Текст книги "Следователи Петра Великого"

Автор книги: Дмитрий Серов

Соавторы: Александр Федоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Между тем переписные канцелярии не только устанавливали реальное количество душ, но также осуществляли судебно-следственную деятельность. Канцелярии были наделены полномочиями возбуждать уголовные дела и выносить по ним приговоры, если возникали подозрения, что проверявшиеся лица являлись беглыми крестьянами или холопами, либо в случаях «утайки душ» их владельцами. Например, в 1723 году С. А. Салтыков, выявив укрытие от проверки двадцати шести «душ м. п.» помещицей А. Я. Волковой, постановил конфисковать ее поместье «на государя»^{466}.

Руководство следственной и переписной канцеляриями не означало, что Семен Андреевич покинул военную службу. При всем том, что сведений о конкретных командирских обязанностях С. А. Салтыкова в Преображенском полку выявить за этот период не удалось, в чинах он повышался с завидной регулярностью: 6 января 1719 года был произведен в бригадиры, а 28 января 1722 года – в генерал-майоры (его гвардейский чин при этом сохранялся как параллельный).

Кончина Петра I никак не повлияла на карьерный рост С. А. Салтыкова: 21 мая 1725 года в числе первых в России он был пожалован в кавалеры ордена Святого Александра Невского, в феврале 1726-го стал сенатором, а в феврале 1727 года – генерал-лейтенантом.

В том же 1727 году С. А. Салтыкову довелось принять активное участие в отстранении от власти «полудержавного властелина» – генералиссимуса А. Д. Меншикова, ставшего к этому времени фактическим правителем Российской империи. Именно Семен Андреевич, явившись 8 сентября во дворец Александра Меншикова, объявил ему об аресте. Несмотря на то что формально С. А. Салтыков действовал по поручению двенадцатилетнего императора Петра II^{467}, ситуация могла обернуться самым непредсказуемым образом.

Обладавший огромной властью, имевший в личном подчинении воинские части, А. Д. Меншиков имел реальную возможность предпринять встречные действия, в одночасье осуществить дворцовый переворот. При подобном развитии событий С. А. Салтыков рисковал не только карьерой, но и свободой (если не жизнью). Несомненно, что возложение на Семена Салтыкова подобного поручения свидетельствовало о том, что он имел репутацию человека незаурядного мужества.

Вновь в «большую политику» Семен Андреевич активно вмешался в январе 1730 года, в дни острого политического кризиса, связанного с попыткой ограничить самодержавие в России, – в момент восшествия на престол царевны Анны Иоанновны, дочери соправителя Петра I царя Ивана V^{468}. Именно С. А. Салтыков в ночь на 29 января 1730 года предпринял наиболее решительные действия в поддержку Анны Иоанновны, что в итоге сохранило незыблемыми самодержавные устои империи.

Новая императрица, приходившаяся Семену Салтыкову дальней родственницей, не забыла его роли в этих драматичных для нее событиях: 4 марта он был повторно определен к присутствию в Сенате, 6 марта произведен в генерал-аншефы и назначен обер-гофмейстером двора, 30 марта – пожалован в кавалеры ордена Святого Андрея Первозванного. В ноябре Семен Андреевич стал генерал-адъютантом, а 28 января 1733 года возведен в графское достоинство.

В 1732 году, когда императорский двор после долгого пребывания в Москве вновь переехал в Санкт-Петербург, Анна Иоанновна назначила С. А. Салтыкова «главнокомандующим в Москве», то есть старшим должностным лицом по управлению бывшей столицей и ее губернией. На этой должности Семен Андреевич пробыл до конца жизни.

Властные полномочия Семена Салтыкова в Москве были увеличены в августе 1732 года, когда императрица дополнительно назначила его главой Московской конторы Тайной канцелярии – специализированного суда по государственным преступлениям. Согласно именному указу от 12 августа 1732 года Семену Андреевичу предписывалось, в частности, вести дела «в надлежащей тайности и порядке»^{469}. Так С. А. Салтыкову довелось тесно соприкоснуться с расследованием дел по государственным преступлениям.

Кроме того, в 1734–1736 годах граф Семен Салтыков возглавлял также особую следственную комиссию по расследованию деятельности московских питейных и таможенных компанейщиков^{470}. Судя по всему, тогда Семен Андреевич последний раз выступил непосредственно в роли следователя.

