Текст книги "Злые дети"

Автор книги: Дмитрий Грунюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

03.

Носов нашел Макарова в душе, где тот стоял под тугими струями, бьющими прямо в макушку, и тупо смотрел в кафель стены.

– Отмокаешь? – бодро сказал Носов. – Круто ты этого громилу уделал! Отомстил за помятого товарища. Где это ты так наблатыкался ногами-руками махать? Вроде не замечалось за тобой раньше таких способностей?

– Раньше меня не били, – пробурчал Макаров, закрывая вентиль. – Разозлился, наверное. Сам не понял, как это получилось.

– Ну-ну, – с сомнением протянул Носов. – Ты булки-то не расслабляй, все только начинается.

– В смысле?

– В смысле – Вася-Вася нас с тобой на ковер вызывает. И, сдается мне, не на пряники.

– Твою мать, – выругался Виктор. – Запись вчерашнего задержания, похоже, посмотрел.

Носов кивнул головой.

– Мыло отсюда возьмешь?

– Предпочитаю на сухую. Мне нравится помучиться, – вздохнул Макаров и потянулся за полотенцем.

На плазменной панели в кабинете Васи-Васи застыл роскошный стоп-кадр – хоть сейчас на постер боевика. Широко расставив ноги, в распахнутой кожанке Виктор Макаров стоял на крыше большегрузной фуры, держа в одной руке австрийский «Глок», а другой указывая куда-то вдаль.

– Красавец, – восторженно сказал Василий Романович. – Я попрошу распечатать мне на большом формате. Поставишь автограф? Как друга прошу!

Носов едва слышно хмыкнул. Виктор не отреагировал, тщательно изучая трещинки на паркете в кабинете шефа под своими ногами.

– Чего молчим, орлы? Скромность артистов не украшает, – продолжал ерничать Вася-Вася. – Совершили подвиг – извольте принимать восторги публики.

– Василий Романович, но ведь Витя… – начала было что-то говорить Ирочка, младший сотрудник в их группе, всего год как пришедшая в Следственный комитет прямо из вуза.

– А тебе кто слово давал, пигалица? – сверкнул глазами начальник отдела.

Ирочка вспыхнула, как рождественская елка. В ней, действительно, было чуть больше полутора метров роста. И хотя фигурка у нее что надо, все равно выглядела она ребенком.

– Какое вы…

Ирочка собиралась выплеснуть свое возмущение мужицкими повадками собственного начальства, но не успела этого сделать, потому что Носов как мог аккуратно наступил ей на ногу всеми своими ста десятью килограммами. Ирочка сдавленно пискнула и заткнулась, вызвав плотоядную ухмылку Васи-Васи.

– На язык ей в следующий раз наступи, – съязвил он. – Адвокатов нам тут даром не нать, и за деньги не нать. Ясно, мать?

Ирочка молча кивнула, сдерживая подступившие слезы. Она уже на практике убедилась, что это на шефа не действует. Он от женских слез не терялся – слишком много повидал их на своем веку. И даже не злился. Он их высмеивал. А это хуже всего.

– Что скажете, ковбои?

Носов искоса посмотрел на Макарова. Виктор не видел этого взгляда, но почувствовал его. Носов, как обычно, перекладывал на него право получить первый удар. Что интересно, Виктор понимал, что он виноват и не виноват в то же время. Он знал, за что сейчас их дрючит любимый начальник. Но верни все назад, он все равно поступил бы точно так же. Ну не было другого выхода…

…Эту банду работорговцев они выпасали больше года. Мрази поставляли живой товар в Турцию и туристические страны Северной Африки, словно сейчас середина «святых 90-х», как выразилась потерявшая связь с реальностью супруга покойного первого президента России. Только эти действовали хоть и так же нагло, но гораздо хитрее и беспощаднее. Повязать их не получалось.

Однажды, когда перевозчиков уже готовились взять с поличным при доставке груза на борт теплохода в Новороссийске, ублюдки просто пустили на дно лодку с семью обдолбанными наркотой девчонками. Не выжила ни одна.

