Текст книги "H.i.d.a. (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Маколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

H.I.D.A.

Глава 1

Говорят: “Если я мыслю, то существую”, но мне кажется это не особо верно. Ведь первым, что мне удалось ощутить – боль. Пронизывающая все тело, заставляющая вытягиваться ноги, а руки скрутиться в спазматическом приступе. Меня словно сжирала предсмертная агония, стараясь убедить, что я еще жив. Будто бы сама старушка смерть шептала мне на ухо “Пока ты чувствуешь – ты существуешь”. И я верил ей, не сомневаясь ни на секунду. Ибо как можно верить в иное, когда все тело сгорает от боли? Как можно сопротивляться этому первозданному ощущению, которое присуще всему живому на нашей планете?

Мой собственный живот стал очагом боли. Словно в него воткнули раскаленный прут и крутили им из стороны в сторону, иногда позволяя вытаскивать и снова загонять обратно в рану. Мои глаза ничего не видят, я кручусь во тьме. Руки и ноги не слушаются меня. Мне страшно. Слезы текут по щекам. Я уже был бы готов кричать, молить о пощаде, просить остановиться. Но кого? Я никого не видел перед собой, ни слышал, ни чувствовал. Только боль. Она окружила меня непроницаемым барьером оградив от мира и отключая все чувства. Сковала цепями, спрятала в клетке. Постаралась упечь на дно незримой в темноте бездны, где я сгину навсегда. Она этого страстно хочет. Они тоже этого хотят…

Но кто такие эти “Они”? Почему это слово всплыло в моей голове в такой момент? С чем оно связано? С кем…

Ответов у тьмы не было. Она подобно немому надзирателю смотрела на мои мучения: беспристрастно, внимательно, оценивающе.

Мой разум метался из стороны в сторону, цеплялся словно утопающий за всякую спасательную мысль, которая могла бы вытянуть его из этой пучины страданий.

Кто я такой? Где я нахожусь? Почему я ничего не помню? И откуда эта боль?

Вопросы каскадом неудержимой силой мысли возникали в моей голове. Словно все мое сознание рушилось подобно кирпичной стене, состоящей лишь из одних вопросов.

С каждым мгновением разрушения стены, я понимал – мое сознание исчезает, истончается подобно ночному кошмару по утру. Моя суть, скованная болью, угасает.

Я этого не хочу! Не хочу исчезнуть!

Мысль о полном растворении в окружающей тьме пугает меня. Наводит панику посильнее, чем чувство боли. Ведь она какая-то физическая, уже далекая от меня, как звуки телепередачи, доносящиеся из телевизора, работающего на фоне. На фоне утраты собственно “Я” – боль ничто.

Но что мне сделать, чтобы вернуть его? Не дать раствориться… Мои руки не слушаются меня, ноги берут с них пример. Я не могу пошевелиться.

Так что мне остается делать? Послушно лежать в ожидании собственной смерти? Полного исчезновения? Могу лишь лежать, задавая вопросы… Вопросы?!

И правда. Стоило раньше обратить внимание на эти вопросы и лучше рассмотреть их. Мое сознание – стена, которая окружает все, личный замок, возведенный кропотливым трудом в чьих чертогах мое убежище, состояла из одних вопросов. Которые падали вниз подобно каменному дождю.

Если один замок разрушается, то ведь можно построить новый?

Сей вопрос, возникший в моем разуме, стал первым кирпичиком нового замка. Того, который спрячет меня от тьмы, спрячет от боли и остальных неприятных эмоций, желающие посягнуть на меня. Они ждут. Как падальщики сидящие на ветках высохших деревьев, с молчаливым восторгом взирают на умирающего человека.

Человека? Я человек?

Еще два кирпичика с трудом встали на новое место, а затем стало легче. Плотину, удерживающую поток мыслей прорвало, заливая сознание вопросами, оттесняя тьму, отгоняя боль.

Я начал тонуть в них, но во мне не было былого страха. Ведь мне удалось сохранить собственное “Я” и не раствориться, удалось на зло коварной Тьме остаться собой! Я не сдался. И это радует меня, но почему-то в тоже время и печалит. Почему?

