Текст книги "Севера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 26

Со всеми задержками добрались до поселка уже в сумерках. Но увидели их издалека, и, по всему видать, ждали. Дед Уржумов лично встретил путешественников на полдороги и, не торопясь, повел за собой, занимая пустыми разговорами о погоде да о близкой зиме. На улице как повымерло все. Уржумов проводил Бородулина и Михайленко до их дома, а Старый Юра потерялся где-то по пути. Наверное, отправился курить трубку к складу под навес. У дверей дед хитро улыбнулся и спросил:

– Не желаете ли в баньке помыться с дороги? Там пару еще много осталось, на вас двоих как раз хватит.

– Неужто баню поставить успели? – удивился Андрей.

– Успели. А Корнев твой и печь сложил, вчера как раз пробовали. Весь день надысь девки плескались, ну а нынче – наш, мужицкий черед. Ну так что?

– Я бы, Борис Тимофеич, с радостью. Сколько времени нормально не мылся, это ведь даже подумать страшно!

– Да и я присоединюсь, – поддержал Михайленко.

– Тогда скидавайте мешки да ружжа свои, да бегите скоренько. А то девки уж, поди, и стол накрывают, да самовар ставят. Одно плохо – веников нету. И не сезон вязать, да и березы в округе не найти, елки одни.

– Это где ж вы успели самовар надыбать?

– Где взяли, там таперича нету. Бегите до бани, а опосля все подробнейшим образом обскажу.

Вымыться в горячей бане после двух месяцев полупоходного образа жизни – это, конечно, непередаваемое наслаждение. И хотя за окном уже совсем стемнело, а керосинка светила весьма тускло, Бородулин скреб и скреб себя мочалкой, смывая вместе с грязью усталость и все накопившиеся за последние недели тревоги и переживания. А вытершись чистым полотенцем да надев свежее белье, и вовсе почувствовал себя заново родившимся. В таком расслабленном состоянии он и прошел следом за специально посланным пацаном к дому Уржумовых, самому большому зданию в поселке.

В доме было тепло. В новенькой, необмазанной и небеленой еще печи потрескивали дрова, в просторной горнице за большущим накрытым белой скатертью столом плотно сидели люди, оставляя, однако свободными два места. Стол был обильно уставлен кушаньями – всем, что могут дать лес и озеро, да кое-чем из складских запасов. В центре стояло несколько бутылок чего-то крепостью явно не менее сорока градусов. Только вошли Бородулин и Михайленко, как все сидящие за столом оживились, загомонили, но по знаку Уржумова тут же затихли. Водка, а, вернее, какая-то хитрая травяная настойка на ней, заранее была уже разлита по стаканам. Борис Тимофеич, покряхтев, поднялся со своего места и поднял свой стакан.

– Ты, Андрей Владимирович, очень кстати вернулся. Мы тебя, конечно, пораньше ждали, но так даже и лучше вышло. Короче, от всех нас, и тех, кто за столом, и тех, кто не поместился – с днем рождения тебя, товарищ начальник.

Тут снова все разом заговорили, зазвенели, встречаясь друг с другом, стаканы, кто-то хлопнул Андрея по спине, кто-то, обдав легким ароматом духов, чмокнул в щеку и застенчиво хихикнул. А сам Бородулин стоял со стаканом в руке, ощущая себя полным идиотом. Это надо же – забыть о собственном дне рождения! А Михайленко стоял рядом, старательно изображая полнейшую непричастность к происходящему.

– Станислав Наумович, признавайтесь, это ваших рук дело? – сообразил, наконец, Андрей.

– Что вы, Андрей Николаевич, я всего лишь рассказал о дате двум-трем людям. А все остальное – это уже их личная инициатива.

Бородулин вздохнул и осушил свой стакан, отдаваясь неизбежному.

Позже, когда все уже было выпито и съедено, за столом осталось лишь несколько человек: сам Бородулин, Михайленко, Уржумов, Корнев, Мелинг, Черемисин и Зоя. На столе стоял ведерный самовар, увенчанный солидных размеров заварником. Две молчаливые женщины споро расставили на столе сласти к чаю и исчезли за дверью. Андрей взял свою кружку, потянул носом. К чаю явно были добавлены малина и шиповник. Он отхлебнул глоточек, вернул кружку на стол и с укоризной спросил, обращаясь сразу ко всем:

– Ну зачем вы все это устроили? В конце концов, посидели бы тихо узким кругом – и ладно. А то ведь даже неудобно – коробчим ведь буквально каждую крошку, а тут развернулись ото всей русской души.