Макаров при этом не присутствовал – он же следователь, а не оперативник. Но он видел фотографии. Фотографии веселых живых девчонок и фотографии поднятых из воды утопленниц. Он не давал себе зароков отомстить, не клялся перед товарищами, что это с рук гадам не сойдет. Даже в душе ничего вроде бы не изменилось – он уже много трупов на своем веку перевидал. Единственное – он точно знал, что возьмет этих сволочей и сделает это лично. Чисто для себя. Чтобы спать спокойней.

И они их вычислили. Ну как они – разумеется, все сделали парни из полиции, истоптав ногами сотни километров земли и асфальта, подкупая, запугивая, а то и просто выбивая информацию из сотен разных людей, крутых, чмошников, рядом проходивших и т. п. Оперативная работа она и есть оперативная работа. Опера далеко не всегда делились со следаками тайнами своего ремесла. Иначе и сами могли оказаться на жесткой скамье подсудимых.

Так или иначе, время и место передачи живого груза стало известно. Десяток девчонок с Украины, Молдавии и Узбекистана должны были в этот день исчезнуть из «гостеприимной» столицы и взять курс на Северную Африку, в бордели для пьяных немцев, голландцев, местных любителей белого мяса. Россиянок теперь использовали намного реже – слишком хлопотно и опасно это стало. Это в те самые «святые 90-е» сотни, если не тысячи наивных девчонок из Твери, Вологды или Красноярска ехали в Златоглавую за лучшей долей, счастьем, славой и принцами и исчезали безвозвратно. Причем даже не за бугор их отправляли, а пускали по рукам в столичных же кабаках и гостиницах. А потом по нисходящей – в придорожные шалманы, на трассы и вокзалы. И заканчивали они свои дни в лучшем случае беззубыми бомжихами, а чаще удобряли своим когда-то красивым, а нынче иссохшим от наркоты телом подмосковные леса.

Логистический центр неподалеку от одной из развязок на МКАД взяли под наблюдение. Именно тут, исходя из оперативной информации, должен состояться процесс передачи денег и «товара» между непосредственными похитителями и перевозчиками. Под это дело был выделен отряд СОБРа. Саму операцию проводили оперативные работники полиции, а Носов и Макаров отряжались для обеспечения абсолютной законности процесса, чтобы комар носа не подточил. Работорговцы не должны были соскочить с крючка из-за невыполнения каких-то процессуальных норм.

Следователи получили в оружейке штатные австрийские «Глоки» – предмет зависти оперов – и отправились на место на подержанном, но круто выглядящем джипе Носова. Там пересели в «техничку» к операм. Фургон, набитый всевозможной аппаратурой, был замаскирован под машину доставки ковровых изделий, с логотипом несуществующей фирмы на борту. Только нехарактерные для «грузовика» антенны на крыше могли выдать его истинное назначение. Но для этого наблюдатель должен иметь весьма широкие познания.

К сожалению, именно так и случилось.

Микроавтобус работорговцев въехал на территорию центра, забитую разнокалиберными фурами, грузовиками, «Газелями», и спокойно, не торопясь, поехал к известной ему цели. Камеры наблюдения, картинка с которых напрямую поступала на мониторы «технички», отслеживали его перемещения. Оперативники сейчас были похожи на охотничьих псов, которые едва не поскуливают от напряжения в ожидании команды хозяина. На каменных лицах собровцев эмоции не читались. Железные парни.

Микроавтобус въехал в крытый терминал. Тут камеры висели слишком низко, и он скрылся за многочисленными фурами. Макаров ощутил укол неосознанной тревоги. Но оперативники были спокойны. Все выезды из терминала под контролем. Сейчас похитители передадут работорговцам свой «товар», и, когда те будут выезжать, их возьмут с поличным. А сами похитители и так уже под колпаком полиции. Операция эта затевалась для того, чтобы хлопнуть заодно и покупателей, перерезав канал.

Шло время, ничего не происходило. Уже и опера начали выказывать признаки нетерпения. Из главных ворот терминала периодически выезжали уже загруженные фуры, а микроавтобус все не появлялся. И когда напряжение уже достигло пика, он выкатился из боковых ворот.

