Текст книги "Красная Шапочка. История одного расследования (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Хоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

11

Рапунцель, вот кто действительно был достоин повышенного внимания и без всяких расследований. Она была одной из немногих, кто не нуждался в услугах тружеников пера. История ее жизни и без их помощи была удивительной и поучительной. Даже ее имя в привыкшем ко всему лесу до сих пор вызывало удивление, не говоря уже о более значимых страницах ее биографии.

Ее будущие родители–хиппи пришли в лес из Заболотья. Самку звали Джульетта, а самца – Ромео. Совокупление, наркотики и нескончаемое путешествие – вот и все, что интересовало их в этой жизни. Благо оба происходили из знатных и обеспеченных семей и могли себе позволить подобную роскошь. Остановившись в единственном на весь лес пансионе фрау Готель, бесшабашная парочка замкнулась в своем розовом мирке, не замечая никого и ничего вокруг себя, но никому особо и не мешая. Фрау Готель, молодая одинокая самка свободных взглядов, тоже не имела никаких претензий к своим постояльцам. Она была настолько довольна ими, что даже на треть снизила плату за проживание и сама выплачивала НДС. Но, беспрерывные утехи привели к вполне предсказуемому результату, и застигнутая врасплох Джульетта впала в тяжелейшую депрессию. Прощаться с беззаботной жизнью, полной наслаждений, в ее планы абсолютно не входило, и она стала думать, как избавиться от плода. На ее беду лесной фельдшер–акушер Иванушка, к которому она обратилась, был невменяемым патриотом леса и искренне считал, что все зло в нем имеет заболотное происхождение. Едва скрывая злорадство, Иванушка посоветовал самке употреблять перед сном рапунцель, и это, якобы, избавит ее от возникшей проблемы. Наивная и растерянная Джульетта так и поступила. Каждый вечер, приняв очередную дозу наркотика, она залазила в огород фрау Готель и до тошноты набивала свой желудок «чудодейственным» растением. Хозяйка пансиона была искренне удивлена не только этими набегами, но и их причиной. Как не пыталась она убедить в глупости подобной затеи, но до самого последнего перед родами дня Джульетта питалась практически одним рапунцелем. Когда же на свет появилась чудесная девочка, эксцентричные родители наградили ее именем Рапунцель и исчезли в неизвестном направлении. А фрау Готель не осталось ничего другого, как заняться воспитанием брошенного ребенка. И надо заметить, что она сделала все от нее зависящее, чтобы девочка чувствовала себя счастливой. Только две вещи были ей неподвластны: она не могла стать ее матерью и не могла изменить наследственность. Это и стало причиной всех последующих событий.

К четырнадцати годам Рапунцель превратилась в прекрасную девушку с изысканными манерами. Уже в этом нежном возрасте никто не мог устоять перед ее чарами. Не устояла и фрау Готель, уже не очень молодая одинокая самка свободных взглядов. Какое–то умопомрачение снизошло на нее. Порой казалось, что она готова целовать следы, которые оставляли на земле чудесные ножки ее воспитанницы. Все свое свободное время фрау Готель проводила в обществе Рапунцель, наслаждаясь каждой минутой общения с ней. Со временем, она скорее неосознанно, чем преднамеренно, убрала из мира девушки все, что могло стать между ними. С этой целью она обустроила маленькую комнатку на чердаке своего дома, и две самки покидали свое уютное гнездышко только в самых крайних случаях. Рапунцель же с поразительной легкостью приняла ухаживания своей опекунши и вскоре ответила ей взаимностью. С этого момента фрау Готель чувствовала себя самой удовлетворенной самкой на свете. И только одно обстоятельство омрачало ее существование. Иногда ей казалось, что Рапунцель слишком легкомысленно относится к ее чувствам, довольствуясь в основном технической стороной вопроса. Однажды ее опасения частично подтвердились. В ту ночь девушка впервые за все время проявила инициативу и вытворяла такое, о чем фрау Готель даже не догадывалась. Ей понравилось все, кроме знакомого блеска в глазах Рапунцель. И когда истощенная продолжительными утехами девушка уснула, фрау Готель решила покопаться в ее вещах. Результатом ее поисков стали несколько забитых косяков и затертая книжица с откровенными рассказами и соответствующими иллюстрациями. На многих картинках присутствовали самцы, старательно и со знанием дела выполняющие свои прямые обязанности. Расстроенная самка положила все на свои места и даже не пыталась поговорить на эту тему с девушкой, но именно с этого момента ее уже не покидало предчувствие беды. Она даже не догадывалась, что та уже вошла в их жизнь. Уже несколько ночей подряд заядлый любитель вуайеризма, эксгибиционизма и всякого подобного сюрреализма Зигмунд наблюдал за любовными играми двух самок, укрывшись среди ветвей растущего под их окном дерева.

