Текст книги "Горный тролль (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Минаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Морщась, злодей с трудом принял сидячее положение.

– Ты главарь этой шайки?

Пленный не удостоил меня ответом, да мне, собственно, это и не требовалось.

– Рым, ну-ка проверь, много мяса в его заднице.

Не долго думая, сородич тут же выполнил мою просьбу, ущипнув злодея за филейную часть.

– Э-э-э, чего вы это? Чего? – задёргался Робин, быстро двигая ногами и связанными руками, пытаясь отползти как можно дальше, пока не упёрся спиной в ствол молодого деревца.

– Да ты не боись, разбойная твоя душа, насиловать не будем. Ты нас интересуешь по другой части.

– Ка-акой? – запинаясь выдохнул преступник.

– Как по какой? Продовольственной разумеется,.. – и я поведал о нашей нелёгкой тролльской судьбе.

Мало того, что кормят плохо, так ещё охотится не дают…

– Так лес же рядом? – удивился разбойник

– Да какой это лес, вот у нас в предгорьях – это лес. А тут и дичи-то подходящей нет, одна мелкота. А эту, – я указал рукой на людей и лошадей, – нам убивать не разрешают, поэтому вся надежда на вас. Так что, извиняй, ничего личного. Мы-то, вообще, хотели съесть того гада в карете, что не кормил нас всю дорогу, так ведь его так просто оттуда не выковырнуть. Зато ты рядом, правильно, Робин-Бобин?

– Меня, вообще-то, Овриден зовут.

– Да какая нам разница, ты ж, когда в харчевне заказываешь кусок мяса, не спрашиваешь, как его раньше звали, – хлопнул я разбойника по спине, отчего того аж передёрнуло.

Однако наш новый знакомый оказался парнем тёртым и весьма сообразительным, да и самообладания ему было не занимать. Прежде, чем я поведал ему какие-нибудь новые страсти-мордасти, чтобы добиться желаемого… Чего? Да ЕДЫ, естественно, чего ж ещё?!.. хитрый хмырь сам обратился ко мне:

– Господин Шэрх, если я дам вам продовольствия, вы нас есть не будете?

– Нафига, вы люди пища слишком костлявая. Идти сможешь?

– Смогу.

Я рывком вздёрнул злодея на ноги.

– Мы быстро, – не оборачиваясь, бросил я Шону.

Робин нас не подвёл: ни бежать, ни плутать по лесу он не собирался, зато увидев на поляне лошадь с телегой, застыл, как вкопанный.

– Ой, па,.. – осеклась на полуслове, выскочившая из землянки молодая девчонка в мужском костюме, с такими же рыжеватыми волосами, как у нашего пленника.

– Дочка, бе… – успел выкрикнуть тот, пока мой кулак не огрел его по голове.

Сам я рванул вперёд. Девица пару мгновений стояла, распахнув глаза и разинув рот, а потом кинулась в землянку. Может, там она и смогла бы укрыться, но кто ж ей это позволит. В последний момент я ухватил девчонку за ногу, прежде, чем она успела что-то предпринять.

Несколько мгновений мы боролись. Девчонка пыталась вырвать ногу и захлопнуть дверь. Был бы я человеком, эта принцесса воров точно бы удрала, а так один удар кулака и толстая деревянная преграда слетела с петель. Больно уж надоела мне эта мышиная возня. Юную разбойницу чудом не задело, а я мигом выволок извивающуюся, брыкающуюся и ругающуюся добычу на свет божий.

– А ну, тихо! – юная бандитка полетела в пыль.

– Как ты, доченька? – упал перед ней на колени любящий отец, и оба обнялись и разрыдались.

До чего ж трогательная сцена, был бы человеком, точно б прослезился.

– Изверги вы, детей обижаете, – буркнул папаша.

– Слышь, Робин, я не понял, а ты у нас кто – святой угодник?

Разбойник засопел, но возразить не решился. Ну и правильно!

– Хватит миловаться, – прервал я семейную идиллию, – Продукты есть, или ты нас обдурить решил?

Ясное дело, главарь бандюганов чего-то задумывал: или у него в берлоге был подземный ход, или оружие. Вот только не вышло ничего из этой затеи.

– Тогда чего ждёшь, вскакивай и тащи мясо, – прикрикнул я на злодея, – Живо!

