Текст книги "Будет вам и белка, будет и сурок (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Мы же сразу занялись аркой-порталом. У каждого из нас была своя комната, но никто не возражал, когда я предложил свой одёжный шкаф. К тому же выход будет в доме Анохиных, так что такое решение разумно. Арку установили, затем загородили личными вещами, для надёжности я добавил сложное защитное плетение на магии трёх носителей. Это чтобы не только я имел доступ в шкаф, но и мои друзья.

Выхода в Москву у нас не было, но мы его планировали устроить. Пусть не удалось купить или снять комнату, но можно же подобрать где-нибудь тайное место. Для начала опробовали ограждение школы. Дружно оценили степень его защиты и только хмыкнули. Могли бы сразу уйти, но не рискнули. Вдруг что не так пойдёт? Пункт о несанкционированном выходе за пределы школы оговаривался в правилах. Лучше мы вечером, как стемнеет, покинем школу под отводом глаз.

– Рисковать не будем, – сообщил Фалулей, когда мы выбрались на ночную прогулку. – Ставлю плетение поверх стены, взлетаем и телепортируемся.

– Грабли нужны, чтобы отметить участок, – хохотнул я.

Парни шутку не поддержали и сосредоточились на задаче. Впрочем, мы столько раз проделывали этот трюк, что проблем не возникло. Только гулять по ночному городу это все равно, что искать специально приключения на одно место. Пройдя несколько кварталов, Фалулей велел нам возвращаться.

– Лучше ранним утром. В школе не так много учеников. Парковая зона совсем пустая. Под отводом глаз, перемахнём через стену и весь день будем гулять по городу.

Вставать в пять утра мне совсем не хотелось, но пришлось. Кирилла мы с Фалулеем будили вместе, пообещав ему, что чем быстрее поставим арку, тем быстрее он вернётся в кровать. Утро выдалось ещё и туманным. Какой отвод глаз! Мы еле стену отыскали и едва не заблудились в этом «молоке».

По улицам шли, ёжась от холода и зевая. Город только просыпался. Ни одно кафе не работало, зато движение на дорогах было умеренным. Родовитые мобили появятся позже.

– Идём к реке, – предложил я. – Там мост большой. Мне кажется под мостом можно найти подходящее место.

– Тебе какой мост: Боярский, Лебединый или Купеческий? – проявил осведомлённость в этом вопросе Кирилл.

– Тот, что ближе.

– Нужно спросить у кого-нибудь дорогу.

У первого же прохожего мы выяснили, что ближе всего Лебединый мост. Пожилой мужчина настоятельно не рекомендовал «молодым господам» переходить на ту сторону. Район Лебяжий имел не самую хорошую репутацию.

– Точно, я здесь был, – узнал я мост, когда за Мартыном следил.

– И спуск с набережной имеется, – отметил Фалулей.

Туман почти раздуло ветерком, и мост мы оценили. Особенно понравился тот спуск. Похоже, там небольшие лодки приставали к берегу, высаживая пассажиров. Береговая линия здесь была укреплена валунами. По ним мы и двинулись в сторону моста, совсем не таясь. Я вспомнил, что под мостами могут обитать различные бездомные и криминальные личности.

– Только не под этим, – не согласился со мной Фалулей. – Мост узкий.

Да, мост не мог стать надёжным козырьком в непогоду. Сухого пространства под ним было чуть больше метра. Думаю, при ветре и лёгкой волне и этот участок заливает.

– Лучшее, что можно придумать за такое короткое время, – пожал я плечами. – Ставим арку. Только на будущее – выходить из неё надо сразу под отводом глаз, а снимать его лучше уже на ступенях. Любой человек на набережной решит, что мы выгрузились с лодки.

– Кирилл, нить-то не упустил? – задал Фалулей вопрос.

– Чё тут сложного? – зевнул Кирилл. – Давайте уже показывайте место, куда вязать.