Зигмунд не был плохим парнем. Он просто был молодым трансформером, у которого не было своего места в лесу. За что бы он не брался, всегда оказывалось, что кто–то его опередил. Даже если у него получалось куда лучше, чем у предшественника, это абсолютно никого не интересовало. Таковы были реалии лесной метафизики, и с этим не было смысла бороться. Но Зигмунд был настырным малым и даже не подумал опустить руки. Он стал настойчиво искать нечто в жизни лесных обитателей, что еще не нашло своего отображения в трудах трансформеров. Но все что видел Зигмунд, наблюдая за различными существами, это беспрерывный процесс совокупления. Созерцание этого процесса настолько поглотило молодого самца, что теория совершенно затмила практику. Зигмунд настолько увлекся, что даже обыденную жизнь лесных жителей стал рассматривать через призму интимной. А потом, когда ему уже казалось, что поиски вот–вот дадут результат, как гром среди ясного неба, грянуло сообщение об открытии Адольфом Павловым инстинкта «совокупи ближнего своего». Все надежды на славу рухнули в один момент, и молодой самец окончательно потерялся в не принимавшем его лесу. Все, что осталось Зигмунду от его исследований – это порочные наклонности, которым он теперь и предавался, совершенно не задумываясь о последствиях.

Несколько ночей на дереве у дома фрау Готель неожиданно для самого самца пробудили в нем давно запущенные желания, придавшие хоть какой–то смысл его унылому существованию. Зигмунду невыносимо захотелось оказаться на месте фрау Готель в постели Рапунцель. Ему стало казаться, что обладание подобной красавицей станет достойной компенсацией за все его страдания. Прошло еще несколько ночей под окном, и самец окончательно убедил себя в том, что желаемое совокупление и есть ничто иное, как его главное предназначение в этой жизни.

Зигмунду невыносимо долго пришлось дожидаться удобного случая. Настолько долго, что, пробравшись в открытое окно и стоя возле ложа спящей самки, он напрочь забыл, зачем явился к ней столь необычным способом. Но проснувшаяся Рапунцель быстро отошла от испуга и заставила вспомнить цель визита. Всю ночь она экспериментально изучала функциональные возможности его тела, словно опытный механик, в руки которого попал незнакомый механизм. Ближе к утру Зигмунду хотелось только одного, – допрыгнуть до ближайшей к окну ветки. С тех пор, каждый раз, когда фрау Готель отсутствовала по каким–либо причинам, молодой самец занимал ее место в постели возлюбленной.

Кто знает, как долго это продолжалось бы, если бы опытная самка не обратила внимания на некоторые странности в поведении своей юной пассии и не поинтересовалась их причиной. Ответ был настолько уклончив, что ей все стало понятно. Осталось лишь убедиться в своих предположениях, что фрау Готель и сделала, неожиданно вернувшись однажды ночью домой. Застав парочку в процессе, фрау Готель собрала в кулак все свое мужество и воздержалась от бурных выяснений отношений. Она просто указала на дверь своей воспитаннице и этим ограничилась. В ту же ночь Рапунцель покинула ее дом и надолго исчезла из леса в неизвестном направлении, а до смерти перепуганный Зигмунд не только не последовал за ней, а наоборот, постарался как можно скорее все забыть. Для себя он навсегда усвоил, что теория куда безопасней практики, и уже никогда не отступал от этой истины. Вскоре Зигмунд заметил, что вместе с Рапунцель куда–то подевались и все его извращенные наклонности. Дотошному молодому трансформеру показалось мало одного этого факта, и он решил докопаться до глубинных причин удивительных изменений в своем поведении и желаниях. На этом непростом пути Зигмунд и нашел свое истинное призвание.

