Текст книги "Вояж на Зензеру или беспокойные каникулы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

13

Правая нога, правая рука. Левая нога, левая рука. Встроенные в амуницию КДО-17 приспособления для подъема по стенам при каждом прилипании-отлипании издавали едва слышный всхлип. Сканеры и сенсоры без устали исследовали окружающее пространство. Процессор обрабатывал информацию и подстраивал поверхность обмундирования под поступающие сигналы. Экспериментальный комплект обмундирования диверсанта позволял с девяностопроцентной гарантией преодолевать самые современные защитные контуры, что в условиях глубоко провинциальной Зензеры должно было трансформироваться и во все девяносто девять процентов. Один процент всегда остается на всякого рода случайности. Чудо-форма позволяла даже создавать эффект невидимости – лишь очень внимательно всматриваясь наблюдатель мог заметить легкое мерцание. Камеры, вмонтированные в заднюю часть костюма транслировали изображение прямо на переднюю часть обмундирования. То есть вместо силуэта диверсанта люди видели то, что находилось за ним. Точно также с задней поверхностью КДО работали передние камеры. Так и получался эффект невидимости. Естественно, что все это техническое совершенство требовало больших энергозатрат. По расчетам курсантов преодоление примерно двухсот метров открытой местности в режиме невидимости плюс подъем по девятиметровой отвесной стене с «просачиванием» сквозь все защитные системы, оставляли им еще около двух часов на боевые действия внутри замка умеренной интенсивности. Но если вдруг все пойдет не так, то и батареи можно разрядить минут за пятнадцать.

Поднимались на крепостную стену в месте примыкания к ней северо-западной башни. С восточной стороны практически вплотную ко рву подступала небольшая рощица с чахлыми деревцами. Казалось бы: сам бог велел подбираться к логову Клямсдейлов именно оттуда, но ведь и хозяева не дураки – наверняка позаботились об этом направлении. А еще эта дурацкая корявая надпись «Полина» белой краской под верхним окном северо-восточной башни! Алекс чуть было не подпрыгнул от радости, но Ларин только покрутил пальцем у виска – ловушка для дураков.

К оплоту Клямсдейлов подошли с северной стороны. Там же, но за грядой холмов, километрах в десяти от замка, оставили самолет с группой поддержки из четверых бойцов. В Рамсейский аэроклуб за этим самым самолетом явились солидной вооруженной толпой. Это чтобы ни у кого не возникло сомнения, что летчики помогают Меннингерам добровольно. С Павлом даже не стали согласовывать, во избежание ненужных прений. Просто пришли и изъяли в личное пользование небольшой двенадцатиместный самолет вместе с летчиком. Правда, за все было заплачено с лихвой, но вопрос о денежной отчетности остался в полной компетенции работников аэроклуба.

Левая рука, левая нога, правая рука, правая нога. Нарастает предупреждающий писк в динамиках – приближается зона действия очередного элемента охранной системы. Замереть на несколько секунд, потом, после отмены звукового сигнала – опять вперед – «умная одежда» уже подстроилась под сигнал.

Девять с половиной метров вертикального подъема по стене из отполированных до зеркального блеска гранитных глыб. Под палящими лучами солнца и под неусыпным наблюдением многочисленных пулеметных точек. Как постоянных, расположенных на верхних площадках угловых башен, так и временных – наскоро устроенных между зубцами стен. На южную стену, выходящую как раз на рамсейскую дорогу, до сих пор поднимали мешки с песком – видимо с той стороны ожидался главный удар. То есть, враг не исключает возможности штурма. Ну-ну.

– Неужели они и вправду ждут, что мы притащим под эти стены целую армию? – удивился Алекс, подтаскивая тело к крайнему окну. В стене наличествовал единственный ряд узких окон, расположенный практически на самом верху. От верхней кромки оконного проема до нижней точки межзубцового промежутка оставалось примерно метра полтора.

– После той катастрофы, что случилась с ними в Рамсее, – Андре подтянулся к окошку с другой стороны, – они вправе ожидать такого развития событий. Ты ведь мог объявить «священный поход на Клямсдейл»? А желающих разрушать и грабить всегда предостаточно.

