Текст книги "Принц Черного моря"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Дмитрий Щеглов
Принц Черного моря

Глава I. Акулы

– Акула! Гляди, Макс, акула! Сожрет нас сейчас!

Данила, мой приятель, вцепился мне в плечо, показывая в сторону бескрайнего моря. Подняв голову из воды, я огляделся. За гребешком набегающей волны мелькнул черный треугольный плавник. Неужели, правда, акула? Панический страх моего приятеля передался и мне. Несмотря на жаркий август месяц, холодные мурашки поползли у меня по телу, моментально покрыв его гусиной кожей. Я оглянулся назад. Мы заплыли довольно далеко: до пустынного берега со сплошной грядой коричневых скал уходящих отвесно в воду было метров сто пятьдесят. Не успеешь, и доплыть, как сомкнутся челюсти. А плавник исчез под водой. До акулы было не более двадцати метров.

– Как бы она ногу не откусила, – воскликнул я, и опустил голову в воду. На мне была маска для подводного плавания. Я старался рассмотреть так неожиданно появившийся источник опасности. Вода была зеленоватая и прозрачная, по ее поверхности бежали блики солнечного света. Рыбешки, до этого постоянно кружившиеся около нас, куда-то исчезли. Только несколько медуз, надувшись как воздушный колокол, неспешно продолжали ведомый только им одним путь.

Я скосил глаза в ту сторону, где недавно мелькал плавник. Там ничего не было. Но когда я оглянулся назад, метрах в пятнадцати позади себя увидел две черные тени. Одна держалась повыше и была огромной, величиной с людоеда, а именно таким я теперь его представлял, а вторая тень была покороче, с меня длинной. Вторая акула, нас съесть не могла, значит, вся опасность исходила от первой. Данила тоже опустил голову в воду и, подергивая меня за плечо, показывал в сторону хищниц начавших описывать вокруг нас концентрические круги. Акулы держались пока далеко, не предпринимая попыток напасть на нас.

Я чувствовал, как липкий страх закружил в водовороте смерти мои последние, трезвые мысли. Осталось только одно жгучее желание спастись любой ценой, доплыть живыми до берега. Я поднял голову из воды. Данила тоже выглянул. На меня сквозь эллипсоидное стекло маски для подводного плавания смотрело объятое ужасом лицо моего приятеля. Он вытащил изо рта загубник и прохрипел:

– Меня первого сожрут, я толстый.

Я кинул взгляд на берег. Прямо напротив темнели нависавшие над водой скалы. Пляж остался в стороне. Бесполезно было бы кричать, никто нас не услышит. Сами виноваты. Не захотели как все отдыхающие отеля «Принцесса Черноморья» купаться и загорать на отведенном участке, а ушли бог знает куда, к неприступным скалам. А еще между берегом и нами, как бородавки выглядывали посреди моря несколько камней. Один из них, самый большой назывался – Лысая голова. Он и был нашим спасением. Во что бы то ни стало, нам надо было на него взобраться, но сначала доплыть. Испуганный не менее Данилы, я как мог, старался его успокоить.

– Поплыли назад… В воду смотри, чего башку поднял.

А Данила крутил головой по сторонам, потихоньку отгребаясь в сторону берега. Побелевшими губами он пролепетал:

– Если акула подплывет близко, бей ее, Макс, в морду.

Мы снова опустили лицо в воду, стараясь разглядеть наших преследователей. Черные тени приблизились к нам. Радиус окружности, которой хищники опоясали нас, уменьшился метров до десяти. Как оторваться от них, как доплыть до берега? Акулы иногда выпрыгивали из воды и снова погружались на глубину трех-четырех метров. Расстояние между нами и ними все время сокращалось. Я горько пожалел, что не захватил с собою никакого, даже самого примитивного копья, вроде заостренной палки. Если теперь могучая хищница кинется на нас и отбиться будет нечем.

За большой особью впритык к ней плавала меньшая акула. Они издавали какой-то непонятный треск, переговаривались, наверно, уточняя, кого первым съесть.

Большая акула открыла пасть, и показала ровный ряд мелких зубов. «Как пилой перепилит», – подумал я, не выпуская ее из поля зрения. Вот она самая большая опасность, надо не упустить миг, когда она бросится на нас. Но я ошибся.