Скончался С. А. Салтыков 1 октября 1742 года и был погребен в самом центре Москвы, на кладбище Никитского женского монастыря. Могила его благополучно сохранялась до начала XX века^{471}.

В 1930–1933 годах монастырские постройки были снесены, а кладбище уничтожено. В 1934–1935 годах на месте монастыря и кладбища было возведено здание Никольской электроподстанции Московского метрополитена им. Л. М. Кагановича[100]100
  В настоящее время Центральная тяговая подстанция Т—3 Московского метрополитена; современный адрес: ул. Большая Никитская, 7/10.


[Закрыть].

Остается вспомнить еще об одной заслуге С. А. Салтыкова – воспитании достойных преемников. Потомки Семена Андреевича – его старший сын Салтыков Петр Семенович (1698 года рождения) и внук Салтыков Иван Петрович (1730 года рождения) – не только продолжили достойное служение Отечеству, но и стали на этом поприще генерал-фельдмаршалами.

«Верно и трудолюбно служил всероссийским царям…»: Князь Г. Д. Юсупов

Князь Григорий Дмитриевич Юсупов известен сегодня прежде всего как военный деятель и сподвижник Петра Великого, а также как активный участник событий, связанных с воцарением племянницы первого российского императора Анны Иоанновны. В то же время следственная деятельность Г. Д. Юсупова оказалась к настоящему времени совсем забыта.

Григорий Дмитриевич принадлежал к роду князей Юсуповых, родоначальником которого считался видный золотоордынский полководец, а затем основатель правящей династии Ногайской орды эмир Едигей-Мангит (умер в 1419 году), известный, в частности, предпринятым в 1408 году опустошительным набегом на Московское великое княжество^{472}. Прямой потомок Едигея-Мангита Иль-мурза, сын князя Юсуфа, прибыл в 1563 году в Россию на службу к царю Ивану IV Васильевичу.

Потомки Иль-мурзы стали именоваться на русский манер Юсуповыми или Юсуповыми-Княжево[101]101
  Фамильное прозвание Юсупов-Княжево факультативно использовалось представителями рода до конца XVII1 века.


[Закрыть]. Г. Д. Юсупов был младшим сыном правнука князя Юсуфа Абдулы-мурзы, принявшего православие под именем Дмитрия Сеюшевича, и Екатерины Яковлевны, урожденной Хомутовой^{473}.

Согласно сведениям пространной надгробной надписи, князь Григорий Дмитриевич родился 17 ноября 1676 года^{474}. Получив еще в раннем детстве высокий придворный чин стольника, Григорий Юсупов предпочел затем, однако, кремлевским коридорам поля сражений. За участие в Азовских походах 1695–1696 годов он был произведен в есаулы, а затем дослужился до капитана в драгунском полку.

С 1700 года военная карьера Григория Дмитриевича оказалась связана с российской гвардией. В отмеченном году князь был зачислен с чином поручика в Преображенский полк, с которым прошел все кампании начального периода Великой Северной войны, участвовал в тяжелейшем Прутском походе.

Воевал потомок Едигея-Мангита весьма достойно. Уже в 1701 году он был произведен в капитан-поручики, а в 1706-м – в капитаны. В битве с корпусом шведского генерала Адама Людвига Левенгаупта при деревне Лесной 28 сентября 1708 года гвардии капитан Г. Д. Юсупов был дважды ранен^{475}. 3 августа 1711 года, сразу после выхода российской группировки из «прутского котла», командир 1-й роты Преображенского полка Григорий Юсупов был удостоен чина гвардии майора^{476}.

Как уже не раз было отмечено, с начала 1710-х годов Петр I стал все чаще поручать лично известным ему гвардейским офицерам исполнение поручений следственного характера. Следственное поприще ожидало и Г. Д. Юсупова.

11 ноября 1717 года Петр I указал командировать в Санкт-Петербург 14 офицеров гвардейских полков, в том числе батальонного командира Преображенского полка майора Григория Юсупова^{477}. Для начала вызванные офицеры, по всей очевидности, вошли в состав военного суда, учрежденного для рассмотрения дела следователя М. И. Волконского, обвиненного в совершении преступлений против интересов службы.