– Объявить, конечно, можно было, – Брюллов приложил к оконной раме небольшой прибор, – но сколько времени ушло бы на сборы, переговоры. Некоторые кланы уже бы заранее стали торговаться о будущей доле… Нет, это слишком сомнительно. У меня чисто! – сообщил он о появлении на экране прибора зеленой шкалы.

– Если бы было не сомнительно, – Ларин повторил манипуляции с прибором со своей стороны оконной рамы, – мы бы сейчас на эту стену не карабкались. У меня тоже чисто! Работай!

Алекс приложил к щели между рамой и коробкой лазерный резак и осторожно провел им сверху вниз. В воздухе запахло горящей краской, паленым деревом и нагревшимся металлом. Легкое надавливание – и лишенная защелки оконная рама беззвучно открывается вовнутрь. В образовавшуюся щель устремляется миниатюрная видеокамера на гибком шнуре.

– Коридор, – тихонько сообщает Алекс, осматривая помещение, – никого нет. Две камеры на торцевых стенах.

В режиме «невидимости» курсанты «просачиваются» в коридор, прикрывая за собой окно. На изображениях, передаваемых видеокамерами, должна была получиться занятная картинка: вроде как от порыва ветра окно сначала открывается, потом закрывается. Легкое мерцание воздуха в промежутке между окном и выходом в северо-западную башню. Все. У ветра самообслуживание.

Между тем из башни раздавался гул голосов, кряхтение, топот множества ног. Через минуту в коридор, соединяющий две северные башни и из которого только что исчезли Брюллов с Лариным, потянулась вереница одетых в темно-синие костюмы рабочих, тащащих на плечах доски. Веселой гурьбой двенадцать человек прошествовали по всей длине помещения и исчезли в северо-восточной башне, только двое последних слегка замешкались на входе, но потом прибавили ходу и почти догнали товарищей.

Перейдя в соседнюю башню, работникам пришлось подняться еще на один этаж вверх, чтобы оказаться на верхнем уровне. Как раз на эту площадку выходили двери помещения, под окном которого была намалевана привлекшая внимание курсантов надпись. Здесь уже вовсю кипела работа. Старый дощатый пол был разобран, выставлены свежие лаги, и в данный момент шел активный процесс набивки на лаги новых досок, причем между лагами рабочие в зеленой униформе укладывали провода и какие-то приспособления. За процессом наблюдали трое охранников в традиционной черной форме с эмблемами «КДЛ секьюрити» на груди.

Вновь прибывшие стали раскладывать принесенные доски, причем один из двоих отставших бестолково суетился в самом центре с целой кучей досок в руках, а второй стоял в сторонке, держа на плече одну-единственную доску. Видимо не знал, куда приткнуться с ней. Но потом он решительно развернулся, чтобы тащить свою доску в другой конец площадки. Доска при этом описала плавный полукруг за его спиной и врезалась прямо в корпус стоящей над входом видеокамеры. Раздался звон разбитого стекла – кронштейн остался стоять на стене, а остатки камеры сиротливо болтались на шнуре.

– Ой! – сказал непутевый работник и поглубже надвинул на глаза форменную кепку.

– Эй, растяпа! – заорал стоявший поблизости охранник, – ты что наделал?

– Я нечаянно, – пробормотал рабочий, сбрасывая доску с плеча прямо под ноги направившегося к остаткам камеры секьюрити.

– Эй! Меня не зашиби! – снова завопил охранник, отпрыгивая от спружинившей от пола доски, – новенький, что ли? Где вас только набирают?

– Да уж на дороге не валяемся! – неожиданно дерзко ответил провинившийся работник.

– Пятый центру – у нас тут один дятел камеру разбил доской! – сообщил секьюрити в рацию, а потом обернулся к «виновнику торжества», – чего ты там проквакал, терпила?

– Сам ты терпила! – отважно заявил рабочий, делая шаг навстречу обидчику.