– Зря вы так, Андрей Владимирович, – неожиданно возразил Михайленко. – Во-первых, людям нужны праздники, а то вот уж два месяца, как ничего не было, только работа с утра и до вечера. Во-вторых, поскольку вы – первое лицо анклава, ваши личные праздники автоматически становятся праздниками общими. Ну и, в-третьих, наши общие успехи и достижения есть во многом результат ваших усилий.

– Заместитель твой правильно говорит, – вмешался Уржумов. – А я еще добавлю: не так и много ушло провизии на стол, да и все больше не со складов, а здесь, на месте добытое, так что ущерба обчеству никакого. А пользы – много. Ты хошь – не хошь, а люди тебя над собой по доброй воле главным признали, и уважение свое как могли тебе донесли. А ты цени это, да чем пенять, спасибо скажи, и не нам здесь, а всему честному народу. Ну да полно об этом, сказывай лучше, где был, что делал, поймал ли человека того.

Андрей вздохнул, и принялся рассказывать о результатах поездки. Рассказ затянулся, но все слушали внимательно, а Зоя – та, кажется, и дышать перестала. Наконец, к исходу второй кружки чая, он подошел к финалу:

– Так что утром я людям обо всем объявлю и те, кто хочет, будут готовиться к переезду. Времени осталось немного, еще неделя, может, дней десять – и лед встанет, тогда придется ждать, пока река хорошенько не замерзнет. А там – будем на снегоходе кататься туда-сюда.

– А, может, не стоит торопиться? – спросил Мелинг. – Все-таки здесь уже пообжились.

– Это, конечно, так. Но тут все же тесновато, а там – отдельные комнаты минимум на четыре десятка человек. Только вот баню нужно поставить. И еще: полтора десятка пацанов и девчонок, случись что, обороняться толком не смогут, а крепость сейчас намного важнее всего остального. Да и просто рабочие руки нужны, хоть на ту же лесопилку. К весне досок наготовим, сюда по льду утащим, тогда можно будет и стройку развернуть, каждой семье по дому выстроить. Вот, собственно, у меня и все. Да, вот еще: привез я на тех, кто здесь останется пять дробовиков и патроны к ним. Будет нужно – еще привезу. А вот с винтовками, Егор, надо бы подумать: я хочу часть забрать.

– Да забирай, не жалко, – улыбнулся лейтенант. Мы же тут сходили с ребятами к той избушке, что сгорела с оружием, да покопались там.

– И что?

– А то, что много там всего лежало. Большая часть, конечно, безнадежно испорчено, но кое-что осталось. Там, в самом низу, ящик мосинских карабинов уцелел, да ящик ППШ. Не совсем, конечно, ложи и приклады изрядно подобуглились, но это ерунда. Будет нужда, можно и новые вырезать, или, вон, через твой терминал заказать. А железо все в полном порядке. Так что забирай эти погорелые, да восстанавливай, только половину автоматов назад верни. Мы вообще все железо, что там нашли, подчистую вывезли. Глядишь, можно будет из трех-четырех горелых одну рабочую винтовку собрать. Вот патроны все пропали, подчистую. И пистолеты, они сверху лежали. Четыре «дегтяря» там было, так их жаром настолько перекорежило – даже и браться бесполезно. Опять же сталь отпустило, стволы долго не прослужат.

– С автоматами мы еще разберемся. Кстати, я так и не видел списка оружия, что вы в Мажорке натрофеили.

– Да там не так и много. Семь СВТ, четыре пистолета и, что самое ценное, два ДПМ. Зато патронов эти кадры изрядно натащили, прежде, чем спалить остальное.

– Итого у нас получается всего десять СВТ, столько же ТТ, пять «Беретт», один «глок», два ППШ и два пулемета. Не считая охотничьего оружия. В принципе, немало.

– А что за «Беретты»? – заинтересовался Черемисин.