Процесс над Михаилом Волконским еще не завершился, когда Петр I определил князя Григория Дмитриевича в качестве презуса в состав одной из проектируемых новых «майорских» канцелярий^{478}. Асессорами в канцелярию Григория Юсупова Петр I определил командира 14-й роты Преображенского полка капитана Б. Г. Скорнякова-Писарева (младший брат гвардии майора Г. Г. Скорнякова-Писарева, о котором еще пойдет речь), командира 2-й роты того же полка капитана С. Б. Федорова и поручика 9-й роты И. И. Бибикова. Формальное основание следственной канцелярии Г. Д. Юсупова (и еще шести «майорских» канцелярий) состоялось 9 декабря 1717 года.

Того же 9 декабря 1717 года руководителям новоучрежденных следственных канцелярий были вручены подписанные царем типовые наказы, а также реестры подлежавших расследованию дел. Канцелярия ведения Григория Юсупова получила в производство подборку из трех уголовных дел^{479}, прежде обозначенных Петром I как «бахмуцкое дело».

Асессорский состав канцелярии Г. Д. Юсупова не оставался неизменным. Уже в 1718 году скончался гвардии капитан Семен Федоров^{480}. Капитан Богдан Скорняков-Писарев получил в январе 1719 года указание царя отправиться в Астрахань, где единолично произвести следствие о должностных злоупотреблениях группы офицеров местного гарнизона во главе с обер-комендантом гвардии поручиком М. И. Чириковым. Тем самым Богдан Григорьевич стал руководителем самостоятельной следственной канцелярии.

Вместо отмеченных лиц следователем в канцелярию Г. Д. Юсупова был назначен поручик Преображенского полка С. М. Украинцев. Что касается канцелярских служащих, то известно, что в январе 1718 года в следственной канцелярии князя Григория Дмитриевича трудились 15 подьячих во главе с дьяком Матвеем Алексеевым^{481}.

Систематически исследовать следственную деятельность канцелярии Григория Юсупова не представилось возможным – из-за гибели основной части ее документации в опустошительном пожаре в Московском кремле 29 мая 1737 года^{482}. Однако ряд подробностей работы канцелярии установить все же удалось.

Основным фигурантом «бахмуцкого дела» стал комендант города Бахмута[102]102
  Ныне административный центр одноименного района Донецкой области Украины (в 1924–2015 годах – Артёмовск).


[Закрыть] князь Д. А. Кольцов-Масальский, обвиненный в казнокрадстве и злоупотреблениях должностными полномочиями. По результатам проведенного расследования Дмитрий Кольцов-Масальский был в 1718 году признан виновным в хищении 80 тысяч рублей и приговорен к повешению.

Приговор, однако, не был приведен в исполнение. Накануне казни Дмитрий Кольцов-Масальский умер и был похоронен. По свидетельству осведомленного прусского дипломата, узнав об этом, Петр 1 распорядился извлечь тело князя из могилы, а затем повесить^{483} (подобные посмертные санкции практиковались царем и впоследствии). Более того: тело Д. А. Кольцова-Масальского для устрашения казнокрадов оставалось на виселице целых два месяца^{484}.

Согласно архивному документу, наряду с «бахмуцким делом» канцелярия Г. Д. Юсупова осуществляла предварительное следствие по уголовным делам по обвинению казачьих полковников из Харькова и Изюма[103]103
  Ныне административный центр одноименного района Харьковской области Украины.


[Закрыть] в хищении денежной казны, собранной для покупки фуража, а также в присвоении проезжих пошлин, взимавшихся с лиц, направлявшихся с товарами в Бахмут и из Бахмута. Отдельно расследовалось уголовное дело по обвинению полкового судьи Изюмского полка Данилы Данилевского в грабеже подданных Речи Посполитой. Наконец, канцелярия Г. Д. Юсупова «унаследовала» дела следственной канцелярии полковника А. Н. Головкина (по Киевской губернии) и следственной канцелярии гвардии подполковника В. В. Долгорукова^{485}.

Кроме того, канцелярия Г. Д. Юсупова несколько раз временно принимала к производству дела других канцелярий, руководители которых направлялись Петром I выполнять поручения по параллельным служебным обязанностям. Первый такой случай имел место осенью 1718 года, когда руководитель другой следственной канцелярии полковник Г. И. Кошелев был командирован царем в Рыбную слободу. Согласно именному указу от 17 ноября 1718 года, на время отсутствия Герасима Кошелева дела, расследовавшиеся канцелярией его ведения, передавались в канцелярию князя Григория Дмитриевича^{486}.

