целью его ищут?

Саймон почувствовал прилив уверенности. На этот вопрос он знал более точный ответ.

– Безоар – это камень, который извлекается из желудка козы. И он является противоядием от большинства ядов.

– Именно, – кивнул профессор Снейп, – конечно, есть список исключений, и на шестом курсе мы будем его проходить… с теми, кто наберёт достаточное количество баллов, чтобы продолжать учиться у меня после пятого курса, разумеется, – со злорадной усмешкой добавил он.

– Что ж, может быть, в таком случае, вы нам расскажете про волчью отраву и клобук монаха? – спросил профессор.

– Ну, – замялся Саймон, – это ведь одно и то же растение, верно?

– В чем разница между этим листиком и этой веточкой? Это одно и то же растение, – язвительно сказал профессор, но не успел по классу прокатиться смешок, как он уже более ровным голосом добавил, – даже если это и так, вам это ничем не поможет. Какое это растение?

– Я не знаю, сэр, – тихо ответил Саймон, тоже залившись краской.

– Аконит, – ровно сказал профессор, – впрочем, ваш ответ был, несомненно, увереннее, чем у предыдущего оратора. И, как вы все могли видеть, – обратился профессор Снейп к классу, знаком дозволяя Саймону сесть на место, – каждому в этом классе есть чему учиться. И потому я ожидаю от вас полной внимательности и сосредоточенности на моих уроках. А теперь записывайте всё, о чём мы сейчас говорили.

Ученики поспешно потянулись к своим пергаментам, и через несколько секунд в кабинете зашуршало множество перьев. Но профессор Снейп добавил.

– А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счет Гриффиндора.

На мгновение у Саймона мелькнула мысль, что у профессора Снейпа совершенно нет чувства юмора, но он поспешно её отогнал, конспектируя услышанное. Кроме того, у него возникло стойкое ощущение, что профессор на самом деле куда более чуток и внимателен, чем это кажется на первый взгляд. И, возможно, даже мысли не являются для него таким уж секретом.

Очевидно, что уроки зельеварения обещали быть для учеников достаточно трудными, ибо профессор Снейп не переносил халтуры и пустого времяпрепровождения во всех смыслах. Это подтвердилось и реакцией профессора на событие, случившееся на втором уроке.

Снегг разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Он раскритиковал всех, кроме Драко и Саймона, которые работали за одним котлом. Саймон тщательно измерял на весах необходимые порции ингредиентов и подавал их Драко, который аккуратно ссыпал их в котёл, не забывая его помешивать. И как только Снейп пригласил всех посмотреть на зелье Драко и Саймона, которое начало приобретать требуемый нежный салатовый оттенок, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением. Невилл Долгопупс, работавший через стол с одним из гриффиндорцев, умудрился растопить его котел. Тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Они с воплями кинулись спасаться на стульях и столах.

Самому Невиллу досталось еще больше. Зелье окатило его лицо, и сейчас оно покрывалось тёмно-красными волдырями. Он прикрыл его руками и застонал от боли.

– Идиот! – прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье, – как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа сморщился и заплакал – его лицо приобретало всё более тёмно-красный оттенок.

– Отведите его в больничное крыло, – скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гарри и Рону, работавшими за соседним столом, – вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю ещё одно штрафное очко на счет Гриффиндора.

Саймон снова бросил на профессора недоуменный взгляд. На первом уроке Гарри Поттер показал, что мало что смыслит в зельеварении. И тем не менее профессор снова наказывает его, причём так, будто Поттер, по меньшей мере, записался к нему в ассистенты, и то, что произошло, было исключительно его виной. Но всё же не стал ничего говорить. Саймон заметил, что Гарри Поттер тоже хочет возразить, но его рыжеволосый приятель что-то шепнул ему на ухо, и тот промолчал. Профессор, который в это время волшебной палочкой заставил пролитое зелье испариться, этого не заметил.