Текст книги "Край"

Автор книги: Дмитрий Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

И, конечно же, Эван вновь и вновь пытался полететь. Много-много усилий он приложил. Тысячи напряжённых попыток, но только лишь один раз смог подняться на сантиметр над полом. Этот случай убедил его, что он действительно может летать, но как развить этот дар – Эван не знал.

Глава 13
"Скорлупа"

При входе в кают-залу, висело табло, на котором обозначалось, сколько дней, часов и минут осталось до прибытия к Цели. Часто участники экспедиции видели это табло, и всё же, когда голос Сан-Тар IV объявил, что до финиша остался час, и все в принудительном порядке приглашаются в конференц-залу, – известие это было воспринято с изумлением.

Шесть месяцев полёта остались позади. За эти шесть месяцев каждый из участников экспедиции пережил больше, чем за всю свою жизнь. Им уже и невероятным казалось, что они жили когда-то на Нокте и работали на правительство. И только Сан-Тар IV и его помощники стали ещё более приверженными к Ноктским законам – это был уже фанатизм, своеобразная форма безумия.

Итак, когда все выжившие собрались в кают-зале, Сан-Тар IV обратился к ним с торжественно-вымученной речью, в которой прямо-таки боготворил Ноктское правительство и Ноктские законы.

Вот отдельные перлы:

– …Мудрость вождей Нокта спасёт мирозданье от враждебной экспансии черноты… Неукоснительное, ревностное следование Закону приведёт нас к конечной победе и лидерству над всеми остальными, отсталыми цивилизациями…

Эван сидел в первом ряду, упрямо смотрел на пока что пустой экран и старался не воспринимать ни одного из слов Сан-Тар IV, однако слова эти упорно лезли в голову, и наполняли Эвана дополнительной неприязнью к Ноктской власти.

Наконец, Сан-Тар IV прогремел: "Вот оно – торжество Ноктской науки", и нажал на кнопку.

На экране замелькали светлые оттенки. Затем – с практически неуловимой для глаз скоростью замельтешили миры. Но на фоне этих миров-вспышек, оставалось кое-что неизменное. Это была скорлупа мирозданья.

Если позади «Спасителя» оставалось лазурное небо, то впереди, вверх и вниз, вправо и влево – во все стороны простиралась жемчужная скорлупа. На скорлупе были заметны отдельные детали: чудовищных размеров выступы и впадины. И хотя Ноктскими учёными было доказано, что скорлупа имеет форму сферы или овала – никакого закругления не было заметно. Скорлупа казалась совершенно ровной стеной. Слишком велики были её размеры, чтобы заметить какое-либо закругление…

Бесстрастный голос компьютера вещал:

– До скорлупы осталось сорок тысяч километров. Скорость «Спасителя» снижена до четырёх тысяч километров в час… Вскоре полёт будет переведён на частично ручное управление…

Теперь миры, возле которых пролетел «Спаситель», отчётливо можно было разглядеть, но большинство участников экспедиции глядели ни на эти миры, а на дыру в поверхности Скорлупы…

Это было пятно, привлекавшее внимание своей необычной, непроницаемой чернотой – именно это и была Цель их экспедиции.

Сидевшая рядом с Эваном женщина проговорила:

– Словно глаз на нас смотрит. Но нечеловеческий этот чёрный глаз. Он видит нас насквозь.

Эван хотел ответить, что это не так, но уже заговорил Сан-Тар IV:

– Итак – перед вами цель, к которой послало нас Ноктское правительство. Вскоре мы приступим к выполнению возложенной на нас миссии.

И, нажав на кнопку, приказал:

– Доложить о состоянии "Спасителя".

Компьютерный голос начал рассказывать:

– "Спаситель" вышел в условную точку наблюдения. Сейчас его скорость равняется нулю. Включены вспомогательные двигатели, предотвращающие падение «Спасителя» в дыру.

Только теперь Эван обратил внимание на окружающие их миры.