– Мне бы помощника, – жалостливо попросил Робин, а глаза такие честные-честные.

– Девчонка останется с нами, – усмехнулся я, – И помни, надумаешь там стрельнуть, или ещё чего, она умрёт первой.

Не уважают нас, троллей, видать, совсем, за дураков держат. Согласись я с этим мастером грузильного дела, мы б его с подмастерьем долго из-под земли выковыривали.

– И побыстрее там!

Блин! С первой же оленьей тушей этот Робин Гад застрял в проходе. И это несмотря на то, что у неё не было ни рогов, ни копыт. Ну и кто он после этого?

– Давай сюда, – ухватил я дичь за передние ноги.

М-м-м, копчёненькая… Вот это запах, я аж облизнулся в предвкушении.

– Волоки следующую!

Дальше Робин подтаскивал, а я подхватывал и грузил. Нехило живут разбойнички, прям, как короли.

– А пива нет? – с надеждой спросил я.

– Не-е-е, – замотал головой запыхавшийся разбойник, – Эти проглоты всё выдули, а новое не успели завезти.

– Обидно, – с сожалением вздохнул я и расхохотался, потому что бандит квадратными глазами уставился на меня.

До него только дошло, что я сказал. Наверное, теперь ломает голову, из чего в горах тролли варят пиво. Хотя, скорее всего ему не до этого.

Лошадка, то и дело фыркая и косясь на нас, неспешно бредёт по широкой лесной тропе… только-только повозке проехать. Папа с дочкой в обнимку сидят и правят телегой, дочура то и дело шмыгает носом и смахивает с глаз слёзы. Душевная картина. Мы втроём шагаем следом и трескаем мясо. Хрен знает, как там будет дальше, когда доберёмся до отряда. Может, всю добычу попытаются отнять. Люди, они такие.

– Хорош хныкать, – прикрикнул я на сладкую парочку, – лучше придумайте побыстрее рольку.

– Чего? – не "въехал" папаша.

– Рольку, говорю, как у комедиантов, при-ду-май-те.

– Для кого?

– Ну, не для меня же, для мелкой. Что рассказывать будет, когда на место приедем.

Пару секунд Робин хлопал глазами, а потом, быстро обернувшись, тихо зашушукался с девчонкой. О чём? Да какое мне дело! И вообще, я занят! Обглоданная кость полетела в кусты, а я оторвал оставшуюся переднюю ногу… задние успели отхватить братья и теперь грызли их так, что любо-дорого поглядеть.

Увлечённый своим занятием я и не обратил внимания, что девица спрыгнула с козел. Заметить – заметил, но не придал этому особого значения, а зря. С криком:

– Фьерра Лиона! Фьерра Лиона! Помогите! Спасите! – девчонка пулей рванула к карете, стоило нам только показаться из леса.

Неожиданно, блин! Я даже жевать перестал, лихорадочно вспоминая, а обыскивали ли мы эту оторву? Нет, точно – нет. А вдруг у неё остался какой-нибудь кинжальчик. Нам-то троллям – булавочный укол, а вот баронессе…

Но волновался я напрасно, сержант, не будь дурак, уже перехватил беглянку и так бухнулась на колени, отчаянно вопя:

– Фьерра Лиона! Не велите меня казнить, я не в чём не виновата! Я не разбойница, зачем они меня схватили?! – и её рука недвусмысленно указала в нашу сторону.

Затем последовал душераздирающий рассказ, как её бедную, несчастную схватили разбойники, какие муки ей довелось претерпеть. И только она было собралась бежать, когда в лагере никого не было… На резонный вопрос Шона "А почему?" девица тут же ответила, что не знает, но думает, что разбойники испугались великанов… то есть меня с братьями.

– Кто ж таких страхолюдных образин не испугается?

А за "образины" ответишь! Потом. Может быть.

Не знаю, что там ещё трепала языком эта разбойная девка, но думаю, её актёрской игре поверили бы не только присутствующие, совсем не искушённые в этом деле, а и Станиславский с Немировичем и Данченко. Короче – все трое.

Однако дослушать монолог мне не дали, потому что ко мне подвалил Шон.

– Она действительно была пленницей?

– Откуда мне знать?

– Где вы её нашли, в разбойничьем лагере?

– Угу.

– Как?

– Что "как"?

– Шэрх, это – прямое неподчинение.

