Текст книги "Мы из блюза (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

***

Никогда. Слышите? Никогда при встрече с Богом не пытайтесь пошутить или просто выразиться неточно. Взвешивайте и выверяйте каждое слово, каждую мысль. Иначе с вами тоже могут пошутить – как Хендрикс и Ли Хукер со мной, например. Об этом я думал, узнав от Балашова и Васильева предысторию своих приключений. Господа офицеры, надо отдать им должное, по всей форме принесли извинения за подозрения в мой адрес. Мировую по причине светлого времени суток и службы отложили на потом, а остаток встречи посвятили планированию дальнейшего и моей легализации. Я получил аж два паспорта. Первый, самый настоящий, удостоверял меня как Григория Павловича Коровьева, почетного гражданина Москвы, между прочим (и когда успели? И, главное, за что? Не за песенки же?!). Второй же, тоже настоящий, но уже не очень, рассказывал всем желающим, что я есть гражданин Североамериканских Соединенных Штатов по имени Грегори Пол Булл. В случае заграничных выездов рекомендовалось применять исключительно его, а настоящий оставлять дома. Составив наметки плана, условились о следующей встрече, после чего меня похитили царевны и примкнувший к ним наследник. Я сперва сыграл им небольшой концерт, а потом добрый час рассказывал свой завиральный суперблокбастер про все чудеса сразу.

***

– Да что вы все куряки-то такие! – с неподдельным огорчением воскликнул Шаляпин, входя в квартиру Горького на Кронверкском и пытаясь разогнать руками густой дым. – Алёшка! Куда тебе с твоими болячками еще и курить? Загнешься же!

– Авось да не сдохну, Федя! – радостно облапил Буревестник гостя. Ну, проходи, проходи, да расскажи скорее, что вы там такое с Рахманиновым отчудили, что половина Петербурга на головах от возбуждения ходит?

– А! Слушай. Это такая новая музыка, где-то в американских трущобах любезные твоему сердцу босяки придумали, даром, что негры. Короче говоря, изначально это – горестные частушки, заплачки, под треньканье на чем-нибудь навроде нашей балалайки. Но тут этот Коровьев, который все это к нам привез, слегка переиначил, а после уж и мы с Сергеем Васильевичем добавили – и стало интересно. Дай-ка за рояль сяду.

Фёдор Иванович сел за рояль и запел, что посуда в серванте задрожала, да и стекла в оконных рамах. Он пел и про страдания юного студента, потом вторую – про помирающего от чахотки без копейки денег в подвале ночлежки босяка.

– Первую юный Набоков сочинил, стихи, то есть. А вторую, уж не суди строго, я сам, по рассказам твоим да пьесам. Давай, включайся, нам постоянный соавтор нужен!

– А ведь это очень стоящее дело, – приложив ладони к щекам, задумчиво проговорила гражданская жена Горького Мария Андреева. – Какой простор для агитации! Да еще в доступной форме… Надо срочно написать Ильичу!

***

Есть такое распространенное выражение: «жизнь вошла в колею». Я рад бы применить его к своему рассказу, но нет. Если моя жизнь в какую колею и вошла, то это оказалась колея бесконечно длинной бобслейной трассы с немыслимыми виражами, петлями, пируэтами и прочими загогулинами, понимаешь. Никто ни на меня, ни на близких, к счастью, более не покушался, и на том спасибо. Коля Гумилев и Вадим Денисов учили меня стрелять, одного никуда не пускали. С Гумилевым и Набоковым мы написали еще с десяток песен, так что удалось осчастливить «граммофонщиков» новым материалом. А эти два таких разных поэта, пожалуй, теперь надолго станут моими соавторами, но оно и прекрасно.

В начале ноября на фронте случилось какое-то обострение обстановки, и Николай, оставив на сей раз наследника дома, убыл в ставку – главнокомандовать. Едва стук колес царского поезда затих вдали, бабушка Мария Федоровна развила бурную деятельность и стала собирать ежевечерние посиделки – по официальной версии, для прослушивания новейших песен и сказок для детей. Поначалу там присутствовали обе императрицы, старшие царевны и я, потом к нам добавились младшие и наследник, к середине ноября круг расширился, и на этих собраниях стали бывать лейб-медик Боткин, моя Матрёшка, Гумилёв, Денисов и Набоков, умудрявшийся героически отлавливать каких-то мотыльков ещё долго после Покрова, дабы блюсти свою легенду.