Трофеи мы тут взяли, пять штук пистолетов и один автомат. Станислав Михайлович, вы ведь помните точно, какие были?

– Beretta 92FS, – тут же ответил заместитель.

– Вот их тебе и сержантам я привез. А что до остального оружия, то пулеметы я заберу, а остальное делить после будем, поглядим, как народ распределится.

– А у нас что, пулеметов-то и не останется?

– Вам я автоматы отдам. Погоди, Егор, что значит, «у нас»? Ты что, остаться решил?

– Ну да. Мы тут с женой поговорили, да и решили, что здесь обоснуемся. Места хорошие, люди хорошие, а культурно-бытовой уровень что здесь, что там сильно отличаться не будет. Опять же, здесь тебе ведь тоже армия нужна? Вот я армией и буду. Комната у нас и сейчас есть, а к лету Борис Тимофеич обещал и вовсе отдельный дом поставить.

Не сказать, что Андрея эта новость сильно обрадовала, но и горевать тоже повода не было. Да и, действительно, ему тут нужен человек с привычкой к дисциплине. Опять же, раз в ракетных войсках был, значит и с рацией управится.

– Ну решил, значит, решил. Какие еще у вас новости?

– Катер мы починили, – подала голос Зоя. – Эдик в Мажорке запчасти нужные нашел и все наладил, так что на озере теперь два полноценных судна.

– И мотобот залатали?

– А как же! Железо выправили, заплатки, где надо, положили, подкрасили, только вот стекла в иллюминатор не нашлось. Еще день-два и поведу Аврору в эллинг на зиму ставить. Ну да утром сами все увидите.

– Аврору?

– Ну да.

Зоя внезапно смутилась и стыдливо, совершенно по-девичьи, прикрыла полой куртки закрасневшее враз лицо.

– Название, вишь, придумала для своего кораблика, – вмешался дед. – Сколько народ-то изгалялся, сочинял, а она у Мелентьева сурика выцыганила, уж, не знаю как ей это удалось, да спозаранку и вывела на борту. Спорщики враз унялись.

– Так, вроде, Зимнего дворца у нас нет, Зоя, – поддел капитаншу Михайленко, – да и пушка на крейсере твоем не стоит.

– А вы не смейтесь, – внезапно резко ответила Зоя. – Сами, поди, знаете: Аврора – то у римлян была богиня утренней зари, свет людям приносила. Да и имя красивое, нравится оно мне.

Она вновь было смутилась, но тут же оправилась:

– Опять же, команда на Авроре – одни бабы да девки. Стало быть, и название должно быть женственное. Кораблик этот, он геройский. Коли не верите, подите, вон, заплатки на борту посчитайте. А пушка – дело наживное. Было бы еще в кого стрелять.

– Все, сдаюсь!

Безопасник поднял руки.

– Положили вы меня, Зоя Филипповна, на обе лопатки.

– А что, и названия уже все обсудили? – спросил Бородулин.

– Еще бы! – усмехнулся Мелинг. – Ты, может, еще неделю по лесам шастать будешь, а нам порядок нужен.

– И что как назвали?

– Озеро – Байкалом, а реку – Ангарой.

– Ты, начальник, вперед резоны послушай, – вновь вступил Уржумов, заметив в глазах Андрея сомнение. – Мы на этой земле жить собрались, тут, видно, и помирать будем. Но и старую землю забывать – грех великий. И так надобно сделать, чтобы и внуки, и правнуки помнили, откуда они тут взялись. А ничего крепче названий в памяти людей не держится.

– Действительно, немалые твои резоны, – согласился, подумав, Бородулин. – А поселок как назвали?

– Да тут просто вышло. При озере живем, стало быть, поселок – Озерный будет. А как крепость свою называть будете – то сами мозги ломайте.

– Да уж придется. Вы вон все лучшие имена порасхватали. Ильяс, ты у самовара сидишь, плесни мне еще чайку.

Андрей протянул Корневу свою кружку, принял обратно, наполненную горячим ароматным настоем и, сделав глоток, спросил:

– Самовар, поди, тоже из «Мажорки»?

– Оттуда, оттуда. Так и стоял на полке нетронутый.

– Они там чай, что ли, вовсе не пили?