Первой не выдержала напряжения, и кинулась на нас меньшая хищница, та, что все время держалась в тени. Голодней, видимо, была она. Свистнув, она вдруг изменила направление движения и понеслась на меня. Когда до акулы осталось пол метра, я выбросил руку вперед, стараясь угодить ей в челюсть, а Данила попробовал выпрыгнуть из воды. Кулак мой, прошелся вскользь по телу хищницы, не принеся ей никакого вреда. Мне показалось, что я ударил по автомобильной камере, тело акулы было скользким и упругим. Я тоже вслед за Данилой пробкой вылетел на поверхность и увидел как мой дружок, обогнав меня на пару метров, вовсю гребет к берегу. Оставаться один на один с людоедами я не захотел и припустился за ним. Краем глаза я заметил, как за нашей спиной акулы выпрыгнули из воды, а меньшая, пронесясь торпедой мимо меня подбросила в воздух Данилу.

«Играется как кошка с мышкой, прежде чем проглотить», – в ужасе подумал я. Но ничего плохого пока не случилось. Данила, взвизгнув, прибавил скорости и оставил меня далеко позади.

Акула выныривала у него, то с правого боку, то с левого, казалось вот он, сейчас наступит последний миг, и я никогда больше не увижу своего приятеля. До Лысой головы, самого большого камня торчащего из воды метрах в сорока от берега, Даниле осталось чуть-чуть, и тут я увидел, что хищница, отстав от моего приятеля, несется прямо на меня. Сдаваться без боя я не собирался. Когда акула, вильнув хвостом, прошла рядом со мною, я все же успел ее несильно зацепить. До камня Лысой головы осталось каких-то десять метров.

Я видел как мой приятель, наподобие пингвина выскочил из воды и уже сидел на вершине скалы. «Господи, Царица Небесная, пронеси», – молился я, покрывая последние метры. Дотронувшись рукой до камня, я понял, что останусь, жив, теперь мне было страшно за ноги, бултыхавшиеся в воде. Данила протягивал мне руку. Раз, и как карася он выдернул меня из морской пены. Теперь вдвоем мы сидели на плешивой скале торчащей из воды, а до берега было еще метров сорок-пятьдесят. Но устраивать заплыв на оставшееся расстояние никто из нас не собирался. И здесь безопасно. У моего приятеля зубы самопроизвольно отбивали чечетку под поэтическим названием «ужасы Черного моря».

– Це-е-лый?

– Ы-гы, – промычал я в ответ, стараясь унять дрожь, пронзавшую меня с ног до головы.

– Что э-то бы-ло? А-ку…, а-ку-лы?

Находясь в безопасности, на вершине камня, в трех метрах от плещущихся внизу волн, я начал оглядываться. На мне, как и на Даниле, не было ни дыхательной трубки, ни маски для подводного плавания. Потеряли мы их, когда спасались поспешным бегством. Пережитый ужас, налетевший на нас черным ураганом начал ослабевать, появились просветы, первые проблески здравых мыслей. Всматриваясь в водную гладь, я стал вспоминать о том, какие акулы водятся в Черном море? Да никаких. Есть одна, с метр длиной, катран, но я никогда не слышал, что она бросается на людей. Сама, наверно, их боится.

Кто же это были, одна метра два с половиной, три длинной, а вторая вдвое короче? Неужели акулы заплыли из Средиземного моря? Но и там их, по-моему, нет. В это время невдалеке от нас над водой показались те, кто хотел лишить нас жизни. В воздух стремительно взлетели два красивых тела, и раздался характерный свист, тот, что мы слышали несколько минут назад. Оба тела, большое и маленькое, так же быстро, как и появились, скрылись без брызг под водой. Хвостовой плавник у них был расположен не вертикально, а горизонтально и колебался не из стороны в сторону, а с силой двигался вверх и вниз. На акул они не были похожи. Неужели…?

Я впервые видел вблизи дельфинов. Несомненно, это были они, взрослая мать с детенышем. Липкий страх стал медленно проходить. Сразу отлегло от сердца, а на лбу появилась испарина. Обознались глупцы. Та же мысль видно мелькнула и в голове паникера – моего приятеля. Он стрельнул в меня все еще испуганными глазами, в которых начало появляться осмысленное выражение и сказал:

– Видал, вон они…, сытые наверно…, играются.

