Текст книги "Будет вам и белка, будет и сурок (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

«Мелкий, бери пример. Какая тяга к знаниям! Ивану кирпичи на голову падали, а он читал».

«Как будто вы не читали, – потянулся я на кровати. – Какие планы?»

«Никуда не едем, доктора побоку. Мартына туда же. И начинаем записывать, что удалось запомнить».

На том и порешили. Удивительно, но я что-то узнавал. В моём мире схожие руны использовали древние германцы. Не то чтобы я был специалист. Просто проявил в своё время любопытство. Попалась как-то статья в интернете о нацистской символике. Тех же свастиках и других символах. Меня тогда больше заинтересовало, что написание и значение многих рун сохранилось до наших времён.

Та же буква «b» в рунах изображена похоже, хоть и выглядела несколько «вырубленной». Между прочим, у язычников эта руна обозначает берёзу. Почитаемое дерево, насколько я помню. Зигзаг, олицетворяющий солнце у германцев, по прошествии веков преобразовался в «S». Я не помнил все варианты рун Германии, Дании, Швеции, но тем не менее, произвёл впечатление на друзей.

«До средневековья наши миры шли по одному пути развития, – не увидел я ничего особенного. – Лучше подсказывайте и проверяйте, если ошибусь».

В этот день я так и не вышел из дома. Защиту по привычке на окно кивнул и продолжил делать записи. Обдумывать их будем позже. Кирилл бурчал, что толку от этого всего мало. Наша основная цель по-прежнему далека. Зацепок, как изменить цикличность времени, нет. Даже у него самого закончились идеи. Мы перебрали все варианты, какие только придумали. Никто не сомневался, что проводимый ритуал был искажён. Кто или что повлияло – загадка.

За неделю я разобрался с привычной «текучкой». Обеспечил себя деньгами, станичников – работой и фургоном. Сходил прогуляться на гору к тем самым зарослям кизила, которые бдят мои подопечные. Растения среагировали на новую магию, как я и ожидал. Полдня «развлекался», пока Кирилл не начал гундеть, что мои преобразования слишком заметны. Вдруг чего… Фалулей беспечно пообещал новый временной цикл, если меня здесь «возьмут за жабры» как язычника.

С самими язычниками общаться желания не было. Станичники наверняка похоронили Матвея. Идол пока стоит на капище. Он меня не трогает – я его тоже. Уничтожать его – тупиковый путь. Или, как вариант, мы просто не нашли нужного метода воздействия на этого Перуна. Из ценного, что я взял у язычников, это принцип их магии. По структуре она напоминала обычную. Можно использовать плетения или сырую силу.

Вместо плетений у язычников были руны. Времени, чтобы прочитать что-то более «продвинутое» в том хранилище, было слишком мало. К тому же Фалулей заверял, что всё секретное и ценное никогда не записывают на таком хрупком носителе, как бумага. Из того, что удалось раздобыть, не получится собрать полноценное заклинание. Зато мы прочитаем или узнаем руны.

Единственное, что представляло ценность – это защитные символы. Обычными магическими щитами от язычников не спастись. Второе преимущество этой защиты в том, что она постоянно на теле. Спишь или бодрствуешь – неважно, защита всегда на теле. Повозиться с ней, конечно, пришлось. Почти неделю мы потратили, чтобы придумать способ применения. Вначале Фалулей запланировал создать похожий амулет, что был у Харченко.

Составляющих там было больше двух. Одна переносила «заветное слово» на кожу, а вторая удерживала магию внутри амулета. Поскольку почти вся магия язычников основана на крови, то в амулете кровь должна присутствовать. Фалулей под это дело прочитал мне обзорную лекцию на тему того, как рискованно применять свою кровь при любых ритуалах и в магии.

«А я что говорил», – встрял Кир.

«Ты ныть начитал только по той причине, что язычников преследует церковь, а я рассказываю о дырах в ауре, – поправил Фалулей. – Те, кто применяют сильную магию на крови, долго не живут».

«У язычников для этого имеется необычный артефакт – идол Перуна», – предположил я.

С этим Фалулей согласился и рекомендовал использовать «силу мысли», то есть сырую магию, нежели кровную.