5 декабря 1719 года Петр I указал временно передать в следственную канцелярию Г. Д. Юсупова уголовные дела следственной канцелярии гвардии майора М. А. Матюшкина^{487}. Учитывая, однако, что по именному указу от 10 апреля 1719 года Михаил Матюшкин возглавил канцелярию, которой прежде руководил Г. И. Кошелев, князь Григорий Дмитриевич вновь ненадолго получил в производство своей канцелярии некоторые уже известные ему уголовные дела.

Вскоре после назначения главой следственной канцелярии Г. Д. Юсупов был привлечен к участию в деле царевича Алексея Петровича, но в отличие от своего сослуживца по Преображенскому полку майора Г. Г. Скорнякова-Писарева, принявшего активное участие в расследовании, обеспечивал лишь «силовую поддержку» следственных действий.

В период с 8 по 21 февраля 1718 года он руководил сначала задержанием в Санкт-Петербурге группы подозреваемых, а затем этапированием их в Москву^{488}. Как и другие гвардейские офицеры, Г. Д. Юсупов был определен в состав специального судебного присутствия, которое в ходе единственного формального заседания приговорило 24 июня 1718 года Алексея Петровича к смертной казни. Подпись Григория Юсупова стоит на приговоре 25-й по счету.

Как следует из обстоятельств чинопроизводства князя Г. Д. Юсупова, Петр I высоко оценивал результаты его следственной деятельности. В 1719 году Григорий Юсупов, оставаясь гвардии майором, был параллельно произведен в бригадиры^{489}, а 28 января 1722 года – в генерал-майоры.

Во главе следственной канцелярии Г. Д. Юсупов находился ровно пять лет. Как уже упоминалось, 9 декабря 1723 года император издал указ об упразднении «майорских» канцелярий. 10 ноября 1724 года Григорий Юсупов направил в Правительствующий сенат пространный доклад о ликвидации возглавлявшейся им канцелярии^{490}. 8 декабря князь Григорий Дмитриевич был определен в Сенат, став последним сенатором, назначенным императором Петром Великим^{491}.

Воцарение императрицы Екатерины I никак не ухудшило карьеры Г. Д. Юсупова. 21 мая 1725 года он был – в числе первых в России – пожалован в кавалеры ордена Святого Александра Невского^{492}. В том же году князь Григорий Дмитриевич был произведен в генерал-лейтенанты.

Сохранил Г. Д. Юсупов и расположение юного императора Петра II. В ноябре 1727 года Григорий Дмитриевич стал подполковником Преображенского полка^{493} и в том же году был назначен первенствующим членом Военной коллегии.

После скоропостижной кончины Петра II в соответствии с решением Верховного тайного совета Г. Д. Юсупов проводил следствие о казенных вещах, утаенных фаворитом императора Петра II обер-камергером князем И. А. Долгоруковым. Последний был обвинен князем А. М. Черкасским в краже ценных вещей из кабинета покойного императора Петра II: кинжала и ларца. Григорий Юсупов произвел обыск имения Ивана Долгорукова, обнаружил указанные вещи и вернул их во дворец.

В дни политического кризиса января – февраля 1730 года, разразившегося при восшествии на престол императрицы Анны Иоанновны, Г. Д. Юсупов занял отчетливо непоследовательную позицию. Сначала он подписал знаменитый «проект 364-х» (в котором предусматривалось некоторое ограничение самодержавия), но затем резко переменил позицию.

Григорий Юсупов не только подписал прошение о восстановлении самодержавия (и упразднении Верховного тайного совета), но и встал во главе группы дворян, подавших 25 февраля 1730 года этот документ лично императрице^{494}. В итоге 4 марта 1730 года Г. Д. Юсупов был повторно назначен сенатором, а 28 апреля произведен в чин генерал-аншефа.

За годы службы князь Григорий Дмитриевич стал весьма состоятельным землевладельцем. В 1730 году он имел 5784 крепостных, обширные поместья и недвижимость, часть из которых была получена из конфискованного имущества осужденных. Так, в 1719 году принадлежавшее Д. А. Кольцову-Масальскому имение Большое Голубино[104]104
  Имение располагалось на территории нынешнего московского района Ясенево. Последние постройки усадьбы были снесены в XX веке при современной застройке района.