Тут же прозвучала отрывистая команда, и тяжелые минивэны СОБРа с визгом покрышек заблокировали работорговцев спереди и сзади. Спецназ произвел захват за три секунды – Виктор специально смотрел на таймер внизу экрана. Боковые стекла, выбитые кувалдами, сверкающими осколками посыпались на асфальт. Водилу и пассажира за шкирку вытащили из салона и бросили на землю. Один из оперов в техничке даже зааплодировал. Но Виктор не мог расслабиться. Что-то было не так. Лица задержанных выражали не то, что должны были выражать. Ни страха, ни удивления, ни даже недоумения. Они выражали скрытое удовлетворение. Они знали, что это должно было произойти.

Собровцы вскрыли заднюю дверь микроавтобуса. Старший заглянул туда и потянул рацию ко рту. Виктор уже понял, что он скажет, за мгновение до того, как в динамиках раздался голос спецназовца:

– Пусто. Здесь никого нет.

– Твою мать! – заорал оперативник. – Твою мать! Они нас срисовали! Группу захвата в терминал! Они могут избавиться от девчонок!

Виктор вырвал у него микрофон и крикнул:

– Посмотрите, деньги в машине?

Еще несколько секунд, и спецназовец ответил:

– Нет.

Виктор задышал быстро-быстро, как уставшая от бега собака.

Это помогало ему сосредоточиться.

– Сделка прошла, раз денег нет. Значит, продавцы передали «товар». Где же он?

Старший оперативник смотрел на Виктора с испуганной надеждой. Макаров бесцеремонно вытолкнул оператора из его кресла, уселся перед пультом управления. Он дергал ползунки и крутил ручки настройки, щелкал кнопками, вызывая на монитор нужные ему картинки камер наблюдения. Они мельтешили перед ним, как в калейдоскопе. Никто не успевал понять, что он делает и что он, вообще, видит в этой сумятице меняющихся кадров. Но Виктор знал, что ищет. Обработка большого количества информации в скоростном режиме – это был его конек. Никто в отделе, да и во всем Управлении не мог с ним в этом сравниться. Плюс умение подмечать микроскопические детали.

– Это не та машина, – бросил он через плечо.

– В смысле? – не понял опер. – Номера же…

– Номера левые. Смотри, – Виктор ткнул пальцем в стоп-кадр въезжающей в терминал машины работорговцев. – Левый борт ближе к задней двери в пыли. А этот, – он ткнул в монитор, – чистый. Они же не мыли там внутри машину, правда?

Опер кивнул.

– А где тогда их машина? Внутри?

Макаров отрицательно мотнул головой и крикнул оператору:

– Картинку с камер на МКАД в этом секторе на экран! Быстро!

Оператор кинулся к пульту, нажал нужные кнопки. К картинкам с камер логистического центра добавились картинки с МКАД. Макаров быстро начал их сортировать, бормоча про себя:

– Так… с терминала выехало три фуры, пока мы их ждали… Где они?.. Вот одна – осталась на площадке. Вторая… тааак… вот она, едет на юг…

– Перехват?

– Погоди… Третья… где третья? Ага!

Третья фура не вышла на кольцевую, она пересекла МКАД по подземному «проколу» и ушла на узкую лесную дорогу, ведущую в Подмосковье.

– Там постов ДПС нет! – понял мысль оперативник. – Они?

– Они, – подтвердил Макаров.

– Мы на фургоне их не догоним! – взвыл оперативник и схватился за микрофон. – СОБР! В ружье! Они уходят!

Спецназовцы бросились по своим тяжелым мини-вэнам. Макаров пристально посмотрел на Носова. Тот закатил глаза, но потом все же согласно кивнул.

– Мы на своей их догоним, СОБР не успеет, – проинформировал Виктор и выбежал из фургона. Опер не успел их остановить.

Потом была бешеная гонка по узкой извилистой дорожке. Фуру они догнали, но остановить ее на джипе не было никакой возможности. Во-первых, водитель не давал себя обогнать, виляя по дороге. Да даже если бы и удалось, что бы они сделали? Поставили машину поперек дороги? Многотонная махина снесла бы их, как спичечный коробок.

– Держись левой обочины! – скомандовал Виктор.