Моя маленькая победа принесла плоды, наконец ко мне начали возвращаться чувства, отобранные Тьмой.

До моих ушей донеслись отдаленные голоса. Они словно через какую-то пелену с сильным искажением доходили до меня. Ничего не понятно. Лишь раздражает. Как назойливый писк комара, которого не можешь поймать.

Следом возникло ощущение неприятного покалывания, которое сразу переросло в ноющую боль в мышцах спины, в руках и голове. Она была тяжелой, затылок жгло, и он был мокрым.

Я лежу на чем-то твердом и в тоже время мокром. Моя кожа рук и волосы прилипают к полу. Противно.

Но почему я решил, что лежу на полу? Собственные ощущения подсказали мне это, или я знаю место, в котором оказался?

Ничего не помню. В голове словно космический вакуум. Кроме вопросов, больше ничего. Воспоминаний нет. Хотя мне кажется, что эта коварная Тьма спрятала их от меня. Решила напакостить напоследок.

Я продолжал лежать, чувствуя, как силы медленно возвращаются ко мне. Попытался расслабиться всем телом, но от этого лишь стало хуже. Режущая боль прошлась по животу и устремилась вниз, а затем затихла. Напряжение не спадало, но мне удалось слегка приоткрыть глаза.

О чем я сразу пожалел.

Яркий солнечный луч словно дожидаясь этого мгновения, ударил со всей своей силой в слегка приоткрытые веки. Они дрогнули, глаза заслезились и снова закрылись, как ставни магазинов в конце рабочего дня.

Странно выходит. Я не помню кто я, но помню, что у уличных магазинов есть железные ставни, которые закрываются, дабы обезопасить витрины и товар внутри. Как только представляю это, то вижу картину пасмурного города. Он еще только развивается, дома строятся, люди селятся. Вокруг царит некое умиротворение…

– Эй, мне показалось она пошевелилась!

Голос внезапно раздался над мной. Всего секунду назад, они были непонятны мне, но сейчас стали такими четкими, что резало уши.

– Да успокойся ты! Труп никогда не видел? Агония это. Скоро мышцы расслабятся…

– Да плевать мне на нее! – вновь раздался второй голос, его обладатель был напуган, – Мы не договаривались на это! Ее надо было изнасиловать, а не убить…

– Ща погоди, – деловито ответили ему.

Раздались шаги. Я нутром ощутил, как кто-то стоит рядом со мной.

Мне стало страшно из-за неизвестности. Боялся открыть глаза и взглянуть на этих двух незнакомцев. Боялся узнать о ком они говорят? Кто она? Зачем они ее убили? Зачем изнасиловали?

От этого чувства неизвестной опасности, моя грудь начала сдавливаться в приступе паники. Сердце забилось сильнее, нос начал втягивать больше спертого воздухе с примесью какой-то пыли, от которой все жгло внутри.

Дуновение воздуха, удар. Что-то тяжелое упало на мой живот, и надавило на него всем своим весом. Внутри все сжалось, мышцы сами собой инстинктивно напряглись, пытаясь хоть как-то обезопасить внутренний органы. Боль вновь пронзила тело, я ощутил, как что-то вытекает из меня. Струится по моим ногам. Как и слезы, которые выступили на глазах, когда я резко открыл их.

Яркого света больше не было, лишь пасмурная серая неприглядная картинка бетонных стен окружающих меня.

С моих пересохших губ сорвался стон, звучание которого покорежило меня сильнее чем внезапная боль в животе – голос был женским.

– Гляди, живая еще, – злорадно усмехнувшись сказал парень.

Я не видел его лица, оно было скрыто за маской. Его тяжелый ботинок давил на мой живот, заставляя корчиться от боли, пытаясь как-то выбраться из-под него. Но не выходило. Мои ноги ослабли. Скрытые от моего взора, они семенили по гладкой бетонной поверхности пола, ладони упирались, но лишь скользили в какой-0то мокрой луже.

Второй стоявший за его спиной, недоверчиво глянул через плечо своего напарника и вздохнул с облегчением.