[Закрыть] за начеты и похищения бахмутской казны было «отписано на государя», а затем пожаловано Петром I Г. Д. Юсупову^{495}, который, как уже говорилось, руководил следствием по «бахмуцкомуделу».

15 ноября 1727 года князь Григорий Юсупов был пожалован каменным двором в Земляном городе Москвы, отписанным у советника Военной коллегии А. Я. Волкова – ближайшего помощника опального светлейшего князя А. Д. Меншикова^{496}. Эти палаты ранее принадлежали знаменитому дипломату барону П. П. Шафирову (осужден в 1723 году), а затем – возглавлявшему Тайную канцелярию графу П. А. Толстому (осужден в 1727 году).

Здание палат, которыми представители рода Юсуповых владели почти 200 лет (до 1917 года), сохранилось до настоящего времени[105]105
  Это Юсуповский дворец (палаты Волковых-Юсуповых) в Большом Харитоньевском переулке (дом 21, строение 4), одна из наиболее старинных построек столицы; ныне – музей.


[Закрыть]. Таким образом, следственная работа была не только чрезвычайно ответственна, но и достаточно прибыльна для многих руководителей следственных канцелярий.

2 сентября 1730 года Г. Д. Юсупов неожиданно скончался в Москве. Если бы не смерть, то, возможно, жизнь вновь свела бы его со следствием, но уже в другом качестве. 16 сентября, через две недели после смерти Григория Дмитриевича, его дочь княжна Прасковья (родилась в 1697 году) была, по воле императрицы Анны Иоанновны, отправлена под конвоем из Москвы в Тихвин в Введенский девичий монастырь.

Как видно из уголовного дела Тайной канцелярии, возбужденного по извету старшего брата – Бориса Григорьевича, – княжна попала в монастырскую ссылку за то, что собиралась «императрицу склонить к себе в милость через волшебство». На допросе прислуга показала, что Прасковья Григорьевна считала началом всех своих бед события, в которых участвовал ее отец.

«Батюшка де мой з другими, а с кем не выговорила, – передавала речи княжны ее служанка, – не хотел было видеть, чтоб государыня на престоле была самодержавная. А генерал де Ушаков[106]106
  Имелся в виду генерал-лейтенант А. И. Ушаков (родился в 1670 году), многолетний сослуживец Г. Д. Юсупова по Преображенскому полку, ветеран Великой Северной войны, сенатор, один из руководителей Тайной канцелярии Петра I, впоследствии глава Тайной канцелярии Анны Иоанновны, граф и генерал-аншеф. В январе – феврале 1730 года, подобно Григорию Дмитриевичу, подписал сначала «либеральный» «проект 364-х», а затем прошение о восстановлении самодержавия.


[Закрыть] – переметчик, сводня; он с другими захотел на престол ей, государыне, быть самодержавною. А батюшка де мой как о том услышал, то де занемог и в землю от того сошел». Прасковья Юсупова объяснила: ее отец желал ограничить власть Анны, поскольку «наперед слышал, что она будет нам неблагодетельница»^{497}. Дальнейшая судьба княжны Прасковьи Григорьевны сложилась весьма драматично[107]107
  В 1735 году из монастыря в Тихвине Прасковью Юсупову этапировали в Тайную канцелярию. Новое уголовное дело было возбуждено по извету служанки и стряпчего, которые сообщили, что княжна жаловалась на императрицу Анну Иоанновну, говорила, что было бы лучше, если бы царствовала Елизавета Петровна, рассказывала, что при Петре I Анну и ее сестер называли не царевнами, а просто «Ивановнами». За это ее высекли розгами, насильно постригли в монахини под именем Проклы и отправили в Введенский девичий монастырь Тобольской епархии. Там в 1738 году за неповиновение ее выпороли шелепами (толстой веревочной плетью). Донесение об этом вызвало строгий приказ из Санкт-Петербурга: держать ссыльную княжну в монастыре в ножных кандалах и под караулом.


[Закрыть].