Миры эти, по большей части, имели белый или светло-серый окрас. Бесстрастный голос компьютера констатировал:

– Температура за бортом «Спасителя» – минус 15 градусов. По мере приближения к дыре, температура падает. На расстоянии в тысячу километров от дыры – температура равняется минус сто градусов. Полностью подтверждены предыдущие показания наших зондов. Воздух из мирозданья высасывается через дыру. Вместе с воздухом, в неизвестное нам пока что место высасываются и миры. Сейчас мы находимся на расстоянии тридцати восьми тысяч километров от дыры, и скорость движения ближайших к нам миров в сторону дыры равняется ста километрам в час. Однако, по мере приближения, эта скорость возрастает, и при входе в дыру равняется шестистам километрам в час…

Надо ли говорить, что чувства Эвана были взбудораженными? Вот он вскочил со своего места, и громким голосом проговорил:

– Надо ли объяснять вам, людям учёным, что своей белой окраской миры, возле которых мы сейчас пролетаем, обязаны именно низкой температуре? Замёрзли реки и озёра, а влага, которая как известно, в нормальных мирах выступает из почвы и питает растения, здесь также обратилась в лёд или в снег.

Утомлённые нудной речью Сан-Тара IV, участники экспедиции с интересом смотрели на Эвана – вот он, настоящий герой. Его интересно было слушать, его слов ждали.

А Эван продолжал:

– Наверняка, жители этих миров страдают. Возможно, многие из них уже погибли…

Один из участников экспедиции вставил:

– Если верить расчетам компьютерам, у них уже два месяца такая аномально низкая температура.

Сан-Тар IV насупился и спросил сурово:

– Так и что вы предлагаете?

– Я предлагаю спасти некоторых жителей этих обречённых миров, – торжественно, как и полагается положительному герою, сказал Эван.

Сан-Тар IV нервно рассмеялся. Нервность его смеха обуславливалась тем, что не был уверен в своих силах, а о большой популярности Эвана прекрасно знал.

Эван говорил:

– Конечно, мы не сможем спасти всех, но попытаемся спасти хотя бы самых достойных.

– Вот залатаем дыру, тогда и спасём. И не нескольких, которые были бы унесены за пределы мирозданья, если бы не торжество…

– Но сколько займёт процесс латания дыры? – спросил Эван.

– А будто ты не знаешь. При благоприятных условиях – пятнадцать часов. Пока мы подлетим к дыре, расположим и запустим там своё оборудование, вылетят и эти и ещё сотни других миров, но затем эта катастрофа будет остановлена.

– Но хотя бы некоторых, лучших…

– Нет! Мы не станем никого брать на борт. «Спаситель» не резиновый.

– Я понимаю, но всё же…

– Это просто нелогично, Эван. За спасением этих «лучших» мы потеряем время. Это могут быть часы или даже дни… Так что несложно подсчитать, сколько миров вылетит напрасно, ради спасения этих "лучших".

Тут Эван понял, что капитан Сан-Тар IV прав. Он, Эван, поддался чувствам, а в некоторых случаях логика сильнее чувств. Тем ни менее, Эван не собирался сдаваться полностью. Он сказал:

– Мы, по крайней мере, можем посмотреть увеличенное изображение ближайшего к нам мира?

– Почему бы и нет? Очень даже и можем, – ответил капитан, а затем отдал команду – вывести на экран увеличенное изображение той области ближайшего мира, на которой, согласно датчику, было зафиксировано некое движение.

И вот на всю стену появилось изображение обледенелого поля. Во льду была прорублена дорога, и по дороге этой двигалась многочисленная процессия. Составляли эту процессию необычайно худые, толи люди, толи скелеты. С ног до головы завёрнуты были эти существа в толстые ткани, но так как ткани не шились специально, а были сделаны только в последние трагические месяцы, то и выглядели они как рваньё.

Но вовсе не скелетообразные существа привлекали к себе внимание всех присутствовавших в кают-зале «Спасителя». Дело в том, что своей передней части процессия уплотнялась, там существа шли кругом и несли на вытянутых руках над своими головами, окольцованную обручем из голубого металла драгоценность. Этой драгоценностью был камень. По-крайней мере, трёх метров в диаметре, он казался бесконечно уплотнённым небом, в котором скопились тысячелетия благодатного, жизнь несущего света. Простой взгляд на этот камень успокаивал душу, согревал сердце. Страхи, кошмары уходили, и уже шли воспоминания и мечты приятные. Хотелось улыбаться, и многие действительно улыбались – впервые за шесть напряжённого и страшного полёта на "Спасителе".

