Текст книги "Следователи Петра Великого"

Автор книги: Дмитрий Серов

Соавторы: Александр Федоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Затем А. В. Кикин был этапирован в Москву и в ходе дальнейшего следствия окончательно изобличен в пособничестве опальному царевичу. По приговору особого судебного присутствия Александр Васильевич Кикин был колесован в Москве 17 марта 1718 года, а его голова была насажена на кол^{307}.

Помимо участия в начальных следственных действиях по делу царевича Алексея Петровича П. М. Голицыну довелось оказаться в числе судей на его процессе. Как и большинство гвардейских офицеров, князь Петр Михайлович был включен в состав специального судебного присутствия, которое в ходе единственного формального заседания приговорило 24 июля 1718 года Алексея Петровича к смертной казни^{308}. Подпись П. М. Голицына стоит на приговоре 18-й по счету.

Как бы то ни было, следственная канцелярия П. М. Голицына продолжала работу. В начале июля 1718 года Петр Михайлович командировал асессора А. К. Петрова-Солово в Белозерский уезд для сбора доказательств о преступной деятельности бывшего тамошнего коменданта Василия Римского-Корсакова^{309}. Итогом расследования стала некая высочайшая резолюция от 18 февраля 1720 года о взыскании с В. Н. Римского-Корсакова штрафных денег^{310}.

Несмотря на то что история с разоблачением «заговора» царевича Алексея Петровича привела к дальнейшему усилению позиций А. Д. Меншикова в окружении Петра I, Петр Голицын не стал сворачивать разбирательство финансовых махинаций светлейшего князя. В 1719 году растревоженный Александр Данилович обратился к царю с просьбой прекратить возбужденные в отношении него уголовные дела («чтоб я от всех канцелярей, где следуютца по моим делам, был свободен, и дабы никто ничем до меня не касались»), В первую очередь светлейший князь просил аннулировать решение следственной канцелярии П. М. Голицына о взыскании с него астрономического начета в 285 тысяч 17 рублей^{311}".

15 марта 1719 года Петр I указал принять в производство канцелярии П. М. Голицына уголовные дела уже упоминавшейся следственной канцелярии Г. И. Кошелева^{312}. Поскольку объем этих дел был весьма значителен, князь Петр Михайлович стал, по-видимому, добиваться отмены указа. В итоге глава государства переменил решение: он сохранил бывшую канцелярию Герасима Кошелева, назначив в нее 10 апреля 1719 года нового руководителя – гвардии майора М. А. Матюшкина^{313}.

Промежуточные итоги деятельности следственной канцелярии П. М. Голицына оказались подведены через три года после ее создания. В декабре 1720 года царь ознакомился с докладом Петра Михайловича о результатах расследования дел А. Д. Меншикова, В. Н. и Я. Н. Римских-Корсаковых, К. А. Нарышкина и С. И. Путятина. Вынесенные тогда Петром I решения по этим уголовным делам^{314} доныне в научный оборот не вводились.

К началу 1720-х годов князь Петр Михайлович, подобно братьям Дмитрию и Михаилу-старшему, прочно вошел в окружение царя. Учитывая последующие карьеры других старших офицеров гвардии, выслуживших чины на фронтах Великой Северной войны, Петр Голицын имел вполне реальные перспективы стать генерал-аншефом или генерал-фельдмаршалом, сенатором или же генерал-губернатором. Особенно если принять во внимание принадлежность Петра Михайловича к аристократическому клану, отнюдь не утратившему могущество в годы единодержавия Петра I. Однако судьба П. М. Голицына сложилась по-иному.

Обстоятельства кончины Петра Голицына до сих пор не выяснены. Согласно взаимонезависимым свидетельствам находившихся тогда в Москве канцеляриста гетманской канцелярии Н. Д. Ханенко и камер-юнкера Ф.В. Берхгольца, Петр Михайлович ушел из жизни после нескольких дней тяжелой болезни (камер-юнкер назвал ее «горячкой»)^{315}.