Все это время я занимался физподготовкой и стрельбой, сочинял и записывал песни, писал письма знакомым и Саше Вертинскому, коего полагал уже другом. Еще в октябре отнес в журнал «Музыкальный Современник» статью о Русском роке, и теперь ежедневно наблюдал в газетах жесточайшую полемику вокруг первой части – вторая должна была выйти позже.

А потом… потом время вышло. Как и в прошлой версии истории, в Петроград потихоньку перестали пропускать эшелоны с хлебом и другим продовольствием. И успокоившаяся было столица заворчала, задвигалась и изготовилась к бунтам и беспорядкам. Вот тут и стало ясно, что время, в самом деле, вышло, и то, что должно было закончиться – закончилось. А то, что должно было начаться – началось. И мы сделали свой ход.

***

Вдовствующая императрица закончила писать письмо сыну и, довольная работой, перечитала свой труд, прежде чем запечатать и отправить адресату.

Мой дорогой Ники!

В сей тягостный час тебе, как хозяину земли Русской, непременно нужны все силы, вся воля, чтобы враги наши – и нашего Дома, и самой России, враги как внешние, так и внутренние, почувствовали на своих шеях беспощадную железную хватку Империи. Твой незабвенный papa говаривал, что у России есть лишь два союзника – армия и флот, и я искренне надеюсь, что ты наконец-то в полной мере это осознал.

В Петрограде волнения, по донесениям, полиция, жандармы и армия пока справляются. Признаю, идея отправить запасные полки на фронт, заменив их отдыхающими фронтовиками, была удачной: как сообщают, пока никто из армейских или казаков не примкнул к бунтовщикам. На флоте сложнее, но там, будь добр, наведи порядок сам.

Но даже если толпы черни всколыхнутся и пойдут брать приступом Царское Село, не держи в голове особого беспокойства. Единственная, кто встретит их здесь – твоя старая мама. Потому что Александра и дети по моему прямому приказанию таинственным образом покинули Царское, дав мне клятвенное обещание, что вернутся лишь после того, как ты победишь всех врагов и утвердишь свое царствование на троне великих предков твоих – Ивана Грозного, Петра Великого и Александра Миротворца.

Пойми, Ники: тебе больше не нужно оглядываться назад. Во всяком случае, что бы ни случилось с твоими детьми и моими внуками, никакие силы не смогут взять их заложниками, чтобы влиять на твою волю. Вполне возможно, их убьют, но, если оставить всё, как есть, их убьют совершенно точно, а так – на всё воля Божья.

В начале царствования тебя прозвали Николаем Кровавым? Что ж, не самое лучшее прозвище для властителя, но оно у тебя уже есть, так отчего бы ему не соответствовать?

Ничего не бойся. Делай все, что можешь и даже то, чего не можешь – но да свершится, чему суждено, лишь бы жила наша Империя.

А я остаюсь с тобой. Льщу себя надеждой, что удержу ситуацию в столице, а прозвище «Гневная» тоже заработала не просто так.

Люблю. Целую. Жду только с победой.

Твоя мама.

Удовлетворенно кивнув, Мария Федоровна запечатала письмо, поместила его в шкатулку с секретом и позвонила в колокольчик.

– Шкатулку с письмом – Его Императорскому Величеству лично в руки. Мне – много кофе и… и граммофон с песнями Коровьева.

За окном кружились весело снежинки, белый покров окончательно затягивал и Царское Село, и Петроград, и Москву и линию фронта.

А вдовствующая императрица Мария Гневная пила кофе и слушала музыку. Она пребывала в превосходном настроении. Когда делаешь самую большую ставку, в другом настроении пребывать просто преступно. Граммофон поскрипывал, похрипывал, но слова песни различались без труда.

…

А я всё возвращаюсь домой –

Жаль, что всем не крикнешь «Я свой».

И устал быть пулей патрон,

И устал быть честным поклон.

Он играл с кукушкой в минуты,

Проигрывал годы, выигрывал дни[3]...

[1] Наш герой проявляет излишний снобизм. Конечно, производимым промышленностью СССР и «братских социалистических стран» электрогитарам нередко было далековато до западных аналогов, но играть на них всё же можно. Сомневающимся рекомендую поискать в сети видео с ежегодных фестивалей «УРАЛ Forever».

[2] Песня «Крылья» группы «Nautilus Pompilius», автор текста – Илья Кормильцев.

[3] Песня «Книги окон» группы «Театр Одного Вахтёра». Автор слов – Алексей Грибов.

