Текст книги "Лицензия на убийство (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 30

Слежка

Всё как-то само собой разрешилось.

Натан возвращался с аптеки. У Гермионы до сих пор были расшатаны нервы. Она всё никак не могла взять себя в руки. Погода была на редкость солнечная и тёплая для октября. Был выходной день, а потому прохожих было очень много. Перед глазами так и мельтешили их фигуры, как будто все куда-то очень спешащие. Ломанные линии, блёклые штрихи на залитой солнцем аппликации. И вдруг впереди как будто что-то знакомое промелькнуло. Натан это скорее не осознал, а почувствовал. Вначале он не придал никакого значения своим ощущениям. Но какая-то непонятная тревога всё нарастала. Он стал вглядываться в толпу впереди себя. Все невзрачные, неприметные, похожие на кляксы из теста на психическое здоровье. Из яркого только солнце. И вдруг снова это ощущение. Уже гораздо ближе, где-то неподалёку, чуть левее или правее его самого. Натан завертел головой, остановился, словно впал в ступор. И тут, буквально на секунду, на то мгновение, которому и не веришь вовсе, как чему-либо за гранью реальности, промелькнула мимо него, идя наперерез, фигура Фауста, который был одет в свой неизменный лиловый пиджак. Натан не поверил в наваждение, отбросил его, закрыл глаза, глубоко вдохнул и тут же выдохнул, открыл глаза. Я схожу с ума – говорил он про себя. Я определённо схожу с ума. Эта идея фикс стала настолько навязчивой, что уже мне мерещится. Но, с другой стороны, разве кто-нибудь во всём мире носит подобный пиджак? Натан вновь завертел головой. Штрихи, ломанные линии, чертежи, схематические наброски людей – и только. Сверху, словно сияющий купол, от которого режет глаза, но всё же не хочется отчего-то отводить взгляд – солнце. Что это было? разве такое возможно? это был Фауст? – такие мысли сейчас проскальзывали одна за другой в голове Натаниэля Грима. Он увидел наваждение и принял его за реальность.

Он шёл и старался не думать о произошедшем. Списал всё на недосып. В последнее время Натан очень плохо спал. Всё вертелся с одного бока на другой, а сон всё так и не шёл. Лишь под утро он засыпал. Потом его с трудом удавалось растолкать домашним завтракать. Возможно это было причиной увиденного им ранее. Возможно идея фикс приняла настолько угрожающие очертания и масштабы, что стало уже вторгаться в саму реальность, видоизменять её на свой манер. Это, безусловно, было тревожным звоночком. Сейчас доберусь до дома и лягу хорошенько выспаться. Так дальше нельзя. Лиловый пиджак. Бред! На лице Натана невольно заиграла улыбка. Но эта улыбка тут же сползла, когда Натан вновь увидел всё тот же злободневный лиловый пиджак. Он тут же скрылся за углом кафетерия. Натан бросился бежать вдогонку. Времени думать не было. Угол кафетерия, мощённая искусственным камнем дорожка, несколько скамеек в ряд, лужайки, небольшой фонтанчик, около которого играла ребятня. Неподалёку за порядком следил андроид, стоя на месте как статуя. Его можно было распознать нисколько по внешнему виду, но сколько по скованности, нелепой позе, в которой он застыл. Рядом с ним, поравнявшись, шёл Фауст. В руках у него был непроницаемый пакет из углеволокна. В нём помещалось явно что-то тяжёлое.

Натан так и замер на месте, уподобляясь на короткое мгновение андроиду-сторожу. Первым его импульсом было броситься вслед и схватить Фауста. Но это было так глупо. К тому же его разбирало любопытство. Что делает Фауст здесь? Почему вернулся с другого материка? Что он там держит в пакете? Куда так спешит? Этот рой вопросов как будто мельтешил перед глазами, так хотелось отмахнуться от них или, что ещё желаннее, заполучить ответы. Натан решил проследить пока за Фаустом, куда тот направляется. А там будет видно что делать дальше. В конце концов уже то, что он его нашёл, пусть и совершенно случайно, было несказанной удачей.