Носов послушно выполнил его указание. Виктор перелез назад, сел на левое пассажирское сиденье, открыл окно, высунулся в него по пояс и начал стрелять. Уже третьим выстрелом он разнес зеркало заднего вида грузовика. Водитель ослеп. И чтобы контролировать, что происходит позади, высунулся из своего окошка. Вытянул назад руку и несколько раз выстрелил в сторону преследователей. Нервы Носова выдержали, он не стал крутить рулем или бить по тормозам, портя план Макарова. Виктор смог тщательно прицелиться и влепить в водителя фуры следующую пулю.

Фура завиляла по дороге, прицеп начал складываться.

– Ох ты ж… – выдохнул Носов, вцепившись в руль.

Виктор затаил дыхание. Если фура завалится, то девушки могут сильно пострадать. Но грузовик остановился, не съехав с дороги. Значит, водитель получил пулю в плечо, а не в голову. Виктор даже порадовался этому факту. Убивать кого-то он совсем не хотел.

Следаки выскочили из машины и побежали к фуре. Водитель открыл дверь и вывалился на дорогу. Носов метнулся к нему. Сопротивления тот оказать не мог, но зафиксировать его требовалось.

С противоположной стороны кабины грузовика кто-то выпрыгнул на землю. Скорее всего, охранник. И скорее всего, вооруженный. Виктор на бегу бросился на асфальт, скользя по нему своей модной кожанкой. Двумя выстрелами он «подрезал» ноги охранника, видневшиеся под машиной. А когда тот упал, третью влепил ему в грудь.

Виктор поднялся, вскочил на сцепку. И тут сзади раздался скрежет открывающейся двери фуры. Виктор белкой влетел на крышу прицепа, успел крикнуть Носову:

– Серега, атас!

Инстинкт самосохранения у Носова был отточен до совершенства, поэтому он закатился под грузовик раньше, чем затих голос Макарова. И автоматная очередь хлестнула по асфальту, когда Носова там уже не было.

Подбежав в краю крыши, Виктор увидел пятерых людей, вооруженных «калашниковыми». И понял – это конец. Двое с пистолетами не соперники пятерым автоматчикам.

И когда он уже представлял себе собственную фотографию в траурной рамке на стене Управления, «прискакала кавалерия». Надсадно воя движками, на дороге показались два минивэна СОБРа. Они затормозили с дымом из-под колес, и спецназ горохом посыпался во все стороны, занимая позиции. А над дорогой уже разрастался свист вертолетных винтов, и в прогале деревьев возник полицейский Ми-8.

– Сопротивление бесполезно, бросайте оружие! – раздался голос с небес.

Трое охранников проявили здравомыслие, и тут же побросали оружие, задрав руки вверх. Один оказался полным идиотом и вскинул автомат, целясь в СОБР. Одиночный выстрел в голову поставил точку в его жизненном пути. А пятый, стоявший с краю, мышью метнулся в спасительные кусты.

– Держи! – заорал Виктор, вытягивая руку в направлении сбежавшего…

04.

…Именно этим стоп-кадром, снятым камерой в машине СОБРа, и любовался сейчас Василий Романович Васильев.

– Ну так чего молчим, джекичаны хреновы?

Виктор про себя порадовался, что СОБР так запоздал, и его трюки со стрельбой из движущейся машины и в падении в кадр не попали. Хотя результат и так был на лицо.

Носов развел руками – мол, а чего я, старший приказал. Макаров, действительно, был старшим в группе, хотя и моложе Носова по возрасту.

– Сложившаяся ситуация требовала мгновенного решения с нашим участием, – монотонно ответил Виктор, не поднимая глаз.

– А без вас десять оперативных сотрудников полиции и два десятка собровцев ну никак не справились бы!

– Счет на минуты был, Василий Романович! – подал голос Носов.

– СОБР не мог начать преследование быстро. Они на захвате другой группы были заняты.

– Ты дурака-то из меня не делай! – повысил голос начальник. – У оперов все вожжи в руках! И вертолеты в том числе!

– Преступники были готовы к любому развитию событий, – буркнул Макаров. – Судя по тому, что они использовали группу отвлечения, они знали, что их пасут. И могли избавиться от «груза».