Та женщина, которая раньше сидела рядом с Эваном, вдруг вскочила, схватила его за руку, и воскликнула громко:

– Какая невиданная красота! Неужели мы позволим, чтобы её высосало в ледяную черноту, откуда нет возврата…

В кают-зале раздавались испуганные голоса: "Не позволим! Спасём! Это не сложно для нас…."

Даже лицо Сан-Тара IV, прежде каменно-неприступное, теперь дрогнуло, и некий отблеск красивого чувства отразился на нём. Капитан проговорил:

– Да, действительно – это сокровище, которое украсит Нокт. Мы должны спасти его во имя Закона и Правительства.

Эван сделал ещё один шаг вперёд и заявил громко:

– В числе других участников экспедиции я спущусь вниз.

Державшая его за руку женщина также громко сказала:

– Я, как специалист по контактам с инопланетными формами жизни, также спускаюсь туда, – и уже значительно тише, обращаясь только к Эвану, добавила. – Меня зовут Лючия Айя, и я специалист по самым разным контактам.

Эван подумал: "Знаю я, что тебя зовут Лючией Аейя. Это не сложно было запомнить, также как и имена всех остальных участников экспедиции. Ведь шесть месяцев уже летим. Напрашиваешься мне заменой Мэрианны Нэж? Что ж, герою комиксов, роль которого я небезуспешно играю, полагается, время от времени, менять своих любовниц-красоток. Правда, эта Лючия Аэя далеко не красотка, но на это можно закрыть глаза – сойдёт. А что касается большой, романтичной любви, то я в неё не…"

Тут разом несколько голосов воскликнули:

– Посмотрите только, что они делают!

Скелетообразные существа положили драгоценный камень на алтарь, расположенный посреди поля. Затем они достали молоты, которые, как казалось, весили больше их худющих тел и с большой силой, очень быстро начали бить по драгоценности.

В кают-зале слышались выкрики:

– Они же расколют! Остановите и!

Сан-Тар IV вновь проявил логическое мышление, достойное капитана. Он сказал:

– Если это настоящий драгоценный камень, то от ударов простыми молотами ему ничего не будет…

Страсти немного улеглись, а Эван сказал:

– Всё же не советую вам откладывать спуск…

А из драгоценного камня появилась радуга. И чем дольше и сильнее били молоты, тем отчётливее, гуще становилась радуга. Она вытягивалась к соседнему миру, до которого было около двухсот километров.

Лючия Айя ещё сильнее сжала руку Эвана и проговорила мечтательно:

– Ах, как было бы замечательно, если бы такие радуги связали все-все без исключения миры. Как бы украсилось наше мирозданье!

– Ну всё! Хватит! Тише! – это Сан-Тар IV в очередной раз проявил командные нотки. – В состав экспедиции назначаются…

В состав мини-экспедиции, к миру получившему условное обозначение «Лёд-1», помимо Эвана, назначалась Лючия Айя, а также и ещё пять человек.

Конечно, не было надобности сажать на поверхность «Льда-1» весь «Спаситель». Для таких вот случайных спусков предназначались несколько грузовых и исследовательских аэроциклов, стоявших в ангаре, внутри огромного "Спасителя".

Мини-экспедиция, согласно указанию Сан-Тара IV, прошла в грузовой аэроцикл N1. Последовал отчёт от десяти до одного, затем пол ангара под грузовым аэроциклом раскрылся, и он, управляемый пилотом Сержем Текздомом, полетел к миру "Лёд-1".