Прошло целое десятилетие, прежде чем Рапунцель вернулась в родной лес. Время старательно поработало над ней, превратив в зрелую восхитительную самку. Кроме того, за время отсутствия она приобрела еще одно редкое для лесных жителей качество, тут же превратившееся в предмет всеобщей зависти, – она умела молчать именно тогда, когда это было нужно. Благодаря этой своей особенности ей удалось довольно быстро найти себе пару в лице уважаемого в обществе удачливого контрабандиста. Ее мужу ни разу не пришлось пожалеть о своем выборе, а когда у них появилась очаровательная двойня, он вообще готов был носить ее на руках. И только одно обстоятельство омрачало их семейное счастье, – совокупление не приносило ей ни морального, ни физического удовлетворения. Как следствие, у любящего мужа Рапунцель стал развиваться комплекс неполноценности, не преминувший сказаться и на его непростом бизнесе. Все попытки решить эту проблему ни к чему не приводили: ни эзотерика, ни иглоукалывание, ни медитация не привели к положительным сдвигам. Отчаявшаяся самка, в конце концов, вынуждена была согласиться на визит к единственному существу, с которым не хотела иметь дела, – к гению психоанализа Зигмунду, который к тому времени уже находился в зените славы. Ирония судьбы состояла в том, что именно ему удалось найти решение мучительной проблемы. Правда для этого понадобилось еще и посильное содействие фрау Готель. Рецепт Зигмунда оказался не таким уж и сложным: поздним вечером Рапунцель вошла в хорошо знакомую комнату и вместе с фрау Готель вспомнила все то, чем они когда–то занимались, а потом в комнату через окно забрался муж и закончил начатое хозяйкой пансиона. Эффект превзошел все ожидания. С тех пор удачный эксперимент стал доброй традицией, и семейная пара избавилась от единственной неприятности, омрачавшей их счастливое сосуществование. Заодно и фрау Готель снова почувствовала вкус полноценной жизни.

В один из таких поздних вечеров Бегемот и установил слежку за Рапунцель. Проследив за ней до пансиона фрау Готель, он с помощью своих профессиональных навыков установил нужное окно и взобрался на легендарное дерево. Открывшееся его взору пикантное зрелище оказалось настолько увлекательным, что инспектор забыл об осторожности и вовремя не заметил взбиравшегося наверх контрабандиста. Для того, в свою очередь, неожиданно появившаяся из темноты усатая рожа тоже оказалась полной неожиданностью, и он, испугавшись, с криком сорвался вниз. Не успел еще муж Рапунцель полностью соприкоснуться с растущим под деревом розовым кустом, как за инспектором уже и след простыл. Впервые в жизни Бегемот почувствовал себя в шкуре преступника, и пережитые ощущения ему совершенно не понравились. Неуютно чувствовал себя инспектор и на следующий день, ожидая разоблачения и больших неприятностей. Совсем скверным его настроение стало после того, как по лесу распространилось известие о несчастном случае, произошедшем ночью с уважаемым контрабандистом, в результате которого тот потерял оба глаза. Но ни в тот день, ни в последующие ничего не произошло. Никто не искал виновного в трагедии, и удивленный таким развитием событий Бегемот решился разведать обстановку. Полученные сведения окончательно сбили его с толку. Оказалось, что семейная жизнь Рапунцель в целом, и интимная в частности, засверкали новыми красками. Вид беспомощного слепого мужа подарил Рапунцель совершенно новые, ни с чем не сравнимые ощущения, которыми она тут же поделилась со своей второй половиной. И произошедшая трагедия перестала восприниматься как нечто ужасное и непоправимое. Если кто–то и чувствовал себя несчастным, то это сам Бегемот, который никак не мог избавиться от навязчивого чувства вины, да еще совсем уже немолодая одинокая самка свободных взглядов, которая снова потеряла смысл жизни. Однажды инспектор и фрау Готель случайно столкнулись под окнами Рапунцель, но, обменявшись лишь грустными понимающими взглядами, молча разошлись в разные стороны: самка, чтобы тихо страдать в холодной постели, а Бегемот – чтобы продолжить свое расследование, по–прежнему приносившее ему одни неприятности.