Я же ничего не понимал. Откуда донесся женский голос? Кто они такие? Что вообще происходит здесь?!

Ответом мне служил лишь надменный смех парня. Он убрал свою ногу, а затем нагнувшись схватил меня за волосы. Было больно. Мышцы шеи напряглись, а от такого грубого и резкого смены положения живот вновь прорезала боль. Только на сей раз я заметил вытекающую кровь из-под подола рваной юбки.

Мне страшно, я ничего не понимаю.

Кто я вообще такой? Почему я в юбке? Женский голос… Я женщина? Тогда почему я думаю о себе как о мужчине? Что происходит тут?

Поток мыслей оказался таким быстрым, а картины, открывшиеся мне настолько шокирующими, что голова заболела. Мозг буксовал, силясь разобраться в этих расхождениях.

– Повезло, что осталась жива, не придется мучиться с телом, – хихикая прошептал парень мне на ухо, – Теперь можно будет воспользоваться тобой по второму кругу.

С этими словами он бросил меня обратно на пол, заставив удариться затылком. Мои руки инстинктивно поднялись. Глаза расширились, как только мне удалось разглядеть тонкие длинные женские пальцы со сломанными накрашенными ногтями. Ладони были в крови, но не это оказалось самым страшным.

Далее, убедившись, что я от страха и растерянности двинуться не смею, чтобы убежать, спасая свою собственную жизнь, парень встал над мной и начал расстегивать штаны.

Второй, заметив это действие, брезгливо повел плечами и промямлил:

– Фу, ты че серьезно?! У нее же кровищи там натекло, вдруг заразишься чем-то! Стремно это…

– Ты идиот?! Она «девкой» была! Сам же драл ее, говоря какая узкая! Вот и кровищи натекло, с этой твари! – ответил первый держа штаны за пояс и смотря на меня оценивающим взглядом, – Не хочешь? Ну не ной потом. Отмыться всегда можно, а трахнуть такую милашку, хрен знает, когда возможность выпадет. Да и о чем я? Если она выживет, то я с ней чаще веселиться буду, ха-ха! Главное прямо сейчас вбить в нее послушание, и приручить к новой роли!

Он любил поболтать. Насмехался над мной и над своим другом, упивался собственной силой и ситуацией в целом. Ему никто не мешает, он чувствует себя победителем, так еще и меня изнасилует.

Я не хочу этого! Мне больно!

Все также под влиянием страха, я медленно начал отползать от парней. Мне хотелось хоть как-то разорвать с ними дистанцию, желательно, вообще оказаться подальше отсюда.

– Куда собралась?

Парень встал на колени раздвигая руками мои ноги, я старался вообще не смотреть на это, слишком страшно. Тонкие ноги с порванными колготками на них, кеды, кровоподтеки на коленях.

Я до сих пор не понимаю кто я такой?! Мужчина или женщина? Почему так вообще вышло?

– Держи ее за ноги, раз уже ничего не будешь делать!

Он отдал приказ второму, и тот вздохнув устало сел на корточки за его спиной и потянул меня за лодыжки. С моих губ сорвался болезненный крик, когда тело вновь сменило положение. Живот стал разрываться от боли, от чего мне казалось, что я прямо сейчас готов умереть. Или все же готова? Я запутался!

И меня это уже бесит!

Клокочущая ярость начала возникать внутри меня полностью вытесняя страх, словно мозг сказал: – “Хватит это терпеть!” и дернул за рубильник, отвечающий за злость.

Иначе объяснить резкую смену эмоций я не могу. Вот я лежу скованный страхом на земле, а тут уже готов лично разорвать их голыми руками крича от переполняющей ненависти.

Вместо это, я инстинктивно поднимаю руку, чувствуя, что так надо сделать. Внутри меня начинает разгораться какое-то новое ощущение помимо ярости, нечто знакомое и родное, то, к чему я когда-то привык.

И это чувство проросло в моей груди, словно маленькое деревце и его ветви соединились с чем-то еще. Маленьким и незначительным, но способным стать чем-то потрясающим, тем, что находилось там всегда, но мне было незнакомо.