– Кому?

– Что "кому"?

– Кому вообще тут у вас надо подчиняться?

– Мне.

– В честь чего это?! Мне сказали тут главный… этот, как его… Тортус.

– Он руководитель делегации и представитель фьерра, а командир отряда – я. И вы, как военная сила, должны повиноваться именно мне.

– Тогда чего ты раньше молчал. Я всю дорогу голову ломаю, что мы тут вообще делаем. Как у вас поставлена охрана, нам не ведомо. Ты ничего не говоришь…

Короче, я понёс сержанта по кочкам… В смысле – "Э-э-э, никакой ты нэ камандыр!"

– Это человечьи земли, мы ж даже не знаем, где тут таится опасность.

– Не знаете, говоришь?! – не полез за словом в карман Шон, – А кто камни собирал с самого постоялого двора? Ты думаешь, я ничего не видел?

– Это на всякий случай, – попытался вывернуться я.

– Да? Что-то раньше за тобой такой предусмотрительности не водилось.

Я пожал плечами. Всё когда-нибудь происходит в первый раз.

– Ты дурачком-то не прикидывайся! Откуда узнал о нападении?

– Может, я по-твоему его и устроил?

– Не юли, по делу говори. Вон, видишь, – сержант ткнул пальцем в сторону свежих могил: двух наших и трёх разбойничьих, – где стражники и возницы, закончив работу, ровняли холмики, – двое убитых, четверо раненых. Двое из них – тяжело. Всего этого бы могло бы не быть, если б ты нас вовремя предупредил, и мы были бы готовы к отражению атаки, – назидательно заключил Шон.

– А так вы чего, не готовы? И потом, кто б мне поверил. Этот случайный разговор… Э-э-э, что происходит?!

Блин! Пока мы беседовали, Лиона и остальные "их благородия" уселись в карету, куда вслед за ними шмыгнула и разбойница.

– Стой! – я дёрнул дверцу на себя, едва не выдернув закрывавшего её толстяка наружу.

– Это возмутительно!

– Что ты себе позволяешь!

– Дикарь! – послышалось изнутри.

– А ну, тихо! – гаркнул я, отчего всё высшее общество застыло, кто где стоял, а юная плутовка вжалась в самый дальний угол кареты.

– Шэрх, ты чего? – насторожился Шон.

– Ты у неё оружие проверял?

– А надо?

– Я-то откуда знаю?! Я ж в этом ничего не понимаю!

– Ну-ка молодая… особа, – нашёлся сержант, – ответствуйте, как перед Создателем – оружие есть?

Та отрицательно замотала головой.

– Говорит, что нет, – "перевёл" мне Шон, как будто я тут был самый главный.

– Надо проверить, пусть раздевается.

– Что?! – воскликнул теперь уже квартет… или квинтет… В общем, все пятеро, потому что к возмущённым пассажирам кареты добавился ещё и сержант, правда в его голосе сквозило недоумение.

– А как ещё можно проверить? И сапоги пусть снимет.

– Бог мой! Сапоги-то зачем? – удивилась Лиона.

– Может, там кинжал, – не сдавался я.

Девчонка напряглась, и меня прожёг колючий, полный ненависти взгляд. Один миг, и он тут же сменился на нежный и кроткий взор обречённого на заклание агнца. Ещё мгновение, и её сорванная с плеч куртка летит мне в лицо. Хватаю её в последний момент.

– Всё! Всё забирайте! – девицу сотрясают рыдания.

– А сапоги?

– У меня там ничего нет.

– Как вам не стыдно! – укоряет нас пышущая негодованием баронесса, – Набросились вдвоём на бедную девушку! – щёчки горят, глазки сверкают, как же она прекрасна в своём праведном гневе.

Сержант мнётся, поглядывая на меня, дескать, заварил ты кашу.

– Вот, а ты говоришь "камни".

Непонимающие взгляды, только воин, хмурясь, кивает.

– Сапоги-и-и, – напоминаю я разбойнице.

– В них только ма-а-аленький но-ожичек, – хнычет та.

– Давай сюда!

Мля! Эта хрень, называется "ножичек"… "маленький".

– Это ж мизерикорд, – хрипло выдавливает Шон.

– Мизер чего? – какое-то незнакомое слово.