Глава 14
"Похитители"

Эван и Лючия Айя сидели рядом на одной скамье. Они, также как и другие участники мини-экспедиции, уже облачились в защитные костюмы. Также как и другие – смотрели на радугу, поблизости от которой спускались на поверхность. Радуга становилась всё более густой, яркой. Уже казалось, что её можно есть, как удивительный, вкуснейший торт небесных кулинаров…

Из динамика прозвучал голос пилота Сержа Текздома:

– От Четвертака (так участники экспедиции неформально называли Сан-Тара IV) поступил приказ опустить аэроцикл в ста метрах от места проведения радужной церемонии. И я выполняю это приказание… До поверхности осталось девятьсот метров. Всем приготовиться…

Аэроцикл стремительно опустился за обледенелым холмом. Посадка была не из мягких – всех основательно тряхнуло, а один даже повалился на пол.

Но вот уже все на ногах – стоят с напряжёнными и торжественными лицами перед люком. И опять отчёт – на этот раз от пяти до одного. После чего люк стремительно распахнулся. Внутрь аэроцикла стремительно ворвался порыв ветра и, даже несмотря на защитные костюмы, все участники экспедиции почувствовали холод. Ведь никто из них прежде не знал, что такое зима, а холод они могли почувствовать разве что на тёмной половине того или иного мира, но туда им прежде незачем было заходить (за исключением Эвана). Перед ними возвышался холм, а с другой стороны холма вздымалась радуга.

Через вмонтированный в шлем каждого из них динамика прозвучал голос Сан-Тара IV:

– Подниметесь на вершину холма и ждите дальнейших указаний…

Карабкаться вверх, по крутому, обледенелому склону было бы нелегкой задачей, если бы не острое, ребристое покрытие на их перчатках и коленях. Рядом с Эваном карабкалась Лючия Айя. Через устройство внутренней связи доносился её восторженный голос:

– Вы слышите?! Они не только вызывают радугу – они ещё и поют!

Действительно – из-за уже близкой вершины холмы доносилось торжественное пение, которое было бы совсем прекрасным, если бы не частый, хрипловатый кашель, о происхождении которого несложно было догадаться, если вспомнить о низкой температуре.

Когда они достигли вершины холма, прорывающийся через помехи, голос Сан-Тара IV приказал:

– Подготовить парализаторы. Ставьте на четвёртую мощность….

Эван возмутился. Он крикнул в динамик:

– Как это – на четвёртую мощность?! Это же убьёт их, а не парализует…

– Они всё равно обречены… Но предварительный анализ структуры их тел показал, что третья, а обычная для человеческих тел вторая мощность не возымеют над ними должного эффекта.

Помехи всё усиливались, и последние слова Эван уже едва разобрал. Обратился к другим участникам мини-экспедиции:

– Как связь со "Спасителем"?

Последовало сразу несколько ответов:

– Нет никакой связи… одни помехи… ничего не слышно…

Тогда Эван произнёс:

– Может, оно и к лучшему. Ставим излучатели на вторую мощность. Вывезем хотя бы нескольких из этих несчастных на нашем аэроцикле…

Но тут и на них, и на холм, и на поле пала тень. С каждым мгновеньем эта тень становилась всё более густой, тёмной. Первой мыслью Эвана было, что это Сан-Тар IV решил опустить «Спаситель» пониже, чтобы напугать местных жителей (вот бы глупая затея была!), но, перевернувшись на спину, Эван понял, что это не «Спаситель» спускается к ним.

С разных сторон слышались испуганные возгласы. Пение местных жителей оборвалось, они прекратили стучать молотами по драгоценному камню. Радуга начала меркнуть, но всё касался брюха того, что спускалось к ним.

Это было выкованное из тёмного металла, выпуклое брюхо, а по краям от него торчали многометровые, острые шипы, ещё более тёмного цвета. Далее видна была изборождённая диковинными трубами, выступами и провалами поверхность.

Эван слышал возгласы:

– Это корабль! Не Ноктский корабль! Это чужаки! Кто они? Откуда они?

Конечно, Эван не мог дать ответа, хотя эти вопросы были обращены именно к нему. Когда связь с Сан-Таром IV была потеряна, участники мини-экспедиции негласно и мгновенно избрали Эвана своим капитаном. От него они ждали распоряжений, и Эван, почувствовав это, крикнул то, что представлялось ему наиболее целесообразным:

– Назад! В аэроцикл!