– Кто, они?

Бледное лицо Данилы покрылось розовыми пятнами. Омертвелые губы вдруг зачмокали и расплылись в счастливой улыбке, а восхищенные глаза излучали радость первооткрывателя. Он прошептал:

– Смотри! Дельфины!

Я готов был его убить, так напугать, у меня чуть сердце не выскочило через пятку. Принять красавцев дельфинов за страшенных акул может только мой приятель. А я куда смотрел? Детеныша дельфина два раза ни за что, ни про что огрел кулаком. Хорошо мать-дельфиниха не заступилась за него, а то узнал бы остроту ее зубов. Дельфины проплыв немного вперед, развернулись и понеслись в нашу сторону, постоянно выпрыгивая из воды. Забавляются как дети.

Я решил взять реванш за испытанный ужас и тоже попугать приятеля.

– Видишь, как прыгают, – показал я на приближающихся, словно парящих в воздухе дельфинов, – сейчас тебя эти две акулы с ходу с камня сшибут и слопают за милую душу.

– А почему они меня в воде не съели? – не очень то поверил мне приятель, но глаз с приближающихся обитателей моря не сводил.

– Почему, почему? Я помешал. Тебя собою прикрыл… Ложись! – вдруг заорал я на Данилу, когда до дельфинов осталось метров десять. Они неслись прямо на нас как два торпедных катера, если не свернут в сторону, точно посшибают. Мой приятель как блин на сковородке распластался на камне, стараясь обнять руками его плешивую голову. А дельфины, не доплыв пару метров до камня, резко отвернули в сторону открытого моря.

Данила, проводив, их пронзительным взглядом, молодцевато вскочил на ноги. На моего приятеля нашло позднее озарение. Он, наконец, сообразил, что никакой опасности не существовало, что мирные млекопитающие приглашали его поиграть, познакомиться, развлечься. Данила, как весною змей, сбрасывал с себя старую кожу ужаса.

– Это же дельфины! Макс, это не акулы!

– Да? – я скорчил сомневающуюся рожу, – а чего же они тебя хотели слопать?

– Тебе со страху показалось, Макс.

Я разозлился. Этот паникер считает, что мне показалось, а не ему. Выходит, я, а не он праздновал труса. Мне было несказанно стыдно за беспричинный страх и панический ужас испытанный несколько минут назад. В отместку, я решил его подковырнуть.

– Герой, то же, мне нашелся, небось, теперь в воду дальше двух метров не полезешь, будешь у берега плескаться.

– Кто я?

– А то кто же, ты, конечно.

Данила не на шутку обиделся. Никому не нравится, когда его подозревают в трусости. Он привстал на скале и стал всматриваться в даль. Впереди расстилалась бескрайняя водная гладь. Дельфины исчезли.

– Да я, если хочешь знать, не только не испугался их, а наперегонки с ними плавал, понял?

Ну, это уже форменная наглость. Врал бы кому-нибудь другому, только не мне. Получалось, что один я испугался дельфинов.

– А слабо будет, если они еще раз появятся, полезть в воду? Видал, какая пасть зубастая у мамаши?

Я ждал, что ответит мой дружок. Пусть теперь выкручивается, раз такой герой. Я только потом сообразил, что это у него была такая защитная реакция на пережитый ужас. Данила расхвастался как заяц.

– Я, если хочешь знать, понимаю язык любого животного, хоть собаки, хоть кошки. Дельфины, слышал, предлагали мне покататься на них, упрашивали, можно сказать, дружить. Мне ничего не стоит, свистнуть, и они снова появятся.

– Ну и свистни.

– Свистеть я не умею.

Я расхохотался. Молодец, здорово выкрутился. Свистеть он не умеет. Свистеть то, как раз умеет.

– Пошли домой, хвастунишка. Скоро обед.

Дважды Данилу не пришлось упрашивать. Мы прыгнули с камня в воду и быстро проплыли те несколько десятков метров, что отделяли нас от берега.