Г. Д. Юсупов был похоронен в Москве, на территории древнего Богоявленского монастыря в нижней церкви Богоявленского храма, посвященной Казанской иконе Божьей Матери. На надгробной плите была высечена обширная надпись о заслугах князя Григория Дмитриевича перед Отечеством^{498}. Как, в частности, повествовала надпись, усопший «верно и трудолюбно служил Всероссийским царям. Известна стала служба его в разных походах, на боях полевых и городовых приступах…».

В 1919 году монастырь был закрыт, а дворянские усыпальницы в нижнем храме разорены. В настоящее время храм Богоявления Господня бывшего Богоявленского монастыря стал вновь действующим, и в его подвальном помещении возможно увидеть несколько сохранившихся надгробий и фрагменты разбитых надгробных плит. Надгробия Г. Д. Юсупова среди них нет.

«И был… во многих сухопутных и морских походах, акциях и баталиях»: М. А. Матюшкин

День 12 ноября 1721 года выдался знаменательным в жизни генерал-майора и гвардии майора Михаила Афанасьевича Матюшкина. В этот день «во всей Европии и Азии прославленный воин»^{499} «приобщился брачному чертогу».

Свадьбу, устроенную в Почтовом доме Санкт-Петербурга, праздновали широко. Посаженым отцом жениха был сам император Петр Великий, посаженой матерью невесты, молодой вдовы С. Д. Яковлевой, – царица Екатерина Алексеевна, шаферами – 12 гвардейских офицеров^{500}. Среди гостей были сенаторы, военачальники, иностранные дипломаты.

Между тем в этой свадьбе была одна необычная деталь, оставшаяся неведомой почти всем участникам многолюдной церемонии. Дело в том, что к тому времени Михаил Матюшкин уже два года как возглавлял следственную канцелярию, и генеральская невеста Софья Дмитриевна приходилась одному из основных подследственных этой канцелярии родной дочерью.

Михаил Афанасьевич Матюшкин принадлежал к старшей ветви не особенно знатной дворянской фамилии, родоначальником которой считался татарский мурза Албауш (Арбауш), выехавший в середине XIII века из Золотой Орды на службу к великому князю Александру Ярославичу и принявший православие под именем Евсевия^{501}. Возвышение рода произошло только в XVII веке и было связано с тем, что дед Михаила Матюшкина Иван Павлович женился на Феодосье Лукьяновне Стрешневой, родной сестре царицы Евдокии Лукьяновны, супруги царя Михаила Федоровича^{502}.

Отец Михаила Матюшкина, Афанасий Иванович, на протяжении многих лет был близок к царю Алексею Михайловичу (которому приходился по материнской линии двоюродным братом). Царь даже состоял с ним в личной переписке. Сохранились 25 адресованных ему высочайших посланий 1646–1662 годов, выдержанных во вполне теплом родственном духе^{503}. Закономерно дослужившийся до высокого чина думного дворянина, Афанасий Матюшкин скончался 4 мая 1676 года, пребывая в должности архангельского воеводы^{504}.

Согласно сведениям пространной надгробной надписи, Михаил Афанасьевич Матюшкин родился в 1676 году^{505} (не исключено, что уже после смерти отца). Приходясь троюродным братом царевичам Ивану и Петру Алексеевичам, он был после их воцарения в мае 1682 года удостоен «московского» чина комнатного стольника и включен (имея семь лет от роду) в состав «двора» Петра I. Первая, документально зафиксированная «служба» комнатного стольника заключалась в том, что в сентябре 1683 года он сопровождал одиннадцатилетнего царя в поездке в Троице-Сергиев монастырь^{506}.

Однако успешно начавшаяся придворная карьера Михаила Афанасьевича не затянулась. При всем том, что в разных документах в качестве времени начала военной службы М. А. Матюшкина указывается то 1691-й^{507}, то 1692 год^{508}, очевидно, что он вступил в нее еще подростком.

Первым местом службы Михаила Матюшкина стала Семеновская потешная рота. Впрочем, родство с царем, судя по всему, сказалось и здесь: вчерашний комнатный стольник сразу же получил младший офицерский чин прапорщика^{509}.

Известно, что уже в чине поручика Михаил Афанасьевич принял участие в Кожуховском походе 1694 года^{510} – в первых в истории российской армии полевых учениях (максимально приближенных к боевым). Чин поручика М. А. Матюшкин сохранил и при переформировании в 1695 году Семеновской потешной роты в гвардии Семеновский полк^{511}".