– Да темные они, темные, – махнул ручищей Уржумов. Видел бы ты, Андрей Владимирыч, какие у молодых глаза были, когда мы первый раз самовар раскочегарили. Толпой встали и глазели, рты пораззявив. Все никак понять не могли, как так – внутри огонь горит, и оттуда же вода наливается.

Дед коротко хохотнул, потом посерьезнел.

– Учить их надо, учить. Всему, что позабывали за столько-то годов городской жизни. Глядишь, лет через пяток и толк будет, потом науку эту детям своим передадут.

– Научим, Борис Тимофеевич, обязательно научим. А вот у меня к вам вопрос есть: появилась крепость, места в ней много, да и вокруг немало. Будете переезжать, или здесь останетесь?

– Не люблю я, Андрей Владимирыч, каменного жилья. Да и тут уже дом, вишь, срубили, печь затопили, считай, обосновались. Что здесь, что там – разница невелика. А коли так, чего переться незнамо куда? Тут и лес уже знакомый, и озеро рыбное, и жилье, и всякая полезная постройка имеется, хоть, вон баня на речке. А что особого надо будет, то ты мне привезешь. Обещал ведь рацию?

– Обещал. Ты ведь знаешь, Борис Тимофеич, я слово держу. А коли ты тут остаться собираешься, да еще и, поди, со всем семейством, так бери под себя весь поселок. Будь здесь головою, старостой, что ли. Мне ведь сюда не наездиться. Хорошо, если в неделю раз с оказией вырваться удастся. Нынче же у тебя получилось, и очень даже неплохо. Я тебе склады почти что все оставлю, только по инструменту немного разорю.

– А что, можно и взяться. Да и народу с тобой более половины уйдет. А на три десятка душ моей власти хватит.

– Вот и хорошо, у меня считай, гора с плеч свалилась. Мы, конечно, еще пообсудим, я свои планы расскажу, может, сообща еще что придумается. А ты, Зоя, как дальше жить думаешь?

– А что мне думать? Жизнь моя рыбацкая, я к этому делу привычная стала, да и жизни другой не хочется. А тут сейчас простор, и озеро тебе рядом, и лодка хорошая. Чего еще надо? А будет нужда в чем – к вам выберусь на денек-другой. Девок своих неволить не стану. Кто похочет с тобой ехать – пусть их, может, поляка какого себе найдут в мужья-то. Сейчас жилы рвать, как ранее, ни к чему, рыбы в озере вдоволь, можно за день-два на месяц вперед наловить.

– Ну хорошо. Как говорится, быть посему.

Глава 27

Наутро Бородулин официально объявил народу о предстоящем переселении на новое место. Молодежь собралась переезжать почти вся. Кто-то из рыбачек тоже решил поискать лучшей доли на новом месте. Решившиеся на переезд расшумелись, заспорив о том, кому ехать вперед.

– Тихо! – Андрею пришлось поднять голос до крика, чтобы его услышали.

– Значит, так, – продолжил он, когда шум достаточно утих. – Первыми поедут четыре человека: Сережа Ковальчук, потому что он радист, будет налаживать связь. Беги, Сереж, пакуй шмот, трансивер свой не забудь.

Студент тут же принялся энергично выбираться из толпы в сторону своего дома.

– Потом, Эдик Тропинин. Он, как главный механик, будет осваивать лесопилку. Давай, Эдик, возьми свои гаечные ключи и бегом к катеру. Теперь Коля, Миша, Вы сами меж собой определитесь, кто пойдет вперед.

Сержанты переглянулись меж собой, и Николай отправился собирать вещи, а Бородулин продолжил:

– И еще Роман Зубов, там врач нужен.

Назначенные пионеры разбежались по своим комнатам, а Андрей продолжил:

– Завтра поедет следующая четверка: двое добровольцев, Михаил, в помощь корешу, и ты, Ильяс, тоже собирайся. Нашелся каменный уголь, надо оценить запасы месторождения.

И тут Бородулина ждал удар:

– Я не еду, – сказал Корнев, – Забирай, вон, Марка, а я остаюсь. Вернее, мы остаемся.

С этими словами он обнял за плечи незнакомую Андрею женщину лет сорока. И, видя, как ошарашила Бородулина эта новость, улыбнулся:

– Давай сразу уж добью, чтобы тебе дважды не падать. Мелентьев тоже остается.