И только-только мы с Кириллом успокоились, как наш учитель заявил, что сейчас будем вырезать на теле ту защитную магию. Логика в этом какая-то была. Фалулей предположил, что раньше это всё выполнялось без амулетов. Не зря же меня разрисовывали кровью. Узоры, понятное дело, ничего общего не имели с нужными рунами, но сама задумка наводила на определённые мысли.

Резать себя мне несильно хотелось, но сказался азарт исследователя. Первое «неприличное слово» я решил вырезать на левом бедре. Хотел взять нож, но тут Кирилл посоветовал для чистоты эксперимента взять то языческое лезвие, которым чикал головы петухам.

Короткую абракадабру из двух слов я изобразил быстро. Не то чтобы было больно, как-то неприятно. Дальше попробовал применить какую-нибудь магию, чтобы рунные слова стали защитой. Традиционную я сразу отверг. В моём арсенале была только та, которой выращивал цветы. По сути кожу я свою разрезал и её тоже нужно срастить.

Получилось! Даже шрама не осталось. Были, конечно, сомнения, что магия сработала. Мне же защита нужна, а не целая кожа. Полдня тестировал ногу. Даже на кухню сходил и типа неловко плеснул на себя кипяток. Языческая защита работала от любых более или менее сильных повреждений. На следующий день я повторил надписи на другой ноге, на левой руке, груди. И всё. Ни на спине, ни на правой руке поставить защиту сам не смог.

«Нужно разделяться и проводить эксперименты дальше», – предложил Фалулей.

«Зачем? Понятно, что защита работает, – не поддержал его предложение Кирилл. – Это знание совсем не влияет на нашу ситуацию».

«Помню, как кто-то скулил, что хочет собственное тело», – съязвил Фалулей.

«Это было раньше, когда у меня не было надежды. А потом надзиратели Высоцких замучили».

«В одном теле мы получим знаний больше», – согласился и я с мнением Кирилла.

«Ну так получайте, – хмыкнул Фалулей. – Куда идём, что делаем?»

«Поехали в Москву, – предложил я. – У нас есть одна ниточка. Мартын зачем-то туда ездил. Неплохо бы проследить».

«Ездил он наверняка по делам язычников. И событие это происходит в конце цикла», – поправил меня Кирилл.

«Тогда не знаю. В театральных постановках есть такое неписаное правило, что висящее в первом акте ружьё обязательно должно выстрелить в последнем. Наши ружья все выстрелили».

«Начни как мелкий стенать – надоело-о-о, не хочу-у-у, – передразнил Кирилла Фалулей. – Сам же убеждал, что вы сейчас учитесь».

«Учиться мы у тебя и вне временного цикла можем, – заметил я. – Или ты, вырвавшись «на свободу», уедешь подальше?»

«Куда я от вас денусь, мальчишки? Как бы это ни звучало странно, но вы моя семья».

«Ружья закончились, идей нет», – грустно добавил Кир.

«Документы от мачехи я не получал. Даже в Центр наследников сходить не могу».

«Зачем тебе в Центр?» – не понял Фалулей.

«С Журавлёвой познакомился бы. Всё какое-никакое, а развлечение».

«Ты к ней домой и без этого можешь прийти. Версия у нас отработанная. Некие злодеи хотят похитить Татьяну Фёдоровну».

«Давайте действительно пойдем к Журавлёвой, – обрадовался Кирилл. – Там так вкусно кормят!»

«Тело одно, – напомнил я ему. – Буду только я вкушать».

«Ничего, мы посмотрим на те явства».

О том, что я отправился к Журавлёвым, не пожалел. Вот уж хлебосольное семейство! Вначале состоялся разговор с главой рода. Повторили опыт с амулетом. Меня облило водой, Журавлёв предложил не только переодеться, но и остаться на ужин.

– Да что ж вы, Кирилл Ростиславович, совсем не кушаете! – причитала супруга главы. – Сонька, положи господину расстегай, а то он супчик без хлеба ест.

– Скоблянку обязательно попробуйте, – вторила матери Татьяна.

Глава мне для аппетита медовуху сватал. Ближники, ужинавшие с нами, только поддакивали. Медовуху я пил осторожно, не хотелось опьянеть. Но всё равно накушался за столом во всех смыслах. Прислуга меня пьяненького «под белы рученьки» увела в выделенные покои.