И они заскользили вниз по склону. Грузовой аэроцикл представлялся им надёжным укрытием. Только бы добраться до него! Уже совсем близко люк – вот он распахнулся, словно бы проглотил их в спасительные недра.

В это мгновенье шип на брюхе чужого корабля удлинился. Это было молниеносное, практически неуловимое для глаз движение. Примерно с такой скоростью летит пуля.

Шип удлинился до крыши аэроцикла. Только сантиметр не достал до неё, но примагнитил аэроцикл к себе, и втянул в чужое судно. Впрочем, участники мини-экспедиции уже не видели этого. Воздушная волна подхватила их, разметала в разные стороны. Они покатились по обледенелой поверхности, а Эван даже перелетел обратно, через вершину холма, и скользил уже по ледяной поверхности поля, на котором собрались скелетообразные существа.

Тень настолько сгустилась, что скелетообразные сливались с темнотой. Но они оставили свою драгоценность – сняли её с алтаря и понесли по дороге к своему селению. Но далеко им уйти не удалось…

В воздухе замелькали силуэты, разглядеть которые Эвану не удавалось, потому что они цветом своим сливались с кораблём чужаков…

Эти силуэты хватали местных жителей, уносили их вверх. Тут в ход были пущены кувалды – тощие били по тёмным силуэтам, в результате чего раздавались резкие скрежещущие звуки, и сыпались искры. Благодаря этим звукам, Эван определил, что хватающие были сделаны из железа.

В его динамике раздался пронзительный визг Лючии Айи. Значит, хватали и участников мини-экспедиции. Эван поставил парализатор на максимальную мощность, предназначенную для временного выведения из строя защищённых, сложных механизмов.

Даже не увидел, а по резкому движению воздуха почувствовал, что на него несётся очередной хвататель. Эван отдёрнулся, и, падая на спину, выставил руку с парализатором вверх, нажал на спусковой крючок.

Оранжевый, с ярким белым шаром в центре, разряд ударил в железное, паукообразное создание, из спины которого торчали короткие, но очень быстро взмахивающие крылья. Крылья тут же перестали дёргаться, и хвататель со всего разгона врезался в ледовую поверхность. Полетели осколки, оцарапали Эвана, но обошлось без серьёзных травм. Эта незначительная победа обрадовала Эвана. Даже мелькнула мысль: может, он и в самом деле непобедимый герой? Но другой хвататель уже подлетел сзади. Его металлические клешни обхватили грудь Эвана, сжали с такой силой, что затрещали рёбра. Юноша подумал, что, если бы не защитный костюм, то эти клешни уже переломили бы его.

И вот он начал выгибать руку назад, пытаясь выстрелить в хватателя. А хвататель нёс его вверх. Стремительно приближалось брюхо чужого корабля. Уже виден был раскрывшийся в этом брюхе круглый люк, и часть залитого ярким алым светом туннеля за ним.

Эван нажал на спусковой крючок. Судя по тому, что движение вверх продолжалось, заряд прошёл мимо Хватателя. Зато в спину Эвана вонзилась игла. Беспрепятственно прошла она через защитный костюм, беспрепятственно проскользнула между рёбрами юноши. Игла была острой, и от боли Эван закричал. Он чувствовал, что через иглу в его тело вкачивается некая жидкость и стремительно растекается по жилам. Приближался раскрытый люк. Выплескивавшийся из него свет слепил.

Эван потерял сознание.

Ещё не открывая глаз, Эван через веки увидел яркий алый свет. Этот свет его настораживал, был ему неприятен, и поэтому юноша совсем не хотел открывать глаз. Но вот он услышал слабый, плачущий голос Лючии Айи:

– Пожалуйста, ответьте, что это за место… Хоть кто-нибудь…

И Эван вынужден был открыть глаза. К сожалению, предчувствия не обманули его – ничего хорошего он не увидел. Прямо напротив него, в железную стену, которая из-за обилия алого света казалась залитой кровью, были вмонтированы двое участников их мини-экспедиции, а именно: Лючия Айя, и пилот грузового аэроцикла Серж Текздом. Оба они были лишены не только защитных костюмов, но и одежды (Эван подумал: "хорошо, что хотя бы кожу на них пока что оставили). Оба были оплетены проводами и тонкими металлическими трубками, обода обхватывали их головы, руки и ноги. Глаза и рот Сержа Тездома были закрыты – он походил на мертвеца. Впрочем, несмотря на нервный взгляд и приоткрытый, подрагивающий рот – Лючия Айя при таком освещении тоже казалась мёртвой и производила отталкивающее впечатление. Её порывистые слова быстро неслись в воздухе:

– Ах, Эван, Эван, как хорошо, что ты очнулся. Так, может, ты знаешь, как выбраться отсюда?

Эван сделал тщетную попытку пошевелиться, и понял, что закреплён также, как и Серж Текздом и Лючия Айя. Скосив глаза в сторону, увидел и других участников их мини-экспедиции на «Лёд-1», ещё дальше закреплены были в стенах скелетообразные существа, а за ними – безносые создания с четырьмя руками. Только у некоторых глаза были открыты, остальные казались спящими или мёртвыми…

Сделав вынужденную паузу, Эван ответил на вопрос Лючии Айи:

– Чего не знаю, того не знаю.

В это мгновенье закреплённый в дальней части коридора безносый, вместе со всеми опутывающими его проводами и трубками стремительно поехал вверх.

Эван произнёс:

– Это напоминает внутренности «Объекта». Там тоже были экспонаты – живые существа, собранные на разных мирах, только на «Объекте» всё работало по старой программе, бессмысленно, тогда как здесь, сдаётся мне, есть живые хозяева, которым мы понадобимся для некоторых, вполне определённых целей. Только, Лючия, не спрашивай, для каких именно целей – ведь я не всеведущий.

По щекам Лючии Айи покатились слёзы, и она вымолвила:

– Только мне совершенно об этих целях узнавать не хочется, а только хочется убежать отсюда.

Неожиданно распахнулись глаза Сержа Текздома, и он, несвойственным ему хриплым, резким голосом проскрежетал:

– А мне надо узнать! К чему себя готовить?! А?! Быть может, ты, Эван, подскажешь, как вырваться отсюда?! – и, не дожидаясь его ответа, закричал. – Кто же ответит, что это за место такое…

Во лбу висевшего в самом конце коридора четверукого существа открылся цветами радуги сияющий глаз. Этот глаз начал выпучиваться, и делал это до тех пор, пока не вылетел, но этот, принявший форму шара глаз не упал, а поплыл в воздухе. При этом он раздувался, становился прозрачным. Внутри шара виделись некие образы. А изо лба существа выдувался уже второй глаз-шар, следом за ним – и третий. Все они медленно, друг за другом плыли воздухе, по коридору, между вмонтированными в стены пленниками, и кому это было интересно, заглядывал в эти шары, и видел то, что происходило неподалёку от дыры в Скорлупе мирозданья.

Мир Скоджогов имел такую же ярко-оранжевую окраску, как и их кожа. Имелись там, конечно, и другие, но преобладал всё же именно ярко-оранжевый…. Ярко-оранжевой была их почва, растения, которыми они питались; ярко-оранжевыми были и их мечты…

Чем жили, о чём мечтали Скоджоги, какой была их история – не столь уж и важно, хотя в другом повествовании достойно подробного пересказа. Главное, что за время существования своей цивилизации они научились жить вполне счастливо, без войн, без насилия друг над другом. Так, в благоденствии, жили они долгие века – одно поколение медленно сменяло другое, и память своих предков они чтили.

Беда надвигалась медленно. Сначала они увидели скорлупу мирозданья, к которой, оказывается, их несло все эти века. А потом начало холодать. Движение пока что было неспешным, поэтому и холодало медленно, почти незаметно – год за годом менялся климат. Поначалу и Скоджоги и местные животные и растения приспосабливались к этим всё же через чур стремительным для естественной эволюции изменениям. Но, чем ближе к дыре, тем быстрее летел их мир, тем быстрее падала температура. Скатжоги, как могли, утепляли свои жилища, но от холода погибали те растения и животные, которыми они прежде питались.