Виктор хотел напомнить о судьбе девушек в Новороссийске, но не стал дразнить гусей – шеф наверняка о них помнил. Он обо всем всегда помнил. Внешность и манера поведения Васильева вообще были очень обманчивы. Невысокий, лысоватый, кряжистый, с лицом деревенского простака, он и вел себя соответственно. Был слегка косноязычен, напорист, употреблял много простецких слов и междометий, в том числе не самых печатных. Только долго знавшие его люди знали, что под напускной видимостью недоумка-карьериста скрываются живой и гибкий ум, цепкая память и феноменальные знания, сдобренные железными принципами.

Один из этих принципов Макаров с Носовым и нарушили. Вася-Вася терпеть не мог силовых и грубых методов. Следователь-важняк, по его пониманию, не мог опускаться до оперативных средств. Его инструмент – голова. Ей он и должен работать.

Но Виктор вспомнил лица освобожденных девушек. Их набили в кузов микроавтобуса, который потом загнали в фуру, как селедку в жестяную банку. Их накачали наркотой, но они понимали, что с ними происходит и что это билет в один конец. Вспомнил и упрямо наклонил голову. Если для того, чтобы их спасти, нужно рискнуть карьерой, он это сделает снова, не задумываясь.

Нет, не был он ни пламенным борцом за справедливость, ни ревнителем законности. Просто сволочи, которые творят такое, не должны топтать одну с ним землю. Избавиться от них – все равно, что потравить крыс в доме. Дело элементарной гигиены.

Вася-Вася, кажется, почувствовал настроение и отчего-то резко снизил накал речей.

– Герои, мать ити, – процедил он. – Спасители человечества. Робингуды хреновы! Сколько раз вам говорить, что ваш инструмент – ручка. Или эта, как ее, клавиатура! Я, мать вашу, вообще запрещу вам брать оружие из оружейки! Оно из вас идиотов делает! Так и вижу, как у вас яйца стальной скорлупой покрываются, как только вы ствол получаете. Прям по походке видно, как они вас утяжеляют!

Носов не удержался от ухмылки – гроза миновала, молнией их уже не испепелят, а раскаты грома нужно просто перетерпеть.

– А ты чего ржешь, конь педальный? – заметил это Вася-Вася. – Радуйтесь, что оба, кого Макаров подстрелил, живы остались. И все равно по факту применения оружия будете бумаги заполнять. И заполняйте тщательно! По вашу душу специального человека из Отдела собственной безопасности присылают.

Виктор почувствовал, как запульсировал и отозвался тонкой болью небольшой шрам на затылке, прямо на границе роста волос, ближе к правому уху. Сколько себя помнил, этот шрамик был там всегда. Но откуда он взялся – Виктор вспомнить не мог. Наверное, заполучил в еще несознательном детстве. Круглый, похожий на ожог от сигареты. Шрам почти не беспокоил, но в момент сильного напряжения или волнения вдруг начинал болеть, будто через него протягивали тонкую горячую проволочку. Проверка из Отдела собственной безопасности – это плохо. Ничего особого они на него не нароют, но душу вытянут и будут постоянно мешать работать. Придется несколько дней, если не недель постоянно жить с оглядкой на этого сыщика, который ищет грехи среди своих.

Его досаду прервал звонок рабочего телефона на столе шефа. Вася-Вася поднял трубку, несколько секунд слушал ее с каменным лицом. Потом положил ее на рычаг. Оглядел подчиненных хмурым взглядом.

– Ладно, промывание прямой кишки будем временно считать законченным. Собирайтесь, выезжаем. Труп.

– Что, всей группой? – не понял Носов. – Что нам там делать?

– Это наш труп, – вздохнул Вася-Вася, – профильный. Похоже, снова Скрипач объявился. Полиция уже там, ждут вас. Езжайте, я чуть позже подтянусь.

05.

Почему-то принято считать, что место преступления обладает какой-то особой, зловещей атмосферой. Будто бы звуки тут становятся глуше, свет блекнет и птицы замолкают. Зато мрачно шумят деревья, потревоженные человеческой кровью.