12

Суслик Нестор спустился в лес с гор и на удивление быстро освоился в новой для себя среде. Сам он причину своего появления видел в том, что горы – это не его стихия. Там он будто бы чувствовал себя не в своей тарелке. Лесные сплетники критически относились к подобному объяснению, но собственной внятной версии представить тоже не смогли, лишь расплывчато намекали о какой–то истории с крокодилом. Как бы там ни было, но в лесу Нестор действительно нашел свою тарелку. Когда он, едва объявившись, с детской непосредственностью попросил какую–нибудь должность, над ним долго насмехались, но потом призадумались. Дело в том, что в лесном аппарате была одна должность, которая почти постоянно была незанятой. Это было место начальника налоговой администрации. Как любил говаривать незабвенный Адольф Павлов, «Вопросы налогообложения лучше всего подавляют половые инстинкты. Наиболее характерная для системы налогообложения ситуация, это когда верхи не хотят, а низы не могут». Более того, это была единственная сфера жизни лесного общества, в которой верхи охотно уступали свое место низам. Только благодаря этому лесная казна и не оставалась пустой. Так что, тому, кто отвечал за сбор налогов, не в чем было завидовать. К тому же фискального руководителя поджидали еще и психологические проблемы, ведь на его посту было неимоверно трудно совмещать в себе две главных лесных добродетели: быть одновременно честным и добрым. Если отдельно взятый индивид всегда отдавал предпочтение доброте, то система требовала от него в первую очередь честности. Вот и сгорали все прежние руководители, словно мотыльки, и буквально в считанные дни. Вот и не было ничего странного в том, что новичку без сложившейся репутации доверили этот ответственный пост. По крайней мере, никто не стал бы за ним убиваться. Но, к удивлению многих, Нестор не повторил печальную судьбу предшественников, и при нем лесной бюджет стал выглядеть значительно приличнее. Лесное общество отблагодарило удачливого налоговика уважительным прозвищем Долгописец. Секрет же его успешной деятельности был очень прост, – ему удавалось практически все рабочее время быть злым, а соответственно – и честным. Недоброжелатели объясняли сей факт горным происхождением, намекая на то, что суровым горцам не составляет никакого труда отказаться от доброты, так как она никогда им и не была присуща. Но подобное объяснение сознательным большинством воспринималось всего лишь как проявление порицаемой в лесу ксенофобии. Но найти действительную причину удачливости Нестора Долгописца так никто и не удосужился. Сам же он, похоже, очень даже гордился и своими успехами, и их секретом.

И вот теперь Бегемот вслед за Эрнесто заинтересовались его тайной. Как и в других случаях, для ее раскрытия оказалось достаточно самой банальной слежки.

В тот вечер Нестор преднамеренно не вышел из рабочего образа при посещении кафе «Шансон». Как следствие, внушительный синяк под глазом стал убедительным оправданием для его отсутствия на венском балу, намеченном на эту ночь. Будто убеждая самого себя, удачливый суслик надел черный фрак и огромную розовую бабочку в зеленый горошек, и некоторое время крутился перед зеркалом, по привычке забавно надувая щеки и выгибая дугой брови. Свежий синяк лишал его изрядной доли харизмы, но интересы службы требовали жертв. Завтра начинался сбор квартальной отчетности, и ему нужно было настроиться соответствующим образом. Наконец, совесть Нестора тяжело вздохнула и смирилась с прогулом важного общественного мероприятия. Суслик тут же избавился от фрака и, оставив бабочку на шее, надел яркий клоунский костюм. В зеркало на этот раз он не посмотрел. Накинув поверх странного наряда широкий черный плащ и нахлобучив на голову капюшон, Нестор вышел из дома и растворился в ночи. Долгий путь в «отстойный» район обошелся без приключений. Редкие встречные существа, едва завидев его угрожающую тень, спешили уступить дорогу и даже не пытались выяснить, кто скрывается под широким плащом. Даже курсанты Высшего Политического Училища, вышедшие на практическое занятие в темные «отстойные» кварталы, словно каменные истуканы, застывали в подворотнях и провожали его задумчивым взглядом.

Наконец впереди показалось освещенное здание ночного клуба. Нестор автоматически ускорил шаг, а его сердце начало отбивать барабанную дробь по занывшему желудку. Когда суслик, никем не замеченный, вошел в помещение с черного хода, конферансье как раз объявлял о начале развлекательной программы. Убогое сборище маргиналов ответило ему ленивыми аплодисментами. Нестор прошел в свою гримерку и стал дожидаться своего звездного часа. Когда, наконец, конферансье громко и с пафосом произнес его имя, суслик резким движением сбросил плащ и твердым шагом отправился на сцену. Несколько минут ему пришлось разглядывать уродливые рожи зрителей, пока не стихли бурные приветственные аплодисменты. Потом он надул щеки, выгнул дугой брови и привычно поймал кураж. Все остальное было уже делом давно отточенной техники. Зрители широко открытыми ртами ловили каждое его слово и сопровождали каждую пошлую шутку гомерическим смехом. Пока продолжалось выступление Нестора, публика не замечала ничего вокруг себя, даже скромно пристроившегося у выхода одиозного инспектора Бегемота. Тот же чувствовал себя очень неуютно и, возможно, поэтому не мог обнаружить в выступлении Нестора ничего, что могло бы его рассмешить. Если бы не его расследование, кот уже через пару минут покинул бы это злачное заведение.