Много времени оформление арки не заняло. Уровень сил у нас действительно такой, что удерживать нить труда не составило. Фалулей немного подстраховался, поручив это дело Кириллу, который на данный момент был сильнее нас всех. Втроём мы закончили оплетать участок примерно за час. По реке кто-то проплывал, нам даже кричали, интересуясь, что делаем, но мы не отвлекались. Причаливать и выяснять подробности никто не стал.

Выход оформили в спальне Кирилла. Он сразу и завалился в постель. Только обувь скинул и уткнулся лицом в подушку.

– Мы даже на завтрак не опоздали, – проверил я по часам.

– Принесём малышу булок, – согласился Фалулей.

После обеда, на который Кирилл всё же пришёл, отправились снова в город. Всё же выход под мостом не самый удобный. Хотелось иметь проход в другой части города. Нанятый мобиль отвёз нас в какой-то парк. Там были торговые ряды и какие-то развлечения. Парк со скульптурами мы не оценили. Поставить арку-портал здесь было негде. А вот торговые ряды, вернее, склады за ними, порадовали. Оказывается, можно арендовать такой склад всего за триста рублей в месяц.

– Помещения не отапливаются, – предупредил управляющий. – Если начнёте обогревать его зимой, то заплатите штраф. Охрана торговых рядов не следит за складами. Вы можете нанять отдельно сторожа или приобрести у нас замки с магической сердцевиной.

Ни то, ни другое нам не требовалось. Как только подписали договор на год аренды, так сразу поспешили заняться помещением.

Дверь опечатали крепко. Как ни ругался Кирилл, но мы его убедили, что лучше использовать магию крови. На дальней стене решили сделать арку. Снова потратили не больше часа времени. Проверили, как работает вход и выход. Наш склад почти в конце галереи таких же безликих комнатушек. Выходить придётся осторожно. Здесь отвод глаз не поможет. Открытие двери могут заметить и кого-нибудь заинтересует, отчего так. Фалулей уверял, что следить за этими складами никто не будет. К тому же мы не каждый день будем его использовать. Приехали же учиться, а не в городе развлекаться.

До начала учебного года мы немного погуляли. Я рискнул продать амулет воды на пробу. Сверкал своим родовым перстнем, запросил полторы тысячи. Получил в результате пятьсот рублей и остался этим доволен. Кажется, можно понемногу сбывать амулеты.

– Найдём владельца лавки, который не является магом, и используем ментальное воздействие, – прикидывал Фалулей.

– Такого быть не может, – возражал Кирилл. – Лавки амулетов держат только маги.

– Проще просто подойти к богатому человеку и попросить денег, – усмехнулся я и словил недоуменные взгляды от друзей. – Но так, конечно, делать не будем.

В последний день перед началом учебного года сходили просто погулять. С удивлением заметили свежие царапины на двери склада. Ладно царапины, создавалось впечатление, что кто-то пытался подрычажить дверь или сделать подкоп.

– Всё правильно, мы не купили замок у того мутного управляющего, вот нам и демонстрируют, что склад могут вскрыть.

– Давайте-ка небольшую ловушку устроим, – азартно предложил Фалулей.

– А основу для амулета из чего сделаем? – скептически оценил я эту идею.

– Вот дверь и станет амулетом. Кто её коснётся, того молнией шибанёт.

– Только не насмерть, – забеспокоился Кирилл.

– Не насмерть. Ручки-ножки потрясутся пару дней, и всё.

С силой мы немного не рассчитали. Кроме того, пока мы гуляли, какие-то «тёмные личности» наведались и снова попытались дверку взломать. Парочка незадачливых взломщиков сидела рядом с дверью и что-то бормотала, пуская слюну.

– Склад под защитой, – громко заявил я и сунул под нос одному из мужчин свой родовой перстень. После мы их пинками сопроводили на выход. Нам свидетели того, что из склада никто не вышел, хотя и зашёл, не нужны.

Первый учебный день мы ждали с предвкушением и волнением. Фалулей убеждал, что уничтожена причина искажения ритуала. В этот раз цикл должен оборваться. Идол Перуна уничтожен.