– Кинжал, которым убивают рыцарей, – вертит воин в руках длинное смертоносное жало.

– А-а-а, – киваю я, – Барышня, а у вас против рыцарей больше ничего нет?

– Не-е-е, – мотает та головой, а полные слёз глаза такие честные-честные. По моему, врать без запинки, это у них наследственное.

– А в кошеле на поясе что? – не сдаюсь я.

– Это всё не моё, честное слово! – море наивности плещется в широко распахнутых голубых глазах.

И мы тут же слышим историю, как одна бедная, несчастная девушка всё это похватала впопыхах, выскакивая из землянки. Ну надо же, как ей повезло!

– Что там? – теряет терпение Шон.

Плутовка развязывает тесёмки и суёт ему в руку что-то блестящее. Сержант в ауте, я тоже. Однако служивый успевает заметить ещё что-то.

– А это что?

– Всё было в кошеле, – следует поспешный ответ, – я схватила, думала, там деньги.

Воин держит добычу на ладонях, будто взвешивая улики и выясняя, на сколько всё это потянет со всеми отягчающими.

– Что вы так уставились? Что это такое? – слышится требовательный голосок Лионы, её рука тянется к конфискованным "игрушкам".

– Это оружие, – Шон делает шаг назад, цепко сжимая свою добычу в кулаках.

– Не может быть! – удивлённо воскликнула фьерра.

Торту с женой тоже поразились.

– Ни в жизнь бы не подумал, – поддакнул я.

Действительно, откуда мне знать, что лучшие друзья девушек в этом мире не бриллианты, а удавка и кастет.

– Сорэна! Это правда, что он говорит! Ты мне бессовестно лгала?!

– Фьерра Лио-о-она, я говори-ила правду, – послышалось жалобное нытьё, которое могло растрогать кого угодно, – я обрадовалась, когда металлическую пластину схватила, думала она золотая, а это – бронза…

Согласен, блестящую "игрушку" можно было принять за слиток, вот только отполирована она была нежной девичьей рукой. Для взрослого мужика – размер не тот. Впрочем, а мне-то какое до всего этого дело. Для разоблачения злодейки я и так сделал всё и даже больше.

– Я вам ни разу не соврала, а вы всё равно не верите-ы-ы-ы!

Судя по Ниагарскому водопаду, хлынувшему из глаз упавшей перед баронессой на колени и самозабвенно рыдающей разбойницей, через пару минут всем сидящим в карете понадобятся калоши, иначе они непременно замочат ноги.

– И что теперь с ней делать? А, Шэрх?

Это он что, у меня спрашивает? Я удивлённо уставился на сержанта.

– А чего ты у меня спрашиваешь? Вот, есть… этот самый… эл Тортус, – при этих словах толстяк поморщился, как будто целиком разжевал и проглотил кислый лимон, но ничего не сказал, – представитель барона. Рядом – фьерра Лиона, его дочь, а вот – жена эла. Пусть они с этим и разбираются. Судить и рядить – удел благородных!

– И то верно, – облегчённо вздохнул воин.

Тортус тут же надул щёки, дабы подчеркнуть значимость момента, его тощая остроносая жена Элалия, выпрямила спину так, будто лом проглотила. Лиона ещё строже сдвинула бровки, а притихшая на время нашей беседы Сорэна… или как её там… зарыдала с новыми силами ещё горестней.

А я наконец опустил оглоблю. Сколько её можно держать, как копьё, ведь я каждый миг ждал, что плутовка что-нибудь отчебучит. Потом оправдывайся перед бароном, а, главное, перед нашим вождём, почему не досмотрел, не уберёг… и всё в том же духе.

Может, надо было прибить девчонку, да и дело с концом! В принципе, это и сейчас не поздно! Или поздно? Там, в разбойничьем лагере одно, а здесь – другое. Что я вообще знаю о местных законах? Да ничего! Расспросить что ли Шона? А он что, судья или прокурор? Можно конечно попробовать разузнать всё про всё у Лионы с Тортусом, те наверняка в курсе, вот только что я им скажу? Уважаемые, не подскажете, в каких случаях я, тролль, по местным законам могу безнаказанно убить человека? Хы! Их тогда сразу паралич хватит. Или на меня кинется стража. А ведь есть ещё и церковь Создателя. Мало ли куда дойдут мои неосторожные слова. Не-е-е, нафиг эти заморочки!