По всей очевидности, будучи крайне встревожен резким ухудшением состояния здоровья Петра Михайловича, Петр I распорядился регулярно информировать его о самочувствии гвардии подполковника. Именно поэтому о смерти П. М. Голицына, последовавшей 21 января 1722 года, главе государства было доложено, как уже отмечалось, прямо во время церковной службы. После окончания богослужения император сразу направился в дом покойного выразить соболезнования вдове, княгине Феодосье Владимировне^{316}.

Погребение князя Петра Михайловича состоялось 24 января. Многолюдная траурная процессия, в которой за санями с гробом пешком шли император Петр Великий и другие лица царствующего дома, медленно пересекла центр города по Тверской улице. Тело усопшего было опущено в землю под троекратный ружейный залп батальонов Семеновского полка, выстроенных на церковном дворе^{317}.

С конца XVII века родовой усыпальницей князей Голицыных стал московский Богоявленский монастырь на Никольской улице. Именно там упокоились родители П. М. Голицына – боярин Михаил Андреевич и боярыня Прасковья Никитична^{318}. У стены напротив алтаря монастырской церкви Святого Алексия митрополита и был погребен гвардии подполковник Петр Голицын. Позднее в том же монастыре похоронили бывших следователей Петра I, ветеранов Великой Северной войны, князя Г. Д. Юсупова и И. Н. Плещеева.

В 1919 году Богоявленский монастырь был закрыт, дворянские захоронения разорены. В настоящее время храм Богоявления Господня вновь стал действующим, в его подвальном помещении сохранилось несколько надгробий и разбитых надгробных плит. Надгробной плиты П. М. Голицына среди них нет.

Поскольку князь Петр Михайлович был бездетен, то принадлежавшая ему небольшая усадьба в деревне Яковлевке (ныне территория городского округа Балашиха Московской области) на берегу реки Пехорки перешла по наследству к его брату – М. М. Голицыну-младшему. В настоящее время бывшую усадьбу князей Голицыных «Пехра-Яковлевское» (Леоновское шоссе, 1) занимает Российский государственный аграрный заочный университет.

«И на штурмах, и на акциях был же везде безотлучно…»: М. Я. Волков

1724 года мая 6 дня в канцелярию Правительствующего сената в Москве поступил очередной именной указ. На узком полулисте второй сверху строкой прерывистым почерком Отца Отечества, императора всероссийского Петра Великого, было начертано: «Маеора Волкова в потполковьники в Семенофской полк»^{319}. Скупая строка высочайшего повеления означала, что «маеор Волков» стал не просто подполковником, но еще и командиром Семеновского полка – одного из двух полков российской гвардии.

Впрочем, приведенный именной указ явился признанием не только военных заслуг гвардии майора Михаила Яковлевича Волкова. К исходу первой четверти XVIII века новоназначенный командир Семеновского полка сумел успешно проявить себя также и как администратор, и как следователь.

Каких-либо сведений о ранней биографии М. Я. Волкова выявить к настоящему времени не удалось. Неизвестным остался даже год его рождения. Неясно и то, к какому именно роду Волковых принадлежал Михаил Яковлевич.

По состоянию на 1699 год одних только дворян с фамилией Волков, владевших населенными имениями, в России насчитывалось 40 человек^{320}. В свою очередь, 46 лиц с фамилией Волков входили на протяжении XVII века в состав уже упоминавшихся «царедворцев»^{321} (хотя выше чина стольника никто из них не поднялся). Можно с определенностью утверждать, что М. Я. Волков не состоял ни в каких родственных связях с видным деятелем военного ведомства России первой трети XVIII века Алексеем Яковлевичем Волковым[68]68
  Карьера А. Я. Волкова прошла исключительно на канцелярских должностях. Пробыв длительное время личным секретарем А. Д. Меншикова, Алексей Волков дослужился впоследствии до поста советника Военной коллегии и до чина генерал-лейтенанта.