Не знаю, какое силы приложили свою руку, но я в очередной раз очнулся в знакомой спальне. В голове было тихо. У меня даже мелькнула мысль, что цикл не прервался, но сознания разделись. Оказалось, что у друзей уже не осталось эмоций для возмущения.

«Мы бессметные», – грустно констатировал Кирилл.

«У кого есть идеи?» – спросил Фалулей.

«Я не могу, не хочу…» – заныл Кирилл.

«Перестань, – оборвал я его. – Напомнить, сколько лет Фалулей оттачивал свои магические навыки? У тебя сейчас имеется уникальная возможность получить эти знания».

«Не хочу, ничего уже не хочу-у-у», – продолжать депрессировать Кирилл.

«Мы просто не знаем, с чем нужно бороться и что повлияло на время», – предпринял я попытку ободрить его.

«Не знаем…» – эхом отозвался Фалулей.

«Значит, нужно разобраться. Кто в курсе, как работает магия язычников?»

«Язычники и в курсе», – огрызнулся Кирилл.

«Вот именно! Предлагаю освоить опыт Штирлица, – сообщил я то, что пришло мне в голову. – Врага не только нужно знать в лицо. Нужно самим стать язычниками и разобраться во всём».

«Малыша долго уговаривать будем, – явно обрадовался новой идее Фалулей. – Серьёзно, мне интересен этот принцип магии. И чтобы его узнать, я готов стать язычником».

Глава 17

«В этом цикле разделяться не будем, – решил Фалулей. – Одному шестнадцатилетнему парню язычники могут поверить, трём – нет.

«И как будем втираться в доверие?» – недовольно пробурчал Кирилл.

«Это как раз самое сложное, – заметил я. – К Матвею в пещеру мы уже совались, и неудачно, к Харченко с таким вопросом идти не стоит».

«Попробовать через Мишку Куракина?» – предложил Фалулей.

«Он малая крупинка этой организации и сам ничего не решает».

«Выбора нет, только Матвей на капище», – резюмировал Фалулей.

«Знать бы ещё, отчего он умер».

– Ой, молодой барин пришёл в себя! – озвучила свою коронную фразу ключница. Пора вставать и делать привычные дела.

Откровенно говоря, запала не было. Не было того азарта и настроения, который сопровождал меня каждый раз, когда мелькала надежда остановить цикл. Дождавшись доктора, сообщил ему и Мартыну, что никуда не поеду. Мужчины пытались возразить. Приказ мачехи был однозначен.

– Завтра или послезавтра, – пообещал я. – У меня магическое перенапряжение, надо отлежаться.

Доктор согласился. Это вполне соответствовало его рекомендациям. Управляющий же обещал мне всевозможные кары от Василисы. В ответ я молча развернулся и ушёл в спальню. Ну не силком же он меня потащит?

Мобиль убыл, и я поспешил вернуться во двор. Мне нужны преданные люди. По опыту нескольких лет я понял, что такие получаются благодаря лёгкому ментальному воздействию. Отряд охраны я трогать не стал, но по остальным слугам быстро прошёлся.

– Варвара Судиславовна, проследите, чтобы в доме навели идеальный порядок. Отправьте посыльного в станицу, мне нужен фургон.

Кухарку я на всякий случай предупредил, что могу домой и не вернуться. Защиту дома и двора я поставил за час. К этому времени фургон так и не приехал. Пришлось лично идти в станицу и внушать водителю уважение к себе. Совсем подчинить этого человека не получится. Зато он забудет тот временной фрагмент, что я выберу.

Водителя фургона я взял с собой. Семейный доктор уже осмотрел больного на руднике. Матвей сейчас точно не возле идола, а ближе в проходе, управляющий должен был его переместить заранее. Мне предстоит спасти несостоявшегося волхва.

Парень был в сознании и на наше появление среагировал неоднозначно. Водителя я остановил за десяток шагов до лежащего тела.