Соединившись, они стали единым целым, неразделимым и полноценным.

В моей вытянутой руке появился сотканный из черного дыма пистолет. Обычный полицейский “Глок”, который почему-то всплыл в моей памяти, как только я увидел его в собственной женской руке.

Парень, который пытался меня изнасиловать по новой, ощутил, как что-то уперлось в его лоб сквозь мягкую поверхность резиновой маски. Он сразу же перестал пытаться пристроиться к моей промежности, и медленно поднял голову.

Моя рука дрожит, пальцы подрагивают на спусковом крючке, так и желая вжать его, дабы выпустить смертоносный свинцовый заряд. Но для начала я хочу посмотреть в глаза этого человека.

Как только наши глаза встретились, удивление на его лице сменилось ужасом, страхом. Теперь настала моя очередь злорадно ухмыльнуться, вышло слабо. Мне и пистолет в руке держать удается не так хорошо, посему я упер ствол в лоб парня, чтобы не промахнуться.

Откуда я знаю эти вещи? Как вообще появился пистолет в моей руке?!

– Эй-эй-эй! Тише девочка, тише! Успокойся, все хорошо, – начал успокаивающим тоном говорить парень, вскинув руки.

Я видел, как подрагивают его плечи, как пальцы начали сгибаться. Почему-то все это дало мне понимаемые, что он готовится выхватить пистолет из моей руки. Опять же, я даже не знаю откуда появляется все это!

– Воу! Никто не говорил, что она умеет так! Она же слабачка…

– Закрой свой рот, идиот! – зашипел на него первый.

Он так и застыл над мной стоя на коленях со спущенными штанами. Благо белая рубашка скрывает все его висящее достоинство, иначе бы я отстрелил их первым делом. Хоть желание сделать это, стало только увеличиваться после собственных мыслей, пришедших в голову, но я чувствовал, что нужно целиться в голову и только туда. Иначе мне не жить.

– Эй, отпусти ствол, обещаю, что больше не буду тебя…

Он попытался выхватить пистолет из моей руки, но я дернул рукой и вжал пальцем спусковой крючок. Раздался выстрел, звук которого ударил меня по ушам, а затем еще и еще. Три быстрых хлопка разорвали тишину. В маске парня образовалась ровная дырка, из которой потекла струйка крови, а вот с обратной стороны, картина была иной.

Раздался испуганный крик второго насильника. Он смотрел на свою белую рубашку, испачканную в крови и остатках мозгов с осколками черепа. Выстрел казался слишком мощным. Первая пуля пробила голову, вторая влетела чуть выше. От отдачи моя ослабшая рука приподнялась. От чего третий выстрел уже прозвучал в воздухе. Пуля выбила бетонную крошку над головой второго парня, от чего он лишь испуганно поднял голову смотря на отверстие на потолке.

Тело первого рухнуло мне на ноги не позволяя подняться. Его тяжелое тело стало неподъемной ношей для моего ослабшего хрупкого женского тела.

Вытянув руку, я прицелился в другого парня, одновременно пальцем переключая режим стрельбы на одиночный. Память подбрасывала мне информация кусками, дозировано, ровно столько, сколько нужно в определенный момент. Именно одиночные выстрелы нужны сейчас, ибо моя рука трясется, дыхание тяжелое, не получается успокоиться и прицелиться. То, что этот парень заслуживает смерти у меня не было сомнений, они оба замешаны здесь, в этом изнасиловании. Я оказался жертвой! Хоть и не понимаю, как это вообще вышло! Ничего не помню…

– Стой! Не стреляй! Пожалуйста! Умоляю! – парень в маске поднял руки над головой и встал на колени.

Но моя злость не утихала, она требовала расправиться с насильниками как можно быстрее. И это желание заставляет мой палец нажать на спусковой крючок. Вот только ослабшая рука дрогнула в последний момент, и пуля просвистела в сантиметрах от лица парня. Мою кисть пронзило адской резкой болью, и я, согнувшись издал стон полный страдания и отчаянья.

Оружие вылетел из моей руки растворилось черным дымком, не долетев до каменного пола. Лишая меня последнего шанса на спасения.