– Ого! Фишер, Смит, слыхали?

– Сейчас мы его полечим! – еще двое охранников уже направлялись к месту происшествия, поигрывая резиновыми дубинками.

– Отстаньте от человека! – заявил товарищ незадачливого рабочего, до сих пор крутившийся с охапкой досок в центре помещения, – все норовят обидеть простых работяг!

При этом все остальные работяги, что в синей, что в зеленой униформе, лишь затравленно молчали. Секьюрити попытались было не обратить на защитника внимания, но тот вывалил им под ноги свою охапку досок. Фишер успел отскочить, а Смит споткнулся и врезался в укладывающего провода между лагами «зеленого» работника. Тот вскрикнул от неожиданности и, не разбираясь, с разворота ударил обидчика кулаком в лицо. Фишер моментально оказался в месте конфликта с занесенной для удара дубинкой, но получил пинка от второго возмутителя спокойствия и рухнул в кучу работников в синей форме. Озверев от унижения и видя вокруг себя массу людей в форме разнорабочих, охранник принялся раздавать удары дубинкой направо и налево. Работники не остались в долгу – и в центре площадки завязалась драка.

Зажимающий рукой разбитый нос Смит поднялся и решительно направился к человеку, вывалившему доски им с Фишером под ноги. Резиновая дубинка описала дугу и рассекла пустое место, а влекомый инерцией Смит перелетел через спину пригнувшегося рабочего. Когда же ловкий рабочий распрямлялся, то рука его подхватила с пола молоток и неуловимым движением швырнула прямо во вторую установленную в этом помещении видеокамеру.

Сразу после этого разбивший первую видеокамеру очень быстро оказался рядом с обзывавшим его секьюрити и отправил того в нокаут.

– Сам ты дятел! – победно заявил Андре, отряхивая ладони.

Тем временем Алекс быстро прошмыгнул промеж дерущихся и заглянул в двери интересовавшего его помещения. Одного взгляда ему оказалось достаточно, чтобы убедиться в напрасности поисков. Он отрицательно мотнул головой и друзья поспешили исчезнуть с площадки, превратившейся в место битвы между рабочими и охраной. Предположение о том, что противник готовил им ловушку именно в этом месте, полностью подтвердилась. Только ждали их попозже, предположительно ночью, вот и не успели.

Курсанты успели спуститься на несколько лестничных пролетов, когда навстречу им попалась пятерка спешащих наверх охранников. Впереди идущий сделал было попытку остановить рабочих, но Ларин продемонстрировал ему свой синяк под глазом:

– Вот видите! Скорее наверх, там драка!

Охранники передумали выяснять личности подозрительных и унеслись наверх. Брюллов пожал плечами и направился вниз:

– А вот я бы ни за что не позволил такой подозрительной личности, как ты, разгуливать по замку!

– Ой, не умничай! – поморщился Ларин, – на себя-то давно в зеркало глядел?

– Эй! А что это у тебя за чемоданчик? – Алекс только сейчас обратил внимание, что товарищ ушел с площадки не с пустыми руками.

– Электроинструмент страсть как люблю! – улыбнулся Андре, – шуруповертом вот разжился!

– Все равно же бросить придется!

– Надо будет бросить – брошу! А не надо будет – на халяву шуруповерт достанется.

Так, за разговорами, спустились еще на два лестничных пролета и оказались перед выходом из башни в переход, ведущий к донжону. Подобным образом донжон был связан со всеми четырьмя угловыми башнями, благодаря чему вид замка сверху напоминал большой квадрат с пересекающимися в центре диагоналями.

Перед переходом располагался пост охраны. Сидящий за столиком секьюрити при виде разнорабочих отложил в сторону журнал с кроссвордами и снял с носа очки.

– Та-ак! – протянул он, заинтересовано разглядывая друзей, – куда собрались? Кто такие? Новенькие что ли?

– Ну, новенькие и что? – с вызовом спросил Брюллов.

– Что из того, что новенькие? – поддержал Ларин, – Если новенькие, так всем издеваться можно?