Виктор Макаров бывал на местах убийств много раз. Десятки раз точно, если не за сотню. В некоторых случаях это были места смерти не одного человека. С парнями из «военного отдела» пару раз выезжал на территорию одной из соседних стран, где в результате обстрелов гибли мирные люди. В большом количестве гибли. Так что разорванные в клочья тела он тоже повидал. А после того, как Виктор выезжал на место, где после ДТП сгорел междугородный автобус с пассажирами – его вообще трудно было чем-то удивить.

Так вот никакого мистического флера в местах преступлений он не замечал. Его и не было. Если он и существовал, то только в головах случайных свидетелей, которые невольно старались говорить потише и ступать неслышно рядом с телами мертвых людей, будто бы боялись их разбудить. Кто видит трупы чуть ли не каждый день, такой ерундой не страдает.

Вот и сейчас в парке было солнечно и спокойно. Птицы щебетали вполне обыденно, даже, по случаю выходного дня, празднично. Где-то тонко и красиво пела скрипка уличного музыканта. Слышался детский смех и лай маленьких карманных собак. С этими визгливыми истеричными созданиями в парк пускали, а вот со спокойными, как танк, невозмутимыми и вышколенными псами охранных пород почему-то нет. В дальнем углу парка, перед кустами в конце аллеи, толпились зеваки. Некоторые даже с детьми. Из-за кустов доносились бодрые, чуть ли не жизнерадостные голоса. Видимо, эксперты и прокурорские уже на месте. Полицейское оцепление свою работу знало, и никто за него проникнуть не мог.

Носов сверкнул «корочками» – этот процесс всегда доставлял ему удовольствие, и Макаров никогда ему его не портил, доставая свое удостоверение.

– Со мной, – солидно бросил Носов, кивнув на Макарова и Ирочку. Виктор с трудом сдержал улыбку, несколько неуместную в данных обстоятельствах.

Раздвинув кусты, Носов с Ирочкой двинулись сразу к экспертам и операм. При этом Носов нежно поддерживал девушку под локоток, помогая ей спускаться в низинку. И все норовил придержать за талию, но Ирочка умело ускользала.

Виктор, прежде чем к ним присоединиться, по привычке решил осмотреться по сторонам. Увиденное оптимизма не добавило. Это был глухой уголок парка, далеко от аттракционов и точек общепита. Но не это огорчало. А то, что сразу за низинкой, больше похожей на неглубокий овраг, где сейчас суетились опера и эксперты, находился металлический забор, ограждающий парк. А за забором проходила дорога, огибающая парк. Там время от времени проезжали машины, но даже сейчас, в выходной день, трафик был очень мал. Не больше двух-трех автомобилей в минуту. Ночью же, скорее всего, если раз в полчаса кто-то проедет, то это можно назвать пробкой. А главное – в заборе этом имелась калитка. Сейчас запертая на навесной замок. Причем замок висел снаружи. Преграда для честного человека. Можно было смело ставить ящик коньяка против бутылки минералки, что убийство произошло не здесь, труп был доставлен сюда ночью и именно через эту калитку. Надежда найти свидетелей стремилась даже не к нулю, а к отрицательной отметке.

Макаров недовольно цыкнул зубом, и пошел к своим коллегам. В этот момент раздался звук автомобильного сигнала, и Виктор отчего-то вздрогнул. Это был не просто гудок, а короткая мелодия – несколько тактов из знаменитого «Полета валькирий» Вагнера. Такие музыкальные сигналы были популярны в самом начале девяностых, но сейчас клаксон прозвучал странно и неуместно, как привет из прошлого.

Виктор внимательно посмотрел в сторону дороги. Там стояли припаркованными несколько различных автомобилей. Ничего необычного. Припарковаться с тыльной стороны парка, где, в отличие от главного входа, пусто и не надо ни драться за парковочное место, ни платить за него, самое милое дело. Что же так насторожило? Неужели мелодия гудка? Но что такого в Вагнере, к тому же в самой раскрученной его мелодии? Макаров пожал плечами и решил не отвлекаться на глупости.

Возле трупа на корточках сидели Носов, Ирочка и эксперт. Поодаль стоял опер из райотдела, смоля сигарету. Виктор двинулся к нему. Опер затушил сигарету пальцами, внимательно рассмотрел бычок и сунул его в карман. «Опытный», – с удовлетворением подумал Виктор. Он уже встречал бестолковых оперов, способных бросить окурок на месте преступления и пустить следствие по ложному следу. Этот был хоть и молодой, но с мозгами.