Все! Больше нечем защищаться. Я даже не знаю, как у меня в первый раз вышло так, что пистолет появился в нужный момент.

Парень, не веря в происходящее поднялся на ноги и осматривая меня со всех сторон медленно двинулся ко мне. Пройдя пару шагов он присел, а затем встал на ноги сжимая в руках железную арматуру, чей острый обломанный конец был направлен в мою сторону.

– Ах ты тварь! Я просил тебя сохранить мне жизнь, но ты убить меня решила?! – зашипел он, полностью утрачивая оставшуюся человечность.

Он считал меня виноватым во всем этом и желал лишь поквитаться.

Ответить у меня не получилось. Горло пересохло так сильно, что вместо слов с губ слетал только тихий хрип, да стоны боли.

Насильник подходит ко мне и уже замахивается для удара, как сзади за шею его обхватывают чьи-то руки. Короткий хруст ломаемой шеи и все, он словно мешок с картошкой падает на землю выронив железный прут, который откатился к ногам человека, спасшего меня.

– Девочка ты как?! – раздался взволнованный голос

Перед мной стояла невысокого рост женщина, одетая в потертую одежду не первой свежести: порванные протертые джинсы, клетчатая заштопанная рубаха с какими-то пятнами и парой дырок на животе, демонстрирующих бледную кожу, сверху красовалась толстовка с капюшоном, на которую накинули армейскую американскую старую куртку. Такие обычно носят ветераны Вьетнама и других войн, которым не повезло оказаться на улице…

Опять память подкидывает детали, которых не было в моей голове. При этом не желая возвращать все знания полностью.

Лицо женщины, скрытое под капюшоном, было смуглым и чумазым. Белые сальные короткие волосы выбивались из-под ткани. Голубые глаза с настороженностью смотрели в мою сторону.

Я не знаю, могу ли ей доверять, но она только что спасла мою жизнь. Да и нет у меня выбора. В этой странной ситуации, в которой мне даже собственный пол толком не известен, а собственная память не желает давать ответов, сгодится любая помощь. Даже от какой-то грязной бродяжки с улицы… Хотя, если подумать. Я сидящий в луже крови, весьма измазанный и в порванной одежде, смотрюсь еще хуже.

Стоп! Я упускаю из виду очевидную деталь – она убила парня одни движением. Мастерски схватила его за шею сзади и все, он труп. Такому на улице точно не научат…

Да откуда я это знаю?! Что со мной вообще?!

Мне стало тяжело дышать, и я начал чаще хватать ртом воздух, чувствуя, как собственный мозг забил панику. Слезы сами собой брызнули из глаз, а тело расслабилось. Меня начало трясти так сильно, как, наверное, никогда не трясло, если бы я, конечно, помнил.

Женщина перед мной что-то сказала, но я не расслышал. Она откинула с моих ног труп первого насильника в маске, а затем села на одно колено возле меня. Ее рука коснулась моего колена, от чего я дернулся как ужаленный насекомыми.

Моя рука сама собой вытянулась в ее сторону, но ничего не произошло.

– Тише, девочка, все хорошо, – сказала она спокойным голосом показывая мне пустые ладони, – Позволь, тете Виолетте глянуть, что у тебя там.

Я решил довериться ей, в тем более мне самому интересно, что она там увидит.

Ее пальцы прошлись по моему колену, схватили рваный подол платья и медленно приподняли. У меня аж дыхание замерло от напряжения, стоило только увидеть, как ее добродушный взгляд вмиг становится разгневанным.

Может она злится на меня? Что-то не так?!

Но она злилась не на меня. Опустив кусок ткани, она с раздражением пнула труп лежащий рядом, а затем сорвала с него маску.

– Чертовы уроды! – прокричала она, – Знала бы, что вы с ней сделали, не дала бы так легко умереть!

Все настолько плохо там? Что же они сделали?

Почему-то на эти вопросы, моя память упорно молчала не желая отвечать. Видимо, знаний не было. Я же не компьютер с базой данных Википедии.

Повернувшись обратно ко мне и поймав мой испуганно-озадаченный взгляд, женщина одарила меня ободряющей улыбкой, хоть она и была жутко натянутой.