[Закрыть]. В принципе нельзя исключить, что будущий гвардии подполковник вообще не являлся по происхождению дворянином, а был выходцем из приказной или же посадской среды.

По свидетельству самого М. Я. Волкова, в службу он вступил в 1687 году – в Семеновский полк^{322}. Учитывая, однако, что учреждение полка состоялось только в 1695 году, не вызывает сомнений, что Михаил Яковлевич был первоначально зачислен в Семеновскую потешную роту. Судя по всему, он попал в расширенный набор в «потешные» воинские формирования, осуществленный Петром I как раз в 1687 году^{323}.

Строевая карьера Михаила Волкова складывалась поначалу не особенно динамично. Долгие 12 лет он прослужил на должностях рядового и сержантского состава («в солдатстве и в унтер-афицерах»^{324}). Лишь затем Михаил Яковлевич получил первый офицерский чин прапорщика.

На протяжении второй половины 1690-х – первой половины 1710-х годов М. Я. Волкову довелось принимать почти ежегодное участие в боевых действиях. Как в 1727 году писал сам Михаил Яковлевич, «в азовских походах на двух штурмах был, а во время Шведской войны в четырех баталиях… и на штурмах, и на акциях был же везде безотлучно»^{325}.

В ходе начальных кампаний Великой Северной войны Михаил Волков успел выступить и организатором строительных работ. Документально известно, что летом 1702 года адъютант Семеновского полка М. Я. Волков был одним из руководителей прокладки «Осударевой дороги» – сколь грандиозной, столь и не имевшей особого смысла трассы для волока кораблей с Белого моря в Онежское озеро^{326}.

На фронтах войн с Турцией и Швецией Михаил Волков провел в общей сложности 20 лет. В строю Семеновского полка прошел тысячи верст – от лесов Карелии до степей Молдавии и от приазовских равнин до северогерманских земель.

О том, что М. Я. Волков находился всегда в боевых порядках полка, свидетельствовали полученные им ранения. Первый раз прапорщик Михаил Волков был ранен 19 ноября 1700 года^{327}, во время упоминавшегося разгрома шведами русской осадной группировки под Нарвой. Затем было пулевое ранение в голову^{328} во время сражения при деревне Лесной 28 сентября 1708 года с корпусом шведского генерала Адама Людвига Левенгаупта.

9 июля 1711 года, в бою с турками в окружении близ урочища Рябая Могила у реки Прут, Михаил Яковлевич был ранен ядром в правую ногу^{329}. В том сражении М. Я. Волков оказался единственным старшим офицером гвардии, получившим ранение. Учитывая состояние тогдашней военной медицины, полное отсутствие средств анестезии и стерилизации, следует признать, что, с одной стороны, Михаилу Волкову довелось претерпеть немалые физические страдания, а с другой – что он обладал весьма крепким здоровьем.

Досконально знавший боевую службу гвардейцев Петр I по достоинству оценил заслуги М. Я. Волкова. К 1707 году он был произведен в гвардии капитаны, к 1709 году – в майоры, став батальонным командиром^{330}. 3 августа 1711 года, сразу после выхода российских войск из «прутского котла», царь произвел Михаила Яковлевича в «полевые» бригадиры^{331} (с сохранением прежней должности и чина гвардии майора).

Последним крупным сражением, в котором довелось принять участие Михаилу Волкову, явилась морская «баталия» в Рилакс-фиорде у полуострова Гангут[69]69
  Ныне Ханко (фин. Напкошет) на юго-западном побережье современной Финляндии.


[Закрыть] 27 июля 1714 года[70]70
  Согласно статье 1-й Федерального закона от 13 марта 1995 года № 32-ФЗ «О днях воинской славы и памятных датах России» дата Гангутского сражения (9 августа по новому стилю) внесена в число дней воинской славы России.