С утра сразу никто не отпустил. Завтрак проходил в узком кругу семьи. Познакомился я с сёстрами Татьяны – Людмилой и Светланой, а также с мелким братишкой – Ильёй. Снова продолжились расспросы о моём житье-бытье. Собираюсь ли я подтверждать статус наследника? Как работаю на руднике и прочее.

«Меня что, Татьяне сватают?» – недоумевал я.

«Младшей сестре пятнадцать, – ответил Фалулей. – Журавлёвы рассматривают перспективы на будущее».

Я окинул взглядом Светлану, вторую по старшинству дочь. Она уже сравнялась со мной в росте и обещала вымахать под стать родне. Нафиг, нафиг такие невесты. Совсем уж показаться невежливым я не захотел и сосредоточил внимание на Илье. Он увлёк меня к себе в комнату похвастаться моделями кораблей.

– Этот дед делал, – пояснял мальчишка, демонстрируя парусник. – Раньше только такие и были.

Вежливо поинтересовался, пробовал ли он сам мастерить и, чтобы совсем завоевать доверие ребёнка, сложил из бумаги несколько вариантов лодочек.

– Здорово! – восхищался Илья. – В школу пойду, покажу в классе.

– Ты уже учишься в школе? – спросил я.

– С осени в первый класс. Я уже читать умею, – прихвастнул мальчишка и тут же выволок стопу книг. Мысленно я чуть не застонал. Но куда деваться? Ко мне отнеслись со всей добротой, нужно проявить терпение.

– Вот эту почитай, вот эту, – подсунул Илья детскую книжку. – Я только большие буквы читаю хорошо. Тут маленькие и их много.

Пришлось читать. Минут через десять мне и самому стали интересны эти сказки. Снова обсуждал с друзьями, как шли параллельно в развитии два мира. Про Бабу-Ягу я сказок много знал, про Ивана-царевича, про серого волка и прочие. Все сказки из книги Илье я не читал, но пролистал, отмечая, как мне хорошо знаком этот фольклор. Разве что про яблочко наливное, которое по тарелке катится, немного по-другому было написано.

– И сказала Мать Великая: «Катись яблочко, не останавливайся. Кто прервёт твой ход, тому вечно быть в печали, крутиться без остановки», – зачитал я вслух фрагмент.

«Что-о-о?! – завопил Фалулей. – Что за яблочко?!»

«Мать Прародительница, символ изобилия, всегда с яблоком», – терпеливо пояснил Кирилл.

Книжку я закрыл и пообещал Илье, что приду в следующий раз, и мы продолжим. Общаться дальше с ребёнком, когда в голове такие крики, я не мог. С полчаса потратил, чтобы распрощаться с Журавлёвыми, переодеться в свою сухую одежду и выйти за пределы владений.

«Кирилл, ты зараза мелкая, почему молчал о Матери с яблоком?!» – возмущался Фалулей.

«Так это же детские сказки», – мямлил Кир.

«Где бы почитать об этом?» – озадачился я.

«В городской библиотеке?» – робко предложил Кирилл.

Работницу библиотеки я озадачил своей проблемой. Попросил всё, что найдётся о том яблоке, начиная от детских сказок и заканчивая научными трудами. Научных трудов не нашлось. Были только легенды. Причём настолько иносказательные, что только мы, застрявшие в временном цикле, смогли их разгадать.

«Так просто? – не верилось мне. – Прокатить яблоко по тарелке вперёд, и время запустится?»

«Сложные методы мы уже пять лет пробуем, – усмехнулся Фалулей. – Лучше придумай, как до того яблока добраться. Статуя впитывает магию, левитация не поможет».

«Верёвка, маленький якорь, сила рук и никакой магии», – ответил я.

Это всё я и купил вскоре. А потом до темноты сидел в кустах позади статуи. Уйти и заняться чем-то другим не мог. Нервничал, выспрашивал Кирилла о тех сказках, что он знал с детства. Снова и снова обсуждали с друзьями, как и что. !!!

Пазлы складывались. Этих «Матерей» двенадцать штук. Их всех давно проверили не один раз. Церковники, маги и простые люди годами искали первую статую-артефакт. Предположим, что артефакт не был активированным. Ритуалы Фалулея и Матвея сработали с резонансом так, что запустили его. Не так уж и далеко эта Мать от рудника расположена.