Тем временем Фауст двигался Дымным кварталом. Тот получил своё название из-за большого скопления маленьких частных заводов. Прогресс сделал эти заводы более гуманными к природе, но не к человеку. На тех заводах были невыносимые условия труда. 15 часовой рабочий день, шестидневка, двухнедельный отпуск в целый год – это только то малое, что отпугивало любого потенциального рабочего. Единственное, что окупало всё – это была высокая заработная плата. И ради одного этого трудились не покладая рук. А чуть что не так – выкинут. Замена всегда найдётся. Желающих – море. Особенно много их было среди низших каст. Потому и цеплялись ревностно каждый за своё место.

Видно было, что Фауст направлялся по срочному делу, а потому очень спешил. Натан едва за ним поспевал.

Сразу за Дымным кварталом располагалась площадь строителей. Огромная, чистая, но всегда шумная и многолюдная. На ней, в небольшом огороженном закутке, так что сразу и не заметишь, располагался банк, – небольшое двухэтажное здание, где работал его отец. Фауст скрылся за его раздвижными дверьми. Натан остановился в некоем недоумении неподалёку, буравя глазами двери, переводя дух. Видимо отцу Фауста что-то понадобилось срочное, раз Фауст так спешил. Он знал, что их отношения были натянутыми, а потому терялся в догадках. Фауст никогда не радел в сыновьих чувствах. Родителей он презирал и говорил об этом открыто. Разумеется Натан знал и то, что отец Фауста работал именно в этом банке, точнее это был один из банков большого холдинга, где тот числился.

Через десять минут Фауст показался в дверях. На его лице было написано сплошное неудовольствие. Он поспешил обратно. Натан двинулся за ним на некотором расстоянии, прикрываясь, как живым щитом, толпой. Что делать дальше? Просто проследить? Скорее всего Фауст отправится домой. Перехватить его по дороге, чтобы что? Убить? Он был безоружен. И однако Натан и не думал отступать. Он и сам не мог разобраться в себе, что именно им движет. Он просто хотел избавиться от Фауста. Разве для этого необходимы рациональные причины?

И вот он – шанс!

Фауст свернул к небольшой бухточке, где осенью было мало людей из-за ветра, что всё время там разгуливал. По другую сторону бухточки, как раз напротив, был небольшой скверик из посаженных деревьев, уже кое-где с голыми ветками. Лучшего момента трудно было ждать. Подойти, нагнать, ошарашить, вырубить, сбросить в воду – чем не план? Дурацкий, дурацкий план! Нужно всё обмозговать как следует, а потом уже действовать. Идти на поводу эмоций – верный провал. Но Натан не мог уже отступить. Надо было что-то делать. Фауст – как больное наваждение, как горячка, от которой нельзя просто взять и отмахнуться. Какой прок от этих лицензий, если в нужный момент они оказываются такими бесполезными?!

Тем временем набережная была уже далеко позади. Дальше шла улица Дневальных – место бывшей гарнизонной крепости. Ещё минута, другая и всё будет упущено. Нужно остановить, отвлечь, задержать, хотя бы и праздным разговором. А, чёрт, с импровизирую!

– Фауст!

Ветер смёл слова в воду. До Фауста ничего не долетело.

– Фауст, стой!

Фауст замер на месте, оглянулся.

– Это я – Натан. Узнал? Как дела?

Глава 31

Фатум

Фауст с интересом разглядывал Натана. Встреча была ему в чём-то даже приятна.

– Узнал. Здравствуй. Всё хорошо. Вот навестил домашних. Ты как? Выглядишь испуганным.

Натан постарался собраться, выдохнул едва заметно, на секунду закрыл глаза. Нельзя было перед Фаустом показывать своё волнение. Не сейчас.

– Устал немного. Не ожидал тебя увидеть просто. Может зайдём в кафе какое?

– Ты ведь знаешь, что я не люблю болтать. Если ко мне есть какое дело, то говори прямо, без формальных проволочек.

Дело? У меня к тебе очень важное дело! Последнее дело в твоей жизни, лицемер!

– Я думаю, что лучше будет поговорить в кафе. Здесь слишком много посторонних. Это отвлекает.

– Хорошо. Здесь неподалёку есть ''Гавань''. Отличное место. Там ещё играют спокойную музыку.

– Не возражаю.