[Закрыть]. В этом сражении бригадир М. Я. Волков командовал сводным отрядом из военнослужащих пяти полков, общей численностью 1273 человека (включая 244 гвардейца), которые были размещены на шести галерах[71]71
  Действиями собственно галер в сражении руководил капитан галерного флота Л. М. Демьянов.


[Закрыть] и дислоцированы на левом крыле российской группировки. В ходе длительного абордажного боя российские моряки и пехотинцы разгромили шведскую эскадру контр-адмирала Нильса Эреншельда (Nils Ehrenschiold), получившего семь ран, но оставшегося в живых и попавшего в плен^{332}.

В этом бою Михаил Волков получил последнее фронтовое ранение – картечью в левую руку^{333}. Государевой наградой за Гангут стала памятная золотая медаль (с золотой цепью для ношения на шее), врученная Михаилу Яковлевичу 30 ноября 1714 года^{334}.

В рамках боевой деятельности в годы Великой Северной войны М. Я. Волкову довелось также руководить розыском и захватом группы преступников. Это произошло на территории Речи Посполитой, неподалеку от Пинска[72]72
  Ныне административный центр одноименного района Брестской области Республики Беларуси.


[Закрыть], где в первые дни февраля 1706 года некий дворянин Вяжицкий (Бежицкий) совершил предательское убийство тринадцати военнослужащих Семеновского полка во главе с капитаном Дмитрием Бабиным, которых он заманил в гости в свое имение.

По распоряжению командующего российской группировкой генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева 11 февраля 1706 года на поиск и задержание Вяжицкого и его сообщников были командированы три роты солдат под командованием капитанов Михаила Волкова и И. И. Дмитриева-Мамонова. Проведя осмотр места преступления, опрос окрестных жителей и прочесывание местности, Михаил Яковлевич сумел уже 17 февраля захватить в лесном массиве Вяжицкого и десятерых его слуг и крестьян. Об успехе операции Б. П. Шереметев незамедлительно доложил царю^{335}.

Однако в полной мере привлечение М. Я. Волкова к «розыскным делам» состоялось более десяти лет спустя. При выработке в начале декабря 1717 года проекта указа об учреждении семи «майорских» следственных канцелярий Петр I назначил гвардии майора и бригадира Михаила Волкова презусом одной из них. Эта канцелярия должна была получить в производство подборку уголовных дел, возбужденных фискальской службой России в отношении обер-штер-кригскомиссара[73]73
  Начальника снабжения.


[Закрыть] флота генерал-майора Г. П. Чернышева и азовского вице-губернатора С. А. Колычева^{336}.

9 декабря в Санкт-Петербурге Михаил Яковлевич получил на руки подписанный царем список типового Наказа «майорским» канцеляриям с реестром подлежащих расследованию уголовных дел. В качестве асессоров в канцелярию Михаила Волкова были определены: его подчиненный капитан А. П. Баскаков, командир 1-й роты Семеновского полка^{337}, и капитан-поручик Преображенского полка Т. С. Тишин^{338}. Несколько позднее асессором канцелярии стал поручик Семеновского полка С. Л. Игнатьев^{339}.

Уже 10 декабря М. Я. Волков направил в Правительствующий сенат «Пункты к доношению», в которых затребовал откомандировать в его распоряжение группу канцелярских служащих, выделить запас канцелярских принадлежностей, а заодно предоставить следователям служебное жилье поблизости от канцелярии^{340}. Два дня спустя, 12 декабря, Михаил Яковлевич запросил у Сената все материалы по уголовным делам по обвинениям Г. П. Чернышева, а также бывшего смоленского вице-губернатора князя В. И. Гагарина^{341}. Из последнего документа очевидно, что вместо изначально предполагавшегося уголовного дела С. А. Колычева[74]74
  Расследование уголовного дела по обвинению С. А. Колычева было тогда полностью сосредоточено в следственной канцелярии гвардии майора С. А. Салтыкова, учрежденной 9 декабря 1717 года. О деле Степана Колычева будет подробнее рассказано ниже.