А плутовка-то притихла, будто чует, что сейчас решается её судьба. Сможет ли она напасть на Лиону, пока рядом Тортус и его супруга. Вряд ли. У баронессы наверняка кинжал, у эла – тоже, у его жены – не знаю. Вот только, пожалуй, девица слишком хитра, чтобы решиться на такой безрассудный шаг. Разоружить мы её разоружили, а с голыми руками на троих взрослых людей может напасть только оборотень или вампир. Э-э-э-э, а она не того… Да нет, амулеты-то у них есть, думаю, "на нелюдь" её проверили в самую первую очередь.

И вообще, не моё это троллье дело, что собираются решать эти люди. А то те мозги, что мне достались, от таких раздумий, чую, ещё немного и вскипят. Нет, эта теорема Ферма явно не для меня.

О, и в животе заурчало. Что-то с этими разборками я совсем проголодался.

– А ну сядь, Сорэна, и хватит хныкать, ты мне всё платье забрызгала. Отвечай по порядку, ещё раз, как ты оказалась у разбойников! – послышался строгий голос фьерры Лионы.

Самое время "линять", чтобы заняться более важным делом, а то эти два проглота всю оленину сожрут.

Наконец-то лес закончился, а то я уж подумал, что мы из него вовек не выберемся.

Вот только с этими разбойничьими мордами, всё пошло наперекосяк. Солнце уже скрылось за горизонтом, а, значит, засветло до ближайшего постоялого двора мы доехать уже не успеем. Поняв это, Шон наскоро посовещался с Тортусом и приказал сворачивать прямо за мостом на широкий луг, где мы и встали лагерем.

Воины и слуги быстро натянули палатки, разожгли костры и стали готовить нехитрое варево. Ну а пока суть да дело, те, кто не стоял в карауле и не был занят на хозяйственных работах, решили искупнуться. Я тоже было подумал о том же, но тут послышался раздирающий душу хруст… Это братья взялись за очередного оленя.

Даже не оленя, а оленёнка какого-то или косулю. В общем – мелкую живность. А чего? Нам она так, как трём здоровым мужикам цыплёнок табака: каждый по кусочку откусил, и через пару минут кроме горки костей от лакомства ничего не осталось.

Вот и сейчас, видя, как Ургк с Рымом с упоением вгрызаются в нежное мясо, я подумал, что лучше последовать старинной тролльей мудрости: "если есть, что есть, то его нужно съесть". А купание в речке может и подождать. И, не медля, присоединился к парням.

Однако наш лёгкий ужин был прерван самым беспардонным образом.

– Шо-о-он, – раздался громкий голос, в котором слышались визгливые нотки, – это как понима-а-ать?! В то время, как мы, благородные дамы и господа, должны давиться едой, которой побрезговали бы и простолюдины, эти,.. – тут Тортус, упёршись взглядом в наши недовольные морды… э-э-э, то есть мужественные лица… как-то несколько поубавив свой пыл, – …эти… в общем, эти трескают дичь, будто дворяне. Я приказываю оленину забрать для наших нужд, а эти… индивиды, – наконец нашёлся эл, – пусть едят вон то мясо, которое я прикупил по случаю.

– Это гнильё! – взревел я, и окончательно недогрызанная кость полетела в Пататортуса, от которой он, надо сказать, ловко увернулся, – Эту дрянь ты хочешь нам скормить, гнида жирная.

В праведном гневе, я тут же выхватил из под брезента пресловутую свиную ногу и кинулся за толстяком. Но тот, с необычайным… для его комплекции… проворством, уже успел юркнуть в карету.

– А ну вылазь, пивной бочонок, – орал я, – твоё счастье, что ты едешь вместе с фьеррой Лионой! Мне жалко её нежный носик! Не было б её, – я потряс перед окошком вонючей свининой, – ты б с этим куском всю дорогу в обнимку ехал, спал, жрал и в кусты ходил! Ты понял, гад ползучий?!

Не сдержавшись, я так пнул ногой возок, что тот аж подпрыгнул.

– Господин Шэрх, – послышалось из кареты.

Кто это там такой смелый? А-а-а, это жена Тортуса. Ей-то чего неймётся? Хочется острых ощущений?

– Господин Шэрх, а как же я? Ведь по закону супруга должна всюду следовать за своим мужем.