Далее началась фронтовая страда Михаила Матюшкина. Как явствует из скупых строк архивного документа, Михаил Афанасьевич «был… во многих сухопутных и морских походах, акциях и баталиях»^{512}. В общей сложности М. А. Матюшкину суждено было провоевать 24 долгих года.

Своего рода «мирная передышка» была предоставлена ему лишь на исходе XVII века. В январе 1697 года в числе группы из тридцати семи стольников он был отправлен для обучения морскому делу и кораблестроению в Италию. Для охраны и услужения с ним командировался гвардии сержант Иван Рудаков^{513}.

В каких именно местах, сколько времени и чему конкретно учился М. А. Матюшкин «в европских христианских государствах», поныне неизвестно. Никаких путевых записок он не оставил.

Какие-либо подробности участия М. А. Матюшкина в боевых действиях установить к настоящему времени не удалось. Достоверно известно лишь, что он участвовал в штурмах Азова, Нотебурга, в сражениях при Лесной, под Добрым (при Молятичах), под Полтавой, при Пруте. Нельзя не отметить также, что фронтовая судьба удивительным образом хранила Михаила Матюшкина: за все кампании он не получил ни единого ранения.

Судя по продвижению в чинах, воевал Михаил Афанасьевич достойно. К оценке служебно-боевых заслуг Петр I подходил неизменно строго, без всяких изъятий для родственников. В 1708 году Михаил Афанасьевич (перешедший к тому времени в Преображенский полк) был произведен в гвардии майоры, 8 ноября 1715-го – параллельно в «полевые» бригадиры^{514}, а уже в 1716 году – в генерал-майоры^{515}.

К «розыскным делам» М. А. Матюшкин был впервые привлечен в январе 1715 года, когда царь поручил ему расследовать имевшие место в 1714 году эпизоды укрывательства от смотров мирских служителей кремлевского Чудова монастыря^{516}. Поскольку никакие материалы этого следствия поныне не вводились в научный оборот, его итоги неясны. Возможно лишь предположить, что продлилось оно недолго.

Некоторая загадка в последующей биографии Михаила Афанасьевича заключается в том, что на сегодня не возникает сомнений, что при формировании в ноябре – начале декабря 1717 года личного состава предполагаемых к открытию «майорских» следственных канцелярий кандидатуру М. А. Матюшкина Петр I не рассматривал. Имя Михаила Афанасьевича отсутствует как в уже не раз упомянутом списке из четырнадцати гвардейских офицеров, вызванных царем 11 ноября 1717 года в Санкт-Петербург (все они получили затем назначения в следственные канцелярии), так и в высочайше продиктованной в первые дни декабря предварительной росписи руководящего состава семи новых канцелярий.

По неясной на сегодня причине М. А. Матюшкин не был (в отличие от почти всех старших офицеров гвардии) включен в состав специального судебного присутствия, учрежденного в июне 1718 года в Санкт-Петербурге для рассмотрения дела отрекшегося от прав на престол царевича Алексея Петровича. Не исключено, что причиной этому явился тот факт, что двоюродный брат Михаила Афанасьевича стольник К. П. Матюшкин оказался причастен к делу царевича. Более вероятным представляется, однако, что Михаил Матюшкин попросту находился в тот момент в командировке вне столицы.

Как бы там ни было, новое следственное поручение ожидало Михаила Афанасьевича менее года спустя. 10 апреля 1719 года Петр I предписал генерал-майору Михаилу Матюшкину возглавить следственную канцелярию, которой прежде руководил полковник и гвардии капитан Г. И. Кошелев^{517}. Асессорами канцелярии являлись на тот момент гвардии подпоручик В. Г. Языков и гвардии поручик В. И. Иванов (подробнее о них речь пойдет далее).

Имевшему минимальный опыт следственной деятельности М. А. Матюшкину досталось от Герасима Кошелева весьма непростое «наследие». В производстве канцелярии находились, в частности, многоэпизодные уголовные дела по обвинению братьев Соловьевых, бывшего архангелогородского вице-губернатора А. А. Курбатова, дьяка П. К. Скурихина, комиссара П. И. Власова. Особенно сложными являлись дела Соловьевых и Алексея Курбатова, расследовать которые в 1713 году начала еще первая следственная канцелярия России, возглавлявшаяся гвардии майором князем М. И. Волконским.