– Чтибор, тише, не волнуйся, – зашептал я. – Меня Будевой прислал.

Рассмотреть его реакцию в скудном освещении подземелья не получилось.

«Вены не режет, магией не швыряется», – отметил Фалулей.

«Считаешь, я назвал правильные пароли?»

«Я не в курсе, что такое пароли, но ты назвал его по имени, принятому у язычников».

Сам Матвей сильно ослаб, чтобы оказать какое-то сопротивление. С водителем на пару доволок его до фургона. Немного помучились, затаскивая в салон. Я больше следил, чтобы повязка со лба не слетела. Уложили больного прямо на пол между сидений.

– Езжай потихоньку в Цареморск, – скомандовал я водителю и назвал адрес Куракиных.

Матвей хоть и был плох, но адрес своей семьи услышал и, похоже, совсем успокоился. Я же запоздало сообразил, что у больного могут быть потребности. Например, в той же воде. Пришлось тормознуть водителя у ворот. Я быстро сбегал в дом, прихватил одеяло и кувшин с квасом. Совместными усилиями мы переложили Матвея на одеяло. Пить он, кстати, хотел. И уже после этого поехали дальше.

«Разговори его, – потребовал от меня Фалулей. – Пусть хоть что-то скажет. Тебе нужна рекомендация».

Легко сказать, разговори! Парень то и дело проваливался в беспамятство. Я сел рядом на пол, положив его голову себе на колени.

– Чтибор, если нужно что-то передать родичам, скажи мне сейчас, пока ты в сознании.

– Ты кто? – хриплым голосом поинтересовался Матвей.

– Кирилл Анохин, владелец рудника.

– Я говорил уже Милострыю, мне сил стихий не хватило. Ты знаешь, кто я?

– В курсе, – потрогал я повязку на голове парня.

Тот снова отключился. Совсем не вовремя. Информации я получил мизер. Фургон тряхнуло на кочке, и Матвей очнулся.

– Кто сможет заменить тебя? – поспешил я с вопросом. Мне было без разницы, кто займёт вакантное место волхва, но требовалось узнать как можно больше, чтобы оперировать данными.

– Примешь мой дух? – прохрипел Матвей.

«Бери», – первым сориентировался Фалулей.

«Может, не стоит?» – последовало возражение от Кирилла. Я же посчитал, что лишним то, что предложил мне Матвей, не будет.

– Приму, – согласился я.

– Поспеши, я могу не успеть, – еле слышно произнёс парень. Мне даже пришлось наклониться ниже, чтобы услышать шёпот: «Правую ладонь мне на лоб».

Водитель на нас не отвлекался, потому я снял повязку, не опасаясь, и приложил ладонь на тот символ.

«И что дальше?» – не понял Фалулей.

«Иван, попробуй немного магии добавить», – порекомендовал Кирилл.

«Какой именно?» – не понял я.

«Местную, что-то вроде огня, прогони в ладонь, – дал совет Фалулей и добавил, что хуже точно не будет, а в следующем цикле поправим ошибки».

В ответ я только хмыкнул. Хорошо быть бессмертным, переставляя шахматные фигуры на доске жизни. В общем, послал в ладонь магию огня. Язычники же её сильно уважают. Моя магия сработала. Вначале я решил, что сам себе устроил ожог на руке. Когда же отнял ладонь, то не увидел символа Перуна на лбу у Матвея. Зато мою ладонь пекло и этот символ чётко просматривался.

«Как интересно… – протянул Фалулей. – Точно стоит изучить эту магию!»

«Замотай ладонь, пока никто не увидел», – зашипел на меня Кирилл.

Матвей в сознание больше так и не пришёл. Повезло, что до Куракиных мы его довезли живым. Устроили там знатный переполох. Слуги подхватили тело Матвея и унесли куда-то. Я воспользовался моментом и поработал над сознанием водителя, внушив ему, что он меня привёз к приятелю. Ничего и никого он не видел и запомнил. С этими напутствиями я отпустил мужчину.