Дополнительным элементом в эту головоломку вписались те самые сказки и легенды. Кто-то давно уже останавливал время и знал способ, как его запустить. Или изначально этот артефакт был создан для каких-то планов, где требовался временной повтор?

С большим трудом мы дождались полной темноты. Причём совсем полной. С вечера нанесло туч, звезды и луна скрылись за ними. И к постаменту я пробирался на ощупь. Потом плюнул и зажёг светлячок. Если и увидит кто-то из водителей, то плевать!

Больше провозился с забрасыванием верёвки. Раз двадцать промахнулся. Один раз зацепился за что-то, но якорь не зафиксировался. Я взмок, запыхался, разозлился и наконец сумел закинуть верёвку.

Восхождение оказалось непростым. Навыками промышленного альпинизма я не владел, да и кроме верёвки у меня ничего не имелось. На поясе этой Матери я немного передохнул. Потом отправился покорять правую грудь. Чуть не сорвался вниз. Распластался весь и с неимоверным усилием заполз на бюст статуи. Камень был шершавым, я все лицо ободрал. Тут для полного счастья заморосил дождь. А мне ещё по руке скульптуры нужно дойти до того блюда с яблоком.

«Вокруг себя верёвку обмотай для страховки», – посоветовал Фалулей.

Идти по руке я не рискнул. Лучше проползу как гусеница. Тем более дождик усилился. Холодный и шершавый камень стал скользким. Когда рядом громыхнул гром, на меня накатил какой-то иррациональный страх. Только молнии в зад не хватало. Эта баба шикарный громоотвод, а я с ней сейчас сроднился.

Верёвка мне теперь не помогала, а замедляла движение. Где-то на середине пути одной ногой я запутался в ней. Пришлось становиться на колени и немного сдавать назад. Распутал ногу, избавился от верёвки и снова продолжил путь. Казалось, что ползаю тут целую вечность. Неожиданно упёрся головой в какое-то препятствие и чуть не запаниковал.

«Наверное, бортик тарелки», – предположил Кир.

Новость меня обрадовала. Заледеневшими пальцами ухватился посильнее за край посудины и подтащил себя. В очередной раз сверкнула молния, осветив округу. Меня же окатило волной восхищения и страха. Вид с этой точки был замечательный. Жаль, не место и не время любоваться красотами. Перекинул себя через бортик и прилёг на спину отдышаться. Слива в этой чаше не было. К тому же годами наслаивалась пыль, ветром наносило мелкий мусор. Сейчас на дне образовалась неприятная грязная жижа.

Дождь теперь бил в лицо. Пусть на дворе лето, но я конкретно задубел. Пока полз, задувало со всех сторон. Одежда давно промокла. В «тарелке» я сразу в лужу свалился. Так, выстукивая зубами дробь, пошёл вдоль бортика, ища то самое яблоко. Обнаружил его примерно так же, как Фалулей грабли искал. Одновременно ударил коленку, согнулся от боли и приложился носом о камень.

– У-у-у… – завыл я.

«Нормально, – заверил меня Фалулей. – Кровью для ритуала ты уже поделился».

«Нужна была кровь?» – удивился Кирилл.

«Ну а вдруг?»

«Меня больше волнует, как я это яблочко покачу», – осознал я проблему, что сей фрукт только снизу казался небольшим, а реально немногим не доставал мне до груди. Сколько же веса в этой каменюке?

Просто толкнуть «яблоко» не получилось. Попытался надеюсь на него всем своим цыплячьим весом, но заскользил по мокрой грязи. Кирилл предложил сесть сверху и попробовать качнуть. Фалулей был более практичным. Он рекомендовал вначале пощупать рукой, какова площадь соприкосновения этого шара с поверхностью чаши. Распластавшись и не обращая внимания уже ни на дождь, ни на скопившуюся воду и грязь, я внимательно исследовал основание яблока. Выяснил, что площадь прилегания минимальная. Камень тяжёлый, но сдвинуть его можно. Упираясь ногами в бортик, помогая себе руками, я предпринял очередную попытку.

«Нужно вернуться домой, взять лом, что-то ещё и подрычажить фрукт», – предложил Фалулей, когда понял бесполезность моих усилий.