Теперь уже все Скоджоги видели смещении в движенье миров, которые прежде, казалось бы, неизменно висели в одном месте.

А потом появился один мир, который на фоне других, двигающихся, неизменно висел на одном месте, и казался раз в восемь, а то и в десять больше остальных миров.

Вся поверхность этого мира была покрыта трубами, которые, как тянулись по его поверхности, так и стояли торчком. Помимо того, там возвышались округлые баки, треугольники, шестигранники, сто и тысяча угольники; иногда над поверхностью этого мира проносились устрашающего вида корабли, подобные тому, который похитил участников мини-экспедиции и скелетообразных существ.

Мир Скоджогов, так же как и все остальные стягиваемые к дыре миры, пролетал поблизости от железного мира. И Скоджоги ждали – слабо надеялись, что ничего страшного с ними не случится. Их надежды не осуществились. Когда железный мир находился так близко, что можно было разглядеть множество новых, и отнюдь не приятных для глаз деталей, с него поднялся, приблизился к миру Скоджогов корабль. Из корабля вылетали железные хвататели – находили свои цели – Скоджогов.

Конечно, Скоджоги пытались спрятаться: забивались в свои жилища, но хватали разрушали жилища – не было от них спасения. Правда, не все Скоджоги были схвачены, но этим, не схваченным, скорее повезло – ведь они и не прятались, а находились на видных местах.

Итак, мир Скоджогов продолжал своё движение к дыре, а железный мир оставался на прежнем месте…

Но через несколько дней от железного мира снова отделился и догнал мир Скоджогов корабль, снова появились хвататели, и снова многие Скоджоги были схвачены. После этого подобные атаки следовали с переодичностью то в десять, то в пять дней.

Железный мир к тому времени представлялся лишь маленьким тёмным пятнышком. Последние Скоджоги вырыли глубокие ходы в своей оранжевой почве, и затаились, надеясь, что Хвататели их там не отыщут. И снова их мечтам не суждено было осуществиться. Оказалось, что хвататели копали почву столь же стремительно, как и разрушали жилища.

Итак, последние Скоджоги были схвачены. В числе этих последних оказался и рассказчик данной истории.

Когда потолок подземного убежища был разрушен, и хвататель устремился к ним, то рассказчик увидел нечто, поразившее его гораздо больше, чем распахнутые железные клешни – в центре хватателя находился полупрозрачный бак, в которой, пронизанная трубками и проводами, плавала голова другого, хорошо знакомого ему Скоджаба.

Затем рассказчик был схвачен, и очнулся только в этом коридоре, вмонтированным в стену.

Ещё не окончательно растворился последний из несущих эту историю шаров, а Серж Текздом уже воскликнул:

– Так вот, что нам уготовано! Нас разберут на части, а мозги наши вставят внутрь этих Хватателей…

На что Эван ответил:

– Не обязательно даже внутрь Хватателей. Быть может, и внутрь иных механизмов.

Я, так понимаю, что этот железный мир весь прямо-таки пронизан различными конструкциями – сложными и ещё более сложными. Кто управляет всем эти, я не знаю; однако догадываюсь, что у всех собранных полностью отключается воля, а вот возможности мозга используются… Я ведь ещё на Нокте слышал, что ни один механизм не сравнится с человеческим мозгом. А вот здесь научились скрещивать железо и плоть…

Серж Тездом прервал его:

– Как интересно всё это слушать, но ты, герой комиксов, придумай поскорее, как отсюда выбраться!

– Я не брал на себя такой роли – героя комиксов, – ответил Эван. – Это такие как вы, Ноктцы, зачем-то воображаете меня таким, каким я не являюсь….

И снова умоляющий голос Лючии Айи:

– Эван, пожалуйста, освободи нас отсюда! Ведь уже совсем немного осталось…

Теперь уже не надо было скашивать взгляд, чтобы увидеть край коридора. Все участники мини-экспедиции значительно приблизились к нему. И уже не осталось не только ни одного Скоджаба, но и ни одного скелетообразного. Всех их унесло на переработку.