Оказавшиеся в числе основных подследственных М. А. Матюшкина братья Дмитрий и Осип Соловьевы являлись неразборчивыми в средствах дельцами, сумевшими изрядно возвыситься в тогдашнюю «эпоху перемен». Бывшие кабальные холопы родного дяди Петра I боярина Л. К. Нарышкина (покинувшие дом умершего в 1705 году хозяина, прихватив часть его имущества и даже домашнего архива^{518}), братья отличались не только устойчивыми криминальными наклонностями, но и неординарными предпринимательскими способностями.

Воспользовавшись тем, что Осип Соловьев занял в 1707 году должность комиссара (торгового агента) России в Голландии, а Дмитрий в 1710-м – обер-комиссара в Архангельске (являвшегося тогда морским «окном в Европу»), братья создали, в современном понимании, международную преступную группу. Располагая широкими должностными полномочиями, имея в своем распоряжении значительные суммы казенных капиталов, Дмитрий и Осип Алексеевичи развернули невиданную по масштабам контрабандную торговлю запрещенными к частному вывозу товарами, в первую очередь зерном.

Как явствует из фрагментарно сохранившихся архивных документов, действуя через подставных лиц, Д. А. Соловьев закупал в Архангельске по искусственно заниженным ценам зерно, которое затем, минуя таможню, отгружалось в Амстердам. Далее в дело вступал комиссар Осип Алексеевич, распродававший контрабандный товар по его действительной стоимости. Полученную от незаконной коммерции прибыль братья вкладывали в амстердамскую недвижимость, алмазы и акции лондонской Компании Южных морей, помещали в голландские и английские банки.

К 1717 году общая стоимость имущества О. А. Соловьева в Голландии достигла (по неполным данным) колоссальной суммы в 336 тысяч 22 гульдена. Сумма его акционерного и банковского капитала, размещенного в Англии, составила к тому времени 16 тысяч 504 фунта стерлингов^{519}. На случай же непредвиденных осложнений на родине Осип Алексеевич оформил себе голландское гражданство.

Как уже упоминалось, на след преступной группировки первым вышел архангелогородский вице-губернатор А. А. Курбатов, направивший в феврале 1713 года соответствующую информацию непосредственно царю^{520}. Ответом Петра I явилось создание в июле 1713 года первой следственной канцелярии России во главе с М. И. Волконским.

Однако у криминальных братьев нашлись могущественные покровители, в первую очередь «полудержавный властелин» генерал-фельдмаршал светлейший князь А. Д. Меншиков, управляющим у которого служил младший из братьев – Федор Соловьев. По всей очевидности, Соловьевы попутно осуществляли внешнеторговые операции светлейшего, а также отвечали за вывоз из России его капиталов.

Стоит напомнить, что, поддавшись, вероятно, давлению именно Александра Меншикова, гвардии майор М. И. Волконский по существу переориентировал следствие с Д. А. Соловьева на его разоблачителя Алексея Курбатова. Для начала излишне ретивый вице-губернатор был обвинен в получении взяток и злоупотреблении должностными полномочиями. Под влиянием донесений следователя Михаила Волконского царь в январе 1714 года уволил Курбатова с должности.

Последовавшая в январе 1716 года передача «дела Курбатова с Соловьевым» в новоучрежденную следственную канцелярию Г. И. Кошелева принципиально изменила ход расследования. Этому, несомненно, способствовало также существенное ослабление влияния А. Д. Меншикова, скомпрометированного в глазах царя активным участием в грандиозной «подрядной афере», успешно расследованной в 1714–1715 годах следственной канцелярией гвардии подполковника князя В. В. Долгорукова.

27 августа 1717 года возвращавшийся из зарубежной поездки Петр I лично арестовал в Амстердаме комиссара Осипа Соловьева. Вскоре гвардейский конвой во главе с генерал-адъютантом С. Г. Нарышкиным доставил его в Россию. Как извещал младшего брата Михаила Владимировича в шифрованном личном письме от 20 сентября 1717 года сопровождавший царя князь Василий Долгоруков, «а розыскивать[108]108
  То есть подвергать пытке.


[Закрыть] им [О. А. Соловьевым] будут о банке, понеже, как слышно, что болши полумилиона в банке, не одного ево, многих знатных персон, что будет конечно явно: за кожей панцыря нет»^{521}.