– Мелентьев?

– Ну да. Пока ты там крепости брал, они тут с Зоей друг к другу прислонились.

– Это же черт те что! У вас тут не поселок, а сплошная брачная контора!

– Так увози скорее Марка, пока и его какая-нибудь рыбачка не обворожила.

– Ну что тут делать, – Андрей развел руками, – собирайся, Марк, к завтрашнему утру. А ты-то, Ильяс, где свою наяду добыл?

– Скорее уж, дриаду. Это отдельный разговор. Другой раз приедешь, посидим за рюмкой чаю, я тебе все расскажу.

Чтобы не терять времени, Бородулин принялся объяснять людям задачи прямо по дороге, не отходя от румпеля.

– Эдик, – начал он с механика, – ты должен в кратчайшие сроки наладить лесопилку. Что потребуется – инструмент, запчасти, говори сразу мне. Потому что до морозов нужно успеть хоть сырого леса сколько-то напилить, какие-нибудь топчаны да полки сколотить. Так что как со спальным местом определишься, дуй сразу туда. Можешь одного из тамошних пионэров себе в помощь взять. Хотя нет, начни с лесопилкой с завтрашнего утра. А сегодня, как устроишься, прикрути на этот катер рулевое управление. Комплект в рундуке лежит.

– Сделаю, Андрей Владимирович. А что до помощника – так ведь есть у меня, Валерка из детдомовских. Вы его следующим рейсом сюда отправьте. Он парень толковый, интерес имеет, да и сработались мы уже с ним.

– Добро, так и сделаем.

– Коля, теперь ты. У тебя три задачи: первая, и наиглавнейшая, обучить всех до одного, и парней, и девчонок, обращению с оружием. Чтобы стрелять умели, чтобы друг в друга стволами не тыкали – ну, ты сам знаешь. Лес тут опасный, нужно, чтобы выходя за периметр, каждый имел при себе оружие и умел им пользоваться. А если безоружному выйти понадобится, организовывай сопровождение. Гладкоствола я сколько нужно дам, а потом будем переходить и на нарезные стволы. Нарезняк – твоя вторая задача. Мы вот везем два ящика горелого железа, разбирай, осматривай и мне пиши заказ – что нужно, чтобы из него можно было стрелять, не боясь, что патрон закусит, ствол порвет или затвор в глаз вылетит. Поскольку лейтенант остался в Озерном, тебя назначаю ответственным за оружейку в замке. Третья задача – организация патрульной службы. Постоянно на стенах должно быть два человека с оружием. Бинокли, тепловизоры и прочее обеспечу. Народу мало, поэтому думай, пиши графики, днем можешь на вахты девчонок подпрягать. Завтра кореш твой прибудет, поделите службу на двоих. Все ясно?

– Так точно, Андрей Владимирович.

– А мне что? – влез радист.

– А тебе, Сережа, связь. Она должна быть круглосуточной и бесперебойной. Предположительно, в ближайшее время помимо крепости будет еще пять точек. Одна – это Озерный, и еще четыре штуки километров на пять вниз по реке. Так что сейчас, пока едем, обдумывай, какое оборудование для этого нужно. Трансиверы, антенны и прочую тряхомудь. И смотри: в Озерном Черемисин – человек грамотный, со сложной техникой управляться привычен. А в других точках все должно быть предельно просто, чтобы любой крестьянин после минимального обучения смог этим пользоваться. На тебе будет вся связь, и дальняя и ближняя. Посчитай людей, сформируй заявку, на каждого притащу носимую рацию, чтобы любой, кто выходит из крепости, всегда был на связи – мало ли что. И, понятно, обслуживание всей этой техники тоже будет на тебе. Подготовка, зарядка аккумуляторов, обучение и все прочее. Сейчас приедем, аппаратуру добудем, ты здесь рацию настроишь, а комплект для Озерного я сразу туда увезу. На завтра нужно три комплекта для ближних точек. Будешь прикидывать потребности, на деньги не смотри, выбирай самое лучшее и качественное. Что нужно для питания раций – батареи, генераторы, бензин, – все пиши. Ну и про телефонную связь внутри крепости тоже подумай, хотя это и не горит. Сейчас это неактуально, но к весне будем ставить рации на все катера и лодки. Связь сейчас, Сережа, архиважна. Она объединяет отдельные разрозненные хутора и поселки в единое целое. Так что проникнись важностью своей задачи и приступай.