Прекрасно! Добыча сама идёт ко мне в руки. Мы пойдём через маленький прошеек, где полно кустарников и деревьев. Там я тебя и достану. А после, смешавшись с толпой, исчезну будто и не было меня здесь никогда. Не лицензией, так голыми руками достану! Последние минуты твоей жизни, Фауст! Разве это не прекрасные мгновения?

Натану стоило больших усилий, чтобы не рассмеяться Фауста в лицо. Фауст пошёл впереди, Натана – несколько поодаль, чуть за спиной. Шли неспешно, молча, каждый думая о своём. Фауста терзало какое-то нехорошее предчувствие, но его природу он ни как не мог понять и распознать. Только и делала, что смотрел ровно перед собой, но как будто ничего не видя. На лбу у него отчего-то проявилась испарина. Воздух из тёплого превратился в душный. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и провел ладонью по горлу, убирая влагу. Натан же, полностью пришёл в себя, успокоился и хладнокровно выжидал того момента, когда можно будет нанести удар – смертельный удар.

С востока ветер пригнал пару туч, вместе с ленивыми дождевыми каплями. Осень баловала последними тёплыми деньками, грозя потом непогодой, дождями, холодом, грязью.

Считанные шаги, последние мгновения. Тонкие и длинные пальцы Натана сами собою сжались в кулак. Пора было действовать. Или же смириться вовсе. Но нет! Это было бы высшим проявлением трусости! А Натан теперь уже ничего и никого не боится.

Натан занёс кулак над головой Фауста для удара. Но в самое последнее мгновение Фауст, как будто заметил тень от руки, чуть поддался в сторону. Удар пришёлся по касательной. Фауст тут же отскочил и бросил на Натана недоумённый взгляд.

– Прости, рядом с тобой оса пролетела. Я попытался её отмахнуть от тебя. Тебе не больно?

Оса? Осенью? Тупая отмазка! Ничего лучше придумать не смог, голова садовая?

Фауст лишь продолжал тупо пялиться на Натана.

– Это что сейчас было? Ты меня хотел ударить?

– Говорю же, оса. Или какое ещё насекомое. Село тебе на плечо. Вот я и смахнуть хотел, а ты начал поворачиваться, вот и вышло так неуклюже. Прости. Надо было тебя предупредить.

Фауст недоверчиво сверлил Натана взглядом, но похоже объяснение, пусть и нелепое, его вполне удовлетворило. Он вновь повернулся спиной и тихонько пошёл. Натан за ним. Его мучила страшная досада. В следующий раз нужно уже будет бить наверняка. Ещё полсотни шагов и другого шанса может и не быть. Рискну!

Фауст, задумчивый после вышеописанного инцидента, невольно бросал исподволь на Натана недоверчивые взгляды, но всё же не успел среагировать на хлёсткий и тяжёлый удар чем-то тупым по темечку, а потому сразу же после потерял сознание и рухнул как подкошенный около искусственного насаждения кустарников. Натан ликовал. Он был уверен, что вложил в удар достаточно силы, чтобы Фауст уже никогда более не очнулся. Оставалось только убрать тело подальше в кусты, что он и не замедлил сделать. По счастливой случайности никто и не заметил этого акта насилия. Каждый из прохожих и случайных людей был занят своими делами. Натан прислонил пальцы к сонной артерии. Ничего. Пульса не было. Теперь нужно было как можно быстрее убираться отсюдова, пока на Фауста кто-нибудь ненароком не наткнулся. И Натан побежал обратно, но немного погодя сбавил темп, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Он находился в крайней степени возбуждения, но всё же ему хватало самообладания здраво анализировать произошедшее. Он только что убил человека. Ну и что? Как будто бы в первый раз? Да, собственными руками может и в первый, но кроме всплеска адреналина, приятно, к слову, щекотавшего ему нервы, он ничего более не испытал. Про сожаление и какие-то подвижки совести и вовсе говорить не приходилось. Теперь Натан ничто уже не потревожит. Он наконец-то полностью свободен и волен делать то, что ему хочется, не руководствуясь какой-либо моралью и правилами. Это ощущение его пьянило.

Прошло что-то около часа, прежде чем Натан добрался к себе домой. Он глубоко выдохнул, когда входная дверь закрылась за ним.