Глава II. Принц Черного моря

Жмыху от роду была неделя. Родился он в хорошее время, когда Черное море отдыхало от зимних штормов, а прозрачно-голубое небо источало живительное тепло и негу. Огромный водный мир встретил его тысячами самых разнообразных звуков. В первую же минуту после рождения он задвигал хвостом и инстинктивно двинулся к поверхности моря. Переливающаяся бликами водная пленка над его головой треснула, и он оказался в другом, залитом обжигающим солнцем и ласковым ветром, мире. Края его он не увидел. Пораженный великолепием совсем иного пространства, он скорее нырнул обратно в воду, чтобы поделиться увиденными впечатлениями с мамой.

– Тых, пых, жмых, – раздался его ликующий возглас. – Мама, я на разведку плавал. Там наверху висит ослепительный шар, он на нас не упадет?

Белый дельфин, афалина, только что родившая малыша, с любовью прижала его к своему широкому боку.

– Не волнуйся, Жмых, не упадет. Это солнце, оно каждый день прячется в горах, и тогда на небе появляются луна. Луна за солнцем гоняется, им некогда, не волнуйся, не упадет.

– А луна такая же ослепительная как солнце?

– Нет, она не греет, только воду притягивает в морях и океанах. В северных и южных морях из-за этого бывают большие приливы и отливы.

– А если луна догонит солнце, что будет?

– Затмение будет. На одну, две минуты луна закроет солнце, а потом они снова будут друг за дружкой гоняться.

– А почему ты меня Жмыхом называешь?

Мать-дельфиниха рассмеялась.

– У нас у дельфинов такой закон, когда малыш выплывает первый раз глотнуть воздуха, он всегда издает какой-нибудь звук. Ты вот воскликнул: «тых, пых, жмых,». Я тебя и назвала Жмыхом.

– А куда первые два слова делись?

– Тых, пых?

– Ага.

– Ни к чему они. Имя должно быть короткое, тогда тебя и звать легче будет. Смотри, как гордо звучит – Жмых. А теперь послушай – Тых, Пых, Жмых. Что лучше?

– Пожалуй, Жмых.

Так, неделю назад в акватории Черного моря прилегающей к пляжу отеля «Принцесса Черноморья» появился на свет дельфиненок по имени Жмых. За эту неделю он почти вдвое прибавил в весе, и узнал массу интересного и полезного для себя. Оказывается, море заселено мириадами рыб. Только глупые все они, когда в первый же день он захотел поиграть в пятнашки с проплывавшей мимо ставридой, она в паническом ужасе умчалась подальше от него. А он, Жмых, ведь не страхолюдина, вон какой красавец, и кожа у него белая и гладкая. Мама говорит, что дельфины относятся к аристократическому сословию среди водных обитателей. Племя дельфинов самое умное и образованное. Они единственные, кто любит и понимает музыку.

Всю неделю они с матерью держались недалеко от берега. Мать усердно пичкала его молоком. Когда Жмых подплывал и захватывал кончиками челюстей сосок, тыкаясь ей в брюхо, она сокращала специальные мышцы и порция молока вливалась прямо ему в рот. Молоко было густое и теплое. Наевшись, он плыл рядом с нею и расспрашивал ее про окружающий мир.

– В Черном море у нас нет врагов, – рассказывала ему мать, – можешь никого не бояться. А вот на берегу живут люди, двуногие, их надо опасаться. Они иногда забрасывают сеть в море, и не дай бог в ней запутаться, во-первых, можно задохнуться, а во-вторых, можешь попасть в дельфинарий.

– А что это такое?

– Тюрьма для дельфинов, люди ее придумали. Твой родной дядя, Могучий Чих, рассказывал, как там целый год провел, пока его не выпустили на волю. Нальют морской воды в бассейн и думают море создали. Кормят только неживой рыбой, сроду ничего вкусненького не предложат.

– А зачем он им нужен?

– Дельфинарий?

– Да.

– Понимаешь. Жмых, люди не умеют плавать так быстро как мы, вот и хотят у нас научиться. У них есть особенно упертые, которые целый день крутятся около бортика бассейна, все подглядывают, в тетрадь записывают, приборы цепляют, взвешивают нас, измеряют от носа до хвоста, а потом прыгают в бассейн и стараются также быстро плавать, как и мы.