– Что тут? – поинтересовался Макаров.

Опер пожал плечами.

– Баба. Молодая. Красивая. Собачник нашел. Кому еще в голову придет в кустах шариться?

– Говорят, в МВД предлагали поставить памятник неизвестному собачнику, – очень серьезно сказал Макаров. – Как главному поставщику работы для убойных отделов.

– Зарубили идею? – так же серьезно поинтересовался опер.

– Пограничники воспротивились. Типа, у них монополия на образ человека с собакой.

– Завидуют славе, – покачал головой опер.

Виктор обожал такой юмор, когда люди хохмят с каменным выражением лица. Но времени на это сейчас не было.

– Еще есть что?

Опер снова пожал плечами.

– Там ваши занимаются. Я так, чисто компанию поддержать и за пивом сбегать. Что могу сказать? Замочили не здесь…

– Почему?

– Так горло перерезано, а крови две ложки.

– Горло перерезано? – удивился Виктор.

– Ну, это ваши решать будут, перерезано или чего, – не купился опер. – Рана на горле есть. Так что сюда ее привезли. Но уложили аккуратно, не сбросили с горки. Что-то, видать, этим показать хотели.

– В Следственный комитет пойти не думал? – спросил Виктор, приятно удивленный толковостью выводов молодого оперативника.

– Не-а, – отмахнулся тот. – Мне на земле интересней. Взятки брать, таджиков трясти, коммерсов крышевать…

– У нас взятки больше.

– Так ваших и сажают на дольше.

Виктор и опер встретились взглядами, несколько секунд смотрели друг на друга, а потом дружно усмехнулись. Разумеется, беззвучно. Чувства у них давно притупились, но не до такой степени, чтобы в голос ржать рядом с мертвым телом. Виктор кивнул парню, вздохнул, выгоняя улыбку из глаз, и двинулся к товарищам.

Убитая лежала на спине, запрокинув голову, словно демонстрируя свое горло, перечеркнутое раной. Было в этой позе что-то непристойное, стыдно-сексуальное. Одежда девушки в порядке, даже блузка на груди не расстегнута и юбка офисной длины натянута до коленей. Ноги вместе, левая рука покоилась на груди, правая вытянута за голову.

Виктор ощутил внезапный укол злости. Убийца не просто избавился от тела, а использовал его в какой-то паскудной, омерзительной инсталляции.

Носов увидел подходящего товарища и поднялся ему навстречу.

Макаров одними глазами задал немой вопрос.

– Наш клиент, – кивнул Носов. – Сто процентов. Скрипач.

«Скрипачом» серийного убийцу назвал именно Макаров. Маньяк душил девушек чем-то тонким и прочным, чем-то вроде струны. Орудие убийства резало кожу жертв, а в одном случае даже перерезало гортань. Из-за этого экспертам пришлось поломать голову, чтобы записать причину смерти. Носов считал, что негодяй использует гарроту – излюбленное оружие тайных убийц итальянской мафии в США. Но прижилось именно прозвище «Скрипач». Так его звали и в официальных документах.

– Удушение с помощью тонкого прочного предмета, – пояснила Ирочка. – Повреждение кожных покровов с обильным кровотечением. Отрезан мизинец правой руки. Все, как в предыдущих случаях. Видимых признаков изнасилования нет. Положение тела соответствует предыдущим случаям.

– Я ж говорю – наш клиент, – добавил Носов.

Из-за забора снова раздался «Полет валькирий», отчего-то неприятно царапнув по ушам. Виктор присел возле тела.

– Все, как обычно, – сказала Ирочка.

Виктор покачал головой.

– Не все.

– В смысле? – не понял Носов.

Макаров показал на руку погибшей.

– Скрипач отрезал мизинец еще живым девушкам. А этой уже после смерти.

– Ну, это нам эксперт скажет, – недоверчиво возразил Носов.

– Угу, – кивнул Макаров. – И подтвердит мои слова. Рана чистая, ни сгустков крови, ни воспаления тканей.

– Забыл отрезать, а потом вспомнил? – предположила Ирочка.