– Да я что? Я ничего, – смутился охранник, – просто нельзя вам сюда.

– Вот-вот! – снова раздраженно вскинулся Алекс, – туда нельзя, сюда нельзя! А бригадир велел идти туда, где девчонку из Меннингеров держат. Что-то там прикрутить нужно.

– А сюда-то чего претесь?

– Знаешь, браток, – проникновенно обратился к секьюрити Ларин, – у нас в деревне две улицы и обе прямые. А здесь у вас просто каменный лабиринт какой-то! Уже час блуждаем. И как вы тут живете?

– Так вы заблудились? – охранник расцвел улыбкой облегчения, видимо напор товарищей не только смутил его, но и поставил в тупик – докладывать начальству не хотелось, а самому решать проблему казалось затруднительным.

– Ну, так мы тебе, про что толкуем уже целый час? Покажи по-человечески, куда идти. И мы уйдем!

– Так это… Спускайтесь еще на два уровня вниз и выходите влево, на восточную сторону.

– Ты не умничай, пальцем покажи! – потребовал Андре.

Охранник обошел незадачливых работников, стал на нижнюю ступеньку лестницы и сделал несколько шагов на месте:

– Спускаетесь на два уровня вниз. И выходите вот сюда, влево. И как раз попадете на восточную стену. А там пройдете по коридору, потом пройдете спортзал, выйдете снова в коридор. И там по правой стороне будут две двери и пост охраны. Вот туда и обратитесь. Понятно?

– Ага, – Ларин растрогано шмыгнул носом, – хоть один человек нормальный попался…

– Пойдем, друг, там уже заждались. Еще и виноватыми останемся!

– А кому ж еще виноватыми быть? Не бригадиру же!

Ларин с Брюлловым, громко шмыгая носами и шаркая ногами, направились вниз по лестнице, а сердобольный секьюрити с жалостью смотрел им вслед до тех пор, пока друзья не исчезли из зоны видимости. После чего выражение лица охранника резко изменилось.

– За тупого меня держите? – зло процедил он сквозь зубы и, включив кнопку передачи на висящей на лацкане форменной куртки рации, сделал доклад, – двенадцатый первому. Прошли двое. Отправил в спортзал, как договаривались.

– Отлично, двенадцатый, продолжайте наблюдать! – ответила рация.

– Принял! – ответил двенадцатый и рухнул на пол.

– Лучше быть тупым, чем мертвым! – неслышно появившийся со стороны лестничной клетки Алекс убрал за пояс парализатор и пристегнул незадачливого стража наручниками к ножке стола.

– Да, – мрачно добавил тоже вернувшийся Андре, – если бы мочили всех подряд, уже бы решили все проблемы.

– Ага, только замучились бы потом объяснения писать.

– И так замучимся.

– Не, не замучимся, – уверенно возразил Брюллов, – ты напишешь два великолепных отчета и даже Джекобс не найдет к чему придраться.

– А почему это два? Свой отчет сам пиши! – возмутился Ларин.

– Ты знаешь, как я напишу. Тебе же больше пояснений давать придется…

– Ленивый ты и наглый к тому же!

– Ага, наглость – это…

– Помню-помню, второе счастье, – перебил Андре, – эту твою поговорочку вся Академия знает. Коньяком расплатишься. Хорошим.

– Да не вопрос! Ты ж денег из банка Клямсдейлов принес! На коньяк хватит! – довольно осклабился Алекс.

– Знаешь, Алекс, – голос Ларина стал очень серьезен, – я напишу тебе отчет за просто так. Лишь бы наши козыри оказались выше вражеских. В том складе было столько наркоты, что боюсь даже предположить сферы, в которых вращаются боссы этого бизнеса.

– Мне кажется, что ты зря беспокоишься. Нет такого наркобарона, который бы рискнул связаться со Звездными пантерами.

– Ладно, хорош болтать! – провозгласил Андре, извлекая из кармана свой мобильник, – сейчас пробьем номер этого урода и выясним его местонахождение, если ты еще не передумал.