– А вам эла Элалия бояться нечего! Вы с этим дерьмом прожили всю жизнь, так что к вони давно привычны.

И, не желая больше продолжать эту великосветскую беседу, я развернулся и запулил пресловутый кусок тухлятины в речку. А следом ещё один, такой же.

Блин! Даже воздух стал как-то чище, а то вовсе не продохнуть!

– Напрасно ты так, Шэрх, – произнёс подошедший Шон, который весь мой страстный монолог простоял, держа ладонь на рукояти меча, но благоразумно не вмешиваясь. И правильно: Тортус внутри возка, а он-то снаружи.

– Мясо вон им можно было скормить, – кивнул он в сторону разбойников.

– Тогда уж лучше их сразу добить, чтоб не мучались, – буркнул я в ответ.

– Тревога! К оружию! – вдруг заорали на берегу, – Тварь схватила Арта!

Твою мать! Три прыжка и я достиг воды. Бултых!

Ну и где этот… как его… утопающий. Я ничерта не смог разглядеть в мутной толще, а потом мне стало не до этого.

Дикая какофония звуков долбанула по ушам так, что глаза вылезли на лоб, а я чудом не вырубился, впав в какое-то непонятное состояние. То ли сон, то ли дрёма… Вишу с открытыми глазами в полутёмном пространстве, не понимая где верх, где низ.

К счастью в прострации я пребывал недолго, потому что какая-то чешуйчатая особь вцепилась зубами в мою правую руку, а спину уже кто-то остервенело драл когтями. Недолго думая, я засветил твари в нюхло. Удар получился так себе, но может это и к лучшему…

Не привык я, знаете ли, драться с женщинами, тем более… Нет, скажи мне тогда кто-то, что это – русалки, точно дал бы в морду за такие х… хреновые шутки. Потому что, если это действительно так, то я – Папа Римский!

А чего? Где шикарные фигуры и пышные волосы? Вместо этого – плоские, покрытые чешуёй тела без всяких соблазнительных выпуклостей и редкая поросль на голове. Увидеть в этом уё… убогом создании соблазнительную красотку может только моряк, совершивший кругосветное плавание.

Нет, может, эти твари со стороны и кажутся красивыми: гибки, стремительны и, наверное, изящны. Но когда такое чудо природы вцепляется в руку или ногу… В общем, я отмахивался от них, как мог, меся всё пространство вокруг, как ветряная… или, точнее, водяная… мельница, раздавая удары направо и налево. Ну и что, что они женщины… Если доведётся встретиться в море с акулой, вас будет интересовать, женская она особь или мужская? Думаю – нет. Вот и меня это тогда совершенно не заботило.

Один раз рыбьи морды… В них действительно выло что-то такое… чуть не утянули меня на дно, навалившись втроём. Даже не представляю, как удалось отбиться и раскидать нападавших.

Но нет худа без добра. Только отбросил последнюю тварь, как на дне увидел этого… Арта. Схватил подмышки и на поверхность.

Только отбросил парня в сторону берега, как меня ка-а-ак шандарахнет! Мля! От этой молнии у меня на голове аж волосы вздыбились.

Тело сковало, и потянуло камнем на дно. Падаю и ничего не могу поделать.

Тут хмырь водяной показался из мути. Сам сине-зелёный, как и русалки, жидкие бородёнка и волосы, глаза навыкате. Или он такой был весь удивлённый?

Приблизился, склонил голову набок и смотрит мне в лицо, этак, в раздумьях, сжимая в правой руке волшебный жезл: то ли ещё долбануть молнией, то ли пока погодить, поберечь заряд.

И такое зло меня взяло, аж от паралича очнулся. Незримые оковы разом спали, и я вцепился правой рукой в бородёнку этого грёбаного Водокрута. Тот со всей дури нажал на свою гашетку. Э-э-э, нет, шалишь, ручонку-то его с волшебной палочкой я своей левой перехватил.

В меня заряд не попал, но вот вокруг… Река вся вздыбилась и пошла пузырями, превратившись в огромный кипящий котёл. А мы с водяным чёртом завертелись-закружились в смертельном танце. Хрен разберёшь, где вех, где низ.

– Ты что творишь, образина зелёная?! – неожиданно раздалось в голове.