***

Фауст пришёл в себя от того, что его кто-то тормошил. Вдалеке, словно из-за плотной ваты, как будто утыканной всюду, была слышна сирена скорой помощи.

Эй, парень, что с тобой стряслось? У тебя кровь на затылке. Тебя кто-нибудь ударил? Вопросы сыпались на Фауста отовсюду и болезненено резонировали в голове. Он ничего не помнил об этом инциденте. Он даже не мог вспомнить своего имени. Всё было как в густом тумане.

– Расступитесь – выкрикнул кто-то из толпы. – Скорая приехала.

Действительно, к набережной подъезжала карета скорой, из которой тотчас вышли двое человек в безупречно белых спецовках. Они попросили толпу посторониться и принялись осматривать Фауста. Молодая девушка отслеживала пульс и давление, пока её коллега, уже немолодой господин, с залысиной и пивным животиком, светил Фаусту в глаза и просил того следить взглядом за его большим пальцем, выявляя тем самым признаки сотрясения мозга. Первичный осмотр показал лёгкую степень сотрясения.

– Как вас зовут, молодой человек? – спросили Фауста уже в машине, когда скорая легонько и плавно тронулась в сторону клиники.

– Не помню.

– Хорошо, а что помните?

– Учёбу помню. Дом свой, но смутно.

– На вас кто-то напал или вы сами ударились головой?

– Не помню.

– Хорошо – заключил доктор. – Сейчас я буду называть вам разные имена. Если вдруг какое-либо покажется вам знакомым, то дайте знать. Хорошо?

– Я понял.

Доктор довольно долго перебирал мужские имена, пока не было произнесено имя Натаниэль.

– Вам знакомо именно это имя? Вас так верно звали раньше – решил доктор.

– Может быть.

Врач кивнул свой молодой коллеге, сидящей впереди рядом с водителем. Та взяла рацию.

– Диспетчер, на связи бригада Эпсилон. У нас тут молодой человек с сотрясением мозга и признаками потери памяти. Предварительное имя – Натаниэль. Направляемся в Южную клинику по восточной развёрстке. Приём.

– Понял вас, Эпсилон.

– Конец связи.

Треск рации, вой сирены, слепящее солнце, выглянувшее из-за туч – последнее что запомнил Фауст-Натаниэль, пока не вырубился тяжёлым сном.

Глава 32

Пробуждение

Вечером того же дня с Натаном связалась Симона.

– Привет. Слышал о Фаусте?

Натан попытался изобразить как можно естественнее равнодушие.

– Нет. А что стряслось?

– Он сейчас находится в больнице. У него сотрясение мозга. Он почти ничего не помнит.

В больнице? Как? Он жив? Я же бил наверняка! Идиот! Как так можно было обложаться? Он теперь сдаст меня.

– Ты слышишь меня, Натан? Что с тобой?

– Ничего. Я просто переживаю за Фауста. Как это с ним произошло?

– Говорю же тебе, что он потерял память. Почти ничего не помнит. В том числе и как это с ним произошло. Скорее всего он просто неудачно упал. Он такой рассеянный порой. Вечно летает в облаках.

Быть может он и не помнит меня? Это мне было бы на руку. Фух. Кажись опасаться нечего. А вдруг память к нему вернётся? Что тогда?

– А как удалось опознать его личность, если он не помнит себя?

– Счастливый случай. Знакомая его родителей работает в клинике. Она его узнала.

– Ты его видела?

– Нет ещё. К нему пока не пускают. Но на днях я его обязательно навещу. Хочешь со мной? Он был бы рад увидеть тебя. Может что и вспомнит.

Да, конечно. Ты порой становишься такой невыносимой. Честное слово дура!

– Я занят сейчас. Да и мама хворает. Надо бы присмотреть. А ты проведай. После расскажешь мне обо всём.

– Хорошо. Передам от тебя привет.

Весь вечер Натан был сам не свой. Он терзался тревожными раздумьями. Фауст был у него на крючке, но вышло так, что рыбака подцепила его же удочка. Что теперь делать? Что вообще можно предпринять?

***

Фауст пришёл в себя в больничной койке. За окном уже смеркалось. Он был в палате один. Голова у него жутко раскалывалась. Фауст нажал на кнопку вызова медперсонала. Вскоре за стеклянной матовой дверью показался силуэт медсестры.