Нестор тем временем вдохновенно пародировал одну «хламырную» особь за другой. Наконец, он взялся за собственную персону. Если до этого все его миниатюры строились на реальных чертах персонажей, то себя любимого он оплевывал с особой изощренностью, не задумываясь о правдоподобности. Но именно это место в его выступлении вызывало самую бурную реакцию зрителей. Сборище всех этих приматов даже не догадывалось, что их используют по полной программе. Бегемот сразу же представил себе, о чем думает Нестор, когда по делам службы общается с кем–то из потенциальных почитателей своего тщательно скрываемого таланта. Вряд ли есть кто–нибудь более жестокий, чем клоун, которому выпала возможность посмеяться над тем, кого он сам обычно потешает. В этом и состоял весь секрет профессионального успеха главного налоговика леса. Как только Бегемот осознал эту мысль, то сразу же покинул ночной клуб и отправился домой. Но попал он туда не так быстро, как ему хотелось бы. Для начала ему пришлось пообщаться с курсантами ВПУ, которые сняли с него знаменитые сапоги, правда, предварительно оглушив, чтобы процесс расставания с любимой вещью не нанес коту неизлечимую душевную травму. Так оно и получилось, – придя в себя, Бегемот даже обрадовался. Обрадовался тому, что предусмотрительно оставил дома именной плеер и не лишился двух любимых вещей сразу. Отряхнувшись и почесав ушибленный затылок, инспектор продолжил свой путь. Идти босиком и ночью было довольно неудобно. Многочисленные предметы, попадавшиеся под ноги, то и дело заставляли Бегемота подпрыгивать и ругаться матом. В общем, когда инспектор увидел свет в маленьких окнах дома Пятачка, то забыл о неприятных моментах последнего визита к гуру и решил попросить у него помощи, а заодно и дать отдых избитым ногам.

Дверь ему открыло все то же ушастое существо. Повторилось и все остальное, и через несколько мгновений Бегемот уже сидел на том же диване с тем же мундштуком в руках и объяснял причину своего позднего визита сидящему напротив хозяину. Трава, физическая усталость и внутренняя опустошенность развязали инспектору язык, и он выложил эзотерику все, что накопилось в нем с момента начала расследования. Пятачок внимательно выслушал его, периодически выпуская маленькие изящные колечки чудодейственного дыма. Когда Бегемот закончил свой рассказ, гуру безразличным тоном поинтересовался, стоят ли результаты сегодняшней слежки потери любимых сапог. Инспектор долго думал над своим ответом.

– Не знаю, – неопределенно сказал он. – С одной стороны, не думаю, что Нестору Долгописцу хотелось бы, чтобы его тайна была предана огласке. С другой, мне трудно представить налоговика, да еще и столь высокопоставленного, в роли убийцы. Это все равно, что поменять вдруг вечное удовольствие на секундный оргазм. Да и для клоуна убийство – слишком грубая и примитивная форма сатисфакции. Тот, кто вынужден юродствовать часами, не отказал бы себе в удовольствии основательно помучить свои жертвы перед смертью. А следов каких–либо издевательств ни на одном из трех тел обнаружено не было.

– Насколько мне известно, официально и двух из трех тел не было, – с блаженной улыбкой заметил Пятачок.

– Ты прав, – согласился с ним Бегемот и снова надолго умолк. По его растерянному виду можно было подумать, что он пытается собрать воедино разбегающиеся в разные стороны мысли. Но все его попытки закончились безуспешно, и кот решил несколько изменить тему разговора. Он задал гостеприимному хозяину странный вопрос. – Вот скажи мне, Пятачок. Ты ведь общаешься со многими странными существами. Странными уже хотя бы по той причине, что они приходят к тебе и верят во всю эту галиматью. Так вот, неужели все настолько запущено, или мне просто не повезло с подозреваемыми?

– А может, наоборот, повезло, – уклончиво ответил ему Пятачок и пожал для убедительности хлипкими плечами.