Как бы эпилог

– Джонни, ну, давай, а?

– Отвали, Джим. Просто не хочу, сколько раз говорить? – буркнул Леннон и поправил очки.

– Ну, слушай, чувак, это несерьезно! – Хендрикс потряс руками. – Какие здесь могут быть обидки?!

– Да просто не хочу! Давай что-нибудь понейтральнее, а? Криденс там, например…

– Не-не-не, – замахал руками Хендрикс. – Песня сэра нашего Пола тут гораздо уместнее! Но, так как он к нам пока не присоединился, сам понимаешь… Ну, давай же!

– Уговорил, зараза, – Леннон взял акустику.

– Оу, супер! Бонзо, хорош бухать, Один хрен, не напьёшься! Садись за барабаны! Кто на басу?

– Давай я, – из непроглядного света соткался потасканного вида брутальный мэн в ковбойской кожаной шляпе и с «Рикенбекером» наперевес.

– Ого, Лемми! Давненько не виделись! Мистер Господь[1]! Прошу к органу! Начали! – и первым начал играть, остальные подхватили. Леннон запел:

Stuck inside these four walls

Sent inside forever

Never seeing no one nice again

Like you

Mama, you

Mama, you

If I ever get out of here

Thought of giving it all away

To a registered charity

All I need is a pint a day

If I ever get out of here

If we ever get out of here

Well, the rain exploded with a mighty crash

As we fell into the sun

And the first one said to the second one there

«I hope you're having fun» [2]

Музыканты вошли в раж, «родная» аранжировка и рядом не стояла, и на очередном проигрыше Леннон что-то пробормотал и подозрительно шмыгнул носом.

– А это чо за крендель? – Спросил Лемми Джона Лорда. И впрямь, меж них возник полупрозрачный высокий дядька, одетый очень старомодно, но при этом стильно. Некогда наголо бритая башка незваного гостя явно обрастала всей полагающейся нормальному мужчине растительностью. В руках он держал какой-то убогий, даже не подключенный сигарбокс, но в ноты, вроде, попадал наравне со всеми, и, счастливо улыбаясь, подпевал:

Band on the run,

Band on the run!

– Эй, дружище, ты кто тут ваще такой? – окликнул его Лемми.

Но рядом тут же оказался Хендрикс:

– Тсс, парни! Не видите, что ли – спит чувак. Устал, спит, и видит сон. И ему по кайфу. Не будите, пусть братишка тащится.

А полупрозрачный играл, пел, и по щекам его протянулись две мокрые дорожки.

Конец первой книги.

[1] Тут игра слов: в английском слово Lord означает ещё и «Господь». Состав божественного джем-бэнда: Джон «Бонзо» Бонэм (Led Zeppelin), барабаны; Лемми Килмистер (Motorheaad), бас-гитара; Джон Лорд (Deep Purple), орган; Джон Леннон (The Beatles), гитара, вокал; Джимми Хендрикс, гитара.

[2] Paul McCartney & Wings “Band on the run”, то есть «Банда вбегах». Если переводить буквально, то песня действительно о счастливом побеге банды из тюрьмы. Но у слова Band есть и значение «оркестр», «музыкальная группа».

ПРИЛОЖЕНИЕ

По многочисленным просьбам читателей и в полном соответствии со здравым смыслом и формальной логикой, прилагаю плейлист с реально существующими произведениями, «прозвучавшими» в книге. Лист получился в обратном порядке, но, пожалуй, так даже правильнее.

ВК: https://vk.com/music/playlist/52040366_71_90a85a660e2deb10e5

Яндекс Музыка: https://music.yandex.ru/users/bolnog/playlists/1000

Приятного прослушивания!

***

Григорий Коровьев

У колыбели Русского рока[1]