Бородулин перевел дух, поерзал по жесткой банке и продолжил:

– Роман, ты у нас единственный медицинский специалист на хрен знает сколько километров вокруг. Тебе предстоит с нуля создать медицинскую службу анклава и возглавить ее. По крайней мере, до тех пор, пока не появится из лесу кто-нибудь более опытный. Оборудование и медикаменты я тебе потихоньку наберу, а ты должен завести медицинские карты на каждого человека, провести первичное обследование, составить и выполнять план профилактических мероприятий. Подбери себе в помощь пару девочек, из тех, что покрепче и не боятся крови. Поспрашивай – может, кто из них какие-нибудь курсы первой помощи оканчивал.

– Ясно. Только мне много всего будет нужно.

– Будет нужно – добудем или сделаем. А вот скажи мне: ты роды когда-нибудь принимал?

– Нет, не приходилось. Но что делать нужно – знаю.

– Тогда подготовь список необходимого, завтра после обеда поедем к полякам. Твоя задача – осмотреть женщину на сносях и в дальнейшем принять у нее роды.

Через пару часов добрались до Хорёнок – того самого склада, где сперва обосновалась группа Хорина. Там двое парней грузили на связанные попарно катамараны мешки с продуктами. Катамараны были, в свою очередь, зацеплены одна пара – за самую первую плоскодонку, вторая – за отвоеванный у бандитов ялик. Увидев катер, они замахали руками. Бородулин подвел катер поближе и скинул газ.

– Здравствуйте, Андрей Владимирович, давайте быстрее в крепость, там вас с утра ждут! – крикнул один из студентов.

– А кто ждет-то?

– Да люди какие-то пришли из лесу.

Бородулин выкрутил газ до предела. Мотор взревел, и катер, поднявшись на редан, рванулся вперед, оставив на берегу раскрывших рты ребят.

Земляные работы на берегу были уже почти что закончены, четверо парней активно дочищали последние неровности. Завидев приближающийся катер, они побросали лопаты и столпились на берегу, разглядывая приехавших.

– Мужики, разгружайте то, что привезли. Коля, оружие под твою ответственность. Найди Хорина Семена Ефимовича, у него все ключи. Привратная башня – твоя, там будет оружейка и там же караулка. Сергей, как закончишь устраиваться – бегом ко мне, в донжон на верхний этаж. Меня не будет – никуда не уходи, дождись.

Бородулин распорядился и поспешил наверх, в крепость. До сеанса оставался еще час, можно было разобраться с гостями. Кто это мог быть? Валек? Колек? Леслав? Нет, этот хмырь если и придет, то только под дулом пистолета. Тогда кто? Да, собственно, что гадать – уже вот она, крепость. Ворота открыты, на стенах никого – непорядок. Ну ничего, сержанты студентов построят. Прикрыл створки, чтобы хоть не нараспашку были. Во дворе крепости пусто. То есть вообще никого. Интересно, где народ? Двое вывозят барахло, четверо копают. Ну, девчонки, допустим, впятером обед варят. А остальные? Ладно, разберемся.

На втором этаже донжона в большой просторной комнате, назначенной столовой, за одним из столиков Хорин поил чаем гостей. Увидев вошедшего Бородулина, и, видимо, угадав в нем «самого главного начальника», навстречу ему поднялись трое человек. Все смуглые, черноволосые, у старшего в густой курчавой шевелюре изрядно серебра. Пышные усы, явно предмет гордости, тоже с изрядной сединой. У среднего небольшая бородка, такая же кудрявая, как и прическа. Младший выбрит. Причем, видно, что брился в походных условиях: местами недобрил, местами порезался. Все трое крепкие мужчины, у старшего в руках двустволка – вертикалка. На поясе – патронташ с десятком патронов. Одет в охотничий камуфляж, из-под анорака виден ворот толстого свитера. На ногах добротные трекинговые ботинки с высокими голенищами. Остальные экипированы похуже, но нищеты и рванья не видно. Оружия у младших нет, если не считать ножей в ножнах у каждого на поясе. У стены небольшие станковые рюкзачки, снизу к ним подвязаны коврики, палатка – все по уму. Опять непорядок: вооруженные люди в центре крепости, и никого из своих с оружием рядом нет. Вот, млин, раздолбаи! Там можно и всю крепость про… упустить. Ладно, студенты, люди не служившие. Но сам-то Хорин, прапорщик в отставке, он-то куда смотрел! Ладно, все обошлось. За то время, что гости тут находятся, они вполне могли захватить замок и перебить всех, кто посмеет сопротивляться. Раз этого не сделали, будем считать, что намерения у них мирные и можно им доверять.