Едва я представил, как начну спускаться, и мне уже поплохело. Верёвку до рассвета точно не найду. Она с якорем вокруг шеи этот бабы намоталась. Чтобы спуститься, нужно пройти по руке обратно, затем нашарить верёвку между грудей Матери и только потом спуститься. Не… лучше яблоко потолкаю.

«Кирилл, ты же у нас умненький-разумненький с нестандартным взглядом, придумай что-нибудь», – начал уговаривать Фалулей.

«Толкнуть яблоко в другую сторону?»

Тут я задумался. Действительно, насколько принципиально, в какую сторону должно катиться яблочко? Почему я упорно толкал его против часовой стрелки? Обойдя каменное яблоко, в очередной раз попытался его переместить. Скрежет каменного фрукта совпал с грохотом стихии.

«Катится! Катится!» – возликовал Кирилл.

Причём это яблоко так шустро катилось, что я еле за ним успевал.

«Интересно, сколько оборотов оно должно сделать?!» – запоздало посетила меня умная мысль.

В очередной раз сверкнула молния и громыхнуло так мощно, что я не удержался на ногах и упал ничком в чашу.

* * *

«Не получилось», – первым подал голос Кирилл.

«Как сказать, – протянул Фалулей. – Есть вероятность, что время мы запустили».

«Почему тогда снова в спальне?» – подключился и я.

«Потому что это последний цикл», – уверенно заявил Фалулей.

«Проверить бы».

«Доживёшь до конца лета и проверишь», – по-прежнему верил в изменения Фалулей.

Дальше мы стали обсуждать, что будем делать. Допустим, время больше не перезапустится. Мы столько раз репетировали свою жизнь на протяжении трёх летних месяцев, что можно сделать это идеально.

«Язычников не трогаем и не намекаем, что знаем о них», – высказал я своё мнение.

«Идола уничтожим?» – поинтересовался Кирилл.

«Обязательно. Зачем мне эта дрянь на родовых землях?»

«К Журавлёвой можно пораньше нагрянуть, – внёс предложение Фалулей. – Года через три я подумаю о женитьбе».

Кирилл только фыркнул.

«Волконского привлечь к работе. Амулетов связи наделать для себя и для продажи», – добавил я следующие пункты в наш список дел.

– Ой, молодой барин пришёл в себя! – прервала наше планирование ключница. И закрутились уже привычные дела.

До приезда доктора я только-только успел кинуть запоры на личные комнаты и оказать ментальное воздействие на прислугу.

– Ух, как Перун порезвился! – произнёс Мартын свою коронную фразу, когда выехали на трассу.

– Постыдились бы богохульствовать при Кирилле Ростиславовиче, – одёрнул его доктор.

«Нужно проверить свою магию возле Матери», – вспомнил Кирилл, когда мы проехали знакомый памятник плодородия.

«Точно! – обрадовался я. – До последнего временного цикла это была просто статуя».

С трудом удержался и не тормознул машину. По этой причине я ночью сбежал из поместья. Артефакт снова «заснул». Я даже использовал левитацию и поднялся на уровень рук.

«Не вздумай яблоко качнуть, – зашипел Кирилл. – Возвращайся. Мы проверили всё что могли».

Через пять дней мы с парнями разделились. Наследники Высоцких и Бобровских обрели новые сознания, вытеснив прежних хозяев тел.

К Журавлёвым в гости мы завалились дружной компанией задолго до экзаменов в Центре. Хорошо провели время. Побеседовали, покушали. Татьяна задумчиво разглядывала Фалулея. Кажется, у друга есть шанс. Татьяну объявили наследницей, поскольку брат слишком мал. Сменить род и отказаться от титула девушка может. Так что варианты вырисовывались неплохие. Главное, чтобы время продолжало свой бег.

– Танька тоже в Москве учиться собирается, – поделился планами семьи глава рода Журавлёвых.

– Вот как? – не поверил Фалулей, и мы дружно переглянулись.

Отчего ни разу не встречали Журавлёву в школе?

– Мы двадцатого выезжаем, – просветил Кирилл.

– Зачем так рано? – пожала плечами Татьяна. – Я раньше двадцать шестого и не думаю.

– Встретимся в школе, – засиял радостной улыбкой Фалулей.