Глава рода поспешил прислать мне через своего ближника приглашение в дом.

– Кирилл Ростиславович Анохин, – первым делом представился.

Моя фамилия многое сказала главе.

– Как вы нашли моего сына? – задал прямой вопрос Куракин.

– Он сам попросил найти его, если не появится утром, – не моргнув глазом, соврал я.

Глава переглянулся со своим братом и, судя по всему, не поверил.

– Чтибор не сказал обо мне? – изобразил я на лице недоумение.

– Нет, не упоминал, – с ещё большим подозрением взглянул на меня Куракин.

– Матвей сообщил, что ему не хватило сил стихий. Он посчитал меня достойным принять его дух, – после этих слов я красивым жестом развернул тряпицу, чтобы показать символ Перуна на ладони.

Глава рода расслабленно откинулся на спинку кресла, явно успокоившись.

– Как твоё истинное имя? – всё же спросил он.

– Увы, – развёл я руками, – у меня его нет. С Матвеем мы встретились до ритуала всего один раз. Я забрёл случайно на капище, мы побеседовали об изначальных силах. Ему удалось меня убедить, что древние боги мудры и всесильны, – нёс я откровенную ахинею. В конце концов, Фалулей прав, не получится в этом цикле, в следующем учту ошибки и поправлю свою линию поведения.

Пока же я не видел явных проявлений недоверия ко мне. История, конечно, шита белыми нитками. Проверить мои слова они вряд ли успеют. Матвей совсем плох. В других циклах он прожил на сутки дольше. Даже как-то сам выбрался из тоннеля. Только в этот раз он передал мне свой «дух». Отчего-то показалось, что это ещё больше ослабило кандидата в волхвы.

Самым спорным моментом было, что станичники нашли Кирилла на руднике и принесли в дом. Сманеврировать нужно ювелирно так, чтобы никто не задал вопрос, что я там делал. Не помню, что кто-то упоминал о времени, проведённом Кириллом в этот день на руднике. Свидетелей того, как маг тащил тело на рудник, нет. Кто спросит, отвечу, что пришёл лишь в восемь утра и потратил столько сил, что отключился.

«Лучше скажи, что неведомая сила потянула из тебя магию, – досочинял Фалулей. – Ты потерял сознание и тебя отнесли домой».

«А когда очнулся, то по зову той силы отправился на рудник», – подхватил я идею.

Глава рода Куракиных как раз ни о чём не стал спрашивать, а велел отдохнуть в соседней комнате.

«Зачем ты сказал о Мартыне Матвею?» – попенял мне Кирилл, вспомнив «слабое» место нашей версии.

«Сказал и сказал, – не увидел проблемы Фалулей. – Парень уже не очнётся. Если вдруг придёт в себя, то его слова можно списать на бред умирающего».

«Точно, – обрадовался я. – О том, что управляющий язычник, я не в курсе. Потому и не рассказал Мартыну о знакомстве с Матвеем. Фалулей, вспоминай, что было в предыдущие дни до того, как ты присмотрел для себя тело Кирилла».

«Открыл портал, ослаб. Вывалился из него в районе одного из Придорожных. Три дня пытался ощутить ближайшего мага. Они то появлялись, то исчезали в посёлке. Внушил одной бабе кормить меня. Её же расспросил, где поблизости живёт молодой маг. Она мне сразу выдала про отпрыска Анохиных. Я сразу понял, что это идеальный вариант. Пацан без родителей, охрана слабая. К вечеру я был рядом с домом, покрутился вокруг, ничего подозрительного не заметил. Дольше ждал темноты и чтобы угомонились слуги».

«Где был управляющий?»

Фалулей задумался и ответил минут через десять: «В доме был, в своей комнате, той, что над кухней».

«В доме, – подтвердил и Кирилл. – Мне кто-то сказал, что управляющий весь день себя плохо чувствовал».

«С чего бы?» – не понял я.

«Может, он своей силой делился на капище?» – предположил Кирилл.