[Закрыть] в производство канцелярии М. Я. Волкова поступило дело Василия Гагарина.

Как явствует из архивных документов, попавший под следствие канцелярии Михаила Волкова генерал-майор Григорий Чернышев обвинялся в шести эпизодах получения взяток и злоупотребления должностными полномочиями. Генерал-майору были, в частности, инкриминированы эпизоды хищения 40 тысяч рублей, получения в качестве взятки ярославского имения фискала И. Д. Тарбеева (за освобождение его от военной службы), незаконного привлечения солдат и каторжан к строительству санкт-петербургского дома. Князю В. И. Гагарину было предъявлено обвинение в преступной халатности при организации принудительного переезда из Смоленска в Санкт-Петербург «купецких людей».

Что касается расследования уголовного дела Г. П. Чернышева, то оно было завершено канцелярией Михаила Волкова менее чем за год. В ходе следствия эпизод принятия Григорием Петровичем взятки в виде помещичьего имения не нашел подтверждения, в результате чего следственная канцелярия предъявила фискалу Ивану Тарбееву обвинение в заведомо ложном доносе о совершении особо тяжкого преступления.

А вот эпизод строительства генеральского дома силами солдат и каторжан (заодно с использованием казенного леса) следственная канцелярия доказала. В связи с этим канцелярия дополнительно предъявила обвинение в незаконной продаже казенного леса комиссару Алексею Дирину. В октябре – ноябре 1718 года расследованные канцелярией дела Г. П. Чернышева, И. Д. Тарбеева и А. Дирина поступили для рассмотрения в особое военно-судебное присутствие, состоявшее из глав и асессоров «майорских» канцелярий.

6 октября 1718 года военно-судебное присутствие приговорило Григория Чернышева к лишению чинов и конфискации имущества. Алексей Дирин был осужден к штрафу в 600 рублей^{342}. При утверждении приговора Петр I смягчил санкцию Г. П. Чернышеву и ужесточил – А. Дирину.

По всей очевидности, приняв во внимание немалые боевые заслуги Григория Чернышева (получившего пять ранений на фронтах Великой Северной войны), царь заменил ему лишение чинов арестом на пять суток, а конфискацию имущества – штрафом в 372 рубля (сумму тройного денежного содержания солдат и половинного содержания каторжников за то время, пока они работали на строительстве генеральского дома). Алексею Дирину глава государства дополнительно назначил наказание кнутом и ссылку на каторгу сроком на один год^{343}.

25 ноября 1718 года военно-судебное присутствие вынесло решение по делу И. Д. Тарбеева. За ложный донос он был приговорен к смертной казни с конфискацией имущества. При утверждении приговора Петр I заменил бывшему фискалу смертную казнь на вырезание ноздрей и пожизненную ссылку гребцом на галеры^{344}.

Сведений об итогах расследования дела князя В. И. Гагарина выявить к настоящему времени не удалось. Следственная канцелярия М.Я. Волкова то ли не сумела изобличить бывшего вице-губернатора в инкриминированном эпизоде, то ли уголовное преследование было прекращено по решению царя. По крайней мере, 8 марта 1720 года князь Василий Гагарин был назначен судьей Санкт-Петербургского надворного суда, а 20 июня 1722 года – прокурором Московского надворного суда (где проявил себя, стоит признать, весьма достойно)^{345}.

Следственной канцелярией Михаил Волков руководил значительно меньше времени, нежели остальные гвардии майоры, назначенные презусами 9 декабря 1717 года. И дело было отнюдь не в недовольстве, возникшем у главы государства по поводу «розысков» Михаила Яковлевича. Наоборот, 1 января 1721 года Петр I присвоил бригадиру М. Я. Волкову очередной воинский чин генерал-майора^{346}.