– Будет, конечно, круто, когда–нибудь, выйдя на пенсию, за стаканчиком доброй валерьянки предаться воспоминаниям и рассказать одну из историй: «Вот был у меня случай. Один эльф, человек, суслик…», – будто не услышав собеседника, продолжил развивать свою мысль Бегемот, и тут же поспешил возразить самому себе. – Только кем я сам к тому времени стану, если все это будет восприниматься как не более чем забавная история? Я уже сейчас боюсь обернуться и увидеть в своей собственной жизни нечто подобное. Может, я уже сошел с ума? Может, и не было никакого тройного убийства, и просто я сам по какой–то причине желаю смерти в чем–то провинившейся передо мной Красной Шапочке, которая даже не подозревает о моем существовании?

– Если бы ты сошел с ума, то не мучился бы сейчас подобными вопросами, – успокоил его Пятачок.

– А чем бы я мучился? – грустно улыбаясь, поинтересовался инспектор.

– Ты бы вовсе не мучился, а, наоборот, наслаждался жизнью.

– Это как? – продолжал улыбаться кот.

– Все было бы просто и понятно, всему находилось бы объяснение, каждое твое действие было бы оправдано, а любая возникшая проблема решалась бы так, как хочется тебе, а не кому–то, – стал перечислять Пятачок, но неожиданно закашлялся, выдыхая дым. Откашлявшись, он будто забыл о чем только что говорил и вернулся к началу разговора. – Заинтересовавшись Микки, Рапунцель и Нестором, вы с Эрнесто заглянули дальше, чем это принято в лесном обществе. Но, возможно, волк на этом не успокоился и пошел еще дальше в своих поисках. Может, разгадка состоит не в том, что делают эти существа и почему, а в том, что их объединяет.

– А ты ведь действительно умный, – удивленно посмотрев на своего собеседника, сказал Бегемот.

– Нет уж, – громко и противно смеясь, возразил ему Пятачок. – Это ты умный, а я – сумасшедший.

Охваченный какой–то смутной догадкой, Бегемот вдруг засобирался уходить. Продолжающий хихикать хозяин не стал его удерживать, но и не забыл услужливо предложить свои шлепанцы, которые инспектор принял со словами искренней благодарности. В дверях он еще раз поблагодарил Пятачка за оказанное гостеприимство и поспешил раствориться в ночи. Вот только направился инспектор не домой, а в архив. С трудом разбудив Клио, Бегемот стал копаться в старых выпусках «Лесного вестника», не обращая внимания на беспрерывный поток возмущений со стороны скарабея. Обнаружив искомое, инспектор, даже не извинившись и не поблагодарив хранителя архива, отправился, наконец, домой. Сделанное им открытие было настолько неожиданным, что вытеснило из его головы даже мысли о неприятных последствиях его ночного визита. Придя домой, обессиленный Бегемот проигнорировал мольбу пустого желудка и улегся на свою кровать, широко расставив руки и уставившись в одну точку где–то на потолке. Возможно, точно так же вел себя ранее волк по прозвищу Че, когда обнаружил неожиданную связь между Микки, Рапунцель и Нестором. Но главное, что это открытие вполне могло послужить веской причиной для тройного убийства. Все зависело только от того, как им воспользоваться. Исходя из тех сведений о волке, которые были известны инспектору, не приходилось сомневаться, что Эрнесто попытался превратить полученную информацию в настоящую бомбу, способную привести в ярость многих сознательных лесных обитателей.

Все дело в том, что с недавних пор в лесу ежегодно проводилась церемония награждения наиболее отличившихся граждан. Номинаций было много и в большинстве своем эти награды были совершенно идиотскими. Но это мало кого беспокоило, так как единственным действительно значимым титулом было звание «Гражданин года». Но, учитывая, что этот титул присуждался всегда только главному лесничему на безальтернативной основе, и это было не самым интересным. Вся интрига мероприятия состояла в том, кому главный лесничий доверит вручение награды, ведь именно этот счастливчик и получал, по сути, самый большой выигрыш. Вручив на глазах у всего лесного бомонда приз «гражданину года», он сам автоматически присоединялся к маленькой касте «неприкасаемых», к тем, кто из всех лесорубов теперь боялся только одного.

Так вот, каждый из отслеженной инспектором троицы поочередно был удостоен столь высокой чести. Узнав этот факт, Эрнесто, возможно, и задался определенными вопросами, приведшими к трагическим последствиям. Мог их задать хотя бы самому себе и Бегемот, но вместо этого ему в голову пришел еще один вопрос, который был недоступен волку. И этот вопрос не дал инспектору сомкнуть глаз все оставшееся до утра время, как тот не пытался выбросить его из своей головы.