Ещё через пару минут крайним стал Серж Тездом. Бывший пилот грузового аэроцикла выпучил глаза, и начал сыпать страшными ругательствами, проклиная и Эвана, и Ноктское правительство, и скорлупу мирозданья.

После этого Сержа Текздома унесло вверх.

Напротив Эвана находилась Лючия Айя. Их должны были переработать одновременно. Лючия уже ни о чём не молила – она только плакала беспрерывно, и обращала безумные глаза то в одну, то в другую стороны, но, похоже, уже ничего не видела.

А Эвану стало очень страшно. Он даже стучал зубами, а дыхание его участилось. До сих пор он не верил, что на самом деле может совершится такое – что его превратят в механизм…

Что же станет с ним через какую-то жалкую минуту? Вот понесёт его вверх, а там безжалостные железные хирурги препарируют его, разделают на части, а в мозг воткнут провода и трубки. Он уже никогда не станет прежним, Эван вообще перестанет существовать, и всё же при этом некое жуткое подобие его начнёт ревностно управлять хватателем, или же другим механизмом.

Но всё же, как и почему неведомые хозяева этого железного мира смогут столь преследовать его? Ведь он, Эван, всё же не простой, всё же, благодаря полученному на «Спасителе» дару, он кое-чем похож на того героя, каким его воспринимали на Нокте. Но как воспользоваться этим даром, как полететь? Для начала хотя бы просто высвободиться от проводов.

И Эван из всех сил напрягся, попытался пошевелить рукой или ногой. Однако, зажимы, которые обхватывали его тело, были рассчитаны на силу гораздо большую, чем у него. Так что пошевелиться у Эвана не получилось.

А потом он и Лючия Аэя понеслись вверх. Рядом мелькали другие коридоры, а в них – крутящиеся, бьющие, прыгающие, дёргающиеся механизмы; и ещё много-много чего, но всё это было железное, неживое, везде преобладал алый свет.

Затем движение вверх прекратилось, и они поехали по одному из боковых коридоров. Вот обхватывавшие их механизмы разжались, и они полетели вниз по шахте. Лючия Айя тонко, пронзительно словно девочка, визжала.

Эван глянул вниз и увидел выступающие из стен шахты железные клешни. Некоторые из этих клешней держали лапы хватателей, другие провода. Юноша догадался, что клешни будут перехватывать их, падающих, нашпиговывать деталями, преображать, и на дне этой шахты они уже потеряют человеческую сущность, а станут уродливыми хватателями…

Эван задрал голову, и с тоской, с болью и страстью посмотрел вверх. Чувство было такое, будто он сочиняет прекрасную, романтическую поэму, и одновременно с этим погибает страшной, мучительной смертью.

Эван кричал от тоски и отчаянья, от страшной, никогда прежде невиданной им жажды жить. И тут понял, что потолок шахты приближается…

Снова посмотрел вниз, и обнаружил, что Лючия Айя стала лишь маленьким пятнышком и пятнышко это уже раздирают, переделывают на свой лад клешни. В голове Эвана ещё мелькнуло: "Всё же плохой из меня герой. Не спас свою очередную пассию…"

Но всё же, при всём при этом, Эван был очень счастлив. Да – счастье могло прийти и в таком страшном месте, как эта залитая алым светом шахта. Ведь он выиграл у смерти время, ведь он ещё жил, и оставался самим собой, а не уродливым хватателем.

Он мчался вверх, затем – вылетел в боковой коридор, и тут прикинул: "Скорость у меня сейчас – километров сто в час, вмажусь в стену – расшибусь в лепёшку. Но я не вмажусь – ведь управлять своим телом, гораздо легче, чем аэроциклом. Сколько я мучался, чтобы вновь взлететь, а вот теперь и это так приятно! А как же будет хорошо, когда я вырвусь из железного мира в небо… Жаль – уже не спасти Лючию Айю, но ведь есть ещё другие участники нашей мини-экспедиции. Под конец они выбрали меня своим капитаном, и я чувствую ответственность перед ними. Надо спасти их!"