– От зелёной образины слышу, – не полез я за словом в карман, тут только осознав, что беседуем мы не разевая ртов.

Телепатия, мыслеречь? Хрен знает, как это по-научному называется!

– Что ты полез к нам, паря. Девок побил, красоту попортил.

Какая на хрен красота, у кого?! Совсем ополоумел, хмырь болотный!

Наверное, старик хотел ещё что-то такое провякать. Какую-нибудь непреложную истину, всё в том же воспитательном духе. Вот только слушать его грёбаные нравоучения не было никакой мочи. Воздух уже закончился, лёгкие сдавило и начало жечь огнём, самое время сделать хоть один самый маленький вдох. Да и не собираюсь я в этой мути веки вечные плескаться.

К счастью над головой показалось светлое пятно, и я рванулся изо всех сил. У-у-у-ух! Как же он оказался сладок, этот глоток чистого воздуха. И тут этот хрен… в солнечных лучах сразу стало заметно, насколько он стар… что-то там недовольно заверещал.

Лучше бы он этого, право слово, не делал, не будил во мне зверя, потому что я тут же отпустил чахлую бородёнку, да как заряжу её владельцу с правой в пятачину. Он сразу "плюх!", и ушёл под воду. А я скорее к берегу и на сушу. Поперёк горла мне уже эти водные процедуры.

Только выбрался, как меня сразу повело вправо-влево. Остановился и затряс головой. Да нет, вроде всё в порядке, отпустило.

– Цел? – спросил Шон.

Я лишь молча кивнул, даже выдавить "угу" сил не было.

Подошли братья, тоже поинтересовались, как я и что. Что тут можно ответить – скорее жив, чем мёртв. Парни засмеялись, а Ургк дружески хлопнул меня по плечу. Мля! Больно же! И пары минут не прошло, как его едва не прокусили.

– Твою фыргомать! Это ж сколько рыбы подохло, – горестно вздохнул рядом Рым.

Я оглянулся. Действительно, то тут, то там по реке медленно плыли кверху брюхом нехилые тушки. И тут меня осенило, вспомнил про какого-то путешественника, который после извержения вулкана в море варёной рыбой питался.

– Слыш, парни, проверьте, она не варёная?

– Чего? – не поверили те своим собственным ушам.

Ну я, как мог, растолковал им:

– Вода кипела?

– Кипела.

– Так проверьте, может, они все не сдохли, а сварились. Только осторожно! – крикнул я вслед ломанувшимся к воде парням.

Всё-таки нет для слуха тролля слова слаще и приятнее, чем "ЕДА".

– Кхе-кхе-кхе, – закашляли за моей спиной.

Оборачиваюсь, это – сержант. Чего это с ним, простудился.

– Шэрх, ты это… не мог бы прикрыться? Здесь дамы.

– Чего?

А, ну да, я ж штаны стянул и отжимаю. Так они у меня в руках и остались.

Э-э-э. Это какие такие дамы? Я метнул взгляд в сторону кареты. Стоящая подле неё троица синхронно отвернула головы, усиленно изображая, что они любуются птичками, цветочками, облаками… А вот глаза косить не надо, а то можно заработать косоглазие.

Да пусть смотрят, что, жалко что ли. Мне стесняться нечего. Троллькам не стыдно показать, не то, что человечкам.

М-мда, что-то я тут совсем обтроллился, впрочем, чему удивляться – какие мозги, такие и мысли.

Ухмыльнувшись, я натянул штаны, а к нам, чуть ли не вприпрыжку, уже нёсся довольный Рым.

– Шэрх, держи, – сунул он мне в руки сразу две здоровые рыбины. – О-о, какие! Ты прав, они варёные. Ух, поедим! – он мечтательно закатил глаза и тут же умчался обратно к реке, – Я ещё принесу!

– Осторожно там! – крикнул я вслед, потому что Ургк, стоя по колено в воде, остервенело колотил по ней дубиной – то ли заметил что, то ли просто хотел напугать подводных тварей.

Хотя, после драки, вряд ли они снова сунутся. Однако, осмотрительность не помешает.

– Слыш, Шэрх, – спросил Шон.

– Чего? – отозвался я, не переставая шелушить чешую с пойманной добычи.

– Вы, тролли, думаете о чём-то, кроме "пожрать"?

– Угу. Как бы поспать… У тебя соль есть?.. Давай!