– Не бойся, все хорошо будет, – сказала она вставая.

Я уже было хотел протянуть руку, чтобы она мне помогла встать наконец-то из этой лужи моей собственной крови, но она лишь отвернулась со словами:

– Ты пока полежи, мне нужно тут слегка прибраться, мы же не хотим, чтобы мою девочку копы повязали.

Мою девочку? С каких пор я стал ее девочкой? Может мне и правда начать говорить о себе в женском лице? Так хоть путаться меньше буду.

Пока я лежал в луже собственной крови, женщина схватила мертвое тело первого насильника и оттащила куда-то дальше в другое помещение. Раздался грохот, а затем облако белой бетонной крошки заполонило воздух вылетая из дверного проема. Громкий кашель разрезал нависшую после такого шума тишину, и женщина по имени Виолетта вышла оттуда. Ее старая куртка стала белой, от чего она начала смотреть еще ужасней чем было до этого.

Присмотревшись к походке женщины, я только сейчас понял, что она хромает. Правая нога у нее почти не сгибалась, от чего создавалось впечатление, что она искусственная. Но нет. Сквозь прорехи в штанах, можно было увидеть грязную кожу. И это все. Вся одежда была такого большого размера, что скрывала ее фигуру, не позволяла увидеть настоящее очертание тела. Почему-то этот факт, стал заметен мне только сейчас при детальном рассмотрении. И я удивлен, что вообще смог подметить эту деталь… Хотя, мне кажется, что я устаю удивляться уже. Мозг перестал эмоционально реагировать на все странное происходящее в этот ужасный для меня день. Стало так все равно, что со мной будет происходить дальше…

Наверняка, я просто потерял слишком много крови. От того и вялость такая нахлынула на меня.

Опять ответ появился в голове сам собой, но вместе с ним до моего сознания словно, дотянулось нечто странное. Я ощутил некую силу. Как в тот момент, когда она начала прорастать внутри меня подобно ветвям дерева, или даже больше напоминая виноградную лозу, а затем сплелась с чем-то еще. Вот тут как раз и настал момент прозрения. Память подкинула мне, что использованные мной силы были моей врожденной способность. Умение призывать предметы – моя способность. Вот только призываю я их не на долго, и не большого размера. Обычно это были бесполезные вещи: коробок спичек, ручка или карандаш, пачка сухариков или сигарет, презервативы. Все. Ничего сложного или навороченного в плане создания. Призвать пистолет способный сделать больше одного выстрела для меня нечто поразительно, память подсказывает, что раньше никогда такого не было. Моя сила не была такой мощной…

Хотя она и остается не такой мощной. Я до сих пор не могу призывать нужные мне вещи, всегда это сопровождается диким рандомом, как бы не старался фокусироваться. Нет, в прошлом я именно фокусировалась. Почему-то эти воспоминания четко отдают женскими эмоциями и впечатлениями. Как в этом все вообще разобраться?

Вторая способность, самая основная которая появилась первой – усиление. Усиливает все способности, которые я пожелаю. В моем собственном теле, она же и усилила “призыв предметов”, сделав его мощнее. Теперь можно призывать сложные устройства и оружие, а также если сфокусироваться и направить эмоции в нужное русло, как в тот момент, когда я призвал пистолет, то можно получить конкретный предмет. Вот только тогда, способность быстро перестает работать. Словно от призыва чего-то конкретного сильно перегружается мое тело и мозг.

Опять же. Воспоминания о способности “усиление” несли на себе отпечаток мужской личности. Я чувствовал, эту личность. Прямо сейчас она же и была моей, а вот тело нет. Именно так. Моя личность была чужеродна этому женскому телу, но благодаря способности связь между ними усилилась и стала крепче. Радует.

Но кем я был в прошлом? Как оказался в этом теле? И кому оно принадлежит?

Опять вопросы без ответов, на которые моя память никак не желает реагировать.

Тем временем пока я пребывал в собственных раздумьях, Виолетта оттащила тело второго парня в комнату, вновь раздался грохот, а затем она вышла наружу, отряхивая одежду с некой довольной улыбкой.