От редакции: В сентябре сего года в русскую культурную жизнь ворвался никому прежде не известный исполнитель Григорий Коровьев. Ворвался – и мгновенно взбаламутил её, перевернув всё буквально вверх дном. Первые же пластинки, выпущенные «Русским акционерным обществом граммофонов», произвели такой фурор, который культурная Россия давно не видывала, а то и, пожалуй, что никогда прежде. Его песни в новейших жанрах «блюз» и «буги-вуги», принесенных, по заверению самого автора, с Американского континента, заворожили почтеннейшую публику подчеркнутой простотою и искренностью. Его почин немедленно подхватил г-н Вертинский, нашедший целый цикл песен также прежде неизвестного музыканта из Сибири, г-на Летова, и потрясший в октябре всю Москву концертной программой «Снаружи всех измерений». И вскоре после того, как целых два десятка еще более разных и новаторских песен г-на Коровьева увидели свет, нам в редакцию принесли статью, которую вы сейчас прочтете. Сам возмутитель спокойствия, Григорий Павлович Коровьев, соблаговолил ответить в ней на множество невысказанных еще ему вопросов и объяснить, что же такое эта новая музыка. Признаться, мы потрясены настолько, что на момент публикации первой части этого эпохального, не побоимся, труда, критическая позиция нами еще не выработана. Посему приглашаем все почтенное общество наших читателей к открытой дискуссии, к коей с превеликим удовольствием готовы присоединиться. Теперь же начнем знакомиться со статьёй г-на Коровьева. Интересная деталь: она написана безупречно грамотно, но в экспериментальной «новой орфографии», что еще раз особо подчеркивает новизну обсуждаемого предмета.

***

Дорогие друзья[2], в России появилась новая музыка. Да, не без моей скромной помощи, но душу греют не собственные действительные или же мнимые заслуги, а то, что эта музыка у нас появилась, и теперь крепнет и развивается с каждым днем. О ней и поговорим.

Что же это за музыка? Основой послужило народное искусство американских негров, именуемое «блюз». Слово это можно перевести как «тоска зеленая», что вполне соответствует обычному содержанию этих песен. Пионеры блюза, чаще всего, под достаточно безыскусный аккомпанемент не менее безыскусно жаловались на судьбу, примерно в таком ключе: «денег нет, с работы выгнали, жена дурна собою и вообще меня бросила, дети глупы» – и тому подобное, из разу в раз, из песни в песню – отличались они, разве, обстоятельствами перечисляемых неприятностей. Вся эта масса причитаний накапливалась на юге САСШ с середины прошлого века, и в ней, разумеется, не могли не происходить некие изменения: выкристаллизовывались наиболее умелые музыканты и талантливые сочинители, среди страдальцев стали цениться те, кто, владея искусством иронии и сарказма, мог посмеяться над собой и своими бедами. Вот что, вкратце, из себя представляет основа той музыки, что я попробовал привить на русскую почву. Но очень быстро пришло понимание, что образ мыслей и самой жизни русского человека сильно отличается от такового у европейцев и американцев, чего уж говорить о чернокожих босяках! (Необходимое пояснение: вопреки распространенной в западных странах доктрине, автор не полагает негров людьми иного сорта, нежели он сам, например. Их способности к музыкальному и танцевальному творчеству, например, убедят закостенелого скептика-расиста. Но мы сейчас не об этом). И, коль скоро русский образ мыслей не совпадает с негритянским, нужно измыслить что-то иное. Тогда, оставив незыблемой музыкальную основу, я прибег к помощи отечественных поэтов – благо, талантливыми стихотворцами в наши дни Господь матушку-Россию не обидел. И вот тут, когда стихи Владимира Набокова, Андрея Белого, Вадима Гарднера, Николая Гумилева, Владимира Маяковского и иных авторов срослись воедино с несложной заморской музыкой, и возник тот уникальный жанр, коего прежде не было вообще нигде и никогда. И я взял на себя смелость дать ему название. «Русский рок» – вот так, кратко и ёмко. Не стану теперь пространно рассуждать о Судьбе, Роке и Божием Промысле – убежден, батюшка в ближайшей церкви сделает это гораздо толковее, нежели ваш покорный слуга. Скажу лишь, что если понимать «Рок» как совокупность предопределенностей, ниспосылаемых нам свыше, которую мы вольны принять или же, напротив, преодолеть – то как раз в этом случае «Русский рок» – точнейшее определение нового жанра, ибо практически все в нем так или иначе как раз об этом, во всех без исключения аспектах бытия. Собственно, как мне представляется: Русский рок – это, прежде всего, борьба. Борьба с внешним воздействием, с противником, с явлением (пример: с одиночеством, с горем, с ленью), со страстями, да с самим собой, наконец! Все это как нельзя лучше может послужить тематикой нового жанра. Но и прочим темам – зарисовкам событий или настроений, безусловно, сыщется местечко. Никаких ограничений!