– Может быть. Имя жертвы, разумеется, неизвестно?

– Как раз известно. У нее паспорт в кармане был. Эльвира Кононова, восемьдесят первого года рождения. Замужем. Адрес имеется.

– Ого, – удивился Виктор. – А свою визитную карточку Скрипач нам на этот раз не оставил?

Что-то не нравилось Виктору в положении тела мертвой Эльвиры Кононовой. О неестественности его говорить было трудно. Наоборот, оно казалось слишком естественным. До того естественным, что выглядело искусственным. А все, что на месте преступления выглядит искусственным, должно рассматриваться в первую очередь и очень пристально.

Виктор проследил взглядом за вытянутой рукой погибшей. Но если она на что-то и указывала, то Виктор не мог понять на что. В том направлении не было ничего. Разве что на заборе висела какая-то старая афиша, которую молодняк уже разукрасил своими наскальными вензелями с бессмысленным набором букв и цифр какого-то безумного начертания.

«Полет валькирий» прозвучал в очередной раз…

– …Витя! Витя! Что с тобой? Витя!

Макаров вздрогнул и увидел перед глазами примятую траву и старые, прошлогодние еще, листья. Он чертыхнулся и сел. Тонкая пульсирующая боль, словно раскаленная проволочка, звенела в маленьком шраме на затылке, у самой границы роста волос. Что-то влажное дрожало на верхней губе. Соплю, что ли, пустил? Виктор провел рукой под носом. На ладони осталось кровавое пятно. Кажется, он на секунду потерял сознание?

– Все нормально, – буркнул он, поднимаясь на ноги.

Его чуть качнуло, но голова была ясной. Только мир вокруг немного поблек, как обычно бывает перед и сразу после обморока.

– Говорил я тебе – кабаки и бабы доведут до цугундера! – немного нервно хохотнул Носов. – Ну, ты чего, в норме? Может, таблетку какую? Или «Скорую»?

– Не надо ничего, – с досадой отмахнулся Виктор. – Давайте тут, завершайте процедуры. Я пойду, прошвырнусь, побеседую с местным населением.

– Вообще-то это работа оперов, – пожал плечами Носов.

– Ты Васю-Васю, что ли, подсиживаешь? – приподнял бровь Макаров. – Это же его текст.

– Точно, пришел в себя, – хохотнул Носов. – Язва!

– Давайте, я с вами! – предложила Ирочка, глядя на Макарова преданными глазами.

– Спасибо, не нужно. Сереге помощь нужнее, он без тебя не справится.

Виктор отвернулся и начал взбираться по склону к аллее, на ходу вытирая платком кровь из носа. Настроение упало на ноль. Неужели ко всем своим многочисленным, но тщательно скрываемым фобиям добавилась еще и неизвестная болезнь вроде падучей? Что он, институтка, чтобы при всех в обмороки падать? С другой стороны – он сегодня выдержал серьезный сексуальный марафон, начавшийся еще прошедшей ночью. Потом чертов зачет по рукопашке, где словил немало крепких ударов по голове. Все это, наложившись друг на друга, вполне могло вызвать банальное переутомление.

Успокаивая себя таким образом, Виктор выбрался на аллею. Осмотрелся, прикидывая, где можно найти потенциальных свидетелей. В дальнем конце аллеи слепой скрипач играл что-то протяжное и жалостливое. В мелодии сливались цыганские и балканские мотивы, сдобренные хорошей порцией еврейских. Скрипач искусно сочетал их, переплетая в одну причудливую тоскливую вязь.

Макаров двинулся в ту сторону, но не дошел. Ему на глаза попалось уличное кафе, сейчас почти пустое. За одним столиком, выставленным на улицу, сидела парочка, увлеченно пялившаяся в свои телефоны, да в дверях павильона скучала молодая то ли официантка, то ли барменша. Она со сдержанным неодобрением поглядывала на парочку. Судя по тому, что на их столике не было ничего, кроме двух чашек явно остывшего кофе, клиенты из них были неважные, а внимание они на себя отвлекали. Официантка была очень симпатичной, и Виктор решительно шагнул в ее сторону – симпатичные девушки являлись его слабым местом.