– Ну вот с самым сложным покончили, – подошла она ко мне.

Она протянула мне руку, давая понять, что надо подниматься.

Встав на свои трясущиеся ноги, по которым струилась кровь, заставляя ткань порванных колготок прилипать к ногам, я прислушался к ощущения женского тела. Живот и все, что ниже болело, но уже не так сильно. Наверное, я пока не двигался, а может мои чувства притупились из-за кровопотери. Голова кружилась, перед глазами двоилось.

– С-па-си-бо, – язык слушался меня с трудом.

Во рту все пересохло, губы болели. Наверняка, насильники били это тело по лицу, а может и того хуже. Даже думать не хочется, сразу тошнота подступает…

Меня вырвало. Кровь вперемешку с желчью испачкала мои кеды. Тело качнулось в сторону теряя точку опоры, но меня тут же схватили за плечи сильные руки.

– Тише, бедняжка, – заботливый теплый голос женщины действовал успокаивающе, – Не торопись, ты многое пережила, но все уже кончилось. Давай выйдем отсюда, тебе нужен свежий воздух.

И мы пошли дальше. Она обнимала меня за плечи прижимая к себе. Ее рост позволял это делать, ведь женщина была меня выше. Щекой я чувствовал ее тепло сквозь протертую грязную одежду, а также весьма мягкую объемную грудь, в нос ударил спертый запах немытого тела и уличных отходов. В любой другой момент меня бы вывернуло на изнанку от подобного благовония, но почему-то именно сейчас, мне он показался чем-то обычным.

Мы шли очень медленно, ибо передвигать ногами мне было сложно. Коленки дрожали, мое тело все норовило прилечь на землю, ступни заплетались. Стоило только пройти пару метров, как я ощутил новый приступ тошноты и боли, затем одышка, словно пробежал марафон в сотню километров. Меня это начинало раздражать, но вот мою спасительницу нет. Она терпеливо ждала, все время подбадривая. Ее руки обнимали меня за плечи, иногда придерживая за талию, дабы не дать мне упасть. Это было странным.

Я ей благодарен за спасение, но почему-то, в моей голове возникает чувство, что ее поступок является редким. Наверняка, моя память, опять подкидывает сведения. И верно. В современном мире никто практически не помогает никому. Все проходят мимо, стараясь дистанцироваться и игнорировать. Это не их проблемы, они здесь ни при чем, пускай поможет кто-нибудь другой. От чего мне и кажется странным помощь от такой женщины. Хоть я ей и благодарен.

– Как же тебя угораздило здесь оказаться? Ты вся дрожишь! Надо поскорее отвести тебя к врачу…

Затем она замолчала, начав что-то обдумывать. Остановилась на месте и повернула голову в сторону того места, где меня изнасиловали.

– Черт! Нельзя нам вызывать обычных врачей! Они начнут задавать ненужные вопросы и с полицией свяжутся…

– И ку-да тог-да? – мой голос все еще хрипел, но он определенно был женским.

– Есть у меня один знакомый, его дом здесь неподалеку, за новым парком.

Парком? Неподалеку? Она убеждена, что я прекрасно знаю место, где нахожусь. Но я даже не знаю где я! Какой это город? Что за стройка? Новый парк… Почему он новый? Где старый? Что за знакомый?

Вопрос куча, и ни одного ответа, опять. Это уже начинает раздражать. Хочется поскорее покинуть это злополучное место и вдохнуть свежего воздуха.

Я постарался сделать шаг вперед, как бы давая намек Виолетте, что нам надо идти. Она коротко кивнула, посмотрев в мои глаза, и мы двинулись дальше.

Шли по темным недостроенным коридорам, по огромным залам, и смотря на все это огромное пространство строящегося здания, у меня появился вопрос. Как ей удалось услышать нас? Выстрел услышала? Но такого быть не может. Даже стоя здесь практически в десятке метров от выхода на улицу, я с трудом слышу проезжающие машины. Хотя мое состояние сейчас не слишком хорошее для подобных заявлений, вдруг у меня просто слух ослаб. Но вопрос постараюсь запомнить. Если нам удастся потом поговорить в более нормальной обстановке, то я его обязательно задам.