– Очнулись? Как самочувствие?

– Голова болит.

– Это нормально. У вас сотрясение, Фауст.

– Как?

– Фауст. Это ваше имя. Думали, что вас зовут Натаниэль, но вас опознала одна ваша знакомая. Она работает здесь, в бухгалтерии. Поднялась к нам на этаж с кое-каким документами. А тогда был обход. Вы тогда спали. К вам как раз заглянул врач тут и она. Надо же, говорит. Что тут делает Фауст? Выяснилось, что она хорошая подруга вашей мамы. К вам также приходили родители, но вы попрежнему тогда спали. Они уже было забеспокоились. Дцумали, что с вами невесть что стряслось. Ну сами знаете – намекнула медсестра на лицензию.

– Какое чужое имя.

– Может пригласить врача? Он сейчас в ординаторской.

– Не нужно.

– Тогда может стоит связаться с родителями? Они будут рады тому, что вы очнулись.

– Это может подождать и до завтра. Я хочу побыть один.

– Как будет угодно. Через полчаса я принесу вам лёгкий ужин. Если что, то зовите.

Фауст устало откинулся на подушку и закрыл глаза. Было слышно как жужжит по полу, осуществляя уборку, дрон-уборщик. Совсем потемнело. Автоматически зажглись неоновые трубки света, что бежали разноцветной змейкой по потолку. Сильно пахло антисептиком.

Значит, я Фауст. Странно. Я совсем не помню этого имени. А вот имя Натаниэль мне отчего-то знакомо. В голове роются какие-то смутные образы. Я пытаюсь их разглядеть, но ничего не выходит. Кто этот Натаниэль? Друг? Не помню, чтобы я вообще с кем-нибудь дружил. Хотя, что я могу помнить. Это страшно не знать о себе почти ничего. Но куда страшнее узнать то, кем ты был раньше. Возможно эта правда окажется нелицеприятной. Завтра я встречусь с родителями и всё узнаю. А пока лучше поспать.

Фауст заснул.

***

– Привет, Натан. Рада тебя видеть. А я только что была у Фауста.

– Как он?

– Уже лучше. Окончательно пришёл в себя. Начал потихоньку вспоминать. Представляешь, он принял меня за свою девушку. Я давно так не краснела.

– А про меня он что-нибудь говорил? – осторожно поинтересовался Натан.

Надо заметить, что Натан был занят предстоящей контрольной и Симона отвлекла его очень не вовремя. Он хотел как можно скорее узнать о том, помнит ли Фауст удар по голове, и, что куда важнее, того, кто его нанёс.

– Да.

Натан громко сглотнул. У него похолодели руки.

– Что именно? Не тяни!

– Чего ты так реагируешь? Твоё имя ему показалось знакомым. Он даже так назвался врачам, когда его только привезли в клинику.

– И всё?

– Всё. Что с тобой?

– Ничего. Я готовлюсь к контрольной. Извини.

Натан бецеремонно вырубил сеанс связи.

***

На следующий день, когда Симона вновь навестила Фауста, тот попросил у неё показать ему фотографии этого самого Натана. Вдруг он что-то вспомнит.

– И вправду! – воскликнула девушка. – Какая я недотёпа. Сейчас покажу.

Едва только Фауст увидел лицо Натана, как сразу же всё вспомнил, в том числе и удар по затылку, причиной которого и стало его пребывание в больнице. Он чаще задышал. Глаза его расширились. Симона этого не заметила, так как перелистывала фото и не отрывала взгляда от своего любимого.

– Ну как? Вспомнил его?

– Нет – соврал Фауст.

– Жаль. Вы были хорошими друзьями. Тьфу. Какая же я глупая! Вы и так ими остаётесь. Мужская дружба и всё такое. Жаль, что Натан не может пока тебя навестить. У него контрольная. Он очень серьёзно относится к учёбе. Ты, к слову, тоже помешан на учёбе. Ты лучший ученик своего курса, а Натан – своего. Как тебе такое?

Но Фауст уже не слушал девушку. Он был полностью погружён мыслями об том инциденте. Почему Натан его ударил? Этого он вспомнить не мог. Он хотел убить его, хотя сейчас это можно сделать куда более цивилизованно с помощью лицензии. Ах да, я же собственоручно убрал себя и его из базы ФСЧН. Вот почему он осмелился на столь дикий шаг. Но чем я ему насолил?