«Неважно, – решил я. – Главное, у нас на этот день есть алиби. Могу утверждать, что вчера и познакомился с Матвеем, а сегодня пошёл его искать».

Договорить с друзьями не получилось. Дверь в гостиную открылась и зашла служанка.

– Отошёл, сердешный, – утёрла она слезы, а я не понял ничего. – Господа интересуются, желаете ли проститься?

«Матвей умер», – подсказал Фалулей.

Проститься я пожелал и двинулся вслед за женщиной. Матвея успели запеленать в белое покрывало и уложить на стол в одной из комнат первого этажа. Свет был приглушённым, шторы задвинуты, в изголовье стояла большая свеча. В углу на диване рыдала женщина. Мишка стоял, изображая почётный караул, с нечитаемым выражением на лице.

– Спи спокойно, брат, – коснулся я лба Матвея.

Что дальше делать, не знал и вышел из комнаты. Служанка тут же сообщила, что глава рода распорядился разместить меня в гостевых покоях. Ужин она тоже принесла. Сразу после него пришёл глава рода. Мужчина выглядел постаревшим и каким-то рассеянным.

– Сына хороним послезавтра на рассвете, – сообщил он. – Надеюсь, ты проводишь его.

– Мне бы домой сходить, – ответил я. – Потом обязательно вернусь.

– Переночуешь, а завтра тебя отвезут домой. Лучезару и Будевому я не посылал сообщений, – спохватился Куракин. – Сам объяснишь. Мне не до того.

«Лучезар у нас кто?» – озадачился Кирилл.

«Судя по всему, Курьян Матвеевич, наш юрист», – сообразил я.

На мобиле рода Куракиных меня доставили в родовое поместье на следующий день утром.

– Как раз успеешь послушать отповедь мачехи, – съязвил Фалулей.

Собственно, так оно и получилось. Единственная разница была в том, что я не ночевал в особняке. А так фразы звучали без искажения.

– Курьян Матвеевич, можно с вами поговорить? – обратился я сразу к юристу, как закончили с документами.

– Молодому господину что-то непонятно? – продемонстрировал он свою коронную акулью улыбку.

– По документам вопросов нет, у меня для вас сообщение от главы рода Куракиных.

Юрист кривляться и скалиться сразу перестал, молча последовав за мной.

– Чтибор вчера умер, – сразу огорошил юриста. – Похороны завтра на рассвете. Куракины приглашают вас и Будевоя.

«Акулья челюсть» сделала «клац». Мне ни разу не доводилось видеть такого выражения лица у семейного юриста. Кирилл хихикал, Фалулей ржал, а я стоял со скорбной физиономией и сдерживался изо всех сил.

– Хм… простите, Кирилл Ростиславович, – наконец обрёл дар речи Курьян Матвеевич, – а вы откуда в курсе?..

– Чтибор мне свой дух передал, – отодвинул я повязку на ладони. Юрист повторно изобразил неодушевлённый предмет. Через минуту опомнился. Промямлил что-то насчёт Мартына и вышел из комнаты.

– Пойдём в спальню, арку-портал в шкафу сделаем, – тут же придумал мне занятие Фалулей.

– Хотел сейчас съездить за медальоном на право вождения, – напомнил я.

– Хорошо, давай за медальоном.

Савву я отловил без вопросов. Он что-то попытался мявкнуть о смене места работы, но лёгкого ментального воздействия хватило, чтобы это пресечь. Я только сейчас сообразил, почему его всегда старались убрать с должности моего водителя. Савва возил управляющего и доктора на рудник. Пусть он не понял то, что видел, но мог обмолвиться и не только мне. Нарушить мой прямой приказ он не мог, потому подождал меня, пока я сдавал вождение, и вернул в поместье. Управляющий и юрист уже успели смотаться к Куракиным и буквально набросились на меня с вопросами.

– Вы ещё громче кричите, что я делал на капище, – огрызнулся в ответ и выглянул в коридор. Убедившись, что никто нас не подслушивает, вернулся и сел в кресло с независимым видом.