– И ничего у них не получается?

– Нет, не получается. Твой дядя Могучий Чих рассказывал, что среди них есть хитрецы и обманщики, которые объявляют на весь свет, что уже научились плавать как дельфины. Люди, в отличие от нас слишком легковерные. Каждый шестой и седьмой день, люди их называют суббота и воскресенье, собирается целая толпа, рассядется на трибунах и ест бананы и мороженное. Хоть бы кто угостил, твой дядя врать не будет, жадные они люди. А потом тот, что по кромке бассейна ходил, прыгнет в воду и показывает, как он плавать умеет. Только у него ничего не получается, толпа на трибунах смеется над ним, пищит, визжит, заходится от смеха. Тогда он сядет твоему дяде на спину и командует: – «Вперед»! А громче всех радуются детишки, что он не смог научиться, как следует плавать. Так что держись подальше от людей и сетей, Жмых, они страшнее убийцы касатки.

Своим рассказом она только разожгла любопытство Жмыха. Он уже познал мудрость моря, здесь для него не было тайн. А вот как бы вблизи посмотреть на двуногих, пообщаться с ними? Жмых еще боялся в одиночку отплывать далеко от матери. Поэтому он стал канючить:

– Ма, я мужчина или нет? Должен я знать врага в лицо? Давай сплаваем к пляжу и посмотрим на людей. По-моему, та толпа, что сидела на трибунах, когда дядя Могучих Чих катал хвастуна на спине, купается теперь в море.

Мать пожалела, что не увела дельфиненка подальше в открытое море, теперь он долго не отстанет. А с другой стороны, надо же когда-то ему познакомиться с человеками. Пусть раньше это случится, чем позже. Выпрыгивая за очередным глотком воздуха из воды, она видела, как две мелкие человеческие особи отделились от пляжа и, направились к скалам. Видно, такие же любопытные, как и ее родной сын Жмых. Жаль, родители не видят, выдрали бы их только так. Ведь если ненароком налетит шквал и поднимет высокую волну, ребятам негде будет спрятаться, побьет их о неприступные скалы. Ох, горе с вами детьми пока вы маленькие. Она не выпускала из виду двух мальчишек забравшихся уже так далеко, что пляж был еле виден. Вот оба полезли в воду. Господи, и плавать-то толком не умеют, а заплыли как далеко. Как бы не утонули герои. Надо их вернуть поближе к берегу.

– Ладно, уговорил, – согласилась мать, – поплывем вон к тому Лысому камню, там хвастунишки двуногие объявились, тоже думают, что лучше дельфинов плавают.

Обрадованный Жмых послал в сторону Лысой головы ультразвуковой сигнал. Звук в воде имеет скорость порядка 1500 метров. Ответ пришел через секунду. Значит, где-то в 750 метрах от Жмыха плавали человечки. Сейчас он увидит, что представляют, из себя самые страшные существа на свете. Жмых послал повторный сигнал, мать его одернула:

– Успокойся и от меня не удаляйся.

Набрав побольше воздуха, Жмых несся рядом с матерью. Пролететь расстояние в километр для дельфина ничего не стоит. Он может развивать скорость в пятьдесят километров в час. Через минуту они были рядом с беспечными человечками. Те даже их не заметили, так были увлечены своим занятием. Опустив головы вниз, они что-то высматривали на дне. Так вот они какие, двуногие.

«По размеру ничуть не больше меня, – подумал Жмых, – и, правда, страшные, одноглазые».

В то время, когда он издал удивленный возглас, человечки тоже их заметили. Тот, что был потолще, толкнул второго и, подняв голову из воды, вдруг испуганно закричал:

– Акула! Гляди, Макс, акула! Сожрет нас сейчас!

«Глупый, глаз какой большой, а меня не разглядел», – подумал Жмых, прижимаясь к боку матери.

– Мама, он тебя за акулу принял.

Мать-дельфиниха видела, что не на шутку испугала человечков. Как бы заиками на всю жизнь их не сделать.

– Не вертись, видишь, они нас тоже боятся, – сказала она сыну.

– А что за хвостик торчит у них изо рта? – не унимался любопытный Жмых.