– Симона, я бы хотел поспать немного. Голова болит. Если хочешь, то приходи вечером. Буду тебе рад. А пока…

– Конечно, конечно. Ухожу. Ты поправляйся. Вечером я принесу тебе грейпфруты. Ты их очень любишь.

– Хорошо.

Когда девушка вышла из палаты, лицо Фауста свела судорога ненависти. Но почти сразу же он нехорошо засмеялся.

Мне ничего не стоит вновь вернуть тебя в базу данных, Натан. А тогда… Спи спокойно, друг. Как только я выпишусь отсюда, тебе придёт конец.

Фауст ещё долго смеялся, подавляя смешки.

Глава 33

Дружеское пожатие

Уже прошла почти неделя с того момента, когда Фауст оказался в клинике. Память почти полностью к нему вернулась. Голова уже почти не болела. Он вновь был полон сил и хотел поскорее выписаться. Но ещё сильнее выписки он предвкушал тот момент, когда внесёт в базу ФСЧН имя Натаниэля Грима. У него уж чесались руки на этого друга, который посмел таким варварским способом напасть на него, ударив сзади по голове. И ему-то, этому дикарю, Фауст уступил в шахматной дуэли! Невиданная оказица! Хотел бы он видеть лицо этого оболтуса, когда к нему придут за вынесением приговора! Меня же нет в базе! Как такое может быть! Вы явно ошиблись! Да, я бы многое отдал чтобы быть стороним наблюдателем этого зрелища. А почему собственно и нет? Напрашусь в гости, сыграю роль близкого друга. И с не менее потеряным лицом буду наблюдать за этим спектаклем. Но непременно, непременно улыбнулусь ему вслед, чтобы он всё понял. Непременно!

***

– Натан, представляешь, Фауста на днях выписывают.

– Рад за него.

– Говоришь, что рад, но как будто так и не думаешь вовсе.

– Что ты всё о Фаусте и о Фаусте. Опасность миновала.

– Ты ревнуешь меня?

– Ещё чего. Уж не к нему точно.

– Ревнуешь, ревнуешь – не успокаивалась девушка, мило улыбаясь в экран компьютера. – Это так приятно.

– Думай что хочешь.

– Может быть мне придти к тебе? Я уже освободилась на сегодня. Твои экзамены позади. Я была бы рада тебя увидеть.

– В другой раз. Я очень устал.

– Отчего?

– Не знаю. Хочу побыть один.

– Да ты и так всё время почти один, Натан! Что с тобой? Ты меня совсем не любишь?

– Не делай глупых выводов.

– А что тогда?

Натан сочёл за умное промолчать. В последнее время Симона стала совсем невыносимой. Он уже устал терпеть её. Может ну её? Но он мог потерять ценного игрока. Симона могла ему ещё пригодится. Она хотя бы выступала мостиком между ним и Фаустом. Кто знает, что у того на уме? Может он всё вспомнил, но счёл за нужное оставить эти воспоминнаия при себе? А может и в правду не ведает, что произошло. В любом случае долго оставлять его живым нельзя. Да и от девушки не мешало бы избавиться. Ненужный свидетель его провала! Но это после. Сначала Фауст.

***

– Привет! Узнаёшь меня?

После долгих раздумий и взвешеваний Натан всё-таки решил самолично навестить Фауста, а не допытываться у Симоны подробностей, что могло поазаться несколько странным, даже подозрительным. Он хотел лично убедиться в том, что к тому не вернулась память по поводу неприятного давнего инцидента. Всего лишь неприятный инцидент, – да, так будет точнее всего, как правильно заслуживало называться покушение на убийство. Ни больше ни меньше. Фауст был несколько ошарешен столь неожиданным визитом, но к нему быстро вернулось самообладание.

– Привет. Э… Ты кажется парень Симоны?

– Да. И твой хороший друг между прочим. Правду с давних пор бы немного отдалились. Но, поверь, я очень дорожу нашей с тобой дружбы. Потому я и здесь. А у тебя здесь в палате просторно, светло и опрятно, я бы даже сказал уютно. Я бы не спешил выписываться на твоём месте.