– Мишку брать в школу будем? – задал я друзьям вопрос, когда выбрались из хлебосольного дома.

– Лишним знакомство не будет, – согласился Фалулей. – Пацан по сути заложник обстоятельств. Его с малолетства таскали по всем этим языческим праздникам. Плюс мамаша с таким обаянием, что спасу нет. Только сейчас оплатить ему школу не успеем, а на следующий год стоит попробовать.

– А не стать ли мне волхвом? – пришла мне в голову сумасбродная мысль.

– Ты чего? – ошеломлённо посмотрел на меня Кирилл.

– Я серьёзно. Представьте, что временной цикл мы преодолели. Только язычники никуда не делись. И готовят они что-то нехорошее.

– Во! Так и знал, что найду применение своим силам в этом отсталом мире, – обрадовался Фалулей.

– Иван, тебе обязательно быть волхвом? – растерянно переспросил Кир.

– Обсудим позже, – ответил я. – Ваши телохранители заждались и уже нервничают, – кивнул я на ближников Высоцких и Бобровских, ожидающих подопечных возле мобилей.

Насчёт того, чтобы стать волхвом, я серьёзно задумался. Мы знаем, что до конца лета язычники не найдут замену. Теперь я думал на долгосрочную перспективу. Зачем нам конкурент? Не верю я, что с уничтожением капища всё застопорится. Пусть где-то восстановят капище и поставят артефакт с личиной Перуна, только он не примет другого волхва, когда есть уже один.

Примерно к таким выводам пришли и друзья. Встретились мы через день в кафе на набережной и изложили свои соображения.

– Только защиту на себе нарисуем, – напомнил Фалулуй.

У каждого из нас был в доме заветный шкафчик с «Нарнией». Переходили из своих особняков в мой дом друзья никем не замеченные. Удивительным образом полученные мной навыки язычников передались парням. Они тоже могли влиять на растения. Да и защиту язычников смогли нарисовать друг на друге без вопросов.

Ритуал получения волховства решили провести на Ивана Купалу. Немного поволновались, конечно. Знаете, что было самым сложным? Найти однотонного петуха! Потом я выгнал друзей, заверив, что лучше них помню ритуал. Взял с собой часы, птичку связал, поскольку рецепта одурманивающего отвара не имел, и расположился напротив идола.

Перун принял жертву и меня в качестве волхва как само собой разумеющееся. Радостные Фалулей и Кирилл меня чуть не задушили.

– А теперь пойдём и прибьём этого Перуна, – скомандовал Фалулей.

У меня имелись сомнения, смогу ли я воздействовать на идола, которому, по идее, поклоняюсь. Кирилл убеждал, что возможно моя помощь не потребуется. Магическую силу каждый из нас раскачал до такого уровня, что уже не могли классифицировать. Чего нам какого-то трухлявого бревна бояться?!

Я так и простоял всё время на подстраховке, пока друзья разбивали идола. Управились они минут за тридцать. Потом Фалулей обрушил свод, а я проход в эту часть подземелья своей магией перекрыл. Язычники не скоро узнают, что случилось. И значит, их планы, какими бы они ни были, затормозятся.

Двадцатого августа мы отправились в Москву. Портал под мостом решили не ставить. Хватит нам того, что сделаем на складе. Разбогатеем, купим дом, в нём и устроим портал.

Последние сутки дались нам с трудом. Кирилл психовал. Я тоже нервничал, Фалулей ругался. В конце концов он погнал нас в город. В какой-то забегаловке мы изрядно напились. Еле добрели до склада с порталом, а после до своих комнат.

Утро встретило меня головной болью и громким сообщением: «Ученики школы магии, приветствуем вас и поздравляем с первым учебным днем!»

– Чего? – не понял я и подхватился. Дойти до двери не успел. Вихрь в теле наследника Бобровского чуть не сбил меня с ног.

– Иван! Получилось, получилось!

Тут ещё и Кирилл подбежал.

– Мы справились! – выдохнул он.

– Угу, – кивнул я. – Только язычники никуда не делись.

– Умеет он испортить хорошее настроение, – смахнул слезу и поправил волосы у зеркала Кирилл. – Мы высшие маги этого мира. Что нам какая-то кучка язычников?

– Действительно! – поддержал я.

Конец первой части