– Я не передумаю. Ищи, – без тени сомнения ответил Алекс, рассовывая по углам коридора дымовые шашки, – я на пять минут выставил. Пойдет?

– Пойдет! Есть твой Сэмми в замке. Но в противоположном крыле.

– И как туда лучше добраться? – Брюллов осторожно выглянул в выходящее во внутренний двор окошко. Через мгновение к нему присоединился и товарищ.

– Через двор пройдем, – решительно заявил Андре, – неспешно пересечем, когда войдем в подъезд, здесь как раз задымление начнется, все внимание сюда будет приковано. А потом пройдем по кругу через южную сторону и зайдем в спортзал, только с обратной стороны.

– Пользуемся дешевыми трюками, – горестно вздохнул Алекс.

– Если не заткнешься, то отчет будешь сам писать!

– О! Как ты жесток!

Не тратя больше времени на разговоры, друзья спустились вниз и решительно вступили на территорию внутреннего двора. А двор, как впрочем, и сам замок, был не мал. Андре на досуге поинтересовался его устройством и выяснил, что имеет шанс своими глазами увидеть самый большой замок на Зензере. Видно было, что семья Клямсдейл уже много поколений живет небедно. Цитадель клана с самого начала строилась с небывалым размахом. Если замки других кланов опоясывались крепостными стенами толщиной от полуметра до трех, то Клямсдейл имел толщину стен почти в двенадцать метров. Правда эти стены несли не только защитную функцию, но и содержали в своих недрах массу жилых и подсобных помещений. Таким образом основатели клана обеспечили себя и своих потомков защитой и крышей над головой одновременно, заодно избавив от необходимости чрезмерно загромождать внутренний двор дополнительными постройками. Замок существовал без малого триста лет, но более поздних строений в нем было на удивление мало. В северной части двора построился большой гараж. Прямо над ним расположился то ли зимний сад, то ли оранжерея с полностью прозрачными стенами и крышей. К восточной стене, в ее южной части, было пристроено двухэтажное сооружение, которое должно было содержать в себе спортзал с бассейном. Больше всего перестройка затронула центральную башню – донжон. Всю его нижнюю часть опоясывала массивная четырехугольная постройка, из которой только на высоте третьего этажа вырывалась на простор и устремлялась ввысь круглая старинная башня. Еще выше к ней перекидывались опирающиеся на толстенные каменные колонны переходы к угловым башням. Хотя строители переходов и старались максимально вписать их в старый архитектурный ансамбль, но до конца это сделать не удалось и то, что они являются более свежей постройкой все же было заметно невооруженным глазом.

Но на этом изменения, коснувшиеся донжона, еще не заканчивались. На самом верху башня совершенно традиционно утолщалась и должна была окончиться конической крышей-колпаком. Но вместо крыши сверху были построены еще два совсем уж современных этажа – сплошь из стекла, пластика и композита. А вот уже над ними действительно располагался конус крыши с кровельным покрытием, тщательно имитирующем древнюю глиняную черепицу. И верхняя часть старого донжона и, тем паче, новые ярусы гордо возвышались над всем замком, включая угловые башни. По пока не подтвержденным данным, на верхних уровнях центральной башни располагались центральная диспетчерская службы безопасности замка и новый зал совещаний – видимо, открывающийся с такой высоты вид на окрестности должен был внушать удостоенным чести быть приглашенными на них чувство благоговения.

Не отягощенный излишней кучностью застройки замковый двор был почти полностью вымощен диким камнем. Лишь вдоль центральных частей восточной и западной стены тянулись узкие и тоже выложенные камнем цветочные клумбы, да в северной части, позади гаража, был устроен довольно большой фонтан с круглым бассейном. Бортики бассейна тоже были облицованы диким камнем.

Двор жил своей жизнью. Трое из восьми ворот гаража были распахнуты настежь. Изнутри доносился мощный рокот невидимого снаружи автомобиля. На улице трое механиков копались во чреве уже хорошо знакомого Брюллову старенького броневика. Почему-то у северо-западной башни была выгружена куча досок, которые рабочим приходилось вручную поднимать наверх и через всю северную стену тащить в северо-восточную башню. По своим делам спешил разнообразный обслуживающий персонал замка, шлялись и несколько охранников.