Музыкальной же основой я предлагаю взять изобретенный все теми же неграми так называемый «блюзовый квадрат». Вот что он из себя представляет. Неважно, в какой тональности мы работаем – тонику, доминанту, субдоминанту и все прочие ступени мы найдем в любой из существующих. Всё дело в их расположении. Принятая классическая блюзовая последовательность аккордов, иначе называемая «блюзовый квадрат», состоит всего из 12 тактов.

| I | I | I | I |

| IV | IV | I | I |

| V | V | I | V |

Или:

| I | IV| I | I |

| IV | IV | I | I |

| V | IV | I | V|

Но бывает и так:

| IV | IV | I | I |

| IV | IV | I | I |

| V | IV | I | I |

Эти три варианта – не догма. Более того, 12 тактов – тоже не догма, но это всё есть основа, от коей я предлагаю отталкиваться в ваших музыкальных поисках. Насколько мне известно, сейчас замечательный композитор Сергей Васильевич Рахманинов много экспериментирует с блюзовыми последовательностями. Убежден, он непременно обогатит русскую культуру и, в частности, Русский рок собственными интереснейшими находками.

Теперь поговорим об инструментах. На чем же играть Русский рок? Дамы и господа, на всём. Да, гитара выглядит в этом свете очень интересно и перспективно, но зачем переучиваться на неё, если вы, к примеру, замечательно играете на фортепиано или аккордеоне? Совершенно незачем, право слово. Пусть в нашем русском роке содержание будет главенствовать над формою!

Как мне представляется, в такой музыке весьма немаловажно ритмическое начало. Одиночные исполнители, безусловно, хороши, но соединенные в ансамбль музыканты, думается мне, произведут гораздо лучший эффект. Позвольте пофантазировать о составе такого ансамбля. Важнейшую роль в нем станет играть барабанщик, играющий на ударной установке, прообраз которой можно увидеть в Новом Орлеане у оркестров, исполняющих джаз – ещё одно недавнее явление в мире музыки. Основу такой установки составит большой напольный барабан, поставленный на обечайку и снабженный пружинной педалью Людвига, музыкант извлекает звуки посредством нажатия ногой на эту педаль. Основная задача большого, или басового барабана – обозначать сильную долю такта. Малый барабан предназначен для обозначения слабой доли и ритмического заполнения в зависимости от темпа и настроения композиции. Установленная на стойку тарелка служит для отмечания акцентов, моментов смены ритма и украшения ритмического рисунка. Помимо этой основы, допустимо добавлять сколь угодно многое количество барабанов – лишь бы музыкант был достаточно искушен в работе с ними всеми и понимал, что и для чего он играет.

Кроме барабанщика с ударной установкой, в ритм-секцию рок-ансамбля должен входить музыкант с контрабасом (играть строго pizzicato) или же бас-гитарой. Бас-гитара отличается от обычной увеличенной мензурой и наличием всего четырех струн – как у контрабаса, – настроенных соль-ре-ля-ми. Задача басиста – назовем его так – состоит в том, чтобы соединять ритм барабанов с мелодической частью композиции посредством ритмического исполнения басовых нот в соответствии с гармонией произведения. Третьим номером поместим гитариста, он при помощи своей шести– или семиструнной подруги отыгрывает всю гармонию нашей песни. Три эти музыканта – хороший минимум для рок-ансамбля. Далее можно добавить фортепиано – оно сгодится как для заполнения мощным звуковым фоном всей композиции, так и для исполнения сольных мелодических партий. Можно с тою же целью добавлять упомянутый аккордеон, или же баян, гармонь и даже концертино – особенно, если репертуар подразумевает иронию или легкомысленность. Уместными кажутся также скрипки и иные струнные. Можно контрабас заменить тубой, гитару – тромбоном, а солировать на трубе ли саксофоне. Можно в ансамбль включить даже орган, он прекрасен, но тогда надо иметь в виду, что всех прочих участников ансамбля, скорее всего, услышать не получится. В общем, нет никаких запретов, нет пределов экспериментам! При этом не имеет значения, будет ли певец играть на чем-либо или же это будет отдельный человек – мы с вами договорились: никаких догм, никаких условностей – мы все придумываем на лету!