– Держись девочка, мы почти вышли.

Ее голос успокаивал. Я чувствовал себя просто ужасно. Перед глазами то и дело все темнело, краски порой меркли и мир становился черно-белым. Лишь странное ощущение того, что мне нельзя закрывать глаза удерживало меня в сознании.

Я и так его с трудом собрал по кусочкам и не растворился. Не хотелось бы все потерять из-за изнасилования тела, в котором я оказался.

Никогда не думал, что девушка так тяжело живется. Кое-как шевелю своими ногами держась за Виолетту, все ноги мокрые от крови, живот болит. То, что творится между ног, я вообще боюсь представлять. Волосы слиплись на затылке. Наверняка выйдя на улицу, то вызову недоуменные и удивленные взгляды прохожих, наверняка кто-то еще начнет снимать на телефон.

Представив это, я невольно начал смеяться. Мой смех был звонким и вполне приятным, даже хрип из пересохшего горла никак не портил впечатление от него.

– Нервы сдают, – прошептала Виолетта.

А я лишь рассмеялся еще сильнее. И правда. После всех потрясений, смех самое нормальное, что со мной происходит.

Перед самым выходом, женщина остановилась и сняла с себя куртку. Расстегнув какую-то молнию, она превратила свою армейскую потрепанную куртку в довольно длинное пальто и накинула на мои плечи, затем помогла вдеть ослабшие руки в рукава. Стало еще теплее. Только сейчас я понял, что кроме платья на мне ничего нет.

– Вот, так будет лучше, – сказала она, поднимая высокий воротник, чтобы скрыть за ним слипшиеся от крови волосы, – Так мы хотя бы не привлечем внимание.

Наконец мы вышли на улицу, где я с жадностью вдохнул прохладный освежающий осенний воздух. Вот только вместо ожидаемой залитой солнечными лучами улицы, меня встретили пасмурные облака, и угрюмые прохожие, идущие по своим делам упершись взглядом в смартфоны.

Парочка подростков прошла мимо нас с интересом оглядывая женщину, затем они начала смеяться, и это мне не понравилось.

Хоть я и не знаю кто такая Виолетта и откуда она появилась здесь, но она спасла мне жизнь, и мне неприятно, что над ней смеются. Но вот ей было все равно. Она даже не обратила внимания на них, продолжая с заботой прижимать меня к своей груди, чтобы помочь идти.

Мы шли медленно, нас обгоняли спешащие люди бросая раздраженные взгляды или вовсе игнорируя. Город жил своей жизнью, каждый торопился по своим делам и не желал оглядываться вокруг. Нам это только на руку.

Я понимаю, почему Виолетта не хотела вызывать скорую или привлекать внимание. Ведь тогда придется объяснять, что со мной случилось. Любой медик в больнице определит следы изнасилования, и вызовет полицейских, те начнут допрашивать меня и Виолетту, определят место преступления. Найдут трупы парней и тогда все станет еще хуже. Если мне еще могут влепить самооборону, повлекшую летальный исход, то Виолетте влепят срок. Она ведь могла и не убивать того парня, а задержать до приезда полиции.

Улица, по которой мы шли представляла из себя прямую дорогу с множеством современных зданий, приютившихся по бокам, большинство из них строилось, это можно было понять по вывескам с надписью “Ведется строительство” стоящих у железного забора. Напротив, гордо высились торговые домики и маленькие лавки с кофейнями, в которых так любят проводить время студенты и молодые работники крупных фирм. Сидят там с ноутбуками попивая кофе и делая свою работу в собственном темпе. Снаружи у заведений всюду стояли зонтики или были построены беседки с закрытой прозрачной крышей.

Моя память тут же услужливо подкинула картинку того, как я сидел где-то, высоко любуясь этим городом. Рядом со мной кто-то сидит, и я чувствую приятное согревающее тепло. Нас не беспокоит льющийся ливень, мокрая одежда и бушующий ветер, нам хорошо в городе под названием Юниополис.