Друзья пустились в путешествие по двору спокойно и непринужденно. Если бы северная половина замкового двора была абсолютно пустой, то ее можно было бы пересечь по диагонали, но, поскольку именно здесь были сосредоточены и фонтан и огромный гараж с «головным убором» из оранжереи, то приходилось двигаться в обход – вдоль крепостных стен. Мимо северо-западной башни идти было неразумно – был риск столкнуться с рабочими из той бригады, которая таскала наверх доски. Если участники драки уже вернулись к работе, то могли опознать неизвестных зачинщиков. Да и тех двоих парней, что внезапно лишились чувств и своей рабочей одежды, уже могли обнаружить. В общем, курсанты двинулись обходить гараж вдоль восточной стены замка. Встреченная по пути прислуга не обращала на еще двоих рабочих никакого внимания, возившиеся же с броневиком механики лишь бросили на них сумрачные взгляды – мол, шатаются тут всякие, в то время как настоящие мастера заняты серьезной работой.

Когда до вожделенных дверей подъезда оставалось каких-то двадцать метров, из-за спины курсантов раздался насмешливый голос:

– Эй, деревенщина, куда направились?

Алекс на ходу обернулся и обнаружил догоняющего их крупного мужика в форме «КДЛ секьюрити».

– Туда! – махнул он рукой в сторону подъезда и прибавил шагу.

– Куда это туда? – не отставал охранник, – А ну, стой!

– Нам нельзя стоять, – и не думая останавливаться, помотал головой Андре, – нас бригадир послал!

– Не остановитесь – я пошлю. Туда, откуда не возвращаются! – довольно хохотнул секьюрити.

– Почему все охранники такие тупые? – громко спросил Брюллов, открывая дверь.

– Так туда дурачков только набирают, умные не выдерживают! – подлил масла в огонь Ларин, проскальзывая в подъезд.

– Чего! – взревел задетый за живое охранник, мгновенно переходя на бег и отстегивая на ходу с ремня резиновую дубинку, – совсем обнаглела деревенщина!

Оказавшись на очередной лестничной клетке, Андре снова сверился с показаниями прибора, а Алекс спокойно обернулся ко входу. Через секунду двери снова открылись и на пороге возник разъяренный страж замка. А еще через пять секунд его, пребывающего в нокауте, курсант Звездной Академии затаскивал под лестницу.

– Тяжелый амбал!

– Наверх! – решительно заявил даже не обернувшийся на шум Ларин.

– Ненавижу тупых охранников!

– А что, где-то встречал других?

– В том-то и дело, что нет! – пробормотал Алекс, догоняя товарища.

На площадке третьего этажа Андре остановился.

– Слева, по левой стороне. Запускаем «око».

Андре устроился по левую сторону от входного проема, Алекс – по правую. Оба надели темные очки, затем из левых рукавов обоих диверсантов выдвинулись миниатюрные видеокамеры на телескопической ножке. Таким образом, некоторое время один из них изучал левую сторону коридора, другой – правую.

– Чисто! – заявил Алекс.

– У меня одна камера видеонаблюдения. По правой стене, шестнадцать с половиной метров.

– На той стороне уже началось задымление, сейчас паника начнется, – Брюллов взглянул на часы, – пока здесь тихо, давай работать по полной программе!

– Опять «невидимку» включать?

– Нет, «невидимка» еще пригодиться может.

– А смысл тогда какой? Сопоставят. Может лучше маски наденем и вперед?

– Сопоставить может и сопоставят, – ухмыльнулся Алекс, – но прямых доказательств не будет. А покажемся в масках – и что? Доказывать будем, что у них по замку кроме нас еще злодеи в масках бродят?

– А что, идея!

– Хорош прикалываться, работаем!

– Работаем, работаем! – проворчал Андре, надвинул на глаза рабочую кепку, чтобы козырек закрыл большую часть лица и решительно вошел в дверной проем. Алекс последовал за ним.