От руководства следственной канцелярией Михаила Волкова отвлекло очередное высочайшее поручение. 27 января 1721 года царь направил Михаила Яковлевича в Новгородский уезд, чтобы разместить там пехотный и кавалерийский полки. Это внешне обычное задание в действительности являлось сложнейшим военно-административным экспериментом, в ходе которого предстояло отработать приниципиально новую схему как постоянной дислокации полевых частей и соединений российской армии, так и организации их денежного содержания за счет местного населения. В связи с этим генерал-майору М. Я. Волкову предстояло также установить точное число плательщиков подушной подати – тяглых «душ» мужского пола.

Проведя в Новгороде почти год, интенсивно переписываясь с Военной коллегий, Сенатом и Петром I, Михаил Яковлевич успешно справился с возложенным на него поручением. Он сумел в сжатые сроки не только организовать размещение полков по деревням, но и, проведя масштабные разыскные мероприятия, установить массовую утайку тяглых «душ». Уже в июле 1721 года генерал-майор доложил Сенату о выявлении им 33,5 тысячи неучтенных душ, что составило одну пятую (!) мужской части крестьянского населения уезда^{347}.

После успеха «новгородского эксперимента» император принял решение ввести военно-податную систему по всей территории России. В феврале 1722 года было одновременно учреждено девять канцелярий «свидетельства мужеского пола душ». Во главе каждой из них был поставлен либо старший офицер гвардии, либо высший офицер армии. Генерал-майору и гвардии майору Михаилу Волкову предстояло провести реформу на территории Санкт-Петербургской губернии, охватывавшей тогда весь северо-запад России.

Обосновавшись вновь в Новгороде, проявив себя как весьма энергичный, жесткий, но при этом неподкупный управленец, М. Я. Волков справился и с этой задачей^{348}. Очередной наградой явилась приведенная выше высочайше начертанная строка: «Маеора Волкова в потполковьники в Семенофской полк»…

Последовавшие в январе 1725 года кончина Петра I и воцарение Екатерины I не поколебали положения М. Я. Волкова в правительственной среде. 21 мая он был в числе первых в России пожалован в кавалеры ордена Святого Александра Невского^{349} (одновременно со своими многолетними полковыми сослуживцами и недавними соратниками по руководству «майорскими» канцеляриями И. И. Дмитриевым-Мамоновым и И. М. Лихаревым, а также заодно с бывшим подследственным Г. П. Чернышевым).

7 мая 1726 года Михаил Яковлевич был произведен в генерал-лейтенанты^{350}. Однако вскоре ему пришлось навсегда оставить военную службу.

Сегодня затруднительно понять, что именно побудило М. Я. Волкова подать в октябре 1727 года новому императору Петру II челобитную об отставке по состоянию здоровья. Возможно, Михаил Волков был слишком тесно связан с А. Д. Меншиковым, бесповоротно попавшим в сентябре 1727 года в государеву опалу. Не исключено, что начали сказываться последствия фронтовых ранений и он в самом деле испытал тогда ухудшение здоровья. Может, и не преувеличивал Михаил Яковлевич, когда писал в челобитной, что от «головной болезни» ему «приходит ныне повседневно обморок и лом[75]75
  Острые приступы головной боли.


[Закрыть]»? Если вспомнить, что одно из ранений Михаил Волков получил именно в голову, подобные жалобы ветерана, вероятно, не являлись отговоркой. Как бы то ни было, 20 ноября 1727 года последовал именной указ об увольнении Михаила Волкова из армии «за тяжкими его ранами и за многими службами»^{351}.

Однако прошло лишь два года, и Михаила Яковлевича вновь призвали для выполнения следственного поручения. 14 ноября 1729 года секретным именным указом генерал-лейтенанту М. Я. Волкову было предписано отправиться в Симбирский уезд для расследования нескольких вооруженных нападений, устроенных крестьянами села Воскресенского на соседние деревни, принадлежавшие канцлеру графу Г. И. Головкину и действительному тайному советнику князю И. Ф. Ромодановскому. Деликатность ситуации заключалась в том, что владелицей села Воскресенского являлась не просто знатная дворянка, а сама цесаревна Елизавета Петровна, младшая дочь покойного Петра I.