Бородулин разглядывал гостей, а гости, тем временем, разглядывали его. Обратили внимание и на пистолет в кобуре, и на СВТ, привычно висящую на плече. Наконец, старший из пришедших шагнул вперед, протянул для пожатия крепкую руку и назвал себя:

– Грегорайос Папасатырос.

Двое других оказались его сыновьями: с бородкой – Нестор, самый молодой – Зен. Андрей пожал руку Папасатыроса и, в свою очередь, тоже представился. После недолгих попыток добиться обоюдного понимания, наловчились общаться с помощью жестов и английского языка, который у обоих договаривающихся сторон был одинаково плох. Слов отчаянно не хватало, но, тем не менее, объясниться получилось.

Греков забросило сюда практически сразу на реку. В километре от точки заброски нашли на правом берегу реки поселок – пять пустых типовых домов и хорошо наполненный склад. И все бы ничего, если бы их не выбросило на левом берегу. Правда, греки не растерялись: соорудили какой-никакой плот и в несколько приемов переправились. Всего их было двадцать четыре человека: десять мужчин, десять женщин и четверо детей разного возраста. Жилья всем хватило, продуктов было не то, чтобы много, но в достатке. Нашлись рыбаки, обеспечили группу свежей рыбой. Из оружия оказалось два дробовика, из них один – у Папасатыроса, и еще один у албанца по фамилии Кодра. Мало-мальски осмотревшись на новом месте, греки смирились со своим положением и успокоились: крыша над головой есть, продукты есть, жить можно. Грегорайос пытался убедить остальных, что нужно двигаться, исследовать территорию, искать других людей, но его никто не слушал. Кодра же сразу занял противоположную позицию. Очень скоро Папасатырос оказался на положении изгоя, хотя и он сам, и его сыновья исправно принимали участие во всех общественных делах. В свободное время, махнув рукой на пересуды, он со своими сыновьями принялся совершать радиальные выходы километров на десять-пятнадцать от поселка, несколько раз удачно охотился, приносил дичь, но ни других построек, ни, тем более, людей, не нашел. Зато нашел следы крупных хищников, и это окончательно отвратило поселенцев от походов в незнакомый, неприветливый и, как выяснилось, опасный лес.

Пока Папасатыросы бродили по лесам, Кодра помаленьку прибирал к рукам власть. Где уговорами, где угрозами, он смог подчинить себе остальных. В какой-то момент он потребовал подчинения и от Грегорайоса и его сыновей. Не то, чтобы Папасатырос был сильно против, все-таки власть должна быть в одних руках. Но Кодра потребовал отдать ему ружье, и это было уже слишком. Отказ прозвучал в резкой форме, дело едва не дошло до стрельбы. В итоге все стало еще хуже. Они, хоть и жили в поселке, для всех остальных в одночасье стали чужими. Их отлучили от общего котла, и пришлось питаться тем, что сами добудут в реке и в лесу. А через какое-то время снизу по реке пришла лодка, в ней было трое человек, и все с оружием. Видимо, это тоже были албанцы. Они быстро договорились с Кодрой и вместе с ним двинулись к дому грека. Грегорайос понял, что добра ждать от них не приходится и с сыновьями поспешил потихоньку укрыться в лесу. Спрятавшись в кустах на опушке, он видел, как четверо с ружьями окружили их дом. Сперва кричали, требовали выйти и сдать оружие, потом разбили окно и кинули внутрь дымовую шашку. Делать в поселке теперь было нечего, и отец повел сыновей вверх по реке. Два дня они шли вдоль берега, на третий услышали впереди взрывы. Дальше двигались осторожно, и еще через два дня добрались до крепости. Понаблюдали, переночевали в лесу, а утром Грегорайос, оставив дробовик сыновьям, вышел налаживать контакты.