Как же? Друг! Это слишком громко сказано. Я и не спешу. Всему своё время – думал про себя Фауст, невольно ероша непослушные волосы.

– Как там Симона? Она придёт сегодня?

– Она мне не отчитывается. Не знаю. Ты лучше расскажи как ты сам? Голова не болит?

– Нет. Ну почти не болит. Через пару-тройку дней меня выпишут.

Фауст хотел добавить, что тогда-то он за всё поквитается, но промолчал. Лишь невольно, нехорошо усмехнулся. Натан заметил эту нехорошую улыбку. Он невольно вздрогнул и повёл плечами, но тут же сам же себя и уколол за излишнюю мнительность. Этак и с ума сойти можно. Словно какой-нибудь шизофреник, ей Богу!

– Рад этой новости. А я тебе тут книги принёс почитать. Несколько античных трудов, работы Ницше, Кафки. Думаю, тебе должно понравится. Книги можешь не возвращать. Считай это моим тебе подарком.

– За книги спасибо.

– Ты совсем не помнишь что с тобой произошло? – начал осторожно Натан. Он решил, что если даже Фауст соврёт, то он это заметит и с величайшей внимательностью, напрягая все свои силы, тщательнейшим образом пытался запечатлеть в своей памяти реакцию Фауста на этот, казалось бы очевидный вопрос. Фауст, безусловно, раскусил умный и взвешенный ход оппоенента, а потому попытался сыграть как можно вальяжнее, будто это его самого не интересовало вот ничуть.

– Не помню. Удар помню, но не сам удар, а боль связанную с ней. А дальше мрак. После толпа, врачи скорой, больница. Это солнце меня припекло, я задумался видимо о чём-то, потерял на миг сознание, упал и ударился головой. А если даже кто на меня напал сзади, как мне здесь намекали уже не раз, то я не склонен к драматизму и раздутию этой всей истории. Сейчас есть лицензии. Убивать вот так, из-за угла, варварски, это просто до нельзя глупо. Ещё бы можно было понять, если кто хотел нажиться кредитами, но кредитная карта моя не тронута. Так что я даже не знаю. Но, повторяю, нечего теперь ворошить прошлое. На всякий злой умысел бумеранг пусть и летит дольше, но всегда настигает в тот самый момент, когда его уже и не ждёшь.

– Ты веришь в эту чушь про справедливость? Фауст, не смеши меня.

Натан усмехнулся, но сам похолодел от ужаса. Слова Фауста могли показаться ловко завуалированным признанием в том, что он что-то да знает по поводу своего обидчика. Фауст слишком рационален, чтобы верить в провидение свыше. Так он всё знает!

– Не больше тебя. Это я так, сдуру смолол. Что с тобой? Ты как будто побледнел?

– Да всё нормально. Это видимо больничные стены так на меня действуют. Я пожалуй пойду. Был рад повидать тебя.

– А я уж как рад. Передавай привет Симоне.

– Непременно. Ну я пойду.

– Постой.

Натан совсем было лишился самообладания, но Фауст всего лишь протянул ему руку в символичном знаке прощания. Но как было много в этом символизме для Натана! Вот он протягивает мне руку как бы в дружеском прощании, но это прощание врага и оно говорит мне, что мы видим друг друга в последний раз. Но ведь Фауст сам признался в том, что варварское нападение он считает глупым? А в базе меня нет Что же он предпримет? И его рука – не рука больного. В ней так и бежит кровь. А в моём пожатии столько слабости! Как же я себя ненавижу! Пришёл как охотник, а ухожу как жертва. Ну ничего. Я что-нибудь придумаю. Может это всего лишь мои больные фантазии. Может же быть такое?

Когда Натан выходил, то невольно повернул голову назад и заметил у одного из окон клиники Фауста. Тот провожал его с усмешкой, картинно махая рукой. Ни какое это не наваждение, Натан! Тебе объявили шах, парень. Шах, но ещё не мат. Ещё не мат – успокаивал себя Натан, но его тело не слушалось, пальцы холодели, ноги подкашивались. Он не помнил как добрался домой. Предстояло всё как следует обдумать, но только на холодную голову. А сейчас спать, забыться сном, пусть и кошмаром, но забыться. Забыться, забыться…