– Кирилл, откуда… – начал управляющий, но я его прервал.

– Это у меня к вам вопрос. Почему вы бросили Чтибора и не забрали в город?

– Я не мог.

– Мог! – рявкнул я. – Лично я смог. Взял в станице фургон и привёз Матвея. Вы же проявили халатность!

Юрист недовольно покосился на Мартына, но промолчал.

– За доктором я сразу с утра поехал, – стал оправдываться управляющий. – Яков Семёнович заверил, что это обычное магическое переутомление.

Я грозно насупил брови, но дальше обвинять не стал. Без меня разберутся те, кому нужно. Магия язычников отличается от общеизвестной. Как мог доктор определить магическое истощение у того, кто проводил ритуал, используя совершенно другую магию?

«Так и продолжай напирать, обвиняя Мартына», – поддержал меня Фалулей.

До конца дня я из своих апартаментов не выходил. Оформил арку-портал, но нить из неё не брал. Не думаю, что смогу воспользоваться этим порталом. Фалулей посоветовал сделать его на всякий случай. Обсудили с друзьями линию нашего поведения. Кирилл сильно волновался, что мне не поверят. Как ни крути, но мне официально шестнадцать лет. Язычником не явлюсь, бороды не имею и так далее по списку. Я тут же привёл бесспорный аргумент на своей ладони. Выпуклый узор дискомфорта совсем не доставлял.

Разбудили меня затемно. Церемония похорон должна состояться на рассвете, и мы поспешили приехать заранее. В особняке Куракиных было многолюдно. Люди вежливо здоровались, вели себя тихо и лишних вопросов не давали. Женщины с опухшими от слёз глазами тоже не издавали лишних звуков. Я так и не понял, кто из них мать Матвея. Да мне и неважно это было. Хотелось поскорее закончить с неприятной церемонией.

На меня смотрели с недоумением. Разве только глава Харченко не спускал глаз. Я для него человек новый, непонятный. А меня ещё поставили в очередь на прощание сразу после Мишки. Считай, стал близким родственником. Традиции поминок в этом мире тоже существовали. Фалулей потребовал подробностей. Я пояснил, как это принято у нас, посмотрели, как поминают в этом мире. Хлебнули чего-то алкогольного из общей огромной чаши, закусили.

Куракины горевали, ближники из рода Анохиных вполне достоверно изображали на лицах скорбь. Только Харченко с подручными даже не пытался демонстрировать сострадание. Он ждал, когда можно покинуть застолье и добраться до меня.

– Назар Филиппович, извольте пройти в мой кабинет, – предложил Куракин, как только гости насытились и стали расходиться.

– Вот дух нашего Матвеюшки, – приобнял меня за плечи старший Куракин, знакомя с главой рода Харченко.

Повязку я развязал и молча продемонстрировал символ Перуна.

«Больше молчи и слушай», – дал дельный совет Фалулей.

Молчать оказалось со всех сторон выгоднее. Куракин мою историю подправил, что-то додумал сам, я такого точно не говорил. В целом, получилась приемлемая версия о любопытном юноше, который случайно забрёл в катакомбы и разом воспылал любовью к язычникам.

– Не верю я ему, – хмуро оглядел меня Харченко. Угу, я сам себе не верю. Ну не Штирлиц я.

Куракин растерялся. Я согласно рекомендации голос не подавал. Пусть умные дяди без меня решают.

– Зови Будевоя и Лучезара. Поговорим, – скомандовал Харченко. – И свою обавницу тоже.

«У язычников есть ещё должности, кроме волхвов?» – заинтересовался Фалулей.

«Скоро узнаем», – предположил я.

«Обавница от слова обаять?» – перебил Кирилл.

«Вероятно».

Первой пришла та самая обавница. Мы решили, что это мать Михаила и Матвея. Женщина с печальными глазами села в сторонке, сложив покорно руки на коленях. До того момента, как пришли Мартын с юристом, вопросов мне никто не задавал.