Отправляясь в Симбирск, Михаил Яковлевич добился, чтобы к нему прикомандировали гвардии подпоручика Василия Коренева, гвардии прапорщика Гавриила Дубасова, секретаря Федора Тимофеева и четырех солдат личной охраны^{352}. По существу, на исходе 1729 года при М. Я. Волкове образовалась, хотя и в миниатюре, новая следственная канцелярия.

Поскольку материалы симбирского следствия М. Я. Волкова не вводились в научный оборот, его подробности и итоги остались неизвестными. Однако если учесть, что 9 января 1730 года тяжело занемогший Петр II указал Михаилу Волкову расследовать теперь уже нападения крестьян И. Ф. Ромодановского на село Воскресенское^{353}, то возможно с уверенностью предположить, что бывшему командиру Семеновского полка довелось осуществлять никак не менее сложное следствие, нежели во времена руководства «майорской» канцелярией. Вместе с тем вынужденное пребывание вдали от Санкт-Петербурга явилось прологом нового витка карьеры М. Я. Волкова.

Благополучно переждав в симбирской глуши бурные события вступления на престол императрицы Анны Иоанновны, Михаил Волков достиг в 1730-е годы вершины своей правительственной карьеры. Никогда не входивший в ближайшее окружение императрицы, Михаил Яковлевич получил при ней должности главы Канцелярии сбора оставшихся за указными расходами денег[76]76
  В официальном делопроизводстве эта канцелярия именовалась также «Канцелярия ведения генерала-поручика Волкова по сбору остаточных штатных сумм».


[Закрыть], ставшей, по существу, резервным казначейством России, главы Мастерской и Оружейной палат, главы Коллегии экономии и Раскольнической конторы синодального ведомства^{354}.

22 сентября 1735 года Михаил Волков стал также членом Московской конторы Сената (Московской Сенатской конторы), что, по существу, приравняло его по статусу к сенатору^{355}. Главой конторы с 1733 года состоял граф С. А. Салтыков, многолетний сослуживец Михаила Яковлевича по гвардии и соратник по руководству «майорскими» канцеляриями. В итоге, по причудливому изгибу кадровой политики императрицы Анны Иоанновны, на протяжении второй половины 1730-х годов фактическими «хозяевами» Москвы являлись бывшие следователи Петра I Семен Салтыков и Михаил Волков.

27 мая 1741 года М. Я. Волков был произведен в генерал-аншефы^{356} – предпоследний чин перед генерал-фельдмаршалом. Это было, однако, последнее повышение в жизни Михаила Яковлевича.

Несмотря на то что пришедшая к власти в ноябре 1741 года императрица Елизавета Петровна подчеркнуто благоволила к сподвижникам Петра I, к Михаилу Волкову она отнеслась, по неясной причине, с очевидным недоверием. Возможно, у новой императрицы сохранились негативные воспоминания о том, как Михаил Яковлевич провел в 1729–1730 годах расследование дела о междоусобных столкновениях ее крестьян из села Воскресенского с соседями. Что бы там ни было, к концу 1742 года М. Я. Волков лишился всех своих должностей.

И хотя в июле 1744 года Михаил Волков был возвращен к руководству воссозданной Канцелярией сбора оставшихся за указными расходами денег, сколько-нибудь заметной роли в правительственной среде он более не играл. Как было верно отмечено первым биографом Михаила Яковлевича, «честность, попечительность и опыт» бывшего командира Семеновского полка «стали не нужны, а воинские заслуги забыты»^{357}. 19 июля 1751 года «пополудни в 6-м часу» Михаил Яковлевич скончался^{358}.

Место захоронения генерал-аншефа М. Я. Волкова установить к настоящему времени не удалось.