Изображая деловую целеустремленность, быстро миновали камеру. Выждали десять секунд, затем Брюллов присел на корточки, а Ларин ловко вскочил ему на плечи, положил на корпус видеокамеры продолговатую черную коробочку и нажал на одну из кнопочек на ее корпусе. Дважды мигнул, а затем загорелся зеленый индикатор, камера возмущенно пискнула.

– Есть контакт! – прокомментировал Андре.

Из его левого рукава вновь выдвигается «око», землянин прислоняет его вплотную к объективу камеры. Еще одна манипуляция – и откуда-то из недр одежды извлекается фотоснимок коридора. Андре наклеивает его на объектив камеры и отключает свой прибор. Теперь курсанты, уже не прячась, направляются назад, к облезлой металлической двери, ведущей в помещение, в котором сейчас должен находиться Сэмми Клямсдейл. Брюллову не хотелось этого делать, он даже обещал притащить убийцу Вилли Меннингера живым в резиденцию клана, но тут члены семьи проявили завидную твердость. Подумать только: «привести приговор в исполнение»! Ларин лишь потрясенно покачал головой, но от комментариев воздержался. Может быть потому, что видел рядом с собой решительно поднятую вверх руку Томми.

– Как будто мы за пивом идем, и нас еще просят копченых колбасок захватить! – выплескивал он возмущение уже позже, в самолете, – они что, не понимают, что это сложно?

– Мы сами виноваты, – грустно усмехнулся Алекс в ответ, – столько чудес показали, фактически вытащили клан с того света. Вот все и поверили в наше всемогущество.

– Ну да, мы еще и виноваты! Вот ты мне скажи: отказаться нельзя было?

– Почему нельзя, можно. Только выбрали бы другого мстителя и тогда нам пришлось бы тащить его на своей шее. А нам это надо?

– Как интересно! – сарказм и возмущение просто бурлили в голове Ларина. – А выждать пару месяцев, пока все успокоятся и подстеречь негодяя в темном углу – не судьба?

– Понимаешь, у нас так не принято, – Алекс вновь усмехнулся, – месть у нас – это исключительно горячее блюдо. Не отомстил сразу, пока свежи эмоции, пока не «сошел на нет» общественный резонанс, значит все – простил. А отомстишь позже, скажем через месяц, значит, делаешь первый ход новой войны. И эту войну уже ты развязал, тебя будут обвинять в вероломстве.

– Алекс, – Андре выглядел просто ошарашенным такой постановкой вопроса, – скажи мне: «Зензера» в переводе с туземного, случайно не «земля идиотов» означает?

– Это не я придумал, это вековые традиции. И не надо смеяться.

– А кто сказал, что мне смешно? Как раз ничего смешного тут нет. Тут клиникой попахивает.

– Андре, – раздраженно воскликнул Алекс, – ты не обязан этого делать, не обязан вообще в замок лезть!

После этого друзья несколько минут сидели молча, не глядя друг на друга. Другие участники полета обеспокоенно переглядывались, опасаясь серьезного разлада между главными бойцами.

– По пути на Землю просветишь меня подробно и о вашей мафиозно-клановой системе и о ваших традициях. А вопрос о том, что я обязан делать, а что не обязан, я просил тебя больше не поднимать. Мы уже это обсудили.

– Ну, а чего ты заводишься? – физиономия Брюллова была кислой, но голос – чуть ли не извиняющимся. Он понимал, что был излишне резок с другом и искренне радовался, что удалось обойтись без конфликта.

– Я просто хочу понимать, что я делаю и почему. Но у вас тут налицо целая планетарная аномалия, так что придется довериться твоему пониманию ситуации, а потом уже будем разбираться.

В это время самолет заложил вираж и стал заходить на посадку, так что все разговоры прекратились сами собой.

И вот теперь, вместо того, чтобы искать в огромном клямсдейловском замке одного человека, приходилось суетиться в поисках двоих.