Тут самое место порассуждать еще вот о чем. На основе моего скромного концертного опыта, могу уверенно заявить: русский рок – явление не только и не столько камерное, сколько, наоборот, массовое. На концерте в Царскосельском госпитале, например, я наблюдал настоящее единение публики – рок такая музыка, что редко когда дает спокойно на месте посидеть. Человек заряжается энергией песен, и ему хочется выплеснуть её или поделиться с ближним. И тут мы подходим вплотную к тому, что в таком случае нам нужны залы с особыми акустическими свойствами, чтобы весь придуманный нами ансамбль, включая голос певца, было уверенно слышно. Эта проблема кажется неразрешимой лишь на первый, поверхностный взгляд. Как мне представляется, возможности электричества вполне позволяют усилить звучание любого музыкального инструмента. Взять, к примеру, микрофоны: эти замечательные устройства прогрессируют семимильными шагами, год от года становясь все лучше и лучше. Я обращаюсь к инженерам, работающим с электричеством: господа! Как мне представляется, электромузыкальный звукосниматель, позволяющий передавать колебания струн в виде электроимпульсов, не должен быть особо сложным устройством. В основе его, как мне кажется, должна быть старая добрая электромагнитная катушка, а дальше вы и без моих дилетантских советов придумаете. Но представьте, господа: сцена, на ней – ансамбль в придуманной выше конфигурации. У всех инструменты снабжены звукоснимателями, перед певцом на стойке помещается микрофон. По проводам вся их музыка попадает в электрический усилитель, а оттуда – в громкоговоритель. И при достаточной мощности и того и другого можно давать концерт хоть на площади для нескольких тысяч человек разом! Вы только вообразите себе пять, скажем, тысяч человек, в едином порыве танцующих в Москве на Триумфальной площади![3]

Теперь о текстовом наполнении наших песен. Позволю себе рекомендовать начинающим авторам, по возможности, использовать простые стихотворные размеры и, прежде всего, хорей. У него первый слог ударный, что позволяет сравнительно легко уложить практически любой текст, опираясь на сильную долю в музыке. Для опоры на слабую долю, соответственно, лучше подойдет ямб. Тут нужно отметить, что музыка с ярко выраженной слабой долей производит впечатление более воздушной, легковесной. С такими ритмами сейчас начинают экспериментировать на островах Карибского моря, в частности, на Ямайке[4]. Тогда как для чего-то более драматичного нам, конечно, понадобится сильная доля, кроме того, такая ритмика более универсальна. К более сложным размерам я бы советовал переходить после уверенного освоения того же хорея. Впрочем, опытные композиторы вольны поступать, как им вздумается.

Что до тематики – и здесь нет никаких ограничений, кроме тех, что диктует внутренняя мораль автора и законы Империи. Истории о несчастной или, напротив, счастливой любви, житейские зарисовки, рассказы о военных подвигах или же «дела давно минувших дней» – все, что вам интересно, всё, на что есть запрос у общества – всё это может и должно стать темами ваших песен. Обратите внимание на изобилие и многообразие стихов: у нас сейчас самый настоящий Серебряный век поэзии. И весь поэтический диапазон, включая даже самые смелые эксперименты, навроде верлибров господина Хлебникова, вполне достоин обрести жизнь в песнях русского рока.

Итак, дорогие друзья, как мне представляется, наш Русский рок – явление поистине всенародное, внеклассовое и внесословное, объединяющее самых разных людей. Не может и не должно быть преград для дворянина, торгового человека, городского обывателя, мастерового, крестьянина, чтобы сделаться рок-музыкантом. Перефразируя незабвенного Козьму Пруткова, подытожу: хочешь быть рок-музыкантом – будь им! Бери гитару, гармонь, балалайку или садись за пианино: блюзовый квадрат и вся русская поэзия в помощь!

Скажу честно: у меня много идей и довольно детализированное видение того, каким может стать наш новый жанр. И именно поэтому я на какое-то время отойду в сторону, скроюсь в тень. Просто для того, чтобы не мешать всем вам придумывать Русский рок дальше. А потом я вернусь и с радостью встроюсь в то, что вы наизобретаете. Успехов вам и удач на этом интереснейшем пути!

[1] Эта ставшая огнивом сотен дискуссий программная статья была перепечатана множеством изданий Империи, но впервые вышла в двух частях в журнале «Музыкальный Современник», в ноябрьском и декабрьском номерах за 1916 год.

[2] Нижеследующий текст имеет смысл исключительно в контексте романа «Мы из блюза», приложением к которому и является.

[3] Некий достаточно успешный импресарио настолько живо представил себе эту картину, что публично объявил об учреждении весьма весомой премии разработчику аппаратуры концертного звукоусиления.

[4] Милейший Григорий Павлович выдаёт желаемое за действительное: до зарождения регги еще полвека.