Договорились быстро. В «прошлой жизни», и сам Папасатырос, и его сыновья были столярами – краснодеревщиками, держали свою небольшую семейную фирмочку. Не слишком процветали, но и не нищенствовали. Учитывая ситуацию с окнами в крепости и мебелью в целом, такие мастера были просто очень нужны. Но, с другой стороны, на реке, примерно в пятидесяти-шестидесяти километрах ниже по течению обнаружилась угроза. Насколько она серьезна – еще предстоит выяснить. Но появление в сравнительной близости вооруженных и, судя по рассказам, агрессивных людей настораживало. Особенно плохо было то, что Изольда и польские фермеры не подозревали о возможной опасности.А появиться она могла в любой момент. Три-четыре человека с оружием запросто пристрелят Изольду в доме, если она не сообразит сбежать в лес. Нужно было действовать не просто быстро, а очень быстро. Нужно срочно двигаться туда, к полякам, и надо активизировать переезд из Озерного. А катер-то один!

Сколько осталось до сеанса? Полчаса, есть немного времени. О, вот как раз и радист.

– Сергей, пулей найди сержанта и пусть срочно бежит сюда. Потом с медиком беги сюда сам.

Посланец изчез в дверях, а Бородулин повернулся к Хорину.

– Ефимыч, с катером управишься? Лети к своим орлам, пусть все бросают, тянут с Хоренок уже погруженное сюда, и тут же двумя моторками уходят в Озерный за людьми. Одного своего посадишь, а второго – Эдика, механика. Его в поселке знают. Их не жди, сразу разворачивайся, и назад, катер будет нужен здесь через полтора часа. Не бойся, они не заблудятся, в той стороне другого поселка нет.

Хорин, почуяв, что произошло что-то серьезное, не стал задавать лишних вопросов и поспешил на выход.

Появился чуть запыхавшийся десантник.

– Коля, у тебя с собой что? Только СВТ и пистолет? Автомат корешу оставил? Тогда быстро, за пятнадцать минут разбери две мосинки и два ППШ из тех, что выглядят получше. Возьми в помощь Эдика. И если быстрый, в течении часа, ремонт возможен, мне дай список запчастей. И готовься, возможно придется повоевать.

– Есть!

Сержант исчез, едва не столкнувшись в дверях с Ковальчуком и Зубовым.

– Рома, что нужно для принятия родов? Думал?

– Ну так-то много всего…

– А наборы готовые есть?

– Есть, прямо чемодан для скорой, там все нужное собрано.

– Добро. Сереж, что по рациям?

– У меня вот тут список…

– Что из этого нужно для удаленного поселка? Расстояние – в пределах пятнадцати километров.

– Вот эта рация и вот эта антенна.

– Хорошо, спасибо. Сейчас добуду, будешь меня учить пользоваться. Так, чтобы я смог потом научить других. Теперь ты бери свою шарманку… У тебя же батареи сели! Какие нужны? Ага. Так вот: бери свою шарманку, залезай на верхнюю площадку этой башни и там временно обустраивайся. Примерно через два часа мне нужна будет связь.

Только убежал радист, вернулся десантник.

– Андрей Владимирович, там все железо в порядке, деревяшки меняются легко. Только вот для винтарей лучше бы пластиковое ложе, я вот тут написал, какое. И стрелять удобней, и бой точнее становится. Они сейчас мелкими сериями выпускаются.

– И быстро заменить сможешь?

– Смогу, тут ничего такого сложного нет. Только потом пристрелять надо бы, хоть полчаса у меня будет?

– Будет, иди готовь стенд.

Разогнав всех по поручениям, Бородулин обратил внимание и на греков. Они тихонько отошли в сторонку и старательно не отсвечивали, уважительно глядя на энергично распоряжающегося начальника. Хоть он с ними и договорился, оставлять их одних без присмотра в крепости все же не стоило. Он огляделся, заметил топчущегося в углу доктора.