Не знаю, из каких соображений, но Курьян Матвеевич сразу стал Мартына «топить». Мне же досталась роль спасителя Чтибора. Я ведь не только его подобрал, но и довёз живым до родни. Дальше уже не мои проблемы. Юрист напирал на то, что своевременная помощь могла спасти несостоявшегося волхва.

– Братья, нас мало, но мы не слабы. Проникнемся состраданием к ближнему. Ярило-батюшка с укоризной взирает на детей своих неразумных. Не пристало братьям и сёстрам жить словно диким зверям… – вещал Курьян Матвеевич.

«Во даёт!» – невольно восхитился Фалулей.

«Проповедник хренов», – подтвердил я.

Смотреть и слушать подобное лицемерие мне было противно. Буквально сутки назад я получал документы из рук этого мужчины и помню злорадство в его глазах. В разглагольствования о братьях я не верил. Похоже, что Харченко тоже.

– Мы поняли, Лучезар, давай по делу.

«Его не Лучезаром, а Бояном назвать нужно, – добавил Кирилл. – Ишь как складно поёт!»

По делу у юриста особо ничего не было. Сам он при тех событиях не присутствовал и не участвовал.

– Премислава, что ты скажешь? – обратился Харченко к единственной женщине.

– Сейчас мы с Кирюшенькой поговорим. Вижу на душе у него печаль и тяжесть. Отопри сердечко, расскажи о горестях, о радости, о том, что было, чем ты успокоишься, чем всё покроется…

«Зашибись какая обработка! – оценил я всю эту патоку и гипноз. – Фалулей, и как отвечать на такое?»

«Пусти слезу и иди обниматься к тётке. Жалуйся, что сирота».

– Нет у меня матушки, – «запел» я, подражая разговорному стилю собравшихся. – С малых лет сирота. Батюшку два месяца назад схоронил. Печаль на сердце и одиночество.

Бюст у дамы был вполне себе на уровне, по совету Фалулея я к нему и прижался.

– Эм… – оценил композицию Харченко.

– А я дитятко успокою, про сокровенное спрошу, – продолжала меня «окучивать» Премислава.

«И что мне по сценарию нужно сказать?» – задал я вопрос друзьям.

«Повторяй за мной: Хочу силу получить да обидчиков наказать», – стал помогать мне Фалулей.

Минут пятнадцать я перечислял все те обиды: мачеха злая, управляющий ушёл, слуги не слушаются, на руднике станичники плохо работают и так далее по списку.

Народ не перебивал, слушал, пытаясь вычленить в моей исповеди что-то полезное. Я его под конец выдал, заявив, что только с Чтибором и нашёл общий язык. Добавил, как меня якобы тянуло к капищу, так сильно, так сильно, что удержаться не смог! И вообще, со здоровьем у меня было плохо до тех пор, пока символ Перуна на руке не отпечатался.

Зрители прочувствовались. Похоже, считалось, что противостоять магии Премиславы невозможно.

Меня спросили, я ответил прямо по классике:

«С малых лет жил в людях, ел не досыта, спал без просыпа… э… не досыпал, в общем».

«Ты не соврал ни словом, – отметил Фалулей. – Если эта женщина обладает особым даром, то она не обнаружила лжи».

«А знакомство с Матвеем?»

«Тоже не соврал, что это ваша вторая встреча. Тебя же не спрашивали о подробностях. Курьян сам сочинил раньше».

«Не верит мне этот волчара, не верит, – верно оценил я взгляд Харченко. – Не нравится ему малолетка в роли волхва».

«Однако у него и чутьё», – отреагировал Кирилл на взгляд мужчины.

Все остальные присутствующие умились, слушая моё выступление.

– Кирилл носит символ, – наконец решил что-то Харченко. – Ему и быть волхвом. На Ярилин день соберётся Круг, тогда примет отрок истинное имя. Быть посему!

Фу-у-ух, неужели прокатило?