– Эта дыхательная трубка, чтобы не выпрыгивать на поверхность и постоянно дышать в воде.

– А почему они одноглазые?

– Они двуглазые. Просто третий глаз одевают, чтобы лучше видеть под водой.

Дельфиненок был поражен.

– И я такой хочу! Давай подплывем поближе и рассмотрим их как следует.

Мать подумала и согласилась. Когда еще выдастся подобная минута, чтобы можно было близко подплыть и познакомиться с людьми. Пусть рассмотрит, может быть, больше приставать не будет. Она начала сужать круги. Человечки совсем переполошились. Толстенький ухватился за плечо чернявого и клацал зубами. Чудаки. Дельфины – самые мирные существа в Черном море. Жмых выглядывал из-за матери, стараясь разглядеть третий искусственный глаз. Вот бы и ему такой, чтобы просматривать море из конца в конец.

Вдруг он увидел сквозь стеклянный глаз два других – маленьких, испуганных глаза с трепетом смотрящих на него.

– Не бойтесь меня, – крикнул он человечкам и издал пару щелчков, – дайте мне тоже посмотреть в искусственный глаз.

Жмых забыл про предупреждение матери, не приближаться к людям на близкое расстояние и, не испросив разрешения, свернул в сторону человечков. Мать не успела перегородить ему дорогу, как он в один миг оказался в метре от настороженно плавающих двух тел.

– Берегись, – крикнула она ему.

Но было поздно. Испуганный чернявый оказался агрессором. Когда Жмых приблизился к нему, он двинул его кулаком в бок. Хорошо, что удар у него был слабый, а то на боку у Жмыха остался бы синяк.

– Ах, так? – Жмых не растерялся и сшиб с него хвостом искусственный глаз. Полная победа была на его стороне. Человечки пустились наутек. Кто же так плавает? И удирать не могут.

– Жмых вернись, – приказывала ему мать, но он вошел в раж. Надо было и со второго сбить огромный стеклянный глаз, тогда и у матери такой же будет. Жмых поднырнул под толстого и подбросил его в воздух. Глаз остался на месте. И только со второго раза, он смог сбить его в воду. Человечки, признав собственное поражение, вовсю молотили руками и ногами по воде. Жмых вернулся к матери.

– Видала, как я их напугал?

Он думал, что мать его похвалит, а она стала ругаться:

– Хулиган. Заиками можешь человечков сделать, что они тебе плохого сделали?

Жмых обиделся.

– Но ты же сама говорила, что у дельфинов самые большие враги люди и сети.

– Но они же и самые большие друзья. Пойми Жмых, как мы в море среди рыб аристократы, так и люди на земле занимают высшую ступень. Они тоже млекопитающие, я думаю это наша тупиковая ветвь, не сумевшая остаться в море. Каждый год, летом, они оккупируют берега моря, стараясь вернуться в естественную среду, но ничего у них пока не получается.

Жмых потупился и стал ластиться к матери.

– Но я же не знал.

– Извиниться надо, попросить прощения, не надо обижать братьев наших меньших.

Вдвоем они выпрыгнули из воды, чтобы набрать новую порцию воздуха. Обе человеческие особи сидели на Лысой голове и тревожно всматривались в море.

– А я что, я готов хоть сейчас, – сказал Жмых и первым, резко изменив направление движения, понесся в сторону торчащей из воды округлой скалы. Мать не отставала от него. Когда до камня оставалось не более пяти метров, Жмых увидел, как толстый испуганно распластался на его плешивой голове. «Храбрецы», – подумал Жмых, сворачивая в сторону. Если бы он захотел, то смог бы перелететь через камень, вот только мать не разрешит. Она и так тянула его за собой в открытое море.

– Побаловался и хватит.

Так закончилась первая встреча Жмыха с Максимом и Данилой. На обратном пути дельфиненок подплыл к одной из масок и попробовал через нее рассмотреть окружающий мир. Глупость какая, искусственный глаз не увеличивал и не приближал далекие предметы. Нет, не нужен он был Жмыху, пусть лежит на дне моря. Но мать была другого мнения.

– Постарайся вернуть им искусственный глаз, – строго сказала она ему.