Пока электронная отмычка разбиралась с замком от покоев Сэмми Клямсдейла, курсанты пытались во всех доступных спектрах просветить расположенное за дверью помещение. Выходило, что первая комната пуста, хотя оттуда даже через дверь доносились звуки громко работающего телевизора. Оттуда же сигнализировал о своем нахождении мобильный телефон Сэмми. Силуэты двоих человек смутно отсвечивали где-то слева – по всей видимости, их отделяла еще одна стена.

– Готово, – прошептал Алекс, как только отмычка издала едва слышный щелчок.

– Двое, – также тихо ответил Андре, дублируя слова жестами, – в том углу, а скорее в соседней комнате.

Алекс резко потянул дверь на себя, Андре мгновенно заскочил в образовавшуюся щель, держа в одной руке пистолет с глушителем, а в другой таща за собой чемоданчик с электроинструментом. Через секунду Брюллов тоже оказался в помещении и, убедившись, что опасности нет, осторожно прикрыл за собой дверь.

Большая безвкусно отделанная комната нисколько не напоминала жилище нормального человека. По крайней мере, нормального в понимании Ларина и Брюллова. Правый ближний угол оказался занят огромным шкафом-купе с пятью зеркальными створками, из которых две были покрыты целой паутиной трещин, а три остальных до такой степени покрыты пылью и грязью, что тоже вряд ли могли служить своему прямому предназначению.

Сразу за шкафом-купе, отделяя импровизированную прихожую от остального помещения, торчала барная стойка трехметровой длины. Судя по тому, что на ее не очень чистой поверхности стояли только несколько початых бутылок с крепкими алкогольными напитками, она играла роль заправочной станции для хозяев апартаментов. То есть они, приходя домой, начинали употреблять спиртное прямо от входной двери и перед уходом тоже имели возможность заправиться «на посошок».

От барной стойки до самого окна, выходящего во внутренний двор замка, по стене тянулись навесные кухонные шкафы. У некоторых отсутствовали дверцы, у других были поломаны ручки, у одного из шкафчиков дверца болталась на одном навесе.

Ниже располагалась кухонная столешница. Вся она была завалена горами грязной посуды, пустых бутылок и бутылок с остатками содержимого. Куча немытых тарелок, чашек и стаканов также возвышалась из расположившейся в углу мойки.

Промежуток стены между столешницей и навесными шкафами был выложен керамической плиткой грязно-зеленого цвета. Учитывая то, что столешница была коричневая, а фасады навесных шкафов антрацитово-черными, вся эта «кухня» у нормального человека могла вызывать исключительно мрачные чувства. Хотя, вкусы у всех разные…

«Парад аттракционов» продолжали стоящие в самом центре комнаты спиной друг к другу холодильники. Один – дверцей в сторону кухни – обычный, бытовой. Второй – дверцей в противоположную сторону – напоминал скорее магазинный вариант, ибо был втрое шире своего сотоварища и имел две широкие стеклянные створки.

В дальнем левом углу комнаты надрывался динамиками широкоэкранный телевизор, показывающий какой-то безумный фильм-страшилку, где группа уродов с огромными бензопилами расхаживала по городку и резала всех встречных на части. Все это дело щедро приправлялось визгом бензопил и потоками льющейся крови.

У стены стоял широкий кожаный диван черного цвета в разложенном состоянии со смятой и скомканной постелью. Прямо к изголовью этого дивана примыкал другой, теперь уже угловой диван с обшивкой из плотной серой материи. Таким образом, диванная композиция образовывала своеобразную букву «П», правда с разной длиной «ножек». Между диванами втиснулся маленький столик, заваленный пустыми коробками из-под пиццы, разноцветными пакетиками из-под чипсов, сухариков и орешков, а также – куда ж без них – грязными стаканами и опустевшими бутылками. Поверх кучи мусора стояла, заодно предохраняя ее от разваливания, стеклянная пепельница, доверху наполненная окурками. Из одного угла столика мусор все-таки был убран, а скорее – сдвинут на центр стола. На освобожденном клочке пространства была насыпана дорожка из мелкого белого порошка.